Вихрь (СИ)

Пролог

Тело Моргана вздрогнуло на высокой кушетке, на ничего не выражающем грубом лице появилась испарина. Темноволосая молодая женщина, сидевшая рядом с ним, вытянула шею, напряженно ожидая, что он вот-вот разомкнет веки, но глаза мужчины оставались закрытыми. Плохо дело, подумала Сабина, всерьез отчаявшись, и хлопнула ученика по плечу.

— Эмиль, возвращайся, — нарочито строгим голосом произнесла она, пытаясь скрыть беспокойство, — у тебя осталось мало времени. Ты можешь потерять потенциал…

Ответом ей было молчание. Немыслимо! Любой путешественник всегда слышал своего медиума во время сеанса и шел на его голос, но Эмиль не отзывался и продолжал лежать неподвижно. Руки Сабины предательски задрожали. Ситуация выходила из-под контроля. Совершенно отчаявшись, молодая женщина снова ударила ученика — на этот раз по щеке. Обыкновенно медиумы избегают физического контакта, особенно рукоприкладства, но в сложившейся ситуации Сабина попросту не знала, что еще может сделать, чтобы вернуть Моргана назад.

— Эмиль, ты слышишь меня? Хватит. Возвращайся, — голос сорвался, молодая женщина зажмурилась, пытаясь успокоиться. Ей нельзя было впадать в панику. Если она потеряет контроль над собой, Моргану некому будет помочь, он безвозвратно потеряет душу внутри Вихря.

Сабина глубоко вздохнула и внимательно посмотрела на ученика. Ее взгляд проник за границы видимой реальности, и она увидела слабое мерцание света вокруг тела Эмиля. С каждой минутой оно становилось все менее ярким, а это означало, что потенциал уходит.

— Проклятье, Эмиль! Что же ты делаешь?.. — сокрушенно прошептала молодая женщина, склоняя голову и признавая свое поражение. Она не сумеет спасти ученика. Он не слышит ее, не идет на контакт, а без контакта ничего не получится. Как медиум, Сабина могла лишь умыть руки и доверить Эмиля воле Вихря. Путешественник сам сделал выбор, и теперь обязан понести за него ответственность. Формально его дальнейшая судьба не должна была волновать молодую женщину, но, к сожалению, ей было не все равно.

Выбирая стезю медиума, Сабина поклялась не позволять себе испытывать никаких чувств к ученикам — у ее предшественников и коллег это никогда не оборачивалось ничем хорошим. Чувства вносили в жизнь медиума хаос, а именно этого молодая женщина всегда хотела избежать. К несчастью, этого не избежал сам мир, где она родилась.

Из всех мест, что Сабине довелось увидеть глазами своих учеников посредством Вихря, ее собственный мир — наиболее страшен. Он напоминал грязную старую свалку, куда, как казалось путешественникам, сбрасывают всех, кто не достоин жить или уже умер в иных реальностях. На деле это, разумеется, было не так. Красному миру попросту не повезло испытать на себе тягостные последствия химической войны, которая фактически обрекла планету на медленное умирание. Огромный процент живых организмов был уничтожен, и, казалось, в этот процент входили и людские души. Люди, что жили здесь, с каждым годом все больше походили на одичавших зверей, Красный мир сводил их с ума.

Этому месту, как и всем его обитателям, нужен был глоток свежего воздуха. Любой и каждый отдал бы многое, чтобы хоть ненадолго сбежать из Красного мира. И у некоторых людей такая возможность была.

Их называют путешественниками. Это люди, от рождения обладающие особой силой — потенциалом, доступом в великий коридор между мирами, именуемый Вихрем или Потоком. С помощью направляющей, которую путешественникам задает медиум, они могут перемещаться в другие реальности, куда помещены их приблизительные или точные копии — прототипы. Ячейки, готовые принять в себя сознание своего оригинала и способные сохранять его ровно столько времени, насколько у последних хватает потенциала. К счастью или нет, но обычно сеанс пребывания оригинала в теле прототипа длится недолго. Почти всегда. Некоторым, особо сильным путешественникам, называемым Мастерами, удается не только продлить время прыжка сквозь Вихрь, но и осуществить перемещение самостоятельно, без помощи медиума. Редкие Мастера способны даже переместиться через Поток в собственной физической оболочке и вовсе не использовать прототип. Но настолько сильных путешественников крайне мало. Потенциал редко содержится в таком количестве в одном человеке. И в это самое мгновение, похоже, их должно было стать на одного меньше.

Сабина сокрушенно посмотрела на ученика, глаза ее наполнились слезами.

Придя к медиуму со своим даром, Эмиль сразу знал, что хочет стать не просто хорошим путешественником, но лучшим Мастером. Амбиции и страсть этого человека подстегнули Сабину, и молодая женщина взяла Моргана в ученики, не обращая внимания на неуютное ощущение, твердившее: «что-то в этом человеке не так». Его потенциал имел неопределенную, почти враждебную своему носителю структуру. Прежде Сабине не приходилось сталкиваться ни с чем подобным, это должно было насторожить ее с самого начала, но по какой-то причине молодая женщина отбросила сомнения, решив руководствоваться правилами, по которым она должна была оказывать свои услуги всем имеющим потенциал.

Эмиль поражал Сабину с первых дней. Его жажда путешествий была неумолима, он восстанавливался быстрее любого другого ученика и мог находиться в Вихре дольше всех. Дольше самого медиума, что невероятно. Молодая женщина невольно заинтересовалась этим человеком, попыталась лучше узнать и понять его и не заметила, как Морган вытеснил все остальное на второй план, сконцентрировав вокруг себя смысл жизни Сабины. Правила мало заботили его: Эмиль нарушал их одно за другим. Он вынуждал своего медиума рассказывать ему как можно больше о Вихре, и молодая женщина, поддаваясь на уговоры, допустила страшную ошибку, доверив своему ученику тайны, о которых путешественники не должны знать.

Сабина оправдывала себя, говорила себе, что должна использовать любые возможности удержать Эмиля в рядах своих учеников. Она считала, что через него может реализоваться как медиум, может набраться опыта, может помочь ему стать лучшим Мастером и сделать из него сильнейшего путешественника всех времен. Сабина отказывалась признаваться себе, что все перечисленные причины удерживать Эмиля подле себя мотивировались лишь одним чувством — влечением. Закрывая за Морганом дверь своих апартаментов, молодая женщина с трепетом ждала его нового появления.

Медиум закрывала глаза на одержимость своего ученика путешествиями. С каждым новым сеансом они носили все более нездоровый характер. Научившись пользоваться своим потенциалом, Эмиль словно обезумел, требуя увеличивать время пребывания в Вихре. Сабина шла у него на поводу скрепя сердце и старалась попросту отгонять от себя тревожные мысли. Но одержимость Эмиля прогрессировала, и становилась неуправляемой.

В нынешнее путешествие Сабина и вовсе не хотела его пускать. Впервые за все время их знакомства медиум высказалась против. Она настаивала, что нужно разобраться с потенциалом ученика, понять, почему он себя так ведет и откуда берется одержимость Вихрем. Однако Морган был неумолим. Противостоять его напору было трудно, и Сабина, в конце концов, сдалась.

Она потеряла ученика в Потоке раньше, чем он захотел вернуться назад. Сабина была напугана и растеряна: прежде с ней никогда ничего подобного не случалось. Молодая женщина звала Эмиля, пыталась тянуть за невидимые нити их связи, но отклика так и не получила. Ее время пребывания в Вихре подходило к концу, и ей пришлось вернуться. Она надеялась, что ученик сам потянет за нити связи и последует за ней, однако, похоже, он не имел такого намерения.

Морган остался в Потоке один.

Сабина растерянно ходила по своим апартаментам, пытаясь придумать, чем помочь Эмилю. В какой-то момент медиум взглянула на кушетку и не увидела на ней тела своего ученика. Сердце ее гулко заколотилось в груди. «Возможно, он очнулся и уже ушел?.. Он ведь умеет двигаться совершенно бесшумно…» — с надеждой предположила Сабина. Однако через несколько минут окруженное мерцанием Вихря тело Моргана вновь появилось на кушетке, где ему надлежало быть, и молодая женщина остолбенела от страха и благоговения. Она видела такое впервые: Эмиль переместился в собственной физической оболочке, вернул тело назад в Красный мир и продолжил путешествовать внутри Потока!

Воистину, это был настоящий Мастер. Сабина готова была преклоняться перед его силой, если бы Морган знал меру. Сейчас же ученик попросту растрачивал свой потенциал безвозвратно, и если у Сабины не получится вернуть его вовремя, он перестанет быть путешественником вовсе.

Молодая женщина склонилась над ухом Моргана и заговорила дрожащим шепотом:

— Эмиль, это Сабина. Ты должен вернуться. Иди на мой голос. Эмиль, пожалуйста… — она уже не пыталась скрывать свои чувства. Слезы упрямо заструились по щекам молодой женщины, и она со злостью на собственную слабость и бессилие, резко отерла лицо рукавом. Грубая ткань больно прошлась по коже. Сабина вздрогнула и мягко дотронулась до своего лица, чувствуя, что щека вот-вот раскраснеется.

«Что если Эмиль сейчас очнется и увидит меня вот такой — с заплаканными глазами и покрасневшим лицом?» — невольно подумала молодая женщина, тут же отругав себя за то, что в столь опасный ответственный момент ее посещают такие мелочные мысли. И все же Сабина ничего не могла с собой поделать. Ей хотелось казаться Эмилю привлекательной. Она мечтала увидеть себя и обрести уверенность в себе, но отражающие поверхности практически исчезли из Красного мира спустя некоторое время после химической войны. Говорят, раньше, в этом мире было много зеркал. Сейчас встретить их практически не представлялось возможным. Большую часть времени жители Красного мира даже не представляли себе, как выглядят. Впрочем, в условиях постоянной борьбы за жизнь людям здесь практически не было дела до собственной внешности.

Химическая война унесла с собой не только зеркала. Казалось, она попросту вырвала из мира душу. За годы войны естественная защита планеты от солнечной радиации пришла в полную негодность, но люди поняли это слишком поздно. Те многие жизни, что не унесла с собой война, унесло коварное солнце. Люди несколько десятков лет прятались в защитных бункерах, стремясь вывести средство постоянной защиты от радиации. За те годы умерла большая часть и без того выкошенного населения планеты. Найти защиту все же удалось, и в атмосферу распылили некое вещество, создающее барьер, стремительно сокращающий солнечную радиацию. Но у него имелся существенный побочный эффект: видимый небосвод и облака окрасились в яркие алые оттенки.

Стремясь спасти умирающую планету, люди придумали, как с помощью этого вещества сохранить и часть живых организмов. Земля и выжившие растения также со временем приобрели красный оттенок.

К сожалению, вещество не могло нейтрализовать все последствия химической войны: оно ничего не могло поделать с воцарившимся хаосом, делением на зоны, расцветом разбоя…

Тем не менее, век разрухи и беспорядков в Красном мире удивительным образом совпал с веком технического развития. Все разработки были направлены защиту выжившего населения, на укрепление безопасных зон уцелевших городов. Так на разрушенные дороги выехали новые бронированные автомобили, полностью лишенные стекол, но с голографическими системами отображения местности и встроенными картами. Железные дороги заполнили сверхскоростные поезда, управление которыми имело похожий принцип. В красное небо поднялись напоминающие темные коконы, летательные аппараты. Огромное распространение получили очистные сооружения для воды. Пресную воду, которую удавалось очистить, сгущали до тягучего состояния и раздавали населению по определенной норме в день — на рабочих местах или в специальных пунктах выдачи. Станции по очистке воды главным образом сосредотачивались в нейтральных зонах, и большая часть населения нашла свои новые рабочие места именно здесь. В безопасных зонах находились основные медицинские, исследовательские центры, оборонные и конструкторские бюро. Рабочих мест в безопасных зонах было предостаточно, но большая часть населения все же была отправлена на работу на очистные станции. Попасть в безопасную зону считалось огромной удачей, которая улыбалась очень малому количеству людей.

Война изменила мир до неузнаваемости, превратила жизнь в выживание. Когда люди сумели выбраться из защитных бункеров наружу, огромную ценность в обществе приобрели практические навыки и умения: познания в медицине и механике, умение постоять за себя, владение оружием, умение скрываться, расторопность и прочие…. Из мира резко исчезли все профессии, связанные с творчеством: в сложившихся обстоятельствах они стали попросту никому не нужны. Их пережитки, такие как фотография и видеозапись, нашли свое применение лишь в безопасных зонах, где фото и видео использовали для наблюдения за населением и обеспечения безопасности. В безопасных зонах, говорят, можно было встретить и зеркала. Там люди могли видеть собственное лицо и быть более уверенными в себе.

Сабина горько вздохнула и нервно пригладила волосы, глядя на Эмиля. Она не представляла, как он к ней относится, но сама считала его грубое лицо, испещренное пигментными пятнами и искалеченное длинным плохо зарубцевавшимся шрамом на левой щеке, тянувшимся до самой шеи, самым прекрасным лицом на свете.

Капелька пота, скатившаяся с виска Моргана и упавшая Сабине на руку, вернула медиума из раздумий и заставила напрячься.

— Эмиль? — вновь позвала она, уже и не рассчитывая на отклик.

Морган вдруг вскрикнул, Сабина вздрогнула. Рука путешественника дернулась и ухватила медиума за предплечье. Тело Эмиля выгнулось, словно от боли, лицо сделалось бледным и напряженным. Из груди Моргана вырвался сдавленный звук, похожий на стон.

Сабина затаила дыхание. Она видела, как мерцание потенциала исчезает.

Рука ученика с силой сжимала предплечье молодой женщины, но она не обращала внимания на боль. Удивительно, но движение Эмиля никак не походило на просьбу о помощи. Оно, скорее, могло восприниматься как прямой приказ не двигаться и не делать глупостей.

Сабина и без того не могла пошевелиться. Ей хотелось обнять ученика, забрать себе часть его возможных страданий, разделить с ним этот тяжкий момент. Вместо этого она превратилась в соляной столб и беспомощно наблюдала, как сияние потенциала гаснет.

Ученик вдруг замер, и сердце медиума гулко застучало о ребра.

— Эмиль? — неуверенно позвала она.

Морган с криком рванулся вверх и сел на высокой кушетке. Взгляд путешественника растерянно метался по комнате. Лицо мужчины обливалось потом, под глазами пролегали темные круги.

— Тише, тише, Эмиль! — выдохнула Сабина, приблизившись к нему, — это я. Ты узнаешь меня?

Отрешенный взгляд обратился к молодой женщине. Она замерла в ожидании, задержав дыхание. Еще никогда она, казалось, не испытывала подобного ужаса. Медиум подумала, что ее мир рухнет, если Морган не узнает ее.

— Сабина… — после долгой паузы прошептал Эмиль.

Молодая женщина обессиленно уронила голову на руки, высвободившись из хватки ученика, и уже не смогла сдержать слез. Она плакала от радости, что Морган выжил, плакала, потому что он потерял потенциал, плакала, потому что понимала, что как путешественник он больше никуда не годится, а значит, это их последняя встреча.

Эмиль не попытался утешить молодую женщину. Он, казалось, даже не наблюдал за ней, а лишь прислушивался к собственным ощущениям. Это заставило Сабину взять себя в руки и утереть слезы.

— Проклятье, ты заставил меня изрядно понервничать, — притворно усмехнувшись, сказала она, — я думала, ты уже не вернешься.

Морган рассеянно кивнул. С виду он, казалось, совсем не изменился. В глазах стоял привычный предвкушающий блеск, какой Сабина видела каждый раз, когда ученик возвращался из Вихря. Но в глубине его темных глаз теперь чернела пустота, которую раньше заполнял свет потенциала. Из Эмиля словно что-то вырвали, сделали его… обычным. Это не только ввергало Сабину в глубочайшее горе, но и погружало ее в неистовую ярость. Эгоизм Эмиля заставил его распорядиться и своей судьбой, и судьбой своего медиума. Молодая женщина понимала, что слова, которые она обязана ему сказать, станут приговором для них обоих.

— Сабина, я потерялся, — шепнул Морган, сиплым срывающимся голосом, — меня вытолкнуло из Вихря…. Но я…

Медиум сжала кулаки. Немыслимо! Эмиль мог умереть, он едва успел вернуться сюда — к ней — а говорить способен только о Потоке. Его нисколько не волновали слезы Сабины, он не обратил на них никакого внимания. А она хотела большего. Она заслуживала большего.

Безразличие Моргана заставило Сабину вновь надеть на себя непроницаемую маску медиума. Она заговорила холодно и отстраненно, как говорила бы с любым другим учеником.

— Ты просто дурак! — медиум обожгла бывшего ученика взглядом, — ты должен был вернуться, еще когда твой потенциал был на критическом минимуме! Теперь поздно, Эмиль. Тебя вытолкнуло, значит Вихрю ты больше не нужен. Поздравляю, потенциал исчерпан. Ты потерял все, к чему мы стремились. Скажи спасибо хотя бы за то, что остался жив. И убирайся отсюда.

Пауза воцарилась примерно на минуту. Эмиль не спешил отвечать, а лишь тяжело дышал. Сабина не была уверена, что он понял ее до конца. По его лицу невозможно было ничего прочесть.

Переводя дыхание, молодая женщина напряженно наблюдала за бывшим учеником, в душе надеясь, что он попросит ее остаться с ним, несмотря ни на что, но, похоже, это не входило в планы Моргана.

— Эмиль, ты понимаешь, что я тебе говорю? — холодно спросила Сабина, складывая руки на груди.

Мужчина пропустил ее вопрос мимо ушей. На его лице появилась кривая самодовольная ухмылка.

— Ты даже не спросишь, где я побывал? — хмыкнул он.

Сабина почувствовала, как едва начавшая спадать пелена ярости вновь накрывает ее. Неужели он опять собрался говорить с ней о Вихре?! Его больше ничто не интересует?

Молодая женщина прищурилась и с вызовом подняла подбородок.

— Да как ты не поймешь? — хмыкнула она, — мне больше не интересно, где ты побывал. Ты уже не путешественник, а значит, не достоин моего внимания. Куда бы Вихрь ни занес тебя, больше ты туда не вернешься. Собирайся. И уходи.

Голос прозвучал удивительно твердо, Сабина лишь боялась вновь не совладать со слезами. Ей с трудом удавалось унимать нервную дрожь, готовую разлиться по всему телу.

Эмиль прикрыл глаза и тихо засмеялся. В этом смехе, казалось, прозвучало снисхождение, что совершенно вывело Сабину из равновесия. Прочные стены многоэтажного дома вдруг показались ей карточным домиком, готовым развалиться от слабейшего порыва ветра.

— Ты идиотка, — удивительно мягким, контрастирующим со словами тоном произнес Эмиль, смотря молодой женщине прямо в глаза. По его выражению лица было невозможно ничего прочесть и понять.

Сабина не поверила своим ушам. Жуткий диссонанс тона и сказанных слов заставлял землю уходить у нее из-под ног.

— Что? — возмущенно прошептала она, удивляясь наглости бывшего путешественника.

Эмиль резко соскочил с кушетки и сделал пару шагов к своему медиуму. Что-то заставило Сабину отступить от уже бывшего ученика.

— Ты слышала меня, — непринужденно повторил Морган, — ты идиотка.

К горлу Сабины подступил тяжелый ком обиды. Молодая женщина неимоверным усилием постаралась унять дрожь.

— Ты не должен больше сюда приходить, — собрав волю в кулак и указав кивком на дверь, сказала она.

Морган склонил голову, делая к медиуму еще один шаг. Каждое его движение таило в себе опасность. Сабина впервые поняла, насколько сильно боится его.

Эмиль внушал ей опасение с самого начала, с первого дня их знакомства. Молодая женщина ничего не знала о своем ученике, кроме одного: он был одним из тех, кого боятся и уважают в нейтральной зоне. Морган был беглецом-одиночкой. Никто никогда не знает, чего можно ожидать от таких людей. Они руководствуются сиюминутными желаниями, не чтят никаких правил, всегда умеют скрываться и никому не доверяют. Беглецы-одиночки — первоклассные убийцы, они считаются неуловимыми. Каждый из них борется за что-то свое. Любой человек в нейтральной зоне знает: лучше не вставать на пути беглеца-одиночки, перейти ему дорогу — значит, подписать себе смертный приговор.

Эмиль безразлично кивнул, проходя мимо Сабины к двери. Молодая женщина прерывисто вздохнула и уже сочла, что опасность миновала, как вдруг Морган резко развернулся и с силой ухватил ее за длинные прямые волосы. Сабина вскрикнула от испуга, слезы едва не хлынули у нее из глаз от тянущего ощущения у корней волос.

— Эмиль, нет! — воскликнула она. Вместо властного и спокойного тона медиума у нее вышла истерическая мольба.

— Не поинтересоваться моим путешествием было большой ошибкой, — прошипел Морган, — я совершил невозможное. Создал прототип. Но тебе ведь это не интересно, так ведь?

Сабина едва не задохнулась. Услышанные слова заставили ее забыть обо всем.

— Что? Но это же…

— Хочешь сказать, это невозможно? — усмехнулся Морган, продолжая крепко держать молодую женщину, — это лишний раз доказывает, что ты, как и все самоуверенные глупые медиумы, ничего не знаешь о Вихре!

— Как ты это сделал? — простонала Сабина сквозь зубы, — как тебе удалось?

— Ты ведь говорила, что мои достижения более не достойны твоего внимания, — вновь усмехнулся Морган, — посмотрим, как ты заговоришь, когда я вернусь на новый сеанс. А новый сеанс будет, можешь не сомневаться. Я вернусь, и мы будем продолжать практиковать прыжки, пока не отпадет надобность в твоих услугах. Я сам решу, когда это произойдет, тебе ясно?

Молодая женщина беспомощно всхлипнула. Она хотела напомнить Эмилю, что у него больше нет потенциала, и путешествия теперь невозможны, но в своем нынешнем положении сочла это глупым.

Обычно ученик не мог безнаказанно прикоснуться к медиуму — у последних было особое биополе, защищающее их, поэтому они и избегали прикосновений. Нарушить эту защиту можно было лишь с согласия медиума, и Эмиль априори имел это согласие. Сабина любила этого человека больше жизни, поэтому готова была позволить ему слишком многое. Ему защита биополя медиума причиняла лишь легкий дискомфорт.

— Я буду с нетерпением ждать следующей встречи, — вкрадчиво прошептал Морган, наклоняясь к уху Сабины. Молодая женщина задержала дыхание. Она ненавидела себя в этот самый момент больше, чем кого-либо другого.

Эмиль отпустил ее волосы и быстро направился к двери. Медиум собрала в кулак остатки сил и бросилась за ним.

— Эмиль, что ты задумал?! — отчаянно воскликнула она. Ученик повернулся к ней с легкой полуулыбкой на лице.

— Это риторический вопрос? — усмехнулся он, — мы оба знаем, что я должен делать в моем нынешнем положении.

Молодая женщина ахнула и не сумела вымолвить ни слова. Худшие ее ожидания оправдывались.

— До скорой встречи, — вкрадчиво произнес Морган и покинул апартаменты медиума.

Сабина беспомощно осела на пол. Хлопок входной двери гулом прошелся по всему ее телу. Молодая женщина закрыла лицо руками и зарыдала в голос.

— Что же я натворила? — сокрушенно произнесла она. Страшные подозрения насчет намерений Моргана заставляли холод сковывать все ее тело. Если он собирается вернуться и практиковать прыжки, стало быть, он знает, как добыть новый потенциал. Сабина лишь вскользь упоминала ему об этом и лишь теперь поняла, какие разрушительные последствия понесут ее слова.