Владыка Ивери

Глава 10. Алекс

Я не видел Катю почти три недели, пока выполнял полевые археологические работы. Обосновавшись на втором материке, я внимательно, метр за метром, изучал четыре объекта, которые служащими ВКС были ошибочно возведены в ранг городов. В мою задачу входила стереосъемка всего, что могло представлять какой-либо интерес для исследователей. Проведение анализов грунта в районе объектов. Замер других показателей и непосредственная работа с объектами. Вот чем я занимался там. Но… Делал я это, честно говоря, принуждая себя. Тяжелая работа давала мне на время забыть о НЕЙ. Интересные находки, что я обнаруживал на объектах, помогали мне отвлечься от мысли, где она и чем сейчас занимается в своем спецобслуживании.

Материала скопилось очень много. Я уже не знал – заниматься чисткой памяти корабля или скинуть на носители и позже разобрать, что действительно важно, а что представляет ненужный хлам. Это хорошо, что я сразу после посадки на Иверь передал контейнер из грузового отсека получателю. А то места не хватило бы ни на что. Трюм, заполненный образцами, был похож на груз безумного рудовоза, где чуть ли не каждый образец был в отдельном пакете с подробными записями, где и когда был изъят…

Что меня поражало во всей этой истории, так это то, что, несмотря на явное искусственное происхождение этих объектов, в частности пирамидальных сооружений «А» и «Г», я нигде не мог найти остатки бытовых предметов самих строителей. Металлоискатель обнаружил в глубине куполообразного объекта «Б» некое скопление металла, и, собственно, это было моей последней надеждой раскрыть тайну, кто это все строил и, главное, зачем. Вокруг же самих объектов не было ничего, что говорило бы об их создателях. Но я не отчаивался и с самого утра приступал к осмотру площадей вокруг объектов в надежде, что вот именно сегодня мне попадется под травой, проросшей в стыках плит, что-то важное, что я обнаружу полузасыпанное нечто.

Но поиски были тщетными, и я, чтобы не отчаяться совсем, приступил к объекту «Б», в котором рассчитывал найти что-то значительное. Ведь не будут просто так замуровывать металл под камнями. Начав демонтаж стены строения, я по плану сканирования должен был сравнительно быстро добраться до этого непонятного мне вложения. Действовал я предельно осторожно, чтобы не обрушить кладку выше своего вторжения. Нумеруя изъятые глыбы, я складывал их под корпусом корабля, чтобы в случае дождя они оставались сухими. Мне еще предстояло поработать с раствором, который их скреплял.

До объекта я добрался через два дня осторожной работы. Уперся в металлическую стену, обойти которую, не разбирая огромного участка кладки и не рискуя обрушить конструкцию, я уже не мог. Поразмыслив над проблемой, я решил использовать ультразвуковой прибор для обнаружения в корпусе микротрещин и каверн в металле. Прибор, используемый сугубо для ремонта, оказался как нельзя кстати. Именно он показал полость за тридцатисантиметровым слоем металла.

Инструкции по раскопкам курганов и религиозных захоронений настоятельно требовали, чтобы я прекратил свои работы, пока специалисты не разберут весь объект и не будут уверены, что в металлический саркофаг, или что это еще было, нельзя проникнуть, не вскрывая его варварским методом.

Сознаюсь, возникло редкое и нездоровое желание взять резак и пропилить себе проход в этой стене. Но идею пришлось оставить по банальной причине – мне даже пробы с металла взять не удалось. Намучившись с резаком и пытаясь им хотя бы металлические опилки набрать, я вынужден был отступить.

Металл очень напоминал литые корпуса автоматов для исследования солнечной короны. По крайней мере, резак был бессилен против него.

В конце концов я последовал инструкциям и после изучения камней кладки и скрепляющего состава восстановил целостность строения. После этой колоссальной работы, провернутой в одиночку, я, откровенно скажу, нуждался в отдыхе. Проспав на корабле почти сутки, я поднял его и, перебравшись на первый материк, попросил разрешения на стоянку на территории базы ВКС. Но не только ради отдыха я направился к кораблям эскадры. Я очень хотел увидеться с Катей. Поделиться с ней своими открытиями. Впечатлениями.

Меня сначала не хотели парковать, но потом по личному распоряжению адмирала, которой по моей просьбе доложили о том, что я здесь на работе для Королевского географического общества, меня засунули на дальний охраняемый участок береговой полосы. Сослались на то, что мой корабль слишком старый и портит вид, который открывается из каюты адмирала. Я посмеялся и заполнил портовый договор.

Я покинул корабль буквально с одной сумкой на плече. До «Камня» меня проводил свободный от дежурства пилот, чья пинаса стояла недалеко от моего корабля. В гостинице, как гражданский, я был по обыкновению всунут на верхние этажи. Добравшись до своего номера, я был приятно удивлен. Никогда офицерские гостиницы не блистали роскошью и свободой, но мой номер был на редкость просторный и светлый. Обзорная стена открывала вид на океан и пляж одновременно, и от созданного впечатления мне начало казаться, что я не на Ивери в гостинице эскадры, а где-нибудь на Ягоде в приморском отеле не последней звездности. В общем, номер мне очень понравился. Я раскидал вещи из сумки в шкаф и на кровать. Переоделся из своего старательского комбинезона в приличную, на мой взгляд, робу инженера. Только куртку накинул сверху с логотипом моего корабля на спине.

Питаясь довольно плохо во время работ, я решил исправить положение обильным завтраком в одном из пяти ресторанов гостиницы. На мою радость, ближайший из них оказался буквально метрах в пятидесяти от моего номера по коридору в направлении кормы корабля-гостиницы. Прекрасный вид с высоты птичьего полета из обзорных окон этого ресторанчика делал его достаточно популярным. И хотя время было непонятное – завтрак прошел, обед еще не начался, – почти все сидячие места были заняты. Про столики рядом с обзорными окнами и говорить не приходилось. Пришлось мне опять задвигаться в дальний угол. Такая вот судьба гражданского на флоте – быть вечно задвинутым.

Я сделал заказ и, ожидая, невольно прислушивался к разговорам соседей.

Женщин было чересчур много. Причем молодых, красивых, с нашивками пилотов на форменных куртках. Раньше, еще до меня, женщин на флоте можно было по пальцам пересчитать, и подняться им выше полковника было просто нереально. Адмирал Орни – исключение не по причине своих великолепных способностей. Видал я и поумнее ее. А по праву рождения. Ну, согласитесь, кто будет целую герцогиню держать на вторых ролях? То, что даже Его Величество – всего лишь полковник собственного полка, ничего не значит. Родня герцогини проела ему всю плешь и печень бы склевала, если бы он не дал Орни адмиральских погон. Но адмирал оказалась вполне удачным выбором. В меру преданная, отстаивающая на первом месте интересы своего клана, она в то же время неотрывно связывала себя с правящим классом и не представляла, наверное, даже в теории, как это – пойти против Короны. Пока она была у руля, ее эскадру можно было хоть в соседнюю галактику отправлять. Да и чрезвычайные происшествия в ее частях случались значительно реже, чем в той же эскадре Ветров Альмы. Наверное, потому что половина ее экипажей состояла из женщин.

Девушки-пилоты буквально передо мной обсуждали вполне секретные вещи. Не думаю, что адмирал или служба внутренней безопасности во главе с контрразведкой поняли бы их желания поболтать при чужаке… Да и сами бы они осудили себя, взглянув со стороны. Но, увлеченные беседой, они не обращали на меня ровным счетом никакого внимания и довольно эмоционально обсуждали предстоящий разведрейд с Ивери в сторону соседних звезд. Насколько я понял, рейд предстоял на следующей неделе, и в нем будет участвовать крейсер со специалистами на борту и два судна технической разведки. Обычно в такой недалекий исследовательский полет уходил один крейсер с десантом, но «некие сигналы» заставили адмирала послать с ним еще и «барражирующие сканеры». В общем, это все было так загадочно и интересно, что я чуть не остановил девушек, когда они, расплатившись, поднялись, чтобы уйти. Было бы забавно: «Девчонки, погодите, расскажите поподробнее вот с этого секретного места». Кстати, тоже не менее интересно: они бы меня сами скрутили или вызвали бы палубную полицию?

Подали завтрак, и, пока я ел, место девушек за столиком передо мной заняли двое десантников. А вот этих я не переваривал. Кичливая, наглая, хамоватая и развратная десантура меня откровенно раздражала. Я постарался быстрее доесть и вернуться к себе.

Шикарная постель приняла меня в свои объятия. Немного поворочавшись на ней и подумав, как и с чего начинать поиски Кати, я как-то незаметно уснул. Что мне снилось, я не помню, да и неважно это. Главное, что я выспался уже до этого, но после плотного завтрака снова захрапел, теряя драгоценное время. Хорошо, что ближе к вечеру меня разбудил видеофон в номере. Я подскочил с постели, жутко удивленный тем, что мне кто-то может звонить сюда. Уже совсем уверенный в том, что это ошиблись номером, я включил связь и увидел капитан-лейтенанта, который, вежливо поздоровавшись, сообщил, что именно меня хотят видеть в аналитическом отделе научной разведки эскадры. Причем желательно, чтобы я успел до конца рабочего дня. Я пожал плечами и, приведя себя в минимально приличное состояние, пошел искать этот аналитический отдел.

Угу… Представьте, как на меня люди смотрели, когда я о нем спрашивал: «Где у вас тут разведка, не подскажете?» Наконец я нашел офицера, дежурного по кораблю. Да-да, несмотря на то, что «Камень» был де-факто гостиницей, он оставался кораблем эскадры и на нем даже вахту несли офицеры экипажа. Этот офицер объяснил мне, что отдел аналитики находится на «Патриоте», и даже от руки нарисовал мне, как попасть на корабль по мосткам, что пересекали всю акваторию.

До эсминца «Патриот» было только на бумаге просто добраться… Я же потратил на это почти час. И когда через час я предстал перед вызвавшим меня капитан-лейтенантом, он не без ехидства спросил, уж не заблудился ли я по дороге. Я не стал отвечать на этот выпад, понимая отношение офицера к гражданским. Разговор мне предстоял не с ним, а с учеными, хоть и в военной форме. А ученая обстановка за эти годы для меня стала ближе и роднее.

Всего в комнате, в которую меня проводили, находилось пятеро довольно пожилых научных сотрудников Отдела, несколько их помощников и помощниц, два офицера контрразведки и один представитель адмирала. Причем последние трое за все время ни слова не вымолвили.

Когда меня ввели в помещение, все собравшиеся обсуждали что-то важное, о чем я не имел ни малейшего понятия. Разговор протекал в довольно резкой форме. Научные сотрудники от души издевались друг над другом, но почти сразу смолкли, когда заметили меня. Меня попросили присесть перед собравшимися и рассказать хотя бы вкратце о моих находках. Если бы я знал, по какому поводу меня вызывают, я бы захватил результаты анализов и образцы, а так пришлось все своими словами излагать.

– Строения относятся скорее к мемориальному или религиозному комплексу, – сказал я. – Точнее пока не установить. Вокруг нет других сооружений, так что мнение, что это остатки города, ошибочно. Камень доставлен издалека. В округе нет даже под всеми почвенными слоями подобных пород. Глыбы достаточно внушительные, чтобы оценить объем труда. Скрепляющий состав мало напоминает цемент или все, что нам известно. Это органика. Точнее опять-таки сообщить не могу. Моя корабельная лаборатория не обладает такими мощностями, чтобы провести анализ и подобрать аналогии. Состав известен, но с чем его можно сравнить, неясно. Я могу передать вам часть образцов для ваших исследований.

– Да, мы обязательно осмотрим, что вами собрано, и, если разрешите, отберем себе для исследований часть вашей… эээ… добычи, – кивнул головой седовласый ученый. – Расскажите, что вообще необычного, что поразило вас в этих сооружениях.

– Что необычного? – пожал плечами я. – Да все. И местоположение. Это низина. Обычно такого плана сооружения мы находим, наоборот, на возвышенностях. Непонятно и то, что вокруг нет ни малейшего намека, кем и зачем все это воздвигнуто. Объекты своими сторонами не привязаны к магнитным полюсам планеты, чтобы проводить какие-то аналогии с земными. Объекты даже по отношению друг к другу находятся под такими углами, что просто, как бы это сказать… неудобно, что ли? Этот металл внутри объекта «Б»… Там надо, как говорится, садиться и долго вести именно полевые работы, а не так, как я, – налетом схватил и побежал. И там нужна лаборатория вашего уровня. Военного.

Собравшиеся кивали, некоторые переговаривались между собой. Я сидел перед ними, словно не понимая, зачем меня сюда притащили. Ну, сказал пару слов, так отпустите. Хотите что-то взять из груза? Да на здоровье, я все равно скоро опять к этим непонятностям полечу. А сейчас мне спешить надо. Мне бы Катеньку найти. Но время шло и шло. Меня о чем-то спрашивали, я отвечал, что помнил. Что не помнил, отсылал к отчетам, готовый их представить. Так что сразу мне сбежать не удалось. С совершенно необычным предложением выступил один из ученых. Тогда я еще не знал, что он руководитель группы.

– Алекс, дело в том, что у нас очень маленький штат сотрудников. И почти все сейчас работают с биологическими объектами. Каталогизируют Иверь и раскладывают ее по полочкам. Наша группа буквально состоит из двух десятков человек. Ну и по мере надобности нам придают бойцов армейских подразделений. Вы бы не хотели к нам присоединиться и поработать с этими объектами и минералами? У меня есть два ваших отчета по Омелле, буквально на днях пришел с пополнениями, вы на редкость внимательный и дотошный человек, хотя и не обладаете навыками, нужными в работе археолога.

Я пожал плечами, мол, а чего вы хотели от тупого пилота.

– Поработайте на нас, – снова попросил ученый. – Вы получите стаж службы и довольно приличный счет на карту.

– Я тут ненадолго, – сказал я. – Максимум на полгода. Да у меня и контракт с Обществом, вы же знаете… Они не сторонники, когда их сотрудники передают материал другим структурам. Или работают на них. Материал всегда должен быть эксклюзивным.

– А что вам мешает? – удивился ученый. – Мы же не публикуем своих работ и отчетов. Только когда их от нас требует то же географическое общество. И то если разведка разрешает.

Ученый кивнул в сторону троих присутствующих, сидевших в сторонке. Разведчики нисколько не смутились. Они вели себя так, словно их мне только что представили, – кивнули и улыбнулись. Я пожал плечами и сказал:

– Ну, если и правда все будет, как вы говорите, то почему бы и нет, – согласился я.

– Вот и хорошо, – удовлетворенно сказал он. – Завтра вам надо будет прийти сюда же… Сегодня уже поздно, мы никого не найдем. И мы вместе с вами оформим все бумаги, вас поставят на довольствие. Жить будете на этом же корабле, так что завтра сразу с вещами приходите. Хорошо? И завтра же мы осмотрим ваши образцы и отчеты. Согласны? Вот и замечательно. Всем спасибо. Особенно Алексу, что нашел время с нами встретиться. До завтра.

До понтонных мостиков меня проводила совсем молоденькая, не старше двадцати пяти лет, помощница одного из ученых, и, пожелав хорошо отдохнуть вечером, улетела на лифте вверх к шлюзу. Я же направился по уже освещенным прожекторами мосткам к «Камню». Никуда особо не торопясь, я шел, вслушиваясь в легкий плеск волн о понтоны. Мимо меня на «Патриот» спешили люди в форме. Пару раз меня кто-то обгонял, обходя, словно прокаженного. Я подумал, что мне стоит выпросить форму, чтобы не так уж сильно выделяться на общем фоне.

Я добрался до лифта лайнера, когда стало уже совсем темно и множество незнакомых звезд высыпало на небосклоне. Я с восхищением наблюдал почти пятнадцать минут за двумя лунами Ивери и даже пожалел, что не взял с собой камеру. Все-таки по статистике чистые ночи в этой части материка были не таким уж частым явлением.

Вообще, конечно, вид поражал разум своей необычностью. Кое-как освещенная акватория с гигантскими кораблями на ее поверхности, и над этим, пуская по воде световые дорожки, обе луны, что так и не приобрели себе названия за все время присутствия здесь землян.

Оторвавшись от красочной картины летней ночи, я не спеша прошел мимо дежурного бойца на трапе и вошел в прозрачную кабину лифта.

Жажда видеть Катю переборола во мне все остальные чувства и желания. Сколь ни было сильно желание принять душ и поесть, я направился на ее поиски. Я уже почти сутки был на корабле, а так и не увидел ее.

Быстро добравшись до регистратуры, я поинтересовался, где на корабле комнаты спецобслуживания. Меня разве что не послали открытым текстом:

– Гражданским не положено. Спецобслуживание – это только для служащих эскадры.

Я сначала опешил, а когда собрался с мыслями, спросил:

– Простите, но я что, не могу встретиться со своей знакомой вне ее рабочего времени?

Дежурный флегматично ответил:

– Не можете. В ту часть корабля гражданским проход запрещен.

– И что мне нужно, чтобы туда попасть или чтобы мне вызвали мою знакомую? – спросил я спокойно.

Дежурный по регистратуре, презрительно хмыкнув, сказал:

– Поступить на службу.

Я с умным видом покивал соображая. Наконец я нашелся что сказать:

– Так за чем дело встало, вы можете связаться с аналитическим отделом научной разведки, они вам подтвердят, что я состою на службе в полевой группе.

Недоверчиво осмотрев меня, дежурный спросил:

– Тогда предъявите вашу карту, чтобы я был уверен, что вы меня не обманываете.

– У меня нет карты. Я только принят. Сегодня только приехал. Буквально только принят в штат, понимаете? Завтра все документы оформят, и я приступлю к работе на втором материке. Так что завтра повидаться с ней не смогу. Сделайте звонок – вам подтвердят. И вы меня сильно обяжете, если поможете мне увидеться с ней.

Поджав губы, офицер что-то прокрутил в уме и сказал:

– Ладно, присядьте вон туда, я сейчас наведу справки.

Он быстро обзвонил, кого считал нужным, и после этого стал искать Катю.

– Екатерину Родину ждут в регистратуре. Нет на месте? Далеко? О’кей. – Он обратился ко мне с вопросом: – В каком номере на каком уровне вы остановились?

Я сообщил, а офицер, передав это в трубку, попросил оставить сообщение, что ею интересовались, и сообщил кто и откуда. Я поблагодарил офицера и услышал от него:

– Не за что. Появится – ей передадут. Она сама вас найдет. Если, конечно, захочет. Они могут добровольно месяцами не выходить со своих палуб. – Он хитро подмигнул мне и больше не обращал на меня внимания.

В комнате я завалился, не раздеваясь, на кровать, выключил освещение и, полузакрыв глаза, наслаждался видом и светом лун, что освещали мое жилище. Мне было приятно, расслабившись, лежа на боку, рассматривать темное море с фосфоресцирующей линией прибоя и береговую линию с лесом, который был слабо освещен огнями эскадры. Минут через пятнадцать такого отдыха я заметил, как недалеко на берегу разгорается костерок.

Из любопытства дал команду увеличить изображение, и компьютер, управляющий оптикой окна, послушно исполнил. На берегу устроилась компания молодых людей – девушки и парни, явно пилоты, судя по специфическим комбинезонам. Я заметил нешуточный арсенал спиртного у них под ногами. А увидев, как они, дурачась, готовят барбекю, даже позавидовал, тем более что с моего не то завтрака, не то обеда прошло много времени, и от хорошего куска мяса я бы точно не отказался. Рассуждая о еде, я задремал, так и не приказав снять увеличение. Жесткая переработка за последний месяц сказывалась так же жестко. Организм был готов спать где угодно и когда угодно. И ведь в дреме я сам себя убеждал, что только полежу еще немного, а потом встану и умоюсь. Но, конечно, когда незапертая дверь раскрылась и на пороге появилась Катя, я уже, можно сказать, крепко спал. Несложно представить, как я просыпался.

Катя, присев на краешек кровати, склонилась надо мной и провела своей ладошкой по моим волосам. Я испуганно открыл глаза и увидел ее силуэт, освещенный лунами. Испуг отпустил, и я улыбнулся моему ночному, как мне сначала показалось, видению. Ее волосы напоминали серебристую ауру, и я невольно запустил в них свою пятерню. Она не отстранилась и даже, наоборот, прижалась к моей ладони щекой. Мы молчали. И я, пытаясь хоть как-то нарушить молчание, произнес запоздало:

– Привет…

Я скорее чувствовал, чем видел, что она улыбается. Но, убрав от себя мою руку и положив ее мне на живот, она спросила тихо:

– Зачем ты приехал?

Стараясь отвечать мягко, контролируя голос, я сказал:

– Мне плохо без тебя. Я работать не могу. Вместо работы черт знает какие мысли в голову лезут.

– Какие? – спросила со спокойной улыбкой Катя.

– Ну, что ты тут… в спецобслуживании. – Я понимал, что не стоит об этом говорить, но ничего не мог с собой поделать.

Она склонила голову набок и сказала:

– Ты же знаешь, что так надо. Да и притом, не думала, что ты так старомоден, чтобы презирать меня за это…

– Я не… презираю. Неправда. Просто мне неприятно это – и все. Даже больше. Меня это жутко бесит. А умом-то я понимаю все. Или почти все. – Я опомнился и спросил: – Ты встретилась со своими?

– Тс-с-с, – поднесла Катя пальчик к губам. – Не надо об этом. Да, встретилась.

– Ура! – тихо воскликнул я. – Значит, мы теперь можем улететь? Точнее, ты теперь можешь контракт разорвать? Разрывай, полетели со мной на второй материк, я тебе там такое покажу…

Она грустно улыбнулась и сказала:

– Пока не могу. Надо еще кое-что сделать.

– Только не говори, что ты будешь лично в мятеже участвовать… – сказал я насупленно и почувствовал ее ладошку на своих губах.

– Ты хочешь погубить меня? – спросила она, наклоняясь ко мне. – Это военный корабль, здесь могут прослушиваться и просматриваться любые помещения.

Я поцеловал ее пальчики и сказал с грустью:

– Кать… Ну, пожалуйста, пойми меня. Я не могу так. Мне нужно быть с тобой. Я смогу дать тебе все, что пожелаешь! Поверь, у меня есть спрятанные резервы. Это настоящие сокровища, если их до Земли дотянуть. Ты будешь богата. Знаменита. Я остепенюсь, и моя родня будет рада той, которая вернет меня домой. Я поступлю на королевскую службу… Катя! Полетели со мной. Брось тут все к черту. Ну не твое это… да еще это спецобслуживание! И воевать – это не твое… прости, сорвался. Я не буду больше… Все. Честно – не буду.

Я лежал на спине и смотрел на ее профиль, а она, удрученная моими словами, разглядывала увеличенную картинку веселящейся летной молодежи.

– Ты не понимаешь. Ты хочешь сделать меня богатой… знаменитой… дать мне все, что я пожелаю… Но я богата. Да, Алекс, я богата. Не смотри так на меня… Неужели ты думаешь, что в наше время революции могут устраивать бедняки? На все нужны деньги. И они у меня есть. И у моих сторонников. Но кроме денег нужны еще мы сами… целиком, без остатка. Я не рядовой связной. Я координатор. И, Алекс, надеюсь, ты понимаешь, что у меня нет пути назад. Если я сбегу, то те, кто от меня зависит, обязательно попадутся, пытаясь выйти на связь с другими. Ловушки разведки кругом. Я не могу бросить тех, кто мне поверил и идет за мной. Тех, кто думает, что можно жить без аристократии. Без газовых камер за незначительные преступления. Тех, кто верит в человечество, а не в Корону. Тех, для кого не существует доменов и сфер влияния. Тех, для кого и правда все люди братья. А ты мне предлагаешь бросить таких сильных… таких великих людей буквально в лапы контрразведки. Сбежать… Я не могу. Прости, если можешь.

Она замолчала. Повернулась ко мне и долго всматривалась мне в глаза.

– Ты хочешь сделать меня знаменитой? – спросила она усмехнувшись. – Я знаменита. Ты не представляешь – насколько. Думаю, нет ни одного сотрудника – штатного или внештатного – спецслужб Короны, которые бы не знали меня. Правда, с другой внешностью и под другой фамилией.

– А как тебя на самом деле зовут? – удивился я.

– Для тебя я всегда буду Катей… – мягко сказала она и снова провела рукой по моей голове. – И не думай ни о чем плохом. Если можешь, конечно…

Я мягко поймал ее руку и прижал ее ладонь к своим губам.

– Бедная моя Катенька… Ты должна выйти из всего этого. Ты должна жить… Без тебя я чувствую… и я не смогу. – Не в силах сдержаться, я зашептал горько: – Господи, как все глупо-то… Я встретил девушку и полюбил ее. А она верна уже только одному… демону кровавой резни. Я ненавижу мятежи… Я знаю их бессмысленность. И я не хочу потерять тебя в водовороте очередной бойни. Я ушел из флота только потому, что не понимал войны с Орпеннами и войны против своего народа, желающего жить по-другому. Но это не значит, что я смогу пойти против Земли… против брата… будь он неладен. Против отца… Против дома и семьи. Я хочу так мало в этой жизни… чтобы ты была со мной. Неужели это так много или я тебе настолько не нравлюсь?

Катя склонилась ко мне и зашептала на ухо:

– Ты мне нравишься. Правда. Я уже говорила тебе об этом. Но дело есть дело. И наши «нравится» или «нет» тут никого не интересуют. Я взялась за это дело. Я доведу его до конца. Но ты зря прилетел, Алекс… Прости… но, правда, зря. Я не смогу быть с тобой… сейчас. А ты не сможешь быть со мной потом… Это правда. Ты просто не видел, как это страшно. Тебе кажется, что ты знаешь, как это противно. Тебе кажется, что ты понимаешь или представляешь. Ты будешь ненавидеть и презирать меня и за то, что я шла таким подлым путем через спецобслуживание, и за то, сколько жертв тут будет. И сколько из них будет не виновных ни в чем, кроме того, что оказались не в то время на нашем пути. Но так надо. По-другому не получится. Те, кто у власти… та же Орни… не отдадут эту власть без крови. Кровь – это плата. Всегда ею была. Кровью можно оплатить любые счета. Нет таких ценностей во Вселенной, что нельзя было бы оплатить кровью. И свобода – это ценность, и мы платим за нее. И своей кровью тоже….

Я посмотрел на нее, и горечь подкатила к горлу. Так плохо мне не было никогда. Я был уверен, что так тошно мне не будет больше никогда. Хотя, как жизнь показала, я ошибался.