Внезапная смерть игрока

ГЛАВА XVI. Цветные листы протоколов

– Поручик, – полковник говорил как никогда официальным тоном, – сейчас вы приведете сюда пани Эльжбету Войцеховскую и будете присутствовать при нашем разговоре. Прошу вас не задавать никаких вопросов, ни мне, ни жене профессора. Никаких реплик, сидите и слушайте.

– Ничего не записывать и не составлять протокола?

– Нет. Сядете сбоку, справа от пани Войцеховской. Значит, она будет сидеть слева от вас, а я на своем обычном месте за столом.

– Слушаюсь. – Межеевский никак не мог взять в толк, что бы значило это странное вступление шефа, но счел за благо ни о чем не спрашивать.

Немирох взглянул на часы. До десяти оставалось пять минут.

– Дежурного внизу предупредить, что Войцеховская будет задержана? – вопросительно взглянул Межеевский на полковника.

– Нет, на это у нас еще будет время.

Поручик вышел и вскоре провел в кабинет Эльжбету Войцеховскую, она, судя по всему, и не предполагала, что ее ждет, спокойно и дружелюбно улыбалась, без тени страха и нервозности поздоровалась с полковником. Села на предложенное ей место.

– Что нового с этим страшным делом? Я все время о нем думаю. Порой мне кажется, что это просто какой-то кошмарный сон, который скоро кончится, и все встанет на свои места, но он не проходит. Увы, это явь.

– Да, – согласился полковник. – Это событие – тяжелый удар для вас и вашего мужа. Надеюсь, что все скоро выяснится.

– Вы знаете, кто убил Лехновича? – спросила Войцеховская. – Но ведь это новый удар для нас – узнать страшную правду, что один из наших близких друзей – убийца. Кто он?

– К сожалению, в данную минуту я пока еще не имею права говорить, тайна следствия. Но не позже субботы истина будет установлена. Я понимаю, что должен вам объяснить некоторые вещи.

– Ах, разве дело в этом! Я вообще предпочитала бы ничего не знать.

– Возможно, нам придется попросить вас с мужем о помощи.

– Ну конечно же, пожалуйста. Мы сделаем все необходимое. Вы можете вполне рассчитывать и на меня, и на мужа.

– Об этом мы поговорим несколько позже. А пока, – продолжал полковник, – я хотел бы пояснить, с какой целью позволил себе пригласить вас сегодня к нам.

– Право, это мелочи.

– В предыдущую нашу встречу я допрашивал вас, можно сказать, неофициально, мы, скорее, просто беседовали о событиях той трагической субботы. Но закон есть закон, и в следственном деле должен фигурировать наряду с другими документами протокол допроса Эльжбеты Войцеховской.

– Поверьте, это все пустяки. Вы можете задавать мне любые вопросы и записывать все, что вам необходимо.

– Мне не хочется злоупотреблять вашим временем, поэтому, основываясь на нашем предыдущем разговоре, я составил краткий протокол. Вам остается его только прочитать и подписать. Если я что-нибудь исказил, пожалуйста, поправьте, а если упустил – допишите. Все это не только разрешается, но и крайне

желательно.

Говоря это, полковник достал из ящика пачку цветных листов с машинописным текстом, протянул их Войцеховской и добавил:

– Мы провели у себя интересное усовершенствование. Надеюсь, оно приживется в следственном отделе. Теперь мы будем готовить протоколы в нескольких экземплярах на разного цвета бумаге, и сразу будет ясно: белый – для суда, красный – для прокурора, зеленый, традиционно, – для адвоката, а голубой – для нашего служебного пользования, желтый – в архив. Это очень удобно. Прошу вас, прочтите и подпишите. Но не все, а только экземпляр на голубой бумаге для нас.

Войцеховская внимательно читала протокол.

– Знаете, у меня нет никаких замечаний, – сказала она, закончив чтение. – Здесь все верно.

– Ну и прекрасно. А то я опасался, что придется переписывать или, того хуже, проводить весь допрос заново.

– Тоже ничего страшного не случилось бы.

– Хорошо. Вот вам ручка, подпишите, пожалуйста, все голубые экземпляры.

Войцеховская подписала листы и вернула всю пачку полковнику.

Немирох вложил документы в папку и спрятал ее в стол.

– Большое спасибо и еще раз простите за беспокойство.

– Вы что-то говорили о нашей вам помощи?

– Да. У нас большая просьба к вам обоим, и к мужу и к вам.

– А в чем дело? Вы так об этом говорите, словно речь идет о чем-то чрезвычайно важном.

– Для нас это имеет принципиальное значение, – пояснил полковник. – Следствие все еще пока сталкивается с определенными трудностями, необходимо уточнить буквально по минутам, как протекала игра, момент начала ссоры и время смерти Лехновича. Показания свидетелей очень разнятся в деталях. Поэтому мы хотим обратиться к вам с просьбой разрешить провести у вас дома следственный эксперимент.

– Только и всего? – Пани Войцеховская сразу успокоилась. А я-то уж думала бог знает что! Конечно, мы согласны. А как вы сможете провести этот эксперимент?

– Очень просто. Мы соберем всех присутствовавших в тот вечер в комнате, где разыгрались трагические события, и секунда за секундой будем их воспроизводить.

– Но ведь господин Лепато уехал в Англию. Нет и профессора Бадовича. Ну и, к сожалению, нет Лехновича.

– Лехновича заменит поручик Межеевский. Он даже немного фигурой похож. Профессора Лепато я постараюсь сам заменить, а Бадович во время ссоры находился в соседней комнате, так что свидетелем фактически не был, без него можно обойтись.

– Как сочтете нужным, – согласилась Войцеховская.

– Давайте договоримся о времени.

– Когда вам будет угодно.

– Лучше, наверное, избрать такой день, чтобы не нарушить планов профессора. Мы ведь знаем, как он занят.

– Может быть, в субботу? В этот день у мужа лекции только с утра. После обеда лаборатория не работает. Поэтому обычно все дружеские встречи мы проводим по субботам. А в воскресенье муж любит повозиться у себя в домашней лаборатории либо пишет.

– Нас тоже суббота устраивает. А в котором часу?

– Может быть, в пять?

– Прекрасно. Итак, в субботу, в пять.

– Я должна сообщить всем остальным?

– Нет, не надо. На сей раз на бридж мы приглашения разошлем сами, думаю, нам никто не откажет.

– Все? Я могу быть свободна?

– Да, все. Еще раз, спасибо.

– В таком случае – до субботы.

– Поручик, прошу вас, проводите пани Войцеховскую.

– Спасибо. Я теперь и сама найду дорогу. – Войцеховская попрощалась и вышла из кабинета.

– Ну и женщина! Высший класс! – восхитился Межеевский. – Как она великолепно владеет собой. Не приходится удивляться, что у нее не дрогнула рука отправить Лехновича на тот свет. Она разговаривала с вами так, словно не имеет к делу ни малейшего отношения. Не будь мне известны показания Потурицкого и если бы я собственными глазами не видел фотографий, то готов был бы присягнуть, что она – сама ходячая добродетель.

– Таковы женщины, – философически заметил полковник.