Волшебный выключатель

Глава 17. Орегонское побережье

Немного передохнув, мальчик приподнялся и огляделся.

Старший моряк стоял на коленях, истово молясь, вознося благодарность за избавление от мук и подстерегавшей погибели. Молодой трус по-прежнему валялся на земле и всхлипывал, не в силах забыть ужасных испытаний, которым подвергся на море, на суше и, особенно, в небесах.

Юный путешественник вёл себя куда сдержаннее, однако и он ликовал при мысли, что выручил из беды сразу двоих взрослых людей. Роба распирало нежданной гордостью.

Побережье уже окутывалось тьмой, мальчик попросил своих товарищей набрать немного хвороста и разжечь костёр. Сказано — сделано. Стоял довольно прохладный для этого времени года вечер, и расточаемое костром тепло показалось всем троим истинной благодатью.

Странники удобно улеглись неподалёку от весело потрескивавших углей и быстро уснули.

Наутро их разбудили грубые голоса.

Приподнявшись и оглядевшись, Роб увидел, что к утёсу приближаются несколько незнакомцев. Матросы продолжали спать, как ни в чём не бывало.

Мальчик встал на ноги и подождал, пока незваные гости подойдут вплотную к подножию скалы.

Новоприбывшие, одетые по-рыбацки, диву давались, обнаружив наверху трёх человек.

— Гром и молния! — рявкнул предводитель рыбаков. — Кто вы таковские, и откуда свалились?

— Потерпели кораблекрушение, — осторожно ответил мальчик. — Мои друзья служили матросами на «Цинтии-Джейн».

— А как на скалу попали? — не унимался рыбак. — Ещё никому не удавалось взлезть на этот дурацкий утёс!

— А-а-а, это история долгая, — уклончиво молвил Роб.

Моряки уже проснулись и, в свой черёд, принялись отвечать любопытным рыбакам. Вопросы и ответы сыпались градом с обеих сторон.

— Где мы? — заорал Роб.

— На Орегонском побережье! — ответил старший рыбак. — До Порт-Орфорда будет миль семь посуху, и примерно десять, ежели плыть по морю.

— А вы из Порт-Орфорда? — осведомился моряк постарше.

— Из него самого, приятель. Захотите присоединиться к нам — добро пожаловать, поелику вы крушение потерпели и помощи просите.

Но тощий трус оказался изрядным дурнем. Он открыл рот и, к замешательству Роба, принялся тараторить, сообщая рыбакам о сказочном избавлении, о чудесном полёте под облаками и о том, как у него, тощего, со страху едва не приключилась медвежья болезнь.

Рыбаки заржали.

— Ну и гогочите! — разъярился тощий. — А я правду говорю! С места не сойти!

— Ага! — пуще прежнего развеселились рыбаки. — Правду говорят: у потерпевших крушение иногда мозги становятся набекрень! Говоришь-то ты, милок, исправно, да только чепуху молоть изволишь. Поешь, передохнёшь — и всю дурь как рукой снимет.

Рыбаки привязали камень к тонкой длинной верёвке и метнули камень Робу. Старший моряк надёжно обмотал верёвочный конец вокруг скального выступа и три минуты спустя путешественники уже пожимали мозолистые рыбацкие руки.

— Ну что ж, — объявил Роб своим спутникам, — теперь вы нашли новых друзей, и я могу трогаться в путь.

Оба матроса начали рассыпаться в благодарностях за спасение, но Роб оборвал их словесный поток:

— Не за что, не за что… Не оставлять же вас было пальмовым крабам на съедение! Спаслись — и ладно.

— Но ты хотел скормить меня акулам, кальмарам и кашалотам! — возмущённо заявил тощий.

— Обещал, — со смехом возразил ему Роб, — однако не хотел! И не скормил бы, даже спасая собственную жизнь. Хотя, признаюсь: тяжёленьки вы, ребята, оказались — даже после голодухи. Ну, прощайте!

Он поднял левую кисть, повернул указатель машинки и взмыл — к неописуемому изумлению рыбаков, чьи глаза округлились, а челюсти отвалились.

«Теперь у тощего труса будут просить прощения, — подумал Роб, разворачиваясь к югу и устремляясь прочь от гостеприимного утёса. — И не станут больше называть его чокнутым. А уж рыбакам найдётся о чём порассказать у себя в Порт-Орфорде! Трое героев пересекают Великий Океан по воздуху!»

Роб снизился до предела, помчался вдоль береговой линии, а через час уже достиг славного калифорнийского города Сан-Франциско.

Плечи мальчика по-прежнему саднило, мускулы ныли после долгого полёта с немалой тяжестью. Не раз и не два мальчик жалел, что не прихватил с собой баночку мази, хранившуюся у матери на случай всевозможных ушибов и растяжений.

Однако все невзгоды и неудобства меркли при мысли о том, что наконец-то внизу пробегают родные американские пейзажи!

Как ни хотелось Робу провести денёк в огромном городе, раскинувшемся на приморских холмах, задерживаться здесь мальчик не решался и ограничился беглым взглядом на высоченные небоскрёбы, на пролив Золотые Ворота, на знаменитый мост того же имени и на прочие местные достопримечательности.

Юный странник подивился несметному количеству китайцев, кишевших в одном из обширных районов. Целые кварталы были заселены выходцами из Поднебесной империи.

Впрочем, Сан-Франциско и впрямь гораздо лучше обозревать с высоты птичьего полёта: шатаясь по улицам, этот город не обойдёшь и за год. А сверху видно сразу всё — и весьма отчётливо.

Утолив своё любопытство и не пытаясь приземляться, мальчик свернул к юго-востоку и пролетел над полуостровом до самого Пало-Альто, где полюбовался чудесными университетскими зданиями. Затем Роб устремился к востоку, добрался до горы Гамильтон и, заинтересовавшись огромной башней, где располагается Ликковская обсерватория, парил над нею, пока не увидел смятение астрономов, принявшихся поспешно поворачивать и направлять на мальчика преогромный телескоп.

Но, протерев глаза и произнеся всё, что принято при подобных случаях произносить в академической среде, астрономы торжественно поклялись друг другу никогда и ни при каких обстоятельствах не упоминать о небывалом происшествии публично и, тем паче, не писать о нём статей: никто не поверит, и научные репутации пойдут прахом.

В учёном мире, где здравый смысл, добросовестность и правдивость ценятся превыше всего, человеку, столкнувшемуся с небывалым явлением, всего безопаснее помалкивать.

Впрочем, в рабочих журналах астрономы всё же сделали соответствующую отметку.

А юный искатель приключений поднялся повыше и наискосок помчался над великим американским континентом.

К полудню внизу возник город Чикаго и, после краткого осмотра, мальчик решил: будь что будет — невозможно хотя бы час не посвятить прогулке по этому столь замечательному городу, населённому пришельцами со всего света.