Viva la Doppelgänger, или Слава Доппельгангеру

Глава 5. Сеть. В сети. В сетях

1.

Броня должна была догадаться.

Ожидаемо, что если уж она использовала дендромагию для создания сети, то уж Перловка и подавно.

Сначала Лешая растерялась, когда её ростки коснулись корней там, где их быть не должно. В фундаменте здания, которое готовились штурмовать силы храма.

И ладно бы то оказались просто корни, так нет же — по ним циркулировала информация. Разом тепло и холод в одном месте. Жизни там ощущалось почти столько же, сколько в любом другом растении, что курсирует от дома на работу, а с работы домой.

Резкое чувство диссонанса заставило Броню отдёрнуть поначалу свои ростки, но затем, когда девушка осознала, что к чему, она решилась таки вступить в схватку с этой сетью. Подключиться к ней. Присвоить информацию. Поглотить жизнь.

Первые секунды у Лешей имелось решительное превосходство. Она отсекала целые куски корневой системы, не только устанавливая там свой контроль, но ещё и усваивая всю сумму накопленных тем сегментом знаний об архитектуре, интерьере и событиях, имевших место в данной локации в период функциональности участка дендросети.

Все эти знания уже воспринимались, как свои, но полученные когда-то давно и уже частично забытые. Приходилось буквально напрягаться, чтобы вспомнить данную информацию. И, самое противное: не представляя, что именно ты хочешь вспомнить, этого сделать и не получится.

Однако данный вопрос богиня решила отложить на потом. Она жадно вцепилась в эти корни и не желала отпускать, пока есть что поглощать, и пока это получается сделать.

Вместе с тем постепенно приходило понимание степени чуждости Перловки по отношению к человечеству. Казалось бы, при всей той сумме воспоминаний, что ей открылась вместе с поглощёнными душами запитанных и замученных в Коваче, даже у взрощенной с нуля личности должно иметься понимание о том, как ходить, говорить, одеваться и читать. О том, как быть человеком.

Другой вопрос, что Перлуша, переварив информацию о страданиях каждой из своих составляющих, попросту не смогла понять и принять, зачем ей быть человеком. И она не захотела быть человеком. Не то, чтобы это оказалось новостью само по себе: попытки демонстративно отстраниться от других людей, возвыситься над ними, у Тёмной Лешей имелись и раньше. Не заметить этого мог только слепой.

Другой вопрос, что Броня не представляла, насколько далеко в этом вопросе зашла её доппельганер.

Распределённая сеть сознания.

По сути, вся земля под Прагой обратилась в некую имитацию мозга. Иными словами, то тело, в котором Перловка являлась перед публикой, являлось не более, чем аватарой. И не как то говорят про саму Броню, называя её саму аватарой божества Хаоса, а буквально. Даже если разложить всю “смертную плоть” Тёмной Лешей на молекулы, а затем добиться того, чтобы каждая молекула перестанет существовать, сознанию богини не будет нанесено хоть сколь-нибудь серьёзного урона.

По крайней мере сравнимого с тем, который настолько сильно выгнул Перловку, что она распрощалась с минимальной привязкой к своему телу. Оно хранило не больше, чем нужно для выполнения текущей задачи, плюс свежие знания. Которые, впрочем, Тёмная Лешая вполне могла получить при помощи… любого дерева в стольном граде. Любого цветка. Любой травинки.

Перловка стала тем, чем могла бы стать Броня, но чем становиться не хотела. Нет совершенно никаких сомнений в том, что уровень существования, на который вышла доппельгангер слечны Глашек, бесконечно превосходит тот, на котором топталась официальная Лешая. Становилось понятно, отчего же ей настолько наплевать на обидные прозвища и прочую муть. Она выше этого, пусть даже её основная информационная сеть и располагается ниже.

Просто… Броня была не готова к трансгуманизму схожей степени. Даже сейчас, когда многие её социальные связи оказались разорваны во время перекройки личности и до сих пор не восстановились, в мире имелось много того, чего она лишаться не хотела.

Это и мелочи, вроде вкуса невских булочек, и то чувство, которое возникает, когда впервые смотришь заставку новой игры, и, конечно же, радость от вида довольной улыбки маленькой Вельзевулы. Да, упомянутое ранее поставлялось в комплекте с разочарованием, страданиями, сомнениями и прочими гадостями, но Броня не хотела лишиться всего этого.

Как минимум потому, что не понимала, зачем в таком случае жить, если тебе плевать.

И, что характерно, глядя на Перловку слечна Глашек осознавала: доппельгангера мучает тот же вопрос.

Потому Невкусная Каша играла в человеческие судьбы, как её куда более человечный двойник — в свежие 4X-стратегии. Потому она цеплялась за Илегу и лелеяла тень былых чувств к ней.

Потому Тёмная Лешая так озабочена символами. Именно оттого, что она видела в них смысл жизни. Она обращалась к ним в надежде на те ощущения, что её нынешнему бытию недоступны, но каждый раз обламывалась, когда ей доставалось лишь жалкое подобие тех самых эмоций. Как наркоману, который так давно жрёт свою дрянь, что организм привык к ней и перестал вырабатывать часть необходимых для жизни веществ. Он уже не испытывает кайфа, но вынужден продолжать погоню за дозой, чтобы просто не сдохнуть.

Бытие Перловки полно боли и разочарования. Броня не хотела себе такого.

Но она не испытывала жалости к этому страдающему божеству. Слечна Глашек изучала эту ситуацию в поисках способа нанести психике Тёмной Лешей урон, достаточный, чтобы та сдалась. Оставила борьбу. Обратилась в аморфрную, окончательно потерявшую последний интерес ко всему внешнему миру, массу. Уснула под Прагой и никогда более не проснулась.

Броня откровенно злорадствовала, и этим злорадством бесстыдно упивалась.

Разумеется, она не забывала и о вещах куда как более важных. Осознав, насколько крупной является раскинутая Перловкой сеть, Лешая быстро рассчитала, сколько ресурсов уходило именно что в работу этой сети. Да, подобное решение делало доппельгангера даже более неубиваемой, чем всё, что угодно в Форгерии, не говоря о высокой степени информированности, скорости “перемещения” и прочих плюшках, вроде возможности взрастить себе армию прямо под дворцом короля, но и без минусов не обошлось.

В частности, любая аватара Тёмной Лешей будет иметь много меньше сил, чем могла бы, собери богиня всю свою энергию в одном месте. Если повезёт, то это будет верно и для финального боя.

Хотя… вряд ли. Броня не стала бы в решающей схватке биться в полсилы. С чего бы её доппельгангеру действовать столь неэффективно?

Кстати, об эффективности! Поглощая участки сети, слечна Глашек первым делом обращалась к их памяти в поисках ближайших мутантских гнёзд, заготовленных противниками. И, ожидаемо, одно из них нашлось совсем неподалёку.

Стоило уничтожить его прежде, чем проснутся чудовища: эти преобразованные членистоногие или же их “матушка”, несомненно почувствовавшая вмешательство той, кто считает себя оригиналом.

2.

Даркен воспользовался моментом, чтобы оценить происходящее на поле боя с высоты полёта очень жирной и ленивой птицы в час перед дождём.

Первое время Гало в своём сражении с мужской версией Гани уверенно лидировал, вынуждая того уйти в глухую оборону и заняться играми в разрыв дистанции, но всё изменилось в тот момент, когда из мясной лавки вылез крупный красный голем.

Не то, чтобы штатному мегатериуму рыцарей плюшевого енота Тимки никогда не приходилось иметь дела с подобными конструктами, но этот конкретный давил не только массой, но ещё и оказался способен к заклинаниям. Из-за этого “номеру три” было особо тяжко действовать на два фронта. Мужская версия Ганнибала даже получила возможность более-менее свободно маневрировать и теперь смещалась всё ближе и ближе к могучей подмоге.

Дарку не потребовалось много времени, чтобы понять, что к чему.

— Гало! Это доспех! Не дай им объединиться!

В следующую секунду уже “номеру один” пришлось самому уходить от барража заклинаниями. Он предпочёл не концентрироваться на многослойном щите, а просто выстрелить электрощупом в сторону возвышающегося над рынком здания торгового комплекса и урикородригессить прочь.

Не сказать, чтобы это давало много времени с учётом того, насколько шустро на своих тентаклях носилась Ганя. При этом руки у неё оставались свободными, что позволяло девчуле не прекращать магический огонь ни на секунду.

Впрочем, даже этого небольшого окна хватило, чтобы Даркен успел найти более подходящее для драки место, прикинуть хотя бы в общих чертах тактику, да приступить к реализации задуманного.

В какой-то момент искристый хлыст перестал “сокращаться”, притягивая хозяина к стене, а после стал жёстким и изогнулся, чтобы закинуть некромага на крышу здания.

Таким образом молодой человек убивал сразу двух зайцев. Во-первых, делал траекторию своего полёта менее предсказуемой, чем существенно уменьшал свои шансы словить какую-нибудь мерзкую бяку, а во-вторых, собственно, выходил на поле боя, где сможет сконцентрироваться на одном единственном противнике, не отвлекаясь на остальных.

Уже коснувшись ногами твёрдой поверхности, Даркен ушёл в перекат и тут же вырвал из бетона множество кусков и, раздробив их на снаряды поменьше, широким веером запулил их в сторону подкрепления из ганнибаловых самоучек: те как раз двигались на подмогу товарищам, против которых пытались выстоять Виктор и Пьеро. Букль уже не мог принимать участия в той схватке, потому как оказался занят уклонением от атак неведомо откуда взявшегося двуглавого орла.

Всего секундой позже на крышу залетела сама рыжая карфагенянка и с ходу выдала сразу четыре заклинания, из которых как минимум два оказались “кручёными”. Даркен сообразил пять щупов в спиральные щиты, которые, в свою очередь, сложил в этакий аналог римской “черепахи”.

— Слишком медленно! — насмешливо выкрикнул молодой человек.

— Нашёл, чем гордиться, — фыркнула рыжуля, впрочем, прервав на пару секунд атаку. — Пока не впечатляешь. Даже не поцарапал меня.

— Ты — тоже, — осклабился Даркен. — А Перлуша — она очень шустрая.

Ганя ответила высокомерной злой ухмылкой.

— Раз ты так гордишься скоростью, тогда дам тебе подсказку: сейчас время работает против тебя.

— Значит мне надо побить тебя за шестьдесят секунд? Замётано.

Даркен понимал, что противница сказала это отнюдь не для красного словца. У неё здесь имелось серьёзное преимущество. Уже продемонстрированного хватало, чтобы понять: Гало, Вик, Пьеро и Букль не выдержат оказываемого на них давления. Их одолеют. Без вариантов. Просто потому, что это территория карфагенянина. Потому что он готовился к противостоянию много более серьёзному, чем драка против пачки, пусть талантливых, но всё же студентов.

Да, Даркен мог бы вдарить своим основным оружием, но… это было бы глупо. С таким инструментом против простого смертного кто угодно сдюжит. Но Перловка — не простая смертная. А это значило, что если не затащить против Гани, имея на руках ограниченный арсенал приёмов, о своих шансах на победу в битве с богиней можно будет с уверенностью сказать, что они невысоки. Где-то на уровне плинтуса.

Молодой человек сорвался с места. Оттолкнулся ногами и двумя щупальцами, что следом вырвали из крыши куски бетона, собранные в форму серповидных лезвий.

То, на каких скоростях сейчас собирался сражаться Даркен, человеческому мозгу неподвластно. Даже ускоренному соответствующим контуром. Мало того, что необходимо было оперировать разом пятью щупальцами, чтобы каждое их движение оказалось “в тему” и ни одно из них не “простаивало” без дела, мало того, что приходилось через каждое из них пускать заклинания, так ещё и собственное тело никуда не девалось.

Гане в этом смысле приходилось проще: она делегировала часть полномочий своему “рюкзачку”. В этом была её сила.

И слабость.

По крайней мере Даркен надеялся, что это слабость, которой он сумеет воспользоваться.

Щупальца двигались так быстро, что глазу не удавалось за ними уследить. Просто размытые алые и жёлтые шлейфы. Каменные лезвия развалились уже при первом столкновении тентаклей, однако к пятому обмену ударами тентаклей камушки, на которые те рассыпались, сумели преодолеть лишь треть расстояния до земли. А затем передумали и разом полетели по направлению к Гане, намереваясь пронзить её плоть, словно дробь.

Именно такие моменты Даркен использовал для того, чтобы провести переоценку ситуации и запустить новый сценарий, новую последовательность приёмов. Моменты, когда Гане приходилось не только отбиваться от искристых хлыстов, но и разбираться с какой-нибудь мелочью со стороны, вроде внезапно “ожившей” вентиляции или треснувшего под ногами пола. Молодому человеку в этом плане было проще, ведь это всё являлось частью его планов. Это он использовал окружение и менял правила схватки, заставляя карфагенянку подстраиваться под него, а не наоборот.

В противном случае пан Маллой слил бы катку прежде, чем она началась.

Дарк пытался провернуть то, что могло показаться маловероятным и даже неправильным. Он пытался перегрузить нервную систему щупалец. В конце концов, Ганя очень зависела от этих тентаклей. Что у неё оставалось кроме этого? Достаточно маленькое тельце и волшебная палочка? Физическая подготовка дворянина позволяла ему не бояться первого, а второе он достаточно легко парировал левой рукой, каждый раз получая подпитку для своих заклинаний. Это всё привело к тому, что в какой-то момент рыжуля попросту прекратила колдовать с правой хоть что-то, кроме защиты.

Пять электрических тентаклей против четырёх мясных. И Ростинка Праведная, которая выпала из ритма сражения. Из серьёзного противника она превратилась в придаток к растущим на спине отросткам, разве что время от времени успешно и вовремя реагирующий на какую-нибудь стороннюю пакость, вроде внезапно решившего вмешаться в схватку манекена или обратившихся самонаводящимися снарядами баллисты деревянных брусов. Пару раз это даже поставило под угрозу план Даркена, потому как тот лишался шанса немного “передохнуть”, но его партнёрша по спаррингу не воспользовалась этими возможностями. В итоге молодой человек просто стал заканчивать сегменты сражения не одной пакостью, а разом тремя-четырьмя, пусть это даже и вело к некоторому проседанию в давлении на нервную систему щупалец.

За весь бой они более не обменялись ни разу репликами. Некогда было. Ни говорить, ни думать о том, что бы сказать.

Так или иначе, оставался всего один решающий рывок. Тот самый, который либо принесёт Даркену победу, либо поражение. Откладывать его на потом нельзя — Ростинка верно сказала, что время работает против “номера один”.

3.

Броня убивала мутантов быстро. Решительно. Не тратя и доли секунды в пустоту. Она не пыталась уничтожить их тела или хотя бы серьёзно их повредить. Это долго. Система там качественная, устойчивая к отказам. Собственно, почему эти твари являлись такой большой проблемой для челяди: даже с рельсы не всегда получалось именно что убить, а не замедлить.

Нет-нет. Богиня выжигала их “программу”. Попросту обращала в “тёплый прах”. Пустые болванки, не имеющие ни прошлого, ни будущего, что могло бы из этого прошлого взрасти.

Холодно. Методично. Эффективно.

Параллельно Лешая использовала захваченные части сети Перловки, чтобы наблюдать за ходом сражения. Подопечные “стартовали” лучше, чем девушка боялась. Всё потому, что местные обитатели, оккупировавшие эту соседстсвующую с “массажным салоном” ночлежку слишком сильно полагались на пробуждение мутантов. Они первым делом послали в подвалы самоучку, а когда тот не вернулся из-за того, что одно из щупалец богини отхватило ему голову, со словами “чего он так долго возится?” ему на смену пришёл сам Сковронский.

Минус два колдуна, как с куста. Конечно, Броня понимала, что изначально не планировала оказывать подобной помощи своим последователям, а потому, эффективность студентов обеспечивалась больше личным вмешательством Лешей, но… история не знает сослагательного наклонения. Помимо прочего слечна Глашек намеревалась присоединиться к схватке, если что-то пойдёт “не так”. И признаки этого “не так” уже обнаружились. В виде сети Перловки.

Раз уж тут с минуты на минуту появится воплощение доппельгангера, нет смысла устраивать “честные тесты”. Минимизация жертв среди мирного населения важнее незакрытого гештальта богини.

Однако погордиться учениками и последователями девушка могла. Этого у неё никто не отнимет

Она наблюдала за тем, как Мец ворвался в помещение, двумя быстрыми взмахами меча лишил жизни нескольких самоучек прежде, чем те успели даже название контура вспомнить, а затем схватился с одним из русских агентов: очень фактурным бородачом в лёгкой синей сорочке.

Следом за ним ворвались Ая и Жаки.

Бойкая неформалка тотчас же приняла на магический щит несколько очередей из пистолетов-пулемётов, пропустив, правда, заклинания. Благо, с последними неплохо справлялись слои доспеха из димагетика.

Француженка же действовала более впечатляюще: она передала в штаб координаты, по которым, сквозь стены, несколько раз вдарил Арлекин под управлением Илеги. Противник исчез в пыли строительной и кровавом тумане. Позже, когда взвесь осядет, станет видно, что именно осталось от тех, кто поймал своими телами выстрелы рельсовой пушки: их даже не разорвало, они словно бы лопнули.

Последним вошёл Лукан. Двигался он как-то даже вальяжно. Будто бы хотел всем своим видом продемонстрировать, насколько он не считает находящихся здесь за достойных соперников. Молодой человек опустился на колено рядом с первым из поверженных врагов и принялся копаться в его контуре, создавая послушную марионетку.

Это же Лукан. Если он не может держаться от схватки подальше, он найдёт способ отгородиться от возможной угрозы иным способом. Ему, правда, не доставало навыка работы с анимированными телами, — до Виктора пану Кучере было, как до Луны пешком, — но недостаток качества нувориш собирался компенсировать количеством.

Наблюдать за ходом битвы, конечно, приятно, однако Лешая не могла себе просто позволить сосредоточиться лишь на чём-то одном. Богиня ловила малейшие признаки активности со стороны доппельгангера. Каждое движение, каждую искру сознания в сети.

Для этого девушка захватывала всё больше и больше. Временами приходилось продавливать защиту. По первости, столкнувшись с тем, как эта корневая система преобразуется в змей или даже лезвия, Броня даже растерялась. Но ненадолго, и каждый последующий раз она одерживала уверенную победу.

А всё потому, что этим процессом управляло её сознание. Полноценное, а не маленький полуавтономный участок разума, коему вместо контроля над процессом, например, ходьбы поручили сбор данных, наблюдение и обеспечение безопасности сети.

Понятное дело, что огрызок рассудка не способен тягаться с рассудком полноценным. Это даже не разные уровни. Здесь такая пропасть в возможностях, в количестве путей решения проблемы, в том, насколько сложным может быть анализ ситуации, что и говорить не имеет смысла.

И вот в какой-то момент сопротивление со стороны очередного куска сети стало… заметным. Как минимум, Броня его почувствовала. А как максимум — не сдюжила и даже потеряла часть захваченного ранее.

По ней это резануло, вызывая нечто, что по её реакции можно было принять за физическую боль. Но она тут не причём. Не умели те переплетения корней болеть. Им оно не нужно.

От Брони отхватили кусок сознания. Не самый важный, но тем не менее. Это ощущение сложно описать. Пожалуй, это можно было представить следующим образом: два спарринг-партнёра встают друг напротив друга и начинают поединок. Какое-то время всё идёт без каких-либо эксцессов, и вот, в какой-то момент один из них ловит обидный удар в солнечное сплетение и вместо того, чтобы согнуться и обхватить себя за торс, отшатывается и начинает недоумённо оглядываться и пытаться понять, почему он не в шахматном кружке.

Примерно так же себя ощущала слечна Глашек. Она банально забыла все те тактики, что наработала за время борьбы за сеть. Забыла, как именно и сколько раз она отхватывала очередной участок. Не могла припомнить, с чем сталкивалась и какие контуры супротив этого использовала. Приходилось заново изобретать велосипед, да ещё и пытаться понять, куда надо ехать.

Единственное, что могла с уверенностью сказать в данной ситуации Броня: это был признак личного внимания Перловки.

Лешая сконцентрировалась на том участке. Она не контратаковала активно. По крайней мере пока. Просто прощупывала тактику, подбирала шаблоны поведения, пыталась осознать степень агрессивности противницы.

Та в свою очередь тоже наступала неохотно. Вместо ожидаемой агрессии, которую вполне могла бы продемонстрировать тёмная богиня, имевшая в вопросах строительства сети и оперирования корнями куда как больше опыта, чем Броня, тут имелась ответная осторожность. Медленное движение вперёд, неуверенные атаки.

Где-то секунд пятнадцать Лешая пыталась осознать, что именно не так с поведением соперницы, как вдруг до Брони дошло: это отвлекающий манёвр! Перловка не оперировала всем своим сознанием на том участке, а это значит, что она растила аватар где-то в другом месте.

Но где?

Рядом со студентами? Пусто. Близь спящих мутантов? Тоже нет. Отдалённые комнаты? Никаких признаков жизни.

Именно в этот момент Броня открыла глаза и бросила через плечо Илеге:

— Перловка. Искать. Быстро.

4.

Даркену пришлось опуститься чуть ли не на четвереньки, чтобы “протащить” своё тело под мельтешащими над головой щупальцами. Из этой позиции было не очень-то удобно атаковать, тем более — не насмерть, но молодой человек следовал плану до конца. Разве что поменял слегка кое-какие детали. Но это больше являлось не результатом целенаправленных измышлений, а просто следствием того факта, что пану Маллою проще придумывать, как достичь цели, чем менять эту цель.

Первым делом некромаг выдал нечто, похожее на хук, в район печени девушки. Следом — захватил противницу за руку с волшебной палочкой, вывернул, швырнул рыжулю на землю, уселся сверху и обозначил удар в лицо, остановив кулак всего в паре миллиметров от цели. Он даже мог ощущать её тепло. Не только дыхания, но и самого разгорячённого тела.

Щупальца замерли, прибитые к земле электрохлыстами Даркена. Не то, чтобы существо на спине Ростинки не могло сопротивляться. Просто оно получило от хозяйки знак, что бой окончен.

Оба некромага — легальный и самоучка — тяжело дышали. И дыхание их казалось настолько громким, что будто бы заглушало звуки боя на улице и грохот табуреток под ногами тех, кто только сейчас решился покинуть свои ненадёжные укрытия и таки броситься бежать прочь от столь разрушительного побоища. Впрочем, кто-то не успел. Часть лежала на полу и стонала, а иные — вовсе валялись без сознания в лужах крови, особенно тёмной в условиях погасших ламп и солнечного света, не то, чтобы очень хорошо проникающего внутрь через редкие окна, не заклеенные рекламой, да дыры в стенах и потолке.

Наконец, молодой человек убрал кулак от лица девушки и заговорил.

— Надо будет найти твои очки. В них лучше. Они даруют тебе некую изюминку.

Противница облизнула пересохшие губы.

— Ты ведь в курсе, что я в прошлой жизни был мужчиной.

Даркен пожал плечами.

— Если ты выглядишь мило, то я не против.

Некромаг слез с поверженной карфагенянки и протянул ей руку.

— Моя победа засчитана?

— Только над этим телом, — усмехнулась она, принимая помощь.

Маленькая. Лёгкая. Невесомая даже с учётом тех мясных щупалец за спиной.

— Меня устраивает, — многозначительно повёл бровями молодой человек, а затем качнул головой вперёд и назад. — Дигири-дигири.

Рыжуля хмыкнула, да принялась оправлять упавшие на лицо волосы.

— Ты там часом берсеркера не словил? Бой всё ещё длится.

— Не сов-сем, — ответил Даркен. — Я ставлю перед собой реалистичные цели. Мне, действительно, нужна только ты, а не он. Мецу нужна ты. Близняшкам нужна ты. И, конечно же, твоей маме тоже нужна именно ты. Миру нужна Ростинка.

Девушка бросила взгляд на свою кисть, всё ещё лежащую в руке пана Маллоя. “Номер один” мягко провёл пальцем по тыльной стороне ладони слечны Праведной. Жест мягкий. Успокаивающий. Отличное сопровождение для предложения, которое, на самом деле, очень выгодное. Зачем быть “запаской”, когда можно стать “основной”. В конце концов, вряд ли Ганнибал позволит когда-нибудь этой своей копии сменить пол и занять место рядом с ним. Глупость. Нелепость. Царь может быть лишь один. Ростинка жива лишь до тех пор, пока не брыкается.

И вот сейчас ей предлагалась возможность сбежать от этой судьбы.

— А если я не захочу быть Ростинкой?

— А как же “consuetudo est altera natura”? Все решения уже приняты. Твой доппельгангер стремится к величию, через возрождение карфагенской личины. Тебе же досталась привычка, что свыше нам дана. Замена счастию она.

Девушка попыталась скрыть лицо за ладошкой.

— Звучит так, будто ты меня замуж зовёшь.

— Зачем оно тебе, если у тебя уже есть тентакли? — поднял руку в капитулирующем жесте некромаг. — Я им не конкурент.

— Что? — не поняла сначала Ростинка, но затем резко раскраснелась и рассмеялась. — Фу! Гадость! Как тебе такое в голову могло прийти?

— Теперь ты не сможешь это развидеть обратно, — осклабился Даркен. — Ладно, пойду начищу хлебальник твоей копии, чтобы она ни о чём не догадалась.

С этими словами молодой человек наконец отпустил руку рыжули и двинул в сторону ближайшего окна, где на несколько секунд остановился, оперевшись на него предплечьем.

Всё же, Гало не справился. Буквально в эту секунду мясной голем поставил его на колени и оторвал, причём даже не голову, а голову, плечи, лопатки и рёбра, все вместе. Руки же остались там, в кулаке некромагического конструкта.

Судя по тому, что нигде не было видно Ганнибала, он уже успел спрятаться в свой моднявый доспех.

Вика тоже не получалось найти взглядом. Только его по-быстрому сляпанных мертвяков, под прикрытием которых Пьеро отбивался от самоучек и тараканобогомолов. К сожалению недостаток мощного вооружения на дроне чувствовался. Буклю тоже приходилось нелегко: натренированный в не то играх, не то боях с витрой, он довольно неплохо держался против орла, однако в поведении совы отчётливо читалась паника.

Ну, ничего. Не всегда “нелегко” значит “плохо”. Преследователь уже выдыхался. Всё же, две головы кормить — это вам не одну. Вскорости охотник и жертва поменяются местами.

Нечего птицу помогать. Пусть у питомца будет, чем гордиться. Ему полезно.

Даркен обернулся через плечо, подмигнул Ростинке, а затем вновь возжёг искры на “яплети” и, проплавив стекло, прыгнул обратно на улицу.

5.

Люди едва-едва успели отскочить от окна, прежде чем туда влетела Броня. Она тотчас же пустила вперёд себя семена, которым было велено в секунду вырастить густое паутинообразное переплетение лиан, в которых должны были застрять острые тяжёлые и коварные лёгкие осколки, а затем, небрежным движением швырнув кухонный стол куда-то в район столешницы, чтобы не мешался, врезалась в Перловку.

Доппельгангер явилась в эту квартиру из ванной комнаты. Видать, пустила корни через канализацию. Так всяко проще, чем пробиваться через плотные слои панельной конструкции.

Тёмная Лешая оставила обманку, чтобы выиграть время и подготовиться к резне. К резне, которая могла бы ей позволить диктовать условия своей сердобольной копии. Но глупышка не подумала, что именно что та попытка отвлечь внимание и позволит Броне понять, что её соперница припасла какую-то подлянку.

Ну и ладушки. Ну и хорошо. Ну и нечего ей знать, как говорится. Информация — это оружие. Ценнейшее оружие. Просто пользоваться ей не каждый умеет. Как и не каждому дано управиться с мечом, дающим возможностей много больше, чем дубина, но куда много сложным в освоении.

Сейчас требовалось как-то вытащить Перловку из квартир. Да, аватара оперировала запасом сил меньшим, чем доступен Лешей, но последняя ограничена особенностями поля боя: ей не улыбалось летать по округе и ломать строения меткими бросками соперницы. А вот доппельгангер определённо словила бы от такого кайф.

Травовласая версия богини от души впечатала противницу спиной в стену, отделяющую коридор от соседней комнаты. Тело Брони не то, чтобы пострадало от этого, а хруст, что наполнил помещение, вещал не о поломанных костях, а о не выдержавшей удара вагонке.

Броня ответила сопернице тем же, однако с той стороны преграда оказалась куда как более хрупкой, а потому спустя секунду обе девушки рухнули в ванну вместе с острыми кусками камня.

— Ах, ты, негодница! — весело кричала Перловка. — Нашла меня!

Лешая не стала отвечать двойнице. Вместо этого слечна Глашек предпочла использовать оставшийся от крыльев веточный каркас в качестве щупалец, которыми она быстро прошлась по камням, сращивая их в единый монолит, мешающий противнице выбраться, а сама выскользнула из хватки, — для этого пришлось оставить в руках Невкусной Каши немного кожи и мышц с плеч — перекатилась в сторону и запустила всю эту конструкцию в сторону лестничной клетки.

Да, разрушения. Да, потери. Но их было практически невозможно избежать, а так меньше шансов, что придётся тратить ресурсы и время некромагов на чьё-то оживление. До этого лучше не доводить, учитывая, что в верхах идёт обсуждение приказа о полном запрете на время войны оживлять челядь, кроме внесённой предварительно в списки.

Стране нужен прах. И стране нужны лекари, занятые делом более полезным, чем перевод ресурсов на не особо важных для экономики простолюдинов, от которых в виде магического топлива будет больше толку, чем от живых.

Чтобы ванна в итоге вышибла дверь и вылетела на лестничную клетку, Броне пришлось поиграться с массой и инерцией снаряда. Но по итогу всё вышло примерно так, как девушка задумывала. Даже чуть лучше: импровизированный контейнер с Тёмной Лешей врезался в уголок стены и отрикошетил в самый центр площадки, откуда можно было прямой наводкой пульнуть его как в окно половиной этажа выше, так и в то, что ниже.

Перловка же будто бы и не понимала, что именно и зачем делает её светлая версия. Быть может, в травовласой головушке вообще с трудом укладывалась идея о том, что кто-то может так щепетильно относиться к вопросу сохранения жизней случайных свидетелей и строить тактику с учётом окружающей обстановки, не зацикливаясь на противнике. Маловероятно. Скорей, Невкусная Кашка попросту сама не уделяла этому вопросу достаточно внимания, ибо для неё все эти “неписи” не представляли никакой ценности. Впрочем, оно и к лучшему. Если доппельгангер не держит в голове данный фактор, значит и использовать его супротив Лешей толком не сможет.

Потому Броня и не стала ничего пояснять, когда услышала насмешливое:

— Думаешь меня это остановит? Я — Джаггернаут, курва!

Сразу после этого Перлуша попросту поднялась из ванны, грубой силой разрывая каменные путы. Слечна Глашек попыталась поднырнуть под противницу слева, чтобы было сподручней вынести ту прямиком через одно из окошек, но двойница продемонстрировала не только силу, но и хорошую реакцию: она ловко прижала светлую свою версию предплечьем к раме лифта, а затем от души врезала ей по лицу. Броня только и успела увидеть наматывающиеся на кулак противницы лозы, каждая из которых должна была обеспечить процент усиления удара. К сожалению, противопоставить ничего, кроме банальнейшего укрепления костей официальной богине не хватало времени.

Громкий хруст со стороны затылка. Хруст крошашегося бетона. Хруст трескающегося черепа. Кажется, это было смертельно. По крайней мере девушка ощущала, как что-то тёплое начало разливаться в месте столкновения головы с косяком. Может только кровь. А может и мозг. Впрочем, для Брони сохранность смертного вместилища являлась делом второстепенным. Как и для её соперницы. Собственно, почему им обеим и не имело смысла пытаться убить друг друга привычными заклинаниями, легко обрывающими жизнь других противников.

Битва богов. Это так неправильно.

Лешая упёрлась в стену разом ногами и ветками остова крыльев, а затем направила в них неслабый процент энергии, чтобы, по итогу преодолеть сопротивление соперницы, выйти из захвата, самой вцепиться ей в шиворот и потащить прочь из подъезда. Прямо и вверх по лестнице. В сторону окна.

Мышцы сами понимали, что от них требуется. Память великого множества запытанных и замученных, крывшаяся в душе слечны Глашек, содержала подсказки в том числе и о боевых искусствах. Не сказать, чтобы среди тех душ нашлась парочка великих воинов, но с учётом навыков, полученных девушкой за время обучения в УСиМ, выходил весьма качественный коктейль.

К сожалению, у Перловки имелись все те же преимущества.

Уже к моменту, когда богини разбили изнутри окно своими телами, определить, кто кого и куда тащит стало не так уж и просто. Это напоминало борьбу в партере, вот только ни одна из соперниц не касалась земли ни спиной, ни коленями, ни даже кончиком волос. Накопленные за сумму жизней навыки давали сбой, однако кроме как на них каждой из Леших было попросту не на что опереться.

Девушки спешно растили крылья. Красивые, пышные, с пальмовыми листьями вместо перьев, — у Перловки. Кривоватые, напоминающие кожистые, — у Брони. И поскольку вторая так и не сбросила до конца засохший остов, ей удалось быстрее обзавестить лишней парой конечностей, а потому именно светлая версия божества и получила первой преимущество контроля полёта, к которому прилагалось право определить, где развернутся дальнейшие события.

Разрушительный снаряд, что последние несколько секунд мотало в опасной близости от жилых домов, резко сменил направление и, выписав узкую дугу, устремился вверх практически вертикально.

Это действие отчего-то вызвало усмешку Перловки.

— Ты так легко читаешься, Кукла. Скажи, ради чего ты защищаешь этих людей?

— А ради чего ты пытаешься их уничтожить? — ответила Броня.

— Потому что они для тебя важны.

— А что важно для тебя?

— Я.

— Врёшь. Для тебя важна я. Тебя нет.

— Тебя тоже.

— Ты это хочешь доказать мне или себе?

— А ты?

К этому моменту Перловка отрастила свои крылья и полёт по прямой сменился движением по постепенно растущей спирали.

— Твой жизненный цикл подходит к концу, Невкусная Каша, — сообщила ей Броня. — Ты сама себя загнала в тупик, из которого попросту нет выхода. И быть не может. Ты принесла всё, что для тебя могло быть важно, в жертву цели. Потому ты так цепляешься за меня.

— И-ти! Какие красивые сладкие речи. Но ирония в том, моя дорогая кукла, что ты сама сделала то же самое. Скажи, какое главное свойство разума?

— Умение ставить перед собой цели.

— Именно! Пусть моя цель тебе кажется глупой и нелепой, её перед собой поставила я сама. Но кто поставил перед тобой твои цели? Броня Глашек? И-ти-ти! Ты заслуживаешь право на это имя даже меньше меня.

— Кхре! — усмешка вышла скрипучая, режущая слух. — Потому, пожалуй, я сменю имечко на Броня Маллой. Смерть и перерождение, моя дорогая.

Перловка попыталась вырваться из захвата. Ей это даже частично удалось, но Лешая сумела удержать противницу за руку.

К сожалению, то оказался лишь обманный манёвр. Конечность доппельгангера неестественно выгнулась, сопроводив это характерным треском, вызывающим ассоциации с ломающейся веткой, а не с костью, и таким образом Тёмная Лешая получила доступ к спине противницы, чтобы тотчас же вцепиться в основание одного из крыльев.

— Броней Маллой буду я, — шепнула ласково Невкусная Кашка на ухо сопернице.

Следом слечна Глашек почувствовала боль, такую далёкую, словно бы чужую. Боль от вырывания с корнем из правой лопатки одной из дополнительных конечностей. Следом был мощный удар коленом в поясницу и девушка полетела вниз, всё ещё цепляясь за отброшенное за ненадобностью предплечье Перловки.

Не сказать, чтобы богиня не могла летать с одним крылом или вообще без крыльев. Но с крыльями экономней. Даже сейчас девушке не хотелось тратиться на полноценную левитацию, а потому она использовала оставшееся крыло, чтобы замедлить падение. Выходило всё то же движение по спирали. Но уже вниз. Понятное дело, что слишком медленное с точки зрения законов физики.

Но ведь богини живут не только в мире материальном. Они мир духовный ощущают много тоньше других смертных.

И тут откуда-то сверху раздался бодрый крик.

— Жалкое зрелище!

Перловка легко и непринуждённо догнала соперницу. Та едва лишь успела повернуться лицом к небесам, из-за чего они в итоге оказались в весьма странном положении. Тёмная Лешая словно бы сидела на Светлой, будто бы лежащей на земле. Но вот только под спиной последней земля хоть и была, но пока ещё очень далеко.

Пока ещё.

Расстояние стремительно сокращалось.

— Столько силы! — обмотанный корнями, усиливающими каждый удар, кулак впечатался в лицо Броне. — У тебя силы много больше, чем в одной моей аватаре! — удар. — И что я вижу?! — ещё удар. — Ты не способна уверенно доминировать, даже имея такое преимущество!

Сразу после следующего тычка в челюсть, с которым в свободный полёт отправилось не меньше пяти зубов, единственное крыло Лешей разделилось на два и падение начало замедляться.

Броня одарила противницу холодным взглядом, а затем открыла рот и из него раздались слова. Они никак не были синхронизированы с движениями губ. Да и голос… скорей это были голоса. Голоса сразу множества людей разного возраста. Правда, преимущественно — а то и только, ибо сложно то определить на слух, — женские.

— Я от тебя устала. Ты очень нудная. Неудивительно, что у тебя нет друзей.

Капли крови и прозрачнейшего, словно бы берёзовый, сока выступили по телу Перловки. Из правого глаза хлынули сладковатые на вкус бесцветные слёзы, а из левого — алые, немного горчащие. Двуцветный пот покрыл испариной лоб, шею и щёки. А так же предплечье и тыльную сторону единственной оставшейся ладони. Розовыми струйками побежала по побледневшим губам смесь вышеперечисленного.

Перловка обмякла.

Да, не надолго. Глас сирены не способен убить божество. Но ему дано навредить телу. Даже, как оказалось, настолько не похожему на человеческое.

Быстро, но плавно, без видимых признаков спешки, Броня выбралась из захвата ногами, разместилась у противницы под торсом, подогнула колени к груди, а затем резко выпрямилась, будто бы отталкиваясь от воздуха.

Раздался громкий хлопок. Вот только Лешая его не слышала. Она двигалась много быстрей того, как распространяются звуковые волны.

Богини стремительно подымались всё выше и выше, оставляя за собой многоцветную взвесь: алые бусины крови и прозрачные капельки древесного сока, преломлявшие цвет, обращая его в радужный градиент.

Броня старательно балансировала между желанием увести Перловку как можно дальше от земли и необходимостью экономить. Тем более, что всё равно часть процессов, идущих в её теле и расходующих накопленные души, она контролировала с огромным трудом.

Вместо выбитых зубов сами собой прорастали крючковатые шипы. И пусть на них уходило много меньше, чем на создание полноценных крыльев, это всё равно — утечка. Тем более, что в последний раз девушка сумела обратить в разделение дополнительной конечности на две кинетическую энергию обрушивавшихся на неё сокрушительных ударов противницы.

Это было круто. Даже с учётом низкого КПД трюка, оно являлось по сути получением силы “из воздуха”. И именно эту идею девушка пыталась развить, стараясь найти крупицы магии в окружающем пространстве: в сопротивлении воздуха, в притяжении планеты.

Каждая мелочь важна.

Особенно для Лешей, которая, хоть и являлась богиней Хаоса, обязана была интегрироваться в уже существующую систему. Экосистему, если можно так выразиться.

Перловка ожидаемо пришла в себя очень быстро. Её тело ещё не восстановилось до конца, но при первых же признаках движения со стороны соперницы Броня посчитала за благо остановиться, а затем прописать той такой мощный апперкот в солнечное сплетенье, на который только могла расщедриться. Благо за время полёта Лешая обзавелась не только новыми зубами, но и многослойным кастетом из терний.

Усиленный таким образом удар не просто вновь довёл соперницу до состояния безвольного манекена для краш-тестов, но ещё и направил высоко-высоко в небеса.

На душе стало тепло. Слечна Глашек ощутила гордость и печаль.

Не за себя.

За Илегу.

Осознание того, что именно происходит там внизу, словно бы молнией ударило в позвоночный столб. Броню аж передёрнуло. Глаза расширились удивлённо и испугано, а в голове даже не горела, пылала огромным шаром нагретой плазмы всего одна мысль:

С чего это вдруг Лешая решила, что Перловка может себе позволить одновременно всего один аватар?

Девушка перевернулась вниз головой, вновь прижала колени к груди, а затем выпрямилась и помчалась сверхзвуковым снарядом вниз.

Она пыталась считать из памяти хотя бы какую-нибудь информацию о том, куда нужно лететь. В конце концов, если где-то есть трещина, через которую просочились эти странные эмоции, которые попросту не могли принадлежать той Броне Глашек, что зависла в небесах над Прагой, то почему с ними не могло явиться что-то ещё? В конце концов, воспоминания человека — штука комплексная. Именно поэтому он может слышать картинки или обонять звуки. Одно тянется за другим. Ничто не существует в вакууме.

Что-нибудь? Малейшая подсказка?

Быть может, рядом пахнет выпечкой? Или имеется чувство дискомфорта из-за близости толпы?

Нет. Ничего. Потому что подобных ориентиров нет? Или потому что Лешая попросту провалилась в попытках своих считать доппельгангера?

Быть может Перловка намного лучше знает Броню, как раз потому, что раскинувшись под Прагой огромной дендросетью, она всё это время уделяла миру внутреннему, раскрывая свой “третий глаз”, изучая внимательно все эти трещины, пока слечна Глашек пыталась ужиться с миром внешним?

К Лешей чувства! К Лешей!

Анализ! Вот, что поможет!

Куда бы сама Броня нанесла удар, чтобы сделать Броне как можно больней?

Массовая кровавая резня? Вполне годно. Но недостаточно.

Вместо количества лучше брать качеством.

Вырезать простую семью. В её собственном доме. Там, где, по идее, должно быть безопасней всего. Там, куда люди бегут прятаться от всех бед.

И какую из семей лучше всего “порешить”?

Очевидно же: ту, которую Лешая только-только спасла. Кстати, это бы объяснило, откуда там взялась Илега. Русовласка сама указала, где искать Перлушу, а когда богини улетели “рамсить” в небеса, с неё сталось бы заявиться в раскуроченную квартирку и попытаться найти вариант компенсации ущерба. Ну и заодно узнать, не пострадал ли кто физически.

Их смерть нанесла бы Броне больше всего вреда. Доказала бы бессмысленность борьбы. Отличный перфоманс в стиле “я могу уничтожить всё, что тебе дорого… в смысле, вообще всё”.

Между жизнью и смертью тех людей — причём скорей всего, смертью окончательной, ибо с Перлуши сталось бы выжечь душу, чтобы не осталось ни малейшего шанса на оживление или перерождение, — стояла лишь хрупенькая фигурка в наряде горничной с короткой юбочкой и игривыми чулочками.

Фигурка, которой не дано противопоставить Перловке хоть что-то, кроме того, что Тёмная Лешая испытывала к этой самоотверженной остроносой хитрюшке.

Броня затормозила.

Резко.

Тратя на этот манёвр неоправданно много сил.

Но всё равно стёкла в домах поблизости повылетали, а птицы попадали с веток и проводов, точно бы замертво. Возможно где-то произошёл перебой с электричеством. Антенны покосились. С кондиционеров послетали тапки и тряпки. Даже тренированных бойцов “Стит” там, внизу, сбило с ног.

Девушка попросту не могла себе позволить влететь в квартирку на такой скорости, даже если бы оказалась уверена в том, что сумеет вписаться в поворот: смертных бы попросту размазало по стенам.

Богиня медленно выдохнула, порхнула к окну и неспешно опустилась на подоконник.

Сколь бы она не спешила, а в итоге Перловка успела первой. Неизвестно в какой момент она перешла от милой беседы с Илегой к захвату последней в заложники, но сейчас Тёмная Лешая удерживала русовласую горничную, как живой щит.

А местные обитатели. А что они? Им только и оставалось, что жаться в углу, близь холодильника, в надежде на то, что их минует любая беда. Отца семейства дома не было. За право защитить малолетнего мальчугана боролись его старший брат и матушка, то и дело теснившие друг друга плечом.

Какая глупость? Тела обоих даже не задержат целенаправленный удар.

Броня посмотрела на это дело усталым взглядом, а затем вновь открыла рот, и из него, как из рупора, донеслись следующие слова:

— Ты ведь понимаешь, что у меня есть не просто архивные пальцы моей горничной, а вообще регулярные вклады, и последний из них сделан буквально за часик до начала этой операции?

Илега мило улыбнулась госпоже и подняла ручку в приветственном жесте. Она пыталась делать вид, что находящееся у её горла предплечье Перловки, из которого росли крючковатые древесные зазубрины, не причиняет никакого особенного дискомфорта.

Получалось довольно плохо.

— И-ти, — хихикнула Невкусная Кашка. — Тогда почему ты не пролетела сквозь неё и не убила меня?

— Потому что я всегда была ужасно ленивой?

— Откуда тебе-то знать, какой ты всегда была? — фыркнула доппельгангер. — Ты хоть помнишь, как тебя в прошлой жизни звали?

— Имя мне — Легион, — попытка поморщиться с учётом оскалившегося сучьями лица выглядела странно. — Впрочем, это и не важно. Я сужу по тому, что знаю о тебе. Ведь ты себя считаешь мной. А это значит, что в прошлой жизни я была ленивой и трусливой.

— Какие-то нелепые выводы, — хохотнула Перловка.

Броня беспечно болтала ножками.

— Действительно. Не могла я, будучи трусливой и ленивой, добиться так многого, а затем пожертвовать собой ради других. Значит, трусость и лень являются строго твоими чертами.

— И где в моих действиях ты увидела трусость и лень?

— В твоём явлении. Ты явилась строго тогда, когда почувствовала угрозу своей сети, заменяющей тебе основной функциональный мозг, — размышляла девушка. — Это трусость. Тебя побудил очнуться ото сна страх.

— Мне просто не понравилось, что ты лишаешь меня лишних глаз, — доппельгангер раскрыла ладони, на каждой из которых можно было увидеть по одному синему оку. — Я хотела насладиться шоу.

В ответ Броня скрючила как можно более тупое лицо с челюстью, выдвинутой вперёд, да максимально противно промямлила:

— Я фотела нафлапитьцца шошоу.

— Очень по-взрослому, — обратила взор к потолку Тёмная Лешая.

— Во мне несколько десятков замученных детских душ. Могу себе позволить, — беспечно пожала плечами слечна Глашек. — У меня достаточно достижений, чтобы впадать время от времени в детство и не выглядеть жалко.

— Нашла перед кем кичиться.

— Перед кем? Каковы твои достижения? Да, ты частенько ведёшь себя, как брошенный всеми одинокий ребёнок в пустом магазине игрушек, но какие у тебя достижения? Пачка нелепых мутантов? Да их даже не ты придумала!

— Но это же был босс-паук! — бровки Перлуши встали “домиком”.

— Да, прикольно, но идея не твоя. Я слышала о ней в опере.

— Опере? — икнула Тёмная Лешая. — Твой культурный уровень меня угнетает!

— Да я до сих пор помню, как сидела на премьере “Оды радости” Бетховена! И харизматичный пухлый бородач воспевал боссов-пауков!

У доппельгангера задёргалась щека.

— Тебе вообще нормально с такой кашей в голове жить? Какие игры вообще были во времена жизни Бетховена?

— Наполняющие его радостью, очевидно же! С хорошими качественными субтитрами! И боссами-пауками.

Богини смотрели друг другу глаза в глаза. Холодный взор, против взора, полного жалости.

Наконец, спустя секунд пять, Перловка вздохнула.

— Думаю, уничтожить тебя будет милосердно.

Ровнёхонько в этот момент в беседу вмешался тот мальчуган, что всё это время жался за спинами брата и матушки. Он осмелел настолько, что сам выглянул из своего укрытия и даже подал голос.

— Это тебя надо убить! Убить и съесть твою душу! Вот! Давай, Лешая, мы в тебя верим!

Он потряс в воздухе своим кулачком, а в следующую секунду испуганно сжался, не обращая никакого внимания на тёплую заботливую улыбку Брони.

Наверное, его испугала рука, пронзившая тело богини насквозь и вылезшая из груди, сжимая в кулаке всё ещё бьющееся сочащееся кровью сердце, из которого местами, словно из долго лежавшей в сыром месте картошки, торчали белёсые, похожие на маленькие щупальца, отростки.