Викинг

ДВАДЦАТЬ

Фыркнула лошадь, затем где-то позади захрапела другая, впервые, после многодневного дождя, выдалась ясная, хоть и немного прохладная ночь и на небе, наконец, появилась полная луна. Рагар, Гаральд и несколько их дружинников, уже много дней двигавшиеся в глубь острова, и сейчас продолжали ехать по залитой лунным светом каменистой равнине, радуясь тому, что наконец можно хотя бы видеть дорогу.

Собственно, этим и ограничивались причины для радости. Чем дальше в горы забиралась группа людей, тем неприветливее и сумрачнее становилась окружающая их природа. К востоку от Рагара и его спутников серебрились волны фьорда, и викинги, целую неделю двигаясь вдоль его берега, все больше удивлялись тому, какие огромные размеры имеет их земля.

Фьорд, хотя и стал несколько уже, все не кончился, а между тем впереди, уже совсем рядом возвышалась мрачная громада вулкана Сюрт, над острой вершиной которого дрожала зловещая багровая дымка.

Поморщившись при взгляде на грозную гору, Гаральд кивнул в сторону семи всадников, оставшихся в их отряде, и спросил Рагара:

– Может лучше остановиться для ночлега?

– Ладно, только сначала подыщем подходящее место для лагеря.

– Да и попросим Одина, чтобы там не оказалось никаких чудовищ.

Словно в ответ на его слова издалека донеслось глухое громыхание, Рагар озабоченно кивнул, соглашаясь со своим другом. По пути сюда они уже потеряли почти половину воинов, согласившихся принять участие в экспедиции по освобождению Рейны. Гаральд собрал отряд из двенадцати человек, хотя большинство с неохотой решило присоединиться к их отряду и уговорить их удалось только пообещав щедрое вознаграждение. И все-таки все викинги очень боялись отправляться далеко на север, где по их представлениям находилась обитель Сюрта и можно было запросто повстречаться с призраками, злыми духами и чудовищными троллями. Уже на первой ночевке одного воина, по его словам, чуть не сожрал какой-то демон. Испуганные крики Норда разбудили весь маленький отряд, и когда они собрались вокруг пострадавшего, тот дрожа всем телом рассказал, как на него напал оборотень и чуть не выпил из него всю кровь. Посмотрев в том направлении, куда показывал Норд, викинги увидели стремительно удалявшуюся серебристую точку. И хотя Рагар был убежден, что демоном оказалась всего-навсего лисица, привлеченная к лагерю запахом съестного, успокоить воина не удалось. Норд в то же утро вернулся назад в лагерь Вольфгарда.

На другой день, когда они начали разбивать лагерь, внезапно опустился туман, белый-белый и такой густой, что воины практически ничего не видели на расстоянии вытянутой руки. Клубившаяся пелена приобретала всевозможные самые жуткие очертания, издалека доносилось заунывное подвывание волков, слышались чьи-то шаги, поскрипывание деревьев. Еще два воина на другое утро, как только взошло солнце, заявили, что одной ночи, проведенной с призраками, для них достаточно и тоже отправились в обратный путь.

Наконец, уже вчера, среди дня, когда вовсю лил дождь, один из дружинников по имени Отто отошел от лагеря, решив набрать ягод, и провалился в яму, наполненную кипящей грязью. Сбежавшиеся на его крик Рагар и другие воины успели вытащить пострадавшего.

Толстая плотная одежда сберегла его от тяжелых ожогов, однако, продолжать путь он, конечно, уже не мог, и Рагару пришлось отправить с Отто еще одного человека в качестве провожатого.

Все эти потери отвратительно действовали на остававшихся еще воинов и, чем дальше маленький отряд продвигался на север, тем тревожнее становилось на душе у Рагара и его людей. Вот уже и сегодня днем, им чудом удалось избежать встречи с камнепадом и не попасть под снежную лавину, сорвавшуюся с гор.

Наконец, отряд въехал на равнину, густо поросшую чахлыми березами и мелким кустарником. Рагар натянул поводья и сделал спутникам знак остановиться.

– Отдыхать будем здесь. Думаю, что завтра мы дойдем до конца фьорда и сможем повернуть на юг.

Однако, не успел он спешиться, как вдруг позади раздалось отчаянное ржание лошади. Оглянувшись юноша и его люди увидели ужасную картину. Тонкая, шипящая паром струя гейзера била прямо в брюхо лошади, на которой сидел Квиллар. Несчастное животное шарахнулось в сторону и резко встав на дыбы, сбросило седока. Квиллар упал и застонал от боли.

– А, чтоб тебя! Что еще за напасть! – в отчаянии воскликнул Рагар, быстро спешился и бросился к упавшему воину. Тот отчаянно стонал, катаясь по земле с искаженным лицом, и держась за ногу. Рагар опустился на колени рядом с пострадавшим и озабоченно произнес: – Лежи спокойно, а то только хуже себе сделаешь.

Но даже беглого взгляда на Квиллера было достаточно, чтобы понять, что и этот воин не сможет продолжать путь. Он лежал с побледневшим лицом стиснув зубы, чтобы не стонать слишком громко и было ясно, что у него сломана нога.

Рагару оставалось только громко выругаться. Он отправил Торальда, чтобы тот вырубил ровную палку, а остальным приказал заготовить сучья для костра и тонкие жерди, чтобы сделать носилки для Квиллара.

– Мне придется подумать, кого направить назад вместе с раненым, – покачал он головой, но вдруг один из воинов сурово сказал:

– Рагар, мы все должны возвращаться! Его тут же поддержали другие.

– Да боги уже подали знак. Они разгневаны тем, что мы проникли в их обитель. Если мы и дальше пойдем, то Сюрт забросает нас скалами или сожжет своим огненным дыханием.

Рагар посмотрел на своих спутников и понял, что он уже не сможет их убедить. Духи оказались сильнее. Его воины и шагу не сделают вперед. Но мысль о том, что он так и не смог помочь сестре, была ему нестерпима. И тогда… почти умоляюще, он произнес:

– Друзья мои! Мы должны идти вперед! Разве можем мы позволить нашему врагу держать в плену и мучить Рейну?!

– Но мы же не можем идти дальше, – возразил кто-то. – Нас слишком мало.

Гаральд гневно воскликнул:

– Стыдитесь, викинги, вспомните конунга Виктора. Дозорные говорили мне, что он пробрался в наш град с пятью воинами. И все-таки он похитил Рейну той ночью.

Однако, напоминание о Викторе не убедило дружинников. Один из них возразил:

– Еще бы! Чего может опасаться человек, прошедший через Биврест – радужный мост, ведущий к Астгарду, обители богов.

Кто-то другой добавил:

– Дружинники Вольфгарда называют его теперь Радужным воином, потому что он совершил то, чего до него не совершал ни один смертный!

– Он теперь полубог, и наш маленький отряд не одолеет его. К тому же нас, наверное, уже поджидают и готовятся к встрече.

Потеряв терпение, Гаральд выхватил меч и направил его на викингов.

– А я говорю вам, что Виктор – просто человек, и смерть ожидает того, кто первым струсит.

Викинги заворчали, однако, на этот раз не решились возражать. Они занялись устройством лагеря. Гаральд отвел Рагара в сторону и, хмурясь, вполголоса сказал ему:

– Ты знаешь, друг мой, не нравится мне все это! Эти воины оставят нас при первой же опасности. Они слишком напуганы.

Однако, Рагар не слушал друга:

– Мы должны идти, а если так случится, даже и вдвоем. Если Виктору удалось так легко проникнуть в наш дом и выкрасть мою сестру, разве не можем мы сделать то же самое.

Гаральд ничего не ответил, но по его виду был ясно, что он не согласен с Рагаром.

В это же время, на другом берегу фьорда в своем поселке Виктор искал Сибил. Он нашел ее в комнате, где несколько рабынь пряли шерсть. Сибил сидела на лавке, мирно покачиваясь за прялкой и вытягивая нить. Виктор завороженно смотрел несколько минут на монотонные, ритмичные движения ловких женских рук. Наконец, рабыня заметила его и, прекратив работу, встала и приветствовала его, низко поклонившись.

– Ярл…

Виктор улыбнулся ей.

– Не останавливайся, пожалуйста. Но лицо Сибил было напряжено.

– Чем я могу тебе служить, господин?

– Я бы хотел поговорить с тобой о твоей госпоже, – сказал он негромко.

Женщина с горечью спросила:

– Чтобы легче ее было подчинить себе, не правда ли?

– Да не хочу я никого подчинять, – тяжело вздохнул Виктор. – Я всего лишь хочу, чтобы она доверилась мне. – Но заметив, что Сибил по-прежнему отчужденно и недоверчиво смотрит на него, Виктор подошел к скамье и сел на нее. – Сибил, присядь со мной.

– Как пожалеешь, ярл.

Женщина подошла, отодвинула в сторону белоснежную пряжу и села рядом с Виктором.

– Ты знаешь, – сказал ей мужчина, – я изо всех сил стараюсь понять Рейну. Порой мне кажется, что она начинает мне доверять, но через минуту она уже готова убить меня. Последняя ее попытка уморить себя голодом меня особенно встревожила. Правда, с тех пор она ест, но характер и поведение ее не стали лучше ни на йоту.

Сибил кивнула:

– О, да, Рейна очень горда! Она не подчинится легко твоей воле, мой господин, и не станет доверять тебе, пока ты этого не заслужишь. Поверь мне, конунг Виктор, эта задача даже для тебя трудна.

– Женщина, – вздохнул Виктор, – я и так все время пытаюсь.

Сибил печально посмотрела на него.

– Ты пытаешься завоевать ее доверие, постоянно угрожая ей. Это не лучший способ. Она всего этого понаслушалась и от Вольфгарда. Так что это только вызывает сопротивление.

– Это я понимаю! – раздраженно взмахнул он рукой. – Но иногда кажется, что страх перед возмездием – единственное, что она способна понять. – Он улыбнулся ирландке: – Можешь мне поверить, Сибил, я буду ей хорошим мужем. Да ты ведь и сама это чувствуешь, иначе зачем бы мне так помогала.

Сибил горько засмеялась:

– И ты говоришь, что я, я – простая рабыня, могла бы остановить тебя в ту ночь?!

Теперь настала очередь смеяться Виктору.

– Я думаю, что когда я похищал Рейну и не позволил тебе убить Оттара, ты уже тогда все заранее знала.

– Да, я знала, – очень серьезно ответила Сибил, – поэтому и не подняла шума. Я знала, что все это правда.

– А что правда? – спросил быстро Виктор.

– Я знала, что ты стал совсем другой после возвращения из Валгаллы!

Он задумчиво посмотрел на женщину, пораженный тем, что только что услышал, и произнес:

– В таком случае, именно ты должна знать, что я не обижу Рейну.

Внезапно Сибил улыбнулась, и возле ее глаз, заиграли веселые лучики морщинок.

– Да, я это знаю. Ты вот ей попробуй доказать.

– Она что, никогда не сможет поверить викингу? – спросил он.

Сибил посмотрела ему в глаза и ответила:

– Но ты должен понять ее. Когда она была совсем малышкой Вольфгард разорил их остров. Она видела, как викинги убили отца, как брошен был умирать среди огня ее маленький брат. Если бы это с тобой случилось, ты бы потом мог кому-нибудь доверять?

Виктор нахмурился.

– Я все понимаю. Но я-то перед ней ни в чем не виноват.

– Это так, но ты – викинг, а моя госпожа с тех самых пор ненавидит всех викингов. Да и если называть вещи своими именами, ты ведь ее тоже силой похитил, как когда-то Вольфгард – мать Рейны.

– Она мне уже говорила об этом, – задумчиво кивнул Виктор. – Но я поступил так ради мира в Ванахейме, а не ради войны. И хочу, чтобы ей было лучше.

Сибил иронично и горько усмехнулась:

– Попробуй объяснить птице в клетке, что ей лучше там, а не на воле.

– Ты говоришь это с такой горечью, Сибил!

– Может быть это потому, что мне пришлось много горького испытать, как и моей госпоже, поэтому я так понимаю ее. – Красивое лицо Сибил исказила мучительная гримаса. – Когда-то мой отец был князем одного Ирландского феода. Наши владения находились в южной Ирландии на реке Шенон. Через два года, после того как я вышла замуж, на наше княжество напал Вольфгард. Он со своими убийцами разрушил стены нашего замка. Они убили моего мужа, вырезали всю дружину, зарубили даже нашего придворного арфиста, который за всю жизнь не обидел и ягненка. Вольфгард захватил меня, моих служанок и других свободных людей, привез в Исландию и превратил в своих рабов.

– О, Боже! – воскликнул Виктор. – Значит, из королевы, ты стала рабыней.

– Увы!

– И все же это не сломило и на озлобило тебя.

Женщина пожала плечами. Ее лицо осталось совершенно бесстрашным, когда она ответила:

– Я смирилась, потому что с судьбой спорить глупо.

– Но Рейна – она другая!

– Да, хотя и с нею случилось то же самое, что и со мной. Когда она была княжной Луарской, Вольфгард все у нее отнял. Ее раны болят сильнее, чем мои, хотя она и не стала рабыней. Все-таки положение падчерицы Вольфгарда довольно почетно.

– По ней этого не скажешь, – покачал головой Виктор. – Жаль, что я не понимал ее. Она – христианка, да?

Сибил растерялась, не зная, что ответить.

– Пожалуйста ответь мне, – настойчиво попросил конунг. – Я видел однажды, как она в горах молилась с Пелагиусом.

Сибил вздохнула.

– Да, моя госпожа – христианка. Хотя иногда мне кажется, что в душе она еще и язычница. Я думаю, что она боится ваших слишком воинственных богов. Да это и не удивительно. Ей рассказывали много легенд. Она верит ирландским друидам, боится драконов и фей…

Виктор тронул женщину за рукав.

– Сибил, как мне ее приручить?

Женщина пристально посмотрела ему в глаза.

– А зачем это тебе, мой господин?

Виктор ответил, вложив в свое ответ как можно больше искренности:

– Только для того, чтобы сделать ее счастливой и остановить эту нелепую, кровавую бойню, которая уже так много унесла жизней! Хотя я, конечно, понимаю, что Рейну будут мучить мысли, пока она не свыкнется с тем, что нам суждено быть вместе.

Сибил удовлетворенно кивнула.

– Хочу верить, ярл, что говоришь ты правду. Но если вдруг откроется, что ты нас обманываешь, берегись. Клянусь, ты пожалеешь о том, что на свет родился!

– Ну что ж, спасибо за откровенность, – ответил он. – Ну, а теперь, может быть, ты посоветуешь мне, что делать?

Сибил улыбнулась:

– Когда-то давно мой юный супруг принес домой щенка, которого выбросили какие-то крестьяне. Мы хотели сначала его утопить, потому что этот замарашка только рычал и кусался.

Виктор засмеялся и крепко потер подбородок.

– Кого-то мне напоминает этот рассказ.

– Но я не дала ему это сделать, а взяла щенка к себе, кормила и ласкала, хотя мои руки частенько были поцарапаны и покусаны.

– Ну и что было дальше?

Сибил усмехнулась.

– Ничего, со временем из нее получилась очаровательная комнатная собачка.

Виктор расхохотался:

– Значит, ты мне предлагаешь перевоспитывать эту маленькую мегеру добротой? Да?

– Попробуй, ярл.

Виктор снова поскреб подбородок.

– Действительно, замечательное предложение! Если только к тому времени твоя госпожа не перегрызет мне горло.

Последовав совету Сибил, следующие несколько дней Виктор проявлял максимум терпения, встречаясь с Рейной. Она теперь не отказывалась от еды и питья и очень быстро восстанавливала свои силы. Девушка больше не пыталась нападать на Виктора и окружающих с кулаками, но язычок ее по-прежнему разил, не зная жалости. Она постоянно оскорбляла Виктора и подбирала для его дружинников такие эпитеты, что те буквально кипели от ярости, когда им случалось сторожить пленницу в отсутствие Виктора.

Надеясь улучшить ее настроение, Виктор решил совершать прогулки верхом вместе с Рейной, Каждое утро, после завтрака, он подсаживал девушку на черного пони, предварительно связав ей руки впереди, чтобы не дать ей сбежать. Свен и Оттар тоже садились на лошадей и сопровождали их. Когда вся четверка проезжала по главной улице поселка, начиналось самое интересное. Рейна и дружинники принимались оскорблять друг друга.

– Колдунья! – кричал Ролло, выглядывая из дома где жили рабыни.

– Ублюдок! – отвечала ему Рейна.

– Грязная тварь! – раздавался из-за забора голос Канута.

– Скотина! – парировала Рейна.

– Сука! – кричал из-за конюшни Орм.

– Шелудивый пес! – так же ласково бросала Рейна.

Выезды эти превращались в настоящий кошмар для Виктора. Он пытался, без всякого, впрочем, успеха, положить конец этой словесной войне. И, наконец, успокоил себя тем, что подобные стычки просто смягчают напряжение в отношениях между Рейной и дружинниками. Когда Рейна обращала свое внимание на Виктора, те же насмешки и оскорбления сыпались и на него. Так что ему приходилось призывать все свое терпение, чтобы обращаться с Рейной доброжелательно. Он взял себе за правило даже ужинать с ней. Но она отвергала все его мирные предложения.

– Не хочешь немного хлеба, Рейна? – заботливо спрашивал он.

– Пошел к черту, викинг! – отвечала она, но хлеб все-таки брала.

– Может быть выпьешь немного вина? – предлагал он. – Свен говорил мне, что это вино прошлым летом привезли из Шотландии.

– Залей его себе в глотку и захлебнись им! – отвечала она, а потом брала серебряную рюмку и с удовольствием выпивала вино.

Очень часто у Виктора просто руки чесались, чтобы задать маленькой мерзавке хорошую трепку или что-нибудь похуже. Однажды вечером он попытался найти выход из этого тупика.

– Рейна, может все-таки будет лучше, если ты перестанешь мне постоянно доказывать, что я негодяй. Ты же пойми, что я вынужден держать тебя здесь, пока ты не согласишься стать моей женой. Другого выхода нет. Иначе война никогда не закончится.

– Я знаю, чего ты хочешь, викинг! – зашипела она. – Ты хочешь сделать меня своей женой, хочешь, чтобы я растолстела, нося твоего ребенка, а ты будешь бахвалиться перед Вольфгардом тем, что сумел меня укротить. Да ты скорее в могиле сгниешь, чем я соглашусь. Потому что я никогда не стану помогать тебе устанавливать мир.

Но почему, Рейна?! – пытался урезонить он ее. – Разве женщина может не хотеть мира!

Она бросила на него неприязненный взгляд и сделала глоток из рюмки. – Нет, Виктор, не хочу. Самое большое мое желание – убить тебя!

– Ну да! – он посмотрел на девушку. – Тогда мне, видимо, приснился странный сон в бане! Мы ведь, кажется, там открыли друг другу сердца. А ведь нам было хорошо вместе, Рейна, и ты это очень хорошо знаешь.

– Мне стыдно это вспоминать, – прошептала она покраснев.

– Здесь ничего нет стыдного, это прекрасно.

– Мне было плохо, я ослабела, и ты этим воспользовался, – капризно возразила девушка.

– Ну ты-то знаешь, что все было не так! – воскликнул Виктор.

– Я знаю только то, что мы враги, и что я ненавижу тебя! – закричала Рейна. – И между нами не наступит мир, пока один из нас жив, или пока ты не освободишь меня!…

Шли дни. Виктор постепенно начинал сомневаться в том, что он сможет укротить Рейну. Знал он и то, что время идет, и, хотя Вольфгард потерял свой корабль, все равно попытается освободить свою падчерицу. Опасаясь внезапного нападения, Виктор расставил дозоры вдоль фьорда и к северу от поселка. Несомненно, что через несколько недель его враги построят новый корабль. И уж тогда жди нападения! Следовало срочно решать, что делать в таком случае с Рейной. Но вместо сближения с ней, пропасть между ними становилась все глубже. Эта девушка, как вода, протекала у него между пальцами…

С каждым днем, не признаваясь себе, Рейна все больше и больше привязывалась к конунгу Виктору. С той самой ночи, когда он был так нежен с ней и когда они пережили вместе такие прекрасные мгновения. Девушка все сильнее попадала под его обаяние. С того времени доброта викинга поражала и обезоруживала ее. Рейна боялась, что эта страсть, которую вызывало в ней присутствие Виктора, когда-нибудь вновь толкнет в объятия врага, и она потеряет себя.

Когда Виктор говорил ей ласковые слова и улыбался, или заглядывал прекрасными синими глазами прямо в душу, у Рейны начинала кружиться голова, подгибались ноги, и ей хотелось зажмуриться и броситься в объятия мужчины. Она мрачно думала о том, что Виктор, действительно, прав, когда подозревал, что ей вовсе не было стыдно там в бане. Правда, не было никакого стыда. Наоборот, было влечение к этому сильному, мужественному человеку, как Рейна боролась с ним изо всех сил. И все же, несмотря на ее ужасное поведение, похититель привлекал ее к себе и сбивал с толку.

Конечно, Рейна была ему благодарна за то, что он поселил ее в своем доме. Но жить в такой близости с ним оказалось трудно. Очень трудно! Хотя он спал в соседней комнате, за день они встречались часто, и Рейна в отчаянии признавалась себе, что ждет его, что ей в нем все нравится: и то как он огрызается в ответ на ее грубость, и то, с какой страстью он смотрит на нее. Ей нравились его руки, мощная грудь, сильные узкие бедра. Ах, как ей хотелось бы стать к нему хоть чуть ближе, чтобы он, наконец, излил на нее свою страсть и дал ее жаждущему телу то, чего оно так давно хочет. У нее даже дух захватило от его красоты. Он был слишком красив для смертного. И Рейна все чаще думала о том, что он – бог. Как может она, простая смертная женщина, сопротивляться богу. И чем больше Рейна привязывалась к Виктору, тем больше она понимала, что ведет сражение не с ним, а с собой. Ей надо бежать, пока она не проиграла полностью.

За день до праздника пастухов, Виктор со Свеном отправились в горы, чтобы найти подходящие камни для строительства новой кузницы с дымоходом, уже давно обещанной Эйрику. Внезапно они увидели, что к тому холму, на котором они стояли, торопливо направляются Ролло и Орм. Ролло потирал лоб и огромную лиловую шишку, красовавшуюся на нем, а Орм, слегка прихрамывая, шел держась рукой за затылок.

Оба воина должны были сегодня охранять Рейну и их появление здесь не предвещало ничего хорошего. Виктор с досадой швырнул только что найденный булыжник, в ближайшую лужу и, нахмурившись, посмотрел в сторону приближающихся воинов.

– Что с вами обоими стряслось? – спросил он. – И где Рейна?

– Она сбежала, ярл! – воскликнул Ролло. Острый гнев и раздражение волной окатили Виктора:

– Сбежала?! Как, во имя Тор-громыхающего, она могла от вас ускользнуть?

Мужчины обменялись растерянными взглядами, и Орм сказал:

– Знаешь, мы просто увлеклись игрой в шахматы. Когда мы посмотрели на нее, она дремала, ну мы и… Представляешь, в мгновение ока эта ведьма вскочила и трахнула нас обоих по головам какой-то железной коробкой.

– Вот проклятье! – с досадой плюнул Виктор. – Вы хоть можете сказать, куда она направилась?

– Скорее всего к фьорду, куда же еще? – подал голос Свен из-за спины ярла.

– Логично, – Виктор помолчал и добавил, – в таком случае она попытается украсть у нас лодку, чтобы переправиться к своим.

– Нам следует сейчас же отправиться за ней в погоню! – воскликнул Ролло.

– Да, ярл! Давай мы догоним эту маленькую ведьму и бросим ее на съедение акулам! – разъяренно рыча пробормотал Орм.

Виктор напугался и не только того, что могут сотворить с девушкой эти двое с их ущемленной гордостью и жаждой мести, но скорее того, что теперь начнется в Ванахейме, если Рейна сумеет удрать.

– Я сам отправлюсь за валькирией, – решительно сказал он. – А вы идите, залечивайте свои раны.

– Но, ярл… – начал было протестовать Ролло, но Виктор тут же прервал его:

– Ты что же думаешь, я не смогу один справиться с девчонкой?

Намек был более чем прозрачный, и оба викинга смутившись понурились.

– Ярл, позволь я тебе помогу, – предложил Свен. Однако, Виктор решительно покачал головой.

– Нет, Свен, я должен сам разобраться с этим.

Он торопливо направился к поселку и пошел на конюшню. Интересно, удалось ли Рейне взять лошадь? Если да – тогда все пропало, ее уже не остановить.

В конюшне конунг сразу подозвал к себе раба Невина, который с одним подростком чистил стойла.

– Рейну видели? – спросил Виктор, задыхаясь от быстрого бега.

– Да, ярл. Она приходила сюда и пыталась украсть лошадь.

– Ну, и?

– Я прогнал ее своими вилами! – гордо сообщил мальчишка.

– Значит у нее нет лошади? – в сердце Виктора вспыхнула надежда.

– Да, ярл, – ответил Невин, – она ушла отсюда пешком.

– Хорошо, – ярл бросил на юного раба благодарный взгляд и бросился выводить Слейпнира. Если Рейна ушла пешком, то у него еще есть шанс догнать ее.

Спустя несколько секунд он уже мчался галопом по направлению к пристани, молясь, чтобы у него хватило времени застать девушку до того, как она сядет в лодку. Чтоб она провалилась со своей гордостью! Когда до нее, наконец, дойдет, что нельзя бороться с судьбой и что ее судьба – это быть с ним и принести мир в Ванахейм!

А он-то сам тоже хорош! Размяк и позволил себя обмануть иллюзиям, о чем-то несбыточно прекрасном, что по его мнению случилось у них той ночью.

Вскоре начался спуск к морю, и Виктор направил лошадь по тропинке, а, вернее, по каменистой осыпи, ведущей к пристани. И сразу, как только прибрежные скалы расступились, его сердце радостно заколотилось в отдалении, на деревянном причале, он увидел маленькую девичью фигурку возле одной из лодок-однодеревок.

Решение пришло мгновенно. Виктор спрыгнул со Слейпнира и, почти кубарем скатившись к берегу, бросился к причалу. Очевидно шум морских волн заглушил его шаги, и Рейна продолжала возиться с веревкой, которая удерживала лодку.

Внезапно девушка подняла голову и увидела приближающегося Виктора. Он успел заметить, как в ее глазах заплескался ужас, она попыталась запрыгнуть в лодку и оборвать наполовину перерезанную веревку, но было уже слишком поздно. Мужчина прыгнул в лодку вслед за беглянкой и в самый последний момент успел схватить ее поперек туловища. Рейна пришла в совершенное исступление – отчаянно завизжав, она стала яростно отбиваться руками и ногами так, что Виктор даже растерялся. Он выпустил девушку из рук, затем потянулся к ней, пытаясь вновь схватить ее и перебросить на причал! Но в это мгновение Рейна нанесла ему резкий удар кулаком в грудь, лодка покачнулась и… потеряв равновесие, Виктор полетел за борт, увлекая за собой девушку, в ледяные воды фьорда. От неожиданности он опять отпустил пленницу. От холодной воды у него перехватило дыхание, но сделав отчаянное усилие, Виктор рванулся и вынырнул на поверхность, кашляя и отплевываясь. В ту же секунду он опять увидел Рейну, которая беспомощно колотила по воде руками с выражением ужаса на лице.

Конунг поплыл к ней и схватил ее за рукав в тот момент, когда она уже уходила под воду, но к его удивлению, эта сумасшедшая начала отбиваться!

– Рейна! Рейна! Прекрати! – закричал он.

– Я не умею плавать! – завопила она в ответ.

И только тогда мужчина понял, что ее сопротивление на самом деле означает просто судорожные попытки ухватиться хоть за что-нибудь твердое и прочное.

– Тогда прекрати драться, а то оба утонем! – скомандовал он, стараясь перехватить девушку так, чтобы было удобнее плыть с нею к берегу.

Наконец она прекратила барахтаться, и Виктору удалось спустя пару минут после отчаянных усилий добраться до места, где он уже мог чувствовать дно под ногами. Хватаясь за острые, покрытые водорослями камни, мужчина вытащил девушку на сушу и здесь поставил ее на ноги. С обоих ручьем лилась вода, их била дрожь. При взгляде на Рейну Виктор почувствовал, как его сердце сжалось от нежности и сострадания. Весь его гнев внезапно прошел, когда он увидел, что на ней было только тоненькое льняное платье, обувь свою она потеряла в воде и сейчас, стоя перед ним, дрожала от холода. Мокрая ткань плотно облепила все ее тело и теперь почти не скрывала ни ее красивых девически высоких грудей, ни плоского упругого живота, ни даже темного мыска курчавых волос внизу…

Виктора сразу бросило в жар, губы внезапно пересохли и он почувствовал, как его плоть стала вдруг стремительно набухать под мокрой тканью узких холщевых штанов. Груди девушки бурно вздымались от ее дыхания, и в эту минуту она показалась ему снежной королевой, прекрасной в своей наготе и ждущей, чтобы он отогрел ее теплом своей любви.

– О, Боже! – прошептал он, восхищенно глядя на нее…

В следующее мгновение Рейна, крепко сцепив руки в замок, нанесла ему резкий удар в челюсть и Виктора пронзила адская боль. В первый раз за всю свою жизнь он понял, что означает выражение «искры из глаз посыпались». Сквозь радужные пятна, плывущие перед глазами, конунг успел заметить, как девушка рванулась бежать, и тогда он с молниеносной быстротой выбросил вперед руку и схватил ее за мокрые волосы с такой силой, что она даже закричала от боли.

– Ах ты, маленькая дрянь! – взревел он. – Да кончится ли это когда-нибудь?! Ты оскорбляешь меня, смешала с грязью моих воинов; что бы я ни сделал, тебе все не так!

Он рывком повернул ее к себе и стал бросать ей в лицо яростные, полные горечи упреки, не обращая внимания на ее побледневшее, искаженное от боли лицо.

– Я только что чуть сам не захлебнулся, спасая твою дурацкую жизнь! И в благодарность за это ты еще меня же и бьешь?! Нечего говорить, теперь-то я знаю, почему ваши мужчины ведут себя, словно дикие животные. Это ж вы, женщины, сами их доводите до скотского состояния! Ну, дорогуша, сейчас ты получишь урок, который запомнишь на всю жизнь!

Грубо и решительно схватив Рейну за руку, Виктор швырнул девушку на камни, и прижав ее коленом к Земле, уже занес руку, чтобы задать ей хорошую трепку. Вдруг до него донеслось сдавленное рыдание, и он даже не сразу понял, что это плачет Рейна…

Господи, что же он делает? Он сам, сам стал вести себя так, как поступают самые примитивные, грубые варвары! Еще немного и произошло бы непоправимое, он своими руками нанес бы Рейне смертельное оскорбление и унизил ее.

Ругая себя последними словами, содрогаясь от пронзительной жалости к этой несчастной, но такой гордой девушке, Виктор поднял ее и, крепко взяв за плечи, встревоженно и нежно посмотрел ей в глаза. Она вздрагивала от беззвучных рыданий, сотрясавших ее тело, и старательно отворачивала лицо, стараясь не показать своей слабости.

– Ну, что же ты теперь плачешь, Рейна! – спросил он ее, сам удивляясь своему хриплому голосу. – Я уж и не думал, что тебя проймет.

Девушка всхлипнула и прошептала:

– Вольфгард обычно меня…

Виктор, холодея от страха и боясь предположить самое ужасное, бережно взял ее лицо в ладони и спросил:

– … Что он обычно делал?

– … Порол меня плеткой, вот что! – с отчаянием сквозь слезы вскрикнула девушка, и мужчина даже застонал, так ему вдруг захотелось покрепче прижать ее к себе, успокоить и утешить ее. Однако, из страха, что Рейна вновь его оттолкнет, он не пошевелился и только спросил:

– Значит ты поставила меня на одну ступень с Вольфгардом? Или я сам опустился на этот уровень?

Рейна вдруг взглянула на него неуверенно и робко и, вытерев катившуюся по щеке слезу, прошептала:

– Нет, викинг, это я тебя вынудила… Она сказала это с такой подкупающей искренностью, что у него снова защемило сердце. Но в то же время он не мог еще забыть боль и обиду, нанесенные ему всего пару минут назад, Виктор покачал головой:

– Рейна, Рейна, ну почему ты так ко мне враждебна, хотя все, чего я хочу, – это любить тебя!

– Я борюсь с собой, викинг, с тем, что я испытываю к тебе… – неожиданно ответила она.

Он чуть не задохнулся от радости, обнял девушку и, прижавшись к ее лбу губами, прошептал:

– Почему ты думаешь обо мне, как о своем враге, хотя я хочу только добра тебе и моему народу? Когда ты, наконец, поймешь, что я – твой друг, и я на твоей стороне, и мое самое горячее желание – стать твоим мужем! И не хочу я никакой вражды!

Рейна слегка отстранилась от него и посмотрела в лицо Виктора своими полными слез глазами. Помолчав немного, она сказала:

– Я не знаю, как это все может быть… Можно ли тебе верить?

– Тогда я покажу тебе, любимая! – Виктор снова обнял девушку, и жгучая волна страсти захлестнула его, когда он нежно прильнул к ее губам.

Рейна напряглась, пытаясь из последних сил устоять перед этим огнем, который грозил сжечь ее. Однако Виктор не хотел больше никаких барьеров между ними, решив сейчас нежностью и страстью сломить ее сопротивление окончательно.

Мягко, но решительно он раздвинул языком ее губы; задыхаясь от волнения почувствовал прохладу ее жемчужных зубов. Рейна сжала губы, и его язык, выскользнув, вновь устремился в бархатное тепло ее рта. Это повторилось еще раз и еще… И Рейна сдалась. В следующее мгновение ее обнаженные, гибкие руки сомкнулись вокруг его шеи, а губы девушки робко и нетерпеливо ответили на его поцелуй. От этого восхитителыю-невинного поцелуя у Виктора защемило сердце.

– Да, родная, – выдохнул он. – Целуй меня так, как я целую тебя!!!

Тихо застонав, она вновь и вновь стремительными прикосновениями своих губ дотрагивалась до губ, щек, глаз Виктора. Их губы встретились и слились и ее мягкий, нежный язык скользнул в рот мужчины. Он крепче обнял ее, а их поцелуй все длился и длился. И они, оглушенные своей страстью и шумом прибоя, потеряли всякое представление о времени. Сердце гулким молотом билось в груди Виктора, когда он нащупал узел на поясе Рейны и начал его развязывать. Последним усилием воли девушка попыталась остановить его руки, но мужчина медленно и нежно, словно умоляя стал целовать ее пальцы. Его руки не остановились и продолжали ее раздевать нежно, но настойчиво.

Рейна уже не сопротивлялась, а ее учащенное дыхание волшебной музыкой звучало в ушах Виктора.

Он обнажил ее грудь, жадно глядя на упругие белоснежные полушария. Дрожа от возбуждения, прикоснулся пальцами к нежным, темно-вишневым бутонам сосков. И ощутил, как они стремительно набухают под его ладонями. Словно отзываясь на немой призыв ее тела, его плоть рванулась навстречу.

– Ты хочешь меня! – прошептал он. Она ничего не ответила. Дыхание ее прерывалось, блеск полуприкрытых глаз и пылающее лицо ответили:

– Да!!!

Его большие, теплые ладони накрыли трепетные полушария ее грудей и нежно сжали их. Девушка громко застонала; ее пальцы бессознательно впились в плечи мужчины.

В следующее мгновение он склонился к ней, и его губы сомкнулись на захваченном в нежный плен соске.

Рейна застонала, чувствуя толчки его языка, изогнулась навстречу ему, желая как можно теснее слиться с ним и дрожа от возбуждения. Виктор почувствовал такое всепоглощающее желание, что ему стало больно. Несмотря на прохладный день, ни он, ни Рейна не чувствовали холода. Огонь, пылающий внутри их, опалял их тела, и они с наслаждением сгорали в этом пламени.

Губы Виктора нежно ласкали шелковистую кожу девушки, и от этих воздушных трепетных прикосновений его губ, молящих и жаждущих, Рейна возбуждалась все больше и больше. Словно в забытьи она почувствовала, как нетерпеливые руки мужчины тянут вверх подол ее платья. И тогда она без сил медленно опустилась и легла на спину.

В следующее мгновение мужчина властно развел ее ноги в стороны. Сначала девушка напряглась, испуганно посмотрела на него, но в ту же секунду Виктор опустил руку прямо на нежный холмик внизу ее живота. Его пальцы скользнули еще ниже, властно и решительно прикоснулись к горячей, влажной девичьей плоти.

От наслаждения у Рейны перехватило дыхание. Она замерла, боясь, что он остановится, и что его руки покинут ее.

И вдруг… девушка почувствовала, как его палец двинулся вглубь нее. Она всхлипнула от наслаждения и счастья, боясь, что ее сердце не выдержит и разорвется, попыталась отстраниться, и его палец, почти выскользнув, настойчиво двинулся опять в ее жаркие, пульсирующие недра.

Виктор просунул свою свободную руку ей под поясницу, нежно и решительно приподнял девушку, а его пальцы продолжали свою волшебную ласку.

Виктор задыхался от страсти. Он с силой приник к ее губам, стараясь заглушить громкие стоны Рейны.

Ее распухшие от поцелуев губы жадно пили дурманящее вино его нежности. С силой вонзила она свои пальцы ему в спину, помогая ему движениями всего своего тела. И Виктор, чувствуя, как откликается на его призыв Рейна, понял, что долгожданная минута пришла.

Прекратив ласки, он стремительно освободил требовательную, твердую, как копье, плоть и прижал туда, где только что была его ладонь.

Рейна разомкнула ресницы и окунулась в бездонную синеву его глаз. И желая утонуть в этой синеве, она потянула Виктора на себя, чувствуя, как он, тугой и горячий, медленно проникает в ее тело.

Внезапно Виктор ощутил эластичную преграду на своем пути, и до него донесся тонкий вскрик девушки…

На него словно ушат холодной воды вылили, и он отшатнулся.

Господи, что же он делает!? Слишком многое поставлено на карту, чтобы так рисковать, удовлетворяя собственное желание! Он не должен, да нет, он не может удовлетвориться только этим. Виктор точно знал, что ему нужно не только тело Рейны, но нужны и ее душа и сердце.

Однажды там, в своем будущем прошлом, он уже допустил подобную ошибку с девушкой, так похожей на Рейну. Теперь, в своем настоящем, он больше не ошибется.

– Нет! – сказал он и начал застегивать штаны.

– Нет!? Ты сказал – нет?! – закричала Рейна в отчаянии.

Виктор, весь дрожа от неудовлетворенной страсти, решительно встал и опустил платье девушки, а потом жестко сказал:

– Этого не будет, пока ты не станешь моей женой!

Она резко села.

– Твоей женой!? Ты думаешь о своем проклятом договоре с Вольфгардом и хочешь только одного – победить в вашем с ним споре.

– Ты же знаешь, что это неправда! – возмутился Виктор.

– Нет, правда!

Лицо Виктора осталось бесстрастным.

– Ты выйдешь за меня, Рейна: и тогда мы займемся любовью.

– Так я скажу тебе тогда – нет, викинг! Нет! Нет! Нет!

Он рывком поставил на ноги разъяренную девушку.

– Рейна, мне кажется, ты и сама не знаешь, чего хочешь! Сначала ты говоришь, что никогда не выйдешь за меня замуж, а теперь бесишься из-за того, что я не переспал с тобой. Черт побери! Может, ты в конце концов, решишь чего тебе надо?

Рейна презрительно посмотрела на Виктора. Ее горячий взгляд задержался на длинной выпуклости в его штанах. Наконец она вызывающе проговорила:

– Я просто желала совокупления с тобой, викинг! Ты меня сейчас разгорячил, и думаю, ты достаточно хорош, чтоб получить с тобой удовольствие. Затем я бы с легкостью прикончила тебя.

Виктор покраснел от гнева. Вряд ли, этой маленькой ведьме удалось когда-нибудь нанести ему больше оскорбления, чем теперь. В своей откровенной, грубой манере она совершенно точно дала ему понять, что хочет его только для плотских утех.

– Значит, ты просто попользовалась бы моим телом, а потом убила бы меня? – спросил он, стараясь быть спокойным. – Знаешь, милая, я едва удерживаюсь от того, чтобы не перерезать тебе глотку.

Она пренебрежительно пожала плечами.

– Ну так убей меня, викинг. Давай, сделай это!

– Да если я тебя сию минуту не доставлю обратно в поселок, я, действительно, так сделаю! – рявкнул Виктор.

С этими словами он схватил Рейну за руку и потащил к Слейпниру, стоящему неподалеку. Вытащив из сумки длинный кожаный ремень, Виктор одним концом связал девушке руки, а другой привязал к луке седла. Отрезав от своей меховой куртки несколько полос, он соорудил нечто вроде сапог и обул девушку. А оставшуюся часть накинул ей на плечи. Он принял решение прибыть в поселок именно так: он – на лошади, она – рядом, привязанная к седлу. Это послужит ей хорошим уроком. Вообще-то если бы Виктор не был уверен в том, что она все равно откажется ехать, он бы предложил ей лошадь. Оставалось только утешиться тем, что она все-таки приняла теплую куртку. Самому ему пришлось довольствоваться холодной, мокрой одеждой, липнущей к телу. Когда они подошли к воротам града, уже вечерело. И сразу внимание Виктора привлекла толпа людей, собравшихся возле костра в центре поселка. Несколько десятков мужчин и женщин стояли в его багрово-красных отсветах, и до Виктора с Рейной донеслись пронзительные женские вопли и воинственные крики мужчин. Приблизившись к толпе, конунг спешился, развязал девушке руки и подтолкнул, понуждая идти вперед. Даже несмотря на все свое возбуждение, единоплеменники Виктора расступились, давая конунгу и его пленнице дорогу. И когда они подошли к большому костру, Виктор, наконец, увидел причину суматохи.

В окружении дружинников стояли два пленника. Одного из них конунг тотчас узнал. Это был Рагар, брат Рейны. А рядом с ним находился молодой воин из племени Вольфгарда. У них были связаны за спиной руки, на лицах виднелись ссадины и кровоподтеки.

Рейна тоже увидела пленников и стремительно бросилась к ним с отчаянным криком.

– Рагар! Гаральд!

Услышав угрожающее ворчание толпы, Виктор перехватил ее и потянул назад:

– Если тебе дорога их жизнь, – прошептал он ей взволнованно, – не вмешивайся – я сам разберусь с этим!

Рейна изумленно посмотрела на него. Но больше всего Виктора поразило то, что она не спорила с ним. Однако ее лицо побледнело. Виктор посмотрел на своих дружинников:

– Что еще здесь происходит?

От костра отошел Канут с раскаленной докрасна полосой металла, заостренной на конце. Гигант широко и зловеще улыбался.

– Ярл, очень хорошо, что ты явился и вернул Похитительницу. Мы тут как раз захватили двух из ее племени.

Из толпы раздались приветственные крики, а Виктор, взглянув на двух перепуганных молодых людей, спросил.

– Это что – все, кто пришел освобождать Рейну?

– А остальные разбежались, когда наш дозор напал на них к северу от деревни.

С нескрываемой ненавистью Канут посмотрел на Рейну и злорадно произнес:

– Ну, сейчас мы устроим пытку и заставим ее смотреть на все это.

Виктор увидел ужас в глазах Рейны. В это время Ролло взмахнул кулаком и закричал:

– Да, мы поджарим им пятки, а потом выпотрошим их как двух кабанов!

Раздались новые, такие же кровожадные вопли толпы. Вся эта картина живо напомнила Виктору историю его неудавшегося визита, когда он пытался заключить договор о мире с Вольфгардом, Вместе с тем у него появилось опасение, что ему, пожалуй, не удастся удержать ситуацию под контролем. Дружинники, женщины – вся толпа пришла в совершенно животное состояние, в воздухе раздавались оскорбительные крики, требования немедленно пытать пленников и предать их смерти. Вверх взметнулись дубинки, лязгнуло оружие. Рейна в ужасе повернулась к Виктору и воскликнула:

– Ну, пожалуйста… Ты должен остановить их! Виктор решительно поднял руку и закричал:

– Эй, люди, остановитесь. – Никакого результата. Злобно хохоча, Канут начал приближаться к Рагару, держа в руках раскаленный металлический прут, и тогда конунг, набрав в легкие как можно больше воздуха, рявкнул: – Эй, вы все! А ну, немедленно прекратить!

Мало-помалу шум начал стихать, воины, ворча и ругаясь, повернулись к ярлу.

– Почему ты нас остановил? – наконец, спросил Орм.

– Понимаю, что вы сейчас взбешены, – спокойно произнес Виктор, – но зачем срывать свое зло на этих ни в чем не виноватых юношах. Я не допущу в своем граде никаких зверств и приказываю немедленно освободить пленников!

В ответ раздался рев разъяренных людей, викинги, размахивая факелами и мечами, начали кричать каждый свое.

К Виктору подошел Канут и мрачно сказал:

– Ты не должен был останавливать нас, ярл. Если ты нам попытаешься помешать, мы все выступим против тебя. – Одноглазый викинг бросил на Рейну полный ненависти взгляд и добавил: – Неужели ты позволишь бабе командовать собой?! Если ты ее слушаешь, то ты и сам баба! – ослепнув от ярости воскликнул Ролло.

Виктор оглянулся по сторонам и увидел вокруг искаженные от гнева лица, широко раззявленные рты, пылающие жаждой убийства глаза. Казалось, еще минута, и они все бросятся на него, а заодно и на всех пленников. Заметив Свена, Виктор в отчаянии обратился к нему.

– Свен, ну хоть ты им объясни! Однако Свен только покачал головой.

– Нет, ярл, в этот раз ты, точно, не прав. Ты не сможешь остановить своих дружинников. Свен посмотрел на Рейну с осуждением.

– Это ее вина в том, что сегодня происходит. Она настолько оскорбила и унизила наших парней, что и представить трудно. Они же хотят мстить ей, а не этим двум несчастным!

Он мог бы этого и не говорить, потому что Виктор и сам понимал, что Свен попал в самую точку, однако, на лице Рейны был написан такой ужас, что он решил сделать еще одну, последнюю попытку.

– Ладно, парни, – крикнул он воинам, – вы правы, и с этим не поспоришь, и все-таки подождите еще пару минут. – Раздалось глухое ворчание, и Виктор нахмурился: – Что такое? Вы не хотите выполнить просьбу ярла?

Воины растерянно остановились, а Канут крикнул:

– Ладно, конунг Виктор, только потом, если она так и не предложит нам ничего взамен, пусть они сдохнут у нее на глазах!

Получив эту минутную передышку, Виктор потянул Рейну в тень, и там, глядя ей в ее залитое слезами лицо, сказал:

– Ты любишь своего брата, правда? Приятно узнать, что, оказывается, и ты тоже кого-то любишь.

– Пожалуйста, – жалобно попросила Рейна, умоляюще глядя в лицо конунга, – сделай что-нибудь, не позволяй своей дружине убить их.

– Но что же я могу поделать, Рейна? Свен сказал правду – ты взбесила моих людей до крайности. Если я их сейчас попробую остановить, они нас на части разорвут. Как я могу их убедить отпустить Рагара и Гаральда? Что я им предложу?

Рейна колебалась только мгновение:

– Скажи им, что я стану твоей женой.

– Что?! – вскричал он, отказываясь поверить своим ушам.

– Я выйду за тебя замуж! – повторила она решительно.

На одно мгновение сердце Виктора переполнилось радостью. Наконец-то он добился от Рейны того, чего так страстно, всей душой желал. Ради этого можно было даже забыть о тех обстоятельствах, которые заставили ее дать согласие выйти за него замуж. Но затем, страх и неуверенность вновь закрались в его сердце, и он тревожно спросил:

– Рейна, ты это серьезно?

– Да…

– Ты станешь моей женой?

– Да, чтобы спасти Рагара и Гаральда…

– И это единственная причина? – с горечью спросил Виктор.

Рейна, не ответив, отвела взгляд.

– А черт! Ладно! – мужчина взял ее за руку. – Пожалуй, это и неважно, когда речь идет о жизни двух людей. Вот только, сдержишь ли ты свое слово. И сработает ли это с моими громилами?

Девушка кивнула головой.

– Разве не этого хотели твои воины – увидеть мое унижение?

Виктор печально посмотрел на нее.

– Ничего себе, так вот что значит для тебя стать моей женой?

Она промолчала, склонив голову, и он даже застонал от досады.

– Ладно, станешь женой, а там посмотрим. Пока сейчас надо действовать и будем молиться, чтобы удалось убедить моих дружинников и спасти твоего брата.

Виктор снова потянул Рейну в круг и громко объявил:

– Слушайте все! Рейна согласилась стать моей женой и королевой Ванахейма! А значит, мы не можем казнить ее брата, моего шурина, и его вассала.

Викинги замолчали, изумленно переглядываясь.

– Нет, Рейна, нет! – закричал вдруг Рагар. – Я не позволю тебе жертвовать собой ради меня!

– Я тоже этого не желаю! – присоединился к нему Гаральд.

Но Рейна с мрачной решимостью посмотрела на двух юношей и сурово сказала;

– Все решено! Я уже дала слово! Я не желаю, чтобы вы погибли из-за меня!

И тогда Виктор приказал:

– А теперь немедленно освободите пленников!

К его удивлению воины даже не пошевелились. Они начали о чем-то переговариваться, и когда Виктор вопросительно взглянул на них, Свен, сделав шаг вперед, ответил за всех:

– Послушай о, великий конунг! Наши воины недовольны.

– Чего же вам еще? – изумился Виктор. – Пораскиньте мозгами. Согласие Рейны на то, чтобы остаться у нас, ослабляет нашего врага Вольфгарда и, может быть, восстановит мир между нашими родами. Разве мы все не этого хотим?

– Ярл! – воскликнул Канут, – этого недостаточно. Она оскорбляла всех нас. Пусть извинится, тогда мы согласимся признать ее своей королевой.

Этого Виктор не ожидал. Теперь все зависело от того, удастся ли Рейне обуздать собственную гордость. Однако, к его величайшему удивлению, Рейна, не колеблясь ни минуты, медленно опустилась на колени перед одноглазым великаном и, смиренно склонив голову, проговорила:

– Я… Я нижайше прошу простить меня за то, что оскорбляла твою честь, викинг…

Удовлетворенно кивнув головой, Канут отошел в сторону, но тут из рядов воинов раздался еще чей-то голос:

– Пусть будущая королева даст присягу на верность конунгу Виктору и его храбрым воинам! Пусть она поклянется, что никогда не обнажит свой меч против конунга и любого из нас.

Рейна послушно повторила.

– Присягаю на верность дружине Великого конунга Виктора Храброго и ему самому. Клянусь, что никогда не буду сражаться против рода, который отныне станет и моим родом. И пусть меня покарает Один, если я нарушу данную клятву.

Наконец Виктор решил, что пора заканчивать. Он строго посмотрел на своих воинов и приказал:

– Ну что же, эти люди могут быть свободны, отпустите их!

Викинги опустили оружие, а кто-то из них подошел к пленникам и разрезал веревки у них на руках. Рагар и Гаральд вздохнули с облегчением и перевели дух. Однако, посмотрев на все еще стоявшую на коленях будущую жену, конунг решил, что необходимо совершить еще один шаг, чтобы уж совсем отрезать Рейне путь к отступлению. Хотя ему претила мысль о том, чтобы подвергнуть девушку новому испытанию, он прекрасно сознавал, что это нужно, так как это единственная возможность обеспечить лояльность Рейны.

Конунг подошел к коленопреклоненной девушке и тихо сказал:

– Поклянись именем Господа, что выполнишь свое обещание, Рейна.

Викинги недоумевая посмотрели на ярла. А Рейна, услышав его требование, впервые за все время взглянула на него своими блестящими от волнения глазами. Мучительное колебание и робкая просьба отразились на лице девушки, но, увидев, что Виктор ждет, она произнесла:

– Ты же знаешь, я христианка.

– Да… и я тоже христианин, – он прикоснулся к ее щеке своими пальцами. – А теперь, поклянись перед лицом Господа, что будешь мне верна. Боюсь, что это мой единственный шанс.

– Клянусь… перед лицом Господа нашего Иисуса_ Христа, – прошептала она и перекрестилась.

Только тогда Виктор поднял девушку с колен и громко воскликнул:

– А теперь мои верные воины, идите по домам. А я останусь с нашими пленниками.

– Ярл! Не отпускай их совсем! – посоветовал Орм.

– Нет – кивнул Виктор, – пусть сначала они будут нашими гостями на свадьбе. Зато потом смогут рассказать Вольфгарду о том, что видели собственными глазами, как мы смогли приручить Рейну Похитительницу. Раздались громкие одобрительные крики, и конунг только теперь наконец почувствовал, что у него словно гора свалилась с плеч. Кризис миновал.

– Когда будет свадебный пир, ярл? – спросил Канут, все еще с опаской и не очень любезно посматривая на Рейну.

В толпе воинов раздались соленые шутки, довольные выкрики. Виктору даже жалко стало свою будущую жену, стоявшую с опущенными глазами, одинокую и несчастную. Как бы ему хотелось, чтобы в такой день Рейна испытывала только радость.

Он посмотрел на викингов, радующихся тому, что им довелось увидеть маленькую валькирию усмиренной, и сказал:

– Свадебный пир будет завтра, накануне пастушьего праздника.