Услышав крики, явно доносившиеся из аудитории, Настя вскочила и опрометью бросилась назад, не понимая, что могло произойти за время ее недолгого отсутствия. Девушка знала одно: что бы ни сделала преподавательница, это не заставило бы студентов так кричать…
На подходе к аудитории Настя едва успела отступить и вжаться в стену, минуя столкновение с бешеной толпой студентов, в панике выбегающих в коридор. Девушка могла поклясться, что прежде никогда не видела такого ужаса в глазах сокурсников.
Один из знакомых студентов заметил Настю и с силой потянул ее за собой.
— Уходим, быстрее! — закричал он на бегу. Девушка с трудом вырвала свою руку из хватки высокого и сильного юноши, заставив его остановиться.
— Постой, Артем, что происходит? — воскликнула она, оглядываясь на аудиторию.
— Он убил ее… — с расширенными от ужаса глазами произнес сокурсник. Настя вздрогнула.
— Ч-что? Кто… кого?..
— Он убил Елену Васильевну! Какой-то псих! Горло ей перерезал! Уходим, скорее, надо вызвать милицию… скорую… охрану. Кого-нибудь!
Девушка прерывисто вздохнула.
— Я догоню… — сокрушенно произнесла она.
— Тебе точно надо уходить. Этот сумасшедший… он иллюзионист, или маг… он пользуется… какой-то световой иллюзией, не знаю. И он искал тебя! Тебя и Максима!
Сердце Насти неистово заколотилось о ребра. Все ее существо заставляло ее поддаться общей панике и побежать прочь от того, кто находился за дверью в аудиторию. Однако Настя не могла бежать. Она знала убийцу. И знала, что он не отступится, пока не найдет ее.
По спине девушки пробежал холодок, она с трудом заставила себя сохранить самообладание.
Так, без паники. У тебя есть защитное поле. Эмиль не прикоснется к тебе, если ты этого не захочешь. А ты не захочешь, поэтому он ничего тебе не сделает.
— Говорю же, я догоню. Иди, — серьезно ответила Настя.
Артем раздраженно махнул рукой и поспешил за остальными студентами по коридору. Девушка с отчаянной решимостью посмотрела на дверной проем аудитории и скрепя сердце шагнула внутрь.
Посреди помещения стоял человек с уродливым шрамом на лице. На его левой руке отсутствовала фаланга безымянного пальца. Однако ужас вызвал даже не он сам, а пленница, у горла которой он держал нож. Катя.
— Эмиль! Отпусти ее, — внезапно найдя в себе смелость и силы, строго произнесла Настя, угрожающе нахмурившись.
— А вот и наш Мастер-медиум, — ухмыльнулся Морган, сильнее прижимая лезвие ножа к горлу своей заложницы. Катя испуганно пискнула. Настя постаралась ободряюще посмотреть ей в глаза, хотя не могла скрыть своего нервного напряжения. Она сделала два осторожных шага к убийце, с трудом сдержавшись, чтобы не ахнуть при виде бездыханного тела Антона, распластавшегося на полу. Девушка лишь надеялась, что ее друг жив и не пал случайной жертвой маньяка из Красного мира.
— Отпусти ее, — повторила Настя нарочито спокойно, — ты знаешь, она не путешественница. Она тебе не нужна.
Девушка быстро окинула своего противника взглядом медиума, подтвердив свои подозрения насчет его потенциала. Столь яркого и неоднородного сияния она не видела даже вокруг Максима.
Сколько же человек он убил, чтобы получить так много?..
— Разумеется, она не путешественница, — осклабился Эмиль, — но я бы поспорил, что она мне не нужна, дорогая. Как я вижу, она много значит для тебя.
Острие ножа угрожающе кольнуло шею Кати, под ним появилась небольшая капля крови. Пленница с силой зажмурилась, ее тело задрожало от сдерживаемых рыданий.
— А где же Максим? — с самодовольной улыбкой спросил Морган, — поблизости его нет. Решил спрятаться от меня?
Лицо Насти исказила гримаса презрения. Она невольно вспомнила рассказ Максима о любви Сабины к этому человеку.
Похоже, в Красном мире дела с романтическими отношениями обстоят совсем плохо, раз Сабина выбрала себе такого монстра!
— Я тебе расскажу, если отпустишь ее, — девушка вновь кивнула на Катю. Эмиль качнул головой.
— Ты немного не в том положении, чтобы ставить условия.
Руки Насти непроизвольно сжались в кулаки от осознания собственной беспомощности. Все то время, пока она и Максим были заняты этой историей, девушка ничего не рассказывала Кате, хотя порой очень хотела это сделать. Но она берегла подругу, оставляя ее в неведении. Только в данной ситуации неведение Кате не помогло.
— Так где Максим? — подтолкнул Морган.
— В твоем мире, — хриплым севшим голосом отозвалась Настя, — отправился искать тебя. Вы разминулись.
Улыбка Эмиля стала шире.
— Что ж, это превосходно. Все даже лучше, чем я ожидал.
Настя напряженно вздохнула.
— Я рассказала тебе, что ты хотел знать. Теперь отпусти ее.
— Куда же так торопиться? — ухмыльнулся он, — ты ведь понимаешь, зачем еще я пришел сюда…
Девушка понимала. Ему нужен был ее потенциал.
— Ты пришел убить меня, — на удивление холодно ответила она. Катя расширила глаза от ужаса и жалобно всхлипнула.
Эмиль посмотрел на Настю со снисходительным осуждением, словно ее предположение оскорбило его своей банальностью.
— У людей есть пагубная привычка ошибаться на мой счет. Я терпелив, дорогая Анастасия. И не склонен так торопить события. Твой потенциал, разумеется, будет моим, но сначала я хочу тебя кое с кем познакомить. А мы оба знаем, что я не смогу прикоснуться к тебе, пока твое защитное поле активно. Я хочу, чтобы ты добровольно избавилась от него. Сейчас.
Черт!
Внутренний голос подсказывал Насте, что она должна отказать. Защитный барьер — ее единственное оружие против Эмиля. Отказавшись от него, девушка подпишет себе смертный приговор. Однако Настя знала, что стоит ей только начать произносить «нет», как Морган убьет Катю для одной лишь демонстрации силы. Этого нельзя допустить. Настя никогда не сможет простить себе то, что позволила подруге умереть из-за нее.
— Кто даст мне гарантии, что ты не убьешь ее, если я соглашусь на твои условия?
— Никто, — осклабился Эмиль, — но я гарантирую тебе, что убью ее прямо сейчас, если ты промедлишь еще хотя бы секунду.
Морган демонстративно надавил на лезвие чуть глубже. В глазах Кати отразился ужас. Настя подалась вперед, выставив руки в останавливающем жесте.
— Стой, нет! Я согласна! — выкрикнула она. Эмиль выжидающе замер, — твоя взяла. Хорошо. Я снимаю поле. Посмотри.
Призвав Поток, Настя прикрыла глаза, заставляя поле, защищающее медиума ослабеть и вскоре рассыпаться разноцветными осколками, невидимыми для невооруженных глаз. Девушка с трудом сдержала слезы: казалось, это действие буквально физически разбило ей сердце, заставило добровольно лишиться части себя.
Глаза Моргана загорелись нехорошим азартным огнем.
— Вот и умница, — усмехнулся он, резко убирая нож от горла своей пленницы и грубо толкая ее вперед.
Катя успела лишь испуганно вскрикнуть. Она не удержалась на ногах и упала на колени, отчаянно всхлипывая. Настя приблизилась к подруге и помогла ей подняться, найдя ее взгляд.
— Беги, — строго произнесла она, — беги, не оглядывайся. Прости меня.
— Насть, я…
— Уходи! — прикрикнула путешественница, отталкивая подругу к двери, — сейчас же уходи, поняла? Беги!
Катя неуверенно побежала к двери.
Настя не успела даже вновь посмотреть на Моргана, когда он исчез в портале, и в следующую секунду появился позади нее, скрутив ей руки за спиной. Девушка вскрикнула от боли, невольно согнувшись. Катя резко обернулась.
— Уходи отсюда! — прорычала Настя, — немедленно!
Руки Кати задрожали. Она отчаянно закусила нижнюю губу и, отвернувшись, побежала прочь с криком «прости меня!».
— Удивительные у вас принципы в этом мире, — хмыкнул Морган, — понадобилось еще уговаривать ее убежать.
Настя не успела ничего ответить — перед ней разверзся портал, и Эмиль, подталкивая свою пленницу вперед, шагнул в него.
Катя бежала по коридору, и из ее груди вырывались истерические рыдания. Слезы текли ручьем, застилая глаза и размывая тушь по щекам. Несколько раз девушка задела кого-то плечом, но даже не обернулась, чтобы извиниться. Все ее мысли были заняты только одним: Настей.
«Предательница», — неустанно корила себя она, — «это из-за меня ей пришлось пойти с этим маньяком на сделку. Как я могла такое допустить? Что теперь будет?»
Катя не знала, почему при этом продолжала бежать. Ноги словно сами несли ее прочь от этой злосчастной аудитории. При одной лишь мысли о человеке со шрамом на лице ее бросало в жар от ужаса.
Кругом стояла суматоха. Вооруженные охранники института уже бежали в аудиторию, пробиваясь сквозь небольшие группы ничего не подозревающих студентов. На бегу эти люди приказывали всем немедленно покинуть корпус. Катя хотела зажать уши, зажмуриться и быстрее добраться до выхода из института. А после не останавливаться и бежать, пока мысли не оставят ее в покое.
Однако не думать об увиденном Катя просто не могла.
Кем был этот Эмиль? Как он мог совершить убийство в присутствии целой толпы свидетелей? Зачем ему понадобились Настя и Максим? Откуда Настя знала его? Почему она тоже использовала эти странные термины, общаясь с ним? «Защитное поле»… «путешественница»… И что она имела в виду, говоря, что Максим находится в мире убийцы?
Мысли лихорадочно сменяли друг друга, не принося никаких ответов. Сердце неистово стучало в висках, но Катя не сбавляла темп, продолжая бежать к выходу очертя голову. Неподалеку замаячила лестница. Девушка, не раздумывая, кинулась вниз, перескакивая несколько ступеней за раз. Ноги неустанно перебирали, словно они могли никогда не остановиться. Катя запросто могла столкнуться с кем-нибудь и сбить его с лестницы, но сейчас ее это не волновало. Она чувствовала себя машиной, которой просто был дан приказ: бежать, не оглядываясь.
При этом мысли об Эмиле все равно не давали покоя. Девушка продолжила рассуждать.
Почему Эмиль назвал Макса своим прототипом? Что это значит?
Минул первый пролет. За ним второй. Разворачиваясь, Катя едва не споткнулась, но удержалась за перила, дернув руку так, что едва не вывихнула плечо. По телу прокатилась легкая жаркая дрожь, сердце забилось еще чаще от испуга, но ноги продолжали нести девушку к выходу. К двери Катя бежала уже с такой скоростью, с какой никогда не сдавала даже стометровую дистанцию. Казалось, предела скорости, с которой она может бежать, не существует.
Еще с детства ей всегда легко давался бег. Катя приучила себя к тому, что у нее может сбиться дыхание, заболеть в правом боку, застучать в висках, но ноги — это отдельная часть организма. Катя знала, ноги всегда выведут ее на финишную прямую, она в этом не сомневалась…
Что было сил, девушка распахнула дверь и выбежала из корпуса со стороны буфета. Не замечая никого вокруг, она бросилась через проходную в сторону главного корпуса, а затем помчалась прочь от института.
В глаза бил морозный ветер, мимо проходили студенты и оглядывались на Катю. Ей было все равно: лишь бы только не останавливаться…
Вдруг выглянуло солнце и на мгновение ослепило девушку, заставив, наконец, остановиться. По телу прокатилась волна жара, несмотря на мороз, стоявший на улице. Лоб взмок от волнения и быстрого бега, дыхание стало резким и прерывистым. Катя скорбно оглянулась назад.
Здание с виду выглядело обыкновенно, от внутренней суматохи и паники не осталось и следа. Вокруг спокойно шли студенты других курсов и факультетов, знакомые и не знакомые. Никто из них еще не знал о страшном происшествии. И вряд ли их это затронет так сильно, как тех, кто был сегодня на этой злосчастной лекции. Для всех остальных приключившаяся история будет лишь захватывающей сплетней, которую начнут передавать от слушателя к слушателю, покажут в новостях и осветят по радио.
Катя сглотнула ком, подступивший к горлу. Слезы неудержимо стекали по щекам, оставляя после себя грязные следы размытой косметики, но Катя ощущала себя так, словно это были не ее собственные чувства, а какой-то непонятный механизм. Девушка и вовсе сомневалась, что после случившегося хоть когда-нибудь сможет снова что-то чувствовать, кроме вины за то, что ее подруга погибнет от рук этого страшного человека.
Она погибнет, потому что променяла свою жизнь на мою… она умрет из-за меня…
Почти физическая боль разлилась по груди Кати. Тело сотрясла нервная дрожь, к которой примешивалась дрожь от уличного мороза, прорвавшегося под кожу.
Студенты, шедшие мимо, недоуменно оглядывались на девушку, кто-то даже хихикнул, высказав своим друзьям нелепые предположения о том «что делает с девушками нервная подготовка к сессии».
Да пошли вы все к черту!
Катя пыталась справиться со злостью и отчаянием, не в силах сдержать слез. Не помня себя, девушка опустилась на колени, закрыла лицо руками и надрывно зарыдала. Студенты мгновенно исчезли из ее поля зрения, оставляя место только темноте ее рук, через которую пробивались едва заметные лучики света. Кате наивно казалось, хотя она и знала, что это самообман, что если она закроется руками и перестанет видеть всех этих людей, то и они, как по волшебству перестанут видеть ее…
Лишь во время перемещения Максим сообразил, что может столкнуться с Эмилем в доме Сабины. Он быстро вытащил из рюкзака охотничий нож, который тайно взял из сейфа своего отца, и, выйдя из портала, встал наизготовку. Сердце юноши отчаянно колотилось, тело обдавало волнами жара, несмотря на холод, царивший внутри Потока. Глаза бегло изучали комнату с высокой кушеткой в апартаментах медиума. Вокруг стояла звенящая тишина, нарушаемая только частым дыханием путешественника.
Максим сделал осторожный шаг вперед и изо всех сил напряг слух, пытаясь уловить чье-либо присутствие. В следующий миг он сосредоточился и посмотрел на апартаменты взглядом путешественника, позволяющим определить находящийся поблизости потенциал. Все эти бесконечно долгие мгновения юноша жалел о своем решении использовать против Моргана именно нож.
И почему я не додумался проникнуть в какой-нибудь оружейный магазин и украсть оттуда пистолет? В конце концов, Эмиль — опытный убийца, и нож — его любимое оружие. Владеет он им всяко лучше, чем я, и вряд ли позволит мне подобраться к себе настолько близко, чтобы нанести смертельный удар…
Где-то в подсознании путешественника мелькнула беглая мысль, что нож был выбран им, потому что они с Морганом похожи. Не просто похожи, а соединены одной душой, однако Максим старался гнать эти мысли прочь. Он подумал, не стоит ли вернуться за пистолетом в свой мир прямо сейчас, однако, поразмыслив, решил, что сначала должен найти Сабину. Тем более что встреча с создателем в этом доме ему явно не грозила: квартира была пуста.
В душе юноши заворочалось нехорошее предчувствие. Отчего-то он был уверен, что Сабина не по своей воле покинула дом.
Черт! Эмиль ведь уже был здесь… он опередил меня! Шамир говорил, что его дочь жива. Как давно он последний раз проверял это?..
Максим помрачнел, пройдясь по квартире. Взглядом он изучал каждый метр и убеждался, что Морган действительно успел побывать здесь: на полу виднелись свежие грязные отпечатки мужских ботинок. Они вели к входной двери, а потом поворачивали обратно в комнату с кушеткой.
Сабина пыталась убежать от него, но он поймал ее и повел в комнату. Унес через портал. Куда?
Юноше в голову приходило лишь одно место в Красном мире, где Эмиль мог держать своих жертв. Пыточная камера, откуда Максим освободил Палассу.
Юноша мечтал прислушаться к Вихрю и почувствовать, жива ли Сабина, как это делал Шамир, но он не представлял себе, каким образом это осуществить. Окидывать молодую женщину взглядом путешественника ему не приходилось, и он понятия не имел, каков спектр ее потенциала. Можно было попытаться найти ее по защитному полю медиума — она ведь отправляла Максима в Вихрь, следовательно, поле он бы узнал, если б Морган не разрушил его….
Тяжело вздохнув, юный Мастер понял, что любые нити связи с Сабиной для него утеряны — след поля, о котором говорил Шамир, ему не уловить: слишком мало опыта. Оставалось лишь понадеяться на удачу и пойти на поводу у своей догадки.
Пожалуйста, пусть она будет жива!
Юноша не знал, к кому взывает с этой мысленной мольбой. Судя по всему, сейчас единственным существом, властным над судьбой молодой женщины, был Эмиль.
«Что-то заставило Моргана унести Сабину через портал», — продолжал рассуждать Максим, — «если он хотел убить ее, почему не сделал этого прямо здесь? Следов крови нет. Впрочем, как и тела…»
Юноша нахмурился.
Если у нас с Эмилем одна душа на двоих, я способен думать, как он. Я… должен понять его! Должен понять, что именно ему нужно от Сабины… помимо ее смерти…
Собственные рассуждения заставили Максима похолодеть. В какой-то миг ему показалось, что он и в самом деле может понять своего создателя. Проникнуть в самую суть его природы.
Он хочет доказать ей что-то. Прежде, чем убить… он хочет заставить ее смотреть!
Юноша встрепенулся, осознав, что Шамир, возможно, не ошибся насчет своей дочери. Если Морган и впрямь хочет заставить ее смотреть, как он убивает других путешественников, стало быть, Сабина еще жива. Ведь венцом коллекции Моргана должна была стать… Настя.
По спине Максима побежал холодок. Сердце застучало быстрее, юноша с трудом поборол порыв броситься назад в свой мир на помощь подруге и заставил себя рассуждать логически.
У Эмиля не получится так просто убить Настю. Он ведь даже прикоснуться к ней не может, если только она не разрушит свое защитное поле, которое так кстати научилась активировать! В отличие от нее у Сабины никакой защиты от Моргана нет…
Понимая, что не сумеет оказаться в двух местах сразу, Максим принял решение найти Сабину. Юноша дал себе обещание проверить пыточную камеру и, если поиски там ни к чему не приведут, он вернется в свой мир за Настей и за пистолетом.
Надеюсь, я не ошибаюсь. Если Эмиль хоть пальцем тронет Настю, я себе этого никогда не прощу!
С тяжелым сердцем Максим взмахнул рукой и шагнул в послушно открывшийся портал.
По пути сквозь Вихрь юноша пытался почувствовать в этом мире хоть одного сильного путешественника поблизости от пыточной камеры. Он был уверен, что если Эмиль окажется в том месте или рядом с ним, его потенциал — похищенный потенциал — без сомнения, будет велик. А следовательно, он должен быть заметен. Если судить по пристрастиям Моргана, когда он крал, он крал много, слабый потенциал его не интересовал.
Подозрения Максима не оправдались: близ пыточной камеры не просто не было сильных путешественников — там не было никаких. Ничей спектр не попадал в поле зрения Мастера. Но если Эмиль собирал там свой «задел», камера не может быть пуста! Мог ли он выбрать себе другое место? Или…
… или все путешественники, которых он похитил, уже мертвы. И Сабина тоже…
Портал открылся и тут же закрылся внутри пыточной камеры, и Максиму понадобилось несколько секунд, чтобы привыкнуть к кромешной темноте. Сердце юноши гулко заколотилось о ребра: в погруженном в непроглядный мрак помещении стояла мертвая тишина, в нос била резкая смесь неприятных запахов, от которой к горлу подступала тошнота. Сильно пахло железом и, казалось, испражнениями.
Господи, какая вонь! Я точно верно переместился? Такое чувство, что это не камера пыток, а кабинка уличного общественного туалета! Честное слово, в прошлый раз здесь не пахло так отвратительно.
Юноша, борясь с тошнотой, зажал нос и постарался дышать через рот, чтобы меньше чувствовать царящий повсюду смрад. Стараясь отвлечься и не думать о запахе, он вновь постарался разглядеть во мраке чей-нибудь потенциал.
Никого. Никакого, даже еле-заметного человеческого свечения.
Проклятье, я должен понять, что здесь происходит. Нужно включить свет… или хотя бы дверь открыть…
… или призвать портал. Вихрь сумеет достаточно здесь все осветить.
Максим прикрыл глаза и сосредоточился на Потоке. Пространственно-временной разрыв, мгновенно заполнивший помещение сложной симфонией звуков, засиял так ярко, что юноша даже прикрыл глаза рукой. Быстро привыкнув к свету, он напряженно огляделся и не сумел сдержать испуганный крик…
В пыточной камере были люди. Много людей. И неудивительно, что потенциал не выдал ничьего присутствия — все они были мертвы. Прикованные кандалами и цепями к стенам, неподвижные, будто восковые фигуры, с безвольно опущенными головами, пленники были перепачканы собственной кровью, вытекшей из одной или нескольких ножевых ран на животе или груди.
В первые секунды Максим с бешено колотящимся от ужаса сердцем даже не мог по-настоящему осознать, что перед собой видит. Оборвав испуганный крик, он попятился к дальней стене, обернулся к ней и вновь увидел пленников. Они не были прикованы к стене за руки и за ноги, а полулежали на полу со вздернутыми вверх руками, которые сковывали тяжелые кандалы. У некоторых из них голова была склонена на бок, у кого-то запрокинута кверху. На лицах, которые довелось увидеть Максиму, застыла гримаса отчаянного предсмертного ужаса. Остекленевшие взгляды мертвых немигающих глаз словно в страхе смотрели на юношу.
Вновь вскрикнув, Максим оступился и неловко упал на пол. К горлу вновь подступила тошнота, и на этот раз рвотный позыв было невозможно сдержать. Вывернув содержимое желудка на пол, юноша постарался перевести дух, дожидаясь нового приступа тошноты, однако его не наступило.
Эмиль убил их. Убил их всех…
Первым порывом Максима было вскочить и нырнуть в портал, чтобы сбежать из этого страшного места. Лишь мысль о Сабине заставила его подняться на ноги, совладать с собой и не броситься бежать отсюда очертя голову, каким-то образом, заставив его абстрагироваться от леденящего душу ужаса, пронзающего тело при виде множества убитых людей.
Спокойно, Макс. Эти люди мертвы, им уже ничем не помочь. Но Шамир говорил, что Сабина еще жива. Прежде чем вернуться в свой мир за пистолетом, ты должен убедиться, что ее здесь нет. Или в том, что она здесь…
Юноша нервно сжал кулак, силой отгоняя от себя страшные мысли. Ему было невыносимо думать, что Сабина мертва, потому что он — Максим — пошел на поводу у Шамира и принялся выслушивать от него почти ненужную лекцию вместо того, чтобы со всех ног броситься на помощь жертвам своего создателя.
Вновь призвав взгляд путешественника, юноша пристально вглядывался в каждую пленницу, пытаясь разыскать среди убитых Сабину. Он старался смотреть на жертв Эмиля издали, боясь сделать к ним хоть один шаг. Если бы не звуки портала, Максим сошел бы с ума от звенящей мертвой тишины, зная, что его окружают одни лишь трупы…
Сколько же их здесь?
Не успев сосчитать и ответить на собственный мысленный вопрос, Максим встрепенулся и резко выпрямился. На дальней стене, скованная по рукам и ногам, с уроненной на грудь головой висела молодая женщина, под темно-синей кофтой которой угадывались толстые тугие повязки на ребрах. Ошибки быть не могло…
— Сабина… — сокрушенно прошептал Максим, отчаянно вглядываясь в потенциал медиума.
Пусто. Сияния не было. Даже едва заметного. Никакого. Это могло значить лишь одно — Сабина, вопреки словам Шамира, была мертва…
Настя очнулась, издав приглушенный стон, и с трудом открыла глаза. Несколько секунд она не могла сообразить, где находится, пока зрение приспосабливалось к раздражающему свету. Девушка поняла, что сидит на земле, упираясь спиной в дерево, и толком не может двигаться. Опустив взгляд на грудь, Настя увидела, что по всему корпусу ее стягивают тугие веревки, которые больно врезались в тело при первой же попытке пошевелиться. Свободными оставались только ноги, но помочь ей освободиться в таком положении они никак не могли.
Настя поморщилась от легкой головной боли. Она не помнила, как Эмиль привязал ее к дереву. Девушка вообще ничего не помнила с момента, как Морган утянул ее с собой в Вихрь, где она попыталась сопротивляться, но получила сильный удар по затылку рукоятью ножа и потеряла сознание. Очнувшись, Настя подумала, что глаза ей застилает кровавая пелена — повсюду буйствовали всевозможные оттенки красного: сквозь бордовые кромки деревьев мелькали коралловые облака на алом небе, а под ногами от легких порывов ветра шевелилась багряная трава.
«Добро пожаловать в Красный мир», — мрачно подумала Настя, нахмурившись. Оглядевшись, девушка поняла, что находится в небольшом перелеске, за которым неподалеку проглядывалась выжженная пустошь, переливающаяся кровавыми оттенками, будто земля и впрямь была пропитана кровью.
Наверное, я как-то так представляла себе ад…. Не нужно быть медиумом или ясновидцем, чтобы понять, насколько это ужасное место. Один этот вездесущий красный цвет кого угодно сведет с ума!
Настя нашла глазами Моргана. Убийца сидел на земле на расстоянии примерно в пять метров от своей заложницы и был полностью сосредоточен на заточке ножа. Он знал, что его пленница очнулась, однако не счел нужным заговаривать с ней. Несколько бесконечно долгих минут прошло в полном молчании, пока Эмиль вдруг не поморщился и раздраженно не достал из кармана плаща какой-то пузырек. Осушив его до дна, Морган недовольно придержал левое плечо, выжидая некоторое время.
«Обезболивающее», — подумала Настя, вспомнив рассказ Максима о том, что Сабине удалось ранить своего бывшего ученика.
— Я вижу, ты не сильно удивлена тем, что перед собой видишь, — с ухмылкой произнес Эмиль, поднимая глаза на пленницу. Девушка вздрогнула от неожиданности, — похоже, Максим много рассказывал тебе о моем мире.
Настя прищурилась.
— Он рассказывал достаточно, — небрежно бросила она, — впрочем, неудивительно, что этот мир именно такой. Только поистине ужасная реальность могла породить такого психопата, как ты!
Эмиль снисходительно хмыкнул.
— А ведь считается, что именно в Красном мире зародились первые путешественники, — осклабился он, — впрочем, я не склонен верить в эту теорию. Думаю, путешественники существовали во всех мирах с начала времен. Кстати, как и психопаты, к коим я себя не отношу. Думаешь, в твоем мире их меньше, чем здесь?
У Насти не было ни малейшего желания поддерживать философские беседы со своим похитителем. В глубине души она все еще злилась на Катю, из-за которой пришлось разрушить защитное поле медиума.
Поняв, что пленница не намерена продолжать разговор, Эмиль на время умолк и продолжил точить нож, изредка поглядывая на девушку. Настя злобно жгла убийцу взглядом, молча сходя с ума от собственной беспомощности. Через несколько минут Морган вновь заговорил с ней.
— А, знаешь, вы ведь действительно чем-то похожи, — усмехнулся он, — я не замечал, пока не начал присматриваться к тебе.
Девушка не имела ни малейшего понятия, о чем говорит Эмиль, и с трудом подавила в себе желание расспросить его.
— Поначалу я думал, что и в вашем случае Вихрь совершил ошибку, но теперь, немного изучив тебя, я понял, что заблуждался.
Настя прерывисто вздохнула.
— О чем ты, черт побери? — раздраженно буркнула она. Морган улыбнулся.
— Об ошибках Вихря, — уклончиво ответил он, — иногда даже высшая сила мироздания может совершать их.
— Сейчас я вижу перед собой только одну ошибку Вихря, — презрительно отозвалась девушка, — и это ты. Не понимаю, что двигало Потоком, когда он наделял тебя потенциалом! Ты убийца, разрушитель и конченый психопат!
Морган ожег пленницу взглядом.
— Ты ничего. Не знаешь. Обо мне, — тихо, разделяя каждое слово паузой, произнес он. Взгляд его при этом отразил такой гнев, что Настя настороженно притихла и задержала дыхание.
— Я мог бы рассказать, но вряд ли ты станешь слушать, — небрежно бросил Эмиль через несколько секунд, когда его злость немного схлынула, — ты, как и множество других, подобных тебе, видишь только одну сторону происходящего.
Настя качнула головой.
— Какую еще здесь можно увидеть сторону? Ты собираешься вобрать в себя Вихрь и уничтожить множество миров ради своей жадности. Не представляю, что могло бы оправдать такой поступок.
Эмиль закатил глаза, в уголках его губ притаилась снисходительная улыбка.
— Ты ведь медиум, — протянул он, — и прекрасно знаешь, что «уничтожение миров», как вы все так любите выражаться, далеко не является последствием «моей жадности», — Эмиль особенно саркастично надавил на последние два слова, — вобрав в себя Вихрь, я уничтожу множество «узлов», с этим не поспоришь. Однако миры от этого не погибнут. По крайней мере, не все, не сразу и даже не обязательно. На такой риск я готов пойти.
— Ты действительно психопат, — буркнула Настя, — тебя совершенно не волнует, сколько у твоей прихоти будет сопутствующих жертв…
— Сопутствующие жертвы, — пренебрежительно фыркнул Морган, — громкие слова и ничего больше. Вопросы терминологии. О ком, по-твоему, из этих сопутствующих жертв я должен сожалеть? О тех путешественниках, которых я убил? Они влачили жалкое существование в Красном мире и даже не подозревали о своем потенциале. Жили в постоянном страхе, за выживание им приходилось бороться. В какой-то степени я даже избавил их от лишних хлопот.
Настя нервно хохотнула, безрезультатно дернувшись в своих путах.
— Так теперь ты, получается, не убийца, а избавитель? — усмехнулась она. Морган нахмурился.
— Твой образ мысли выдает в тебе совсем неопытного путешественника, — пожал плечами он, — ты рассуждаешь, используя категории своей привычной жизни. «Убийца», «избавитель», «сопутствующие жертвы», — Эмиль небрежно отмахнулся от этих слов, как от назойливых насекомых, — а ведь нам, наделенным потенциалом, дана возможность мыслить совершенно иначе. С точки зрения Вихря все путешественники, которых я убил, были нефункциональными, бесполезными. Их смерть ничего не значит. Женщина в вашем мире — всего лишь человек, ее потенциала хватало лишь на поддержание собственной целостности. В масштабе Потока ее смерть значит еще меньше. О погибших прототипах нечего и говорить.
Настя не сумела сдержать гримасу отвращения.
— А смерть прототипов-то тебе зачем понадобилась? Так, ради удовольствия? — мрачно спросила она. Эмиль внимательно посмотрел ей в глаза, изучающе склонив голову. Губы растянулись в заинтересованной улыбке.
— Он тебе не сказал… — вдохновленным полушепотом произнес Морган.
Настя недоверчиво прищурилась.
— Ты снова решил поговорить сам с собой?
Эмиль не обратил на вопрос девушки никакого внимания. Он встрепенулся и приблизился к своей пленнице, заставив ее напряженно замереть.
— Давай проясним ситуацию, — улыбка не сходила с его лица, — ты действительно считаешь, что я намеренно убивал прототипов?
Настя не ответила. Она могла лишь смотреть в горящие азартом глаза убийцы и гадать, чего от него можно ожидать в следующую секунду. Однако взгляд девушки Эмиль счел достаточным ответом. Отойдя на два шага от дерева, к которому привязал свою пленницу, он вдруг от души расхохотался. Настя изумленно уставилась на него, все еще не в силах пошевелиться. С каждой секундой девушке все больше хотелось как угодно заставить его прекратить смеяться и объяснить, в чем дело. Отчего-то смех Моргана заставлял холодные щупальца страха сковывать все ее существо куда крепче веревок.
— Ох, я с радостью все тебе объясню, — воодушевленно произнес Эмиль, осклабившись, — очень кстати придется наш разговор о сопутствующих жертвах. Скажи мне, Анастасия, ты сама-то думаешь об этих самых жертвах? Прямо сейчас, когда ищешь любой удобный шанс убить меня?
Девушка задержала дыхание. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями.
— О каких еще жертвах ты говоришь?
— О прототипах, разумеется.
Настя недоверчиво прищурилась и качнула головой. Морган кивнул и, не дав пленнице задать вопрос, решил пояснить:
— Видишь ли, дорогая, между прототипами и оригиналами существует весьма прочная связь, подобная пуповине, связывающей мать и ребенка. При этом прототип в той или иной степени является отражением оригинала. В Красном мире это мало кому будет понятно, но ты ведь знакома с зеркалами? — заговорщицкая улыбка застыла на губах Эмиля, — так вот, что, по-твоему, станет с любым таким «отражением», если вдруг оригинальный образ исчезнет? Скажем… умрет.
Глаза Насти округлились от ужаса.
— Нет… — выдохнула она, догадавшись, к чему клонит убийца.
Он хочет сказать, что сопутствующей жертвой будет Максим? Он погибнет в случае смерти Эмиля, потому что связан с ним?..
— Странно, что Максим не сказал тебе, — качнул головой Морган.
— Макс — Мастер! — отчаянно выкрикнула девушка, — он важен для Вихря, он не умрет…
На глаза узницы против воли навернулись слезы.
— Он стал важным для Потока благодаря мне, — пожал плечами Эмиль, — потому что я важен для него. Что до смерти Максима, то в ней я, как раз, не сомневаюсь. Наша связь ведь гораздо прочнее обычной связи «прототип-оригинал».
— Ты создал его… — шепнула Настя.
— Точнее будет сказать, что я создал его душу. Поделился своей. И своим потенциалом, который Максим любезно развил для меня.
По щеке девушки стекла одинокая слезинка. Морган качнул головой.
— В связи с этим я могу пообещать тебе только одно, Анастасия. Что после вашей смерти ваш потенциал не пропадет зря…
— Сабина! — отчаянно воскликнул Максим, справившись, наконец, с оцепенением. Казалось, остальные мертвые пленники Эмиля мгновенно исчезли из его поля зрения. Очертя голову юноша кинулся к медиуму, чувствуя, как что-то с силой сдавливает ему грудь.
Опоздал…
Не успел…
— Сабина… господи, нет, — выдохнул Максим, сжимая кулаки.
Юноша не знал, каким усилием воли заставляет себя держаться на ногах. Казалось, в тот самый момент, когда он понял, что потенциал Сабины никак не дает о себе знать, все силы покинули его, и лишь с невероятным трудом он заставил себя приблизиться к мертвой молодой женщине.
— Прости меня, — качая головой, прошептал Максим, — я должен был прийти раньше. Не должен был позволить Моргану сделать это с тобой…
Окинув медиума взглядом, юноша осекся на полуслове. Поначалу он не заметил, что между ней и другими пленниками Эмиля было существенное различие: на теле Сабины не было ножевых ран. С замиранием сердца Максим пригляделся к молодой женщине и с изумлением понял, что ее грудь слабо вздымается в такт дыханию.
Жива! Но почему тогда ее потенциал…
Юноша попытался отогнать навязчивые вопросы, крутившиеся в голове, и осторожно коснулся щеки медиума, убирая растрепавшиеся волосы с ее лица.
— Сабина! Сабина, ты меня слышишь? Это я, Максим.
Веки молодой женщины задрожали.
— М-максим… — сумела выдавить она, после чего ее сотряс приступ кашля.
Юноша вздрогнул и судорожно огляделся в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь ему открыть замки на кандалах. Искать соответствующие ключи было бесполезно: Эмиль вряд ли собирался освобождать хоть кого-то из своих пленников. Каждый из них должен был встретить здесь свою смерть.
— Тише, тише, — успокаивающе проговорил Максим, понимая, что дела у Сабины плохи: от кашля на губах ее выступила кровь, — не разговаривай, береги силы. Сейчас я… найду что-нибудь, чтобы открыть замки и унесу тебя отсюда.
Рассеянный взгляд медиума нашел Максима. Превозмогая боль, молодая женщина попыталась улыбнуться хотя бы уголками губ, однако даже эта призрачная тень улыбки вскоре помрачнела.
— Эмиль… в вашем мире… — с трудом произнесла Сабина. Даже посреди этой короткой фразы ей пришлось перевести дыхание. При выдохе в груди молодой женщины послышался свист, не предвещавший ничего хорошего…
Максим скрипнул зубами. Он принялся лихорадочно обыскивать пыточную камеру в поисках предполагаемой отмычки. Юноша не был уверен, что сумеет совладать с замками кандалов, но был обязан попытаться. И времени у него было совсем немного, потому что в его родной реальности опасность угрожала его лучшей подруге. Однако беспокоить этим Сабину Максим счел занятием бесполезным, вместо того он попытался обнадежить медиума:
— Не думай сейчас об этом. Лучше побереги силы до того момента, как я тебя освобожу. Отнесу тебя к Шамиру, он тебя подлатает, — юноша страстно хотел верить в то, что говорил, — только сделай одолжение: больше не уходи из его дома раньше времени. А желательно, никогда оттуда не уходи.
На лице Сабины появилась слабая усмешка.
— Я… должна была… — с трудом выговорила она.
— Не хочу сейчас с тобой спорить, — отмахнулся Максим, продолжая поиски, — просто прими как данность, что ты неправа. Единственное, что ты должна была сделать, это предоставить мне разбираться с Эмилем.
Медиум не ответила. Юноша раздраженно качнул головой, так и не найдя ничего подходящего, чтобы открыть кандалы.
— Черт, — прошипел он, — ничего даже отдаленно похожего на отмычку! Что же делать?..
Сабина подняла на него измученный взгляд, тут же заставивший его почувствовать себя виноватым. Максим отвел глаза, лихорадочно пытаясь придумать, как освободить единственную живую узницу.
Взгляд юноши наткнулся на еще одну знакомую ему девушку. Прежде ему уже приходилось спасать ее от Эмиля.
— Паласса… — сокрушенно прошептал Максим, приближаясь к телу.
Морган все-таки добрался до нее.
Нежным движением, точно боясь потревожить узницу, юноша закрыл рукой ее замершие глаза. Когда он отводил руку, пальцы вдруг наткнулись на тонкую шпильку, запутавшуюся в светлых волосах Палассы у самого виска.
Может сойти за отмычку!
Осторожно подцепив рукой шпильку, юноша отошел и с печальной благодарностью посмотрел на девушку.
— Спасибо, Паласса, — шепнул он.
— Это я виновата… во всем, — голос молодой женщины задрожал, и ее снова сотряс приступ кашля.
Максим опомнился, приблизился к медиуму и попытался успокоить ее, натянув на лицо притворно ободряющую улыбку, за которой стремился скрыть усиливающееся с каждой секундой беспокойство.
— Тише, Сабина, просто дыши медленнее. Не разговаривай, хорошо? Этот кашель мне совсем не нравится, поэтому прибереги, пожалуйста, это ненужное самобичевание до того момента, как окажешься в безопасности.
Молодая женщина с трудом перевела дух и устало уронила голову на грудь. Максиму на миг показалось, что она потеряла сознание.
— Сабина?.. — окликнул он. Медиум едва заметно кивнула, давая понять, что слышит его. Юноша облегченно вздохнул, — слава богу. Не теряй сознание, хорошо? Останься со мной. Честное слово, одному мне тут жутко.
Опустившись к кандалам на ногах молодой женщины, Максим осторожно вставил шпильку в замочную скважину и взмолился, чтобы у него получилось освободить Сабину.
Настя отчаянно вертела головой из стороны в сторону, не отдавая себе отчета, что заточенный нож Эмиля находится в опасной близости от ее горла.
— Нет! Убери… убери от меня свои руки! — воскликнула девушка, вновь резко мотнув головой, понимая, что это единственное сопротивление, которое она может оказать: Морган придавил ее ноги к земле, сев на них всем своим весом и сковав тем самым все ее движения. Настя кусала губы от боли, однако отвращение от того, что Эмиль находится так близко, было сильнее.
Убийца не реагировал на выкрики своей пленницы. Казалось, его забавляли ее жалкие попытки сопротивляться. Он изучающе смотрел на ее лицо, которое то и дело искажали гримасы страха, отчаяния, боли и отвращения. Нож замер наготове в его руке.
— Отстань от меня! Ненавижу! Чтоб ты сдох! — в сердцах выкрикивала Настя, тщетно пытаясь вырваться из своих пут.
Эмиль осклабился.
— А ты понимаешь, что тем самым желаешь смерти и Максиму? — заговорщицким полушепотом произнес он. Девушка отчаянно замотала головой.
— Я тебе не верю! Ни одному твоему поганому слову! — тут же отозвалась она.
Казалось, Эмилю начал наскучивать этот бессмысленный спор. Он резко схватил свою пленницу за горло, заставив ее ахнуть от испуга. Девушка принялась лихорадочно ловить ртом воздух, в страхе округлив глаза.
— Так или иначе, у тебя вряд ли будет шанс убедиться в моей правоте. Но связь прототипов с оригиналами я хочу показать тебе наглядно.
Лезвие ножа свернуло в руке Моргана, отразив алое сияние неба, и приблизилось к шее пленницы, замерев у самого подбородка.
— Нет… — одними губами произнесла она.
Эмиль хмыкнул.
— В вашем мире люди очень переживают из-за своей внешности. Особенно из-за лица. Вы уделяете ему слишком много внимания, — небрежно сказал он, проводя тонкую болезненную полосу ножом по линии нижней челюсти девушки. Настя испуганно пискнула, из глаз бесконтрольно потекли слезы, — в твоем положении глупо волноваться на этот счет. Скоро лицо тебе не понадобится.
Морган произнес это так, будто сообщал погоду на завтрашний день. Настя отчаянно всхлипнула, чувствуя, как небольшие капельки крови выступают из-под пореза на лице.
— Не скули, — строго приказал Эмиль, в его голосе зазвучала сталь, заставившая девушку притихнуть. Инстинктивно она пыталась оттянуть свою смерть, надеясь на появление Максима. Однако потенциала юноши рядом не было. Если он до сих пор в Красном мире, то явно находится довольно далеко от небольшого перелеска, где Морган держал венец своей коллекции.
Губы девушки предательски подрагивали от подступающих отчаянных рыданий, которые с каждой секундой становилось все труднее сдерживать.
Эмиль, словно удовлетворившись своей работой и временно насытившись, поднялся и отошел от своей пленницы. Он с удивительной нежностью и осторожностью провел по лезвию ножа, на котором осталась пара капель крови. Настя проследила за его действиями взглядом путешественника и увидела едва заметное белое сияние, перешедшее к Моргану в момент касания.
Переход потенциала. Значит, так он и выглядит…
Девушка закусила нижнюю губу, тело ее напряглось, как струна — она не могла даже представить, что Эмиль собирается делать дальше. Уже через несколько секунд она пришла к выводу, что убивать ее сейчас он не намерен.
— Зачем ты это делаешь? — поморщившись от боли, пролепетала Настя.
— Скоро увидишь, — осклабился Морган, убирая нож.
Работа шла из рук вон плохо. Максим безуспешно наугад крутил шпилькой в замке, однако характерного щелчка слышно не было. Юноша понимал, что возится с кандалами непозволительно долго, и, похоже, эффекта ждать не стоит.
Возможно, в этом мире замки вообще устроены иначе, чем в моем, и такой способ взлома здесь не работает?
Мелькнувшая в голове мысль заставила его по-настоящему отчаяться.
Но я ведь обещал ей, что освобожу! Я обязан это сделать… черт возьми, но как?!
Вырывая юношу из раздумий, Сабина вдруг тихо застонала от боли. Стон усилился. Максим поднял глаза на молодую женщину и увидел, что она мотает головой из стороны в сторону, словно в попытке увернуться от навязчивого насекомого.
Может, она уснула и видит кошмар?
Испугавшись, что медиум вновь зайдется кашлем, юноша поднялся, собираясь вновь успокоить узницу.
— Сабина, потерпи немного, я…
Он осекся на полуслове. Молодая женщина повернула голову в сторону, и Максим увидел, как на линии ее нижней челюсти появляется кровавая полоска, словно кто-то невидимый издевательски второй раз порезал ей лицо.
Ахнув от испуга, юноша растерянно замер, не представляя себе, что предпринять.
— Боже мой, Сабина, что происходит? Как мне тебе помочь?
Медиум лишь обессиленно вздохнула — воздух со свистом вырвался из ее груди. Несколько секунд прошло в тягостном молчании, и лишь звуки открытого портала нарушали тишину. Новых порезов на лице Сабины не появилось. Судя по тому, что она больше не морщилась от боли, они не появлялись и по остальному телу.
— Что за чертовщина? — прошептал Максим.
Порез возник сам собой. Словно это сделал кто-то несуществующий.
… или просто не с ней…
Последняя мысль едва не заставила юношу раскрыть рот от изумления. Для подтверждения своей догадки он окинул медиума взглядом путешественника и вновь не увидел никакого сияния. Хотя молодая женщина была жива и даже в сознании, с точки зрения потенциала она была мертва.
— О, господи… — шепнул Максим, — ты прототип?
Данная теория, сколь безумной она бы ни казалась, вовсе не шла вразрез с общепринятыми законами Вихря. Сабина ведь рассказывала Максиму, что можно сочетать в себе несколько функций. Так, например, любой Мастер априори является еще и путешественником. Настя сочетает в себе качества Мастера, путешественника и медиума. Он — Максим — по изначальной догадке являл собой невозможное слияние Мастера и прототипа. При этом способности медиума с природой прототипа нисколько друг другу не противоречили.
Подтверждая мысли юноши, Сабина подняла на него блестящие от слез глаза и кивнула.
— Почему ты не сказала? — качнул головой Максим.
— Я не знала, — едва слышно прошептала молодая женщина, — до этого момента…
«Зато Шамир знал», — с необъяснимой злостью уверился юноша, — «он несколько раз давал это понять, только я не придал этому значения. Похоже, он не хотел ранить дочь этой новостью… а стоило бы. Есть вещи, которые полезно знать о себе».
— Но кто же тогда твой оригинал?
— Полагаю, — Сабина устало перевела дух, — что твоя подруга.
Максим изумленно встрепенулся.
— Настя? Но… она ведь младше тебя. Как это возможно?
Медиум облизала пересохшие губы.
— Так бывает. Иногда прототипы… завершенные прототипы… связаны… — она сделала паузу, чтобы перетерпеть подступивший приступ кашля, — со своим оригиналом… ждут его… заранее. Или появляются на свет позже…
Голова Максима шла кругом. Трудно было систематизировать полученные знания о Вихре.
— Ну и дела, — только и сумел выдавить из себя юноша. Сабина сокрушенно посмотрела на него.
— Эмиль знает, — шепнула она, — он понял… это демонстрация. Твоя подруга… у него…
— Видишь ли, — улыбнулся Морган, деловито расхаживая из стороны в сторону, — связь прототипов и оригиналов поистине прочна. И не все копии похожи на изначальный экземпляр. Встречаются прототипы совершенно другой внешности, другого возраста и так далее. Те, что сильно отличаются от оригинала, считаются более завершенными. Они, — он сделал паузу, подбирая слова, — почти люди. Но это не отменяет их природы. Основные вехи жизни своего оригинала прототипы, так или иначе, копируют. В том числе и их травмы.
Настя молчала, не отрывая взгляда от Эмиля, и изредка морщилась от боли, не проходящей после пореза.
— В обыкновенном случае Вихрь составляет события так, чтобы прототип получил схожую травму с оригиналом при аналогичных обстоятельствах. Но ты — особый случай. Ты и твой прототип обе взаимодействуете с Вихрем напрямую и вдобавок находитесь в одной реальности для усиления парадокса. Поэтому эффект будет соответствующим, такой же порез на ее лице появится сам собой.
Самодовольная улыбка не сходила с лица Моргана.
— Ты говоришь… о Сабине? — глаза Насти изумленно распахнулись, — она прототип? Мой прототип?!
Эмиль только не хлопнул в ладоши от радости.
— Жаль, я не вижу сейчас ее лица, — качнул головой он, — хотел бы я посмотреть на ее реакцию, когда она сама это поняла.
— Она не знала? — воскликнула девушка, тут же мысленно пожалев Сабину. Она прекрасно помнила реакцию Максима, когда он узнал, что является прототипом Эмиля. Наверное, Сабина чувствует сейчас нечто схожее. Настя с трудом представляла себе, каково чувствовать, что на деле ты не человек, а лишь копия кого-то другого, и твоя жизнь зависит от обстоятельств, в которые попадает твой оригинал.
— Я тоже весьма долго не задумывался об этом. И, когда увидел, что у нее совершенно нет потенциала, предпочел не говорить ей. Похоже, никто из ее учеников ей не сказал.
— Какая удивительная забота, — саркастически заметила девушка. Эмиль пропустил ее замечание мимо ушей.
— Оттого я и хочу вас познакомить. Преподнести Сабине прощальный подарок — встречу с ее оригиналом. Как думаешь, ей это ведь интересно? Узнать, с какого образа Вихрь создавал ее.
— Гори в аду, — бросила девушка. Морган вновь не отреагировал. Казалось, он разговаривал больше с самим собой, чем с пленницей.
Настю же занимало другое. Сейчас Максим ищет Сабину. Стало быть, если он нашел ее, он находится там, где Морган ее держит. И когда Эмиль решит, наконец, «познакомить Сабину с ее оригиналом», Максим встретится с ним лицом к лицу. Если на тот момент он не будет готов к этой встрече, войну за Вихрь можно будет считать проигранной. Эмиль убьет Максима и одержит полную победу…
Сердце Максима заколотилось чаще. Юноша не мог избавиться от мысли, что Эмиль перехитрил его и здесь. Убийца знал, чувствовал, что его прототип отправится на помощь Сабине, и использовал это в качестве обманного маневра, чтобы подобраться к его подруге. Если не остановить Моргана, он убьет Настю, а вместе с ней и Сабину. Максим не имел права допустить этих смертей.
— Черт, — сжав кулаки, процедил юноша.
— Он захочет убить ее здесь, — с трудом произнесла медиум, — у меня на глазах… чтобы я… видела.
Черная густая злость поднялась внутри Максима, как взбаламученный речной ил, однако сделать с этой злостью юноша ничего не мог. Он понимал — стоит ему найти Настю по потенциалу и переместиться к ней, он лишь спровоцирует этим Эмиля на то, чтобы покончить с девушкой. Возможно, Морган и планировал показать Сабине смерть ее оригинала, однако, чтобы досадить Максиму, он мог и изменить план.
— Никого он больше не убьет, — нахмурившись, произнес юноша, повернувшись к открытому порталу, освещавшему помещение, — сейчас я вернусь в свой мир, добуду пистолет и убью его. Не понимаю, почему я сразу не сделал этого, а зачем-то притащил с собой нож, но это поправимо.
— Максим… — осторожно качнула головой Сабина. Юноша не дал себя перебить, продолжив рассуждать.
— Эмиль, может, и быстрый, но от пули вряд ли увернется… мне, правда, никогда не приходилось стрелять по людям… я только на военных сборах в школе стрелял, но, думаю, на Моргана у меня рука не дрогнет…
— Максим, — вновь обратилась Сабина, собирая все оставшиеся силы, чтобы придать голосу большую настойчивость, — тебе… нельзя в него стрелять.
Юноша недоуменно посмотрел на медиума.
— Что?
— Если хочешь использовать свой шанс выжить, — молодая женщина помедлила, переводя дыхание, — ты должен убить его ножом.
Максим недоверчиво нахмурился.
— Почему? — качнув головой, спросил он.
Сабина собралась начать говорить, и вдруг напряженно замерла, будто прислушиваясь к окружающему пространству. Ее полный отчаянного ужаса взгляд устремился к порталу посреди пыточной камеры.
— Он идет.
— Пора идти, — деловито возвестил Морган, — для вашей встречи с Сабиной все готово. Думаю, и Максим любезно будет ждать нас на месте.
Губы Насти напряженно сжались в тонкую линию. Эмиль испытующе заглянул в глаза своей пленнице, словно пытался понять, будет ли она сопротивляться.
Девушка же, как никогда, хотела растянуть время и тщетно пыталась это сделать. В ее голове отчаянно стучала мысль о том, что нужно как-то предупредить друга обо всем, что Эмиль рассказал ей. А на это нужно хотя бы несколько минут. Треклятые несколько минут, которыми пленница не располагала…
Эмиль неспешно обошел дерево и одним движением разрезал веревки, связывающие Настю.
А, может, я и сумею выиграть немного времени.
Вдохнув полной грудью, девушка собрала силы в кулак и рванулась вперед со всех ног, надеясь открыть на ходу портал и переместиться к Максиму.
Эмиль нагнал пленницу за пару секунд до того, как она успела выбросить руку вперед, чтобы ускользнуть в Вихрь. Концентрироваться на призыве Потока на бегу было и без того трудно, а атака Моргана вконец выбила Настю из колеи и не позволила даже начать открывать портал.
— Неплохая попытка, — хмыкнул Эмиль, повалив девушку на землю. Вскрикнув, она упала, больно проехавшись по земле всем телом, и не успела даже развернуться, когда рукоять ножа вновь тяжелым ударом опустилась на ее затылок.
Максим встрепенулся, тут же с досадой поняв, что ни при каких обстоятельствах не успеет освободить Сабину из оков.
— Беги, — с ужасом шепнула молодая женщина, — спасайся…
Взгляд медиума вдруг помутнел, голова дернулась, словно кто-то нанес ей удар, и Сабина безвольно обмякла в своих кандалах, потеряв сознание. Юноша недоуменно подошел к ней.
— Что? Сабина, ты меня слышишь?
Молодая женщина не реагировала, хотя грудь ее все еще слабо вздымалась в такт дыханию. Максим непонимающе качнул головой, затем спешно закрыл портал, погрузив пыточную камеру в непроглядную темноту.
Она сказала, что Эмиль идет. Вот-вот он будет здесь.
На то, чтобы придумать себе достойное укрытие, не было времени. К тому же Морган запросто почувствует присутствие своего прототипа по его потенциалу. Скрываться в камере пыток не было смысла. Последние секунды перед прибытием Эмиля юноша силился понять, что имела в виду Сабина, когда сказала, что нельзя применять пистолет.
Почему убить Моргана нужно именно ножом? Стоит ли слушаться? Да и ради чего? Чтобы использовать мизерный шанс на выживание? Вернее всего было бы застрелить этого выродка…
Размышления юноши прервал звук. Посреди ненадолго погруженной в тишину пыточной камеры появилась новая переливающаяся полным спектром цветов яркая точка, вновь наполнившая помещение сложным переплетением звуков разных миров.
Несколько секунд назад Максим считал, что полностью готов к встрече с Эмилем. Однако теперь внутри него вновь всколыхнулся страх. И хотя юноша только что сделал вывод, что искать укрытие в пыточной камере или поблизости от нее совершенно бесполезно, увидев сияющую точку пространственно-временного разрыва, он все же безотчетно попытался спрятаться и затаиться. Единственным более-менее пригодным местом для укрытия оказалось пространство под старым рассохшимся деревянным столом, о предназначении которого в пыточной камере Максим старался не думать. Выхватив нож, взятый из дома, юноша спешно притаился под столом, неуклюже ударившись об него. Стол при этом покачнулся, и Максим отметил, что его хлипкое укрытие имеет сильный дефект — по одной деревянной ножке проходила большая трещина. Стоит опереться один раз, и вся конструкция моментально сложится даже под небольшим весом.
Стараясь ничего не сломать, юноша осторожно сел под стол и понадеялся, что темнота на какое-то время станет его союзником, пока Эмиль не догадается обвести камеру взглядом путешественника.
Тем временем портал стремительно расширялся, запах озона, наполнявший помещение, немного разгонял вездесущий смрад. На удачу Максима, свет практически не проникал в ту область, где укрылся юноша.
Через мгновение пространственно-временной разрыв достиг в диаметре примерно двух метров, и из него неспешно вышел человек, неся на руках девушку.
Сердце Максима неистово заколотилось о ребра. Казалось, он до последней минуты не хотел верить в правоту Сабины.
Настя. Прости меня, родная, прости, что позволил ему добраться до тебя.
Девушка безвольно свисала на руках убийцы. Как и Сабина, она была без сознания.
Несколько раз за это мгновение Максим порывался вскочить и наброситься на своего создателя, застать его врасплох, однако пока он мог лишь смотреть на него, осознавая, что впервые видит со стороны его лицо, изуродованное страшным длинным шрамом. К собственному ужасу юноша сумел заметить что-то общее между собой и Эмилем. Нечто совершенно неуловимое, незаметное, ускользающее от взгляда, но неумолимо объединяющее собой две части разорванной души одного путешественника.
Максим не успел понять, что именно это была за деталь, так сильно напугавшая его — Морган закрыл за собой портал, погрузив помещение в непроглядную темноту и звенящую тишину, нарушаемую лишь звуками его шагов.
Юноша в мысленно отругал себя.
Надо было не рассматривать его, а нападать и заставать врасплох, пока был шанс! Теперь придется какое-то время ждать, пока я привыкну к темноте. Бить сослепу — несусветная глупость. Надо же было мне быть таким медлительным идиотом!..
Прислушиваясь к движениям во мраке, Максим пытался понять, что делает Эмиль. Послышалось шуршание ткани, за ним последовал слабый металлический звон, а после — четыре щелчка друг за другом. Затем звонкий удар, похожий на пощечину, и слабый девичий стон.
— Просыпайтесь, дорогуши, пришла пора знакомиться, — прозвучал голос Эмиля из темноты.
Максим затаился. Пыточная камера вновь погрузилась в тишину. Через несколько секунд Морган сделал несколько шагов — судя по всему, по направлению к Сабине.
— Приглядись к ее потенциалу, — вкрадчиво произнес он, — видела бы ты, как она храбрилась поначалу, и как заскулила, стоило чуть провести ножом по ее лицу. Тебе бы, наверное, понравилось. Ты ведь ненавидишь ее, так? Ненавидишь так сильно, как прототип может ненавидеть свой оригинал.
Сабина не отвечала. Максим все еще не мог различить черты ее лица в темноте, но слова Моргана сильно задели юношу.
Он никогда не чувствовал ничего подобного сам, но говорит о ненависти прототипов к оригиналам так, будто знает, каково это…
Сабина все еще молчала.
— Ну же, — подгонял Морган, — скажи, что ты чувствуешь, глядя на нее…
Послышался голос Насти.
— Сабина, я понятия не имела, что ты — мой прототип! Я узнала только сегодня! Я бы никогда не стала…
— Я знаю… — тихо выдохнула молодая женщина, однако не опровергла слов Моргана о ненависти. Сердце Максима сжалось.
А она ведь действительно может ее ненавидеть. Ни за что, просто потому, что Настя вообще существует. Мне знакомо это чувство, черт возьми…
— Разумеется, она знает, что ты не стала бы пользоваться ею по назначению, — самодовольно заявил Эмиль, черты которого начали понемногу проясняться во мраке. Слова убийцы на этот раз были обращены к Насте, — тебе это не нужно, ты ведь Мастер, к тому же только недавно узнала о существовании Вихря. Но это не отменяет ненависти твоих прототипов к тебе. Когда они узнают о своей истинной природе, они всегда начинают ненавидеть первоначальный образ. Ты существуешь, этого достаточно. И сегодня, когда я заберу твой потенциал и твою жизнь, умирая, Сабина будет ненавидеть тебя.
— Зачем тебе это? — сквозь зубы процедила девушка, — неужели тебе настолько нравится ее мучить?! А еще говорил, что я ничего не знаю о тебе. Да с тобой же все ясно! Ты чертов психопат, который наслаждается чужими страданиями!
Максим крепче сжал рукоять ножа.
Не провоцируй его, Настя. Подожди немного…
К счастью, Морган не отреагировал на обличительные заявления пленницы. Он лишь усмехнулся, и юноша даже сумел рассмотреть в темноте его кривую ухмылку.
— Этим я отдаю дань уважения Максиму, — вдруг произнес он. Никто не ожидал от него ничего подобного, поэтому на несколько секунд, пока Эмиль не продолжил говорить, пыточная камера вновь погрузилась в звенящую тишину, — я хочу, чтобы он знал, что я понимаю его.
Сердце гулко ударило юноше в грудь. Отчего-то слова Моргана заставили его замереть и задержать дыхание.
Эмиль медленно повернулся к столу. Улыбка — пусть и немного печальная — не сходила с его лица.
— Я знаю, что ты чувствуешь, Максим, сталкиваясь со мной. Знаю и понимаю.
Глаза юноши еще не окончательно привыкли к темноте, однако он чувствовал на себе обжигающий взгляд своего создателя и ничего не мог сделать с волной нервной дрожи, прокатившейся по телу. Столб потенциала убийцы едва не пробивал дыру в потолке своим напором и сиял настолько ярко, что его отблески, казалось, были заметны даже без взгляда путешественника. Юноша не мог поверить, что один человек может вместить в себя столько…
— Довольно прятаться, Максим. Все мы прекрасно знаем, что ты здесь, — спокойно произнес Эмиль, легко взмахнув рукой. Посреди камеры вновь начал расти портал. Но на этот раз он не остановился, достигнув в диаметре человеческого роста, а продолжал разрастаться.
Не видя больше смысла прятаться, Максим поднялся, стараясь не задеть рассохшийся стол, и выпрямился во весь рост.
А он ведь все равно выше меня почти на голову…
— Я знал, что ты придешь сюда, — протянул Эмиль, склонив голову. Он старался говорить громче, чтобы перекричать звуки, доносящиеся из портала, продолжавшего расти, — знал, что прилетишь, как мотылек на огонь.
Максим с вызовом посмотрел прямо в глаза убийце, стараясь гнать от себя мысль, что даже голос Моргана чем-то напоминает ему его собственный.
Юноше с трудом удавалось бороться с бурей эмоций, бушевавшей внутри, и, казалось, Эмиль прекрасно знает и чувствует все, что происходит с его прототипом.
Одна душа на двоих… и одна смерть…
При мысли от смерти инстинкт самосохранения забарабанил в грудь Максима, заставляя его сделать шаг прочь от Эмиля, однако юноша с большим трудом все же поборол это желание. Если он хочет справиться с Морганом…
…если хочу спасти Вихрь и все, что мне дорого…
…об инстинкте самосохранения нужно было забыть.
Морган усмехнулся, видя смятение прототипа.
— Рад, наконец, снова встретиться с тобой лицом к лицу, Максим. Я долго этого ждал.