Видишь Суслика?

Глава 5 «Сто сарацинов я убил во славу ей»

После эпичного перфоманса врач расщедрился и добавил Суслику ещё неделю на реабилитацию. Он так и не представился, а Суслик не смог вспомнить его имени, как ни пытался.

Также врач достаточно сухо порекомендовал юному пациенту не частить в лазарет, а то ему и комиссию устроить могут... При этом он красноречиво покосился на зардевшуюся Ласку.

Врач размашисто подписал лист и вручил Суслику. На период реабилитации под страхом отъезда в реанимацию ему категорически запрещалось следующее:

– бегать по лестницам;

– прыгать с балконов;

– заниматься общей физической подготовкой без инструктора;

– заниматься специальной физической подготовкой;

– участвовать в тренировках и соревнованиях по боевым искусствам;

– участвовать в драках, самовольных отлучках и прочих нарушениях внутреннего распорядка.

Особое место в этом списке занимали подозрительные контакты с лицами женского пола. Небольшая ремарка под этим пунктом недвусмысленно намекала, что это – самый простой и верный способ вылететь из кадетского корпуса и бесповоротно испортить себе жизнь. На горизонте замаячил грозный Фудзивара Тэрумаса, и Суслик непроизвольно поёжился.

Присутствовавший при этом Хомяк бесцеремонно заглянул в список, хмыкнул и громко прошептал:

– Ярэ ярэ, да если бы все эти правила соблюдали! Так у нас пол курса выгнать надо. За то, что все эти безобразия нарушают.

– Кадет Минамото! – внезапно рявкнул врач. – Смирно!

Хомячок вытянулся во фрунт, копируя бравого солдата Швейка.

– Вы ставите под сомнение установленный распорядок?

– Никак нет!

– Так-то лучше. – Врач повернулся к Суслику. – Медицинские предписания понятны, кадет Фудзивара?

Суслик тоже вытянулся во фрунт, вид при этом имея лихой и придурковатый, своим звонким мальчишеским голосом отрапортовал:

– Так точно!

– Вопросы есть?

– Никак нет!

– Обращаю ваше внимание на последний пункт.

– Намерений таких не имел, ни в чем таком замечен не был!

Лицо врача вытянулось. Такой ответ он слышал первый раз за всю свою военную карьеру – а служил он долго.

– Разрешите идти, – пискнул Хомячок.

– Идите…

Оба развернулись на сто восемьдесят градусов и чётким уставным шагом промаршировали за дверь.

Оказавшись в коридоре, они рухнули на скамью, и зажимая рты, согнулись в пароксизме смеха. Выражение лица врача, озадаченного выходкой Суслика, ранее ни в чём таком, действительно, не замеченном, было бесценно. Хомячок ликовал – он наконец-то разбудил в товарище тягу к шалостям. Но он не мог и предположить, что будет дальше!

Отсмеявшись, Хомячок потащил друга в любимейшее место всех кадетов, преподавателей и даже командования – в столовую. Пробегая по лестницам, они прыгали через ступеньки, обгоняя друг друга, а Суслик даже показал Хомячку мастер-класс. Он пробежал по стене и взобрался на следующий пролёт, не касаясь ступеней. В общем, сразу же нарушил все предписания, и не собирался на этом останавливаться. Резвясь и дурачась, они миновали пустые пространства между лазаретом и учебным корпусом. И наткнулись на Хорька со свитой.

Хомяк резко тормознул и придержал Суслика. Тот непонимающе обернулся к Джунгарской Ехидне – странно было видеть такую моментальную смену настроения.

– Фудзивара-сан, Минамото-сан, – холодно приветствовал их Хорёк, чуть кивнув.

Он и его прихвостни так же остановились и замерли в напряженном молчании. Не дождавшись ответа, Хорёк снова заговорил:

– Рад видеть, что вы, Фудзивара-сан, по-прежнему доставляете нам удовольствие одним своим присутствием. Было бы очень печально вас потерять из-за… хм… ошибки некоего Оути.

Суслик заметил, что в свите образовалось вакантное местечко.

«Вот как. Значит, ты решил пойти по жёсткому варианту и слил косячника!» – подумала более взрослая половина Суслика.

– Не могу похвастаться тем же, Кагосима-сан. Видеть вас и ваших… хм… друзей, – слегка поддразнил его Вал под восторженные вопли внутреннего Суслика, выразив их отношение к «вассалам» Хорька. – Это мне даже в самом страшном сне не виделось. Но я более чем уверен, – продолжил он скучающим тоном, – что нам еще удастся, фигурально выражаясь, скрестить мечи. И тогда посмотрим, ЧЬЯ это была ошибка.

Хорёк понимающе дернул бровями и, не прощаясь, прошёл мимо них. Следующие за ним громилы угрюмо косились на приятелей. Кто-то даже пробормотал: «Глянь, у нашей принцессы яйца выросли. Ну так мы их поотрываем!» Вся группа захохотала над плоской шуткой.

Суслик смотрел в удаляющиеся спины противников, обуреваемый противоречивыми чувствами. Неожиданный выброс адреналина, который заставил его бежать с Хомячком наперегонки, оказался подкреплен неприятной встречей – и его мысли снова свернули на женский пол. Хотелось… Да много чего хотелось! Неплохо было бы снова увидеть Ласку, подарить ей цветы и коробку конфет, устроится в уютном уголке с бокалом хорошего вина и как следует поговорить с девушкой, занимавшей все его подростковые фантазии.

Суслик вздохнул и спокойно проследовал за товарищем в столовую. В голове билась навязчивая мысль «Ласка будет моей. Обязательно! НО НАДО ЖЕ ЧТО-ТО ДЕЛАТЬ! Показать удаль молодецкую, чтобы красавица не устояла от моей крутизны и пала к моим ногам!»

Друзья поужинали и без приключений вернулись в свою комнату, где каждый предался своим фантазиям. О чём мечтал Хомячок – доподлинно неизвестно. Однако из угла, где он обложился всяким тетрадками, чертежной бумагой и штуками, неизвестно откуда взявшимися, но за каждую из которых светил разговор с начальством школы, то и время доносился злорадный смех. Он то сосредоточенно пыхтел, смешно высунув кончик языка, то изворачивался, принимая немыслимые позы как кот, и рисовал какие-то схемы, постепенно перенося их на листы ватмана.

Вал вспомнил мультик о мышах, что хотели захватить мир, но постоянно попадали в нелепые ситуации. Хомячок сейчас очень напоминал ему Брейна. Пришлось уставиться в потолок, чтобы не объяснять причины своего веселья другу, который то и дело косился на него.

Потом, когда Хомячок наконец угомонился и заснул, Вал прокрался в душ и… Не было его больше часа.

***

Недалеко от школы располагался учебно-тренировочный полигон – мучительное испытание для Суслика! Он знал его как свои пять пальцев, которые были отбиты в попытке вылезти с водительского сиденья застрявшего в болотистой низине джипа, наполовину погрузившегося в жижу. Инструктор покуривал и философски наблюдал за попытками кадета спастись из тонущей машины. В итоге всё исправил приехавший с полигона тягач.

Ноги Суслика имели неприятную привычку застревать во всевозможных неподходящих местах. Только верховному божеству Аматэрасу и военным медикам было известно, каких трудов стоило сохранить незадачливому кадету способность хотя бы ходить, не то что бегать.

Местные, похоже, не осознавали, какой великий дар достался им в виде целителей! У Вала после всех этих травм была бы только инвалидность самой последней, предкладбищенской группы. А тут никаких последствий. Сломал кости? Тебе их таблетками, уколами, капельницами и зелеными руками восстановят до былого состояния. Даже простреленные колени были всего лишь временным неудобством!

Примерно так рассуждала Сусликовская комбинированная душа, когда гиперактивная ехидная морда донесла до него планы руководства. Генштаб решил внедрить новый метод обучения и гонять курсантов не на джипах Митсубиси Тип 73 , а на настоящих армейских БМП и БТР.

Вал заранее потирал руки в предвкушении – честно говоря, Тип 73 до боли в жопе напоминал УАЗ, в котором он неоднократно ездил, тонул и горел. А вот на японской военной технике покататься ему не довелось. Тем не менее, у него был настоящий талант ездить на всём, что имеет двигатель, летать на всём, что имеет крылья или винт, и стрелять из всего, что имеет ствол. А ещё у Суслика была фотографическая память, в том числе и на местность. Тем более что всю эту местность незадачливый водила успел перепахать как колёсами, так и собственным телом.

Итак, у Сусликовалька созрел коварный план, в рамках которого получится убить всех зайцев в округе всего одним термоядерным взрывом.

Он собирался выпендриться перед Лаской и всеми девчонками, которых только увидит. Это раз. Утереть нос Хорьку и его выпердышам – это два! Даже у не отличавшегося злопамятностью Кадзуо до сих пор свербело от вида этих упитанных морд. А уж у мстительного и гордого Валентина – тем более. Унижение, суровая публичная порка – и это только начало! Тем более этот гад даже не думал извиняться, что шло вразрез с местными обычаями.

И, наконец, третье – показав класс вождения на именно военной технике, он сможет избавиться от клейма неумехи и, всё-таки, поступить в заветную Академию, куда так старательно его готовил клан.

Хорошо зная таких типов, как Хорёк, Валентин был уверен в своей полной и безоговорочной победе, и заранее насаживал всех убитых зайцев на кукан, чтобы бросить под ноги своей избраннице. Или избранницам, чем местный чёрт не шутит. В голове предупредительно дохнуло подземельями, сырыми болотами и запретными лесами – чёрт шутить не любил!

Хомячок с восторгом принял план и побежал просачиваться в кабинеты к начальству, предварительно позвонив отцу. Тот, услышав, что сын наконец-то хочет овладеть военной специальностью по-настоящему, аж воспылал. Пара звонков – и неразлучная парочка оказалась включена в состав первой группы испытателей. Также Минамото-старший пожелал своим протеже не опозориться и предупредил, что на них приедут посмотреть серьёзные шишки из Токио.

Ликование Валентина передалось и Хомячку.

***

Суслик как в воду глядел. В группу желающих освоить «новейшие» военные машины, вызвался в первую очередь Сёго-кун.

От столь фамильярного обращения его кривило со страшной силой, поэтому Суслик с Джунгариком успели раз двадцать за утро поинтересоваться у бедного аристократа здоровьем, погодой, здоровьем матушки и батюшки, дедушки и бабушки, как по отцовской, так и материнской линии, а также здоровьем всех питомцев. Делали они это в безукоризненной манере, но настолько фамильярно вставляя «Сёго-кун» в каждую фразу, что душа Хорька не выдержала пытки и он позорно сбежал к инструктору – в четвёртый раз выслушивать наставления.

***

Сержант Сато гневно воззрился на назойливого курсанта. Все его мысли занимали две вещи: фляжка с сакэ и контрабандные кубинские сигары, припасённые специально для подобного случая. Однако курить и тем более закладывать за воротник при подопечных он считал вопиющим нарушением устава, а потому всегда делал это тайно, не разлагая моральных дух подопечных демонстрацией своих слабостей. Так что сержант продолжал страдать, в очередной раз растолковывая кадету Кагосима тонкости управления военной техникой и тихо проклиная весь белый свет.

Появление автобуса спасло сержанта от очередной иссушающей мозг лекции.

– Кадет… эм…

– Кагосима, – подсказал Хорёк.

– Да, точно! Назначаю тебя ответственным за посадку.

– Но…

– Разговорчики! Приступить к выполнению приказа.

Затем Сато столковался с водителем за пару сигар, обзавёлся железным алиби и отправился в небольшую самоволку за КПП. Спрятавшись в укромном месте, Сато первым делом угостил содержимым фляги возмутившегося было дежурного.

– За павших! – провозгласил он и как следует приложился.

Затем сержант откусил кончик сигары и прикурил. Наполнивший рот сигарный дым вызвал в памяти воспоминания о службе на Кубе. Вот это была синекура! Жить внезапно стало лучше и веселее!

***

Хорёк метался в толпе, проклиная сержанта-разгильдяя и пытаясь навести хоть какой-то порядок. Пока он проявлял лидерские качества, два однояйцевых брата-грызуна подсуетились и успели занять королевское место рядом с водителем. Щедро наделённый полномочиями Сёго-кун продолжал драть глотку, гоняя гыгыкающих курсантов пока сержант отдыхал за КПП.

Инструктор появился как раз к окончанию погрузки, довольный и повеселевший. Он выслушал рапорт Хорька, отечески похлопал его по плечу, запихал в автобус и полез следом. Быстро пересчитав кадетов и убедившись, что все вроде бы на месте, Сато занял пустующий ряд в самом конце салона. Там, где приглушённые разговоры не будут мешать ему, а лёгкий запах перегара – кадетам.

Так что Хорьку оставалось только смотреть, как размягчённый алкоголем фронтовик демонстрирует почти что волшебное умение засыпать при первой же возможности. На этот раз сержанту повезло покемарить с относительным комфортом.

***

Автобус уже развернулся и собирался проехать КПП, но его внезапно остановили. Как оказалось, начальство не сразу сообразило, что на полигон едут такие «знаменитости», как Фудзивара и Минамото. И если удастся отделаться всего лишь уничтоженной техникой, то это ещё ладно. Однако потери среди личного состава никто с рук не спустит, так что необходимо подстраховаться и усилить медицинский контроль.

В распахнувшиеся двери практически влетела Ласка, наряженная не в привычный халатик, а в строгую, но столь же обтягивающую форму военно-полевого медика! Оставалось только гадать, где она её достала.

Ласка ловко забросила здоровенную медицинскую сумку на багажную полку, а сама грациозно плюхнулась практически на колени к Суслику, не утруждая себя поиском свободного места.

– Вы же не против, Фудзивара-кун? – прощебетала она.

– Он не против! – тут же заорал Хомячок, не дожидаясь, пока приятель ляпнет какую-нибудь глупость.

Суслик ощутил резкое увеличение температуры в салоне. Казалось, что взгляды сокурсников могли бы сокрушить скалы, будь у них была возможность выпустить на волю хотя бы каплю магии. Но, на счастье Суслика, применение магии вне полигона было строжайше запрещено и с первых дней намертво вбивалось в каждого курсанта.

Джунгарик моментально перевёл количество джоулей в качество заклинаний и пришел в восторг! Увидев глупое, но крайне счастливое выражение на лице Суслика, остекленевший взгляд и натянутые штаны, он понял, что надо действовать! А то обстановка и так чрезмерно накалилась.

Поэтому он вежливо стянул особо не сопротивлявшуюся медсестру с коленок Суслика и аккуратно усадил её между ними. Пришлось потесниться, но хитрый Хомячок сел у окна и позорное падение на пол ему не грозило. А Суслику оставалось лишь покрепче прижиматься к Ласке, чтобы не упасть.

***

Тем временем, Хорёк, устроившийся по примеру инструктора в хвосте салона, разглядывал композицию с сугубо академическим интересом. Перед его внутренним взором открывалась великолепная картина:

«Кагосима Сёго, одетый в древнеримскую тогу, медленно едет в колеснице, запряженной четверкой белоснежных жеребцов с роскошными плюмажами.

Народ рукоплещет изукрашенной золотыми камонами рода Кагосима повозке. У его ног в полуобнаженная Китано Юки в белоснежной тоге и с золотым же ошейником, цепь от которого крепко намотана на его левую руку. Правой рукой он твёрдо правит триумфальной колесницей. Сзади бегут два нубийских раба – Минамото и Фудзивара, выкрашенные для этой цели обувным кремом. Их погоняют две дюжины ликторов, сопровождающие своего императора – едущего через триумфальные арки, установленные в честь его многочисленных побед. Они избивают двух рабов фасциями, а затем казнят их, сбросив с Тарпейской скалы. Во дворце Сёго Первого ждут десятки чиновников, готовых нести его распоряжения по всей Империи, сотни рабынь, десятки куртизанок ждут лишь его взгляда, чтобы броситься к ногам могущественного и всемилостивейшего императора…»

На этой мысли Хорёк погрузился в глубокий сон и дальше путешествие до полигона происходило относительно мирно.

Единственное несчастье постигло Суслика и Хомяка. Первый одурел от близости и доступности тела красавицы медсестры и пребывал в нирване. Второй дулся одновременно и на друга – не удалось окончательно обговорить детали плана, и на Ласку – та совершенно не обращала внимания на блондина, а пыталась растормошить Суслика. Но тот пребывал в грёзах наяву и был непоколебим.

Наконец, спустя полчаса тряски по дороге не самого высокого качества, автобус прибыл на полигон.

Примечание к главе 5

Камон (яп. 家紋, «знак дома»), также мон (яп. 紋, «знак»), монсё (яп. 紋章, монсё:, «родовое изображение») — в Японии — своего рода семейный герб. Камон является в некоторой степени оригинальным знаком рода, семьи или человека, достаточно известного, чтобы иметь личный символ. Этот знак не является гербом в общем смысле этого слова, так как не представляет собой геральдической эмблемы рода.

Ли́ктор (лат. lictor) — особый вид госслужащих; упоминаются в истории со времени правления в Риме этрусских царей (VII век до н. э.). Первоначально ликторы были исполнителями распоряжений магистратов cum imperio. Впоследствии осуществляли только парадные и охранные функции при них, заключавшиеся в сопровождении высших магистратов и наблюдении, чтобы тем оказывали надлежащие почести. Были вооружены фасциями.

Фа́сции (лат. fasces) иначе фа́ски, фа́сцы, также ли́кторские пучки́ – инструмент телесных наказаний (розги), вместе с топором — инструментом смертной казни, поскольку ликторы выполняли функции палачей.