Владыка Ивери

Глава 8. Алекс

Пять месяцев счастья. Счастья с горчинкой страха за наше будущее. Мы каждый день вели себя так, словно завтра нас уже будут задерживать и брать на абордаж десантники. Развлекались, опустошали мой пополненный на Багрянце бар, много говорили. Не только и не столько о политике, сколько о людях. Совсем старались не касаться ее связи с мятежниками. Только один раз Катя сказала, что террор – это просто оружие, после чего мы на три часа сорвались в не очень приятный для меня спор. Я ей на пальцах, как сам считал, объяснил, что если террор – оружие, то оружие умалишенных. На что она, тоже не особо церемонясь в выражениях, объяснила, что Корона и вообще земное сообщество, не стесняясь, применяют методы террора по отношению к неугодным политикам или целым группам людей, которые ищут спасения в бегстве с планет. Рассказала, как подрывали в глубоком космосе корабли с эмигрантами, бегущими в неизвестном направлении. Как сбрасывали на спрятанные в лесах Георга Шестого поселения распыленные радиоактивные вещества. Мол, схватят лучевую болезнь – мигом прибегут обратно в города, подконтрольные властям. Она подробно описала случай, когда яхту одного из политиков, содействовавшего восставшим, за неимением доказательств его открытой причастности к мятежам просто втихаря уничтожили, оставив после таможенного досмотра на ее борту мину. Катя рассказала, как потом повстанцы нашли и допросили одного из участников того теракта. Но разве людям докажешь, что Корона и прочие ведут себя не лучше самих повстанцев…

Но, наверное, это был единственный случай такого вот неприятного разговора. В остальном мы разговаривали о людях. О тех, кто остался на Земле. О тех, кто никогда, наверное, кроме детства, не мечтал подняться в космос. О тех, для кого дом и семья были настолько важны, что они боялись помыслить оставить их ради сомнительной романтики многолетних перелетов. Пытались мы говорить и о нас. И она, и я с трудом представляли, как сложится все там на Ивери. Боялись касаться мысли, что нам придется расстаться на планете. Что ей предстоит довольно длительная работа в Эскадре. Я успокаивал себя тем, что мне тоже надолго придется застрять на Ивери. Что у меня будет время и бывать с ней, и работать.

Она не говорила о своем отношении ко мне. Но я видел это в ее глазах и слышал в ее словах. А уж я своих чувств, даже если бы захотел, не смог бы скрыть. Личность откровенно потешалась надо мной в те редкие минуты, когда я садился за аппаратуру. Причем тонкий цинизм корабля мне был даже интересен. Где он его нахватался?

– Позвольте дать вам отдохнуть, вы так утомились за ночь…

– Ах, ваше эмоциональное состояние не позволит вам в полноте оценить ситуацию. Прошу вас, займитесь тем, что у вас так хорошо в последнее время получается…

– Простите, но ваша система личного контроля говорит мне, что вы не готовы к введению данных и ручному управлению полетом.

И все в таком же духе.

Услышавшая однажды эти речи, Катя сначала удивилась, а потом долго и искренне смеялась, повторяя «диагнозы», что мне «выписала» Личность. Я тоже смеялся. И даже не злился на подозрительно своевольный мозг корабля. Но однажды я все-таки втихаря оттестировал его для успокоения совести. Личность была исправна. Это наводило на мысль, что я правда забываюсь… Но я ничего не мог с собой поделать. Это было просто счастьем – просыпаться с ней в одной постели. Прижимать ее к себе. Наслаждаться запахом ее волос. Смотреть в только проснувшиеся глаза и видеть ее почти счастливую улыбку. «Почти» – в глубине ее глаз я все так же видел беспокойство. Кажется, за меня.

На шестом месяце отлета с Багрянца появилась Иверь. Она как рок зависла над нашими головами, предвещая скорое расставание. И хотя я не собирался отпускать Катю от себя, она меня уговаривала:

– Тебе нельзя. Это очень опасно. И… если мы будем вдвоем, нас точно быстро найдут и арестуют. Одна – я просто девушка из службы «спецобслуживания», а с тобой я становлюсь непонятно кем. Пойми, я должна выполнить свои дела. Мне помогут друзья. Я все быстро сделаю, и мне помогут уйти. Я тебя найду и присоединюсь. А ты пока подыщешь безопасное место, где мы могли бы потом спрятаться. Хорошо?

– Ты будешь девушкой из «спецобслуживания»? – возмутился я.

– Ну, только на бумаге. Так мне будет легче встретиться со своими товарищами, – уверяла она меня тогда.

Я так и не понял, как она меня уговорила. Да и не уговаривала она меня, просто констатировала свои желания и решения так, что спорить было бесполезно. Когда мы пристали к сторожевику для проверки документов и грузов, я уже знал, что мне придется с ней расстаться, хочу я того или нет.

Офицер и несколько бойцов прошли к нам на корабль и уже при входе попросили нас предъявить наши документы. Я отдал свои удостоверения и личную карту, в которой было, кажется, обо мне все. Чуть ли не до какого года писался в постель. Офицер присел в кают-компании, развернул комплекс проверки Личности. Подсоединился дистанционно к компьютеру сторожевика и ввел в сканер мои документы и карту.

– Ваши полетные карты, пожалуйста, – сказал он, не отрываясь от экрана.

Я скомандовал Личности передать офицеру данные. Видя, как Личность перекачивает карты на компьютер сторожевика, офицер потребовал:

– Лицензию на Личность.

Пришлось, пожав плечами, искать документы на программное обеспечение. Первый раз за все время моих полетов у меня спрашивали эту дурацкую лицензию.

Офицер удовлетворился документами на программу и попросил меня дать доступ к информации Личности. Я, скрежеща зубами, приказал выдать доступ. Надо отдать должное офицеру: нашу любовь он прокручивал быстро, не особо задерживаясь на этих сценах. Мне кажется, на его лице вообще ничего не отобразилось. А, зная своих бывших сослуживцев, я мог спорить, что они бы не удержались от язвительных шуток. Офицер был профи. Он за час выкачал все, что его интересовало, из мозгов Личности, оставив нетронутыми записи интимные. В какой-то мере я был ему даже благодарен.

Его бойцы, пока офицер работал с данными, стояли, лениво озираясь, возле шлюза, ожидая команды начать осмотр корабля.

Закончив с моими и корабельными бумагами, он потребовал документы всех пассажиров. Катя протянула ему карточку и документы.

– Вы одна пассажирка? – спросил почему-то у нее, а не у меня офицер. Катя кивнула, и офицер спросил уже меня: – На борту больше нет живых существ? Людей, кошек, собак? Других животных?

– Даже тараканов нет, – попытался я пошутить.

Офицер на полном серьезе сказал:

– Завидую.

Обращаясь к Кате, он начал задавать свои идиотские вопросы.

– Екатерина Родина? Русский домен? Двадцать один год? – Тут я подумал, что раньше ошибался насчет ее возраста, думая, что ей как минимум двадцать пять. Продление жизни отразилось на внешнем виде человека. На восемнадцать могла выглядеть и двадцатилетняя, и сорокалетняя. – Вас наняли на Ветрах Альмы в части спецобслуживания, вы получили подъемные и сразу подали рапорт на перевод вас на Иверь. С чем связано ваше желание… эээ… работать в эскадре адмирала Орни?

Катя пожала плечами и ответила:

– Здесь все-таки планета. А там только станции. Тяжело психологически.

Офицер, рассматривая экран, кивнул и сказал:

– Ваш приказ о переводе подписан адмиралом, а не помощником по тыловому обеспечению. Почему?

– Он в отпуске был. Адмирал подписал. Наверное…

Опять кивок и следующий вопрос:

– У вас не было опыта в работе спецобслуживания. Почему выбрали эту профессию?

– Мне надо обязательно отвечать? – спросила Катя, и я видел, как ей неудобно от того, что я рядом. Она предупреждала меня, чтобы я не верил тому, что написано в ее документах. Что эти документы сделали ей специально. Но я слушал, и мне с трудом удавалось сохранить непроницаемое лицо.

– Да. Я, кроме всего прочего, сотрудник внутренней безопасности эскадры, – сказал офицер спокойно, не кичась, а просто утверждая, что отвечать придется.

– Осознанный выбор. Нужны деньги, – ответила Катя, пожав плечами.

– Почему на дальних рубежах? – спросил офицер.

– Да чтобы дома не узнали… – сказала Катя злясь.

Офицер выполнял работу и только кивнул на ее эмоции.

– В вашем деле нет отметки о религии. Какой вы веры?

– Я атеистка.

– Хорошо… – непонятно почему сказал офицер.

Он отвлекся от просмотра файла и сказал бойцам у шлюза, что уже утомились ждать команды:

– Приступайте. – И, обращаясь ко мне, он попросил: – Подойдите ближе.

Я подошел к нему и сел рядом. Он, указывая уже на мое досье, выделил участок, где говорилось о моей службе в политической разведке.

– Вы желаете здесь подписать договор на время пребывания? – спросил так, что, будь кто лишний в кают-компании, не понял бы, о чем речь. – Срок работы пойдет вам в стаж государственной службы.

Я покачал головой и сказал:

– Нет, в этот раз нет. Работы по горло «в поле».

– Хорошо, – кивнул офицер. – Тогда не буду настаивать. Сейчас я вам загружу карты разрешенных для полета районов. В красные, естественно, не суйтесь. Собьют. Приказ жесткий – пресекать попытки скинуть оборудование дикарям. А мы по-другому пресекать не можем. Сами тоже там не летаем. Потому вас с орбиты собьют, если появитесь в красных квадратах.

– Я понимаю, – кивнул я.

– Это хорошо, что у вас есть опыт. Смотрю, вы на всех мятежных планетах побывали. С какой-то своей целью летали или по службе?

– Нет, я на Королевское географическое общество работаю, – пояснил я. – Получаю список перед полетом – что их интересует, – лечу и собираю.

– К нам за тем же? – догадался офицер.

– Да, – кивнул я спокойно. – Максимум на полгода.

– У нас скучно, – пожаловался офицер. – Если бы не девочки спецобслуживания да аборигенки, совсем с ума бы посходили. Так хоть с ними время проводим, облика человеческого не теряем. А то дикари кругом, сами понимаете…

– Говорят, у вас несколько инцидентов было с массовой пропажей людей, – вспомнил я слухи, которые слышал на Ветрах Альмы.

– Да, – кивнул просто офицер. – На берегу океана опасно находиться вне корабля. Сейчас как раз идут переговоры с этим… графом Иверским, чтобы перенести базу во внутреннее море. Но он, каналья, упирается. Он в своем праве. Вот сидим и надеемся на прямой приказ Его Величества.

– А почему все-таки не дает переехать? – не сильно удивился я странной упертости человека, о котором слышал столько нелестного.

– У него дубовые аргументы, но мы не можем нарушить те статьи, которые он приводит из закона. Внутреннее море – колыбель цивилизации Ивери, и перенос туда базы ВКС грозит разрушить еще до исследования многие свидетельства развития Иверской истории. Так что, когда в порту, сидим на кораблях. Хотя… местные пляжи – это сказка. Уровень Ягоды. Райские места.

– Людоеды не донимают? – поинтересовался я.

– Нет. Граф, надо ему должное отдать, пинками выбивает глупости из местного стада, – сказал офицер, разворачивая на терминале карту Ивери и указывая мне на один из материков. – Только западное побережье заселенного материка опасно для одинокого исследователя. Но и туда, говорят, скоро доберется.

– Вы мне на картах отметьте столицы и основные центры цивилизации, – попросил я.

– Все отмечено уже. Вот, загрузились, – сказал он, перекачав файлы в память Личности. – Кстати, основной язык – это жуткий гибрид английского с местными наречиями.

– Английский?

– Да. Граф, не мудрствуя долго, всем новшествам давал английские названия, – сказал офицер, видя на моем лице легкое удивление. – Так что мы почти без помощи переводчиков с обслугой из развитых районов общаемся. С дикарями общаться – только после обучения, либо с переводчиком, если мозги забивать жалко.

Я кивнул и украдкой показал Кате, чтобы она садилась, а не маячила над нами.

– А он разве не русский? Граф, в смысле? – спросил я, вспоминая все, что знал об Ивери.

– Русский. И мастер-наставник, его помощник, Игорь Оверкин, тоже русский. Только они уже столько лет служат Его Величеству, что как-то не удивительно, что они английский тут ввели.

– Понятно, – кивнул я. – Кстати… нам говорили, что второй материк вообще необитаем.

– Да, – сказал офицер, потерев тыльную сторону ладони большим пальцем другой руки. – Для всех без исключения там заселяться запрещено. Даже мы вынуждены туда только летать, но не ставить постоянные фортификации.

– А там есть на что посмотреть? – спросил я.

– Честно говоря, нет, – признался офицер, но опомнился и добавил: – Но вот в последнее время спутники нашли там аномалии…

– В смысле? – удивился я.

– Остатки древних городов, – пояснил офицер. – У нас нет сильной исследовательской команды. Те, кто есть, работают на первом материке. Так что вот вам шанс стать первооткрывателем.

В кают-компанию вернулся один из бойцов и жестом позвал офицера в трюм. Я понял, что это по поводу моего груза.

Возле опечатанного контейнера офицер спросил меня, что в нем. Я без комплексов достал бумагу, что мне добрые таможенники Багрянца выписали. Сквозь хохот офицер и бойцы спрашивали: для кого целый контейнер-то на Иверь? Я пожал плечами и усмехаясь сказал:

– Вашему адмиралу подарю, если не продам.

Ухахатывались до слез все. «Товар для стимуляции сексуальных ощущений» – единственное, чего не ожидали увидеть на борту судна вольного пилота. Даже наркотики и те поняли бы, наверное.

– Наша адмиральша вас за такие шутки в море выкинет без спасжилета, – сказал офицер усмехаясь.

Я не поверил своим глазам, когда они просто развернулись и пошли к выходу из маленького трюма. Что, даже проверять не будут? Но военные только пуще смехом заходились по пути в кают-компанию.

Зато в кают-компании мне стало не до смеха.

– Одевайтесь, – обратился офицер к Кате. – Вещи свои берите – вы идете с нами. Мы вас доставим на базу.

Я опешил. Быстро спохватился и спросил офицера:

– А мне можно будет ее доставить на вашу базу?

Офицер мне даже посочувствовал, вспомнив постельные сцены, что он прокрутил, не забивая память сторожевика. И сочувствовал он не насмешки ради, а искренне. Еще бы, человек, который испытывает эмоции по отношению к спецобслуживанию, по его мнению, был достоин белой палаты и сочувствия. Но он отрицательно покачал головой и сказал:

– Сожалею, сэр. Но у нее четкие предписания в документах. Прибыть в ближайшую воинскую часть эскадры адмирала Орни. Ближайшая – это наш корабль. Если вы будете у нас базироваться, то все они живут на «Камне». Это лайнер сопровождения. Пока мы не перебрались жить на сушу, все, кто желает, проживают там. Лайнер превратили в гостиницу офицерскую, бордель и еще черт знает во что. А раньше был вполне достойный корабль. Вы, кстати, там же сможете номер снять. Других гостиниц на базе нет.

Катя, понимая, что офицера мне переубедить не удастся, пошла за своими вещами. Скоро она вернулась и застала меня, отчаянно спорящего с офицером.

– Но поймите и меня, я взялся доставить ее на планету. Мне за это заплатили.

– Не волнуйтесь, я выпишу вам расписку о выполнении ваших обязательств в полном объеме. Только скажите: на кого адресовать?

Я не знал, что делать. Я думал: у нас с Катей есть хоть пара часов. Тогда я откровенно попросил офицера:

– Дайте нам пару минут. Она сама перейдет к вам на корабль.

Офицер, вглядевшись в мое лицо, тихо сказал, качая головой:

– Не надо быть психологом, чтобы понять, что с вами. Если бы я не опасался быть вызванным вами… я бы сказал, что глупо так переживать за девушек спецобслуживания. Но это ваше право – влюбляться, в кого вы хотите. Вы же свободный пилот. Вольный пилот. – Он улыбнулся и добавил: – А я нет. Один боец останется, чтобы проводить ее на борт нашего корабля. Прощайтесь скорее.

Все они, кроме самого коренастого бойца, вышли в шлюз. А крепыш поправил на груди тупорылый армейский излучатель и замер, словно он вообще ни при чем.

– Кать… – Я отчаянно посмотрел на девушку.

– Не надо, Алекс, – попросила она почти холодно. – Помни, о чем мы говорили. И лучше улетай. Не жди меня. Делай свои дела и улетай. Я уже не уверена в том, как у меня там все сложится.

– Я не могу, – сказал я, чувствуя, что теряю самообладание.

– Можешь… – сказала она жестко и развернулась к шлюзу. Она уже зашла в него, когда я дернулся за ней.

Боец остановил меня ладонью в грудь и проговорил:

– Простите, сэр. Военный корабль – это режимный объект. А у вас нет доступа. Оставайтесь на своем корабле. Через пять минут нас расстыкуют.

Он вышел и закрыл за собой внутреннюю дверь шлюза.

Впервые за восемь месяцев я остался один. Совсем один в такой, казалось бы, родной раньше коробке. Теперь она меня пугала. Она на меня давила. Грудь сжимало от тоски и страха. Я ринулся в рубку и на ходу скомандовал:

– Обзор!

– Не имею права до расстыковки, – ответила спокойно Личность. – Соединенный с нами корабль обладает статусом военного. А мы гражданское судно.

– Дай тогда обзор навигации! – взмолился, надеясь, что выдрессированная вложенными законами Личность не откажет.

– Это легко, – ответила Личность и подала изображение на навигационный экран.

Обзор чисто технический, используемый для целенаведения и ручной стыковки, многого мне не показал. Но я видел, как бесшумно отделился сторожевик. Я даже порты ракетные у него разглядел. Только я не был богом, чтобы видеть сквозь броневые пластины сторожевика. Чего я только в тот момент не думал! Я так боялся за нее. Что с ней будет? Как я ее найду? Господи… зачем она выбрала этот путь?!