Вглядись в его лицо

4

Элен шла осторожно, чтобы не пролить горячий кофе из бумажного стакана. Помахав ламинированным пропуском перед лицом охранника, миновала проходную. Сегодня она намерена писать статью, которая станет продолжением прошлой публикации. Однако, пока она шла по полутемным коридорам старого здания, в котором работала, мысли ее почему-то все время крутились вокруг похищенного Тимоти Брейвермана.

Их редакция располагалась в огромном светлом зале размером с целый городской квартал, с высоченным потолком в три этажа. Свет проникал в помещение через высокие окна, защищенные старомодными жалюзи. С потолка свисали синие баннеры с названиями отделов: «Городская хроника», «В стране», «Деловые вести», «Сегодня в мире», «Новости онлайн», «Производственный отдел». Элен направилась было к своему рабочему месту, но сразу заметила, что все сотрудники столпились перед кабинетом редактора. Кабинеты начальства располагались по периметру и отделялись от общего зала застекленной перегородкой.

Сейчас все окружили Марсело.

Ох, не к добру это!

Элен поймала на себе взгляд подруги, Кортни Стедт. Та отделилась от всех и направилась ей навстречу. Кортни почти никогда не изменяла своему любимому «походному» стилю одежды. Вот и сегодня она облачилась в темно-зеленую флисовую курточку и джинсы. Но не одежда подруги насторожила Элен, а угрюмое выражение ее лица. Обыкновенно Кортни, будучи душой редакции, обо всех заботилась, всегда помнила, когда у кого день рождения. На вечеринках она угощала коллег огромными домашними пирогами. Она всегда была приветливой и доброжелательной, неизменно излучая здоровый оптимизм. Раз уж Кортни обеспокоена, значит, точно что-то случилось.

— Ради бога, скажи, что предстоит вечеринка с сюрпризом, — сказала Элен.

Подруги развернулись и зашагали в ногу.

— Не могу. Я журналист и обязана уважать истину.

Они присоединились к толпе, скромно пристроившись сзади. Сотрудники редакции теснились в проходах между столами, садились на чужие стулья. Всеми владело беспокойство; кое-кто тихо переговаривался. Время от времени то тут, то там вспыхивал нервный смех. Элен встала рядом с Кортни, прислонившись спиной к чьему-то рабочему столу. Мысли о Тимоти Брейвермане сразу вылетели у нее из головы. Перед ней замаячил страшный призрак безработицы. Если ее уволят, как выплачивать кредит за дом?

Марсело поднял руку, призывая подчиненных к тишине. Разговоры в толпе разом смолкли. Все головы повернулись к нему. Худощавый, высокий Марсело возвышался над толпой; его было видно отовсюду. Буйные черные кудри ниспадали на плечи — он совсем не походил на строгого начальника. В темно-карих глазах читалось напряжение, на лбу проступила складка. Брови сошлись домиком, отчего на лице появилось несчастное выражение. Марсело оглядывал сотрудников, плотно сжав губы.

— Во-первых, друзья, доброе утро, — заговорил главный редактор низким, бархатным голосом с выраженным португальским акцентом. — Поверьте, с таких новостей день начинать очень неприятно, но придется. Итак, грядет очередная волна сокращений.

Все застыли в напряженном ожидании; кто-то вполголоса выругался. Элен и Кортни молча переглянулись. Они были знакомы давно и понимали друг друга без слов.

— Сегодня мне предстоит сократить двух сотрудников, а к концу месяца — еще одного.

— Сегодня — двоих?! — вслух ужаснулся кто-то. — Ничего себе! А откупиться не получится?

У Элен защемило в груди. Ей так нужна эта работа!..

— К сожалению, нет. Извините. — Марсело закатал рукава черной рубашки с открытым воротом. Галстуки редактор надевал редко. — Итак, причина сокращений вам известна. Тиражи печатных изданий падают. Мы стараемся идти в ногу со временем, публикуем интернет-версию газеты, блоги, подкасты. Я знаю, что все вы трудитесь не покладая рук. В том, что происходит, вы не виноваты, как не виновато и наше руководство. Как говорится, выше головы не прыгнешь!

— Это уж точно, — буркнул мужской голос из толпы.

— Сокращения неизбежны, и я заранее сочувствую вам всем сердцем. У каждого из вас есть семья, дети. Уволенным нужно срочно искать другое место. Кому-то, возможно, предстоит переезд в другой город. Придется забирать детей из школы. Чьим-то женам или мужьям тоже придется менять работу. Все это я знаю. — Марсело помолчал, окидывая взглядом испуганные, встревоженные лица. — Знаете, когда мама в детстве, наказывая за какую-нибудь провинность, шлепала меня по мягкому месту, она всегда говорила: «Мне больнее, чем тебе». Но… sabia que nao era verdade. Перевести? Я знал, что это полная туфта.

Все расхохотались, в том числе Элен. Ей нравилось, когда Марсело говорил на своем родном языке. Наверное, она сомлела бы от счастья, даже если бы он сказал ей по-португальски: «Вы уволены».

— Поэтому сейчас я не стану сыпать вам соль на рану, говоря, будто мне больнее, чем вам. Но обязательно запомните вот что: я понимаю, что вы сейчас чувствуете. — Марсело снова улыбнулся. — Как всем вам известно, в прошлом меня уволили из нескольких лучших в мире газет. Даже из «Фолья де Сан-Паулу», газеты в моем родном городе.

— Молодец, босс! Так и надо! — крикнул веб-дизайнер, и все рассмеялись.

— И тем не менее я выжил. Если меня выгонят отсюда, я тоже как-нибудь выживу, но профессии своей не изменю, потому что я ее люблю. Мне нравится работать в газете. Нравится держать газету в руках. — Марсело потер подушечки пальцев друг о друга и обезоруживающе улыбнулся. — Мне нравится запах типографской краски. Приятно узнавать что-то важное раньше всех и сообщать об этом остальным. Вот в чем заключается смысл нашей работы. Мы каждый день рассказываем людям что-то новое, и мне отлично известно: вы тоже любите то, чем занимаетесь.

В толпе послышались выкрики:

— Правильно! Правильно!

Элен невольно воспрянула духом. Марсело нашел нужные слова. Она тоже любит свою работу. В детстве она, бывало, выбегала в кухню и видела на столе газету, сложенную вчетверо, кроссвордом вверх. Газета всегда лежала рядом с маминой чашкой… Элен до сих пор испытывает приятное волнение, видя под статьей свою фамилию. Никакая другая работа в жизни ей так не нравилась, она нигде не чувствовала себя так на своем месте. Если, конечно, не считать профессию мамы — к сожалению, совсем не высокодоходную.

— Но к сожалению, наша профессия не всегда отвечает нам взаимностью, особенно в последнее время. — Марсело тряхнул блестящими кудрями. — Как мы ни стараемся, как ни любим свою работу, она остается неверной любовницей. — Поймав на себе взгляд Элен, он мимолетно улыбнулся ей, и у нее сладко защемило сердце. — Она уходит домой с другими. Она всегда смотрит на сторону. Она нам изменяет.

Все засмеялись. Понемногу волнение спадало. Даже Элен почти забыла о том, что может потерять работу.

— И тем не менее мы ее любим и поэтому остаемся на работе, пока ей нужны. Пока еще газеты никто не отменял, и самые стойкие, самые влюбленные останутся на месте до конца.

— Кто бы сомневался! — прохрипел сотрудник «Деловых вестей», и все засмеялись.

Тем временем Марсело снова помрачнел, на лбу появилась морщина. Теперь он казался старше своих сорока с небольшим.

— Итак, мне предстоит принять нелегкое решение. Сегодня я вынужден буду уволить двоих из вас, а в конце месяца — еще одного. Но помните: несмотря на то что я вынужден передать ваши документы в отдел кадров, я о вас не забуду!

Сотрудники закивали. Многие слышали, как Марсело помог уволенному репортеру «Деловых вестей» устроиться в «Сиэтл таймс».

— Я считаю вас всех отличными журналистами и сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам найти другое место. У меня есть знакомые во многих редакциях. Так что обещаю, я вас не брошу!

— Спасибо, — искренне сказал кто-то.

Многие зааплодировали; Кортни радостно улыбалась. Неожиданно для себя Элен тоже захлопала в ладоши. Речь Марсело тронула ее до глубины души. Все-таки он нравится ей не только потому, что он такой красавец… хотя и внешность, конечно, играет немаловажную роль. И все же больше всего Марсело подкупает своей открытостью, искренностью, эмоциональностью. Ни один другой редактор на его месте не стал бы распространяться о том, как он любит свою работу, или обещать помощь и поддержку тем, кого предстоит сократить. Глаза Марсело пробежали по лицам сотрудников, на короткий миг встретившись с ее взглядом, и Элен так взволновалась, что едва почувствовала, как ее ткнули в бок.

— Полегче, детка! — с лукавой улыбкой прошептала Кортни.