Ветка омелы

3

Под бой часов Фейт спустилась вниз. На ней были те же брюки, что и за завтраком, но с блузкой цвета хаки спортивного покроя. Эвелина, кажется, говорила, что ланч всегда накрывают где-нибудь во дворе. Не ожидая увидеть в доме посторонних, Фейт нерешительно остановилась, заметив рядом с Эриком незнакомую женщину.

— А, вот и ты! — приветствовал ее Гюстав. — Мы уж думали, что тебя сморило после ванны. Эрику не стоило увлекаться и увозить тебя далеко.

— Я в порядке, — заверила Фейт, что было явной неправдой. Она села за стол и постаралась выдавить улыбку, приветствуя соседку Эрика.

— Это Констанс Ментенон, — представил девушку Гюстав. — Ментеноны — наши соседи и друзья. Кажется, вы одного возраста.

Но, кажется, разного темперамента, мысленно добавила Фейт, отметив отличные манеры девушки. Констанс была довольно красива, с длинными черными волосами и огромными карими глазами, ее смуглую кожу эффектно оттеняла белоснежная блузка из хлопка.

— Фейт, я поняла, что вы говорите на нашем языке, — по-французски обратилась к ней Констанс.

— Да, я могу поддержать беседу. А вы владеете английским?

— О да! Вы оказали нам честь, приехав в нашу страну. — Констанс перешла на английский, но ее акцент был ужасен. — Не так ли, Эрик?

Ее стремление найти поддержку у Эрика как-то странно укололо Фейт, в чем ей неприятно было признаться себе.

— Это я имею честь посетить вашу замечательную страну, — как можно беззаботнее ответила она.

— Но ты еще не успела ознакомиться с достопримечательностями, так что нужно как можно быстрее восполнить пробел, — поддержал разговор Эрик.

Ну уж нет, с тобой вдвоем я больше никуда не поеду, подумала Фейт, теперь буду умнее. Однако вслух она сформулировала свою мысль весьма элегантно:

— Я не хочу занимать твое драгоценное время и дождусь Жерома. — Фейт заставила себя взглянуть Эрику в глаза. — Думаю, он огорчился, что не смог показать мне Лазурный берег.

— Он этого не переживет! — Гюстав рассмеялся. — Как жестоко с твоей стороны, Эрик, услать его по делам.

— Это было действительно необходимо, отец. Знаешь, сегодня я виделся с Жаком Пюсо. Он очень переживал, что может остаться без работы.

— Ему нечего опасаться, — заявил Гюстав. — Несчастный случай произошел не по его вине.

— Он и его жена с радостью ожидают вашу свадьбу, — вмешалась Фейт. — Мари сказала мне, что придет вся деревня.

— Ну конечно! Это будет праздником для всех.

Для всех, кроме Эрика, подумала Фейт. Она лукаво взглянула на него, но он ответил ей взглядом, от которого Фейт содрогнулась.

— Вечером я продемонстрирую тебе свой свадебный наряд, — обратилась к падчерице Эвелина. — Надеюсь, и ты привезла для себя нечто оригинальное.

— Конечно, — заверила ее Фейт, хотя их вкусы в одежде всегда различались. Затем обратилась к Констанс: — Мне бы очень хотелось познакомиться с вашей семьей.

— О, пожалуйста, сегодня вечером как раз будет подходящий случай.

— Гюстав решил устроить предсвадебный званый ужин, — объяснила Фейт Эвелина, не забыв одарить своего жениха очаровательной улыбкой, — чтобы заранее познакомить меня с гостями, иначе я, как он считает, буду чувствовать себя на свадьбе неуютно среди абсолютно незнакомых лиц. Ты всегда так предусмотрителен ко мне, дорогой!

Видимо, это будет строго официальное мероприятие, подумала Фейт и принялась перебирать в памяти привезенный с собой гардероб. Кроме вчерашнего платья и наряда, который я приготовила для свадьбы, все остальные вещи довольно просты и не годятся для официального ужина. Что ж, раз Эвелина не предупредила меня заранее, придется опять занять что-либо из ее туалетов. Как удачно, однако, что у нас с ней один и тот же размер!

— Когда намечается сие событие? — игривым тоном спросила Фейт, вызвав одобрительный смешок Гюстава и кривую улыбку Эрика.

— Ужин назначен на десять вечера, — ответил Гюстав. — Это несколько позже, чем принято у вас.

— Как-то в Риме… — Фейт засмеялась.

— Но вы не в Риме, — уточнила озадаченная Констанс.

— Это что-то вроде поговорки. Имеется в виду, что везде свои традиции, — с иронией пояснил Эрик. — Однако на практике они частенько не соблюдаются.

— У каждой нации свои особенности, — миролюбиво возразила Фейт. — Ваша — не исключение.

Гюстав, которого развлекал этот разговор, все же остановил их жестом.

— Спокойно, дети мои, спокойно! Трапеза — не место для баталий.

— Да это просто шутка, — успокоила его Фейт.

Эрик промолчал, но глаза его опасно горели. Констанс переводила недоуменный взгляд с Фейт на Эрика. Фейт поняла, что девушка уловила в их пикировке скрытый подтекст.

Ланч завершился после трех. Проголодавшись после верховой прогулки, Фейт съела больше обычного и выпила довольно много вина, так что к концу обеда ее немного разморило.

Эрик вышел проводить Констанс до ее машины, а Эвелина и Гюстав направились в дом, посоветовав Фейт тоже отдохнуть пару часов до вечера.

Фейт устроилась в шезлонге, как раз под балконом своей спальни. Судя по тишине, слуги также отдыхали. Это их право, решила Фейт, ведь они на ногах с раннего утра. Незаметно ее мысли обратились к Констанс.

Очевидно, она положила глаз на Эрика. Но не совсем понятно, как он относится к Констанс. Она ему явно нравится, но близости между ними нет, решила Фейт.

Она задремала и очнулась, почувствовав, что кто-то присел на ее шезлонг. Фейт открыла глаза и вздрогнула, увидев прямо перед собой Эрика.

— Я же предупреждал, — прошептал он, что больше не потерплю от тебя оскорблений.

— Что… — начала Фейт, но Эрик запечатал ей рот поцелуем.

Все произошло молниеносно, как и утром, только теперь он был более настойчив. Одной рукой Эрик ласкал ее грудь, и Фейт невольно изогнулась навстречу — она только слышала, как пульсирует кровь в висках, сознание стало куда-то уплывать. Ее руки потянулись к Эрику, пальцы стали перебирать его темные волосы, губы раскрылись навстречу его ласкающему языку, тело охватила сладкая истома. Их дыхание слилось. Фейт показалось, что и сердца забились в унисон.

Эрик легко расстегнул пуговицы ее блузки и скользнул рукой под бюстгальтер. Фейт слабо застонала, каждая клеточка ее тела требовала ласки…

Неожиданно донесшийся откуда-то звук упавшего металлического предмета вывел Фейт из транса. Что за безумие, ужаснулась она, ведь не прошло еще и суток, как я нахожусь здесь!

Она увернулась от настойчивых губ, уперлась руками в грудь Эрика.

— Не надо!

— Почему? — грубо спросил он. — Мы же оба хотим этого. Почему бы нам не отдаться друг другу? Не здесь, конечно, а у тебя или у меня в спальне.

— Этого не будет! — твердо заявила Фейт, снова предпринимая безуспешную попытку оттолкнуть его.

В темных глазах Эрика появилась угроза.

— Опять играешь мной?

— Это не игра, — печально возразила Фейт. — Просто я… не устояла.

— Думаешь, я поверю этому?

Ничего другого тебе не остается, подумала она.

— Я говорю правду. Эрик, я совсем не хотела, чтобы так случилось, я даже…

— Но ты не пыталась остановить меня, — настаивал он.

— Я же сказала, что все вышло спонтанно! — Фейт решила сменить тактику и перешла на лесть: — Перед таким мужчиной, как ты, нелегко устоять!

Эрик ответил не сразу, внимательно глядя на Фейт сверху вниз, потом его лицо вдруг осветилось улыбкой.

— Наверное, ты права. — Он отстранился и даже застегнул пуговицы на блузке Фейт. — Я тоже не сдержался, что-то нашло на меня.

— Я совсем не хотела тебя обидеть, — призналась она.

— Нет, хотела. — Эрик широко улыбнулся. — Тебе доставляет особое удовольствие злить меня. Вот поэтому с женщинами часто приходится переступать границы дозволенного.

— И с Констанс?

— Констанс — исключение, — возразил Эрик, — Ей бы никогда не пришло в голову как-то обидеть меня.

Значит, тебе с ней скучно, подумала Фейт.

— Из нее выйдет идеальная жена, — услышала она свой голос как бы со стороны.

— Может быть.

Они немного помолчали, Эрик первым прервал паузу:

— Думаю, нам следует начать все сначала, будто ничего не было.

Фейт пристально посмотрела ему в глаза, чтобы убедиться в его искренности.

— Мне тоже нравится эта идея. Худой мир лучше доброй ссоры.

— Мир? — удивленно переспросил он. — Пожалуй, неплохо для начала.

— Тогда выслушай меня и постарайся поверить, — сказала Фейт. — Я приехала сюда исключительно из-за свадьбы, как единственный близкий Эвелине человек, а вовсе не для того чтобы подцепить богатого мужа.

Лицо Эрика снова стало жестким.

— Но последнее не исключается. Ты ведь не станешь утверждать, что финансовая сторона вовсе не интересует твою мачеху?

— Это не совсем так. — Фейт вздохнула. — Конечно, интересует, как и большинство людей. Но это вовсе не означает, что она относится к твоему отцу только как к денежному мешку.

— Она же не любит его! — безапелляционно заявил Эрик.

— Смотря как относиться к любви, — не сдавалась Фейт, в которой боролись два чувства — солидарность с Эвелиной и справедливость. — Ты же сам заявил сегодня утром, что главное в любых отношениях — это уважение.

— Я сказал, что это важный фактор, — проворчал Эрик. — Ты действительно считаешь, что Эвелина уважает моего отца?

— Безусловно. Дай ей шанс доказать это! — взмолилась Фейт. — Обещаю тебе, она не обманет его надежд.

— Не надо обещать за других, — посоветовал Эрик и, помолчав, пригрозил: — Пусть только попробует!

Фейт вздрогнула — столько мрачной решимости прозвучало в его тоне, и повторила, от всей души желая, чтобы это было правдой:

— Она не сделает этого. И… ты оставишь попытки помешать свадьбе?

— Придется, как бы мне ни хотелось.

— И постараешься изменить свое отношение к Эвелине?

— Хватит с меня одной уступки. — Эрик усмехнулся и оглядел Фейт с ног до головы, задержав взгляд на ее губах. — Нам обоим еще предстоит изучить друг друга.

— Ты уходишь? — разочарованно вырвалось у нее, когда он поднялся с шезлонга.

— Если я останусь, у меня снова появится соблазн обнять тебя, но сейчас не место и не время для этого. Отдыхай.

Фейт откинулась на мягкие подушки шезлонга, борясь с желанием вернуть Эрика. Самое важное сейчас — завоевать его уважение, рассуждала она, но я не стану ради этого предлагать ему себя. Надо воспользоваться его желанием, если только…

О Господи, как я могу вообще думать об Эрике, когда дома меня ждет Грег, человек, которого я должна любить!

Должна. Вот оно! — осенила Фейт неприятная мысль. Если бы я действительно любила его, между мной и Эриком ничего вообще не произошло бы. Грег — мой первый мужчина, но разве одного этого достаточно, чтобы выходить за него замуж? Между нами ведь нет ничего общего…

Надо все объяснить Грегу и расстаться с ним, чем раньше, тем лучше, решила Фейт, радуясь, что наконец-то нашла выход. Теперь моя совесть будет чиста.

Не в силах заснуть, она поднялась к себе в спальню и стала листать журналы, но это занятие не успокоило ее, гораздо больше Фейт сейчас занимало, чем занят Эрик.

Да, хорошо бы все уладилось, но до возвращения в Нью-Йорк мне еще предстоит провести здесь несколько дней. Я смогу держать Эрика на дистанции, лишь показав ему, что потеряла к нему всякий интерес. Но я сильно сомневаюсь в своих актерских способностях: достаточно одного взгляда Эрика — и у меня дрожат колени.

Около пяти дом ожил, но Фейт все еще оставалась в постели: синяки и ссадины ощутимо напоминали о себе при малейшем движении. Придется на день-другой воздержаться от прогулок верхом, твердо решила она.

В шесть к ней зашла Эвелина.

— Почему ты все еще в постели? Я велела заварить прекрасный английский чай и ожидаю тебя внизу уже полчаса!

— Извини, — оправдывалась Фейт, — ты бы предупредила меня… Ланч был таким сытным, что мне кусок в горло не полезет.

— Я не предлагаю никаких бутербродов или сластей, дорогая, а только чай, — сухо ответила Эвелина. — Ты так и не ответила, почему все еще в постели.

— Я немного перепила за ланчем, — приврала Фейт, — и решила поспать, чтобы быть в форме. Давай поговорим о сегодняшнем вечере. Будет официальный ужин, а в моем гардеробе нет ничего подходящего.

— Тогда пошли ко мне и попытаемся что-то подобрать для тебя. Тебе надо выглядеть сегодня на все сто.

Когда они шли по коридору, Эвелина лукаво поинтересовалась:

— Ты, случайно, не избегаешь Эрика?

— С чего бы это? — в тон ей отозвалась Фейт.

— Вы так странно вели себя за ланчем, что даже Гюстав обратил на это внимание. По его словам, ему редко доводилось видеть Эрика таким раздраженным.

— Возможно, на него подействовала жара, — предположила Фейт, пожав плечами.

— Ах жара? Помнится, вы долго гуляли сегодня вдвоем.

— Вот поэтому мне был необходим хороший отдых, — поспешно заметила Фейт, не реагируя на явный намек Эвелины. — Я больше года не сидела в седле.

— Ну конечно. Ведь Грег, кажется, не ездит верхом?

Фейт ничего не ответила. Ей не хотелось рассказывать мачехе о своем решении расстаться с Грегом прежде, чем об этом узнает он сам.

Шкаф Эвелины буквально ломился от выходных туалетов, многие из которых были эксклюзивными произведениями известных кутюрье.

— Кое-что я купила сама, большую же часть мне помог выбрать Гюстав — он специально возил меня в Париж и в Рим, — с гордостью прокомментировала Эвелина. — Здесь есть вещи и на каждый день. — Она извлекла из шкафа нечто блестящее и приложила к Фейт. — Это очень пойдет к твоим волосам и фигуре. Примерь. И вот к нему босоножки.

Фейт сняла блузку и брюки и через голову натянула узкое серебристое с едва уловимым бронзовым оттенком платье, потом сунула ноги в босоножки на высоченных каблуках и повернулась спиной к Эвелине, чтобы та застегнула молнию.

— Нет, под эту модель бюстгальтер не надевают. Сними его, — потребовала Эвелина.

Фейт подчинилась. Взглянув на себя в зеркало, она была потрясена. Платье, абсолютно закрытое спереди, имело сзади довольно глубокий вырез и так плотно облегало фигуру, что Фейт невольно сравнила себя с бабочкой, спеленатой коконом.

— Я не смогу появиться в таком виде! — выдохнула она.

— Но почему? — удивилась Эвелина. — Ты выглядишь потрясающе!

— Я чувствую себя… Жанной Д'Арк, закованной в латы, — выдавила Фейт со смехом.

— Ну уж вряд ли тебя сожгут на костре! Теперь ты сама убедилась, как меняет человека вещь. Вот только жаль, что благодаря стараниям своего замечательного братца Жером не увидит тебя во всей красе.

— Не только Жером, никто не увидит, — твердо заявила Фейт, — поскольку я это не надену. Подыщи мне что-нибудь… попроще.

— Нет. — Эвелина умела быть неумолимой. — Или это, или ничего.

— Тогда я надену то же, что вчера вечером, — упрямилась Фейт.

— Не наденешь. Ты огорчишь этим Гюстава.

— Ты хочешь сказать, ты будешь огорчена.

— Ну хорошо, я буду огорчена. Соберутся сливки общества, дорогая, и мне не хочется краснеть перед ними. Если ты не наденешь то, что предлагаю я, тебе лучше сказаться больной.

— Хорошо, я так и сделаю, — огрызнулась Фейт, задетая тем, что котируется прежде всего одежда, а не она сама.

— Дорогая, ну не будь такой упрямой, — принялась увещевать ее Эвелина. — Гюстав очень хочет представить нас обеих своим друзьям. Ты такая красавица! Почему бы тебе не показаться во всем блеске?

Да чтобы не дать Эрику лишнего повода для подозрений! — мысленно ответила Фейт. Платье, конечно, сногсшибательное. Она приподняла волосы, чтобы заколоть их на затылке, — это визуально удлинит фигуру, как и высокие каблуки.

— Прекрасно! — Эвелина захлопала в ладоши. — Все мужчины сегодня будут у твоих ног!

— Кроме Гюстава, конечно. — Фейт улыбнулась.

— О, Гюстав тоже. Он настоящий мужчина, уверяю тебя. — И Эвелина добавила уже серьезно: — Я желаю тебе только добра. Если ты выйдешь замуж за Жерома…

— Об этом не может быть и речи, — перебила мачеху Фейт. — Не знаю, как он, но у меня нет к нему никаких чувств.

— Ничего, появятся со временем. Он очень симпатичный молодой человек.

— Дело не во внешности. — Фейт попыталась расстегнуть молнию, но та не желала поддаваться. — Эвелина, помоги же мне вылезти из платья!

— Только при условии, что ты наденешь его сегодня вечером. Иначе барахтайся сама!

— Шантажистка! Я испорчу твое платье, если буду и дальше дергать за молнию.

Мачеха пожала плечами.

— Ну и порть, хотя оно стоит целое состояние.

— Ну хорошо, — сдалась Фейт, — я надену это чертово платье, только освободи меня!

Довольная одержанной победой, Эвелина расстегнула молнию и подхватила платье, когда Фейт сняла его.

— Вот и хорошо, вот и умница, — приговаривала она, расправляя ткань на плечиках. — Я зайду к тебе и помогу одеться. Или ты предпочитаешь, чтобы это сделал кое-кто другой? — игриво добавила она. — Эрик более соблазнителен, чем его брат, но на него имеется слишком много охотниц.

— Уж лучше иметь дело с грязным животным! — в сердцах воскликнула Фейт и взмолилась: — Ну перестань, Эви!

В глазах мачехи появилась боль.

— Ты же знаешь, я ненавижу, когда меня так называют!

— Извини. — Фейт кротко улыбнулась. — Во сколько собираются гости?

— К девяти мы должны быть при полном параде. Ты собираешься еще отдыхать?

Почему бы и нет? Вероятно, мероприятие затянется до самого утра.

Эвелина усмехнулась.

— Ну отдыхай.

Фейт пошла к себе. На сегодня с меня хватит предложений выйти замуж за одного из братьев Кьюте. Уж Эрику такое лишь в страшном сне может присниться! Как, впрочем, и мне. Из него не получится нормальный муж, уж это точно!

В восемь двадцать Фейт была почти готова, оставалось лишь надеть платье. Закутавшись в легкую накидку, она в ожидании Эвелины вышла на балкон и с удовольствием вдохнула вечернюю прохладу.

Дом опоясывали балконы, разделенные невысокими перегородками из плюща, так что открытой оставалась лишь передняя часть балкона. В противоположном от того, где находилась комната Фейт, крыле свет горел лишь в двух комнатах верхнего этажа. В одной из них ставни и стеклянные балконные двери были широко распахнуты, так что часть комнаты просматривалась с балкона Фейт.

Она увидела мужчину, на котором не было ничего, кроме полотенца, обернутого вокруг бедер. Фейт отметила разворот плеч, развитую мускулатуру, накачанный пресс. Грудь мужчины покрывала темная густая растительность, и у Фейт пересохло в горле, когда она вдруг представила, как запускает пальцы в эти шелковистые волоски.

Будто почувствовав на себе ее взгляд, Эрик поднял голову. Прятаться поздно, он уже заметил меня, поняла Фейт. С бьющимся сердцем она продолжала смотреть на него, видя, как его губы медленно растягиваются в улыбке. Прошло не меньше двадцати секунд, прежде чем она заставила себя неторопливо повернуться и уйти с балкона.

К приходу Эвелины Фейт успела взять себя в руки. На мачехе было черное платье, непонятно как державшееся — верх корсажа до половины открывал ее великолепную грудь. Кожа Эвелины была такой же гладкой, плечи — такими же стройными и крепкими, как у Фейт, несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте. Эвелина помогла Фейт надеть платье, и они рука об руку спустились в салон, чтобы присоединиться к мужчинам. Ожидая увидеть там лишь Гюстава и Эрика, Фейт немного растерялась, когда навстречу ей бросился Жером и, схватив ее руку, с обожанием поднес к своим губам.

— Ты восхитительна! — воскликнул он. — И вы тоже, Эвелина. Сегодня вы обе затмите всех женщин.

— Несомненно! — поддержал младшего сына Гюстав. — Сядьте же рядом со мной, чтобы я успел насладиться вашим сиянием до прихода гостей!

— Ты тоже выглядишь великолепно, дорогой, — вернула комплимент Эвелина. — Вы все трое хороши, правда, Фейт?

— Супер! — весело подтвердила Фейт.

— Спасибо, — сдержанно отозвался Эрик. — Не хотите ли что-нибудь выпить в ожидании гостей?

— Да, и покрепче, — попросила Эвелина. — Мне необходимо унять волнение перед встречей с друзьями моего будущего мужа.

— Тебе нечего волноваться, — успокоил ее Гюстав. — Они все одобрят мой выбор и порадуются за меня.

Фейт сосредоточила все внимание на Жероме, который не отходил от нее.

— Я думала, ты уехал на несколько дней.

— Не было особой необходимости задерживаться дольше, — с готовностью отозвался молодой человек. — Я бы чувствовал себя самым несчастным на свете, не видя тебя.

Как же мне действует на нервы эта пустая болтовня! — досадовала Фейт, но стоически поддерживала светскую беседу. Конец ее страданиям положил Эрик, который принес всем бокалы с выпивкой.

— Спасибо, — поблагодарила Фейт по-французски.

— Пожалуйста, — ответил Эрик по-английски. — Сегодня ради вас все говорят только на английском языке.

Эвелину, кажется, ничуть не заботит незнание языка ее новой родины, отметила про себя Фейт.

Жером примостился на ручке кресла Фейт, касаясь рукавом ее обнаженного плеча и как бы демонстрируя, что эта женщина принадлежит ему. Фейт бросила быстрый взгляд на Эрика, но тот сохранял невозмутимость — попробуй догадайся, что он на самом деле думает.

Фейт вспомнила, как невольно подглядывала за почти обнаженным Эриком, и ее охватило незнакомое до сих пор волнение. У него было самое красивое из всех виденных ею мужских тел. Грег не шел с Эриком ни в какое сравнение, хотя и регулярно посещал спортзал для поддержания формы. Впрочем, возможно, все дело в конституции, поспешила оправдать Фейт своего жениха.

И снова вспомнила, что все еще не позвонила в Нью-Йорк. Сейчас опять было не время — не потому что вот-вот начнут собираться гости, просто на Восточном побережье США в это время раннее утро.

Я позвоню Грегу сразу после того, как разъедутся гости, и застану его, перед тем как он уедет на работу, решила Фейт. Конечно, мне будет нелегко теперь говорить с ним, но о разрыве я лучше сообщу ему не по телефону, а лично, когда вернусь домой.

Все гости прибыли почти одновременно. Фейт вскоре отказалась от бессмысленной попытки запомнить их имена. Увидев, как разодеты женщины, она обрадовалась, что послушалась Эвелину и надела ее серебряный туалет — зеленое платье из жоржета выглядело бы по меньшей мере неуместно среди всей этой роскоши и блеска бриллиантов.

Эвелина пользовалась успехом, особенно у мужчин. Гюстав не отходил от нее ни на шаг, гордо обнимая за талию. Жером тоже пытался демонстрировать свою близость к Фейт, которая с трудом принимала его ухаживания, делая над собой усилие, чтобы грубо не отшить его. Констанс, нарядившаяся по случаю торжества в умопомрачительное красное платье, представила Фейт своих родителей, которые ей сразу понравились. Все четверо мило беседовали, когда подошел Эрик в сопровождении молодой женщины, очень похожей на Констанс.

Женщина оказалась старшей сестрой Констанс, Ниной. Она держалась уверенно, с видом человека, привыкшего самостоятельно устраивать свою жизнь. Нина в отличие от родителей холодно поздоровалась с Фейт. Той даже показалось, что Нину совсем не радует ее появление в доме Кьюте. Фейт насторожилась и почувствовала по взгляду Нины, что обе поняли мысли друг друга.

По виду Эрика никак нельзя было определить, заметил ли он возникшую между Фейт и Ниной неприязнь. Возможно, он настолько свыкся с тем, что женщины готовы из-за него друг другу глаза выцарапать, что никак не реагировал.

Эта мысль заставила Фейт опомниться. Она запретила себе вообще думать о каком-то соперничестве за Эрика. Об этом не может быть и речи!