Витамины любви

Глава VII Деятельность, повышающая адреналин

Вахтангу повезло. Ивану Дугину тоже выразили недоверие, и теперь он работал начальником ведомственной охраны на одном из заводов. Свободного времени у друзей было вдоволь, и они стали неразлучны. Строили планы и с надеждой смотрели в будущее.

Близко узнав Ивана, Вахтанг понял, что он человек талантливый и веселый. Однообразие быстро наскучивало ему. Когда хотел, он производил впечатление человека интеллигентного, образованного. О себе говорил так: я образован, интеллигентен, но отнюдь не самородок.

У Ивана была сварливая жена и двое маленьких детей. Жена постоянно пилила его, он же, не вступая в перепалку, просто уходил из дому. Через неделю-другую заявлялся, и, если жена начинала скандалить, снова уходил. Скандалы чаще всего происходили в середине месяца, а в начале, когда Иван получал зарплату, наступало перемирие, хотя на новой работе приходилось довольствоваться скудной зарплатой.

Однажды в разговоре с Вахтангом жена Ивана Лиза пожаловалась на мужа:

— Хоть бы раз ответил мне, поспорил, ударил бы наконец! Все меня винят в наших неурядицах, а он всегда прав, потому что отмалчивается. А я со зла иной раз не рассчитаю, ляпну лишнее…

Иван часто оставался у Вахтанга на ночь. Как он говорил, его жена совсем спятила, не желает видеть его, ревнует, обвиняет в измене.

— Господь свидетель, да и ты прекрасно знаешь, я по бабам не хожу.

— Потому-то тебя и обвиняют в измене, — заверил Вахтанг, — а ты возьми и начни ходить.

Однажды Вахтанг и Иван случайно забрели на грузовую станцию железной дороги. Там возле вагонов толпился народ. Как выяснилось, выгружали нержавеющие кровельные листы, предназначенные для тбилисского Дворца спорта. Для того времени это был дефицитный товар.

— А что эти люди делают здесь? — спросил Вахтанг.

— Наверно, нуждаются в этих листах. Ты же знаешь наших, все друг другу родственники, друзья, приятели, все хлопочут друг за друга, каждый имеет свои козыри. Одного они не знают: эти нержавеющие листы давно уже распределены.

— Неужели мы обманем ожидания этих энергичных людей, Иван? Это ведь грех. Нержавеющие листы должны достаться всем!

Иван с изумлением взглянул на Вахтанга, не понимая, шутит он или говорит серьезно.

Вахтанг направился к административному зданию, увлекая за собой Ивана. В приемной несколько человек уже дожидались начальника. Вахтанг велел Ивану остаться в приемной, прислушаться к разговорам просителей: в чем они нуждаются и какой ждут помощи. Сам же вошел в кабинет заместителя по коммерческой части. В кабинете никого не оказалось. Вахтанг не стал там задерживаться. Прочитал на табличке имя-отчество начальника, запомнил и махнул Ивану рукой. Иван подошел, и они уже вдвоем вошли в кабинет заместителя.

— Ну что? — спросил Вахтанг.

— Решительно всем нужен этот кровельный материал.

В тот момент в кабинет заглянула секретарша.

— Попрошу вас выйти, заместителя директора сейчас нет, он в командировке.

— Да, да, мы знаем, мы к Валериану Шалвовичу, он нам сказал, чтобы здесь подождали. Иван, я сейчас зайду к начальнику без очереди, а ты займись секретаршей, — сказал Вахтанг Ивану, когда секретарша вышла, — заговори ее, она русская, твоей морде обрадуется больше, чем любой другой. Пусти слух, что эти листы привез я и, если кто-то хочет получить их, должен обращаться ко мне.

С этими словами Вахтанг взял со стола несколько папок и вышел из кабинета. Иван пошел за ним и прямиком направился к секретарше, завел с ней неторопливую беседу о нержавеющих кровельных листах, которые позарез нужны ему, а беспокоить Валериана Шалвовича он не решается. Вахтанг тем временем, не глядя на томящихся в очереди, решительно вошел в кабинет начальника. Над душой Валериана Шалвовича стояло несколько человек, так что он даже не заметил появления Вахтанга. Вахтанг присел на стул и подождал десять минут. Потом встал, вышел и с раскрытой папкой зашел в кабинет замдиректора. Минут через пятнадцать вышел оттуда и снова направился к кабинету директора. И на этот раз он даже не поднял глаз на просителей. Потом снова вышел с раскрытой папкой в руках. Когда он вошел в третий раз, начальник наконец заметил его.

— Батоно Валериан, я хочу отправить контейнеры, — как старый знакомый, обратился к нему Вахтанг.

— Это не так просто, — важно возразил начальник, — заполните бланк — возьмите у моей секретарши, чем смогу, помогу.

Выйдя из кабинета, Вахтанг увидел, что секретарша поливает цветы в горшках, а Иван помогает ей. Он услышал, как тот зовет ее Леной.

— Леночка, — бросил он на ходу, — Валериан Шалвович велел подготовить бланки для контейнеров, — и, не останавливаясь, прошел в кабинет заместителя. Лена взяла несколько бланков и занесла их Вахтангу.

— Заполните их, а я потом перепечатаю. Сегодня пятница, все равно ничего не успеется, а в понедельник у вас будут уже перепечатанные бланки. Тем более что Валериан Шалвович уже уходит.

— Иван, — громко, так, чтобы услышали толпящиеся в приемной, позвал он приятеля и, когда тот вошел, сказал: — Передай им: кто хочет приобрести нержавеющие кровельные листы, пусть явится завтра, в субботу. Окажи кому-нибудь «протекцию», заведи их в кабинет, — добавил он, понизив голос.

Валериан Шалвович ушел. Лена зашла к бухгалтерам посплетничать. Рабочий день подходил к концу, народ постепенно расходился. Иван завел в кабинет двух тучных мужчин.

— Шалва Владимирович, — обратился он к Вахтангу, — это мои земляки, и завтра, если сможете, помогите им.

— Хорошим людям мы рады помочь, — весело отозвался Вахтанг, — но это стоит денег. Они знают цену?

— Я еще не говорил им.

— За каждый лист — десять рублей. Листы большие, сшивать их придется всего лишь в нескольких местах.

Несколько человек заглянули в кабинет. Им велели прийти завтра. Минут через двадцать в приемной и в коридоре было пусто. Еще несколько минут шум доносился со двора, но потом и он стих.

— Что ты собираешься делать? — тревожно заглядывая Вахтангу в глаза, спросил Иван.

— Садимся в машину, едем в магазин канцтоваров. Покупаем все необходимые бланки, печать и все такое.

После магазина канцтоваров они заехали в аптеку, приобрели эфир, бинт, вату, пластырь и приехали к Вахтангу домой.

Иван молча наблюдал за Вахтангом.

— Как я сегодня убедился, административный корпус охраняет один пожилой человек. В шесть часов вечера приходит смена. Я видел, как сторожа сменили друг друга, даже слышал, как один сказал другому: «Спокойного дежурства тебе, Георк». Завтра утром мы пойдем туда к восьми, скажем, что забыли кейс с документами в кабинете замдиректора. Георк откроет нам двери, поднимется с нами наверх, тут я его отключу смоченной в эфире салфеткой. Мы свяжем его, залепим рот пластырем. По окончании операции лейкопластырь снимем и оставим его лежать до лучших для него времен. Если все пройдет гладко, берем билеты на вечерний рейс на Москву. Да, машину остановим поодаль, чтоб, часом, никто не запомнил номера. Ты станешь за сторожа, будешь следить за порядком. Лучше, чтобы все ждали внутри здания, чтобы не привлекать внимания посторонних.

— Неужели ты думаешь, что завтра кто-нибудь появится? — грустно спросил Иван.

— Ты не знаешь наших людей, ты им только предложи дефицит, они придут за ним, если он им даже не нужен, чтобы потом хвастать перед другими: видите, какой я умелый! Да у нас тут очередь будет, попомни мое слово!

Действительно, назавтра к половине девятого первая часть операции была проведена согласно заранее выработанному плану. Сторожа завели в кабинет директора, там его вырубили, связали ноги и руки и уложили на диван. Потом легко вскрыли ящик секретарского стола, вынули оттуда различные штампы и среди них тот, что оставлял на бумаге магическое слово: «Уплачено».

Ровно в девять появился первый клиент, один из тех двух толстяков, которым вчера «протежировал» Иван. Вахтанг выписал ему сто пятьдесят нержавеющих кровельных листов, выдал квитанцию об уплате и сказал:

— В понедельник утром получите.

Народ прибывал. Появился даже автоинспектор, он уплатил по счету и спросил:

— А нам скидка не полагается?

— Неужели иссяк родник? — насмешливо спросил Вахтанг. — Один только ремень безопасности какие дивиденды дает!

— Народ не тот пошел. Чтобы не платить пяти рублей штрафу, готовы придушить себя этим ремнем, — усмехнулся автоинспектор. — Если я приду в понедельник во второй половине дня, мои листы никому не отдадут?

— А утром прийти не можете?

— Утром я буду делать деньги, вы так дорого продаете их, что я остался без копейки.

— Мы продаем по цене, установленной государством.

Затем пришел известный футболист. Вахтанг узнал его и, выписав квитанцию, денег не взял. Это вам, сказал, подарок от болельщиков, чтобы лучше играли. Футболист ушел чрезвычайно довольный.

Когда народу поубавилось, в кабинет вошел молодой человек, он попросил продать ему оптом две тысячи листов с небольшой скидкой. Было очевидно, что это спекулянт. И все же Вахтанг сжалился над ним, выписал квитанцию, сбавив за каждый лист по два рубля.

— Заходи, — сказал он ему на прощание, — может, провернем какое-нибудь крупное дельце.

К полудню поток иссяк. Вахтанг быстро сложил деньги в сумку, положил на место бланки и штампы, вошел в директорский кабинет, оглядел связанного сторожа, затем приподнял небольшой шкафчик, подложил под него тысячу рублей и сказал:

— Твоя премия. — Затем содрал с него пластырь. — Лежи и молчи. Твой сменщик придет к шести часам. Если на допросе ты будешь путаться при описании моей внешности, я эту сумму удвою. Сам тебя найду. Ну, будь здоров, — он поцеловал старика в щеку. — Ты, видать, неплохой дядька, заслужил премию.

Они закрыли двери, сели в машину и отправились в сторону Кутаиси.

— Возможно, уже вечером нас начнут искать, так что переночуем у меня в Хони, а утром вылетим из Кутаиси в Москву.

Вахтанга и Ивана поселили в отдельной комнате. Когда все разошлись по своим углам, они закрыли двери и принялись пересчитывать деньги, крупные купюры складывали отдельно. Оказалось, что они продали кровельные листы более чем на полмиллиона рублей. Вахтанг разделил сумму на три части.

— Отныне я начинаю заниматься такими делами, — сказал он Ивану. — Если будешь работать со мной, две трети добычи — мне как организатору и руководителю, если же твое участие ограничится этим делом, мы разделим сумму пополам. Выбирай, как ты скажешь, так и сделаем.

— Твое общество я предпочитаю обществу моей жены; как считаешь нужным, так и поступай.

Мелкие деньги Вахтанг оставил женщинам. Софья Петровна, казалось, немного сдала, но ее рука чувствовалась во всем доме. У женщин было больше десяти коров, они приобрели электродоилку, построили кирпичный хлев и многое другое. Мальчишки подросли, с удивлением поглядывали на Вахтанга. Вахтанг расцеловал их и сказал Софье: «Если кто-нибудь из наших будет нуждаться в деньгах, помоги им, а я потом возмещу». Лидия Петровна несколько месяцев назад вышла из тюрьмы и приехала прямо сюда. Сейчас ее не было дома — дежурила в кутаисской больнице и, как сказали женщины, уезжать, похоже, пока не собиралась.

Вахтанг оставил машину в Хони. Автобусом они прибыли в Цхалтубо, а оттуда поездом «Цхалтубо — Москва» отбыли в столицу. Во вторник утром друзья были в Москве. Вахтанг позвонил своему знакомому из планового комитета Евгению Борисовичу, попросил устроить номер в гостинице.

В начале июня Вахтанг обратил внимание, что в гостинице прибавилось грузин. Очень многие были с детьми старшего возраста — подходило время поступления в институты. Большинство грузин мечтало о медицинском институте. В Москве — три медицинских высших учебных заведения. Необходимо было завязать тесные знакомства с руководителями и преподавателями этих заведений. Иван получил задание покрутиться возле них, познакомиться с работающими там людьми.

Каким-то образом Вахтанг узнал, что в одном из предместий Москвы продается старой постройки деревянный одноэтажный дом. Хозяйка, женщина сорока с лишним лет, построившая в Москве кооперативную квартиру, просила за дом недорого. Но зимой там жить было невозможно. Вахтангу понравился просторный двор и то, что дом практически стоял в лесу. О цене договорились быстро. И поскольку законным образом купить дом Вахтанг не мог, решил расписаться, а через год подать на развод. Свадьбу сыграли веселую. На свадьбе присутствовала дочь невесты с мужем, а со стороны Вахтанга — Иван. Зять предложил Вахтангу для порядка оставить ему тещу на одну ночь, но Вахтанг отказался — не надо мешать дело с любовью. Он выплатил половину стоимости дома и через несколько дней разрушил его, а на его месте затеял строительство двухэтажного дома с мансардой. Вахтанг оформился на работу с приличной зарплатой. А за строительством дома присматривал Иван.

Тем временем начались приемные экзамены в вузы. Вахтанг с Иваном кочевали по гостиницам — жили то в «России», то в «Москве», то в «Минске». Вахтанг познакомился почти со всеми абитуриентами. Родители часто видели его в окрестностях медицинских институтов.

В разговорах с родителями нередко выяснялось, что кто-то обещал им помочь, но не смог. Вахтанг сочувственно кивал головой; если бы он знал заранее — непременно помог бы. Иван стоял рядом и поддакивал: конечно же, ведь ректор — приятель Вахтанга, и называл того по имени-отчеству. Обманутые в своих надеждах родители записывали домашний телефон Вахтанга, чтобы в следующем году рассчитывать на его помощь.

Так пролетел месяц. Иван инкогнито слетал в Тбилиси. В аэропорту его встретил Гиви. Они отправились на работу к Ивану, там он написал заявление об уходе. Затем поехали в адвокатскую контору, Иван нанял адвоката, передал все необходимые для развода документы и поручил в ближайшее время заняться его разводом, заранее выплатив ему гонорар. В тот же вечер он собрался лететь обратно. Гиви никак не мог понять причину такой спешки.

В ответ на вопрос Ивана, не случилось ли в городе чего-то из ряда вон выходящего за время его отсутствия, Гиви рассказал историю с нержавеющими листами. Оказывается, вся милиция стояла на ушах. Проверили всех, кто в тот день вылетал из Тбилиси. Фоторобот составить не удалось — все описывали преступников по-разному. Дело зашло в тупик, но оно висит на милиции. Впрочем, даже если аферистов и найдут, больше трех лет они не получат.

— Случайно это не ваших с Вахтангом рук дело? — смеясь, спросил Гиви. — Вы так внезапно уехали из города.

— Мы бы с радостью пошли на такое дело, но для этого талант нужен!

Гиви проводил Ивана до трапа самолета, пообещав в скором времени навестить их в Москве.

— Ну что, избежал ареста? — в шутку спросил Ивана Вахтанг.

— Был большой шум. В течение целого месяца дело проходило как сенсация номер один. Молодец, что решил не лететь прямо из Тбилиси. Они всех проверяли. Сейчас страсти улеглись, дело зашло в тупик, но Гиви не обманешь, он в шутку спросил меня, не наших ли это рук дело.

— Держи язык за зубами, о наших делах должны знать только мы с тобой. Нам надо хорошо подготовиться к приемным экзаменам в следующем году. Очень много богатых отпрысков осталось за бортом. Дай понять в разговорах с родителями, что устроить их деток в медицинский для меня плевое дело. Нам же пора начать осваивать руководящие кадры медвузов.

Иван познакомился с шофером Первого Медицинского, сказал, что он тоже шофер и ищет работу. В институте было вакантное место шофера — зарплата-то маленькая. Иван стал возить проректора института. Через какое-то время Иван познакомил проректора с Вахтангом как главой одного из отделов планового комитета. Вахтанг пригласил проректора к себе домой. Они обменялись адресами и расстались.

Раз в месяц Вахтанг устраивал приемы в собственной сауне, построенной во дворе. Гости всегда расходились очень довольные.

Иван уже возил ректора Первого Медицинского. Ректор стал частым гостем в сауне Вахтанга.

Как-то Вахтанг краем уха услышал, что двоюродный брат ректора хочет открыть швейную фабрику в Ленинградской области. Все согласны, но министр не дает добро. Документы подготовлены уже вторично, все визы получены, а министр не подписывает. Кузен ректора готов заплатить полмиллиона, но никто не берется за это дело. «Нельзя ли надавить на него со стороны планового комитета?» — поинтересовался ректор.

— Познакомьте меня с вашим родственником, я постараюсь помочь ему.

Встреча состоялась на другой день в доме Вахтанга. Аристарх Абрамович показал завизированное письмо.

— Боюсь нести министру, — сказал он, — как бы снова не отказал. В случае положительного решения мне открыта зеленая дорога. Начальник управления мой друг, он мне во всем поможет.

— Не носите пока этих документов, — сказал Вахтанг. — Оставьте мне ваши координаты. Я переговорю с нужными людьми. Приедете по моему звонку. Деньги привезете с собой. Сколько вы даете?

— Мы собирались предложить полмиллиона. В деле нас пятеро, каждый дает по сто тысяч.

— Ладно, дадите мне месяц, чтобы все уладить?

— Конечно, — обрадовался Аристарх.

На другой день Вахтанг и Иван явились в Министерство легкой промышленности. В здании шел ремонт. Надо было незаметно проникнуть внутрь. Люди в рабочих комбинезонах свободно входили в здание. В ближайшем магазине Вахтанг приобрел рабочую одежду, блокнот, шариковую ручку, там же переоделся, шариковую ручку сунул в нагрудный карман и беспрепятственно вошел в здание. На третьем этаже, увидев табличку с надписью «Приемная министра», смело открыл двери. Молодая секретарша прелестной наружности вопросительно взглянула на него. Вахтанг вооружился блокнотом и ручкой.

— Что у вас тут надо ремонтировать? — спросил он. — Вы лучше знаете о небольших дефектах, так что я вас слушаю.

Секретарша завела его в комнату отдыха министра и показала сантехнику, нуждавшуюся в небольшом ремонте. Потом обратила внимание Вахтанга на пол. Вахтанг старательно все записал. В беседе выяснилось, что и у секретарши дома сантехника нуждается в ремонте.

— Может быть, вы мне поможете, — попросила она.

— Язык не повернется отказать такой красивой женщине. Завтра же придем, посмотрим и поможем. — Вахтанг взял у нее адрес и телефон.

На другой день, поднявшись на девятый этаж, Вахтанг позвонил в дверь квартиры министерской секретарши. Она открыла ему дверь в халате. Вахтанг познакомился с мамой Ираиды Аксеновны — Натальей Юрьевной, женщиной за пятьдесят, и сыном Гошей. В туалете надо было сменить поплавок в бачке, а в ванной — починить кран. Вахтанг отметил что-то в записной книжке и обещал помочь.

— Во сколько это обойдется нам, Вахтанг Николаевич?

— В скромный обед в ресторане на две персоны. Я у красивых женщин денег не беру.

— Согласна, если только это не влетит мне в копеечку.

— Завтра в первой половине дня ваша сантехника будет в порядке, а во второй половине ровно в семь жду вас у входа в ресторан «Москва».

— Согласна, — засмеялась Ираида.

Наутро Вахтанг нанял сантехника и отправил его по адресу Ираиды. К пяти часам все было сделано.

Вахтанг, наряженный, как завзятый денди, встретил ее у ресторана. Ираида пришла на встречу прямо с работы. Увидев элегантно одетого Вахтанга, она обомлела. На него заглядывались и другие женщины.

Знакомый гардеробщик с улыбкой обслужил их. Знакомый официант усадил за стол. Вахтанг сам сделал заказ. Стол уставили дорогими напитками. Ираида напряглась — очевидно, подсчитывала в уме, хватит ли ей денег.

— Сегодня я счастливый человек, — сказал он, чтобы снять напряжение, — сижу рядом с такой красивой женщиной. Поэтому сегодня вы — моя гостья. Но обещанный вами обед остается за вами.

Очень скоро беседа потекла весело и непринужденно. Они несколько раз танцевали. Выяснилось, что Ираида в разводе — муж ревновал ее к министру.

— Стоило из-за министра разводиться с мужем? — поинтересовался Вахтанг.

— Как вам сказать, с его помощью я получила трехкомнатную квартиру, дачный участок, но персонально от него я ни разу ничего не получала. У него зимой снега не выпросишь. По-моему, если он даже во сне купит дорогую вещь, то будет казниться, почему отдал так много, а уж если ему приснится, что он кому-то что-то подарил, боюсь, он не проснется.

— Как же вы дружите с таким человеком?

— У меня нет выбора. Работу не так-то легко найти. Иногда, правда, мне удается что-то выжать из него, но только не деньги. Позвонить позвонит, замолвит слово, и на том спасибо.

Вахтанг смотрел на Ираиду влюбленными глазами.

— Прекрасная ты женщина, Ираида, — выдохнул он, сжимая ей руку.

— Вахтанг Николаевич, вы так смотрите, можно подумать, вы влюбились в меня.

— Дорогая Ираида, я влюблен в дом, телевизор, работу, машину, поэтому я не могу жениться в пятый раз. Мусульманская вера запрещает это.

— Но вы же не мусульманин.

— Действительно, я христианин. Нам можно иметь только одну жену, а что до любовниц, церковь не ограничивает их число, она вообще молчит о них. Поэтому я решил остаться христианином и хочу предложить себя вам в качестве любимого мужчины.

— Как же так? Вы у нас работаете, производите ремонт, вполне возможно, что наши взаимоотношения не укроются от любопытных глаз, поэтому, пока вы делаете у нас ремонт, этот вопрос с повестки дня снимается. А потом посмотрим, — она очаровательно улыбнулась.

— Милая Ираида, считай, что я закончил у вас ремонтные работы. С завтрашнего дня у вас будет работать другая бригада. Я не могу откладывать этот вопрос.

— Знаете, Вахтанг, возможно, я не сильна в логике, но, похоже, вы начали у нас работать, чтобы познакомиться со мной, починить мою сантехнику и оставить ради меня любимую работу. Ну как вам мои логические заключения?

— Для меня важна не логика, а твое доброе расположение ко мне.

— Не знала, что я для вас столько значу.

— Движущей силой для мужчин всегда были, есть и будут привлекательные женщины вроде тебя.

Он проводил ее до дому, сказал, что позвонит в скором времени и они непременно встретятся.

Вахтанг позвонил Ираиде во вторник и попросил о встрече. На сей раз они пошли в ресторан «Варшава». Женщины словно договорились завоевать его внимание. Несколько раз знакомые красотки приглашали его танцевать, Вахтанг отказывался, но они настаивали…

— Вахтанг, ты действительно оставил работу у нас? Два дня тебя не видно.

— Дорогая Ираида, ремонт вашего министерства затянется месяцев на шесть, неужели я похож на человека, который столько времени протянет без тебя?

— Вы прекрасно справились с задачей моего обольщения, Вахтанг Николаевич. Я и моя мама в восторге от вас.

— Мы постоянно сдаем экзамены женщинам, начиная от мамки, няньки, учителки, возлюбленной, жены и кончая ангелом.

— Хочу поднять тост за нашу взаимную симпатию, которая объясняется вашими трудовыми успехами — вы помогли с ремонтом сантехники одинокой женщине. Будь здоров, Вахтанг, и отныне считай меня своей близкой подругой, которая может выполнить любое твое желание. Позволь поцеловать тебя. — Ираида встала, подошла к Вахтангу и приникла к его губам.

Вахтанг понял, что она опьянела. Он быстро расплатился и увел ее из ресторана. Проводил до дому на машине, довел до лифта и, прощаясь, поцеловал ей руку. Ираида обхватила его шею руками и принялась неистово целовать. Вахтанг нажал на кнопку лифта, и подъемник пополз вверх.

В субботу в первой половине дня Вахтанг явился к Ираиде и предложил прогуляться. На этот раз он был за рулем.

— Куда поедем? — спросил Вахтанг.

— Только не в ресторан. Там женщины не сводят с тебя глаз.

— Тогда поедем ко мне, это в начале Ярославского шоссе.

Ираида кивнула.

Ираиде очень понравился дом. Она помогла Вахтангу накрыть на стол. Было видно, что ей очень нравится роль хозяйки.

Вахтанг включил магнитофон и пригласил ее потанцевать. Тут он впервые поцеловал Ираиду. Потом отнес ее наверх, в спальню. Попросил раздеться. Ираида послушно разделась. Она оказалась очень чувственной. По-видимому, этим и привлекла министра. Теперь она вела себя гораздо увереннее и делала все, чтобы доставить Вахтангу максимум удовольствия. Потом они сошли вниз, сели за стол. Вахтанг взглянул на часы.

— Решай: если остаешься, надо позвонить маме и предупредить, чтобы не волновалась; если хочешь ехать домой, уже поздно и пора собираться.

— Позвони маме ты, скажи, что я напилась.

Вахтанг набрал номер, трубку сняла Наталья Юрьевна. Вахтанг сказал, что Ираида останется у него. Наталья Юрьевна попросила передать дочери, чтобы она позвонила министру — он ее искал.

Вахтанг передал слово в слово.

— Завтра у него гости, и он хотел, чтобы я его сопровождала. Никак, что-то от меня нужно. Надоел, из-за него я свою личную жизнь не могу устроить. Ревнует, как если бы я была его жена. Не буду звонить, жена его бесится. Завтра утром поеду домой, сам позвонит или заедет.

Рано утром Вахтанг отвез Ираиду домой.

— Ты все время ждешь моего звонка, а сама никогда не позвонишь, — упрекнул ее на прощание Вахтанг, — как видно, совсем не скучаешь по мне.

— С сегодняшнего дня я тоскую только по тебе, — Ираида махнула ему рукой.

Через неделю она позвонила и радостно сообщила, что ее шеф отбыл в Японию и в течение недели она свободна. Сегодня же вечером они могут встретиться.

В три часа они вместе с Иваном подъехали к министерству. Ираида села в машину.

— Знакомься, это мой друг из Тбилиси Иван. Учились в одном классе, в одной группе. Он прилетел сегодня. Пригласим его в ресторан?

— Не надо в ресторан, — возразила Ираида, — давай купим на рынке свежее мясо и поедем к тебе. Ты хвалился, что жаришь отличный шашлык, покажи нам свое мастерство. К тому же в ресторане и не выпьешь — ты ведь за рулем. А какая встреча однокашников без выпивки?

— Уговорила, речистая! — Вахтанг засмеялся и повернул в сторону рынка. Сделав необходимые покупки, они поехали к Ярославскому шоссе.

Вахтанг поручил шашлык Ивану, а сам с Ираидой поднялся наверх, у нас, мол, дела. Иван понял, о каких делах речь, тем более что Ираида не сводила с Вахтанга влюбленных глаз.

Шашлык получился отличный. Застолье было в самом разгаре, когда Вахтанг, обратившись к Ивану, вдруг сказал:

— Знаешь, кто прибыл из Ленинграда? Наш друг и твой вечный соперник Аристарх Абрамович! Он в Ленинграде заведует какой-то фабрикой и, как всегда, ходит гоголем. О тебе спрашивал, интересовался, чем ты занят. Я сыт вашим соперничеством по горло и потому сказал, что, кажется, ты работаешь союзным министром или замминистра. Удивлению его не было границ. Ты знаешь, Ираида, — продолжал Вахтанг, обращаясь к ней, — нас в школе было трое друзей: я, грузин, Иван, русский, и Аристарх, еврей. Иван и Аристарх без конца соперничали, постоянно спорили. А спор о чем? Кто из них в жизни добьется большего! Иван говорил, что будет министром и, чтобы зайти к нему в кабинет, Аристарху придется выписывать пропуск. Аристарх утверждал, что будет наоборот. Давай, Иван, выпьем за наше детство, которое окрыляло наши мечты, наши фантазии. Пусть действительно настанет время, когда ты примешь Аристарха по пропуску.

— Забудем об этом, сегодня мы в таком возрасте, что должны общаться друг с другом без всяких пропусков.

— Похоже, ты действительно сдал — где твои честолюбивые замыслы?

— Что вы, Иван, — вмешалась Ираида, — не надо сдаваться, у такого красавца, как вы, все еще впереди. Вы чем-то напоминаете нашего министра, хотя ему далеко до вашей внешности и манер.

— Ираида, у меня есть идея! Разыграем великое шоу! Повеселимся и посмеемся! Всю жизнь потом будем вспоминать… но без тебя ничего не получится.

— Если речь о шоу, я с вами! Ну-ка, выдай нам, что у тебя за идея, любимый, — Ираида протянула Вахтангу губки, и он тут же приник к ним.

— Твой министр в Японии. Мы посадим на его место Ивана. А потом я и Аристарх снизу позвоним тебе. Ты закажешь пропуск, и мы поднимемся. Меня ты, естественно, не знаешь. Подержишь нас немного в приемной. Ну, а дальше тебе хорошо известно, как министр принимает близких друзей. Мы побеседуем, потом Иван нас проводит. Идет?

— Почему бы и нет! На это дело потребуется всего десять — пятнадцать минут, а мы потом целую неделю будем веселиться.

— Только смотри не выдай себя ничем, впрочем, не мне тебя учить. Когда мы войдем, занеси папку и спроси Ивана, отправлять в канцелярию завизированные бумаги или нет. Короче, я пришлю Ивана на час раньше, просвети его, у него, правда, хорошая внешность, но министра из него должна сделать ты.

— Мне как-то неловко, — сказал Иван, — когда все выяснится, будет стыдно.

— Ерунда, если он позвонит еще раз, Ираида скажет ему, что тебя перевели на другую работу, послали послом в Марокко. Там он тебя не достанет.

Они прекрасно провели вечер. А операцию решили провернуть на этой же неделе.

Во вторник утром Вахтанг позвонил Аристарху Абрамовичу, спросил, готовы ли документы и, если готовы, попросил приехать. Аристарх вскоре перезвонил ему, сказал, что документы в порядке, он вместе с партнером завтра выедет из Ленинграда и просил встретить его. Вахтанг связался с Ираидой и сообщил ей, что завтра утром Иван будет у нее, пусть делает из него министра.

— Ладно, заезжайте за мной, — вяло согласилась Ираида.

Утром в четверг Вахтанг отвез Ираиду и Ивана в министерство, а сам помчался на Ленинградский вокзал встречать Аристарха. Он привез Аристарха и его партнера к себе домой, угостил завтраком, просмотрел документы. Аристарх показал ему чемоданчик с деньгами. Вахтанга интересовало, знают ли партнеры министра в лицо, — оказалось, они его никогда не видели. Деньги они оставили у Вахтанга, так как идти с такой суммой в министерство было небезопасно. Ровно в два часа Вахтанг позвонил по внутреннему телефону секретарше и попросил заказать три пропуска на имя Вахтанга Николаевича Бахтадзе, Аристарха Абрамовича Шрейзмана и Ивана Михайловича Глузкина. Получив пропуска, они поднялись на третий этаж и вошли в приемную. Ираида, мило улыбнувшись, указала на стулья и занялась своими бумагами. Через некоторое время раздался звонок. Ираида сняла трубку и глазами указала гостям на дверь. Гости вошли в кабинет, Иван, не вставая, приветствовал их, жестом приглашая садиться. Аристарх положил на стол «министру» подготовленные для подписи бумаги. Иван внимательно прочитал первую страницу, остальные пробежал глазами. Затем наложил резолюцию «Согласен» и направил их исполнителю, который был хорошим знакомым Аристарха. Бумаги датировал задним числом и подписался — мы, мол, не можем отказать в просьбе плановому комитету. Затем положил их в папку и нажал на кнопку звонка. Вошла Ираида. Иван протянул ей папку и велел немедленно отнести в канцелярию, а потом угостить гостей кофе. Через некоторое время Ираида принесла поднос с кофе и плиткой шоколада.

— Этот филиал, — заметил Иван, — создается по настоянию планового комитета, так что пусть ваш комитет, батоно Вахтанг, изволит снабжать его необходимым сырьем. Мне приходится выдерживать настоящие баталии, чтобы внести в план сырье.

Иван поднялся и проводил гостей до дверей кабинета. Бумага, подписанная «министром», лежала на столе Ираиды. Вахтанг выразительно посмотрел на нее. Ираида тут же позвонила в канцелярию и попросила прислать курьера. Вахтанг медлил с уходом. Появилась молоденькая девушка, Ираида передала ей папку с бумагами. Вахтанг и его гости тепло попрощались с Иваном, который в это время вышел из кабинета.

После министерства все трое направились к Вахтангу, где выпили шампанское за успешное завершение дела. Вахтанг предложил Аристарху остаться, но тот спешил в Ленинград. Он открыл кейс и отсчитал Вахтангу полмиллиона, пожав ему руку в знак благодарности. Вечером Вахтанг проводил их на Ленинградский вокзал.

На другой день Аристарх позвонил и сказал, что все в порядке, постановление об открытии филиала уже пришло по факсу.

Далее события разворачивались следующим образом. Когда Ираида готовила Ивана к роли министра, тот обнаружил в его столе резолюцию на открытие аналогичного филиала. Иван, у которого был дар к рисованию, несколько раз перерисовал подпись министра, а через час тренировки так наловчился ее подделывать, что отличить от подлинной было почти невозможно. Не заметили подлога и в канцелярии, и у исполнителя не возникло никаких подозрений. Напротив, он был заинтересован в этой резолюции, так что, получив ее, тотчас подготовил решение и направил ее в Ленинградскую область еще до возвращения министра из Японии.

На другой день Вахтанг ждал Ираиду после работы в условленном месте. Ираида, вспомнив вчерашнее, весело смеялась. Они поехали домой.

— А где Иван? — спросила Ираида.

— Они сегодня кутят в ресторане, а мне захотелось побыть с тобой.

— А почему мы не могли пойти с ними? — надулась Ираида.

— Ивану понравилась роль министра, и он не хочет из нее выходить, и поэтому, как министр, галантно согласился на предложение Аристарха кутнуть в ресторане.

На следующий день появился Иван, спросил, как дела.

— Решение по факсу уже получено, если дело не лопнет…

— Видишь, как быстро дело делается, когда исполнитель заинтересован. Если это пошивочное шоу пройдет без осложнений, может быть, в будущем, Вахтанг, мы будем работать в этом направлении?

— Эх, Иван, Бог, похоже, милостив к нам, кувшин ведь не всегда приносит воду. В нашем деле главное многокрасочность и фантазия.

— Как поделим деньги? — поинтересовался Иван.

— Как обычно, тебе одна треть, несмотря на твой «министерский» пост.

— Я узнал, что подле тебя продается дом, хочу купить.

— Покупай, если надо будет, помогу.

— Весной, когда провернем операцию «Абитуриент», я уйду с работы, надоело медиков возить.

— А добывать деньги не надоело? Каждое дело требует труда и пота. Ты вот заработал какие-то копейки и уже не хочешь трудиться. Так не пойдет. Будешь работать шофером столько времени, сколько понадобится. — Это было произнесено требовательным тоном старшего делового партнера.

Наступил июнь. Вахтанг снял одноместный люкс в гостинице «Москва». В номере рядом поселился Иван.

С родителями абитуриентов, избравших медицинские вузы, беседовал Иван. Тех, кого он считал достойными, знакомил с Вахтангом. Главным для Ивана было место работы родителей абитуриента. Госслужащие, занимавшие скромные должности, работники торговли и производственных предприятий, должностные лица, начальники цехов имели шанс встретиться с Вахтангом. Представители рабочего класса и трудового крестьянства по конкурсу не проходили. Вахтанг сделал себе соответствующую рекламу, появившись в обществе ректоров, заведующих кафедрами, но этого было недостаточно. Поэтому в субботу он устроил у себя банный день — пригласил девушек и руководство Первого медицинского института: ректора, проректора, секретаря парторганизации и нескольких деканов. Всего десять человек. Они обычно с удовольствием собирались у Вахтанга, поскольку он у них никогда ничего не просил. Вахтанг поручал каждому принести — кому мясо, кому выпивку, — и все были довольны, не чувствуя неловкости от того, что гуляют на дармовщину.

Вахтанг перегородил ванную и поставил два тренажера, а перед ними устроил комнату отдыха. После того как они попотели и искупались в холодном бассейне, Вахтанг пригласил в тренажерную ректора.

— Сергей Александрович, мы столько времени с вами знакомы, и я никогда не беспокоил вас своими просьбами, — начал Вахтанг. — Но вот уже год, как мой бывший сосед по парте не дает мне покоя, его дочь мечтает о вашем институте. Если вам неприятен этот разговор, считайте, что я вам ничего не говорил.

— Почему же, Вахтанг, для соседа по парте можно кое-что сделать. Если ребенок подготовлен к институту, накинуть балл не проблема.

— Сергей Александрович, в таких делах «если бы да кабы» не проходят. Я не хочу краснеть, если не смогу выполнить слова. Я приведу к вам девочку, проверьте, как она подготовлена, и, если сдаст экзамены, скажите, сколько это будет стоить.

— Ну об этом мы договоримся, Вахтанг Николаевич, я сделаю это ради уважения к вам, а потом пусть плановый комитет из уважения к нам что-нибудь сделает, и мы будем квиты.

— Это уж само собой! Если послезавтра у вас будет время, я приведу к вам абитуриентку, вы проэкзаменуйте ее и назовите сумму.

Веселье продолжалось. Приглашенные девицы, обслуживавшие за столом гостей, разделись и тоже вошли в сауну. Все внимание мужчин было приковано к ним.

Вахтанг пригласил в тренажерную проректора. Между ними состоялась аналогичная беседа. Проректор признался, что в этом году он может устроить трех абитуриентов, и двоим он уже обещал.

— Третий будет моим, — сказал ему Вахтанг. — Вы предварительно проэкзаменуйте его, чтобы знать, на что он способен.

— Желательно, чтобы это был мальчик, они легче проходят по конкурсу. Твой протеже, наверное, грузин, а желательно было бы, чтобы был русский или прибалт — не так бросается в глаза.

— Ладно, если найду родственника в Казахстане, буду протежировать его, — рассмеялся Вахтанг. — Какая сумма понадобится?

— Десять кусков и твоя гарантия, — рассмеялся в ответ проректор.

Такие же беседы Вахтанг провел с деканами, и они обещали помочь в приеме по одному абитуриенту.

В следующую субботу Вахтанг принимал у себя руководство Второго медицинского. Все повторилось с той лишь разницей, что прием в институт обходился в двенадцать тысяч.

Последующая суббота была посвящена Третьему медицинскому. В этой компании наиболее активным оказался проректор по учебной части. Как утверждали приглашенные, все зависело от него. Когда Вахтанг предложил ему показать абитуриентов, тот отказался. Прием здесь также обходился в десять тысяч.

Вахтанг привел в Первый медицинский двух девочек и трех ребят. Познакомил их с ректором, проректором и деканами. Это произвело фурор среди родителей абитуриентов. Авторитет Вахтанга неизмеримо возрос.

Вахтанг договорился с преподавателями, читающими математику, физику, химию и русскую литературу, чтобы они за определенное вознаграждение предварительно побеседовали с абитуриентами в институте. Молодые лекторы с удовольствием согласились на это. Более того, с теми, кому требовалась помощь, они согласились заниматься дома. Вахтанг называл абитуриентов пингвинами и с удовольствием возился с ними.

В результате предварительного собеседования выяснилось, что 10 % абитуриентов могли получить высшие баллы, 20 % — удовлетворительно, остальные 70 % были не готовы к экзаменам. С каждого родителя Вахтанг получил около двадцати тысяч рублей, каждого абитуриента прикрепил к тому или иному лектору.

Вахтангу повезло. Все его протеже, за исключением семерых, были зачислены в различные медицинские вузы. Авторитет Вахтанга среди родителей абитуриентов еще более возрос. Все остались довольны результатами. Это объяснялось и тем, что число абитуриентов было невелико и почти все были готовы к приемным экзаменам. Прибыль от этой операции, правда, оказалась невелика, но имидж был создан.

В начале сентября к Вахтангу неожиданно нагрянули Софья Петровна и Майя Сергеевна. Они приехали в Москву за мебелью. Пришли в восторг от дома Вахтанга. Софья и Майя были настоящими труженицами — обе родили от Вахтанга по двое сыновей и, насколько было известно Вахтангу, мало интересовались мужчинами. Это объяснялось, наверное, нехваткой свободного времени и их неброской внешностью. Женщины сообщили, что Римма уехала к себе на родину и там вышла замуж. Ребенок уже два года у них, но, похоже, по матери не скучает. Они его растят, и обеих он зовет мамой. К Наталье Петровне в гости приехала дочь, но гостила недолго, они опять поссорились, и дочь уехала. Два близких человека не могут ужиться друг с другом! На имя Вахтанга продолжают приходить письма, они на все отвечают. Частенько звонят из Тбилиси, особенно Лили, спрашивают, куда он пропал. Они отвечают, что уехал работать за границу. От Зухрии пришло письмо, просила помочь с деньгами. Они послали ей деньги и письмо, где предлагали приехать, если ей трудно, а если она хочет выйти замуж, пусть выходит, за ребенком они присмотрят. Из Москвы часто звонят Валентина Елизаровна и Нина Ивановна, не подозревающие, конечно, что Вахтанг живет в Москве. Неужели ему не хочется взглянуть на детей, позвонил бы им, по крайней мере…

— Узнай москвички, что я здесь, они немедленно слетятся сюда. Поэтому надо придерживаться принятого правила и избегать искушений.

Женщины привели себя в порядок, приготовили ужин.

— Чья сегодня очередь? — с улыбкой спросил Вахтанг.

— Пусть будет моя, так и быть, пожертвую собой, — сказала Софья.

— Не боишься, что снова будет мальчик?

— Во-первых, для этого я уже стара, а во-вторых, нам к этому не привыкать.

В ту ночь Софья очень постаралась, чтобы понравиться Вахтангу. Наутро Майя, приготовив завтрак, ждала, когда они спустятся вниз.

— Вы мне подали вчера прекрасную идею, — заявил Вахтанг за завтраком. — Я собираюсь за границу, поэтому решил расписаться с вами обеими. С Софьей заключу брак в Тбилиси по тбилисскому паспорту, пропишу тебя с детьми в тбилисской квартире. А с Майей распишусь здесь, не откладывая в долгий ящик, и пропишу ее с детьми в московском доме. Ребята вырастут, закончат школу, устроятся кто в Тбилиси, кто в Москве. Жить, слава Богу, будет где. А через год я, наверное, перееду жить за границу. Надо вкусить и их жизни.

Женщинам явно не понравилось решение Вахтанга, но они ничего не сказали.

Он подвез их к мебельному магазину и купил все, что им понравилось.

На другой день Майя с Вахтангом подали заявление во Дворец бракосочетаний, и с помощью знакомой Вахтанга — заведующей свадебным бюро — через неделю были расписаны.

Закончив дела, женщины улетели в Кутаиси.

Через месяц Майя привезла необходимые для прописки документы. Это были самые счастливые для Майи дни. Ей нигде не надо было стоять в очереди. Вахтанг целиком и полностью принадлежал ей. Дело с пропиской уладилось, Майя стала хозяйкой дома. И они вдвоем улетели в Кутаиси.

На другой день по приезде в Хони Вахтанг и Софья оформили брак в местном сельсовете, предъявив свидетельства о рождении мальчиков. Софья выписалась из Хони и вместе с Вахтангом поехала в Тбилиси. Через два дня она стала съемщицей тбилисской квартиры и поселилась в ней с детьми. Как старшей жене, Вахтанг подарил Софье и машину, поручив ей все свое многочисленное семейство. В тот же день он вылетел в Москву.

Вахтанг поехал на несколько дней в Ленинград, а Ивана послал в Казахстан — найти там абитуриентов, желающих поступить в московские медицинские вузы.

В Ленинграде он устроился в гостинице «Невская», где жили иностранные туристы. По одну сторону коридора номера занимали интуристы, по другую — граждане СССР. Столик администратора стоял так, что ей было видно, кто к кому заходит в номер. Вахтанга поместили в одноместный номер.

В первой половине дня он должен был встретиться с проректором ленинградского мединститута, который согласился сотрудничать с ним. Договорились встретиться в Ленинграде за месяц до начала экзаменов.

Проректор угостил Вахтанга коньяком «Багратиони» и бутербродами.

Вахтангу так понравился коньяк, что он купил в гастрономе две бутылки. Вернулся в гостиницу в прекрасном расположении духа. Разделся, лёг, а когда проснулся, был уже вечер. Хотелось есть. В это время в коридоре раздался какой-то шум. Он выглянул, дверь в номере напротив была открыта, на пороге стояла женщина в халате. Шальная мысль промелькнула в голове у Вахтанга.

— Айн момент, мадам! — сказал он и, не закрывая двери, подбежал к столу, взял бутылку «Багратиони» и, показав ее женщине, знаками предложил распить ее с ним. Та что-то крикнула в глубину комнаты. Появилась молодая девушка, и женщина также знаками дала понять, что их будет двое. Вахтанг согласно кивнул головой и, бросив выразительный взгляд в сторону дежурной, тихо на ломаном французском сказал, что он пойдет в буфет за едой, а женщины пусть проскользнут в его комнату. Те поняли его и тоже закивали головами в знак согласия. Вахтанг вернулся в комнату, взял целлофановый пакет и вышел в коридор. Сделав вид, что закрыл свой номер, он направился к дежурной и оставил ей ключ. Через некоторое время возвратился с пакетом еды, взял у дежурной ключ и, сделав вид, что открывает дверь, вошел в свой номер. Там его ждали две улыбающиеся женщины. Вахтанг закрыл дверь и выложил покупки на стол.

Они беседовали, используя все известные им международные слова и жесты, и почти понимали друг друга. Выяснилось, что гости Вахтанга — туристки из Франции, из Тулузской префектуры. Старшую звали Салет. Это была крепко сбитая, среднего роста и средних лет женщина. Молодая, лет двадцати, высокая и худощавая, назвалась Мишель. Она была племянницей Салет.

Коньяк понравился и француженкам. После коньяка перешли на водку. Особенно пришлась им по душе «Русская», разбавленная кока-колой. Алкоголь сделал свое дело. Мишель прилегла на постель и уснула. А Салет жарко обнималась с Вахтангом. Вахтанг снял с нее халат, завел в ванную, повернул к себе спиной и овладел ею. Салет дергалась в бешеном ритме, но кончить не могла. Тогда она повернулась, вытащила Вахтанга из ванной, сдернула одеяло со спящей племянницы, бросила его на пол и села на Вахтанга верхом. Очень скоро послышался ее сдавленный стон, и оба одновременно расслабились. Салет легла рядом с Вахтангом и принялась целовать его. Вскоре оба заснули. Вахтанг проснулся под утро. У него болело все — спина, поясница, шея. Он встал и лег рядом с Мишель. Мишель проснулась, обняла Вахтанга и стала целовать его. Вахтанг немедленно возбудился и вошел в нее. Уже рассвело, когда проснулась Салет. Увидев Вахтанга и Мишель голых в постели, рассмеялась и, погрозив Вахтангу пальцем, ушла к себе. Вахтанг поднялся, оделся и направился в буфет. Он принес водку, и они с Мишель опохмелились. Тем временем туристы высыпали в коридор — им предстояла экскурсия. Вахтанг был свободен и решил поехать с французами. Спросил гида, не будет ли она против, если он вместе с ними посмотрит город. «Магарыч за мной», — пообещал Вахтанг. Гид рассмеялась и в автобусе посадила Вахтанга рядом с собой. После экскурсии французов ждал обед в ресторане по талонам. Мишель, Салет и переводчица Клара Наумовна сели рядом. Вахтанг заказал две бутылки водки и пепси-колу. Они выпили.

— Ну как тебе понравились француженки? — спросила Салет.

— Очень понравились. Я с детства мечтал жениться на француженке.

— И что тебе мешает? Вот прекрасная кандидатура, — и Салет кивнула в сторону племянницы, — посмотри, какая сексуальная девочка.

— Я согласен, — засмеялся Вахтанг, — а что скажет Мишель?

— Я тоже согласна, — улыбнулась Мишель, бросив на Вахтанга нежный взгляд. Очевидно, она ничего не знала о случившемся между ним и тетей.

— Для бракосочетания нужны свидетели, — вставила слово Клара Наумовна. — Если не возражаете, мы с Салет выступим в этой роли. А потом я буду приезжать к вам в гости во Францию.

— Я согласна, — повторила Мишель.

— Похоже, эта девица сегодня будет твоей, испробуешь француженку, — сказала Клара по-русски.

Вахтанг усмехнулся.

— Завтра мы едем в Петергоф, если захочешь присоединиться, я не возражаю, — сказала Клара.

— Клара, поднимемся в номер к девочкам, я захвачу что-нибудь из буфета.

— Давай отложим на завтра, а сегодня займись ею, — и она показала глазами на Мишель.

Туристы закончили обед и стали расходиться по номерам. Вахтанг первым открыл свои двери и сделал знак Мишель — заходи. Мишель юркнула к нему в номер, никто — ни туристы, ни тем более дежурная — не заметил этого.

Мишель была замечательна в постели. В ту ночь Вахтанг четырежды насладился ею, но и Мишель не отстала от него. Он услышал массу ласковых слов по-французски. А когда они встали, освежились в ванной, Мишель взяла его под руку, подвела к зеркалу и, сняв со своего пальца кольцо, надела его на палец Вахтанга. Знаками дала ему понять: «Теперь я твоя жена», — и рассмеялась.

После экскурсии по Петергофу Клара поднялась в номер к француженкам. На этот раз Вахтанг проскользнул к ним, дал Кларе деньги, и она принесла из буфета выпивку и закуску. Накрыли стол. Мишель села рядом с Вахтангом, продела свою руку под его и, прижавшись к нему, сказала Кларе:

— Скажи Вахтангу, что он мой муж. Мы с ним сегодня помолвились, — и она указала на палец Вахтанга, на котором поблескивало ее кольцо.

Клара взглянула на кольцо.

— По-моему, оно золотое, — проговорила она.

— Вахтанг, ты станешь моим мужем? Такого хорошего парня у меня еще не было.

— Конечно, только где мы будем жить, у тебя или у меня?

— Полгода у тебя, а полгода во Франции. По-моему, условия подходящие. Я согласна, а ты?

— Вы понятия не имеете, какое сопротивление бюрократического аппарата вам придется преодолеть, чтобы зарегистрировать брак с иностранкой. Сначала надо подать заявление, потом вас будут проверять и только потом дадут разрешение, при этом необходимо согласие родителей, — сказала Клара.

— И у нас завертится бюрократическая машина, — вступила в разговор Салет. — Когда я выходила замуж, в центре села в течение трех месяцев висело объявление о нашей предстоящей свадьбе, чтобы те, у кого могли быть претензии к нам, имели возможность предъявить их нам. И только по прошествии трех месяцев нас поженили.

— Нас с Вахтангом ничто не пугает, не так ли? — перевела слова Мишель Клара, добавив от себя, что, если он серьезно думает расписаться с девушкой, завтра же должен подать заявление, так как завтра они уезжают в Москву, а еще через три дня возвращаются во Францию.

— Подадим завтра заявление? — спросила Мишель.

Вахтанг кивнул головой.

На другой день туристы отбыли в Москву. По дороге остановились в Калинине, посмотрели винный завод и вечером были в Москве. Клара сопровождала их. Вахтанг пригласил Клару, Мишель и Салет к себе домой. Всем понравился его дом. Клара предложила переговорить со своей коллегой-переводчицей, которая могла помочь советом.

Наутро Вахтанг был в гостинице. Клара переговорила с коллегой, и выяснилось, что на первом этапе Вахтанг и Мишель должны были подать заявление во Дворец бракосочетаний. Такое же заявление должно было быть написано в адрес французского посольства. Только по получении разрешения на брак из Франции их могут расписать в Москве.

Вахтанг вырвал из паспорта листок, на котором стоял штамп о его женитьбе на Майе. Приехав во Дворец бракосочетаний, они с Мишель заполнили бланки. Им сказали, что их распишут, когда французское посольство даст добро. Затем они направились во французское посольство, написали заявления на французском и русском языках. Оказалось, что Мишель должна подать заявление в тулузскую префектуру, и, когда последняя даст разрешение на брак, на его основе посольство позволит им пожениться. На все эти формальности ушел целый день. К вечеру Вахтанг купил своей невесте золотое обручальное кольцо и в знак помолвки закатил пир горой. Мишель в гостиницу не возвратилась. Она осталась с Вахтангом.

Через два дня Вахтанг проводил группу в Шереметьево. Между тем из Казахстана возвратился Иван, причем с хорошими вестями. Среди казахских абитуриентов оказалось немало желающих поступить в московские медицинские вузы, и сумма в двадцать пять тысяч рублей кажется им вполне приемлемой.

Вахтанг заявил в милицию о пропаже паспорта. Через неделю ему выдали чистый паспорт без всяких штампов. Он выписался из своего дома и прописался в Калуге, у матери своего друга, которая жила одна.

Вахтанг собирался пробыть в СССР еще месяцев восемь-девять. За это время он должен был успеть сделать деньги и сыграть свадьбу, а потом переехать во Францию.

Почти год ждали Вахтанг и Иван приемных экзаменов. Близился июль. Они снова переехали в гостиницу «Москва». Иван давно уже обзавелся участком неподалеку от дома Вахтанга и построил себе жилище, более просторное и красивое, чем у друга.

В нынешнем году число абитуриентов, желавших попасть в медицинские вузы, было несравненно больше, чем в предыдущем. На место претендовали пятнадцать человек. Список протежируемых Вахтангом лиц пополнялся и пополнялся, и накануне экзаменов в нем числилось триста пятьдесят человек. Вахтанг поднял цену. Те, кто нуждался в незначительной помощи, платили тридцать тысяч, а бесперспективные — двадцать. Авторитет его среди родителей абитуриентов был так высок, что ему давали деньги без каких-либо расписок.

За два дня до экзаменов к Вахтангу явился начальник цеха одного из тбилисских заводов и попросил устроить в институт сына и племянника. Вахтанг показал ему заветный список — мол, никакой возможности нет. Тогда тот положил на стол восемьдесят тысяч рублей.

— Я плачу вдвое больше, но мои ребята должны попасть.

Вахтанг взял деньги, пообещав все устроить. Его удивляло, что, заплатив, эти люди считали, что дело сделано, словно сбрасывали со своих плеч непосильный груз. На этот раз из пространного списка Вахтанга в мединституты попали лишь пятьдесят человек. Остальным Вахтанг должен был вернуть деньги. Но он понимал — не верни он деньги, дело не получит большой огласки, потому что родители побаивались, что соответствующие органы могут заинтересоваться, откуда у них такие суммы для взяток. Вахтанг скрылся в Калуге, оставив в своем доме знакомую, которая говорила всем, что Вахтанг продал дом и здесь больше не живет.

И все же несколько родителей подали на него жалобу в милицию, требуя назад деньги. В Москве было возбуждено уголовное дело против него. Но, поскольку речь не шла о присвоении госсобственности, действия Вахтанга не расценивались как тяжкое преступление. Вахтанг должен был успеть расписаться с Мишель до конца августа, иначе потом ему вряд ли удалось бы сделать это. Мишель приехала в Москву в конце августа. Посольство дало добро, и они тут же расписались. Мишель прожила у Вахтанга около недели и уехала, обещав прислать ему приглашение в Тулузу, чтобы познакомить со своими родителями.

На другой день после отъезда Мишель к нему заглянул Иван.

— Что собираешься делать? Насколько мне известно, ты получил уже вторую повестку. Дело ведет союзная прокуратура.

— А что мне остается? Повидаю следователя, потолкуем с ним. Поймем друг друга — хорошо, а нет… — и он скрестил по два пальца каждой руки.

— Попасть туда — дело несложное, а вот не попасть — для этого требуется мужество.

— Ну что делать, Иван, что суждено, то и будет. Завтра утром пойду в милицию, а потом все тебе расскажу подробно, если, конечно, меня не задержат. Постараюсь играть без тебя, если получится.

Вахтанг прекрасно понимал, что не сможет выехать из страны, пока не уладит свои дела. Через знакомых он узнал, кто из следователей прокуратуры ведет его дело, и решил, пока его не арестовали, прийти сам. Он знал следователя в лицо. Его предупредили, что человек он очень своеобразный, порядочный, и потому никто не взялся посодействовать ему.

Вахтанг остановил машину неподалеку от прокуратуры и стал ждать, когда из здания выйдет «его» следователь — Николай Михайлович Медведев. Он вышел ровно в шесть и пешком направился к центру города. Не прошел он и двухсот метров, как подле него остановилась машина. Вахтанг открыл переднюю дверцу и пригласил:

— Садитесь, Николай Михайлович. — Медведев сел, захлопнул дверцу и вопросительно взглянул на Вахтанга. — Домой? — спросил Вахтанг, улыбаясь.

— Домой, — ответил удивленный Медведев.

— И не пытайтесь вспомнить меня, я ваш будущий хороший знакомый, — Вахтанг протянул ему повестку, которую получил уже во второй раз.

— Почему вы не пришли ко мне в кабинет?

— Мне удобнее подвезти вас к дому, заодно побеседуем, я никуда не собираюсь убегать. У меня к вам интересное предложение.

— Пока вы мне ничего не предложили, советую вам как можно скорее, без вмешательства прокуратуры, вернуть взятые деньги, это значительно облегчит вашу участь. Я уже в курсе вашего дела.

— Это же чистой воды вымогательство, Николай Михайлович, — глаза Вахтанга смеялись, — а вымогательство, как вам хорошо известно, карается законом.

Медведев рассмеялся.

— Лучше вам завтра зайти ко мне в прокуратуру.

— Там у нас беседа выйдет официальной. А я не хочу начинать наше знакомство с официальной встречи. Это мы еще успеем. Я о вас многое знаю. Видите, это не только ваша прерогатива. Вы хороший работник, чтите закон, добросовестны. Но человек моей профессии смотрит на эту жизнь по-другому, слегка с юмором. Я хочу приобщить вас к своим нормам жизни.

— А если из этого ничего не получится?

— Тогда надо будет принять ваши нормы. Мои, так сказать, абсолютно добровольные, ваши — насильственные, подкрепленные законом.

— Что делать, Вахтанг Николаевич? Не будем подчиняться закону?

Между тем они подъехали к дому следователя.

— Приехали, Николай Михайлович, и если вы не очень голодны, подарите мне несколько минут. Прошу не обижаться на меня, разговор будет прямой, без всякого лицемерия. Вы не возражаете, если я остановлю машину в переулке, меньше глаз будут наблюдать за вами.

— Даю пятнадцать минут.

Вахтанг заехал в переулок и поставил машину за домом.

— Вам, товарищ Медведев, сорок пять лет. В прокуратуре вы почти двадцать два года. В основном ведете бесперспективные дела аферистов и других мелких нарушителей. Вы — неудачник, и ваше начальство весьма способствует утверждению этого имиджа. И это тогда, когда следователь с вашим опытом достоин более громких дел. У вас нет никакого авторитета наверху, вы по сей день живете в коммунальной квартире с женой и двумя детьми. Правда, вы на учете, но, что вам дадут и когда, одному Богу известно.

— Я ничего не понял из вашего монолога. Какое отношение моя биография имеет к вашему делу, говорите прямо.

— Вы дали мне пятнадцать минут, так выслушайте до конца. Не волнуйтесь, я уложусь в пятнадцать минут. Поверьте, я человек умный, ловкий, с определенным жизненным опытом. Я знаю, что в этом мире царит взятка, без нее ничего хорошего не получается. И когда к вам попадает дело какого-нибудь подозреваемого вроде меня, вы должны думать не о том, чтобы всеми правдами и неправдами доказать его вину, а о том, как бы облегчить его участь, как бы использовать это дело в своих интересах… взять хорошие деньги. Часть израсходовать на семью, часть отдать наверх. И тюрьмы не перегружать, и у судей не отнимать время. Взятку берет не конкретный человек, а его рабочее место. И если на это место вместо старого взяточника посадят кого-нибудь другого, делу это не поможет. Вы же знаете, человек, который может брать взятки и не берет, долго на работе не задерживается. Вот вы, человек порядочный, честный, но ведь вас на работе не любят, потому, что вы и сами не пользуетесь своим местом, и другим не даете.

— Все беды от того, что нами руководят люди, рассуждающие, как вы. Потому я и живу в коммуналке, потому и топчется на месте экономика страны — повсюду воровство и взяточничество. Вы правы, и в нашей системе немало ловкачей, иначе как могло случиться, что вы так осведомлены обо мне. Вы, очевидно, пытались найти ко мне подход, но моя порядочность отпугнула всех, и потому наше знакомство не состоялось.

— Если спросить меня, экономика страны не развивается потому, что во главе ее стоят образованные взяточники-дебилы, а когда к этому добавляется фанатическая порядочность некоторых, такая страна обречена. Вы человек порядочный и честный не потому, что таким родились, — просто, будучи белой вороной, вы боитесь ошибиться, вы находитесь в центре внимания, и достаточно малейшего повода, чтобы все набросились на вас. Если бы вы были честны по отношению к семье и государству, вы с моей помощью построили бы кооперативную квартиру, купили бы машину, выстроили дачу. Тем самым вы освободили бы две свои комнаты и дали возможность какой-нибудь страждущей семье решить свой жилищный вопрос. А члены вашей семьи наконец-то получили бы возможность зажить по-человечески. И вы эти деньги получите не от меня, вы прекрасно это знаете — я не для того растрачивал свой талант и проливал пот, чтоб снабжать вас деньгами.

— В течение одного месяца вы обманули десятки людей, вам не кажется, что вы переборщили?

— Что поделаешь, товарищ следователь, я вынужден день и ночь работать, вы же видите, какое время настало — каждый пытается урвать где что может, потому что завтра, возможно, будет поздно, — улыбнулся в ответ Вахтанг и продолжал: — Как вы думаете, для чего нужны деньги? Для того, чтобы купить понравившуюся тебе вещь и набить желудок? Нет. Деньги — это свобода! Человек с деньгами никому не подчиняется. Потому наше правительство больше двухсот рублей зарплаты не дает.

— Но при чем тут я? Чего вы от меня хотите?

— Николай Михайлович, деньги, которые я заработал на этом деле, растаяли, я хочу, чтобы мы с вами, помогая друг другу, вытянули из жалобщиков дополнительную сумму. Давайте накажем их, чтобы в будущем знали, что надо держать язык за зубами и трижды подумать, прежде чем браться за перо.

— Наказать жалобщиков? — поразился Медведев. — И сделать на них деньги? Я слышал, что жалобщиков порой наказывают, но чтобы на них наживались, такого в моей практике, да и в практике других следователей, не бывало.

— Насколько мне известно, на меня жалуются четверо — другие ждут, чем это кончится. Из-за четверых я копья ломать не стал бы. Список жалобщиков гораздо больше, и вы это знаете. Поэтому мы первыми должны наброситься на них, потому как наш мудрый и дражайший закон карает не только взяточников, но и взяткодателей. Откуда у этих людей такие деньги? Если бы они собирали свои зарплаты в течение десяти — пятнадцати лет, не тратя при этом на еду и одежду, то и тогда они вряд ли набрали бы те суммы, которые доверили мне. — Вахтанг взглянул на часы. — Ну вот, прошли отпущенные мне пятнадцать минут. Завтра я занят, а послезавтра, если не возражаете, я встречу вас у работы и отвезу домой. Тогда и продолжим наш разговор — для освоения жизненного алгоритма вам необходимо время.

Следователь молча вышел из машины. Через день Вахтанг встретил его у прокуратуры. Николай Михайлович был явно не в настроении. Было видно, что на работе что-то случилось.

— Куда, Николай Михайлович? Домой или в ресторан? — спросил Вахтанг. — Если мы не опрокинем по рюмке водки, наше знакомство будет неполным.

Медведев махнул рукой.

— Езжайте куда хотите.

Вахтанг выехал на Ярославское шоссе, и через некоторое время они были у него дома. Стол был накрыт мгновенно.

— Насколько мне известно, — начал Вахтанг, — закон должен служить справедливости и профилактике преступлений. Но у нас акцент делается на наказание. Профилактика не заботит наших чиновников — это дело дорогостоящее и совсем невыгодное.

— И в чем, по-вашему, причина этого?

— Причина в негодности системы. Правительство не в состоянии ее сменить, а признать негодной не решается, поскольку это вскроет беспомощность руководства. В течение семидесяти лет народ на деле учили воровать, а на словах призывали к строительству светлого будущего. И этот народ еще и помогает этому правительству, ибо служит другой стороне закона — профилактике: незаконно добытые деньги отнимаются его руками. Если спросите у меня — тем самым все мы служим безопасности нашего государства.

— Ну, Вахтанг Николаевич, остается только выдвинуть вас на государственную премию!

— Будь у этого правительства хоть капля ума, оно так и сделало бы! Для такого прогнившего государства разбойники мелкого калибра вроде меня — просто необходимы. Само государство не в состоянии наказывать коррумпированных лиц — в хозяйстве нет отрасли, где бы не воровали и не присваивали госимущество, а это способствует накоплению огромных средств в руках частных лиц, их чванству и развращению. Люди же моей профессии выступают «чистильщиками», они изымают излишки средств у частных лиц, и тогда те поворачиваются лицом к государству. Так что в том, что это государство еще дышит, и наша заслуга. К тому же мы даем ему возможность обелиться — смотрите, говорит оно толпе, кабы не эти люди, вы жили бы гораздо лучше! Не будь нас, это государство давно откинуло бы копыта. Но это время не за горами, потому что никакая крепость не выдержит массового воровства.

Николай Михайлович выпил подряд две рюмки, закусил хлебом с сосиской и, как бы пропустив мимо ушей речь Вахтанга, сказал:

— Порой действительно зла не хватает на эту жизнь. Никого не интересует твое дело. Могу обрадовать вас, еще пять человек подали на вас жалобу.

— Это не так интересно. Они все равно будут наказаны. А вот с вами что стряслось?

— Сегодня вызвал меня начальник и навесил на меня два мертвых дела, которые никогда не будут раскрыты хотя бы потому, что на месте происшествия в свое время был совсем другой следователь. Но его повысили, перевели на другую работу, а его дела передали мне. Прошел год с тех пор, я думал, дела переданы в архив, а сегодня начальник из-за них чуть шкуру с меня не содрал. Я написал докладную, что не смогу раскрыть эти дела и прошу передать их другому следователю. Нет, не послушали. Да еще сказали, что работать не умею, к делу подхожу не творчески, без азарта. Да, такой я, освободите или переведите на другую работу. Нет, в отделении им нужен мальчик для битья, о которого можно было бы ноги вытирать, — и Николай Михайлович опрокинул еще одну рюмку. — Я говорил о тебе с женой. Она у меня умница, работает адвокатом. Все эти два дня копалась в кодексе и, знаешь, что сказала? Что ты прав. Тебе, говорит, сорок пять лет, не за горами пенсия, а что мы заработали за целую жизнь, чтобы старость прожить достойно? У моей жены астма. Каждый год ей просто необходимо подышать крымским воздухом, все, что мы зарабатываем, уходит на ее лечение. Придет время, познакомлю с ней… — он умолк, потом, глубоко вздохнув, спросил: — Вахтанг, ты не боишься обманутых тобой людей? Как ты им в глаза смотришь, зная, что дурачишь?

— Николай Михайлович, разве не они виноваты, что мы так плохо живем? Разговариваешь с иным родителем и думаешь, откуда у такого могут быть деньги? Говорить не умеет, как вести себя, не знает, лицо дебила, изо рта слюни, но карман — набит. У него другой бог. Это больные люди. Знаете, как они нервничают, когда я не беру денег? Как просят, чтобы я взял! И я беру — не выдерживаю натиска. Говорю им, пусть деньги будут у вас, попадет ваш отпрыск в институт, отдадите. Нет, ни в какую, боятся, что вычеркну из списка, нам так спокойнее, говорят, если деньги будут у вас. И я вынужден брать, чтобы их успокоить.

— У тебя, наверное, большой актерский талант, раз эти люди верят в тебя, считают за своего. Тебе не жаль их?

— Уверяю вас, их жалеть не за что! Всего лишь за полгода они возместят потерю. Это для вас — большие деньги, а для них — плевок. И потом, знаете, какой кайф, когда ты денег не берешь, а тебе их насильно всучают. Ищут знакомых, чтобы подобраться к тебе, накрывают столы — только возьми деньги, возьми!

— А ежели кто решит отомстить тебе — убьет или изуродует?

— А для того чтобы этого не случилось, надо возбудить дело против них и серьезно подойти к нему.

— Вахтанг, объясни мне, ты завел знакомство со мной, чтобы закрыть дело или возбудить новое? За это нам денег никто не даст.

— Николай Михайлович, завтра я явлюсь к вам в прокуратуру, вы допросите меня, но не задерживайте, отпустите под расписку. Все время, пока будет идти следствие, вас будет обслуживать новая черная «Волга». Деньги будет брать шофер, а если дело лопнет, вы тут ни при чем. Шофер — человек опытный, ловкий, в ситуации разбирается великолепно и в случае провала знает, как себя вести. Дополнительные инструкции будете получать от меня.

— И все же я ничего не понимаю. Ладно, приходи завтра и, как скажешь, так и сделаем. Как я попаду домой?

— Как следователь громких дел. Ваш шофер отвезет вас.

Вахтанг позвонил Ивану и через некоторое время распрощался с Николаем Михайловичем.

На другой день на допросе Вахтанг заявил, что некоторых жалобщиков он в глаза не видел, а один из них одолжил ему денег на строительство дома. Помощь Вахтанга заключалась в том, чтобы найти для абитуриентов репетиторов, но никак не в завышении оценок на экзамене, поскольку у него нет знакомых в медвузах. Вахтанг написал расписку, что явится в прокуратуру по первому вызову прокурора, не выедет из города, ибо знает, что в противном случае его арестуют.

Вечером Иван привез Николая Михайловича к Вахтангу домой. Вахтанг накрыл стол, но без спиртного.

— Николай Михайлович, необходимо возбудить другое дело под тем же номером. Я передам вам список, в котором отмечено, кто есть кто, кто сколько дал, кто где живет. Одних вызовите в Москву для дачи показаний; если не приедут, оформляйте командировку и поезжайте в Грузию, Армению, Азербайджан. Вызывайте этих людей по списку и скажите, что заинтересованы в моем наказании. Если у них есть мозги, они будут отрицать знакомство со мной, а дурак скажет, что заплатил. Вот тут-то вы потребуете справку о зарплате, спросите о доходах. И на сцену выступит Иван, он им даст понять, что при необходимости протокол может быть уничтожен, но за это надо заплатить.

— Как бы эти деньги не пометили…

— Об этом не думайте. Иван — специалист своего дела. Они будут перечислять ему деньги до востребования в различные почтовые отделения. У него вообще масса способов оградить себя от неприятностей: к примеру, они дадут ему расписку, что одалживают деньги, скажем, знакомой ему семье, так что не волнуйтесь…

Через две недели Иван и Николай Михайлович вылетели в Закавказье. Родители абитуриентов из Армении оказались умными людьми, они заявили, что не знают никакого Вахтанга Бахтадзе. На удочку поймались только двое. В Грузии и Азербайджане родители оказались не умнее своих деток-абитуриентов. Более половины заявили, что дали деньги. Разобравшись в ситуации, страшно обрадовались русскому Ивану, говорящему по-грузински, и просили о помощи. Иван, разумеется, не отказывал.

Николай Михайлович и Иван вернулись в Москву очень довольные. Они привезли с собой до двухсот тысяч рублей. Такое количество денег Медведев видел впервые.

Все жалобщики забрали свои заявления, за исключением одного, заявившего:

— Пока мне не вернут мои двадцать пять тысяч, я не успокоюсь, пусть я тоже сяду в тюрьму, но пóтом добытые деньги никому не позволю отнять. Я собирал их в течение четырех лет. Мечтал дать образование своему внуку.

— Что будем делать с ним? — спросил Иван.

— Видишь, один сельский работник все же прибился к нашему берегу; я же предупреждал тебя: у того, кто законным путем накопил деньги, брать их нельзя. Верни этому ослу его двадцать пять кусков, видимо, он действительно заработал их своей мотыгой, не будем же мы обирать труженика. К примеру, этот завцехом за двоих дал мне восемьдесят тысяч, один попал, причем не сын, а племянник, но он и рта не открыл.

— Не обижайся, Вахтанг Николаевич, но для чего тебе столько денег? На что ты их тратишь? — поинтересовался Медведев.

— Дорогой Николай Михайлович, часть я оставляю в ресторанах, часть трачу на женщин, часть — в казино, я играю в карты, а остальное уходит сквозь пальцы.

— Вечно ты отшучиваешься. Сколько же мне полагается из этой суммы?

— Четвертая часть — пятьдесят тысяч.

— Но ведь нас в деле трое!

— Вам и Ивану — по пятьдесят тысяч, мне как организатору и руководителю — сто тысяч.

Медведев осенил себя крестом.

— Почему-то я думал, что ты мне и свою долю дашь.

— Николай Михайлович, существует правило, и его надо соблюдать. Оно на всех распространяется. Во-первых, неожиданно свалившиеся на человека деньги в особо крупных размерах, как правило, портят его. Во-вторых, этих денег вполне достаточно, чтобы удовлетворить самые дерзкие ваши мечты — машина, квартира, дача. И на Крым хватит. Вы привыкли жить на зарплату, поэтому будьте осторожны. Поверьте моему опыту.

— Но юридические консультации моей жены и ее поддержка тоже кое-чего стоят, — возразил Медведев.

— Вот тут вы правы, поэтому каждый из нас со своей доли выплатит вашей супруге по десять процентов. Эту сумму получите, когда переедете в новую квартиру — мы поздравим вас.

— Тогда завтра, в субботу, я жду вас к пяти часам.

— Вы нам не доверяете, Михайлович?

— Когда подружишься с таким человеком, как ты, на жизнь смотришь более трезво.

В назначенное время в субботу Вахтанг и Иван пожаловали к Медведеву в гости. Хозяин представил им свою жену Таисию Ивановну и взрослых детей — Сашу и Тому. Таисия встретила их очень приветливо. Она была в курсе всех дел и к Вахтангу отнеслась с особенной теплотой.

Поднимая тост за хозяйку дома, Вахтанг сказал, что она знающий и опытный юрист, прекрасная женщина, которую очень любит супруг.

— Хочу дать вам совет, Таисия Ивановна, — заканчивая тост, сказал Вахтанг, — чтобы ваш муж не остывал к вам, никогда не спрашивайте, за что он вас любит, а то он может задуматься и поймет, что ничего особенного в вас нет, за исключением очарования и прозорливости. Потому не рискуйте понапрасну, — засмеялся Вахтанг. — Наша фирма решила наградить вас за вашу поддержку и консультации суммой в двадцать тысяч рублей без всяких там вычетов. Здесь пятнадцать тысяч, — он протянул ей конверт, — остальные пять тысяч присвоил ваш супруг, вы юрист и вам лучше знать, как изъять у него эту сумму.

— Большое спасибо за то, что оценили мой скромный вклад в общее дело.

— Не такой уж он скромный, Таисия Ивановна. Если бы не вы, кто знает, удалось бы нам перевернуть мировоззрение вашего мужа!

Все засмеялись.

— Счастливый вы, Вахтанг, видно, что вы не обременены семьей, что вы свободный человек! Сам себе бог и царь!

— Не скажите, Таисия Ивановна, холостяку все приходится делать самому, а женатого заставляет жена. Мой статус освобождает меня от эксплуатации. Мне помогают знакомые женщины.

Застолье продолжалось до позднего вечера.

Еще до знакомства с Мишель Вахтанг с большим старанием взялся за изучение немецкого и английского языков — в обществе надо производить впечатление образованного человека. После знакомства с ней он стал заниматься и французским. Посещал репетиторов дважды в неделю. С учительницей французского у него были близкие отношения и дополнительно он получал уроки в постели.

Удивительнее всего, что тот факт, что он занимался сразу тремя иностранными языками, облегчил их восприятие, правда, он иногда путал слова, особенно когда уставал, но произношение и разговорная речь были на уровне.

Параллельно Вахтанг начал изучать ювелирное дело у знакомого ювелира. Вениамин Вениаминович Рахмилевич был известным в своем кругу мастером. Он держал крошечную мастерскую на Тверской, и Вахтанг проводил там один день в неделю. Рахмилевич несколько раз расширял кольца для знакомых дам Вахтанга. Потом Вахтанг заказал ему красивый кулон и оригинальной формы кольцо для Мишель. Изделие очень ему понравилось. И Вениамину пришелся по душе красивый парень интеллигентной наружности, который никогда не торговался с ним и платил все до копейки. Вахтанг как-то предложил Вениамину пропустить рюмку в ресторане в честь его благословенных рук. Вениамина ценили как мастера своего дела, но никто так не восторгался его работой и тем более не приглашал в ресторан.

Вениамин, наверное, лет десять не был в ресторане и с удовольствием принял приглашение Вахтанга. Разговор, естественно, начался с комплиментов мастеру.

— Я хочу выпить, — сказал Вахтанг, поднимая бокал с вином, — за всех трудяг-евреев, которые во все времена для всех стран были и есть своего рода топливом. Запах бензина, правда, никто не любит, но ввиду его необходимости с ним быстро свыкаются. Я хочу выпить за ваши руки, батоно Вениамин.

— Спасибо, Вахтанг, за то, что ты ценишь мой народ, — сказал в ответ Вениамин, — у нас не было родины, и мы вынуждены были работать в десять раз больше, чем другие, и браться за такие дела, за которые другие не брались или не желали браться. Это закалило наш народ, мы не изнежены, как другие, и за это должны благодарить нашего Бога — чем больше оставляешь беззащитному, тем больше способствуешь его бессилию.

— Я хочу поднять тост за слияние всех религий в одну с Богом или без него. Как подсказывает нам жизненный опыт, Бог — един и все верования хороши. Люди неразумны. Завидуют друг другу. Вместо того чтобы согласованно работать, мешают друг другу. Батоно Вениамин, у меня к вам просьба: научите меня своему ремеслу хотя бы в общих чертах, кто знает, когда что может пригодиться в жизни.

— Ты прав, Вахтанг, золотое дело — прекрасное ремесло. Если вещица удалась, такое тепло разливается по сердцу. Иногда даже жаль отдавать ее заказчику. За что мы пьем, напомни.

— За единую религию.

— Бог один, мы это знаем давно. Но другие религии не признают этого, и поэтому нас не любят. Я много думал об этом. Мы, евреи, беремся за самые деликатные дела и делаем их не так уж плохо, и все же на нас постоянно косятся. Как ты думаешь, почему, Вахтанг?

— А тут нечего думать. Большинство ученых — евреи, а наука для большинства людей — нечто непонятное. Евреи делают деньги на торговле, торговли без обмана не бывает, а обманщики, понятно, не пользуются симпатией.

— Торговля — не обман, а бизнес. Этого многие не понимают.

— Ничего не поделаешь, как нас учили, так мы и понимаем. Ну, как насчет того, чтобы взять меня в ученики?

— С большим удовольствием. Приходи завтра ко мне домой, проведу первый урок.

Вениамин жил в том же районе, что и Вахтанг, возле платформы «Строитель». Вахтанг довез его до дома. Обычно, если он был за рулем, он пил столько, чтобы автоинспектор ничего не заподозрил. Его нормой была бутылка водки или вина, перед тем как сесть в машину он обязательно жевал сухой чай. Запах чая отбивал запах водки. Бывало, инспектор останавливал его, но даже не замечал, что он выпил.

Каково же было изумление Вениамина, когда в субботу утром Вахтанг позвонил в его дверь. Вениамин вспомнил вчерашний разговор, и по лицу его пробежала тень. Мгновенно уловив его настроение, Вахтанг сказал, что сперва они должны опохмелиться, и уговорил по-домашнему одетого Вениамина съездить к нему домой.

Дом Вахтанга, как обычно, произвел на гостя впечатление. Вахтанг на скорую руку заправил консервированный хаши, налил в тарелку и подал Вениамину. Вениамин никогда не ел хаши, но после первой рюмки водки еда ему понравилась. После завтрака Вахтанг отвез Вениамина домой. Теперь уже Вениамин не отпустил его и пригласил к себе. Познакомил с женой Эмилией Абрамовной, пышной еврейкой лет тридцати пяти, и попросил приготовить что-нибудь вкусненькое, пока он и его ученик будут работать. Затем завел Вахтанга в маленькую красиво убранную рабочую комнату.

— Ты очень несерьезно относишься к моей профессии, Вахтанг. Знаю я вас, грузин, сегодня тебе не хотелось опохмеляться одному, вот ты и нагрянул ко мне как снег на голову — благо была причина. С моей профессией я всегда сыт. Это лучше, чем быть врачом. Ты еще молод и ничего не понимаешь. Ювелир, работай он всю жизнь самым честным образом, всегда будет иметь деньги на хлеб. Вот ко мне приходят знакомые, просят почистить золото, иным я бесплатно это делаю, но уже те крупинки золотой пыли, что остаются мне, — вознаграждение за мою работу. Ювелир может просуществовать благодаря только этой пыли.

— Не говоря уже, конечно, о ювелире, который знает свое ремесло и у которого клиентов хоть отбавляй, — засмеялся Вахтанг.

— Начнем, пожалуй, — сказал Вениамин. — Сегодня я научу тебя, как плавить золото и чистить его. Урок теории — за столом, — он засмеялся. Затем показал Вахтангу плавильную печку. Шланг и компрессор небольшого бензинового бака были присоединены к форсунке. Вениамин положил кусочек золота в белую фарфоровую миску и стал держать ее над форсункой. Золото начало плавиться и постепенно превратилось в бесформенную массу. Затем то же самое попробовал сделать Вахтанг. Огонь форсунки, который регулировался рукой, то едва теплился, то вспыхивал ярким пламенем.

— А от работы форсунки во многом зависит качество работы, — поучал Вениамин. Он показал различные формы и в одну из них налил расплавленное золото. Оно приобрело вид детали от серьги. Вениамин продолжал работать и заставлял Вахтанга все повторять за ним. День прошел незаметно, подошло время ужина. Эмилия пригласила мужчин к столу. Она села рядом с мужем, налила себе рюмку водки и выпила за здоровье гостя.

Они просидели за столом допоздна. Договорились, что по воскресеньям Вахтанг будет работать с Вениамином, а когда он своими руками сделает красивую вещь, его посвятят в Мастера. И только вернувшись домой, Вахтанг понял ошибку, которую допустил. В субботний день он не должен был беспокоить Вениамина. Евреи, согласно своим обычаям, никогда не работают по субботам. И Вахтанг проникся к Вениамину еще большим уважением — ведь он ничем не выказал ему своего недовольства и ради него нарушил закон субботы.

Как-то вечером к Вахтангу заглянул Иван.

— Надоело работать шофером, — заявил он. — Я завел знакомство со всеми нужными людьми и хочу начать работать в пункте скупки золотых изделий, в Мытищах. Естественно, директором. Документы в исполком уже сдал, думаю, через месяц получу положительный ответ.

Вахтангу понравилась идея Ивана.

— Иван, что-то надо делать с нашими деньгами, не то с нашим милым правительством в один прекрасный день мы проснемся нищими. Каждая перестройка — провозвестник инфляции. Пора вкладывать деньги в золото и драгоценные камни. А в пункте скупки сделать это будет легко, да и обойдется дешево.

Иван договорился с директором одного из ювелирных магазинов об открытии вблизи магазина скупочного пункта как его филиала. Наконец ему сообщили, что согласие из исполкома получено и он может начинать работать. Иван арендовал небольшую комнату неподалеку от магазина, привел ее в порядок и снабдил вывеской. Народ медленно потянулся к скупке. Иван работал с помощницей — они определяли пробу золота, взвешивали его и принимали как лом. Затем записывали паспортные данные продававшего золото и выписывали квитанцию, по которой в кассе магазина тот получал свои деньги. В кассе наличных часто не хватало, и людям приходилось стоять в очереди за деньгами. Иван понимал, что это чревато потерей клиентов. Узнав о его проблеме, Вахтанг страшно обрадовался:

— Это наш шанс! Кассирша твоя знакомая, не так ли? Договорись с ней, деньги дадим вперед. Твои квитанции будут пронумерованы. Золото, купленное на наши деньги, и квитанции на него пусть складывает отдельно. Вечером после сверки наши квитанции уничтожишь, а золото принесешь ко мне домой. И людям лучше, и нам.

— Тут есть одна загвоздка, Вахтанг: нам запрещено приобретать драгоценные и полудрагоценные камни, с согласия владельца вещи мы вынимаем их и возвращаем, а цена их довольно высока. Кабы найти выход, можно было бы задаром приобрести даже бриллианты.

— Неподалеку от твоего пункта стоит новый двенадцатиэтажный жилой дом. Там мы посадим мастера, который будет изготавливать бижутерию и заодно скупать драгоценные камни. Ты купишь у клиента золото, а про камень как бы между прочим скажешь — обратитесь в цех бижутерии.

— Ума палата ты, Вахтанг! — воскликнул Иван. — Что бы мы делали, кабы не это бесхребетное, глупое правительство! Мы с нашими мозгами и умением могли бы остаться за бортом!

Вахтанг переговорил с Вениамином и попросил его подыскать верного человека, специалиста по бижутерии.

— У меня есть на примете один парень, он русский, сметливый, я поговорю с ним, у него хорошая рука, может, согласится. Ты объяснишь ему, что от него потребуется.

— Вениамин, русский нам не нужен, это прекрасные люди, но у них есть один недостаток. Хотя бы раз в году они должны говорить правду — это у них в генах, что губит и их самих, и нас впридачу. На худой конец можно согласиться на русского, но, конечно, лучше, если это будет еврей.

— Давай посадим мою жену, она любит драгоценные камни, разбирается в ювелирном деле — конечно, не так, как ты, — Вениамин рассмеялся.

— Неплохая идея, а чего ей сидеть дома без дела! Поговори с ней. Посмотрим, что она скажет. Если согласится, скажи своему знакомому специалисту по камням, пусть возьмет нас в ученики — ее и меня. Деньги за обучение заплачу я.

На другой день Вениамин сообщил, что Эмилия Абрамовна согласна и послезавтра их ждет специалист по драгоценным камням, записал ему адрес и номер телефона Сергея Ибрагимовича Шабуряна.

— Договорись с ним, и сходите с Эмилией, — сказал он.

На следующий день Вахтанг заехал за Эмилией Абрамовной, и они вдвоем отправились к Сергею Ибрагимовичу в мастерскую. Хозяин оказался небольшого роста, тщедушного сложения смуглым человечком. Без лишних церемоний он пригласил их в мастерскую.

— Вчера мне звонил Вениамин Вениаминович, но я так и не понял, чему вы хотите научиться?

— Сергей Ибрагимович, мы с Эмилией Абрамовной хотим открыть цех бижутерии и в отличие от других цехов мы планируем работать с полудрагоценными камнями, но мы ни черта не смыслим в них, потому и обратились к вам. Правда, мы приобрели кое-какие книги, но это — теория, нас же интересует практика: как с ними работать, как обрабатывать, как они меняются в результате обработки, какие болезни излечивают, какой камень какому гороскопу соответствует. В книгах об этом есть, но одно дело прочитать, другое — увидеть и самому испробовать.

— Теперь все ясно. За сколько времени вы собираетесь изучить это дело?

— Это зависит от способностей учителя и учеников, не так ли?

— Но вам нужен кратчайший курс?

— Желательно.

— Тогда будете ходить в течение двух недель ежедневно за исключением субботы и воскресенья. Практические занятия с двух до шести. До двух часов я принимаю заказы и выдаю готовую продукцию. Половину денег за обучение оставьте сегодня, завтра начнем.

— Мы согласны, Сергей Ибрагимович, но скажите, половина — это сколько?

— Тысяча на двоих.

Вахтанг отсчитал ему тысячу рублей, проводил Эмилию до дома, затем отправился на Центральный телеграф и позвонил Мишель в Тулузу. Мишель страшно обрадовалась его звонку, сказала, что все документы уже сдала. Вахтанг сообщил ей, что в скором времени начнет отправлять во Францию свой багаж в ящиках, которые просил не открывать до его приезда. Они откроют их вместе.

Эмилия оказалась очень прилежной ученицей, Внимательно слушала Сергея Ибрагимовича и старательно работала с камнями. Они узнали много нового.

Сергею Ибрагимовичу льстило, что у него появились ученики. Разговаривая по телефону, он небрежно сообщал знакомым: в последнее время я очень занят, занимаюсь с учениками, передаю им свои знания. Он рассказывал им все, что сам знал или слышал от других. Ученики его также проявляли рвение и уже через неделю худо-бедно знали азы обработки камня. Сергей Ибрагимович пригласил их домой, показал свою коллекцию камней, угостил выпивкой, пожелал успехов в их начинаниях.

Эмилия Абрамовна и Вениамин Вениаминович были любящей парой, прожили душа в душу почти пятнадцать лет. Одного им Бог не дал — детей. Правда, они не очень переживали по этому поводу, но где-то в глубине души каждый мечтал о наследнике.

Однажды по дороге домой Эмилия призналась Вахтангу, что всегда хотела иметь ребенка.

— Чужого ребенка взять не смогу, — сказала она, — ты ему душу отдашь, а чем он отплатит, одному Богу известно. Нет, не могу я взять на себя такую ответственность.

— А что говорят врачи?

— Они говорят, что мы оба здоровы, и не понимают, почему у нас нет детей. Я терпеть не могу ходить по врачам, человек в белом внушает мне страх. Особенно ненавистно гинекологическое кресло.

— Бывает, что пары не соответствуют друг другу, но с другими партнерами у них все отлично получается.

— Не исключено, конечно, — поддакнула Эмилия. На этом разговор прервался.

Салон бижутерии открылся через месяц. Директором салона стала Эмилия Абрамовна. Мастера приносили свои работы и сдавали их на комиссию. Покупателей было немного, но дело продвигалось. Очень скоро появились желающие сдать драгоценные камни. Их присылал Иван.

Однажды Вахтангу позвонил знакомый — заместитель директора одного из московских исследовательских институтов — и попросил его о встрече. В разговоре выяснилось, что в институте набралась масса списанных деталей каких-то машин, откуда можно было извлечь золото и платину, но они боятся реализовать их. Он показал моток платиновой проволоки и несколько слитков золота.

— Откуда у вас такой драгоценный лом?

— Мы выполняли военные заказы. Очень много деталей с серебром, но мы никак не можем найти покупателя, а таких деталей у нас навалом. Все они списаны и валяются на складе уже в течение трех лет. Похоже, о них вообще забыли. Мы их попросту можем выбросить. А нашли бы покупателя — отдали бы дешево. Твой приятель работает в скупочном пункте, вот нас и заинтересовало, не может ли он принять лом.

— Он принимает изделия из золота. А какой марки ваша продукция?

— Какой захотите.

— Я сведу вас с покупателем, только о цене договоритесь.

— О цене договоримся, если закупит все оптом.

— Кто, кроме тебя, будет знать об этой сделке?

— Я — реализатор и еще трое научных сотрудников, неофициально занятых этим делом.

— Короче, я познакомлю вас с моим приятелем, вы договоритесь, и если дело лопнет, я вас не знаю. Вы познакомились друг с другом случайно, в ресторане.

На другой день он познакомил их с Иваном, договорились о закупочной цене, которая составила половину настоящей. Через неделю Иван приобрел по одному килограмму золотой и платиновой проволоки, серебряную ленту. И вскоре наладил выпуск очень красивых гвоздей из драгоценных металлов.

Французское посольство, наконец, дало разрешение на въезд во Францию. Вахтанг стал готовиться к отъезду. Купил доски, электропилу и принялся столярничать. В основании толстой доски он просверлил два гнезда, куда поместил несколько десятков бриллиантов, сверху приклеил кусок дерева и прошелся по нему фуганком. Получилось очень даже хорошо. Он сбил вместительный ящик, использовав золотые и платиновые гвозди, а в качестве обручей — серебряные ленты. В ящик сложил фарфоровый сервиз и другие предметы домашнего обихода. Таких ящиков он сколотил несколько и контейнером отправил во Францию. Иван активно помогал ему, он хотел и свою долю драгоценных гвоздей переправить во Францию.

Об отъезде Вахтанга вскоре стало известно всем. Многих это известие огорчило, поскольку знакомство с Вахтангом вселяло в них надежду — они всегда могли ждать от него помощи и советом, и деньгами, и, теряя его, они теряли надежду.

В честь его отъезда закатывались пирушки. Однажды Вахтангу позвонил Вениамин и попросил его прийти. Вахтанг не стал откладывать визит. Они побеседовали, и хозяин наконец перешел к делу.

— Вахтанг, у Эмилии Абрамовны к тебе большая просьба, выслушай ее и, чем можешь, помоги.

Вахтанг очень удивился, для чего Эмилии Абрамовне понадобилось посредничество мужа.

Вышла Эмилия Абрамовна, нарядно одетая.

— Пошли, — сказала она, — я в машине тебе скажу.

Когда машина тронулась, она предложила заехать домой к Вахтангу. Тот уже понял, в чем состояла ее просьба, но его интересовало, откуда Эмилия узнала, что к нему можно обратиться с ней. Вахтанг остановил машину во дворе, а Эмилия прямиком направилась на второй этаж, где находились гостиная и спальня. Скинув плащ, уютно устроилась в кресле, знаком предложив Вахтангу сесть напротив. Она вела себя раскованно, даже вызывающе.

— Вахтанг, мы с Иваном в твое отсутствие устроили небольшой пикник, и он кое-что рассказал о тебе. В частности, скольким женщинам ты помог. Последнюю неделю мы с мужем только об этом и говорим, не спорим, нет, обсуждаем. В конце концов по еврейским законам ребенок наследует веру и национальность матери, а не отца. И поскольку ты уезжаешь во Францию и кто знает, когда мы еще увидимся и когда вы с мужем моим встретитесь… Ведь после этого неловко будет смотреть друг другу в глаза. Так вместо того чтобы принимать лекарства и делать уколы, я предпочитаю провести ночь с тобой. До сих пор мы были деловыми партнерами, и я никогда не предавала тебя, давай и сейчас заключим партнерское соглашение. Что ни говори, ты — творец.

— А если вот так вдруг у нас ничего не получится?

— Со всеми получалось, а что я, хуже других?

— Когда начнем?

— Да хоть сейчас. По моему календарю сейчас самое время. К тому же вчера я была у врача, мне сделали продувание труб, так что, мне кажется, я готова.

Вахтанг рукой указал на кровать. Эмилия стала раздеваться. Под платьем у нее оказалось довольно сексуальное белье. Вахтанг тоже разделся. Эмилия обняла его и губами прижалась к его губам. Вахтанг ответил на ее поцелуй. Затем бережно уложил Эмилию на кровать, подложил под нее подушку и приступил к делу. Эмилия осталась довольна им. Через некоторое время они повторили все сначала. На сей раз Вахтанг вошел в нее так, как будто проделывал это неоднократно. Через некоторое время они встали, оба удовлетворенные. Он обещал ей послезавтра утром повторить сексуальное лечение.

Покидать Москву Вахтангу было непросто — свои лучшие годы он провел здесь. И хотя Хони был далеко, и он ездил туда не так уж часто, он знал: в нужный момент он без всяких проволочек окажется там.

Вахтанг отправил во Францию еще несколько контейнеров, груженных им самим сколоченными ящиками. Эмилия подарила ему свою часть кооперативной квартиры. Позвонив в Хони, сообщил Майе, что уезжает во Францию и просит ее переехать с детьми в Москву. Ключи от дома оставил Ивану, пообещав, что, как только встанет на ноги, займется его переездом в Париж.

— Ты же знаешь, без тебя у меня ничего не получится.

В субботу вечером Иван накрыл прощальный стол. Близкие пожелали Вахтангу счастливого пути. В воскресенье утром Иван проводил его в Шереметьево. Самолет взял курс на Париж.

Вахтанг знал, что на французской земле он использует все свои способности, весь свой опыт, но чем займется, пока было неясно.