Витязь: Игра богов. Том 2 часть 2

Глава 1

— В… Раю??? — Мысли в голове пошли в такой пляс, что тот злосчастный забег с Индриком, показался легкой рысцой, безобидной прогулкой по вечернему парку. Стоило только подумать о чем-то, как на место этой мысли уже мелькал хвост следующей, быстро проскочившей мимо, только ее и видели. И этих мыслей была бесконечная череда, словно табун разномастных лошадей, одна красивее другой. Попробуй выбрать хоть одну, чтобы как следует ее рассмотреть, как тут же подворачивалась другая.

— Конечно. — Вывернулась из объятий бабушка, сразу бросившись ко мне, прихватив со стола корзинку с различными сладостями. — Ты только посмотри, здесь получается все, что только пожелаешь и… — Она немного замялась, словно стесняется признаться в чем-то.

— Говори уже как есть. — Недовольно пробухтел дедушка, ерзая в кресле-качалке.

— Многое появляется само, стоит только об этом пожелать. — Закончила она свою мысль, сильно зажмурившись.

— Это как? — Совсем не понимая, о чем они говорят, переспросил я, все еще стараясь переварить информацию про рай.

Само по себе то, что я перенесся в другое измерение, будь то рай, навь или же очередная кривда, было вполне понятным. Не так просто вывернуться из-под такого надзора, устроенного Дариной. А ее ловушки превзошли все наши предположения. Таких хитрых ходов, по секрету призналась, не ожидала даже Амелфа. А она была еще той загадкой с неимоверно развитым чувством опасности.

Я уже молчу про Грознегу, которая видела все, но не смогла понять, ровным счетом, ничего. На столько сильно была запутана эта история с двойной кривдой, что мы заблудились не только в пространстве, но и во времени. До сих пор не понятно, как ратники смогли отыскать дорогу в эти закрытые мирки, минуя навь.

— Просто. — Хмыкнул дед из кресла. — Вечером скажи, что хочешь торт, а утром он стоит на кухне.

— Да-да. — Поддержала его бабушка, смотря на меня такими глазами, словно была в чем-то виновата. — Мне даже у плиты не приходится стоять. А ты бы видел эту кухню! — Восхищенно всплеснула она руками. — Там же одно удовольствие готовить. Всегда полный холодильник, заполненный всем, что только можно пожелать!

— А если я захочу чего-то особого. — Спросил я, больше для того, чтобы поддержать разговор, пока пытался прикинуть, что же могло произойти, из-за чего меня забросило в это странное место.

— Только пожелай! — Восхищенно продолжила бабушка. — Все, что только захочешь.

— Я хотел увидеть вас… — Грустная улыбка сама собой появилась на лице.

— А вот мы тебя здесь не ждали. — Дед даже отвернулся, стараясь скрыть недовольное лицо. Но, странным образом, здесь я мог видеть его чувства. Стоило его настроению измениться, как вокруг загоралась неоновая подсветка, делая его больше похожим на призрака. Этот свет оставался всего на несколько секунд, медленно затухая, словно рассеиваясь в окружающем мире, но этого времени хватало, чтобы полностью проникнуться потусторонней атмосферой.

— Да, Васечка, ты нас расстроил, явившись так рано. — Поддержала его бабушка. — Но, здесь мы можем оставаться счастливыми! — Резко изменила она свой тон, хватая меня за руку и утаскивая к столу. — Пора перекусить.

Вопреки всем ожиданиям, мои старики не стали рассказывать ничего о своей жизни здесь, полностью сосредоточившись на том, как мы жили после их смерти. Ни у кого не было иллюзий по поводу кончины, все всë прекрасно помнили, но тоска по родным так и оставалась в них, не в силах скраситься никакими благами этого замечательного места.

Слушая меня, они разгорались все сильнее и сильнее, хорошо освещая залитую солнечными лучами комнату. А рядом с нами, цвели домашние цветы, так любимые бабушкой и чирикали птички, словно притянутые к окну этой странной энергией. Мне тоже хватало, чтобы как следует ощутить то, что они выдают в мир и, по праву, порадоваться, что у меня такие сильные родные.

Грешным делом, даже активировал божественное зрение, стремясь разглядеть подвох. Но вместо этого увидел совсем другую картинку. Все вокруг так и оставалось стабильно золотистым, ничем не выделяя это место из всего того, что доводилось видеть прежде. Все, от стен и мебели, до красивых пташек, были вполне правильными, что ли.

Зато мои старики выглядели совсем не так, как я привык их видеть. За столом сидели вполне молодые люди, полные сил и энергии. Это было два небольших ядерных реактора, выдающих в окружающий мир огромное количество энергии, тут же впитывающаяся во все, что их окружало. Даже маленькие мошки, нет-нет да и залетающие в открытые окна, набирались сил от них.

Самовар вскипал несколько раз, а бабушка отбегала на кухню, принося всевозможные блюда и выпечку, наотрез отказываясь выпускать меня из-за стола. Час летел за часом, завтрак плавно перешел в ужин, а меня все расспрашивали и расспрашивали, стараясь выведать обо всех, даже тех, с кем я вообще никогда не общался, таких как троюродная тетушка или пятиюродная сестра, о которой я вообще никогда не слыхал.

Все эти разговоры порядком утомили и когда пришло время ужина, в желудок можно было запихнуть разве что воду, вливая ее мелкими капельками. Живот на столько сильно растянулся, что пришлось расстегнуть ремень на штанах опасаясь за его сохранность. А бабушка снова несла с кухни угощения, на которые уже и смотреть не хотелось, будь то сладости или соленые закуски.

Рай и правда оказался раем. Энергии здесь было более чем достаточно, она прямо струилась по воздуху, вливаясь в мое уставшее, отчего-то, тело, восполняя силы и здоровье. Дедушка уже откровенно клевал носом прямо за столом, смешно покачиваясь в своем кресле-качалке, из которой он так и не захотел выбираться, проведя там весь день. Бабушка тоже уже не была так бодра, как это было утром, но усердно старалась держаться, продолжая задавать вопросы.

— Сколько уже времени? — Преодолевая себя, протянул дед, так и повисая на крае стола.

— Поздно уже. — Отозвалась бабушка, поглядывая на висящие на стене часы в старинном стиле, непременно с дверцей для кукушки. — Без десяти девять.

— То-то я думаю, что так спать хочется. — Широко зевнул дед, впервые за день поднимаясь из-за стола. — Пора ложиться… Если не хотим засидеться до утра. — Загадочно добавил он, сурово посмотрев на жену.

— Да-да, дорой, сейчас иду. Только покажу комнату внучку. — Засуетилась бабушка, подпрыгивая на месте и начиная судорожно вспоминать, что и как надо делать, будто совсем позабыла в какой стороне искать свободную комнату, при этом постоянно оглядываясь на часы, словно от этого зависела не только ее жизнь, но и вообще все.

— Что происходит? — Постарался возмутиться я, совершенно не желая спать. Даже и не припомню, когда это мы с девочками, с таким бурным образом жизни умудрялись ложиться так рано.

— Ничего, внучек, просто ложимся спать. — Поторапливала меня женщина, когда таща, а когда и бесцеремонно толкая в спину. — Постарайся как можно быстрее лечь в постель и закрыть глаза.

— Что? — Удивленно уставился на перепуганную старушку, которая уже просто не могла устоять на месте.

— Просто ляг и закрой глаза. — Взмолилась она, смотря в ответ плаксивыми глазами. — Завтра все расскажу.

Сказав последние слова, она просто подпрыгнула, дотягиваясь до моей щеки, звучно чмокнула и понеслась обратно в коридор, словно за ней гналась стая диких собак. Я остался стоять один в просторной комнате, в которой, помимо кровати, находилось много чего интересного. Больше всего заинтересовал большой письменный стол, то ли специально состаренный, то ли действительно старый. По большому счету, обстановка походила на Францию конца позапрошлого века. Вот только паровозов, да карет я не заметил пока лежал на чердаке. Вокруг ходили только пешие. И внутренняя обстановка соответствовала этому временному периоду.

Зацепившись взглядом за стол, продолжил осмотр комнаты и, потеряв счет времени, совсем позабыл про бабушкины слова. Что-то очень страшное скрывалось под ними, ведь не просто так она перепугалась, едва не умоляя лечь спать. Только спать совсем не хотелось, а портреты и прочие картины, среди которых не было никаких реплик или фотографий, приковали все внимание своей красотой и искусностью.

За разглядыванием больших и малых холстов с изображением красивых женщин и воинственных мужчин, совсем не заметил, как наступила гробовая тишина. Замолкло все не только в доме, но и на улице. Ни единой птички, ни единого возгласа. Все вокруг замерло в ожидании. А потом раздался громкий гул.

В коридоре раздался колокольный звон, низкий и гулкий, прокатившийся по дому от одного окна и до другого. Ударная волна сметала ту милость и уют с комнаты, прямо на глазах делая ее из жилой, едва ли не заброшенную. Краски стали быстро сереть, цвета теряли свою яркость, а на поверхностях многих вещей, в том числе и картин, появлялись трещинки и следы старения. Словно ветер в пустыне сметает верхний слой песка с древних руин, так и здесь ветер сдувал всю красоту и новизну.

— Ку-ку! — Стоило гулу слегка отдалиться, теряясь где-то среди домов, как в гостиной, оглашая весь дом, прокричала кукушка, выпрыгивая из своего домика.

— Надо было спать. — Сглатывая ком плохих предчувствий, пробормотал себе под нос, чувствуя как по коже побежали мурашки.

Первый крик домашней птички ознаменовал начала еще более быстрого старения некоторых вещей. Обои и краска на стенах начали желтеть и отваливаться. Картины бесследно пропадали со стен, мебель рассыхалась и переворачивалась.

Каждый последующий сигнал обозначал новую вспышку, после которой комната преображалась до неузнаваемости. Все становилось только старее. Вот уже и штукатурка осыпалась, оголяя каркас и деревянную обрешетку старинного строения. А следом и окно пропало. Деревянная рама просто рассыпалась от времени. Пол проваливался, доски гнили, цемент крошился. И все это произошло за какие-то секунды, пока кукушка отсчитывала девять вечера.

— Вот это номер. — Оставшись один в темноте, решил перво-наперво дождаться, не станет ли кукушка продолжать, но томительные секунды шли, но звенящая тишина никто так и не посмел нарушить.

Через оконный проем, на котором остались лишь жалкие ошметки рамы, светила одинокая луна, совершенно лишенная своего обычного сопровождения. Большой яркий диск только появлялся на небосводе, медленно выглядывая из-за покосившихся, а местами и провалившихся крыш старинных домов.

Все птицы и звери, таинственным образом, пропали. Среди густо разросшихся деревьев и кустов, захвативших заброшенные улицы, не слышно было даже обычных, для теплого времени года, сверчков и прочей мелкой живности. Да что там, даже в божественном взгляде нельзя было разглядеть хоть какую-нибудь мошку. Даже в зонах отчуждения они водились, а тут…

Вопросов становилось только больше. Если утром я просто не мог понять, как оказался в столь странном месте, то теперь добавился вопрос, что это за странное место. Золотистый свет показывал, что это оставался все тот же город, только сильно изменившийся и из него ушли все источники энергии, в огромном количестве подпитывающих тот прекрасный мир, дарующий людям покой и умиротворение.

— Бабуль! — Единственный вариант быстро разобраться в происходящем был спросить того, кто уже долгое время находился здесь и, странным образом, дедушку будить из-за этого не хотелось.

Голос разнесся по пустой комнате неимоверно громко, гулким эхом удаляясь по коридору, отражаясь от таких же пустых стен. Каждое такое отражение вызывало вибрацию в старинном доме, грозя новыми разрушениями и без того очень пострадавшей внутренней обстановке. Выждав некоторое время, за которое последние отзвуки успели затихнуть, решил идти на поиски спальни моих стариков.

За отсутствием других звуков, в большом количестве наполнявших обычный мир, в ушах отчетливо слышались удары моего собственного сердца. Дыхание так же отчетливо выделялось, от чего становилось по-настоящему жутко. Отчего-то в голове всплыли образы, как вампиры ухмыляются, ясно различая столь громкие удары сердца, которое только набирало обороты, совершенно не пытаясь успокоиться.

Сделав первый уверенный шаг к выходу, пришлось сразу одергивать ногу с жалобно захрустевшей половицы, на всю округу оповестившей о нарушителе спокойствия. Никакого другого источника света, кроме лунного, в комнате не было, а божественное зрение только мешало, отказываясь показывать те мелочи, что нужно было обходить. Пришлось довериться своим собственным глазам и молиться Яриле о защите, медленно пробираясь вдоль стены, старательно выбирая места, куда можно наступать. Отчего-то, не было ни грамма сомнений, что в этом заброшенном месте спокойно не погуляешь.

В коридоре было еще неудобнее. Паркет давно рассохся и представлял из себя настоящее колючее море, колышущееся от любого прикосновения. Соответственно и света здесь было намного меньше из-за отсутствия окон. Лишь через дверные проемы, в которых самих дверей почитай и не осталось, лился серебристый лунный свет. Но его было так мало, что оставалось лишь надеяться на удачу, аккуратно ставя ногу на хрустящие дощечки.

— Бабуль. — Сделав неимоверное усилие, добравшись до ближайшей двери, попробовал еще раз дозваться до родных. Памятуя о прошлой попытке, кричать не стал, но и шепот оказался неимоверно громкий для небольших пустых комнат.

В ответ, как и предполагал, отозвалось лишь эхо, улетающее все дальше и дальше. Казалось, коридор был бесконечен. Небольшой темный провал озарялся множеством тускло светящихся пятен. Вот только я точно помнил, что дальше следующей двери идти было не нужно, так как в той квартире, которую занимали мои старики, комнат было всего четыре, причем одна из них была огромным холлом-гостиной, а другая кухней.

Подключив божественное зрение, в надежде никого постороннего не увидеть в золотистом свете, только убедился в своих предположениях. Коридор уходил далеко вперед, проходя насквозь через весь дом. Словно кто-то решил объединить весь этаж в одну большую квартиру. Но одно смог точно понять, здесь никого нет и, делать мне тут точно нечего.

Вернувшись к привычному зрению, заглянул за покосившееся деревянное полотно, несмотря на обшарпанный вид, сохранившее свое изящество. Только красивой медной ручки видно не было, ее заменили на обычную железную, без каких-либо изысков. В комнате, как и ожидалось, было пусто. Ничего, что хоть как-то отдаленно могло говорить об обитаемости, хоть когда-то, этой комнаты. Если в той комнате, где был я, оставалась старинная мебель и картины, то здесь не было вообще ничего. Бабушка с дедом пропали бесследно.

Пробовать найти здесь хоть что-то полезное было совершенно бессмысленно. Если здесь когда-то что-то и было, то его уже давно утащили те, кто разграбил зажиточный домик. Хруст под ногами развеял тишину, прогоняя противный шум из ушей, позволяя сосредоточиться на решении насущной проблемы. А проблема была очень простая, всего лишь дожить до утра. Губы сами собой растянулись в невеселой усмешке, чего-чего, а с эти я должен справиться. В какие только переделки не доводилось попадать за последнее время. Жаль, что меч так и не появился, оставшись где-то за чертой.

Лестница, по которой я спускался с чердака, была немного дальше по коридору и была хорошо освещена лунным светом, льющимся из больших окон, частично сохранивших не то, что рамы, но и небольшие стекла. Этого света хватало, чтобы спокойно дойти до выхода, попутно заглядывая в подворачивающиеся комнаты.

Планировка по всему дому оказалась почти одинакова. Возле лестницы располагалась кухня, а уже дальше уходили длинные коридоры с комнатами. Обшаривать каждое помещение не было ни возможности, ни желания. В лунном свете мало что было видно, да и ценности мне были не нужны. Неизвестно как вообще что-то выносить из этого мира. Но удача все равно была на моей стороне.

Спустившись до первого этажа и, уже собираясь идти к большой двустворчатой двери, покосившимися створками перекрывшей вход, обратил внимание на нечто необычное в темном помещении. Подозрительный металлический предмет блеснул на полу под завалившемся столом. Ничего особенного в этом не было несмотря на разруху и старость, в доме было относительно чисто, но все равно там и тут встречались кучки мусора: осыпавшаяся штукатурка, битое стекло, гвозди и много другого строительного хлама, явно оставшегося от незаконченного ремонта. Но то, что лежало, привлекало внимание, словно его специально кинули в такое место, которое не обойти стороной. Вдобавок ко всему, лунный свет освещал лишь часть большой кухни, выхватывая лишь тот самый стол, под которым и лежал этот предмет.

Снова включив божественное зрение и убедившись, что никто не притаился поблизости, решил проверить, что же такого тут позабыли мародёры. Кроме небольшой лужицы, чего-то темного, ничего подозрительного не было, но липкий ком подозрений все равно сковал ноги, не давая очертя голову броситься в темный проем.

— Ааа! — Женский крик на мгновение оглушил, заставляя схватиться за уши.

Воспользовавшись моментом, пока я отвлекся, нечто, темным пятном отображающееся в золотом мире, бросилось из темноты комнаты, спрыгивая с потолка кухни. Тонкая темная фигура вытянулась в струну, выставляя вперед длинные руки, на которых отчетливо виднелись длинные острые ногти.

— Прочь! — Тело среагировало лучше мозга, выбрасывая руку вперед и заливая коридор ярким светом, на несколько секунд ослепившую меня самого. Протяжный вой боли захлебнулся в яркой вспышке, заканчиваясь глухим стуком костей о деревянный пол.

Сделав несколько шагов назад, не опасаясь оступиться на мраморной лестнице, привалился к стене и прикрыл глаза руками, стараясь прийти в себя после столь неприятной встречи. Вспышка оказалась слишком яркой. В лесу было светло, а здесь же словно новое солнце зажглось, мгновенно выгоняя всю тьму из большого здания.

Потребовалось еще с пол минуты, чтобы прийти в себя, все это время сосредоточенно вслушиваясь в тишину, вновь навалившуюся на плечи тяжелым плащом. Никто не захотел проверить, что же случилось в тесном пространстве. Может тот женский крик оказался более привлекательным, чем мощный выброс силы.

Убрав руки и снова привыкая к темноте, едва смог разобрать то странное создание, решившее устроить мне ловушку. Нечто отдаленно напоминающее человека с длинным хвостом, растянулось в нескольких шагах передо мной. На обгорелой туше оставались куски уцелевшего меха, очень смахивающего на кошачий. Плечи передернуло от омерзения, а живот тут же отозвался презрительным бурчанием.

Не став заострять внимание на трупе, решил наконец проверить, чем же меня приманивала эта тварь. Осторожно обойдя тело вдоль стены, снова включил божественное зрение, внимательно осматривая все вокруг, в том числе и потолок. Ни в коридоре, ни на кухне, никого не было видно, но расслабляться все равно было рано.

Заинтересовавший меня предмет сливался с общим золотистым фоном, полностью пропадая из поля зрения. Пришлось снова погружаться в темноту, полагаясь на чутье и реакцию. Подойдя поближе старинному предмету интерьера, смог, наконец, разглядеть, что же меня так заинтересовало. На полу, на самом видном месте, лежал вполне приличного вида кинжал. Только не привычный всем, обоюдоострый, а очень смахивающий на обычный нож. Широкое лезвие, толщиной с рукоять, с одной режущей кромкой и острым концом. Ножен рядом не было видно, но сейчас любой нож будет лучше, чем с голыми руками выходить против острых когтей и клыков.

Прикасаться к нему было боязно, но памятуя о свойствах божественного зрения, которое определило его как вполне обычный предмет, решился и поднял его. Рукоять удобно легла в ладонь, сразу придавая уверенности. Для верности махнул им пару раз крест на крест, вспоминая как Таня пыталась втолковать в мою пустую голову основные навыки владения холодным оружием, тряся при этом огромной грудью, привлекающей внимание больше, чем какой-то деревянный обрубок.

Старинный кинжал оказался весьма хорош. Толстое лезвие сохранилось в первозданном состоянии, будто был выкован только вчера. На идеально чистом лезвии, даже в тусклом свете были видны непонятные узоры и завитушки, густо украсивших всю поверхность, в том числе и рукоять. Повертев еще немного и поразглядывав интересную находку, перехватил его поудобнее и медленно побрел обратно к выходу, от которого меня отвлекли.

— Ааа! — Снова раздался тот же женский крик, только на этот раз он был явно дальше, от чего меня не оглушило, но в ушах все равно зазвенело.

В груди защемило от беспомощности. Боги избрали нас для защиты всех живущих от потусторонних тварей, а тут кто-то измывается над женщиной, а я не могу ей помочь. Рука покрепче стиснула кинжал, а ноги быстро понесли к приоткрытой покосившейся двери.

На улице оказалось гораздо светлее чем в помещении. Если присмотреться, можно было рассмотреть улицу на несколько сотен метров впереди. Но густо разросшиеся деревья могли скрывать еще не мало тварей, от чего доверять глазам не хотелось. Мир, в очередной раз, мигнул, заливаясь ярким светом, цвета спелой ржи, выхватывая все недоступные ранее места из темноты.

Рядом никого не оказалось и, выбравшись из-за двери, снова начал разглядывать окрестности. Городок почти не изменился, с тех пор как я разглядывал его с чердака. Только в брусчатке отсутствовало много камней и дома выглядели очень обветшалыми, сказывалось отсутствие окон и прогнившие крыши.

— Ааа! — Снова раздался крик откуда-то из глубины соседнего двора.

Отринув здравый смысл и инстинкт самосохранения, ноги понесли на выручку попавшей в беду женщины. Божественное зрение работало весьма странно, то показывая каждый изгиб брусчатки, то заливая все гладким слоем пола, от чего ноги несколько раз соскальзывали с гладких камней. Но несмотря ни на что, я продолжал бежать вдоль длинного дома, ища заветный проход во двор.