88

После того как Конни уехала, Элен вынесла последние выломанные половицы на задний двор, потому что с другой стороны перед домом по-прежнему толпились репортеры. Она вернулась в кухню, захлопнула дверь черного хода — в доме и так холодно — и, тяжело дыша, закрыла окно. Бензиновая вонь улетучилась, но черный пол представлял собой жуткое зрелище. После того как они с Конни сняли верхний слой досок, под ними обнаружился более старый настил. Кроме того, выдернуть все гвозди ей так и не удалось. Они торчали под ногами. Орео-Фигаро брезгливо обходил их, наведываясь к своей миске с рыбой.

Элен осторожно подошла к холодильнику, стараясь не наступить на гвоздь или на кота, и открыла дверцу. Она собиралась достать бутылку воды, но рука замерла в воздухе. Прямо на нее смотрело прозрачное блюдо лаймового желе, в середине была проделана маленькая ямка.

Вкусно, мамочка!

Она поспешно взяла с полки бутылку с водой и захлопнула дверцу холодильника. Скорее бы закончился день! Как в доме тихо — тихо и гулко… Кажется, что слышны ее собственные невеселые мысли. Элен взглянула на настенные часы. Почти половина третьего. Странно, что Марсело до сих пор не звонил. Кстати, надо позвонить отцу. Она вышла из кухни, отвинтила крышечку с бутылки и глотнула воды из горлышка. Возвращаясь в гостиную, она слышала только звук собственных шагов. Элен взяла сумку и принялась искать коммуникатор, но его в сумке не оказалось. Должно быть, выронила в машине Марсело.

Услышав какой-то шум, Элен в досаде вскинула голову. В окно видно было, что перед домом что-то происходит. Репортеры и фотографы окружили только что приехавшее такси. Через миг из толпы вынырнул ее отец.

Папа!

Элен поспешила к двери и распахнула ее. Отец на ходу отмахивался от репортеров. Он держал под руку симпатичную женщину в шикарном белом шерстяном пальто — наверное, это и есть его молодая жена. Как ее зовут? Элен забыла.

— Детка, что стряслось? — спросил отец, входя в дом и недоверчиво озираясь по сторонам. Он потоптался на пороге, стряхивая снег с теннисных туфель. — Чертовщина какая-то!

— Да, ужас. — Элен представилась и протянула руку жене отца. — Вы ведь Барбара, да?

— Здравствуйте, Элен.

В улыбке Барбары чувствовалась неподдельная теплота. Помада у нее была свежая, зубы белые и ровные. Миниатюрная женщина с мелкими чертами лица, со вкусом наложенной косметикой и взбитыми волосами.

— Жаль, что приходится знакомиться при таких обстоятельствах.

— Почему ты не позвонила? — вмешался отец. — Хвала Господу за Интернет, иначе бы мы вообще ничего не узнали!

— Все рухнуло в одночасье.

— Мы сидели у себя в номере, и я зашел в Интернет, чтобы проверить счет, и вдруг — что я вижу? Снимки моей дочери. И все трубят о том, что моего внука увезли! Мы собрали вещи и прилетели следующим же рейсом.

— Вы садитесь, а я все объясню.

Элен жестом показала им на диван, но отец взволнованно отмахнулся. Он весь дрожал и сразу как будто состарился на много лет.

— Мы приехали к тебе прямо из аэропорта. Я все время названиваю тебе на мобильный.

— Извини, я забыла его в машине. — Элен понимала, что нужно ввести их в курс дела, но начинать с Марсело не хотелось. — Было очень трудно.

— Могу себе представить, — с неприкрытой заботой отозвалась Барбара, но отец никак не мог прийти в себя от потрясения.

— Итак, где Уилл? — Он оглядел гостиную. Голова у него слегка дрожала. — Его что, в самом деле здесь нет?

— Его в самом деле здесь нет. — Видя, в каком состоянии отец, Элен приказала себе сохранять спокойствие. Похоже, он совсем расклеился и совершенно не похож на себя.

— Не может быть. Его что, увезли полицейские?

— Сейчас он находится со своим родным отцом, к нему уже пригласили психологов, врачей. От всей души надеюсь, что с ним все будет хорошо.

— Где он? Куда его увезли?

— В отеле. Пока еще здесь, в Филадельфии.

— Я хочу его видеть! — Отец стиснул челюсти и сделался похож на бульдога.

— Нельзя, папа.

— Что значит «нельзя»? — Глаза отца воинственно засверкали. — Он — мой единственный внук. Он мой внук, понимаешь?!

— Если мы попытаемся его увидеть, адвокат его отца подаст на нас в суд, и тогда нам вообще будет запрещено приближаться к нему. Надеюсь, если сейчас мы пойдем на уступки, потом сможем…

— Но это ведь незаконно! У дедушек и бабушек тоже есть права! — Лицо отца раскраснелось от волнения. — Я позвоню адвокату. Я с этим мириться не намерен! Никто не имеет права лишать меня общения с внуком!

— Папа, у меня есть адвокат. Он говорит, что все их действия законны.

— Значит, у тебя плохой адвокат. — Отец топнул ногой.

К нему подошла Барбара, положила руку ему на плечо.

— Дон, не кричи на нее. Мы ведь с тобой все обсудили по дороге. Ты знаешь, через что ей пришлось пройти.

— И все равно они не имеют права забирать его! — Отец воздел руки вверх; лицо исказила гримаса возмущения и боли. — Стоило мне ненадолго уехать, как у меня отобрали внука! Как такое может быть законным?

— Папа, расслабься. — Элен шагнула вперед. — Сядь, выпей кофе, и я все вам расскажу. Тогда ты лучше поймешь, что произошло.

— Я и без того все прекрасно понимаю! — Отец развернулся кругом и снова ткнул в нее пальцем. — Я помню, ты приезжала ко мне и показывала какую-то фотографию, на которой якобы не Уилл, а другой мальчик. Значит, ты не успокоилась… Ну что, довольна теперь?

— Что? — ошеломленно переспросила Элен.

— Дон! — воскликнула Барбара так громко, что отец невольно замолчал. — А ну, прекрати! Немедленно! — Несмотря на свою хрупкость, она наступала на мужа и казалось, будто она смотрит на него сверху вниз. — Глазам своим не верю! Неужели за этого человека я совсем недавно вышла замуж? Я считала тебя совсем другим!

— Что? — изумился отец, отступая.

— Речь сейчас идет не о тебе и даже не об Уилле. — Барбара подняла вверх наманикюренный палец. — Речь о твоей дочери, твоей единственной дочери. Подумай о ребенке, который у тебя есть, а не о том, которого у тебя нет!

— Зачем она всем рассказала? Пусть бы молчала, и никто бы ничего не узнал!

Элен показалось, будто ей дали пощечину. Она закрыла лицо руками.

Барбара продолжала наступать на мужа.

— Дон, она поступила так, как поступила бы на ее месте всякая хорошая мать. Она сделала то, что считала лучшим для своего ребенка, чего бы ей это ни стоило!

Слушая ее, Элен воспрянула духом. Барбара ясно и четко объяснила, почему она не выбросила из головы проклятую белую листовку. Ей самой пока и в голову не пришло осмыслить произошедшее под таким углом.

Отец переводил взгляд с нее на Барбару и обратно. Внезапно он обмяк и побледнел. Поднял дрожащую руку, пригладил редеющую шевелюру.

— Извини, Эл. Я не хотел тебя обидеть.

— Знаю, папа.

— Просто Уилл был моим… вторым шансом.

— О чем ты? — спросила озадаченная Элен.

На глаза отца навернулись слезы. До этого Элен видела отца плачущим один-единственный раз, на маминых похоронах. У нее перехватило дыхание.

— Он был моим вторым шансом, Эл. Моей второй попыткой.

Элен положила руку отцу на плечо. Она почувствовала, что имел в виду отец, прежде чем поняла это разумом. И крепко обняла его. Отец громко всхлипнул.

— Все, что мне не удалось с тобой, все, что я сделал неправильно, я надеялся исправить с ним. Я надеялся через него отдать долг тебе. И твоей матери.

Элен показалось, что сейчас у нее разорвется сердце. Ее глаза непроизвольно наполнились слезами, и она громко разрыдалась, обняв отца.

— Прости, прости меня, детка, — шептал отец.

Элен рыдала как ребенок, вдыхая запах дорогого отцовского лосьона. Но в его объятиях она нашла утешение, какого никогда не находила раньше. Острая боль в сердце чуть-чуть притупилась, и Элен оценила силу простых, безыскусных, но по-настоящему глубоких чувств. Таких, как, например, отцовская любовь.

Слава богу, что он жив.

Загрузка...