Внезапная смерть игрока

ГЛАВА II. Бестактный молодой врач

Комната профессора была обставлена на редкость скромно. У одной стены стояла тахта, накрытая пестрым покрывалом, вдоль другой тянулись полки с книгами. Кроме этого, в комнате стоял огромный письменный стол, заваленный бумагами, удобное вращающееся кресло, журнальный столик и возле него два небольших кресла. Сюда и привел доктор Ясенчак своего коллегу. Усадив его в кресло, он протянул пачку американских сигарет.

– Спасибо, не курю.

– Увы, такое о себе сказать не могу. Знаю, как вреден мне табак, но ничего не могу поделать. Несколько раз пытался бросить – все напрасно. Но я, конечно, не затем вас пригласил, коллега, чтобы толковать о вреде курения, когда внизу в комнате лежит умерший человек.

– Неприятная история, – заметил молодой врач.

– Крайне неприятная. Дружеский ужин, дом полон гостей. Бридж. Небольшая ссора за карточным столом, как это нередко бывает, и вот тебе на – человек вдруг хватается за сердце. Едва мы успели уложить его на диван, и он тотчас скончался.

– Тут уж ничего не поделаешь. Даже если бы мы приехали в самый момент приступа, вряд ли удалось бы ему помочь.

– Несомненно. Но что теперь делать? – Ясенчак вопросительно взглянул на собеседника.

– Лично я здесь больше не нужен. Сообщу в милицию и вернусь в больницу на дежурство.

– Именно об этом я и хотел бы с вами поговорить.

– О чем «об этом»? – холодно спросил молодой человек.

– Думаю, вы сами прекрасно понимаете. Какая это неприятность для профессора Войцеховского…,

– Хозяин дома – наш прославленный химик? – изумился врач.

– Именно он. Высокий седовласый господин, который открывал вам дверь.

– Да, для хозяина дома это действительно большая неприятность, – согласился молодой человек. – Милиция, допросы и все прочее… Но я, собственно, тут бессилен.

– Мне хотелось бы избавить профессора Войцеховского от всего этого. Огласка может нанести ему непоправимый ущерб. Вы, вероятно, слышали, что его кандидатура выдвигается на Нобелевскую премию?

– Даже так? Нет, не слышал, хотя знаю, что профессор Войцеховский – крупный ученый с мировым именем. Один из ведущих специалистов в области полимеров.

– Поэтому, я полагаю, мы должны оградить этого человека от излишних неприятностей, к тому же от него не зависящих. Ну посудите сами, его ли вина, что гость, приглашенный на бридж, во время игры внезапно умирает?

– Конечно, Войцеховский тут ни при чем, – согласился врач «скорой», – но вы же знаете, доктор, каковы инструкции…

– Прекрасно знаю, – кивнул Ясенчак. – Как и всякий начинающий врач, я в свое время тоже подрабатывал дежурствами на «скорой». Вместе с доктором Храбонщем, нынешним директором этого почтенного учреждения. Довелось мне поработать несколько лет и судебно-медицинским экспертом.

– Значит, вы понимаете…

– Понимать-то, конечно, понимаю и знаю все требования закона. Но закон законом, как говорится, а жизнь – жизнью. Надо уметь эти вещи различать. Primum поп nосеrе – прежде всего не вредить, это азы врачебной профессии.

– Покойному мы ничем уже не поможем и не повредим.

– Но живым следует помочь.

– Каким образом?

– Весьма простым. Допустим, вы приехали пятью минутами раньше, и доцент Лехнович умер бы тогда не на диване профессора Войцеховского, а в машине «скорой помощи». И никаких проблем. В свидетельстве о смерти значилось бы, что летальный исход наступил от острой сердечной недостаточности во время оказания помощи по пути следования в больницу, а место смерти – ваша больница на Хожей.

– И вы предлагаете мне?…

– Надеюсь, коллега, вы не сомневаетесь, – голос доктора Ясенчака зазвучал строже, – что я не ошибся в диагнозе, сказав вам, что Лехнович умер от инфаркта. Что ни говори, а за плечами у меня два десятка лет практики и я немного разбираюсь в кардиологии.

На лице молодого человека отразилась растерянность.

– Конечно, доктор, – поспешил согласиться он, – даже первокурсникам известно ваше имя. Вы же главный эксперт в стране по кардиологии, один из лучших врачей Европы.

– Ну, вы, вероятно, несколько преувеличиваете, коллега, – благосклонно согласился Ясенчак, питавший слабость, как, впрочем, и всякий, к похвалам в свой адрес.

Воцарилось краткое молчание.

– Ну что ж, будем считать вопрос решенным, – заключил кардиолог. – Вы забираете умершего, а я при оказии рассказываю об этом случае моему другу доктору Храбонщу.

Молодой человек опустил голову.

– Простите, доктор, но я не могу.

– Как не можете? Я же вам сказал, что это инфаркт!

– Но я действительно не могу. Ведь это нарушение инструкции. Мне непозволительно ее нарушать.

– Вам нечего опасаться. Санитар и шофер ничего не поймут, сочтут, что больной без сознания. А чтобы окончательно их сбить с толку, я в их присутствии сделаю Лехновичу укол. Ему это вреда не причинит, а они поверят, что он жив, находится в глубоком обмороке. Ведь вы же понимаете, ради чего это делается…

– Да, но…

– Что вас смущает?

– Я не могу, я действительно не могу.

– Если все это вас смущает, я могу поехать в машине, вместе с вами и сам подпишу свидетельство о смерти. Не предполагал, что молодые врачи ныне так опасливы. Неужто должность врача «Скорой помощи» так трудно получить?

– Не в этом дело. – Молодой врач впервые чуть повысил голос и продолжал более решительным тоном. – Я поступил в медицинский институт и окончил его затем, чтобы исцелять больных, а не участвовать в каких-то сомнительных аферах. Даже если эти аферы кому-то необходимы для получения Нобелевской премии. Надеюсь, вы меня понимаете.

– При чем тут афера? Речь идет просто о товарищеской услуге одного врача другому.

– Я не вижу в этом никакой товарищеской услуги. И вообще удивлен, как вы, врач с мировым именем и безупречной профессиональной репутацией, можете такое предлагать. Я категорически отвергаю ваше предложение. Как врач «скорой помощи» я констатировал факт внезапной смерти. Подлинные причины смерти при обычном осмотре установить нельзя. Порядок здесь предельно ясен и категоричен: вскрытие трупа и проведение расследования компетентными органами, то есть милицией и судебно-медицинским экспертом. Моя первейшая обязанность – уведомить эти органы о случившемся.

– А они тут же арестуют всех присутствующих по подозрению в убийстве, – с иронией подхватил доктор Ясенчак.

– Что предпримут власти – это их дело. Мне же надлежит выполнить свой долг.

– Вы так считаете?

– По-другому я не могу.

– Это ваше последнее слово?

– Мне крайне неприятно. – И врач встал с кресла, давая понять, что дальнейший разговор считает бесполезным.

Ясенчак тоже встал.

– Ну что ж, такое не забывается.

Витольд Ясенчак не любил проигрывать. Ни в бридж, ни в жизни.

Оба молча спустились вниз. Все гости собрались в библиотеке. Возле умершего сидела только Мариола Бовери – она уже успокоилась и не плакала Эльжбета напоила ее крепким чаем. Все присутствующие вопросительно смотрели на врачей.

– Мой коллега считает необходимым уведомить о случившемся милицию, – нехотя проговорил Ясенчак.

– Мне крайне неприятно, но это мой долг, – пояснил молодой человек. – Инструкции на этот счет совершенно однозначны.

– Я вас Понимаю, – согласился Войцеховский. – Пожалуйста, вот телефон, – и он указал на письменный стол.

– Минуточку, – вмешался Потурицкий.

Врач, протянувший было руку к трубке, остановился.

– Адвокат Леонард Потурицкий, – представился он. – Мне хорошо известен существующий порядок, и я понимаю, что вы должны немедленно уведомить милицию, хотя причины смерти нашего друга для нас более чем ясны и очевидны. Dura lex, sed lex [1]. Позвольте мне выполнить за вас эту обязанность.

Врач улыбнулся. Он все еще опасался, что сейчас его снова начнут убеждать нарушить требования закона, а меж тем в лице симпатичного адвоката он нашел человека, который не только его понимал, но и готов был прийти на помощь, готов освободить от выполнения этой неприятной процедуры. Благодаря такому обороту дел даже конфликт с прославленным кардиологом как-то смягчался.

– Пожалуйста, – сказал врач и, словно опасаясь, как бы адвокат не передумал, торопливо протянул ему трубку. – Мне безразлично, кто сообщит в милицию, лишь бы все было как положено.

Потурицкий по памяти набрал номер.

– Можно попросить к телефону полковника Адама Немироха? О, простите, бога ради, я вас не узнал. Это я, Леонард. А супруг дома? Спасибо. Адам, мне нужна твоя помощь. Мы оказались в прескверной ситуации. Я звоню тебе из квартиры профессора Войцеховского. Да, именно его. Это мой старый друг. Представь себе, какое несчастье. Мы у него играли в бридж, и совершенно неожиданно один из наших друзей умер от инфаркта. Доцент Станислав Лехнович… Ты угадал, именно при розыгрыше большого шлема. Он, бедняга, видно, разволновался, и сердце не выдержало… Помощь была оказана сразу же – с нами здесь доктор Ясенчак, ты его знаешь – кардиолог. «Скорая помощь» тоже оказалась на высоте, уже здесь. Но, к сожалению, все напрасно, он умер… Ты понимаешь, какая это ужасная неприятность для Войцеховских… Я знаю, что определенных формальностей избежать не удастся, но хотел бы тебя просить уладить это дело без лишней огласки, как можно тактичнее… Именно об этом я тебя и прошу… Да, передаю ему трубку. – Адвокат повернулся к Ясенчаку. – Полковник Немирох хочет поговорить с вами.

– Витольд Ясенчак… Рад, дорогой полковник, что вы еще помните меня, скромного судебно-медицинского эксперта… Не преувеличивайте, не преувеличивайте, пан полковник. Это вы действительно гроза преступников, как-никак начальник отдела по расследованию особо опасных преступлений Варшавского управления милиции. Можно сказать, первое лицо в этой епархии. А я как был, так и остался скромным врачом, хотя порой, конечно, и мне кое-что удается… Что же касается данного случая, то нет ни малейших сомнений: речь идет о сердечном приступе, инфаркте, наступившем вследствие нервного перенапряжения… Иногда с азартными игроками такое случается… Вот здесь, рядом со мной, коллега из «Скорой помощи», он может подтвердить мой диагноз.

Врач «скорой» стоял рядом с каким-то растерянным выражением на лице. К счастью, полковник не счел нужным с ним говорить и удовлетворился авторитетным мнением известного кардиолога.

Ясенчак протянул трубку Потурицкому.

– Полковник просит вас…

– Да, я слушаю… Ну, большое тебе спасибо, старик… Конечно, будем ждать приезда милиции… Нет, ничего не трогали. Только больного после приступа уложили на диван в этой же комнате. На нем он и умер… Еще раз спасибо.

Адвокат положил трубку и обратился кприсутствующим:

– Как вы слышали, я разговаривал с полковником Немирохом, моим давним другом, ныне начальником отдела по расследованию особо опасных преступлений. Полковник обещал прислать сейчас оперативную группу, которая по возможности быстро и без лишних сложностей уладит все формальности. Полковник просят до прибытия милиции ничего не трогать и оставаться на местах. Вы удовлетворены, доктор?

– Большое спасибо, пан адвокат. И прошу меня простить, но я действительно не мог поступить иначе: милицию необходимо было уведомить.

– Ну что вы, доктор, – ответил профессор Войцеховский, – мы прекрасно все понимаем. Жаль, что вы уже ничем не могли помочь нашему несчастному другу.

Профессор проводил доктора к выходу, сердечно с ним простился и вернулся обратно в библиотеку. Все собравшиеся в молчании ожидали дальнейшего развития событий.