Вихрь (СИ)

Глава 4 Акт Творения

Открыв глаза, Максим перво-наперво попытался понять, где находится, невольно подумав, что, если раньше пробуждение с вопросом «где я?» вызывало у него веселые ассоциации с хорошо прошедшим накануне праздником, то теперь юноша задавал себе этот вопрос каждый раз, когда просыпался, и улыбаться ему при этом совершенно не хотелось.

При первом же движении тело отозвалось болью: тянущей, ноющей, острой — везде разной, но неизменно присутствующей.

«Хоть в чем-то есть стабильность», — мрачно подумал Максим, недовольно поморщившись, после чего тут же дали о себе знать синяки на лице.

Сделав над собой усилие, юноша поднялся… с пола. Только теперь он понял, что лежал на полу кухни в квартире лучшей подруги. События минувшей ночи всплыли у него в памяти: юноша вспомнил, что именно здесь потерял сознание после того, как Эмиль несколько раз пытался проникнуть в его тело. Настя каким-то образом сумела помочь Максиму не пустить его. Юноша нахмурился, игнорируя резкую боль в избитом лице. Он вспомнил, что видел вокруг подруги какое-то свечение, слишком яркое, чтобы быть обманом зрения.

Справа от Максима бесшумно материализовалась чья-то фигура. Юноша резко обернулся и вскрикнул от неожиданности. Ему вторил испуганный девичий крик.

— Господи, Макс! — тут же выдохнула Настя, приложив руку к груди, — как же ты меня напугал!

Максим нервно хохотнул, стараясь унять пустившееся вскачь сердце. После всех злоключений, произошедших с ним недавно, юноша начал буквально пугаться собственной тени.

— Могу о тебе то же самое сказать, — кивнул он, — ты так бесшумно появилась.

— Извини… — отозвалась подруга и отвела взгляд. Максим качнул головой.

— Ты меня тоже. Долго я тут… гм… спал?

Девушка виновато пожала плечами.

— Всю ночь и утро. Сейчас почти полдень, — она поджала губы, — ты прости, что не донесла тебя до кровати. Я честно пыталась, но у меня сил не хватило…

— Ох… — только и выдавил Максим, чувствуя, что его щеки смущенно зарделись, — брось. Так даже лучше. Если бы тебе пришлось меня еще и на себе тащить, я бы от стыда сгорел. Мне и так стыдно…

Юноша замолчал.

Настя немного нервно помяла пальцами толстовку своего спортивного костюма.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.

— Как свиная отбивная, — усмехнулся Максим, — но жить буду.

Юноша осторожно, придерживая правый бок, присел на табуретку и ободряюще улыбнулся. Настя взобралась на угловой диван напротив и подтянула к себе ноги. Максим кивнул.

— Главное, я нахожусь в собственном теле, — продолжил он свою мысль, — и, думаю, это больше твоя заслуга, чем моя.

Настя неопределенно качнула головой.

— Да, Макс, по поводу вчерашнего, — несколько смущенно заговорила она, — все это ведь действительно было? Мы пытались помешать некоему Эмилю проникнуть в твое тело? То есть… я верю тебе, просто с утра, когда я прокрутила в памяти вчерашний вечер, все показалось мне…

— Сущим безумием, — закончил за нее Максим, кивнув, — я понимаю, можешь не объяснять. Добро пожаловать в мой мир.

Настя едва заметно улыбнулась.

— Повторим попытку попить чай? — хмыкнула она, — или это недоброе предзнаменование?

Несмотря на легкий налет сарказма в тоне девушки, Максим отнесся к ее вопросу вполне серьезно и прислушался к себе. Никаких признаков жжения в груди, что обычно означало скорое перемещение, он не почувствовал.

— От чая не откажусь, — кивнул он, — насчет недоброго предзнаменования я не уверен, но если у тебя в доме на всякий случай есть небьющиеся чашки, буду рад. Перестраховка не повредит.

Настя нервно хохотнула, нажав кнопку чайника и поднявшись со своего места за чашками.

— Небьющихся нет. Так что придется рисковать обычными.

Максим сделал нарочито серьезное выражение лица.

— Что ж, тогда риск — наше второе имя, — деловито сказал он, поднимая кулак, словно изображая супергероя кино, однако правый бок отозвался резкой болью, заставившей юношу охнуть и скривиться.

Настя сочувственно нахмурилась, кидая в чашки чайные пакетики и присаживаясь обратно на диван. Помолчав несколько секунд, она тяжело вздохнула и заговорила:

— Макс, если серьезно, с этим всем надо что-то делать. Я, конечно, не видела воочию твоих перемещений, но видела то, что произошло вчера, и уверена, что розыгрышем или фантазией это быть не может, — видя, что Максим хочет что-то сказать в ответ, девушка приподняла руку в останавливающем жесте и продолжила, — знаю, ты не хотел, чтобы я вмешивалась, но мне почему-то кажется, что я во всем этом тоже как-то фигурирую. Вчера, когда ты просил удержать тебя в теле, я что-то почувствовала. Не могу толком объяснить, что именно, но… это как… шитье.

Юноша изумленно округлил глаза. Все мысли, припасенные на окончание речи подруги, тут же вылетели у него из головы.

— Что, прости?

Щеки девушки слегка покраснели.

Чайник щелкнул, и Настя принялась разливать кипяток по чашкам.

— Ну, я не знаю, как еще объяснить, — протянула она, отставляя чайник, — ты был так напуган, так отчаянно просил тебе помочь! А у меня не было никаких идей, как это сделать. Я понимала, что просто обнять тебя или схватить за руку — не выход, нужно что-то сильнее. Почти магическое, только… вряд ли это магия, конечно. И тогда в моих руках появились нити, понимаешь? Не вещественные, а как бы невидимые. Они словно были сотканы из света, только его невозможно было разглядеть невооруженным глазом. И я сумела ими «пришить» тебя к телу. Наверное, не навсегда, но в тот момент это сработало…

Девушка придвинула ошеломленно глядящему на нее другу чашку и смущенно отвела взгляд.

— А вот теперь я чувствую себя сумасшедшей, — проговорила она. Максим покачал головой, сбрасывая с себя оцепенение.

— Нет, нет! Это не так! По сути, мы видели одно и то же!

Настя заинтересованно подняла глаза на юношу. Максим кивнул.

— Я именно об этом и хотел тебе сказать, — улыбнулся он, — помнишь, ты говорила, что в пустыре я сказал тебе, что ты светишься?

Девушка кивнула.

— Ты вспомнил, что имел в виду?

— Нет, — качнул головой Максим, — скорее, понял. Вчера я видел вокруг тебя сияние. Яркое, переливающееся всеми цветами радуги! Наверное, так описывают ангелов…

— Я не ангел, — рассеянно заметила девушка.

— Это как посмотреть, — усмехнулся Максим, и Настя прищурилась, но возразить другу не успела, он заговорил с заразительным жаром, — не в том суть. Я хочу тебе сказать, что свечение действительно было, и, похоже, именно оно помогло мне удержаться в теле. Я это тоже чувствовал. Выходит, ты права — ты как-то связана со всей этой историей! Похоже, ты и в пустыре меня нашла неслучайно.

Девушка поджала губы, уставившись в чашку с чаем.

— Вот только какая у меня роль? Представь себе: вот встретим мы кого-то, кто в этом разбирается, надо будет представиться, и что мы скажем? «Привет, я Максим, я перемещаюсь во времени и, могу меняться телами с другими людьми. А это Настя. Она у нас отсвечивает».

Максим невесело усмехнулся и тяжело вздохнул, игнорируя боль в ушибленных ребрах. Ответов на вопросы подруги он не знал, но догадывался, кто может их знать. Женщина по имени Сабина из мира с красным небом никак не выходила у него из головы. А, чтобы поговорить с ней, нужно было снова оказаться в том месте… что значило пустить Эмиля в свое тело. От одной этой мысли Максима начинало мутить, однако, похоже, другого выхода у него не было… Если только обмен телами — единственный способ попасть в «красный мир».

Юноша решительно поднял взгляд на подругу и качнул головой.

— Думаю, есть человек, способный ответить на наши вопросы.

Настя внимательно посмотрела на Максима, ожидая продолжения. Юноша кивнул.

— Я рассказывал тебе о ней.

— Сабина? — вопросительно кивнула Настя, нахмурившись, — а ты уверен, что она будет помогать? Она знает этого Эмиля. Может, она с ним заодно.

Максим пожал плечами.

— Не узнаем, пока не проверим. В любом случае, для этого нужно попасть в тот мир.

Настя вновь опустила голову.

— Выходит, нужно ждать, пока Эмиль снова попытается прорваться в твое тело. Только на этот раз придется позволить ему это сделать.

— Или спровоцировать прыжок самим, — склонил голову Максим, — причем, желательно, без обмена телами.

Девушка сделала глоток обжигающе горячего чая и недоверчиво качнула головой.

— То есть, ты хочешь переместиться в другой мир в собственном теле? А ты уверен, что это вообще возможно?

Юноша пожал плечами.

— Ну, на шесть лет назад-то у меня получилось так прыгнуть, не перемещаясь при этом в тело себя четырнадцатилетнего. Технология, наверное, та же самая.

— А ты эту технологию знаешь? — скептически спросила Настя, — к тому же, одно дело — только время, другое дело — время и пространство. Мне кажется, на прыжок в другой мир нужно больше… сил, что ли?

Максим разочарованно вздохнул. Каким-то шестым чувством он понимал: подруга права. Сил нужно гораздо больше. Не только психических, но и физических, чтобы выдержать подобный прыжок. А с физическими силами у Максима сейчас дела обстояли из рук вон плохо.

— Интересно, — задумчиво протянул юноша, — а эти, как ты говоришь, силы можно развить?

Настя развела руками.

— Откуда же мне знать? — отозвалась она и, поразмыслив, добавила, — хотя… если сравнить умение перемещаться сквозь время и пространство, скажем, с… растяжкой тела, то, если долго тренироваться, можно в итоге сесть на шпагат.

Максим приподнял одну бровь.

— Ох уж эти мне твои аллегории, — усмехнулся он. Настя прищурилась.

— Ты меня прекрасно понял.

Юноша примирительно приподнял руки.

— Да понял я, понял, — кивнул он, — значит, нужно тренироваться. Знать бы только, как.

Настя качнула головой.

— В этом я тебе вряд ли смогу помочь. Если только быть рядом на случай, если Эмиль вновь попытается прорваться в твое тело, — девушка потерла переносицу, — в любом случае, все это будет не раньше, чем ты немного подлечишься. На тебя сейчас без слез не взглянешь. О каких перемещениях может идти речь в таком состоянии?

С этим Максиму было трудно спорить.

— Пожалуй, ни о каких, — кивнул он, — но потом с чего мне начать? По идее, перемещение во времени должно быть проще, чем прыжок в другой мир.

Настя нахмурилась.

— По идее, да. Но перемещение во времени опасно, Макс. Ты прыгнул на шесть лет назад и изменил прошлое. Тебе повезло, что незначительно. Но ведь могло быть и хуже.

Максим задумчиво кивнул.

— Стало быть, нужно перемещаться в будущее?

Настя не согласилась.

— По сути, это то же самое. В какой бы момент ты ни переместился, он все равно будет прошлым относительно момента времени в еще более далеком будущем. Изменяя что-то там, ты даже не будешь представлять себе, насколько значительными могут быть последствия.

Максим поджал губы, снова признавая правоту подруги.

— И как же тогда быть?

Настя задумалась.

— Попробуй все-таки переместиться в наше прошлое и изменить что-то совсем незначительное. Тут мы хотя бы масштаб последствий можем себе представить.

— И что же такого незначительного я могу поменять, например?

Девушка ненадолго замолчала, затем кивнула, соглашаясь с собственными мыслями.

— Перед выпускным классом я подрабатывала летом официанткой в клубе. Можешь переместиться в то время, зайти ко мне и перекинуться парой слов. Ничего значительного от этого не изменится, разве что у меня появится воспоминание об этом разговоре. А у тебя появится опыт перемещений.

Максим скептически качнул головой.

— Не очень-то я похож на человека, который ходит по клубам.

Настя нахмурилась.

— Ну, если тебе нужно еще и по стилю события подбирать, давай тогда сам.

Юноша вновь приподнял руки в знак своей капитуляции.

— Ладно, ладно, не кипятись. Согласен, событие подходит. Только что мне у тебя спросить? Что вообще можно спросить у официантки в клубе, если не собираешься там сидеть?

Настя пожала плечами.

— Можешь попросить номер телефона такси. Как будто ты не успел на метро и хочешь попасть домой, а номера такси у тебя нет. Только попроси именно номер, скажи, что позвонишь сам.

Юноша неуверенно склонил голову.

— А так делают?

На щеках Насти вновь появился легкий румянец.

— Я так с Пашей познакомилась.

Максим нахмурился.

— Это, с которым ты встречалась? Ты, по-моему, рассказывала. Которого у тебя увела какая-то твоя подруга.

Настя мрачно отвела взгляд.

— Бывшая подруга, — подчеркнула она, качнув головой, — впрочем, это уже неважно. В общем, люди действительно могут зайти в клуб и попросить номер такси. Ничего странного или зазорного в этом нет.

Максим задумался.

— Кстати, я ведь могу вообще ничего у тебя не спрашивать. Просто переместиться в нужное время и вернуться обратно. Так разве не безопаснее будет? А то вдруг я кому-нибудь в клубе на ногу наступлю и опять ввяжусь в драку?

Настя качнула головой.

— А как ты узнаешь, что у тебя получилось? — спросила она.

— То есть? — не понял юноша.

— Смотри, если ты все-таки сделаешь, как мы задумали, во-первых, я буду знать, что у тебя получилось, во-вторых, ты будешь уверен, что прыгнул именно туда, куда нужно. А если ты просто переместишься к клубу и вернешься, как ты узнаешь, что выбрал правильное время? Вдруг ты умеешь отправлять свое тело только на шесть лет назад?

Максим задумчиво потер подбородок. А ведь у него действительно не было уверенности, что он умеет перемещаться в любой момент времени.

— Ненавижу, когда ты права, — буркнул юноша. Настя улыбнулась.

— Думаю, это ты переживешь. А что касается драки, то постарайся как-нибудь обойтись без этого, хорошо?

Максим криво ухмыльнулся.

— Постараюсь.

Паласса больше не сопротивлялась — на это попросту не осталось сил. Сейчас девушка могла лишь пытаться смягчать удары о землю, которые она то и дело получала по дороге. Напав, таинственный похититель оглушил свою жертву по голове, и Паласса потеряла сознание. За время, пока она пребывала в беспамятстве, мужчина связал ее по рукам и ногам, затолкал в рот кляп, судя по всему, сделанный из ее собственной порванной одежды, и завязал девушке глаза.

Очнувшись, Паласса пыталась кричать и сопротивляться, но быстро выбилась из сил. Ее отчаянные попытки освободиться не увенчались успехом, а на стоны никто не обратил внимания. Судя по тому, что похитителя не остановили стражи порядка, ему каким-то образом удалось быстро пересечь границу безопасной зоны и протащить свою жертву в нейтральную, где до криков и сопротивления связанной девушки никому не было никакого дела. Помощи можно было не ждать. Поэтому пленница перестала кричать, тем более что кляп превращал ее отчаянные крики в еле слышное беспомощное мычание.

Похититель был молчалив. По дороге Паласса слышала лишь его ровное глубокое дыхание и лишь изредка даже сквозь повязку чувствовала на себе взгляд, заставлявший ее сжиматься от страха. Поглядывая на свою жертву, похититель даже не задумывался о том, чтобы не травмировать ее при транспортировке: все тело Палассы уже было покрыто синяками и ссадинами от ударов об углы домов или дорожные камни.

Казалось, миновала вечность, прежде чем таинственный похититель остановился. Он небрежно отпустил девушку, и та, лишенная возможности видеть, беспомощно рухнула, тут же замычав от боли.

Послышался скрип двери. Паласса не успела даже подумать о том, чтобы предпринять очередную попытку к бегству: сильные грубые руки вновь схватили ее и потащили. Девушка попыталась вырваться, но похититель даже не обратил на это внимания. Он прошел несколько метров, после чего вновь грубо, словно мешок с мусором, швырнул девушку на пол неизвестного помещения. Паласса и опомниться не успела, как мужчина дернул ее связанные руки кверху. Через секунду он разрезал веревки на запястьях девушки. Паласса ахнула и попыталась наугад ударить незнакомца, но он ловко перехватил ее руку, и на запястье тут же сомкнулся тяжелый холодный металлический браслет. Со второй рукой мужчина проделал то же самое. Паласса почувствовала, как ее окатывает новая волна страха, и жалобно замычала, вжавшись в стену, которая, похоже, стала ее личной тюрьмой.

Похититель срезал веревку с ног девушки, затем вынул кляп у нее изо рта и только после этого сорвал повязку с глаз.

Паласса чуть прищурилась, приготовившись привыкать к свету, однако помещение, в котором она оказалась, было практически полностью погружено во мрак. Кругом было сыро и пыльно. Пахло плесенью. Слабый красноватый свет, пробивающийся из приоткрытой двери, выхватывал из темноты очертания причудливых столов и стульев — некоторые предметы местного интерьера казались не просо старыми, а древними. Паласса испуганно окидывала странную просторную комнату взглядом, пытаясь понять, где находится.

Похититель вытянулся в полный рост, все еще стоя близко к своей жертве. Паласса стиснула зубы и попыталась ударить мужчину освобожденной от пут ногой.

Незнакомец двигался с нечеловеческой быстротой. Он легко перехватил ногу девушки левой рукой, а правой с силой ударил пленницу по лицу.

Из глаз Палассы брызнули слезы, она ахнула от боли, опустив голову. Лицо обдало волной жара.

— Кто… кто вы? — с трудом переведя дух, выкрикнула девушка, — что вам от меня надо?

Незнакомец не торопился с ответом. Паласса смотрела своему похитителю в глаза, с ужасом понимая, что ее причитания ему совершенно не интересны. Он даже толком не смотрел на девушку — его взгляд словно проникал сквозь ее тело и оценивал что-то.

— Что вы со мной сделаете? — дрожащим голосом спросила пленница. Щека все еще болезненно пульсировала от полученного удара.

Мужчина безразлично отвернулся и проследовал к двери. Его не волновали вопросы узницы, он не собирался тратить время на разговоры с ней. Паласса с ужасом осознала, что этот человек, похоже, намерен убить ее… или уморить здесь голодом ради собственного извращенного удовольствия.

Парализующая волна страха уступила место безудержной отчаянной ярости.

— Да что тебе от меня нужно, больной ублюдок?! — истерически завопила девушку, брызжа слюной от злости, руки нервно задергались, и стук кандалов о стену эхом разлетелся по помещению, — что тебе надо?! Грязный выродок! Извращенец! Маньяк! Ничтожество!

Слова вперемешку с истерическими рыданиями, сопровождаемые звоном кандалов, плевками вылетали из уст Палассы.

Похититель вдруг замер и обернулся. Он вновь окинул контуры своей пленницы взглядом, и на его лице мелькнула кривая улыбка. Он сделал пару шагов к Палассе и склонил голову набок, словно хищная птица, изучающая свою жертву. Девушка резко замолчала, задержав дыхание. Она успела уже тысячу раз пожалеть о сказанном.

— Ничтожество, говоришь? — хмыкнул мужчина. Голос его оставался ровным и спокойным, но Паласса почувствовала, как по ее спине от проскальзывающей в его интонациях угрозы взбирается холод.

— Я… я… — запинаясь, пролепетала девушка. Похититель присел возле нее, и она, не зная, чего ожидать, отвернулась, зажмурилась от страха и издала слабый стон, больше напоминавший испуганный писк. Рука мужчины коснулась левой щеки узницы, и Паласса вскрикнула. Похититель самодовольно хмыкнул и поднялся.

— А от страха твой потенциал сияет ярче, — констатировал он, — я не ошибся в выборе. Ты подходишь.

Незнакомец, похоже, говорил, скорее, сам с собой, нежели с пленницей.

«Сумасшедший», — подумала Паласса, чувствуя, как по ее телу пробегает волна нервной дрожи.

— Для чего подхожу? — низким, подрагивающим голосом спросила девушка.

Похититель чуть отступил от пленницы, красный уличный свет выхватил его лицо из мрака, и Паласса, наконец, узнала его. Это лицо можно было часто встретить на голографических экранах и плакатах безопасной зоны с подписью «разыскивается за вознаграждение». Девушка испуганно ахнула и вжалась в стену.

— Эмиль Морган… — прошептала она, чувствуя, как по щекам скатываются слезы: беглец-одиночка слыл отъявленным безумцем и хладнокровным убийцей.

Эмиль вновь улыбнулся, склонив голову. Девушка скрипнула зубами, с силой пытаясь унять дрожь.

— Зачем я вам? У меня ничего нет… — голос ее больше походил на хриплый полушепот. Она вновь начала обращаться к своему похитителю уважительно, словно это могло помочь смягчить его, — что вы со мной сделаете?

— Пока я ничего с тобой не сделаю, — снисходительно произнес Морган, однако это заявление нисколько не успокоило Палассу. Ключевым словом было «пока», — ты подождешь меня здесь. Какое-то время. А потом, когда это будет нужно, я заберу твой потенциал.

Девушка изумленно распахнула глаза. Она понятия не имела, о чем говорит этот человек. В безопасной зоне часто рассказывали полные ужасных подробностей истории о том, что творится за границей, но ни в одной из них не упоминалось о похищении некоего потенциала.

— Я не понимаю, о чем вы, но, если он вам нужен, забирайте! И отпустите меня, прошу вас! Я никому ничего не расскажу, клянусь. Я даже не представляю, как мы сюда добрались! Стражи порядка ничего не узнают, обещаю, только заберите, что вам нужно, и отпустите меня…

Эмиль не мог слушать слова своей пленницы без снисходительной улыбки.

— Поверь, я был бы рад забрать твой потенциал прямо сейчас. Ты даже не представляешь, как мне трудно бороться с этим желанием. Но бороться совершенно необходимо. В тебе одной потенциала очень много, но, к сожалению, недостаточно, — Морган задумчиво приподнял голову, — возможно, не будь Максим Мастером, все было бы проще…

Почти две недели Эмиль собирал потенциал по крупицам, но вместо желанных перемещений в тело Максима, практиковал открытие порталов и управление материализованным Вихрем. Теперь, когда он узнал о способностях своего прототипа и даже испытал их на себе, ему приходилось действовать осторожнее, усыплять бдительность Максима и его таинственного союзника, выжидать. Чтобы одолеть двух сильных Мастеров в борьбе за тело, нужно было виртуозно владеть Потоком, на что уходило куда больше потенциала, чем Эмиль рассчитывал. У него не было времени взращивать его — приходилось попросту добывать больше. Именно это осложняющее обстоятельство натолкнуло Моргана на мысль об альтернативном способе накопления. Ему требовалось собрать несколько путешественников в одном месте и после поочередно собрать их суммарный потенциал.

От размышлений беглеца-одиночку отвлек вопрос пленницы.

— Максим? Кто это? Из-за него вы не можете забрать этот… потенциал и отпустить меня? — непонимающе переспросила она. Эмиль криво улыбнулся.

— Отчасти. Максим — это путешественник, которого я создал, — небрежно отозвался он. Ему было приятно лишний раз напомнить себе и другим о том, что он осуществи Акт Творения, — из-за него мне необходимо большее количество потенциала.

Девушка умоляюще посмотрела на своего похитителя.

— А вы не можете забрать этот потенциал и сохранить его где-нибудь, чтобы отпустить меня? — с надеждой спросила она.

Эмиль с трудом сдержал смешок.

— На твоем месте я бы не торопился с ним расстаться.

— Но почему? — Паласса нервно дернула руками, кандалы звякнули друг о друга, — он ведь мне не нужен! Пожалуйста, я просто хочу домой.

Морган устало вздохнул. Ему надоело говорить с пленницей. Ее заблуждение насчет того, что она освободится, когда отдаст потенциал, наскучило беглецу.

— Ты не понимаешь, — покачал головой Эмиль, — потенциал — это твоя жизненная энергия. Она перейдет ко мне, когда я омою руки твоей кровью. И, когда я заберу его весь, ты умрешь.

Девушка замерла. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы осмыслить услышанное. Взгляд ее испуганно заметался по помещению в поисках спасения, и лишь теперь Паласса поняла, что за мебель находится в этой комнате. То были старые пыточные орудия разных форм и мастей — еще довоенных времен, если не старше. По большей части примитивные, но от этого не менее эффективные.

— Нет… — умоляюще выдохнула девушка.

Эмиль никак не отреагировал. Он повернулся к пленнице спиной и вновь направился к двери. По мере его удаления крики Палассы набирали силу, но Морган не переживал, что кто-то придет ей на помощь. Он неслучайно выбрал именно это место в качестве своего логова. Эти стены видели столько мучительных смертей во времена послевоенной смуты, что даже отъявленные бандиты нейтральной зоны обходят неприметное здание ныне заброшенной пыточной камеры стороной.

Девушка продолжала кричать, даже когда дверь за беглецом-одиночкой захлопнулась, и затхлое помещение погрузилось в непроглядную тьму. Паласса плакала и стенала от отчаяния и нескончаемого ужаса. Она оказалась в ловушке, из которой нельзя было выбраться. До двери не добраться, помощи не дозваться. Только смерть, витающая неподалеку, могла услышать полные ужаса крики пленницы.

С момента последней попытки Эмиля проникнуть в тело Максима прошло около двух недель, и, вопреки ожиданиям юноши, за это время никаких из ряда вон выходящих событий, связанных с перемещениями во времени или обменом телами, больше не происходило. Каждый раз, открывая глаза после короткого сна, Максим настороженно смотрел на свои руки, ожидая увидеть грубую кожу и отсутствующую фалангу на безымянном пальце. Несмотря на все опасения и страхи, связанные с перемещением в «красный мир», юноша втайне надеялся, что Эмиль спровоцирует прыжок, потому что сам Максим не имел ни малейшего представления, как это сделать, а желание поговорить с Сабиной и выяснить, что происходит, возрастало с каждым днем. По какой причине Эмиль затаился, юноша не знал, но предполагал, что противник копит силы для будущей атаки, и ничего хорошего от этого ждать не следует.

Настя полностью разделяла опасения друга. Единственное, что радовало ее в этом долгом затишье, так это то, что у Максима было достаточно времени, чтобы восстановить здоровье. За минувшие две недели большинство синяков и ссадин юноши зажило. Следы побоев на лице стали практически незаметны, и даже ушибленные ребра почти не давали о себе знать.

О намерении развивать свои внезапно открывшиеся способности к перемещению Максим не забыл и каждый день с завидным усердием проводил час или два за созерцанием собственного внутреннего мира, пытаясь понять, что именно заставило его переместиться на шесть лет назад. Однако определенности в этом вопросе не добавилось ни на толику: ни осмыслить технологию перемещений, ни, тем более, спровоцировать прыжок юноша так и не сумел.

Вопросы Насти об успехах в этих медитациях немного раздражали Максима. Прислушиваясь к себе, он чувствовал, что способен преодолеть границы времени, однако понятия не имел, что для этого следует делать. Его радовало лишь то, что за эти две недели Настя ни разу не упрекнула его в халатном отношении к учебе. Большинство разговоров сводилось к Эмилю, обмену телами и перемещениям во времени. Несколько раз, общаясь с подругой, юноша краем глаза замечал исходящее от нее свечение, но стоило сконцентрировать на нем зрение, как оно исчезало, что разочаровывало Максима, но подогревало интерес Насти.

Сейчас, идя рядом с ней в компании институтских друзей, Максим вновь заметил призрачное радужное сияние. Он повернулся к Насте и вновь разочарованно выдохнул, понимая, что свет в который раз ускользнул от него.

Девушка заметила взгляд друга и многозначительно кивнула ему. Тот досадливо поджал губы в ответ и чуть развел руками, давая понять, что потерял свет из виду. Опять.

— Ребят, вы как? Идете? — окликнул друзей Денис, на ходу доедая творожную ватрушку.

Настя и Максим рассеянно переглянулись, понимая, что их товарищи выжидающе на них смотрят.

— Куда? — непонимающе спросила девушка.

— Вы это о чем? — одновременно с ней заговорил Максим.

Антон, идущий по левую руку от Насти, закатил глаза.

— Вы бы хоть ради приличия иногда прислушивались к внешнему миру, — недовольно буркнул он. Катя, которую держал под руку Денис, выглянула чуть вперед, хитро улыбаясь подруге.

— Еще раз для тех, кто в танке, — усмехнулась она, — тут недалеко открылось новое кафе. Денис говорит, что там все пока очень дешево, и студентам скидки аж тридцать процентов. Мы собираемся туда пойти. Вы идете?

Максим бросил на Настю многозначительный взгляд, и девушка чуть улыбнулась ему.

— Я не могу, у меня… дела сегодня, — невинно отозвалась она. Катя понимающе прищурилась.

— Надо думать, Макс тоже не пойдет? — хитро усмехнулся Денис. Максим пожал плечами.

— Тебе пора записаться в пророки. Я действительно сегодня не могу, — кивнул юноша.

— Дела? — протянул Антон. Максим прищурился.

— Дела, — коротко повторил он.

Денис закатил глаза.

— Господи, снимите уже номер, — нарочито умоляюще воскликнул он, тут же получив от Кати укоризненный толчок в бок.

Стремление Насти и Максима к уединению породило новую порцию слухов об их мнимом тайном романе среди сокурсников. Однако теперь ребята не обращали на это никакого внимания. Напротив, они пользовались этим прикрытием, чтобы как можно больше времени провести наедине друг с другом, потому что только совместное времяпрепровождение помогало им не потерять бдительность. В противном случае впечатления от пережитого уже давно потеряли бы свою яркость и позволили бы обыденной жизни заставить их думать, что тот вечер, когда Максим переместился на шесть лет назад, а Настя помогла ему удержаться в теле во время атаки Эмиля, был просто сном…

— Обязательно, — криво улыбнулся Максим, отвечая приятелю, — тебе первому позвоним, отчитаемся.

Настя немного зарделась, опустив голову. Антон заметил это и нехорошо улыбнулся, однако, к удивлению и радости девушки, не отпустил нового сального замечания по этому поводу.

— Ладно, тогда мы пошли. До завтра? — дойдя до проходной института, весело заговорила Катя, обнимая Настю на прощание.

— Да, пока, — тихо отозвалась девушка.

Максим бегло пожал руки товарищам, обнял Катю и остановился, дожидаясь, пока компания уйдет от проходной достаточно далеко. Лишь, когда друзья пропали из виду, Максим и Настя сумели вздохнуть свободно.

— Фронт чист, — улыбнулся юноша, кладя подруге руку на плечо, — куда отправимся сегодня? У нас огромный выбор: взять ключ от аудитории, пойти в читальный зал, посидеть в столовой, погулять по территории или по парку, если ты не замерзнешь, конечно…

Настя отстранилась от друга и посмотрела ему в глаза.

— Пойдем, — коротко сказала она.

Серьезный настрой подруги удивил юношу. Несколько минут он молча следовал за ней, пытаясь понять, куда она направляется.

Оказавшись у высокого здания общежития, Максим недоуменно посмотрел на Настю, нахмурившись.

— Слушай, если ты решила последовать совету Дениса и снять номер, должен заметить, что представлял это несколько не так, — нервно усмехнулся он.

Настя легко пихнула друга в плечо.

— Дурной ты, — улыбнулась она, подходя к дверям общежития, — у меня здесь один знакомый живет. И сегодня они с соседом уходят праздновать чей-то день рождения. Уже ушли, на самом деле. Угадаешь с одного раза, кому они оставили ключ от комнаты?

Настя выудила из кармана небольшой ключик и демонстративно поводила им у друга перед глазами. Максим закусил губу и недоверчиво прищурился.

— Настя, — серьезно обратился он, — что. Ты. Задумала? Скажи сейчас, а то мне уже черт-те что в голову приходит.

Девушка изумленно распахнула глаза, и ее щеки залил легкий румянец.

— Макс! — возмущенно воскликнула она, сложив руки на груди. Юноша повторил ее позу.

— Что? Еще скажи, что ключ от комнаты в общежитии и твое таинственное «пойдем» никак не может навести на определенные мысли!

Девушка закатила глаза.

— Других-то может. Собственно говоря, оно и навело, — Настя развела руками, — зато это наше прикрытие ни у кого не вызывает дополнительных вопросов, что нам очень на руку. Когда я попросила ключ для нас с тобой, хозяева комнаты сразу сделали для себя выводы, чем мы будем заниматься, и ничего не спросили.

Девушка широко улыбнулась и кивнула другу на дверь общежития. Максим непонятливо потряс головой, пытаясь привести мысли в порядок.

— А на самом деле мы будем заниматься… — он, прищурившись, сделал паузу, давая подруге возможность закончить за него фразу. Настя лишь хитро усмехнулась и протянула юноше руку.

— Идем со мной.

Максим нервно хохотнул, вздохнул и взял подругу за руку.

— Ладно, великий интриган, твоя взяла.

Девушка самодовольно хмыкнула и уверенно направилась к зданию.

Сдав охране институтские пропуски и назвав фамилию владельца комнаты, ребята прошли к лестнице и поднялись на четвертый этаж, пройдя по коридору в нужную комнату. Еще некоторое время Настя безуспешно возилась с дверью, которая чуть покосилась от времени и оттого плохо поддавалась. В конце концов, Максим оттеснил упрямую подругу и справился с замком.

Друзья оказались в небольшой комнатке с двумя идентичными наборами мебели: кроватями, стульями, столами и тумбами. Только старый шкаф за дверью был общим для двух обитателей помещения. На одной из тумб, слева от входа стояла початая бутылка вина. Увидев ее, Максим хмыкнул.

— Это тоже тебе друзья оставили для нашего с тобой вечера?

Настя недовольно цокнула языком.

— Ерунду не говори, — махнула рукой она, — и не трогай бутылку, это хозяйское.

Девушка прошла вглубь комнаты и оценивающе осмотрелась. Максим поджал губы, неловко перемявшись с ноги на ногу у входа.

— Итак, — вздохнул он, — теперь ты скажешь, наконец, зачем мы сюда пришли?

Настя молча кивнула другу на дверь, и юноша непонимающе уставился на нее.

— Предлагаешь мне выйти?

Девушка с укоризной посмотрела на друга.

— Нет. Предлагаю закрыть дверь. На щеколду закрывай. Не нужно нам лишних глаз и ушей. Неправильно поймут.

Максим широко распахнул глаза и уже с явным недовольством выполнил просьбу подруги. Чтобы закрыть дверь, пришлось навалиться на нее плечом и приложить некоторые усилия, заставляя щеколду войти в паз в стене.

— Я тебя уже раз двадцать неправильно понял, — буркнул юноша, оборачиваясь, — так что ты задумала? Не смешно уже.

Настя примирительно кивнула. Она заговорила тихо, словно боялась, что ее подслушивают через стены:

— Хочу попробовать помочь тебе с перемещениями, — улыбнулась она.

Юноша изумленно встрепенулся.

— Что?.. Но… погоди, в смысле? И почему здесь? И… как ты вообще собираешься…

Девушка приподняла руки, останавливая друга.

— Успокойся. Давай по порядку. Здесь, потому что это нейтральная территория, и если что-то пойдет не так, что это будет не у меня и не у тебя дома. Мы же не хотим случайно нарваться на Эмиля и натравить его на твоих или моих близких?

Максим хохотнул.

— Поэтому натравим его на ничего не подозревающих студентов? Отличная мысль! — нервно воскликнул он. Настя нахмурилась.

— Знаешь, двое студентов, которые занимаются боксом, как-то лучше подготовлены к встрече с Эмилем, чем наши с тобой родители.

Максим недоверчиво прищурился.

— То есть, это двух студентов-боксеров мы будем натравливать на меня?

— На Эмиля, — качнув головой, уточнила Настя, — если что-то пойдет не так.

— А это не одно и то же?! — воскликнул юноша.

— Надеюсь, нет, если ты научишься, наконец, перемещаться и сможешь отвоевать свое тело у Эмиля! — скороговоркой отозвалась девушка, тут же немного поостыв, — впрочем, ты прав. Идея недоработанная. Я уцепилась за нее, потому что возможность была. Если не хочешь, давай просто уйдем отсюда.

Максим глубоко вздохнул. Секунду назад он немного злился на подругу за эту глупую, на его взгляд, идею. Однако, как только Настя предложила уйти, юноша понял, что злился напрасно. В конце концов, из его собственных попыток переместиться ничего дельного не вышло. Возможно, совместные усилия с подругой принесут хоть какие-то плоды?

— Нет, — качнул головой юноша, мягко улыбнувшись, — нет, уходить я не хочу. Давай попробуем, раз уж пришли. Ничего, может, и не получится. А в таком случае бояться отягчающих обстоятельств глупо.

Пока юноша говорил, его взгляд на секунду словно бы потерял фокус, и радужное сияние вокруг Насти едва не ослепило его. Максим ахнул, делая к подруге шаг.

— Макс… — обеспокоенно окликнула девушка.

— Настя, свет, — воодушевленно шепнул Максим, — я вижу его!

— Макс, я тоже вижу, — испуганно произнесла Настя, — только… вокруг тебя.

— Что? — юноша замер, обескураженно уставившись на подругу, и сияние вновь ускользнуло от него. Взгляд девушки же остался несколько рассеянным, словно она смотрела куда-то сквозь Максима.

— Я поняла, о чем ты говорил! — Настя расплылась в улыбке, — я вижу его, Макс! И, кажется, я понимаю, как не терять это сияние из виду! Тебе нужно перестать фокусировать на мне взгляд и подумать о перемещениях. Я сделала так, и свет появился. Попробуй.

Юноша нервно вздохнул и сделал все в точности, как говорила подруга. Комнату вновь залило сияние, переливающееся всеми цветами радуги.

— Чтоб меня… — шепнул Максим, словно боясь спугнуть свет.

— Я, кажется, начинаю понимать, как это работает, — улыбка не сходила с лица Насти, — думаю, я действительно смогу… как бы… направить тебя. Помнишь, недавно, когда мы вспоминали день твоего перемещения на шесть лет назад, ты сказал, что словно бы слышал мой голос, когда убегал от грабителей? И когда Эмиль пытался проникнуть в твое тело, ты слушал меня. Я, кажется, удержала тебя именно тем, что говорила с тобой! Тогда и появились эти нити.

Максим неуверенно повел плечами. Настя воодушевленно подошла к другу и кивнула ему на кровать.

— Ложись. Попробуем ввести тебя в нужное состояние.

— Вроде гипноза? — Максим снова сконцентрировал взгляд на девушке, и сияние исчезло, — ты умеешь гипнотизировать? Чего еще я о тебе не знаю?

Из груди юноши вырвался нервный смешок.

— Это не гипноз, — покачала головой Настя, — хотя чем-то и похоже. Давай, Макс, не спорь. Может получиться!

Юноша недоверчиво лег на кровать, предусмотрительно оставив ноги на полу.

— И что я должен делать?

— Закрой глаза и представь, где хочешь оказаться, — девушка заговорила нехарактерно низким голосом, — попытайся ни о чем, кроме этого, больше не думать, просто слушай меня.

Максим послушно закрыл глаза и невольно подумал о Сабине и о мире с красным небом. Настя продолжала говорить. В окружающем пространстве словно не осталось ничего, кроме ее слов…

— И если захочешь вернуться, просто вспомни обо мне. И иди на мой голос.

Как только прозвучали эти слова, Максиму показалось, что что-то с силой толкнуло его в грудь. Следующий вздох обжег легкие, перед закрытыми глазами вдруг с бешеной скоростью пролетели краски, а в ушах зазвенели мириады звуков. Юноша ахнул, открывая глаза.

— Прости, Насть. Давай еще раз. Кажется, начало… — Максим запнулся на полуслове. Он понял, что стоит на земле, а не лежит на кровати. И земля эта имеет красно-бурый оттенок. Юноша невольно поднес руки к глазам и увидел, что на левой руке отсутствует фаланга безымянного пальца. Максим поднял взгляд к небу и прищурился от непривычного обилия алых красок.

Через секунду он ахнул от осознания произошедшего.

Им с Настей удалось спровоцировать прыжок. Только не совсем такой, как они хотели. Они спровоцировали обмен телами. А это значит, что сейчас в теле Максима находится Эмиль.

Настя словно очнулась ото сна. До этого она словно пребывала в единении с неким высшим разумом. С чем-то, что было за гранью ее понимания. Но теперь это состояние ушло, и девушка с досадой поняла, что их с другом попытка провалилась.

А ведь мы были так близки!

Настя с укоризной посмотрела на друга, неподвижно лежащего на кровати, и тронула его за плечо.

— Ладно уж, не издевайся. Сам же понял, что ничего не получилось, — недовольно проговорила она.

Однако юноша не отозвался.

— Макс?

Снова никакого ответа. Буквально через секунду тело Максима резко дернулось, и Настя ахнула, отпрянув от друга. Глаза юноши открылись и несколько мгновений непонимающе озирались по сторонам. Немного рассеянный взгляд друга остановился на Насте, и на лице Максима растянулась улыбка. Странная. Чужая. Незнакомая.

Девушка замерла, понимая, с кем оказалась заперта в комнате. Она невольно сделала шаг к двери, боясь двигаться слишком быстро, чтобы не спровоцировать Эмиля на агрессию.

Чужак в теле юноши поднялся на ноги.

— А вот и второй Мастер, — осклабился он, — Мастер-медиум, если быть точнее. Здравствуй, дорогая.

Настя не понимала, о чем говорит этот человек, но знала, что нужно, как можно скорее сбежать от него. Девушка попятилась к двери.

Эмиль не спешил нападать. Он будто наслаждался каждым мгновением пребывания в теле Максима.

Настя уперлась в дверь спиной. Сердце ее пустилось вскачь. Бежать больше некуда.

Ох, и зачем же я попросила Макса задвинуть щеколду?..

Настя почувствовала, что от страха у нее дрожат колени. Казалось, спасти ее может только чудо: дверь, над которой потрудился Максим, была закрыта наглухо.

— Вот черт! — прошипел Максим, едва не подпрыгнув на месте, — Настя! Настя, возвращай меня обратно! Все пошло не так! Скорее!

Дыхание участилось, сердце ускорило бег. Юноша прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на голосе подруги, однако ничего не услышал. Путь назад был отрезан. По крайней мере, до того момента, пока Эмиль не захочет вернуться в свой мир.

— Нет… — выдохнул Максим, боясь даже представить, что могло произойти. Одна мысль была страшнее другой.

Юноша вздохнул и попытался вновь сосредоточиться на перемещении. Если верить Насте, тот свет, что они видели вокруг друг друга, действует постоянно, нужно только посмотреть особым образом, чтобы увидеть его. Каким-то шестым чувством Максим понимал, что сияние и перемещения напрямую связаны между собой. Как… ключ и замок. Получается, если Эмиль способен перемещаться в другой мир, он тоже активирует такой свет.

Максим стиснул зубы, заставляя себя сосредоточиться на перемещении в свою реальность. Он знал, что ему под силу спровоцировать прыжок самостоятельно. Однако что-то помешало ему сконцентрироваться. Юноша открыл глаза, огляделся и попытался распознать источник шума. Как будто кто-то кричал. Женщина. Неподалеку.

Максим обернулся и увидел небольшое одноэтажное здание с темными, словно речной ил, стенами. Окна отсутствовали. Глухая дверь цвета ржавчины была плотно закрыта, и за ней слышались приглушенные отчаянные женские крики. Больше им попросту неоткуда было доноситься: вокруг не было ни одного другого здания. Местность вокруг напоминала сухую выжженную пустошь. Людей поблизости также не было.

— Что же это за место такое?.. — тихо, словно боясь потревожить кого-то, спросил Максим. Его вопрос растворился в воздухе, и лишь новый крик был ему ответом.

Сглотнув тяжелый подкативший к горлу ком страха, юноша осторожно подошел к двери, прислонился к ней ухом, пытаясь понять, сколько людей находится внутри. Когда крики вперемешку с рыданиями смолкали, помещение за дверью погружалось в полную тишину. К своему удивлению, Максим понял, что женщина, похоже, находится внутри одна.

Юноша проклинал себя за растерянность. По большому счету, ему не было дела до некой кричащей женщины в странном одноэтажном здании: это чужой мир, и неясно, по каким он живет законам.

Может, женщина за дверью опасна? Или лишена рассудка, поэтому ее здесь и держат? Вместо того, чтобы стоять здесь и медлить, я должен найти способ вернуться в свой мир, помочь Насте, остановить Эмиля…

Уже решившись оставить все, как есть, юноша услышал новый крик. И в нем вперемешку с рыданиями звучала мольба. Максим не разобрал всех слов, но явно услышал «помогите» и «умоляю».

Из груди юноши вырвался тяжелый вздох. Он сжал кулак, и непривычное ощущение отсутствующей фаланги безымянного пальца заставило его вздрогнуть — вспомнить, что сейчас он находится в теле Эмиля. И переместился Максим именно тогда, когда его злой двойник удалялся от этого здания. Какова вероятность, что Эмиль является причиной истошных воплей женщины? Может, он и заточил ее внутри? Или… искалечил, измучил и бросил умирать? Ответов на эти вопросы у юноши не было, но он ни на секунду не сомневался, что Эмиль способен совершить любое зверство. Встреча с ним не сулила для женщины за дверью ничего хорошего. Максим знал, что не простит себе, если попросту оставит кого-то на растерзание этому человеку. Он должен помешать. Тем более что переместиться обратно в свой мир все равно не получалось.

Тревога за Настю не покидала юношу ни на секунду. В бессилии ему оставалось только надеяться, что подруга заподозрит неладное и сумеет вовремя уйти из комнаты в общежитии, чтобы Эмиль не причинил ей вреда.

Пожалуйста, пусть только она будет в порядке…

Тем временем раздался новый протяжный крик, срывающийся на отчаянные рыдания.

— Да чтоб тебя… — прошипел Максим, потянув за ручку. Дверь со скрипом отворилась, и юноше пришлось усиленно всматриваться в непроглядную темноту. Помещение оказалось довольно большим, хотя снаружи таким не казалось. Внутри пахло плесенью, пылью и сыростью. Беспорядочно стояла какая-то старая мебель.

Когда дверь открылась, крики тут же смолкли.

Максим настороженно шагнул внутрь, чуть прикрывая дверь, и густая, почти осязаемая тьма обступила его. Страх медленно пополз вверх по позвоночнику.

Дверь ведь была открыта. Почему та женщина не выходила самостоятельно?

Юноша с трудом различал во мраке предметы. Глаза долго привыкали к темноте, но вскоре сумели выхватить женский силуэт в дальнем конце комнаты. Казалось, и обитательница этого странного места, наконец, рассмотрела вошедшего, и ее душераздирающий вопль наполнил помещение. Максим невольно прикрыл уши и отступил. От этого крика его душа наводнилась ледяным ужасом, а мысли разбежались по углам сознания.

— Нет! Прошу вас! Умоляю! Не надо! Не делайте этого! Пожалуйста… — смог разобрать юноша в бессмысленной каше звуков, в которую сливались истерические женские рыдания.

Максим отнял руки от ушей, непонимающе уставившись на девушку в дальнем углу помещения. Лишь теперь он заметил, что она прикована кандалами к стене.

Юноша стремительно приблизился к пленнице, и та зашлась новыми рыданиями, голос сорвался от постоянного крика. Максим присел рядом с девушкой, невольно отметив, что представлял ее себе немного старше.

— Тише, успокойтесь. Сейчас я…

— НЕТ!!! ПОЖАЛУЙСТА! — истерически завопила она, нервно задергав ногами.

Да что же это она…

В своем волнении юноша снова забыл, что находится в чужом теле. А ведь сейчас он — именно тот человек, что, похоже, заточил ее здесь. Отстранившись от девушки, Максим приподнял руки, показав безоружные ладони, и покачал головой.

— Ох, нет… нет, погодите! Я не он, — юноше пришлось говорить громко, чтобы привлечь внимание бьющейся в истерике пленницы. Крики смолкли, превратившись в слабые обессиленные стоны. Максим продолжил сбивчиво объяснять, улучив момент, — я не тот, кем кажусь… то есть, выгляжу… то есть… я не Эмиль!

Девушка недоуменно распахнула заплаканные глаза. Губы ее задрожали.

— Знаю, это звучит странно, — нервно улыбнулся Максим, — но я не Эмиль. Я не причиню вам вреда, я… я вас освобожу!

Пленница прерывисто вздохнула.

— Вы… не Эмиль Морган? — недоверчиво переспросила она.

Эмиль Морган. Его полное имя…

— Это долгая история, — облегченно вздохнул юноша, принявшись искать во мраке помещения ключ от кандалов. Попутно он ощупал и свои карманы, надеясь найти его там, и вздрогнул, когда обнаружил за поясом острый нож, — и странная. Я знаю, я выгляжу в точности, как Эмиль, но я — не он. Технически. Или формально? В общем, неважно, это сложно. Где же этот чертов ключ? Здесь где-нибудь свет включается?

Юноша выпрямился во весь рост и вопросительно кивнул девушке, ожидая от нее хоть какого-нибудь содействия.

— Вы не знаете, где здесь выключатель?

Пленница нервно покачала головой, прерывисто вздыхая.

— Н-нет… вы… то есть, Эмиль держал меня в темноте…

Максим скрипнул зубами.

— Эх, ладно, черт с ним, со светом, — махнул рукой он, — а куда он положил ключ от кандалов, вы не видели? Это бы однозначно помогло нам обоим.

Пленница виновато качнула головой. Похоже, только сейчас она начинала верить, что перед ней действительно другой человек.

— Он завязал мне глаза.

Максим вздохнул.

— Ясно. Но ничего, — он попытался ободряюще улыбнуться, — и так справимся. Как вас зовут?

— Паласса, — бегло ответила пленница. Юноша на миг замер, пытаясь запомнить и произнести про себя странное, непривычное уху имя, затем кивнул.

— Хорошо, Паласса. Я Максим.

Представившись, юноша продолжил искать что-нибудь, чем освободить девушку. Картина внутри помещения прояснилась, и Максим с ужасом понял, что попал подобие камеры пыток. Кругом были хаотично расставлены стулья и столы с захватами для рук, ног и головы, посреди комнаты стоял старый деревянный стол с разнообразными инструментами. Некоторые из них были покрыты ржавчиной (по крайней мере, Максиму хотелось думать, что это именно ржавчина). Проглотив тяжелый ком, юноша двинулся к этому столу, ища в темноте что-нибудь подходящее.

— Максим? — переспросила Паласса. В голосе ее послышалось странное воодушевление, — тот самый?

Юноша нашел инструмент, больше всего походивший на кусачки. Взяв его, он и думать не хотел, для чего это здесь применялось.

— Что вы подразумеваете, говоря «тот самый»? — спросил юноша, подходя к пленнице. Девушка вздрогнула, недоверчиво уставившись на пугающий инструмент в руках Максима. Он проследил за ее взглядом и качнул головой, — не бойтесь. Это для цепей. Они, вроде, тонкие и ржавые. Должны поддаться. Ключа у меня нет, так что придется просто перекусывать цепь.

Паласса облегченно вздохнула и кивнула.

— Так что вы имели в виду? — вновь спросил юноша, ухватывая цепь и пытаясь отвлечь пленницу разговором, — почему я «тот самый»?

— Эмиль Морган говорил о вас. Назвал вас Мастером… и путешественником. Сказал, что создал вас.

Юноше пришлось приложить немало усилий, чтобы цепь поддалась.

Раздался металлический лязг, и руки Палассы резко опустились вниз. Девушка ахнула. Максим протянул ей руку, помогая встать, и недоверчиво посмотрел ей в глаза.

— Погодите, что? Как это, создал?

Паласса виновато потупилась.

— Простите, я совсем мало об этом знаю. Морган сказал, что все это как-то связано с потенциалом, который он должен забрать у меня и у таких, как я. Он называл нас путешественниками.

Юноша потряс головой, сбрасывая оцепенение. Мысли путались.

— Что такое потенциал? Он не говорил?

Паласса кивнула

— Сказал, что это жизненная энергия.

Максим склонил голову и попытался посмотреть на Палассу так, как учила Настя. Ожидания оправдались: вокруг девушки действительно роилось призрачное радужное сияние. Совсем не такое, как у Насти, другое, намного менее яркое. Но все же оно было.

— Свет, — прошептал юноша. Девушка непонимающе посмотрела на него. Максим вздохнул, — я, кажется, начинаю понимать. Выходит, этот свет можно отнять? Он и называется потенциалом. То, что открывает доступ к перемещениям.

Паласса напряженно сжалась. Юноша качнул головой.

— Паласса, послушайте, вам надо уходить. Как можно дальше отсюда. И будьте бдительны. Не знаю, как Эмиль до этого находил меня, но, возможно, ему помогал этот самый потенциал. Если так, то по нему он сумеет и вас найти снова, так что постарайтесь защититься от него. Реже бывайте одна. Я не знаю, смогу ли в нужный момент оказаться рядом, чтобы вновь помочь.

Девушка осторожно приобняла Максима и тут же отстранилась.

— Спасибо вам. Я поняла, — кивнула она.

— Спешите. Я останусь здесь, чтобы не видеть, в какую сторону вы пошли, если Эмиль вернется. Не знаю, насколько это осложнит ему задачу, но перестраховка не помешает.

Палассу не пришлось уговаривать. Она спешно направилась к двери и покинула помещение. Ее слова призраком витали над Максимом.

Создан. Что, черт побери, это значит?! Как я могу быть создан?

В душе Максима всколыхнулась злость — на себя, на Эмиля и даже на Палассу. Юноша был не в силах просто так принять ее слова на веру: как он мог быть создан, если у него есть родители, есть детские фотографии, чуть не сразу после роддома, есть своя жизнь, в конце концов?! И если раньше мысль о том, что эта жизнь — чья-то большая ошибка, только нагоняла на Максима хандру, то теперь она не на шутку задела его. Наверное, потому что в свете последних событий показалась ему возможной…

— Так, хватит! — вслух приказал себе юноша, заставляя себя собраться с духом, — нужно вернуться в свой мир.

Максим понимал, что вряд ли сумеет осуществить задуманное собственными силами. Однако в этом мире был человек, который, возможно, поможет ему. Настало время проверить это на практике.

Выйдя из старого здания, юноша огляделся. Кругом была лишь красная пустошь. Максим не имел ни малейшего представления, куда идти, поэтому побрел наугад, доверяясь механической памяти тела Эмиля, решив, что оно само приведет его, куда нужно. Возможно, идея была не из лучших, но других у юноши попросту не было. Оставалось только последовать ей.

Настя изо всех сил вжималась в запертую дверь, словно надеялась просочиться через нее в коридор. Она ни секунды не хотела оставаться в одном помещении с Эмилем. Одного лишь взгляда в его одержимые глаза было достаточно, чтобы понять: от него не стоит ожидать ничего хорошего. Парализующая волна страха охватила девушку, когда чужак в теле ее друга сделал к ней один неспешный шаг.

— Не приближайся, — полушепотом выдавила Настя, лихорадочно ища, чем бы защититься.

На лице Эмиля мелькнула недобрая снисходительная улыбка. На слова девушки он не обратил никакого внимания.

— У тебя потрясающий потенциал, — хмыкнул он, — ты мне очень пригодишься.

Настя и ахнуть не успела, как Эмиль сорвался с места и бросился к ней. Испуганно пискнув, девушка ринулась в сторону, больно ударившись ногой об угол тумбы. Сильные руки чужака обхватили ее со спины в удушающем захвате. Настя невольно уцепилась за предплечье Эмиля, стараясь ослабить хват. Сердце застучало в висках, воздуха отчаянно не хватало.

Ребра! У Максима были ушиблены ребра…

Мысль молниеносно промелькнула в голове Насти, и девушка, не раздумывая ни секунды, отпустила предплечье Эмиля и со всей силы ударила его локтем в правый бок. Похоже, чужак не ожидал, что этот удар причинит такую боль. Он чуть ослабил хватку, и Настя с судорожным жадным вздохом сумела вырваться, потеряв равновесие и упав на тумбу. Початая бутылка вина, стоявшая там, покачнулась, и девушка, схватив ее, вскочила и резко нанесла удар по голове Эмиля, когда он попытался перевести дух.

Все произошло за доли секунды. Бутылка разбилась. Эмиль издал сдавленный стон и, как подкошенный, рухнул на пол среди разлитого красного вина и осколков, но Настя не увидела его падения. Нанеся удар, она тут же бросилась к двери, что было сил, рванула щеколду, содрав кожу с пальцев, и вылетела в коридор, опрометью кинувшись к лестнице.

Добежав до проходной, девушка, не помня себя, перепрыгнула через невысокий турникет и помчалась к выходу из общежития. Охранник, казалось, что-то крикнул ей вслед, но Насте не было до этого никакого дела. Паника гнала ее прочь от общежития, прочь от Эмиля, который собирался убить ее.

Лишь когда дыхание окончательно сбилось, Настя остановилась, положив руки на колени, и попыталась перевести дух. Картины произошедшего калейдоскопом пронеслись у нее перед глазами, и девушка резко выпрямилась, судорожно вдыхая и выдыхая. Тело начала бить мелкая нервная дрожь. Настя в ужасе закрыла рот трясущимися руками и всхлипнула, понимая, что только что сделала.

— О, господи… Макс! — воскликнула она, хватаясь за голову. Момент, когда она ударила Эмиля бутылкой по голове, всплыл в ее памяти, заставив ахнуть от страха, — что же я натворила?

Развернувшись, девушка сделала шаг в обратную сторону, но не сумела заставить себя вернуться. Одного лишь воспоминания о взгляде Эмиля хватило, чтобы щупальца страха вновь обвили и остановили Настю. Сердце все еще бешено колотилось, дыхание сбивалось. Девушка не знала, как быть дальше: вернуться и проверить, как там Максим? Точнее, его тело… а что, если Эмиль придет в себя и вновь нападет?

Следующая мысль заставила Настю похолодеть от ужаса: а если удар оказался смертельным? Что, если Максиму попросту некуда будет возвращаться?

Настя судорожно втянула воздух, понимая, что истерические рыдания вот-вот захлестнут ее.

— Что же делать?.. Господи, что делать?.. — беспомощно прошептала она, утирая слезящиеся глаза. Как ни старалась, Настя не могла совладать со своим страхом и заставить себя вернуться в общежитие. Собственная беспомощность злила и угнетала ее.

Добредя на заплетающихся ногах до ближайшей скамьи, девушка устало опустилась на нее, закрыла лицо руками и зарыдала в голос.

Максим шел, не разбирая дороги. Впереди маячили высокие здания: некоторые из них отдаленно походили на старинные замки с острыми шпилями и башнями, а некоторые — на крупные темные бетонные блоки без окон. В отдалении слышался механический гул, напоминающий работу заводских механизмов.

Идя в неизвестном направлении, Максим не переставал задаваться вопросом, что же это за мир? Буйство алых красок сводило юношу с ума. Он искренне не понимал, как люди могут жить здесь постоянно. Максим не знал, сколько времени уже провел в этом мире, но догадывался, что немного, а вездесущий красный цвет уже вызывал у него нешуточную головную боль.

Стараясь отвлечься, юноша отметил для себя, что людей в «красном мире», похоже, живет не так много, как в его родном. За то время, пока Максим шел от пыточной камеры до своего неизвестного пункта назначения, он не встретил ни одной живой души, кроме, конечно, Палассы. Теперь юноша даже немного жалел, что не расспросил освобожденную пленницу Эмиля об этом странном месте. Возможно, ему не удастся найти Сабину до того, как Морган захочет вернуться в свое тело. А это значит, что Максим вновь отправится в свой мир ни с чем.

Неподалеку мелькнул чей-то силуэт. Человек двигался быстро, словно бы короткими перебежками. Максим прищурился и сделал шаг в направлении незнакомца. Тот, заметив его, только прибавил шагу и поспешил скрыться из виду.

Юноша замер в недоумении. Неужели его внешний вид наводит такой ужас? Или люди в этом мире попросту живут в постоянном страхе? У Максима в голове не укладывалось, как такое возможно. В его мире худо-бедно почти всегда находились лидеры, которые стремились привести мир в порядок. Каждый лидер, конечно, мнил этот порядок по-своему, но все же, чтобы довести родную реальность Максима до такого состояния, нужны были немалые старания. По крайней мере, он хотел так думать…

Сочувствие жителям «красного мира» нервно перемежалось в сознании юноши с беспокойством за Настю. Страшные сцены, где Эмиль его собственными руками причиняет девушке вред, одна за другой заставляли Максима содрогаться. Юноша скрипнул зубами и ускорил темп. Он не представлял себе, куда направляется, но стоять на месте не мог. Еще несколько минут он стремительно двигался сквозь пустынный город. Редко встречающиеся на улицах люди предпочитали обходить Максима стороной. Город, поросший высотными темными зданиями, как болезненными наростами, выглядел запущенно. В своем родном мире Максим привык чуть не на каждом шагу встречать рекламные щиты, неоновые вывески магазинов, плакаты с афишами кинофильмов, не говоря уже о большом количестве народа, находящегося на улицах в любое время суток… здесь же ничего подобного не было. Люди красного мира существовали… выживали, но никак не жили. «Жизнь» — слишком громкое слово для них. При мысли об этом сердце Максима болезненно сжалось, юноша замер и тут же возблагодарил за это судьбу — мимо него по разбитой дороге с огромной скоростью пронеслось большое темное пятно. Максим даже не сразу понял, что это было. Какое-то подобие автомобиля, не иначе. А ведь водитель едва не сбил юношу. Что-то подсказывало Максиму, что, попади он по эту темную махину, водитель продолжил бы ехать дальше, даже не сбавив скорости.

Сердце застучало быстрее от запоздалого осознания, что юноша чудом избежал смерти в чужом мире и в чужом теле.

— Ох… — выдохнул Максим, приложив искалеченную левую руку к груди.

— На твоем месте я бы не стояла так близко к дороге, — окликнул кто-то.

Юноша резко развернулся и увидел уже знакомую темноволосую молодую женщину. Она оценивающе глядела на него с легкой полуулыбкой на лице. Сабина. Единственный человек, с кем Максим мог поговорить в этом забытом богом месте.

— Идем со мной, — мягко и одновременно строго произнесла она, кивнув. Максим открыл было рот, чтобы предупредить молодую женщину, что он не Эмиль, однако осекся и предпочел промолчать. Вспомнив слова Насти, юноша решил повременить с доверием. Отчего-то ему казалось, что Сабина — хороший человек, однако то, что она водила знакомство с Эмилем, заставляло держать с ней ухо востро.

Сабина не стала ждать, пока расстояние между ней и Максимом сократится до минимального, а двинулась в путь, когда их еще разделяло метров десять. Юноша на всякий случай предпочел держать дистанцию.

Удара в спину молодая женщина явно не опасалась. Она уверенно следовала вперед и, кажется, ее не волновало, поспевает ли за ней Максим. Заговаривать с ним она также не спешила.

Юноша настороженно следовал за своей проводницей, мысленно дивясь ее красоте. В этот раз ему удалось более внимательно рассмотреть ее. Сабина обладала прекрасными формами, привлекательным оливковым цветом кожи и густыми черными волосами, спускающимися ниже лопаток. Вспоминая лицо молодой женщины, Максим все гадал, к какой народности она принадлежит. В ней словно смешалось множество кровей. Можно было уловить что-то турецкое, цыганское, европейское, азиатское… и ничего из этого одновременно.

— Запоминай дорогу, Максим, — вновь одновременно мягко и строго сказала Сабина, — в следующий раз это будет единственное место, куда тебе нужно идти.

На секунду юноша замер. Выходит, все это время Сабина знала, что видит перед собой не Эмиля?

Молодая женщина обернулась и снисходительно улыбнулась своему спутнику.

— В чем дело? Ты думал, я вас не отличу?

Юноша недоверчиво прищурился.

— В прошлый раз не отличила, — отозвался он, не спеша возобновлять шаг. Сабина вздохнула и приблизилась к нему. Его замечание она предпочла проигнорировать. Максим напрягся: чего ждать от этой загадочной женщины, он совершенно не знал, и это невольно заставило его вспомнить, что за поясом у него припрятан нож на случай нападения.

— Успокойся, — заботливо кивнула Сабина, глядя ему прямо в глаза, — я понимаю, что ты мне не доверяешь. Но мой тебе совет: сначала выслушай меня, а потом, если захочешь, схватишься за оружие. Мы оба знаем, что мне с тобой не совладать, пока ты в этом теле. В твоем собственном, возможно, и совладать — у меня есть защитное поле, но Эмиль… имеет передо мной преимущество.

На последних словах она осеклась и смущенно зарделась. Что-то в голосе и взгляде Сабины заставило Максима послушаться и не тянуться к ножу. Он действительно немного успокоился и вздохнул.

— Откуда ты знаешь, как я выгляжу в своем теле? — только и спросил юноша. Молодая женщина отвела глаза.

— Я наблюдала за тобой через Вихрь.

— Вихрь? — качнул головой Максим. Сабина примирительно склонила голову.

— Я все объясню. Только не здесь. На улицах неспокойно.

Юноша недовольно поджал губы, но решил послушаться. С тем, что на улицах неспокойно, спорить было трудно. Максим молча последовал за своей проводницей, на этот раз поравнявшись с ней.

Вскоре молодая женщина остановилась у двери одного из домов. Юноша понял, что уже видел это место раньше, когда впервые встретил Сабину. Огромная высотная постройка без окон угрожающе возвышалась над головами спутников.

Молодая женщина потянула на себя тяжелую дверь, и Максим поспешил помочь ей, пропуская Сабину вперед. Она изумленно посмотрела на него.

— Что ты делаешь? Я ведь уже открыла.

Юноша растерянно распахнул глаза.

— Я… просто… — он неуверенно пожал плечами и неловко улыбнулся, — дамы вперед.

Сабина лишь нахмурилась и вошла в подъезд, который изнутри мало отличался от подъездов в мире Максима, разве что лифт изнутри больше напоминал космический корабль из фантастического фильма. Как только пассажиры вошли в него, на стене высветилась голографическая панель.

— Назовите этаж, — донесся бесстрастный механический голос.

— Шестнадцатый, — строго сказала молодая женщина.

Максим тут же ощутил перемену давления: лифт начал двигаться с удивительной быстротой. Юноша шумно выдохнул, когда двери открылись на нужном этаже.

— Ничего себе, — только и выдавил он. Сабина не обратила внимания на его слова и вышла первой.

Лестничная клетка оказалась погружена в темноту, однако Сабину это, похоже, нисколько не смущало. Под вмонтированной в стену подсвеченной кнопкой (по-видимому, кнопкой дверного звонка) находилась черная панель, которую юноша не сразу сумел разглядеть без освещения. Молодая женщина приложила к панели руку. Раздался щелчок, и дверь открылась. Максим проследовал за своей проводницей внутрь. Он надеялся, наконец, отдохнуть от вездесущего красного цвета, однако встретил его и здесь. В апартаментах Сабины он немного перемежался с золотыми узорами.

Небольшая комната, в которую молодая женщина привела своего гостя, была плотно заставлена мебелью: стол, пара стульев, массивный книжный шкаф и потрепанное старое кресло. На полу лежал грязно-коричневый ковер, который, видимо, раньше был какого-то другого цвета, но по нему слишком часто ходили в уличной обуви. Однако больше всего внимание Максима привлекла странная высокая кушетка. Полностью металлическая, она держалась на одной массивной круглой ножке и чем-то отдаленно напоминала операционный стол. Юноша напряженно замер при входе, невольно представив, как Сабина вместе с Эмилем в этой самой комнате проводит какие-то незаконные хирургические операции, вроде забора органов (разумеется, против желания пациента).

— Что это? — строго спросил Максим, указывая на кушетку.

Молодая женщина удивилась настороженности своего гостя и ободряюще улыбнулась ему.

— Это место моей самой важной работы, — кивнула она, — место, откуда я отправляю путешественников в Вихрь.

Снова это проклятое слово. Максим недовольно нахмурился и сложил руки на груди. Сабина предвосхитила вопрос гостя и сразу пояснила:

— Вихрь или Поток — это так называемый коридор между мирами. Пространство возможностей. Точнее, даже не так, — молодая женщина задумчиво потерла подбородок, подбирая слова, — это сама возможность, существующая вне пространства и времени. Информационное поле, где содержится… все, — Сабина обвила руками помещение для пущей наглядности, — в Потоке находится эта реальность, твоя реальность и множество других. Все, что когда-либо было или будет совершено. Любой запах, звук, цвет, вся информация. Вихрь — первоначальная субстанция, из которой, по теории, появилось все живое. И куда все это живое когда-нибудь уйдет.

Максим стоял молча, уставившись на Сабину. Комментариев у него не было, однако фразу «Я потерялся, меня вытолкнуло из Вихря» он, наконец, понял.

— Именно с помощью Потока я наблюдала за тобой в твоем родном мире. Поэтому я знаю, как ты выглядишь на самом деле.

Юноша встрепенулся.

— Постой, и в этот Вихрь можно попасть прямо отсюда? А я могу таким образом вернуться в свою реальность? — спросил он. Сабина терпеливо вздохнула и скрестила руки на груди.

— Как и в любую другую, я ведь говорила, — кивнула она.

Максим приблизился к молодой женщине, решительно посмотрев ей в глаза.

— И как туда попасть? Мне нужно назад! Ты можешь отправить меня? Там моя подруга, она в опасности! Мы спровоцировали прыжок, надеялись, что я перемещусь только во времени, но я попал сюда. И теперь Настя там одна с Эмилем… — слова юноши вылетали сплошной скороговоркой. Сабина качнула головой, пытаясь осмыслить речь гостя.

— Помедленнее, Максим, я не поняла, — мягко проговорила она, — вы с подругой спровоцировали прыжок?

Юноша пожевал губу.

— Да. Настя все говорила мне про какие-то нити, про свет, который можно увидеть, если расфокусировать взгляд… мне нужно вернуться к ней, срочно! Сабина, ты можешь отправить меня назад?

Молодая женщина понимающе приподняла брови и тяжело вздохнула. Ее взгляд вдруг помрачнел.

— Могу, если ты хочешь, чтобы Эмиль убил меня, — спокойно проговорила она. Максим оторопел и несколько мгновений не мог вымолвить ни слова.

— Что?.. — наконец переспросил он.

Сабина кивнула.

— Все просто, — она развела руками, — я отправлю тебя назад, Эмиль очнется здесь в своем теле. Поймет, что я помогла тебе, а следовательно, помешала ему, — на лице молодой женщины появилась невеселая усмешка, — поверь, у него не возникнет сомнений, он избавится от меня незамедлительно. И тогда я уже не смогу ничего тебе рассказать. Эмиль в итоге осуществит свой план, и погибнет множество людей. А может, даже миров. Если тебе на все это наплевать, то да, я могу отправить тебя назад. И сделаю это, потому что в этом случае наш разговор не будет иметь никакого смысла. Выбор за тобой.

Юноша ошеломленно глядел на Сабину, которая оставалась удивительно спокойной.

— Ясно… — только и сумел выдавить он, отведя взгляд. Молодая женщина приподняла одну бровь, — хорошо, а есть способ переместиться, не подставляя при этом тебя? Если ты объяснишь мне, как, я просто сделаю это в другом месте. Самостоятельно. Я уже делал так… кажется. Сабина, мне нужно к Насте. Я обещаю, я вернусь, и мы поговорим, только…

Молодая женщина снисходительно улыбнулась.

— Ты хочешь вернуться, только чтобы проверить, цела ли твоя подруга? — спросила она. Максим кивнул. Улыбка Сабины стала шире, — тогда в этом я могу помочь тебе без перемещений в твой мир. У твоего медиума ведь есть потенциал?

— У моего кого? — недоуменно переспросил юноша.

Сабина закатила глаза.

— У девушки, о которой ты говоришь.

Максим поджал губы, давя в себе желание задать вопрос, почему Сабина назвала Настю медиумом. В сложившихся обстоятельствах он решил, что это может подождать.

— Если ты имеешь в виду радужный свет, который роится вокруг нее, то да, есть.

Сабина глубоко вздохнула, опустив глаза, и Максим не сумел понять, что именно отразилось на ее лице.

— Это плохо? — спросил он.

— И да, и нет, — неопределенно повела плечами молодая женщина, — да, потому что Эмиль забирает себе потенциал других людей, и тогда он, скорее всего, попытался напасть на твою подругу.

Юноша вздрогнул.

— Но ведь она могла и избежать атаки. А без потенциала мы не сумели бы так просто найти ее, — улыбнулась Сабина, — ты ведь видел этот свет вокруг нее, верно?

Максим кивнул. Сабина постучала рукой по металлической кушетке.

— Тогда ты сумеешь отыскать его в Вихре. Ложись сюда, я поведу тебя.

Юноша недоверчиво склонил голову. Ему отчаянно хотелось доверять Сабине, однако он не мог себе этого позволить.

— Максим, — тяжело вздохнула молодая женщина, — я понимаю твое недоверие. Но выбор у тебя невелик. Ты не сумеешь найти подругу без меня, иначе уже сделал бы это. У тебя громадный потенциал, но ты не умеешь им пользоваться. Я могу тебе помочь. Так как? Твое недоверие ко мне сильнее беспокойства за жизнь подруги?

Максим сжал кулак и вздохнул.

— Нет, — отозвался он, делая шаг к металлической кушетке, — что я должен делать?

— Ничего. Просто ложись сюда, остальное — моя забота.

Юноша послушно взобрался на высокую кушетку и вытянулся на ней, сцепив пальцы. Сердце нервно забилось. Дружественно улыбающееся лицо Сабины склонилось над ним, Максим ощутил жар дыхания молодой женщины и почувствовал, что густо краснеет.

Она же красива до сумасшествия!.. Так, о чем я думаю? Мне нужно к Насте, а я…

— Расслабься. Закрой глаза. Просто дыши и слушай мой голос.

Юноша выполнил указания Сабины, хотя расслабиться ему удалось с трудом. Нежные руки молодой женщины легли ему на виски.

— Я крепко тебя держу. Ничего не бойся. Сейчас будет немного больно, а потом ты увидишь краски. Не пугайся. Я буду рядом.

Следующий вздох действительно принес ощутимую физическую боль. Максим уже испытывал ее прежде — при каждом перемещении. В следующую секунду мир, находящийся за закрытыми веками юноши буквально взорвался и исчез. Максим ощутил себя внутри бесконечного водоворота радужных красок, переливов тысяч и тысяч звуков, голосов, запахов. Хотелось закричать, но юноша, казалось, забыл, как это делается. Страх красно-черным одеялом обволок окружающее пространство… если это, конечно, было пространством.

— Максим! — отчетливо услышал юноша среди мириад звуков. Это был голос Сабины. Каким-то образом он заглушил все вокруг, вышел на первый план, — Максим, не пугайся. Ты находишься внутри Потока. Это не опасно. Не бойся его, он не навредит путешественнику. Ты слышишь мой голос, — эти слова не были вопросом, — держись за него, как за веревку. Он вытащит тебя назад, когда будет нужно. Сейчас сосредоточься на своей подруге.

Сказать было легче, чем сделать. Сосредоточиться в таком обилии информации вокруг было практически невозможно.

Подруга… подруга… Настя! Юноша ахнул бы, если бы сумел. Однако сейчас его эмоции были красками, и светлый всполох служил восклицанием.

— Хорошо, — отозвалась Сабина, — теперь подумай о ее потенциале. Представь его себе и просто смотри в Вихрь. Попроси его подсказать тебе, где искать, и он поведет тебя.

Максим без труда вспомнил радужное сияние, которое видел вокруг подруги.

Отведи меня к ней. Покажи ее. Она жива?

Краски понеслись с неимоверной скоростью. Максим летел сквозь них, чувствуя, что подбирается все ближе к заветной цели. Впереди замаячила точка, расширившаяся в матовое окно, через которое приглушенно доносились звуки родного мира юноши.

Настя сидела на скамейке и плакала. Она явно была напугана, растеряна, расстроена, но при этом жива и совершенно невредима. Эмиля рядом с ней не было.

— С ней все в порядке, — вновь прозвучал голос Сабины, — Максим, возвращайся. У нас мало времени.

Серые краски сомнения окутали сознание юноши. Он вновь посмотрел на плачущую подругу, затем на бесконечные потоки света вокруг. Ему на ум невольно пришел вопрос, как он может здесь что-то видеть, если даже не помнит, как это делается.

Ты видишь своим потенциалом.

Внезапно пришедший ответ был взят из ниоткуда. Однако Максим ясно чувствовал, что это была не его собственная мысль. Вихрь отвечал ему. На каком языке он говорит?

Ни на одном. И на всех. Если бы у потенциала был язык, это был бы он.

Юноша захотел улыбнуться, и вокруг заплясали золотисто-желтые с розовыми всполохами краски. Это было прекрасно и удивительно. Максим не хотел покидать Поток. Здесь все мирские заботы испарялись. Не было ни боли, ни страха, ни тела. Все эмоции становились красками, все звуки и возгласы моментально рассеивались светом и уносились в бесконечные просторы Вихря. Это явление, чем бы оно ни было, являло собой истинное совершенство, не идущее ни в какое сравнение с любым вещественным миром.

— Я знаю, как тебе не хочется уходить, — вновь прозвучал голос Сабины, — но, Максим, я прошу тебя вернуться в Красный мир. Мне нужно поговорить с тобой, это очень важно. От этого зависят судьбы множества миров и бессчетного количества людей.

Юноша увидел вокруг грязно-синие оттенки досады. Он не хотел возвращаться, хотел остаться в Вихре намного дольше. Однако вид плачущей подруги и просьба Сабины заставили его забыть о своих желаниях. Незримая, сотканная из света нить почувствовала это и потянула его. Все быстрее, быстрее…

Максим вскочил с криком, лицо обливалось потом, вдох обжег легкие.

Руки Сабины обхватили его за плечи.

— Максим! Максим, дыши. Все хорошо. Смотри на меня. Ты вернулся. Молодец, — голос молодой женщины был слегка взволнованным, но звучал твердо. Когда юноша сумел сфокусировать на ней взгляд, на ее лице появилась мягкая улыбка, — ты отлично справился.

Максим в ответ смог лишь кивнуть. Голова немного кружилась, в горле пересохло.

— Можно… воды? — хрипло спросил он.

Сабина поджала губы и обернулась на стол, стоящий у дальней стены.

— Д-да. Конечно, — неуверенно отозвалась она и медленно направилась к столу. На нем стояла светлая небольшая бутылка. Молодая женщина взяла ее и с явной неохотой протянула Максиму. Юноша прищурился. Внутри сосуда плавала какая-то мутная густая жидкость, больше напоминающая соус, чем воду.

— Что это? — спросил Максим. Сабина отвела взгляд.

— Сгущенная вода. То немногое, что выдают людям нашего мира в день. То, что удается очистить.

Юноша, не раздумывая, вернул бутылку Сабине.

— Ох… я не знал, что у вас здесь проблемы с водой.

— Тебе нужно попить, — покачала головой молодая женщина, но Максим наотрез отказался.

— Обойдусь. Тебе нужнее. Как же вы живете в этом мире почти без воды?

Сабина вернула бутылку на стол и тяжело вздохнула. Юноша осторожно спрыгнул с кушетки, придержав пальцами виски: комната вновь сделала перед глазами крутой оборот.

— Красный мир… не похож на твой, — пожала плечами Сабина.

— Он так и называется? Красный мир? — нахмурившись, поинтересовался юноша.

Молодая женщина невесело усмехнулась.

— Ему подходит это название, верно? Так его называют путешественники. Условно. Доподлинно неизвестно, каким он был раньше, и в наших условиях история никого не заботит — заботит лишь настоящее. Здесь была война, Максим. Много веков назад. Она почти все уничтожила. Теперь этот мир доживает свои дни, и, думаю, его хватит ненадолго.

Максим нахмурился и тяжело вздохнул.

— Если в Вихре есть ответы на все вопросы, почему ваши путешественники не посмотрят, как исправить положение? Предотвратить войну, например, или… хотя бы восстановить нынешний мир после разрухи.

Сабина снисходительно улыбнулась.

— Потому что этого делать нельзя. В нашем мире война была «узлом». Так называются ключевые события внутри Вихря. Если путешественник своими перемещениями задевает «узел», это может привести к необратимым катастрофическим последствиям, которые затянут с собой не один мир. И предугадать их будет невозможно. Что до восстановления, то даже в Потоке нет панацеи, которая может восстановить разрушенный мир.

Максим опустил взгляд.

— То есть, ничего нельзя сделать?

— С помощью Вихря нельзя, — пожала плечами Сабина, — другими способами люди пытаются по мере сил. Основные усилия бросают на очистку воды. Я тоже посменно работаю на очистной станции.

Юноша поджал губы.

— А в остальное время отправляешь путешественников в Вихрь? — спросил он. Сабина кивнула.

— Именно так. И твоя подруга, судя по твоему рассказу, тоже умеет это делать, раз она видит нити и управляет ими. Такие люди называются медиумами.

Максим нахмурился.

— Я думал, медиум — это человек, общающийся с душами умерших, — в замешательстве пролепетал он, отчего-то обращая внимание на изуродованные руки Эмиля.

— Это лишь одна из ипостасей, — пожала плечами Сабина, — возможно, в вашем мире она наиболее раскрыта. Хотя, уверена, те, кто знают истинное предназначение медиумов, занимаются не только поиском душ внутри Вихря, но и непосредственной отправкой туда путешественников. И следят, чтобы они не повреждали «узлы».

Юноша скептически прищурился.

— Вряд ли в нашем мире есть что-то подобное.

— Это есть в любом мире, — снисходительно улыбнулась Сабина, — просто об этом не распространяются. В противном случае появилось бы слишком много желающих отправиться в Вихрь, а доступ есть далеко не у всех.

Теперь Максим понимал, о чем говорит медиум.

— Потенциал, — утвердил он. Сабина кивнула.

— Да. Потенциал есть только у путешественников и Мастеров.

— И кто из них я? — поинтересовался юноша. Сабина нахмурилась.

— Все не так просто, — качнула головой она. Максим вздохнул.

— Хорошо. Кто тогда Эмиль? И почему мы связаны?

По лицу молодой женщины пробежала тень.

— Эмиль — Мастер. Но начинал он как обычный путешественник.

— В чем различие? — прищурился Максим.

— Мастерам для перемещений сквозь Вихрь не требуется медиум, тем они и опасны. Их потенциала достаточно, чтобы самостоятельно найти путь к своему телу, если они перемещают только сознание. Но чаще всего Мастера отправляются через Поток в собственной физической оболочке.

Юноша устало потер глаза.

— Хорошо, — вздохнул он, — если Эмиль — такой сильный путешественник и может перемещаться в своем теле, я-то ему зачем? Зачем обмениваться со мной телами? И что это вообще за обменная практика? Разве просто побыть внутри Вихря недостаточно? Мне вот, наверное, на полжизни хватило! Зачем прыгать в чье-то тело, если можешь остаться в Потоке?

Сабина слабо улыбнулась.

— Остаться в Потоке нельзя. Рано или поздно потенциал закончится, и тогда Вихрь попросту расщепит путешественника. Сделает его частью себя. Другими словами, убьет. Чтобы этого избежать, нужно вернуться в свой мир и восстановить потенциал, когда тот будет на критическом минимуме.

Максим поджал губы.

— Так, — вздохнул он, потерев глаза. Пальцы, коснувшись лица, нащупали на левой щеке длинную грубую полоску шрама, и юноша нервно отдернул руку, представив, насколько же уродливым должно быть лицо его двойника, — так, с возвращением понятно. Но зачем чужие тела?

Сабина кивнула.

— Сейчас объясню. Обычные путешественники, пользуясь услугами медиума, могут отправить свое сознание через Вихрь в другие миры, чтобы меньше расходовать потенциал. Но сознанию ведь нужно тело в другом мире, правильно? Для этого существуют прототипы. Люди, начисто лишенные потенциала. Они рождаются, чтобы быть сосудами для сознания своих оригиналов. Каждый прототип связан с определенным путешественником. При этом прототипов может быть несколько, но оригинал — всегда один. Когда оригинал перемещается в свой сосуд, сознание прототипа меняется с ним местами и словно бы спит в теле путешественника, который, в свою очередь, свободно передвигается в чужом мире.

Максим нахмурился.

— Но это же… ужасно… — вымолвил он, качая головой.

— На самом деле, прототипы вовсе не считают себя несчастными. Они чаще всего пребывают в гармонии с самими собой, чувствуют, что их жизнь наполнена смыслом. Прототипы подсознательно чувствуют, что родились не просто так. Только они не знают, что нужны для того, чтобы служить сосудом для путешественника.

Юноша болезненно поморщился.

— Это все еще ужасно! — воскликнул он. Сабина вздохнула.

— Понимаю, как это для тебя звучит…

Эти слова заставили Максима вздрогнуть и распахнуть глаза. Ужас осознания настиг его стремительно, как удар молнии.

— Стой, что?! То есть, я — прототип Эмиля? — голос Максима сорвался, — поэтому он может обмениваться со мной телами? Но почему тогда сам Эмиль сказал своей пленнице, что я путешественник? И, если уж на то пошло, то почему, перемещаясь в его тело, я бодрствую, если прототипы спят?!

Молодая женщина внимательно посмотрела своему гостю в глаза, выслушав его сбивчивые восклицания. Она явно хотела задать вопрос насчет упомянутой пленницы, но подавила это желание — нынешний разговор был для нее куда важнее.

— Максим, это непросто, — тихо сказала она, — ты не обычный прототип.

Но все-таки прототип. Я — ячейка для сознания этого чудовища, специально рожденная для его перемещений!..

Юноша приподнял голову, будто бы с вызовом. Сабина виновато отвела взгляд.

— Когда Эмиль впервые пришел ко мне, у него был самый большой потенциал, который я когда-либо видела, — заговорила она, — разумеется, меня это заинтересовало. Он стал моим учеником, научился не питаться от Потока, а пользоваться им. По ходу учебы и прыжков потенциал возрастает в разы. Когда Эмиль прыгал со мной в последний раз, я даже боялась вести такую силу. В тот день он совершил невозможное, пусть это и стоило ему всего его потенциала. Он создал тебя, Максим…

Юноша думал, что готов снова услышать это, но оказалось, что к такому просто нельзя подготовиться. Слова медиума снова ранили его в самое сердце, и он поморщился, опустив глаза в пол.

— Что значит, создал? — севшим голосом переспросил Максим. Сабина кивнула и напряженно выдохнула.

— Если бы я только могла тебе объяснить, — сокрушенно прошептала она, виновато глядя юноше в глаза, — но я не знаю, как он это сделал, Максим. Знаю только, что это факт. Вы связаны. И связь эта мне непонятна. Я никогда прежде ни с чем подобным не сталкивалась.

Юноша покачал головой. На него вдруг тяжело навалилась усталость. Он подошел к старому креслу и тяжело опустился в него, потерев переносицу. Ужас осознания, только что накрывавший его с головой, вдруг словно бы отделился и стал витать где-то неподалеку. Максим попросту пока не мог поверить в реальность услышанного. Или сумел убедить себя, что не может.

— Ну и дела… — протянул он, с трудом осмысливая полученную информацию. На его лице появилась нервная усмешка, — знаешь, это не лучший способ, которым бы я хотел узнать о своей уникальности.

Сабина едва заметно улыбнулась. Максим хмыкнул.

— Но почему я тогда умею перемещаться? И почему у меня есть потенциал? Прототипы ведь его начисто лишены.

Молодая женщина кивнула.

— Я тоже задавала себе эти вопросы. Таких, как ты, больше нет. При своей функциональности прототипа, ты не просто не спишь в теле оригинала — ты в нем свободно перемещаешься! И при этом твой потенциал даже превышает первоначальный потенциал Эмиля. Ты — Мастер, Максим. И прототип. Одновременно. Это считается невозможным, однако ты наглядно доказываешь обратное.

Юноша рассеянно кивнул.

— Прямо шампунь «два в одном», — усмехнулся он, — похоже, создавая меня, — голос на этих словах чуть дрогнул, — Эмиль забыл отделить мух от котлет.

Сабина изумленно распахнула глаза.

— Постой, что? Я ничего не поняла, ты знаешь что-то о своем создании? Что такое «шампунь» и «котлет»?

Юноша поперхнулся от неожиданности. Бегло окинув взглядом чистые волосы Сабины, он невольно задался вопросом, как же жители Красного мира тогда моют голову, если не знают о шампуне? Впрочем, задавать этот вопрос молодой женщине он Максим посчитал некорректным. Отсутствие в этом мире котлет его удивило гораздо меньше. Юноша спешно замотал руками и головой, неловко улыбаясь.

— Ох, нет! Это я так… для сравнения. Это просто вещи из моего мира, не бери в голову.

— А… — опустила голову Сабина, ее щеки чуть залились румянцем. Повисла неловкая пауза. Максим пожевал нижнюю губу и попытался вернуть разговор в прежнее русло.

— Так… ты говоришь, что Эмиль, вроде как, истратил весь свой потенциал. Почему он не умер? И как может до сих пор перемещаться?

Сабина тяжело вздохнула.

— Как ему удалось вернуться после потери потенциала, я не знаю. Он сказал, что понял что-то о Потоке, понял, как отдавать до капли. Понял, как создать прототип, — молодая женщина виновато посмотрела в глаза Максиму, — но то, что он сделал, полностью высосало его. Потенциал — это ведь жизненная сила, то, что нами движет, что делает нас по-настоящему живыми.

Юноша нахмурился.

— В нашем мире это называют душой.

— В нашем тоже, — кивнула Сабина, — так вот, его душа фактически потеряна. Отдана Вихрю. Во время наших сеансов Эмиль был одержим Потоком, он проводил там все дозволенное время. И когда его потенциал иссяк, навязчивая идея владеть Вихрем поглотила его. Теперь он выискивает других путешественников и крадет их потенциал.

Максим помрачнел еще сильнее.

— То есть, крадет душу. Убивает, одним словом.

Это был не вопрос. Сабина виновато потупилось.

— Отчасти это и моя вина. От меня он частично узнал о переходе потенциала. Если кровь раненого путешественника попадет на руки другого человека, потенциал начнет переходить вместо того, чтобы уйти в Вихрь. Я и тебе не должна бы об этом говорить, но, как видишь, совершаю эту ошибку снова. И осознанно. Я верю, что ты не станешь поступать, как Эмиль, а знать ты должен.

Внутренний голос Максима тут же осудил молодую женщину. Как она могла рассказать этому чудовищу о таком способе получения потенциала?! Однако высказать вслух юноша это не решился. Один лишь взгляд на Сабину заставлял понять, насколько она сама корит себя за это. Максим вздохнул.

— Сегодня я очутился в какой-то старой пыточной камере. Там была пленная девушка. Я ее освободил. Эмиль сказал ей, что ему нужен потенциал «таких, как она». Насколько я понял, он пытается копить? Зачем ему так много чужого потенциала? В чем его конечная цель?

Сабина подняла на юношу решительный взгляд.

— Он хочет завладеть Потоком единолично, — сказала она, и Максим вздрогнул. Побывав внутри Вихря, он представил себе масштаб таких владений, — хочет закрыть его для всех остальных. Хочет… вобрать его в себя.

Юноша распахнул глаза.

— А это вообще возможно? — воскликнул он. Сабина склонила голову.

— До недавнего времени я думала, что нет. Но после того, как он осуществил Акт Творения, — молодая женщина виновато поджала губы, — я искренне испугалась, что у него получится. А это грозит уничтожением большинству миров. Только представь, сколько «узлов» будет уничтожено, случись подобное на самом деле! Я пыталась объяснить это Эмилю, но он ничего не желает слушать. В таком случае остается только один способ совладать с ним… но мне… — к глазам Сабины подступили слезы, — не хватит сил. Ни физических, ни моральных.

Только теперь Максим, казалось, понял, к чему ведет медиум. Он изумленно распахнул глаза.

— Постой, ты… хочешь, чтобы я это сделал? Чтобы я убил Эмиля Моргана?

Молодая женщина сморгнула слезы и посмотрела прямо в глаза юноше.

— Хотеть этого я не имею права. Как и просить тебя о таком. Но должна сказать: я пока не встречала еще путешественника… Мастера, способного потягаться с Морганом. Никто больше не сможет противостоять ему: он каждый день совершенствует свои умения владеть Вихрем. Вдобавок к этому он — опасный убийца, одержимый своей идеей. Если Эмиль осуществит свой план, дороги назад не будет. Я пойму, если ты откажешься помогать мне, но время на исходе, и у меня вряд ли получится найти кого-то другого, кто справится с Морганом. Вдобавок ко всему… ты ему нужен, он позволит тебе подобраться достаточно близко…

Максим отвел взгляд. Он признавался себе, что всем сердцем ненавидит своего создателя, поэтому с радостью бы убил его. Такой ненависти он не испытывал еще ни к кому. Но эти мысли пугали юношу. Тем временем Сабина продолжала:

— Но есть одна загвоздка, о которой ты должен знать, Максим, — виновато сказала она, — прототип и оригинал крепко связаны между собой. Трудно сказать, какую природу имеет ваша с Эмилем связь, но я обязана предупредить тебя: когда оригинал умирает, все прототипы гибнут вместе с ним.

Максиму показалось, что ему отвесили звонкую оплеуху. Сердце гулко ударило в грудь, юноша шумно выдохнул, обреченно взглянув на медиума. В глазах молодой женщины отражалась сильнейшая скорбь. Она многое бы отдала, чтобы как-то помочь Максиму, но это было не в ее силах.

— С этого стоило начать, — хриплым голосом произнес юноша. Сабина болезненно поморщилась, прикрыв глаза.

— Мне очень… очень жаль, Максим, — вздохнула она, покачав головой, — поэтому я и говорю, что не имею права ни о чем тебя просить.

— Тут с тобой трудно спорить, — поджал губы юноша.

— И все же, боюсь, ты единственный, у кого хватит сил остановить Эмиля. Как я уже говорила, ты нужен ему.

— Зачем? — голос Максима предательски сорвался.

Молодая женщина покачала головой.

— Этого я не знаю. Могу лишь предположить, что для достижения цели он выберет твое, а не свое тело в качестве идеального сосуда.

Эти слова вновь больно ранили юношу. Он поморщился, отведя взгляд. Такого тяжелого груза на него не сваливалось еще никогда. Выходит, ему не жить, так или иначе. Либо его убьет Эмиль, чтобы захватить тело и убрать конкурентоспособного путешественника, либо кто-то убьет Эмиля, и тогда Максим тоже умрет как прототип, связанный со своим оригиналом. Смерть уже витает над ним и скоро опустит косу на его шею. Сабина лишь предлагает ему варианты.

Максим невольно разозлился на медиума. Не только за то, что она рассказала о его печальных перспективах, но и за то, что она позволила такому чудовищу, как Эмиль, стать сильнейшим Мастером в истории… и позволила создать прототип. Максим осознавал, что не случись всего этого, он никогда бы не появился на свет, но это пугало его куда меньше, чем перспектива в скором времени расстаться с жизнью. Лучше уж совсем не иметь жизни, чем в двадцать лет узнать, что смерть стоит за спиной. Юноше искренне хотелось послать Сабину куда подальше с ее просьбой о помощи. Она сама заварила эту кашу — ей и расхлебывать! Однако вслух Максим этого не произнес. Он вспомнил о своих родителях. О Насте. О друзьях и близких. Если он откажется помочь Сабине остановить Эмиля, все эти люди погибнут. Как и многие другие — совершенно невиновные и ничего не подозревающие о существовании Вихря. Юноша никому не желал такой смерти. Если уж ему не дано выбирать, жить или умирать, то он хотя бы другим может предоставить выбор.

— Каков твой план? — хрипло спросил Максим, решительно посмотрев в темные глаза медиума. Молодая женщина сочувственно сдвинула брови, приблизившись к юноше. Она нежно прикоснулась к его искалеченной левой руке, и Максим изумленно посмотрел на нее. Только сейчас он, казалось, понял, что чувствовала Сабина к своему бывшему ученику. У юноши в голове не укладывалось, как она может так сильно любить это чудовище. При этом отчего-то он проникся искренним сочувствием к молодой женщине и сжал ее руку в ответ, стараясь подавить щемящее ощущение в груди.

— Нам нужно остановить Моргана до того, как соберет достаточное количества потенциала, чтобы открыть портал, через который он захочет втянуть Вихрь в себя. Я… заручусь поддержкой одного сильного медиума, он подскажет нам, что делать. У меня не было столь четкого плана, как ты думаешь, я ведь должна была сначала знать, согласишься ли ты помочь…

Боль в груди никуда не уходила. С каждым вздохом она лишь нарастала, преобразовываясь из едва ощутимой в довольно сильную, и юноша резко вскочил, выпуская руку Сабины.

— О, нет! — воскликнул он. Медиум ошеломленно отступила на шаг, понимая, что происходит.

— Он возвращается…

Максим стиснул зубы.

— Эмиль не должен застать себя здесь, — прохрипел юноша, бросаясь к двери. У самого выхода он обернулся и решительно посмотрел на Сабину, — я вернусь. И мы покончим с ним.

Медиум прерывисто вздохнула, ничего не сказав в ответ. У Максима не было времени ждать ее реакции. Он выскочил на темную лестничную клетку и рванул к лифту.

— Назовите этаж, — безучастно произнес механический голос.

— Первый, — выдохнул Максим, хватаясь за грудь и стараясь отсрочить прыжок. Теперь, когда он понял, что замышляет Эмиль и чем это грозит всем существующим внутри Вихря мирам, он просто не мог позволить своему злому двойнику навредить единственному человеку, который помочь его остановить. Нельзя было подвергать Сабину риску.

Оказавшись на первом этаже, Максим со всех ног рванул прочь от дома медиума. Легкие разрывало на части от боли. Сил сдерживать прыжок вот-вот не останется.

Когда боль стала невыносимой и свалила юношу на колени, он понял, что успел пробежать больше километра. Немного, но достаточно, чтобы хотя бы ввести Эмиля в заблуждение.