Видишь Суслика?

Глава 8 «Друг за друга если надо вступим в драку и умрем!»

- Утро ясное настало! Одеяло усвистало! Шесть утра! Вставать пора!

Голый Хомяк скакал по комнате в поисках одежды. Как обычно, на его половине комнаты царил полный хаос. Оставалось нерешаемой загадкой, как он вообще что-то находил в том беспорядке, в котором валялись его вещи: учебники, тетради, ручки, карандаши и прочие предметы. Дополнялся бардак фантиками от конфет, еще не съеденными конфетами, кусками пластилина, обрывками рисунков и салфеток.

- У меня трусы украли! Извращенцы! Хоть полицию вызывай!

Суслик только махнул рукой, направляясь в ванную. Со сна голова была еще ватная. Но на то, чтобы прийти в себя, времени особо не было. Прозвенел звонок, означающий трехминутную готовность к зарядке. Пришлось ускориться и не засиживаться на троне. Суслик умылся, открыл шкаф.

Вал скептически усмехнулся, узрев летний вариант спортивной формы: белая футболка с эмблемой факультета и короткие черные шорты. Он такие не носил, наверное, с детского сада. –

«Вспомним детство. Кто шагает дружно в ряд...»

Джунгарик уже отыскал пропавший предмет гардероба и был «готов к труду и обороне». «Прям мечта анимешника! – фыркнул Вал, – а девчонки, наверняка, в таких шортиках просто загляденье. Вот сейчас и насладимся!»

Топот ног наполнил все здание. Бодрой толпой кадеты выскочили на улицу и трусцой побежали к стадиону. Вал вертел головой, рассматривая братьев по школе.

«Так-с, а сестрёнки-то где?»

Сколь хватало обзора, только парни с мохнатыми ногами. Зрелищно, но Вала эта картина оставляла равнодушным, он все же предпочитал традиционные ценности.

«В смысле? В школе только мальчики? Как в монастыре?»

В универе, детище Министерства обороны далекой Родины, среди курсантов был малюсенький поток девушек-прелестниц. Им выделили отдельный корпус, свои группы, но именно на спортивных занятиях и в столовой они часто пересекались с парнями.

Суслик прилежно выполнял все упражнения, чем вызывал недоумение Джунгарика, но его мысли были где-то далеко.

Обращение ко второму «я» подтвердили печальное подозрение: никакого гендерного разнообразия. Он горестно вздохнул: «Жуть! Хоть в суд по правам человека пиши. Иль в женский монастырь податься?» Кадзуо любезно напомнил, что ему не знакомо упоминание женских монастырей в Японии.

«И как вы тут живете…» – Вал задал в голове Суслика риторический вопрос.

Настроение, вполне бодрое перед зарядкой упало ниже уровня городской канализации. Перспектива раздельного обучения не особо радовала. Не то, чтобы Вал был сильно озабоченным, но девчонок любил. Да и юное тело Фудзивара явно жаждало любовных приключений. Хоть каких-то.

Конечно, была красавица-медсестричка. Но если все время наведываться в лазарет, то из школы и комиссовать могут… Злой от разочарования Вал

долго стоял под душем. А затем галопом мчался за толпой на завтрак, дабы не опоздать и не получить взбучку от курсового.

Столовая ностальгически напоминала пионерский лагерь. Конечно, настоящих пионеров Валентин уже не застал, но по инерции детские лагеря в России все еще так назывались. Просторный зал был заставлен длинными столами. За каждым курсом и отделением закреплены свои места. Кадеты привычно хватали подносы, брали приборы. Дежурные бойко раздавали тарелки и кружки.

«Овсянка, сэр!»

Хмурый взгляд упал на соседний стол, за которым сидел Хорек со своими подлизами.

- Привет асам-водителям! Я, наконец, понял, зачем вы перевернули вашу машину. Думали, что у вас самочка, и наш БМП ее покроет? Что же недотрах с юными умами делает…

Хорек раздраженно поднял глаза на говорившего. Он промолчал, но его взгляд не сулил расхрабрившемуся Суслику ничего хорошего.

А Вал оборвал фразу, заметив кое-что более интересное. В столовую зашла – то ли девушка, то ли видение. Маленькая, но вполне себе фигуристая. Большие глаза, размеру которых позавидовала бы сова, строго поблескивали за стеклами очков. Она была одета в узкую юбку-карандаш до колена и приталенный пиджачок серого цвета. На её стройных ножках красиво сидели тёмные полупрозрачные колготки, дополнявшие образ похотливой скромницы.

«Библиотекарша! Да я уже люблю книги! Всю японскую классику, какой бы она ни была! Я спешу в твое царство пыльных переплетов, крошка!»

Однако очередной звонок известил о построении. И поток учащихся унес Фудзивара на построение, хотя его мысли остались с прелестной Совушкой.

Первой парой значилась география.

«О! Я так понимаю, что некоторые различия между нашими реальностями есть. Кадзуо, малыш, ты будешь главным. А то перевру все, как Старик Хоттабыч на экзамене у Вольки».

С темой повезло. Речь шла про Российскую империю. С огромным интересом Суслик слушал про альтернативное отечество.

«Оба-на как! То есть революции, о необходимости которой все время говорили большевики… Упс – не случилось! Ни Ленина, ни Сталина… Я бы сказал, это даже как-то скучно! Интересно, а гимн у нас там всё ещё «Боже, Царя храни?»

В принципе границы России этого мира вполне совпадали с рубежами Российской Империи начала 20 века, вместе с Польшей и Финляндией. А о существовании Украины, наверное, даже жители киевской губернии не догадывались.

Упоминание государя-императора Онуфрия Второго вызвало внутреннюю истерику. От смеха. В голове тут же всплыли строки известного хулиганского монофона: «Отец Онуфрий, обходя окрестности Онежского озера...»

«А наследный принц не Акакий часом? Хочу-хочу учебник по истории родины. Мне точно нужно в библиотеку, как можно скорее!»

Мировой горячей точкой, где шли вечные бои и склоки всех со всеми, в этом мире была территория Кореи, только Кореей она не называлась, и на две части не делилась. Официальным названием было «Китайско-Японская демилитаризованная зона».

«Очень демилитаризованная, ага. Зато всегда есть чем заняться, - фыркнул он, - и кстати, было бы интересно наведаться в Москву. Лужкова и Собянина небось не было, как же она без них похорошела? Научились ли менять плитку каждый год?»

Короткой перемены хватило лишь на то, чтобы поменять учебники и сбегать в уборную. Каждому курсу полагалась отдельная.

«Немецкий! Ха-ха! Ну, это по моей части!» - заверил Суслика Вал.

Уж что-что, а язык Шиллера и Гете альма-матер вбила в него по самое не балуйся. У доски на немецкий переводили предложение «Земля была покрыта пеплом». «Der Boden war mit Arsche bedeck», – уверенно написал Тэндо Хироки.

Джунгарик от восторга подпрыгнул за партой. Буковка «r» в «Arsche» была лишней и превратила «пепел» в «задницу». Преподаватель заподозрил намеренную пакость и долго распекал нерадивого переводчика. Тот осоловело хлопал глазами, не понимая, где ошибка.

А тем временем начался опрос домашнего задания, в том числе стихотворение «Лорелея» наизусть. Для Суслика это не было проблемой. Кадзуо обладал уникальной фотографической памятью, и мог легко воспроизвести все написанное на странице, стоило ему ее разок увидеть.

Джунгарик тоже быстро оттарабанил свое. Преподаватель заслушался шкодливой "сиреной" и прикрыл глаза. А Хомячок, воспользовавшись этим, в момент нарисовал голую Лорелею на доске.

Но, как обычно, попало не Хомяку, а следующему на очереди кадету. Тот долго топтался у доски, заикался и запинался, описывая скалу над Рейном и коварную деву.

Едва закончился урок, пришлось мчаться в раздевалку. Да, спортивных занятий в школе было с избытком. На этот раз, правда, резвились не на стадионе, а в зале спорткомплекса.

По дороге Вал заметил указатель с названиями клубов.

«А это что за хрень? Как у англичан? Клуб, куда хожу, клуб, который ненавижу и клуб, который игнорирую?»

Мелькнувшее воспоминание от Суслика заставило Вала обратиться ко всей мощи родного матерного языка: Фудзивара Кадзуо был заслуженным председателем поэтического клуба.

«Державин, блин! Но моя бабуля была бы в восторге».

Перед глазами тут же возник уютный малый читальный зал библиотеки, который был закреплен за клубом. В общем-то, по большей части он был прибежищем Суслика и Хомяка, их дополнительной резиденцией, куда редко кто заглядывал. Там Джунгарик любил хранить свои запасы для издевательств над окружающими. А Фудзивара держал книги, чтоб не раздражать курсового батьку излишним обилием томов в спальне.

«А вот библиотека – это то, что надо. Где-то тут и обитает наша большеглазая пташка», – утешал себя Вал.

Кадзуо припомнил сентябрьское заседание клуба. Собралось человек пятнадцать верных участников и четверо свежеотловленных малявок – пятиклашек. Ну, может, хотя бы двое приживутся.

Поэты. Ох, тяжек их путь, особенно в стенах кадетской школы. Вал признал, что японская поэзия о-очень, просто охренительно оригинальна. А потом настал черед собственных сочинений.

Вот тут было тяжело удержался от гогота. Хотя, ей богу, странно смеяться непонятно чему посреди аллеи школы. Вал, похрюкивая от сдерживаемого ржания, трусил к спорткомплексу. Хокку Суслика были убойны своей корявостью, которую, по мнению автора, должен был компенсировать пафос.

Мой жизненный путь,

Меня к славе ведет он,

Гордится мой род…

Валентин дёргался и хлопал себя по бёдрам от смеха, а участники клуба всерьёз аплодировали Кадзуо. Он опять поклонился, и с видом Байрона продекламировал:

Что мир мне? Радость ль он приносит,

Страданье, счастье иль беду,

Я с наслаждением все б бросил,

Но я не знаю, что найду,

На свете том, что за чертою,

Да есть ли он вообще тот свет,

Что представляет он собою,

Есть там покой, иль тоже нет?

Вал икнул и присел на скамейку. Смех клокотал в его горле, намереваясь вырваться наружу. Какая интересная у него составляющая!

А дальше на собрание вихрем ворвался Джунгарик, сообщив, что у него тоже есть стих. Как раз посвященный началу года:

Наступает школьный год

В месяце апреле,

Снова генерал орет,

Нервы на пределе.

На доске нарисовал

Жопу кто-то мелом,

Я шедевр этот видал:

Да неплохо в целом.

Но начальство всё кричит,

Живопись не любит.

А художник наш молчит,

Парень он неглупый.

Зачитав свой труд на одном дыхании, Синдзи покинул зал, не дожидаясь реакции растерявшейся аудитории.

«Ох, умрешь с вами! - хмыкнул Вал, - но сейчас нам не до клубов будет, хотя… заседания в библиотеке – это то, что нужно!» Он помчался догонять однокурсников. Не хватало еще на урок опоздать.

Пока учитель отсутствовал, свита Хорька зажала у шведской стенки Джунгарика. Тот казался совсем малышом рядом с широкоплечим Сёго Кагосима. Расплата за подставу на немецком настигла Хомячка.

- Отвали, говнюк! – возмутился Синдзи, когда Кёити, один из дружков Хорька, щелкнул его по подбородку.

Хорек, любуясь на свои идеально ровные ногти и демонстрируя явную скуку, прислушивался к занимательной беседе. Он одобряюще кивнул прихвостню. Хомяк выводил его из себя не только своим поведением, но и положением в школе. Накостылять, конечно, было нельзя, но научить уважению в отсутствии учителя – почему нет?

- Че ты пищишь? Ща по стенке размажу! – угрожающе прошипел здоровяк прямо в лицо противника.

- Дерьмо свое размазывай, придурок! Ты весь из него и состоишь!

- Да я тебя! – Акамацу замахнулся, готовый влепить мальчишке пощечину. Но его руку жёстко перехватил Вал. Любое нападение на мелкого выводило его из себя.

- Отвали, кадет!

- Жопой своей командуй!

- А ты своей жопе не хозяин? – громко удивился Суслик.

Кёити бросился на насмешника. Первую атаку он принял на блок, чтобы тут же ответить, но забыл, что его новый облик подобен тому ежику, который сильный, но легкий. Рассерженный громила мощным ударом отправил борца за права грызунов в дальний угол.

Акамацу и двое его приятелей восторженно наблюдали полет и решили добавить «десерта».

Хорек взглянул на заварушку: Суслик бился неплохо, хотя и огребал. Удивительно, откуда в Фудзивара взялся такой боевой пыл.

«Пора кому-то охладиться» – решил Сёго и вышел из зала. Он вежливо постучался в тренерскую и почтительно сообщил господину преподавателю о драке.

Провинившихся после занятий отправили к дежурному офицеру. Тот, уже успевший утомиться от вечных кадетских проделок и ссор, не стал устраивать никаких разборов, кто там Робин Гуд, а кто Д’Артаньян. Он просто посадил всех в карцер.

Повезло только Минамото Синдзи, которого забрал замначальника по воспитательной работе. Джунгарику предстояло сказать приветственную речь очередной комиссии. Господа штабные методисты, похожие на откормленных мышей, со снисходительной улыбкой выслушали звонкое «как мы без вас скучали», любуясь на симпатягу-кадета. Помимо ангельской внешности, мальчишка обладал редким обаянием, которому легко поддавались взрослые.

Пока Синдзи трепали по макушке, расспрашивали о буднях школы и планах на будущее, в преподавательской столовой был накрыт парадный стол. Изысканность блюд не уступала ресторанному меню. Напитки из личного резерва начальника школы тоже были одобрены высокими гостями.

Так что ревизия носила в дальнейшем формальный характер, и господа проверяющие после сытной трапезы предпочли поверить начальнику школы на слово, что в вверенном ему учреждении царит идеальный порядок, а средства расходуются на одобренные министерством просвещения цели. Как тут сомневаться? И офицеры, исполнив долг, в единодушном порыве поднимали тосты в честь Императора.

Джунгарик же, распихав конфеты и шоколадки по карманам, решил навестить друга. Карцер располагался в подвале административного здания. Пробраться туда было не так уж просто. Однако Синзди уверенно предъявил дежурному бейдж одного из членов комиссии – мол, выполняю поручение сверху. Доступ был получен, и Хомяк запрыгал по ступеням лестницы, ведущий в царство грешников.

Карцер редко пустовал в школе, но и полный аншлаг бывал тут нечасто. Вот и сейчас заняты были всего три помещения. Валу обстановка напомнила американские тюрьмы: коридор, куда выходили решетчатые двери. Внутри камер узкие нары, унитаз с раковиной и да малюсенькое окошко высоко наверху.

Фудзивара достался ближайший ко входу «номер».

Вал чутко прислушался к разговору соседей, но те лишь поносили подлых грызунов и обещали им расправу. Да и образности их речи явно не хватало. Сплошь «убью» да «порву». Даже выражения вроде «как Тузик грелку» или «на британский флаг» им было незнакомо.

«Интересно, а Великобритания тут какая?» – задумался Валентин.

Кадзуо припомнил страницы учебника. Особых различий со своей действительностью Вал не нашел, только Содружество было менее вольным.

- Суслик! – окликнул Синзди друга, застывшего в задумчивости у решетки.

- Чё прибег? – удивился Фудзивара. Джунгарик помешал "внутренней политинформации".

- Держи! – Синдзи вывалил свои запасы. Казалось, его карманы бездонны.

- Ну, ты и правда хомяк! Откуда столько?

- Дяденьки из комиссии отсыпали, потом наши офицеры угостили, а напоследок еще повар две шоколадки отстегнул.

- Щедро!

- Ага. Только вот вам ужин не дадут. За дурное поведение! – Джунгарик заржал.

- Лопай конфеты. Воды у дежурного попросишь.

- А котлет не было?

- Котлеты? Ну ты, брат, капризен!

Джунгарик промчался по всему коридору, чтобы показать язык прихвостням Хорька. Те разразились громкой бранью, на которую сразу прибежал сердитый дежурный. Довольный Синдзи скрылся на лестнице.

Он вернулся через полчаса, все с тем же бейджем. Но дежурный в этот раз уже не спрашивал ни о чём. Он был занят подготовкой очередного рапорта и не обратил внимания, что визитер заметно потолстел с прошлого раза.

Перед решеткой Суслика, Джунгарик расстегнул куртку, из-под которой извлек полотенце. Он развернул его. Дразнящий запах котлет пополз по коридору.

- Держи скорее. Еще теплые!

- Ну ты даешь! - восхищенно протянул Фудзивара.

- Ага. Хомячь скорее! А я побегу! Меня-то от школьных будней никто не освобождал!

- Вот засранец! А из-за кого я тут застрял?!

Но Синдзи уже выскочил в холл и не слышал возмущения друга.