Видишь Суслика?

Глава 14 «Считать по нашему, мы выпили немного»

Родительский день в кадетской школе был одним из главных праздников. В этот день всем учащимся давались увольнительные. После того, как мать Суслика исчезла, а отец умер, мальчишка убегал от своего горя в руины старой крепости, где наслаждался одиночеством. Но ему больше не хотелось оставаться одному. Впрочем, он бы при всём желании не смог, ведь Валентин обитал прямо в его голове. Но дело было не только в вынужденном соседстве. Ему просто хотелось… чего-то. И Валу хотелось «кое-чего». И поэтому они вместе решили повторить штурм библиотеки, чтобы, наконец, добраться до Совушки – раз уж Ласка строит из себя такую недотрогу.

Но всем планам Суслика помешал Хомяк. С самого утра он напрыгнул на лениво потягивающегося Кадзуо и восторженным шёпотом сообщил:

— Сегодня ты идёшь с нами!

Помня о важности одеяла, Суслик мёртвой хваткой вцепился в постельную защиту. Джунгарик, не переставая тянуть за одеяло, продолжил:

— Сестричка достанет тебе пропуск. А с ней можно будет сходить знаешь куда? Знаешь?

Воображение Валентина услужливо подсунуло полутёмную комнату, прикосновение прохладных пальцев к коже груди и… полетевшие на пол швабры из комнаты для уборщиков. Там однажды был пикантный эпизод в жизни молодого солдата и старшей по званию и возрасту Лимонки. Взрыв тогда случился преждевременно, но пострадавший ни о чём не сожалел.

Хомячок не стал уточнять, куда можно сходить с его сестрой, но Вал с Кадзуо сошлись на лав-отеле. Рассудив, что кошечка ничуть не хуже птички, а скорее даже лучше, Суслик моментально на всё согласился, и был готов к выходу быстрее, чем обычно. На КПП их уже ждали.

— Можешь опустить бровь, а то так и останется навсегда, —сказал Хомяк, расплываясь в улыбке. Ведь навстречу им шли две лучших девушки на свете — Ласка и Пума, огонь и огнище.

Обнимашки с сестрой заканчиваются у Хомяка всегда одним и тем же —

промеж грудей дышать стало нечем, тонкие ручонки взвились вверх, словно флаги, и парень затих. Но Пума знала, когда пора отпускать. Тем более, ей совсем не хотелось, чтобы этот малыш напускал слюней на платье, в кои-то веки надетое с определённой целью.

Суслик в следующее мгновение понял, что цель это он, смутился, и тоже решил не пускать слюней. По крайней мере, пока.

Обычно собранные в шиньон волосы Ласки сегодня струились огненным потоком, плавно заканчиваясь у бёдер.

«Негуманный разрез», — подумал Суслик, застряв взглядом на ноге медсестры. Солнце как раз позолотило её кожу лучом, как по заказу.

Пума не выдержала такой подставы, сощурила глаза в небо и толкнула Суслика:

— Сегодня ты с нами, Фудзивара-кун. Отблагодари хорошим поведением.

Ласка взяла его за подбородок. Дрожь прошла волной по телу Суслика. Где-то внутри него часть Валентина усмехнулась и многозначительно закивала. В реале Фудзивара и впрямь закивал, чем вызвал довольный смех Пумы.

Она подхватила парней под ручки и смело двинулась вперёд, не забыв при этом бросить в сторону Ласки:

— Хорошее у тебя средство от порезов. Ни единого шрама. Поделишься?

Суслик не понял, о чём говорит Пума. Он не видел, во что превратился спортзал после того, как девушки устроили в нём драку. Не видел, как они лежали в осколках разбитых зеркал, а потом помогали друг другу вытаскивать стекло из боков и лиц.

Ещё он не понял, почему Ласка идёт с ними, но не имел ничего против этого. Зато сама Ласка была очень даже против! Ей совсем не хотелось делить Суслика ни с кем, а потому она собиралась запереть его в лазарете и… Но её фантазиям не суждено было сбыться. Она сдалась под напором Пумы, и – внезапно – Хорька. Выписала пропуск для Фудзивары, но с одним условием. Она должна присутствовать рядом с пациентом, ведь его до сих пор регулярно обследуют. Отпустить без присмотра, одного (как же!) никак нельзя. На самом деле сработал элементарный подкуп. Скудная зарплата медсестры не позволяла излишки, всё уходило на закупки протеина. Поэтому Пума обещала оплатить ВСЕ покупки женских штучек, которые приглянутся Китано.

Разомлевший от присутствия красоток Суслик тем не менее ощутил, как в воздухе подвисло напряжение. Этих дам определённо нужно сдерживать. Как бы чего не вышло. Хомяк вприпрыжку и размахивая руками доскакал до тонированного чёрного джипа и, как будто, так и надо, отворил дверь и полез внутрь. Так как передние сидения оказались теперь заняты, Суслик понял, что его ждёт.

Посередине, соприкасаясь бёдрами сразу с обеими девушками, Кадзуо покраснел и вспотел. Водитель вёл автомобиль невозмутимо и аккуратно, несмотря на хомячьи подскакивания: «Вот-вот, сюда поворачивай!», «А, нет, туда!», «Глянь, вон та сволота в кабак свернула, ух я им… Припомню!»

Суслик потянул ворот формы, чтобы немного расслабить её. Ласка восприняла это как сигнал к действию.

Клиенту плохо! Срочно проверить давление, дыхание, колоно… нет, это не надо, сердце! Вот. Это было самое важное. Ласка приложила голову к его груди, считая при этом пульс. Суслик, опустив глаза, осознал пикантность положения и едва не задохнулся. Пума с презрением глядела на сомнительное действо, сложив руки на груди.

— Только анализы тут брать у него не надо!

До Хомяка, слушающего вполуха, донеслось что-то непристойное и он обернулся.

— Да мы уже приехали. Давно мечтал о клубничном мороженом!

Кафе «Парфэ» пользовалось огромной популярностью у кадетов. В качестве официанток там работали ряженые неко-тян – девушки, одетые под кошечек.

Заказ принесли быстро, демонстрация декольте прошла на отлично.

Пума раздражённо повернула Суслика вместе со стулом к себе, и взгляд его автоматически упёрся в её третий размер.

— Милый, милый Кадзуо-кун! Я так благодарна тебе, что ты спас моего брата в той заварушке! Я не представляю, как бы жила без моего милого Хомячка.

По очереди Пума трясла Суслика и Хомяка, подвигаясь всё ближе и ближе, в конце концов коленями была захвачена нога «спасителя».

— Я наслышана о твоих успехах, ты невероятен!

Ещё бы. Мало того, что идеально младше неё, совсем как братишка, в меру худосочен, совсем как братишка, так ещё и силён! Ну, тут не как братишка. Из него выходил идеальный парень для Пумы, и при этом – не родственник.

Ласка резким движением сгребла мороженое всех троих к себе. Глаза нехорошо сверкнули, так что Пуме пришлось отпустить колено Суслика и побороться за еду. Ну как побороться. Пространство между девушками звякнуло, запахло озоном. Где-то на невидимом уровне высокой магии столкнулись две силы. У Хомяка на ногах волосы встали дыбом, Суслик сосредоточился. Противостояние длилось буквально несколько секунд, но стало ясно, что силами померились, оценили друг друга, Хомяк чуть не навалил в штаны, значит Пуму бояться стоит. Сам же Суслик, приняв на веру холодный расчёт Валентина, спокойно наблюдал.

Мороженка была возвращена на места. Хомяк наконец набросился на сладость. Редкая клубника, скрещенная с ежевикой, давала уникальные плоды с незабываемым ароматом. Из них и был сварен густой красный сироп, которым Хомяк измазал не только щёки и рот, но и свои светлые волосы. Заметив неподобающий вид брата, Пума потащила его, словно малыша, блокируя жалкое сопротивление и, не взирая на писк, в женский туалет – отмывать неряху.

Ласка выбрала себе мороженое в форме сердца, словно лежащего в ладонях из нежного хрустящего теста. Сердце было покрыто прозрачной глазурью сладкого глянца, и когда Ласка легкими постукиваниями ложечки пробила корку, обнажив белоснежный пломбир, глаза оставшихся за столом встретились.

Суслику показалось, что его оборона прорвана, а он даже и не хотел сопротивляться. Аромат её кожи, пристальный взгляд, под которым чувствовал себя голым, эти её поглаживания пальцами длинной ручки десертной ложечки, — и возбуждение не заставило себя ждать.

— Почему ты выбрала сердце? — Неожиданно для себя спросил Суслик, видимо решив, что надо начать подкат.

Ласка провернула ложечку в пломбире, набрала, медленно поднесла ко рту… Точнее, в глазах Суслика это было медленно. На самом деле она просто ела мороженое.

— Есть такая легенда, — начала Ласка, недовольно глянув на вернувшихся брата и сестру, почему-то изрядно мокрых.

Платье Пумы, чёрная облегашка, выделило на её теле все изгибы ещё ярче, привлекая взгляды посетителей. «Да что ж это такое! — Суслик готов был взвыть, — я никогда не встану из-за этого чёртового стола!»

Где-то внутри довольно посмеивался Валентин, наблюдая за этой неловкостью.

— Есть такая легенда, — повысила голос Ласка, — сказка, конечно, я слышала её в детстве, — машинально девушка вынула откуда-то пакетик с вяленым мясом и, макая его в мороженое, продолжила, — про доброгоОками, предупредившего ёкаев леса о нападении отряда воинствующих Цутигумо. Паучье племя нарушило нейтралитет и открыло охоту на всякую мелочь. Волк Оками не смог убедить ёкаев бежать, а Цутигумо было слишком много. В это время в лесу заблудился флейтист. Оками явился человеку в истинном облике и уговорил помочь. Флейтист пустил в себя сердце Оками и сыграл музыку, отпугнувшую из леса всех духов. Когда же Цутигумо приблизились к границе, сердце Оками настолько обуяло человека, что тот превратился в меч Кумокири и неистово изрубил врага на мелкие кусочки. Флейтиста дома ждала возлюбленная, но он не мог принять свой прежний облик. Он лишь приходил по ночам и глядел в окно, а с первыми лучами солнца оборачивался мечом и скрывался в лесу. Девушка стала печь пирожное в форме сердца, чтобы напомнить Оками о том, что где-то спит тело волка и ждёт возвращения сердца. Каждую ночь одержимый съедал испечённое сердце. И вот однажды…

— Он всё-таки зашёл в дом? Или девушка догадалась открыть окно или дверь? — не вытерпел Хомяк.

— …к её дому пришёл громадный волк…

— Он её съел? — подпрыгнул Хомяк.

— …и когда пришёл флейтист, сердце Оками покинуло его и вернулось в родное тело. Эта история о том, что наше сердце не всегда принадлежит нам целиком, иногда оно действует по велению высших сил.

Пума прицокнула языком, завидуя внезапному красноречию соперницы. Как зубы-то заговаривает, шельма! И история какая душещипательная. Надо срочно в чём-то доминировать!

Суслик тряхнул головой, сбрасывая морок странной истории. Хомяку не сиделось на месте, он вскочил и по ролям изобразил альтернативную историю Оками и девушки, смешивая Красную Шапочку и наивную постельную фантазию. Воспользовавшись растерянностью Суслика, Ласка протянула засунула ему ложечку с мороженым из сердечка прямо в открытый рот.

Двойственные чувства охватили Кадзуо. С одной стороны это было чертовски эротично, и Валентин хлопал в ладоши, с другой стороны, воспоминания о ледяном сердце Дзикогудаю пробрали до мурашек. Головокружение настигло внезапно, и Суслик упал моськой в свой нетронутый десерт.

Хорошо, что Пума натренировалась на брате, и, уже вдвоём с Лаской, чуть не разорвав парня пополам между мужским и женским туалетом, оказали первую помощь Суслику, сунув того под ледяную струю.

Затем наступил черед Пумы кормить его с ложечки, пока Хомяк донимал Ласку, словно маленький мальчик: «Расскажи ещё сказку!» Закончилось это безобразие ровно в тот момент, когда попаданец начал звереть внутри подросткового сознания и отчётливо проныл: «Ну маааам!»

Каори бросила ложку в металлическую миску, скорчила страшную гримасу, отчего у Суслика непроизвольно сжались ягодицы и он плавно утёк под стол.

Расслабляться предложено было в торговом квартале Симитори. Ласка шла впереди, выбирая, в какой магазинчик ей нужно, а Пума волокла за ней под рученьки ставших ещё худее после кафе кадетов.

— Сюда, сюда-сюда!! — завопил Хомячок в сторону игрушек для мальчиков, ведь именно в таких магазинчиках ему удавалось приобрести материал для издевательств над сокурсниками, но Пума, не отпуская локтя Суслика, забросила брата себе на плечо, и, без стеснения, продолжила путь. Бутик с косметикой дал возможность рассмотреть кожу Ласки максимально близко.

— Вот, посмотри, Фудзивара, а если вот такой оттенок?

Идеальная кожа, без единого шрама, нежно молочная, словно никогда не позволявшая солнцу ласкать себя дольше минуты в день, микроскопическиесветлые волоски над верхней губой и несколько крупинок пота, блестевшие в них, заставили Суслика ощутить прилив крови не только к голове. Он кивал на все предложенные цвета, как и Хомяк, которому тоже задавался такой вопрос. К слову, когда эта рыжая бестия повернулась к нему задом и подошла непростительно близко к Минамото с фразой: «Может, тёмно-розовый лучше?» — Суслик понял, что ему изменили и бросили. До этого мгновения ситуация казалась ему масляной, и намазанной сверху маслом. Но теперь, когда проскочила мысль, что Китано Юки отдаст предпочтение Хомяку, а не ему, в голову ударила адская смесь. Каори, наблюдавшая за ним, подпирая дверной косяк, подняла бровь. Вот как, значит. Ревнует!

— Вот ты, Фудзивара-кун, в тонких материях же соображаешь, давай-ка духи понюхаем? Тут есть раздел магических ароматов.

Память Суслика не предложила никакой информации, поэтому мрачный ревнивец поплёлся за Пумой. Разве ей можно было отказать?

Хоть вывеска и гласила «Магия ароматов», но, по факту, никакой магией тут и не пахло. Свободная продажа эссенций ясновидения, повышения чувствительности и прочих ­­– была запрещена. Как-никак за каждым магическим писком стоял какой-нибудь клан, охраняющий свои секреты. Суслику не понравился ни один аромат. Все они забивали настоящий запах девушки. Фудзивара мрачнел всё сильней и сильней, пока Пума в ярости не вытолкала его к выходу. Тем временем у кассы их уже ждали. Пума оплатила покупки, и компания двинулась дальше.

Немного осоловелый Суслик не сразу понял, куда все делись, и отворил шторку в примерочной. Одновременно он увидел и плавный изгиб обнажённой спины, длинные огненные волосы и то, что отражалось в зеркале.

— А-а, — прохрипел Суслик и убежал, чтобы потеряться в магазине женского белья.

— Боже мой! Он же никогда не видел так много женских трусов, он сейчас деморализован и способен на ужасы абсурда! — рвал на голове волосы Хомяк и хаотично носился по фойе.

— Я найду его, — прищурилась Пума, включив навыки передвижения во время боя.

— «Ниндзя и лифчики», — придумал Хомяк название неизданного произведения, с восторгом наблюдая, как Пума вытаскивает Фудзивару-куна за шиворот из скопления корзин.

Торговый квартал наполнялся покупателями. Мимо стеклянных витрин грациозно прошёл Хорёк, не удостоив бутик женской одежды даже взглядом.

Ласка была в ярости от того, что Суслик увидел её голой и сбежал. Ну увидел… Бежать-то зачем? Неужели не понравилось?

— Я сделаю тебе больно, — сообщила Ласка Суслику, когда Пума приволокла его обратно. — Сегодня у меня фактически выходной.

Недалеко от торгового квартала находилось публичное додзё, куда у военных был гарантированный пропуск в любое время дня и ночи. Чем себя еще занять молодым растущим организмам? Не сакэ же пьянствовать в компании с девицами пониженной социально ответственности и после этого безобразия нарушать.

Хомяк утащил Суслика в раздевалку, попутно арендовав защитное снаряжение для мальчиков. Когда Суслик неловко напялил на себя жилет, шлем, защитные щитки, его друг критически осмотрел бойца, поправил пару завязок и показал большой палец вверх:

— Это единственный способ не убить тебя. — доверительно закивал Хомячок.

В зале их уже ожидали. Пума оплатили час аренды, уже скинула обувь и разминалась. Ласка с неодобрением следила за соперницей, чьё платье не скрывало соблазнительных контуров тела и просвечивало минималистичное нижнее белье.

Поманив Суслика рукой Пума скинула взошла на татами.

— Ой, как весело! — решил поддержать её братик, но улыбка сползла с его лица, когда на татами взошёл Кадзуо, будто в фиолетовом облаке скверного тумана мыслей.

Он подсмотрел то, что жаждал увидеть. И сейчас ему будут сворачивать шею. Тело Суслика ещё так слабо! Телохранитель императорской семьи и крутая медсестра.

— Усраться можно… — прошептал Суслик и попытался выполнить захват, тут же оказавшись на спине с заломленной рукой. Любые его попытки одержать вверх были пресечены. Он и с одной-то не справился бы, а с двумя и подавно. Хорошо, что девушки решили мутузить его по очереди. Пума поменялась с Лаской местами, вероятно, не выдержав прожигающего взгляда последней.

Невероятная сила Ласки оказалась неожиданной.

Снова Суслика безжалостно валяли по татами, несмотря на все попытки сопротивления. Однако Валентин и Кадзуо находили в этом определенный шарм. Девичье тело со стальными мышцами всё же оставалось девичьим, и, изображая неловкость, ему удалось вдоволь полапать пыхтевшую от напряжения Ласку – всё же боевой опыт не пропьешь, и Валентин время от времени одергивал себя, что бы не провести болевой или удушающий прием.

— Милый! Как кролик! — бросила Пума, наблюдая за боем.

Ласка вздрогнула и, внезапно соскочив с Кадзуо, поднялась.

— Ты достаточно наказан.

Если учесть, что Суслик старался не показать боевого самбо, а был сосредоточен на получении другого рода ощущений, а медсестра его всё-таки жалела, то повреждений он практически не получил. Так, пару синяков. Зато, каждый раз, оказываясь под ней, наш кадет вспоминал изгиб спины и то, что отражалось в зеркале, и взгляд его выражал: «Ещё!»

Теперь к этим воспоминаниям добавился момент, когда Ласка, сдвигаясь в сторону, выполняя приём, коснулась его щёк грудью. Отчётливое ощущение упругих сосков под розовым шёлком чуть не довело парня до кровотечения из носа.

— А теперь меня! Меня! — прыгал Хомячок, но так и не дождался приглашения к бою.

Второй бой с Пумой воскресил в Суслике инстинкты наёмника Валентина. По шее пробежались мурашки, и Фудзивара встретил противника достойно. Однако, долгое сопротивление без грязных приемчиков или ударной техники было невозможно по физическим показателям. Но он старался показать, что сопротивляется изо всех сил. Глядя на его жалкие попытки избежать захвата или выскочить из-под упругих бёдер Пумы, та, как настоящая кошка, начинала валять его с ещё большим азартом, и вуаля, клиент готов! Из носа у Суслика потекла тоненька струйка крови. Как подозревал Синдзи, видевший уловки своего друга насквозь, отнюдь не от боли.

— Смотрите! Душа моего друга сейчас улетит! — заорал Хомяк.

— Не уходи смиренно в сумрак вечной тьмы, — пролепетал с закрытыми глазами Суслик, — не гасни, уходя во мрак ночной, — Пума насторожилась, думая, что это может быть заклинанием, и ослабила хватку.

— Встань против тьмы, сдавившей свет земной! — крикнул Суслик, воспользовавшийся секундным замещательством и перевернул Пуму на спину, добившись секундного превосходства.

Но даже эта секунда, когда Суслик оказался сверху, дала ему плюс пятьсот очков, как будущему избраннику для Пумы. Да он могёт! Едрить-колотить, могёт! Когда хочет. Значит, из него может уже в скором времени получится идеальный парень. Если не сильно много его кормить. Пума возмутилась, её кошачья сущность показала когти. Длинные ноги девушки взметнулись, обнажая трусики, чего Суслик не смогу увидеть, но Ласка, напряженно следившая за ходом боя, помрачнела. Затем убийственно стройные бёдра сомкнулись на шее парня, и Пума выскользнула из под него, оставшись без платья. В результате выполнения приема тот оказался зажат межуд коленями практически обнаженной девушки, уткнувшись носом в её прозрачные трусики. Сознание милосердно покинуло тело. Из носа обильно пошла кровь.

Испуганная Пума вскочила, освобождая поверженного и убеждая его дышать, и приготовилась делать ему искусственное дыхание. С криком, что здесь нужно вмешательство профессионалов, Ласка смахнула сексуальную маньячку с тела беспамятного мальчишки. И в засос принялась делать ему что-то, весьма отдаленно похожее на искусственное дыхание – но очень похожее на французский поцелуй. Параллельно она пыталась сделать ему непрямой массаж сердца, выискивая его в районе живота и постепенно спускаясь рукой ниже.

Пума быстро оделась, оправила помятое платье и отстранила соперницу от реанимационных мероприятий. Суслик как раз пришел в себя и с энтузиазмом в них включился.

— Всё, ты всмятку, — констатировал Хомячок безвольному телу, заботливо сгруженному ему в руки сестрой, которая осложнила ситуацию, обхватив обоих кадетов руками и потеревшись щекой о холодные щёки братика.

— Ты пахнешь, как зефир, воздушный ванильный зефир! — с восторгом сказала Пума, отстранилась и указала одними глазами на тело — Приведи его в надлежащий вид, Синдзи-кун. Мне хочется выпить.

* * *

— Ты тоже заметила? — шепнула Каори на ухо Китано Юки.

— А? — растерянно обернулась Юки.

— Сколько ходим, повсюду столько нелепой рвани с оружием. Надо быть настороже. Они даже не сильно скрывают стволы.

Ласка прищурилась. Значит то, что за ними уже некоторое время следит один кадет, Кагосима Сёго, Пума не заметила?

— И ещё один шпион. Но тут особый случай. Его положение… — добавила Пума, полностью реабилитируясь в глазах соперницы.

Наконец, словно восставший гуманоид в мире трёхполых кошек, из дверей появился Суслик, прижимая к глазу платок. Хомячок спешно торопился уйти подальше, чтобы у девушек не возникло желание повозить и его за компанию. Как бы не хотелось близости Ласки, но противник она серьёзный. Глядя на плачевное состояние Кадзуо, становилось страшно.

Каори смело завернула в квартал красных фонарей.

— Юки-тян, я готова оплатить тебе удовольствие в любом алом доме на твой выбор, — сфамильярничала Пума.

Из теней подворотен, как по волшебству, выросли зазывалы и принялись на все лады расхваливать свои заведения.

— Лучше бы мы подольше поиграли в хоккей, — икнул Суслик, вспоминая, как по пути сюда они зарулили в игровой центр, и он методично победил всех, благодаря знаниям и опыту Валентина. Настольный хоккей, подумать только! Тут тебе и тактика, и стратегия, и невероятное чувство превосходства. «Ещё бы танчики… Или сапёра», — смутил сам себя Суслик, пытаясь разобраться, что же он себе предлагает, и внезапно ощутил приступ экзистенциального кризиса шестнадцати лет.

— Опасное это место, — вмешался Хомяк, показывая в сторону на пару подозрительных личностей, в распахнутых куртках которых тускло блеснула оружейная сталь.

Пума хмыкнула и решительно вошла в питейное заведение.

— Саке!

Тёплое и ароматное было быстро подано, и так же быстро выпито.

Девушки пили молча, глядя друг другу в глаза. Суслик и Хомяк, будто два бамбука вытянулись за столиком, переводя взгляд то на одну, то на другую.

— Начинается, — обреченно сказал Хомяк, когда Каори с рыком махнула рукой, разбив пустую керамическую бутылку.

И вот Синдзи стоит, склонённый на тридцать градусов, извиняясь перед хозяином. И так пять раз, после чего отсчитал денежный эквивалент и предложил сестре освежиться.

Пума ухватила за ворот Суслика.

— Ты, Фудзивара-кун, сопроводи даму в стойло… то есть… в общем, идём.

— Эй, это же мужской туалет! — утонул голос Хомяка в музыке и гаме.

Пума прижала несчастного Кадзуо к стене, едва закрылись двери. После, нисколько не смущаясь, выгнала из кабинки мужика, наказав:

— Жди.

Тело Суслика потряхивало от предвкушения желанной близости. Но пока Пума была в кабинке, в туалет вошла Ласка, прижала к стенке Фудзивара-куна, дополнительно взлохматила и прижалась губами к его пересохшим губам. Если бы внутри Суслика была сигнальная система, то она бы сейчас орала. Ласка покинула его так же быстро, как и зашла.

Пума, открыв дверь, увидела влипшего в стену кадета с закрытыми глазами и запотевшими стёклами очков. Неожиданная оплеуха привела его в чувство.

— Эй! Ты же меня в мужской туалет привёл. Мне не привыкать, но всё-таки, будь внимательней. Я сегодня дама!

— Дама. Сегодня дама, — повторил Суслик, открывая перед Каори дверь.

Тем временем Ласка танцевала с Хомячком танго. Разрез на её платье был создан для этого танца. Суслик облизал губы и испытал ревность. Как в конце танца вместо Хомячка оказалась Пума, одному небу известно. Видимо ревность дело заразительное.

Суслик, в мелькающей светомузыке досмотрел танец двух девушек и понял, что Синдзи-кун уже стоит рядом с ним, выражая всем своим видом несогласие с сестрой.

Быть выгнанными из бара за непорядочное поведение – это же постараться надо было! И вот четверо наших отдыхающих уже глядят на огни портового района. Втягивая с воздухом соленую прохладу моря, затхлость влажных досок и романтику ветра, все хором вздохнули. Каждый думал о своём. Ласка — о матери, Хомяк — о Ласке, Суслик вспомнил одно из любимых стихотворений бабушки из детства наёмника Валентина, а Пума в голове разобрала и собрала пистолет, не забыв ни единой детальки.

— Никогда я не был на Босфоре,

Ты меня не спрашивай о нём.

Я в твоих глазах увидел море,

Полыхающее голубым огнём.

Голос Суслика прозвучал чужим, но вздрогнул лишь Хомяк.

— Ого! Ты написал? Это же про меня, да? Это же у меня глаза цвета морской волны? Мне сестра говорила, что тонет в моих глазах.

— Конечно про тебя, — отозвалась Ласка.

И как они оказались потом в том дешёвом портовом трактире, никто из них толком вспомнить не мог. Столы здесь пахли мылом, свет моргал, ставни скрипели, лишь саке по-прежнему был ароматным и тёплым, как грудь любимой женщины. Когда Хомячок, осмелев, потянулся за кружечкой, то Пума вырвала из его рук алкоголь, выпила, а после и опустошила всю бутыль с горла, и бросила её оземь.

Сзади неё выросла зловещая тень.

— Хочешь стать моей женщиной, черноглазая? — раздался хриплый голос.

В портовом трактире становилось жарко и тесно от людей в чёрном.

— Да как ты смеешь, грязное животное! — Начала Пума, постепенно зверея. Пьяно размахнувшись, она занесла кулак для удара, но её запястье перехватили и совершенно наглым образом стиснули в объятиях!

— Фуууу, — прошептал Хомячок. Он видел, как звероподобный детина полетел в угол.

— Почему хозяин не вмешивается? — спросил друга Суслик.

— Потому что это якудза, — ещё тише ответил Хомяк и уполз под стол, прихватив пакетик с маленькими зефирными шариками. Валентин профессионально оценил ситуацию и решил, что негоже мешать пьяным дамам развлекаться. Тем более, что своим вмешательством он бы только усугубил ситуацию – повторять вояж в сопровождении местного спецназа в их холодном фургоне, под прицелом полудюжины дул автоматов и с отбитыми почками он не хотел. А вовлекать в такие стрёмные эскапады ещё и хрупкого Джунгарика показалось ему в высшей степени неспортивным. Со вздохом он шепнул: «Живите, пока, гады!» И слился под стол к товарищу. Откуда и наблюдал за разворачивающейся дракой. Тем временем трындец приобретал феерический масштаб, а на Ласку тоже обратили внимание. Ласка пьяно огляделась, стряхнула с себя двух амбалов. Раздался хруст сломанной руки и душераздирающий крик ещё одного неудачливого ухажёра. Хомячок из-под стола запуливал зефирки прямо под ноги якудза, те смешно падали, но тут же получали вырубающий удар от Пумы.

Хрусть, и пополам! Шлёп! Бах!

В общей куче мала мелькали руки и ноги девушек, раздававших солидные плюхи боевикам гурэнтай. Внезапно прозвучал выстрел из огнестрельного оружия. Суслик напрягся и потянулся к ножу, готовясь вмешаться, но не успел. Потому что Ласка обоих их вытащила из-под стола за шкирку и лихо выкинула в окно, после чего выпрыгнула сама. Пума догнала их через пару секунд.

Вечерело. Асфальт уже холодил попы, полные приключений, но четвёрка продолжала сидеть на земле за рыбацкими лодками. Скоро начнут сиять звёзды. Надо возвращаться в школу.

Продлись мгновенье!

За соседней лодкой так же на асфальте сидел Кагосима Сёго и недоумевал, почему, ну почему сегодня Суслик такой обычный?

Примечания к главе 14

Существует три основные типа якудза — бакуто, тэкия и гурэнтай. Бакуто традиционно зарабатывали в сфере азартных игр и букмекерства, а также промышляли сутенёрством, махинациями в торговле, строительстве и сфере услуг. Тэкия занимались спекуляцией, торговали на рынках и ярмарках бракованной и контрафактной продукцией, а также вымогали деньги у владельцев магазинов, ночных клубов и ресторанов. Гурэнтай действовали преимущественно в местах скопления развлекательных заведений, где контролировали проституцию, продавали стимулирующие средства и порнографию, не брезгуя при этом мелкими кражами, выбиванием долгов и шантажом богатых клиентов борделей (также гурэнтай, несмотря на строгий запрет в оккупированной Японии на огнестрельное оружие, первыми отошли от традиционных мечей и стали применять для решения конфликтов пистолеты). (с) Википедия