Волков. Велесова ночь

Глава 31

Обстановка изменилась неуловимо. И так быстро, что я не успел заметить, как компания за столами не только бросила карты, но заодно еще и подросла. Три парня весьма лихого вида заявились в кабак совсем недавно. Зашли снаружи, из-под дождя: у всех одежда была мокрой, а у самого рослого и плечистого вода буквально стекала на плечи с обвисших полей шляпы. Наверное, это и придавало его лицу особенно мрачное и угрожающее выражение. Впрочем, остальные выглядели под стать вожаку. И даже те, кто еще пару минут назад мирно предавался развлечением и трапезе, теперь напоминали вышедших на охоту хищников.

— Доброго дня, судари, — вздохнул я. — Можно ли поинтересоваться, по какой же причине вы изволите меня ожидать?

— Да хоть тебя, хоть еще кого. — «Шляпа» сложил на груди длинные худые руки. — Нам твой друг денег задолжал. А платить не желает.

Я с трудом подавил рвущийся наружу смех — настолько нелепой и бессмысленной казалась попытка поживиться за счет невесть откуда взявшегося чужака в замызганной куртке. Едва ли я хоть чем-то походил на того, кто может носить при себе больше пары гривенников, но местных апашей это, похоже, совершенно не смущало.

Что и говорить, настоящие урки «работали» куда интереснее. С фантазией и изяществом, а в отдельных случаях даже пытались создать хотя бы иллюзию представлений о чести, изображая этаких благородных разбойников с улицы. Но каторжан в Петербурге почти не осталось, и экологическую нишу мелкого криминала понемногу заняли… вот такие. То ли бродяги и вчерашние попрошайки, то ли бестолковый молодняк из заводчан, у которых после работы еще были силы и желание донимать порядочных граждан.

— Не желает платить? — Я покосился на Дельвига. — И насколько же велик долг моего друга?

Его преподобие проворчал что-то неразборчивое. Наверное, пытался сказать, что не занимал у обступивших стол почтенных господ даже копейки. И никогда не имел привычки угощать за свой счет всех присутствующих в зале. И что мне и вовсе не следует вести никаких бесед.

— Видишь — сам сказал. — «Шляпа» поспешил истолковать бормотание Дельвига в свою пользу. — Пять целковых. Плати, или мы вам обоим кости переломаем!

Я снова чуть не расхохотался — на этот раз оттого, что вдруг в полной мере осознал абсурдность ситуации. Мир снаружи стремительно катится под откос, коварный колдун прибрал к себе весь город с государем императором в придачу, а до Велесовой ночи остается меньше двух недель. Плетутся интриги, заключаются тайные союзы. Сильнейшие Владеющие Петербурга готовятся сойтись в смертельной схватке, и для многих она будет последней. А я, древний воитель, маг, чернокнижник, оборотень и, возможно, последняя надежда Империи, стою в прокуренном полуподвале перед какими-то хмырями, которые отчаянно желают вытрясти из нас с Дельвигом пятак.

— Как пожелаете, судари. — Я с улыбкой залез в карман и, отодвинув так и норовившую ткнуться в ладонь рукоять «браунинга» и вытащил десятирублевую фигуру. — Вот, возьмите. Сдачи не надо — выпейте за здоровье государя.

«Шляпа» едва не уронил челюсть на пол. И вряд ли из-за того, что на «красненькую» можно было если не выкупить кабак целиком, то уж точно накормить всех до единого посетителей и заодно залить каждого дешевым пивом буквально по самые брови. Вряд ли хоть кто-то из местных недобандитов вообще мог представить, что у оборванца в картузе окажется при себе такое богатство… или что он согласится отдать его вот так, за здорово живешь.

Несколько мгновений на лицах вокруг жадность, недоумение и осторожность сменяли по кругу сменяли друг друга, и я мог только догадываться, кто из них победит. «Шляпа» наверняка первым делом подумал, что это какой-то розыгрыш или подстава, которую затеяли хитроумные городовые, чтобы вывести его банду на чистую воду. Или уже успел пожалеть, что не попросил впятеро или даже вдесятеро больше, раз уж странный чужак готов так просто расстаться со своими капиталами.

Так или иначе, мне вполне могло и повезти — в том случае, если бы «Шляпа» решил прикарманить купюру, здраво рассудив, что такой богатый улов куда интереснее других возможных исходов. В его глазах даже успело мелькнуть радостное предвкушение шикарной пирушки, а рука дернулась, уже готовясь схватить протянутое подношение.

Но у ее величества Судьбы, похоже, другие планы на сегодняшний вечер.

Доселе казавшийся чуть ли не соломенным чучелом Дельвиг сделал свой ход: поднялся, совершенно отчетливо выругался и, подхватив со стола оставленную кем-то пивную кружку, с размаху запустил ее «Шляпе» точнехонько в лоб. Раздался звон, во все стороны брызнули осколки битого стекла, и бедняга с потухающим взглядом свалился на пол.

— Ну вот, — вздохнул я. — А все так хорошо начиналось…

Похоже, у кого-то из местных гоблинов в роду были Владеющие — иначе он вряд ли успел бы ударить так быстро. Левая скула взорвалась болью, а из глаз полетели искры. Такие яркие, что я на мгновение перестал видеть все вокруг. Впрочем, действовать это ничуть не мешало — руки работали сами: крепко ухватили обидчика за мокрый ворот и дернули. Поднимаясь, я наугад боднул лбом и, похоже, угодил как раз куда следует. Раздался лязг зубов и жалобный вой — молодчик прикусил язык и выбыл из драки. Зато его товарищей это только раззадорило. Двое или трое налетели на меня, а остальные ломанулись через стол к Дельвигу, посчитав его более опасным.

И, надо сказать, не без оснований: несмотря на плачевное состояние и отсутствие могучей мускулатуры, дрался его преподобие на удивление неплохо. Первого противника встретил ударом ботинка в живот, а второго приложил лицом об стол, да так ловко и проворно, что я даже успел заподозрить, что не так уж и много знаю об истинных пределах возможностей Георгиевских капелланов.

Впрочем, наслаждаться зрелищем пришлось недолго: молодчики дружно повисли у меня на плечах, а один смел с соседнего стола бутылку, перехватил за горлышко и явно целился в голову. Я кое-как закрылся от удара плечом, а потом воспользовался преимуществом в силе и без особых изысков столкнул бестолковую парочку лбами. Кажется, даже получилось не перестараться: стук бестолковых черепушек друг о друга наверняка услышали и снаружи, но кости как будто уцелели. Я стряхнул с себя обмякшие тела и направился на помощь его сиятельству.

И вовремя — бедняге определенно уже приходилось худо. Драться обступившие его молодчики умели на троечку и, в отличие от матерых каторжан, почему-то то ли стеснялись браться за ножи и цепи, то ли вовсе не носили с собой никакого оружия, предпочитая обходиться собственными кулаками или тем, что попадется под руку.

Зато процессу они отдавались, что называется, со всей душой. Лупили с размаху, не жалея костяшек и толком даже не целясь. И нападали дружно, не дожидаясь, пока я перещелкаю их по-одному прицельными «двойками» в подбородок: Стоило мне сдернуть на пол повисшего у его преподобия на спине щекастого коротышку, как добрая половина гоблинских сил тут же развернулась в мою сторону.

И кровь забурлила — во всех смыслах. Я расквашивал носы и выбивал зубы, а внутри все сильнее разгоралась веселая ярость. Не холодный как лед гнев солдата, которому предстоит смертельная схватка, а что-то другое — молодое, отчаянное и бестолковое. Я на мгновение будто сбросил с себя весь груз прошедших и грядущих испытаний и снова стал тем, кем пришел в этот мир — юнцом в синем кителе, чьей главной печалью были тяжелые кулаки старшеклассников.

Я дрался так же задорно, как в тот день, когда мы с Фурсовым устроили бедлам в столовой гимназии номер шесть. Вертелся юлой, хватал со столов подносы и недопитые кружки с пивом и обрушивал их на плечи и головы неуклюжих и слабосильных болванчиков, не способных угнаться за бурлящим сверхчеловеческой мощью телом. Противников было впятеро больше, зато Дельвиг проснулся окончательно, и когда мы встали спиной к спине, местной двуногой фауне пришлось туго.

Я не успел заметить, как к драке присоединились остальные посетили. Одних зацепили ненароком, другие наверняка решили под шумок свести старые счеты то ли с картежниками, то ли с кем-то еще. Парочку великовозрастных работяг просто снесли за компанию, а бедняга-кабатчик метался посреди побоища с посудой в руках, безуспешно пытаясь спасти хоть часть своего добра.

— Полагаю, следует все это заканчивать. Пока кто-нибудь не получил ножом промеж ребер. — Я протащил какого-то здоровяка лицом по столешнице и сбросил на пол. — Как считаете, ваше преподобие?

— Полностью… согласен! — выдавил Дельвиг, пинками отбиваясь от вцепившихся ему в брюки конечностей. — Хватит с меня драк!

Меня не пришлось просить дважды. Я рванул из кармана «браунинг» и пару раз выстрелил. Не в людей, конечно же — в потолок. Но и этого оказалось достаточно: все тут же присмирели, застыли на несколько мгновений и только потом принялись осторожно расползаться по углам, стараясь не терять из виду мою руку с оружием. Огнестрельный аргумент раз и навсегда изменил ход войны в отдельно взятом полуподвале, и рисковать своей шкурой больше не хотел никто. В зале вдруг стало так тихо, что я услышал, как жужжит электрическая лампочка под потолком.

И как где-то снаружи завывает сирена полицейского авто.

— Пожалуй, не стоит здесь задерживаться. — Я схватил покачивающегося Дельвига за локоть и потянул за собой. — Пожалуйте к выходу, ваше преподобие.