Властелин страны кошмаров

Глава 22

Джим лежал на спине, под головой оказалась подушка, пахнувшая лавандой. Он попробовал шевельнуться и почувствовал, что грудь и плечи спеленуты, как у мумии. Он лежал и размышлял, кто же его раздел.

Крыша наклонно уходила вверх, значит, он был в мансарде, задернутые занавески означали ночь. Его вещи были аккуратно развешаны на плечиках на дверце массивного дубового гардероба. Кроме шкафа никакой другой мебели в комнате не было, только раковина и стул. Кажется, дом был старый, потолок поддерживали балки, стены были заново оштукатурены. Джим не имел понятия, где он находится, кто его привез сюда и зачем. Он даже не знал, который час, потому что часы у него забрали.

Поблизости был кто-то еще: Джим слышал приглушенные голоса. Он попробовал встать, заранее приготовившись к тому, что сейчас его настигнет приступ острой боли. Но ничего не произошло. Спина ныла, но раскаленная железка, похоже, куда-то пропала.

Немного приподнявшись, он отдышался. Теперь он мог осмотреться получше. На раковине он заметил две стальные кюветы, ножницы, около дюжины хирургических лезвий и наполовину использованный большой рулон ваты. Еще стоял пузырек какого-то антисептика, а рядом — фотоаппарат-полароид. Под раковиной лежал пластиковый пакет для мусора, перевязанный проволочкой, судя по виду, полный. На этот осмотр ушли все силы. Джим в изнеможении опустился на подушку.

Голоса звучали глухо, один из них, похоже, принадлежал Рашели. Судя по всему, она устраивала головомойку своему собеседнику, игнорируя его замечания.

Где-то внизу открылась дверь — голоса зазвучали громче — и снова захлопнулась, на лестнице раздались шаги. Сердитый голос все еще звучал у него в ушах, пока Джим пытался сосредоточиться на визитере, который поднимался к нему по лестнице.

Шаги стихли. Дверь приоткрылась, в комнату заглянул молодой человек, несколькими годами младше Джима. Он удивился и занервничал, когда обнаружил, что Джим очнулся.

— Как вы себя чувствуете? — спросил он.

— Как будто нанюхался кокаина. Как я должен себя чувствовать по-вашему?

В горле у Джима пересохло, и голос звучал хрипло.

— Похоже, все идет как надо.

Молодой человек взял стул, стоявший у раковины, и передвинул его к кровати. Джим решил, что это Роджер Жено. Он был похож на свою кузину, хотя было ясно, что он не такой крутой, если, конечно, это слово можно отнести к такой девушке, как Рашель.

— Сколько я пробыл без сознания? — спросил Джим.

— Примерно пятнадцать часов. — Роджер сел. — Вы были в неважном состоянии.

— А что будет, когда кончится действие наркоза?

— Все будет хорошо. Мы немного привели вас в порядок, вот и все. Рашель вам объяснит.

Джим глянул на инструменты, лежавшие на раковине, и задумался, чем ему грозит подобное «приведение в порядок». Он поинтересовался:

— Могу я хотя бы узнать, где мы находимся?

После минутного колебания Роджер произнес:

— Мы в Гранд Брире. За Сен-Назером, среди болот. Изрядная глухомань. Здесь вас никто не найдет.

— Это ваш дом?

Роджер покачал головой:

— Мы его снимаем.

Внизу послышалось какое-то движение, голоса смолкли. На улице хлопнула дверца автомобиля, минуту спустя Джим услышал, как кто-то запускает двигатель машины.

— Похоже, Рашель удалось подкупить доктора?

— Не совсем так, — сказал Роджер, и Джим заметил, что ему неловко.

Прежде чем Джим успел спросить, что он имел в виду, Роджер заговорил сам:

— Приглашать врача было бы слишком рискованно. Врач обязан заявить о том, что он обнаружил, а мы не знали, что с вами такое.

— Так кто же..

— Мы обратились к главному специалисту завода в Сен-Назере. Не волнуйтесь, он все сделал отлично. Он много практиковал на кроликах.

— Меня оперировал ветеринар?

— Он все проделал очень аккуратно, — настаивал Роджер.

— А если он тоже окажется человеком Ризингера?

Роджер пожал плечами:

— Это уже забота Рашели.

Джим откинулся на подушку. Пятнадцать часов без сознания и четыреста километров дороги не оставили почти никакого следа в его памяти, только смутное беспокойство. Он вдруг почувствовал симпатию к Роджеру. Сейчас, должно быть, часа три ночи, а Роджер на ногах с прошлого утра.

Рашель поднялась к ним несколько минут спустя. Ее глаза победно поблескивали: похоже, последнее слово в споре осталось за ней.

— Либо он на нашей стороне, либо его карьера рухнет. Я поставила его перед выбором, — сказала она.

— Почему же я не чувствую себя в безопасности? — произнес Джим, он все еще переживал при мысли о том, что его оперировал ветеринар.

— Ты в полной безопасности.

Рашель прошла к раковине и стала перебирать хирургический хлам. Она объяснила, что они заманили ветеринара в этот дом, дав понять, что он участвует в секретной работе, откапывая некие скандальные факты, которые будут использованы в борьбе с конкурентами компании. Роджер фотографировал все стадии операции, чтобы использовать в качестве доказательства, и он позаботился, чтобы на нескольких снимках лицо врача было отчетливо видно.

— У него нет лицензии для работы с людьми, — объяснила Рашель. — Он на нашей стороне, ему некуда деваться.

— На нашей стороне в чем? — Джим задал вопрос, одновременно размышляя, принесет ли Рашель снимки, чтобы показать ему, и от души надеясь, что она этого не сделает.

Вместо этого Рашель взяла одну из стальных кювет:

— Это очень важно, Джеймс, — сказала она. — Мы долго ждали такого удобного случая, правда, Роджер?

Роджер пожал плечами, не проявляя особого энтузиазма. Рашель подошла, села на кровать к Джиму и поднесла кювету так, чтобы ему было видно:

— Вот что причиняло тебе мучения.

Джим посмотрел. Она чуть наклонила кювету, на дне скопилось немного воды с кровью. В этой лужице лежало нечто, напоминавшее пластиковую пулю.

— Что это? — поинтересовался Джим.

Рашель взглядом попросила Роджера объяснить технические детали.

— Эта полая пластиковая капсула, — начал он, — используется для постепенного введения некоторых лекарственных препаратов в течение длительного времени. Лекарство растворяют в жидкой силиконовой основе, потом оно просачивается через диффузионное отверстие. Я наблюдал, как похожие капсулы используют во время опытов на крысах и обезьянах, но такой, как эта, прежде не встречал.

Она казалась маленькой и безобидной.

— Вы можете определить, когда мне ее вшили?

— Очевидно, несколько недель назад. Это делается очень просто, вроде выстрела из духового ружья. Ее разместили так, чтобы вы ее не почувствовали и не могли заметить шрам.

— Пока она не сдвинулась с места, — добавила Рашель. — Тогда-то ты и почувствовал ее.

Несколько недель назад! Он не имел представления, когда и как над ним проделали такое. Но по времени это совпадало с возвращением его кошмаров после годичного перерыва. Роджер сказал, что сейчас капсула пуста, возможно, внутри сохранились следы химического препарата, но лично он в этом сомневается. Изначально методика с капсулой была разработана для капельного введения амфетаминов в кровоток животных. Обычно при длительном воздействии большие дозы вызывали нечто вроде психоза.

— Может быть, в этом все дело? — спросила Рашель, но Роджер покачал головой.

— Амфетаминный психоз подробно описан. В этом нет никакого смысла. Мы на верном пути, но нам нужны еще факты.

Конкретные факты. Без них это просто забавная история для воскресных газет. Важно было узнать, что ввели Джиму, где и когда, но больше всего им хотелось знать, зачем это было сделано.

Обсудив все это, они подошли к самому важному моменту: исчезновению Джима на собачьей станции и последующему его появлению в школе несколько часов спустя. Но тут Джим оказался не в состоянии им помочь — он ничего не помнил. Роджер выяснил судьбу станции, заглянув в справочник компании: станция была закрыта, сотрудников разбросали на другие объекты. Джиму показалось, что Рашель злится на него, словно он нарочно скрывает нужную информацию.

Может быть, отчасти она была права. Люди иногда поступают подобным образом, если воспоминания мучительны, разве не так?

Кончилось тем, что Рашель стремительно вскочила, кровать дернулась, Джима пронзила боль в только что прооперированной спине.

— Я пойду сварю кофе, — бросила она, — а ты подумай хорошенько.

Когда разъяренная Рашель проходила мимо Роджера, он зевал во весь рот, да так и застыл с разинутым ртом. Весь дом заходил ходуном, когда она скатилась по ступеням вниз, минутой позже они услышали, как Рашель бухнула кастрюлю на плиту.

— Она это не всерьез, — произнес Роджер.

— Возможно, вы меня обманули. Но, похоже, она расстроена еще сильнее, чем я сам.

Роджер наклонился вперед. Он выглядел усталым. Кажется, он хотел дать Рашель время выпустить пар, прежде чем самому отправиться вниз.

— Это семейное дело, — сказал он.

— Потому что вы оба — Жено, а не Ризингеры?

— Наши отцы были братьями. Вскоре после войны они основали компанию «Жено кемикалз» и широко развернули дело. Но потом отец Рашели умер, когда ей было два года, а через пять лет ее мать снова вышла замуж.

— Ее мужем стал Вернер Ризингер?

— Из «Ризингер фармацевтикалз». Он обхаживал ее на лыжных склонах. Женитьба дала ему возможность контролировать пятьдесят процентов акций компании «Жено», а потом он предложил такие условия слияния компаний, что мой отец не смог устоять. Отец получил основной пакет обычных акций новой компании, переехал в Базель и стал генеральным директором с правом контроля всего дела. Казалось, это выгодная сделка. Но по швейцарским законам генеральный директор не может вводить в правление членов своей семьи. Поэтому, когда Ризингер выдвинул предложение о дополнительном выпуске акций, который увеличил долю его семьи и свел папину часть к минимуму, оказалось, что папа не в силах с этим бороться. А потом, когда они добились того, чего хотели, они его просто уволили.

— А чего хочет Рашель?

— Только того, что принадлежит ей по закону. Мы оба хотим, ведь теперь мы — единственные представители фамилии Жено. Завод в Сен-Назере изначально принадлежал компании «Жено», но мне никогда не подняться выше должности заместителя директора. У Рашели нет даже этого, хотя она интересовалась всем ходом бизнеса с юных лет. А потом подвернулись вы… — Роджер развел руками, показывая, что остальное ясно и так.

— И каковы наши шансы? — поинтересовался Джим.

— Я согласен с Рашель. Пока это только интересная возможность и ничего более. От заявлений толку мало, нам нужны стопроцентные доказательства. Мы не сможем их раздобыть, пока вы не вспомните, что с вами произошло.

Роджер откинулся на стуле, стараясь удержать зевоту. Ему это почти удалось. Внизу хлопали дверцы шкафа.

Джим устроился поудобнее, чтобы не так болели плечи.

— Возможно, в этом вы ошибаетесь, — сказал он.

— Возможно, но я сам так не думаю.

— Хорошо, — медленно произнес Джим. — Когда Рашель сорвет свою злость на мебели, позовите ее сюда, я расскажу, как мы будем действовать дальше.