Викинг

СЕМНАДЦАТЬ

Рейна бушевала и вопила всю ночь напролет. Вернувшись в поселок, Виктор решил запереть пленницу в коптильне, так как это было единственное каменное здание, а тяжелые засовы на толстых дубовых дверях делали его похожим на настоящую крепость. Он приказал своим людям вынести вон приготовленные к копчению свиные и говяжьи туши и развести в центре комнаты огонь. Вслед за этим они с воинами распаковали Рейну, развязали ей ноги, а руки связали спереди… Она все вопила и вопила.

Виктор постоял снаружи, прислушиваясь к леденящим кровь воплям Рейны и, ухмыльнувшись, повернулся к Свену:

– Она ревет, как дракон, правда? Мы захватили настоящую ведьму, братишка!

Свен скорчил гримасу и покачал головой.

– Она вопит так, словно это дух тьмы вырвался из ада. Позволь, я зайду и заткну ей рот. Мне это доставит жуткое удовольствие!

– Не надо, – ответил конунг. – Эта валькирия как волчица в капкане. Будет выть пока не охрипнет и не убедится, что никто не рвется ее освободить.

– Она сама освободится, и очень скоро, – предупредил Виктора Свен. – Зря вы связали ей руки спереди.

Теперь она запросто сможет развязать узлы зубами.

– Ты так говоришь, будто она какая-нибудь крыса или другой грызун.

– Да у нее зубы острее, чем у белки Ротатоск[13].

– Если бы я оставил ей руки связанные за спиной, она даже за собой не смогла бы поухаживать, – возразил Виктор.

– Ну, так и пусть валяется в собственном дерьме! – проворчал Свен. – Лучшего она и не заслужила.

Виктор страшно расстроился, увидев, как относится к Рейне его лучший друг. Пожалуй не так-то просто будет его людям принять Рейну в качестве своей княгини.

– Ладно, не переживай, побратим, – улыбнулся Виктор. – Даже если ей и удастся освободиться, что она сможет сделать? Не разнесет же она такие крепкие стены!

В это самое мгновение раздался такой жуткий, нечеловеческий, яростный вопль, что мужчины даже вздрогнули.

Свен покачал головой.

– Это порождение тьмы на все способно! Если Рейна разойдется, то она становится сильнее Фенрира[14].

– Ей надо привыкнуть к своему новому положению. Знаешь, как дикая лошадь – сначала лягает стены конюшни.

– Эта кобылка лягнет тебя прямо в лицо, ярл!

Виктор хлопнул Свена по плечу:

– Ладно, дружище, пойдем отдохнем. Нам обоим это не помешает. А с завтрашнего дня я приступлю к укрощению.

Свен недоверчиво покачал головой, и мужчины разошлись в разные стороны.

– Доброе утро, сердце мое!

Как следует отдохнув и набравшись сил для борьбы со своей будущей женой, Виктор решительно открыл дверь в «темницу» Рейны. Солнечные лучи, проникая через узенькие оконца, падали на пол и освещали девушку, которая, лежа, с ненавистью посмотрела на него. Вид у нее был жалкий: свалявшиеся волосы, грязная сорочка. Однако, глаза Рейны блестели, и вся она напоминала дикого зверька, готового в любой момент вцепиться в обидчика. Как и предупреждал Свен, Рейна развязала веревки у себя на запястьях. Но больше не вопила и, казалось, была готова ко всему.

– Надеюсь тебе хорошо спалось? – спросил Виктор.

Однако, вместо ответа Рейна бросила осторожный взгляд на конунга, затем на дверь. Это не ускользнуло от Виктора, и он, внутренне собравшись, скрестил руки на груди и насмешливо улыбнулся.

– Кажется, Рейна, ты хочешь нас покинуть? Но, в таком случае, тебе придется пройти мимо меня.

Сначала ему показалось, что в него врезался таран. С такой стремительностью и силой маленькая валькирия бросилась к выходу. Под ее натиском Виктор покачнулся и даже был вынужден сделать несколько шагов назад. Рейна чуть было не добилась своего. Однако, в последний момент конунгу удалось схватить девушку поперек тела. Рейна охнула от стальной хватки викинга, а в следующее мгновение он сделал шаг внутрь комнаты и небрежно бросил пленницу на соломенный тюфяк.

Все произошло моментально, Рейна шлепнулась на тюфяк животом и на несколько секунд застыла. А Виктор, не торопясь, вернулся к двери и, повернувшись лицом к девушке, издевательски спокойно спросил:

– Ну что, миледи, начнем второй раунд?

Так он еще и издевается! Издав вопль, от которого, наверняка, ужас вселился в сердца всех обитателей тундры, Рейна вновь бросилась на него. На этот раз схватка оказалась еще короче.

Виктора поразила храбрость и отчаянное безрассудство, с которым пленница вновь и вновь пыталась прорваться к двери. Еще трижды конунг перехватывал ее у выхода и, отворачиваясь от ударов, сыпавшихся на него градом, снова бросал ее на соломенное ложе. Наконец, Рейна как будто успокоилась и, усевшись на тюфяк, с ненавистью уставилась на Виктора. Он почувствовал некоторое облегчение, когда за спиной услышал голос Сибил:

– Господин, я принесла еду госпоже.

Конунг отступил в сторону, давая рабыне дорогу. Она внесла поднос с едой и поставив его перед Рейной на пол, спросила:

– Ну, как у тебя дела, дорогая моя?

Рейна полностью игнорировала свою служанку. Ни один мускул не дрогнул на ее лице при виде Сибил. Сибил подвинула к ней поближе поднос с расставленной едой и повернулась, чтобы уйти. Однако, заметив волнение рабыни, Виктор сжал ее локоть и прошептал:

– Не волнуйтесь, она скоро придет в себя.

Рейна явно услышала его и тотчас в ответ в него полетела коврига хлеба. Она попала ему прямо в живот. Виктор успел подхватить хлеб и, взглянув на девушку, насмешливо произнес:

– Не стоит так разбрасываться едой, миледи! Если вы собираетесь одолеть меня, то вам следует получше есть и побольше двигаться.

На сей раз ему ответом было полное молчание. Только, казалось, света в комнате поприбавилось от багровых сполохов лютой ненависти, горевшей у девушки в глазах.

Он перебросил хлеб назад, Рейне. Она отломила кусок и, запустив в него свои острые, белоснежные зубы, принялась жевать, изредка бросая на Виктора не очень-то любезные взгляды.

Подавив смешок, Виктор прислонился к двери и глядя на девушку, не удержался и опять поддразнил ее:

– Ты просто маленькая чертовка, Рейна, но со временем ты станешь девочкой-паинькой. – В ответ раздалось глухое ворчание. – Твоя храбрость меня восхищает, девочка моя! – продолжал мужчина и вдруг подмигнул ей: – Только не забывай, пожалуйста, что чем больше ты брыкаешься, тем сильнее разжигаешь огонь во мне. – Мельком взглянув на него, Рейна неподвижно замерла. И только ноздри ее точеного носика слегка раздувались, выдавая внутреннее напряжение. – Мы обвенчаемся! – со спокойной уверенностью сказал Виктор. – Обвенчаемся и положим конец этой бессмысленной бойне. – Ее глаза сверкнули, и девушка начала энергичнее жевать. – У нас с тобой будет отличная семья, – продолжал Виктор, теперь уже сам получал удовольствие от этого одностороннего диалога. – Со временем мы улучшим жизнь нашего народа. Когда в Ванахейм придет мир, я построю новые дома. Возле горячих источников мы откроем теплицы и вырастим множество замечательных, сочных фруктов для твоих прелестных зубок. – Рейна отломила от ковриги еще кусок. – Знаешь, Рейна, ты удивительно хороша, даже когда злишься или дерешься, – улыбнулся мужчина. – Когда-нибудь у нас с тобой появятся замечательные детишки. – Рейна по-прежнему молчала. Но после последних слов Виктора, она швырнула в него ложку с кашей. Рассеивая овсянку по всей комнате, ложка со свистом врезалась ему между ног и упала на пол. Он поднял ее и ухмыльнулся. – Ты хорошо дерешься, Рейна, но я знаю, что в действительности ты совсем другая. – Он посмотрел ей в глаза. – Я тебя помню совсем другой! – Они немного помолчали, а затем, ободренный ее вниманием, Виктор продолжил: – Я знаю, что на самом деле в душе ты нежная и ранимая. Тебе пришлось воздвигнуть прочные стены между тобой и жестоким миром, но от меня ты не должна загораживаться, ты можешь меня не бояться.

Он уже было и поверил, что дело сдвинулось с мертвой точки, но ошибся. Летящую в голову кружку со сметаной Виктор заметил, но отойти в сторону не успел и жирная густая масса плотно залепила ему штаны после того, как кружка разбилась о дверной косяк. Мужчина поскреб подбородок. – М-да, воспитаньем ты не испорчена, девочка моя. Менее терпеливый мужчина давно бы уже выпорол тебя как следует. Но, наверное, мне следует быть к тебе снисходительнее. А может быть, мои поцелуи смягчат твое сердце?

На этот раз возмущение Рейны было полным. В Виктора полетел весь поднос. Он отшатнулся, стараясь увернуться от летящих тарелок, кусков и кружек. Ему это удалось с блеском. Грузно вращаясь в воздухе, мимо него пролетел горшок каши и врезался в землю у порога, взметнув вверх целый фонтан брызг.

Виктор повернулся к девушке, посмотрел на нее с осуждением и тогда валькирию прорвало, наконец. Потрясая кулаками, она завопила:

– Ах ты, паршивая скотина!!! Никогда, никогда… я не стану твоей женой и тебе не выиграть твой спор с моим отчимом! Я ни за что не дам тебе закончить эту войну!.. И еще… тебе не удастся никогда приблизиться ко мне, чтобы поцеловать даже мой ноги!.. Ты глупая свинья!…

Виктор почувствовал, что пришло время показать дикарке свою силу. Оставаясь внешне спокойным, он изобразил на лице изумление и хладнокровно произнес:

– Ну что ты, Рейна! Не волнуйся уж так. Если я решу поцеловать твои ножки, я их поцелую, или любое другое место на твоем теле, опять же если я так захочу. Да вот, я тебе прямо сейчас и покажу.

Не давая ей опомниться, он одним прыжком пересек комнату и схватил девушку. И все-таки Рейна успела приготовиться: в тот момент, когда он уже наклонился к ней, она двинула ногой по его голени. Вскрикнув от боли и неожиданности, конунг схватился за ушибленное место и изумленно посмотрел на нее.

Девушка стояла перед ним, сжав кулачки и приготовившись к драке.

– Ну, что-то я ничего не увидела, викинг! – издевательски произнесла она.

– Ах ты, маленькая дрянь! – выпрямившись, прошептал Виктор. – Пожалуй, мне все-таки придется содрать с тебя твои лохмотья и как следует нашлепать по заднице.

Без малейшего предупреждения Рейна размахнулась, но Виктор, словно профессиональный боксер, выстроил блок и схватил ее поперек пояса, отведя от себя удар. Затем он подтащил ее к тюфяку и швырнул на него Рейну. В течение нескольких секунд, изрыгая ужасные проклятья, конунг пытался утихомирить бесновавшуюся фурию. Наконец ему удалось сесть на нее верхом и крепко прижать ее к матрасу.

Девушка отчаянно сопротивлялась, издавая протестующие вопли. Он крепко сжал ее кисти и забросил их ей за голову. Рейна извивалась всем телом, пыталась сбросить с себя мужчину. Она билась под ним яростно, бешено и в то же время так соблазнительно и чувственно, что кровь в жилах Виктора мгновенно закипела.

Чувствуя гибкую упругость ее тела, мужчина понял, что поцелуев ему теперь уже недостаточно и он приготовился преподать Рейне более серьезный урок и хотя внутренний голос советовал ему не делать глупостей и остановиться, его уязвленное мужское самолюбие подстегивало и говорило, что Рейна сама напросилась на неприятности. Он лег на нее всем телом и воскликнул:

– Кажется это ты говорила, что я к тебе никогда не прикоснусь!… Ну!… Теперь ты уже не такая недотрога! – Он с чувством победителя посмотрел на нее и добавил: – Так вот, прелесть моя! Рано или поздно, но я узнаю всю тебя. И такая перспектива мне нравится. Она завизжала от ярости, но Виктор тут же закрыл ей рот страстным поцелуем. Несмотря на весь свой гнев, он едва не потерял рассудок от наслаждения, которое испытал, прикоснувшись к ее нежным губам. От гибких движений девушки мужчина стремительно начал возбуждаться. Тугая плоть уперлась в шершавую, плотную материю штанов. И вслед за этим ему стало ясно, что Рейна тоже это почувствовала, потому что она на мгновение замерла и в следующую секунду ее острые зубы впились ему прямо в нижнюю губу. От неожиданности и резкой боли он заорал, дернулся всем телом и резко размахнувшись опустил свою тяжелую ладонь на ее искаженное от ярости лицо. Вернее попытался это сделать, но не смог. Что-то в ее глазах: то ли отсутствие страха, то ли выражение какого-то мрачного удовлетворения остановило его руку.

– Дрянная, паршивая кошка!!! – Он схватил ее за лицо жесткими пальцами, повернул к себе, заставил смотреть в свои глаза и отчетливо произнес: – Это ж какая удача, что перед тем как оказаться здесь, я сделал себе прививку от столбняка. А теперь слушай, Рейна, внимательно! Сейчас я снова тебя поцелую, и если только ты выкинешь что-либо подобное, то я так укушу тебя за твою прелестную попку, что ты сама запросишь о пощаде.

Кажется впервые за все время ему удалось поразить ее и… даже напугать. Глаза Рейны округлились и она выдохнула:

– Ты не сделаешь этого, викинг!

– Ого, еще как сделаю! – искренно заверил он. – И, клянусь, что оставлю тебе такую отметину, что ты ее будешь до самой могилы носить!

На лице Рейны отразилась сложная гамма чувств: гнев, раздражение, растерянность и даже страх.

Наконец, Рейна подняла на него глаза; под дрожащими ресницами храбрившейся изо всех сил девушки, Виктор увидел слезы, вернее их слабую тень. И он понял: она ему поверила.

«Слава богу!» – подумал Виктор. Не придется, кажется, прибегать к таким жутким мерам. Она-таки позволит себя поцеловать! Одна мысль об этом наполнила мужчину жгучим желанием. В то же время ему хотелось оттянуть этот момент. Может, чтобы помучить ее за то, что она так долго отвергала его, а может, просто продлить себе удовольствие.

Согнутым пальцем он провел по нежной девичьей щеке, затем по крепко сомкнутым губам и улыбнулся, заметив, что Рейна порывисто вздохнула, а в ее глазах загорелся чувственный огонек.

Склонившись над замершей девушкой, Виктор прильнул к ее губам. Рейна вздрогнула, словно ее коснулось пламя костра. Мужчина нежными, ласковыми прикосновениями пробовал вкус ее губ, инстинктивно поняв, что только так, а не грубым и властным поцелуем можно покорить эту гордячку.

Хотя Рейна была дикой, как лесная кошка, целовать ее Виктору понравилось. От нее исходил какой-то возбужденный аромат невинности. Она плотно сжала губы, закрыв глаза и не двигаясь, но и не сопротивляясь.

Однако, даже эта ее неподвижность теперь возбуждала конунга.

– Открой рот, Рейна, – прошептал он, все еще касаясь ее губами.

В ее огромных глазах он заметил отказ.

– Нет!

– Да!

И хотя Рейна попыталась ему противостоять, делала она это как-то вяло, и мужчина нежно, но властно раздвинул ее губы языком. Он проник в жаркую, бархатистую влажность ее рта. Ресницы девушки затрепетали, из горла у нее вырвался тихий, воркующий стон. И этот звук, и робкая дрожь девичьих губ, и какая-то потрясающая интимность поцелуя были так невыносимо чувственны, так возбуждающе прекрасны, что Виктор и сам чуть не застонал. Он откинулся назад, с минуту смотрел на девушку, и, когда она, не выдержав его взгляда, закрыла глаза, мужчина вновь склонился над ней. Жадно вдыхая аромат ее волос, Виктор провел языком по нежной, теплой щеке. Из груди Рейны вырвался похожий на рыдание звук. Она резко отвернула лицо, но он вновь прикоснулся языком теперь к ее шее, подбородку, дразня, лизнул уголок ее рта. Она протестующе застучала кулачками по полу.

– Нет! Нет! – взмолилась она.

– Да! Да! – насмешливо прошептал Виктор.

И хотя ее глаза, гневные, отчаянные, жгли его, он вновь прильнул к ее губам. Рейна изогнулась всем телом. Ее губы, дрогнув, разомкнулись и Виктор понял, что на этот раз она отвечает на его поцелуй.

Рейна тихо, но протестующе застонала, почувствовав, как его язык вновь прикоснулся к ее зубам. А Виктор не обращал внимания на ее протест, продолжал целовать девушку.

Он опустил руку на ее теплое бедро, едва прикрытое остатками сорочки, и в ту же секунду почувствовал, как ее кулачки уперлись ему в грудь. Он слегка откинулся назад и, взяв ее руки в свои, прошептал:

– Ну же, детка, поцелуй меня! Обними меня покрепче! Люби меня, мой ангел?

Она посмотрела на него потрясенными, лихорадочно блестящими глазами. Ее руки дрогнули и…

– Ярл! – раздался голос Свена.

Виктор мгновенно вернулся с небес на землю, и встал, проклиная в душе побратима на чем свет стоит. Свен с нескрываемым удивлением посмотрел на нахмурившегося ярла и пунцовую от смущения Рейну и сказал:

– Там Орм и Ролло ссорятся из-за какого-то пустяка. Ты должен помирить их, иначе прольется кровь.

– Скажи им, что я иду, – кивнул Виктор и пошел к выходу. Подождав пока Свен выйдет, конунг повернулся к Рейне и произнес: – Ну, ладно. Закончим в другой раз.

Однако, к этой минуте Рейна уже опомнилась и теперь смотрела на него с откровенным отвращением.

– Нам нечего заканчивать! Я лучше буду целоваться с боровом, чем с тобой, конунг Виктор! Он изумленно приподнял брови.

– Минуту назад, похоже, все было иначе.

– Я просто терпела тебя, чтобы спасти свой зад от твоих зубов.

Он ухмыльнулся:

– Ничего, Рейна, ты ко мне привыкнешь, и ко мне, и к моим поцелуям. Уверяю тебя, от меня не уйдешь. – Он многозначительно посмотрел на девушку и добавил: – А что до твоей хорошенькой, тугой попки, то она тоже от меня не убежит.

Рейна в ярости погрозила ему кулаком и воскликнула:

– Ты лжешь, свинья, лжешь!!! Я убегу от тебя, как только мой отчим нападет на ваш поселок и вырвет твое поганое сердце!

– Ты серьезно веришь, что Вольфгард придет за тобой? – усмехнулся Виктор. – Знаешь, Рейна, в прошлую ночь, пока мы с тобой воевали, было столько шума, что и мертвый бы проснулся. Но что-то никто не пришел тебя защищать. Мы встретили только нескольких перепуганных дозорных. Что-то непохоже все это на Вольфгарда и более чем странно. Тебе не кажется, что твой папаша страшно хотел избавиться от тебя?

Рейна ничего не ответила, но ее глаза заблестели, и задрожала нижняя губа.

«Ага, все-таки проняло! – обрадовался Виктор. – Чем скорее она смирится со своим положением, тем лучше для нее».

Мужчина вышел и запер дверь на засов. Направляясь к месту ссоры Орма и Ролло, Виктор ощущал смутное недовольство собой.

Конечно, эта маленькая ведьма изо всех сил пыталась вывести его из себя, и, надо сказать, что несколько раз была близка к цели. Виктор внезапно подумал о том, как просто, оказывается, слезает с человека оболочка цивилизованности, и как просто он может превратиться в настоящего викинга. Можно, конечно, позабавиться чувственными ласками, но ни в коем случае нельзя заходить далеко. Виктор довольно усмехнулся, вспомнив тот поцелуй, на который она, хоть и робко, но ответила. А-а-а, это было чудесно! Оказывается, его валькирия – удивительно страстная, горячая натура. Может быть сейчас она и ненавидит его всем сердцем, но придет тот день!… Придет!!!… Когда она полюбит его также сильно. И ради этого дня стоит жить.

А позади, в каменном здании, на соломенном тюфяке, Рейна дрожала от возбуждения и ненависти. Ее поразили чувства, которые вызвал у нее ненавистный Виктор Храбрый. Даже сейчас, когда она вспоминала его поцелуй, у нее начинало учащенно биться сердце и прерывалось дыхание. К ее удивлению, это воспоминание доставляло ей удовольствие.

Интересно, а что имел в виду Виктор, когда говорил, что знал ее? Они ведь были совершенно чужими друг другу, и все же Рейна вынуждена была признать себе, что с того дня, как Виктор вернулся из Валгаллы, у нее появилось чувство мистической связи с ним. Словно физически и духовно она постепенно сливалась с его душой и телом. Как же она сможет бороться с этими предательскими чувствами, овладевшими ею!? Но если она не может положиться на свое тело и на свои чувства, на кого и на что она должна надеяться? Ей срочно нужно бежать от Виктора или убить его, иначе его колдовские чары совсем погубят ее.