Вопросы судьбе не задают

Глава 52

И вышла … во что-то висящее с этой стороны стены. Вытянув вперёд руки Ирина, отодвигая это от себя, сделала ещё несколько шагов. Наконец это что-то упало ей за спину и открыло вид на комнату. Нет, это скорее всего был зал с огромными окнами, посредине которого стоял круглый стол. Вокруг этого стола стояли люди. И-и, ёж маё, в немецкой, при чем явно генеральской форме. Один из них был без погон, и до смешного напомнил ей Гитлера.

Все они стояли, и пока молча, смотрели на женщину, появившуюся прямо из стены.

«И что теперь делать? Рвануть назад? Да ей эту штору-карту с полу поднять не дадут. Вон мужик в черном кителе с одним погоном как у Штирлица, уже и рот открывает, чтобы заорать. Делать нечего, поздороваюсь, а там посмотрим».

Ирина подняла руку и как Брежнев на трибуне помахала уставившемуся на неё народу.

– Привет. А где тут у вас выход?

Стоящие генералы, похоже уже отошли от столбняка и пришли в себя. Гитлер, этот сходу потянулся и нажал какую-то кнопку на столешнице. Топ-топ-топ и зал строем вбежали четверо эсэсманов с автоматами. Ну вот, начинается, ни тебе здрасте, как живете, как здоровье? Мужик с одним погоном на кителе, отдал зольдатикам какую-то команду, и двое охранников подбежав к гостье быстро, но не грубо сняли с неё жилет со снаряжением и обыскали. Последним на стол был положен её ТТ, с израсходованной обоймой и звездой на рукояти, Ирина на радостях, что идёт домой забыла поменять обойму. Получается, что придя сюда с незаряженным оружием, она уже как бы не совсем выглядит киллером, желающим покуситься на жизнь их фюрера.

Двое других охранников покрутив что-то в углу, сдвинули висящую на стене карту в сторону. При свете солнца бьющего из окон, участок стены, из которой она сюда появилась, казался сплошным, и портал скорее мог только угадываться, ну если знать, что увидеть его можно только взглянув на стену под углом. Судя же по изумлённым лицам можно было понять, что немцы так и не поняли, откуда я взялась и как могла прятаться за висящей вплотную к стене картой.

Какой-то из генералов подойдя к столу взял в руки мой ТТ, вытащив из него пустую обойму показал её остальным. Гитлер вышел вперёд, и указав Ирине на оружие, о чем-то спросил меня. В его фразе мелькнуло всего два знакомых слова – Сталин и СССР. Смысл вопроса вроде был про то, откуда я. Ну а что, почему бы и не ответить, это же не допрос, а вопрос.

– Я … Ихь хабен … тьфу блин дурацкая же ситуация, учить надо было немецкий, а не английский, – ругнула Ирина себя. – … из СССР я, короче из Москау!

Фюрер и его свита, похоже поняли, что я по их нему не бельмес не говорю и не понимаю, и даже чуток посмеялись над таким нелепым шпионом как я.

Снова звучит какая-то команда и минут через пять в зале появляется офицер уже в простом, не парадном одеянии. Блин, а я всё так же стою на ногах, и откровенно говоря, было бы неплохо, если бы кто из этих немецких аристократов, взял бы и предложил даме стул.

«Ага, переводчика пригласили, вот сей час меня начнут конкретно колоть. И при чем, при самом Гитлере. Похоже, что его фюрерство разобрало любопытство, ему стало интересно, откуда я тут нарисовалась с не заряженным ТТ, да ещё и беременная. Так, что будем делать Ирина Батьковна, спросила я себя? Броситься в рукопашную на десяток генералов и геройски погибнуть в схватке? Ага, щщассс! С моим животом и в драку. Да и охрана не дасть. Вон какие мордовороты здоровые.

Хотя, если взять и открыть им правду? Не всю конечно. Часть! И не про Россию, а скажем про их Германию. Ну, какой она станет потом … после поражения. Вот тут-то им точно поплохеет, когда узнают, как именно помогут им их заклятые друзья Англия и Америка, оккупируя свою часть Германии после поражения в войне. А что, это её явный шанс повлиять на историю. Итак, господа, я готова. Где там ваши вопросы, сейчас будет вам господа арийцы правда, и только правда».

Немцы уже расселись передо мной на расставленные полукругом стулья, а мне же сразу припомнился мультик про Мальчиша-Кибальчиша, а что, очень похоже? Позади генералов встало уже аж с десяток солдат охраны с оружием наизготовку. Неужели они меня так боятся? Выслушав приказ начальства, перёд вышел приглашённый офицер переводчик.

– Кто вы такая и как сюда попали? Вас кто-то провёл в рейхстаг?

– Я русская, Ирина Васильевна Стриж. Меня сюда, именно в тот зал, никто не проводил, тут я появилась случайно, сама по своей воле.

– Вашим заданием было покушение на кого либо из присутствующих в этом зале лиц? Вы раздумали и захотели сдаться?

– Нет. У меня не было задания убивать кого либо, иначе вы все были бы уже мертвы.

– Тогда зачем вы тут?

– Причин просто нет. Это случайность, и попасть я хотела вовсе не сюда. Я просто здорово промахнулась.

– Да? И куда же вы хотели попасть?

– Вы не подумайте, что я смеюсь или отказываюсь говорить, я говорю вам чистую правду. Я хотела попасть к себе домой, в Москву, в её Измайловский парк.

Переводчик, кроме моих слов сообщил ведущим допрос что-то ещё, и в народе опять послышались смешки.

– Промахнулись? А вы не расскажете нам посредством чего и как вы передвигаетесь. По воздуху? На метле? Или вы как волшебник Мерлин, можете исчезать в одном месте и появляться в другом?

– Я согласна показать. Но! Господин переводчик, я прошу вас сказать то, что я сейчас сообщу вам, я всё расскажу лишь лично господину Адольфу Гитлеру. Без свидетелей. Хорошо бы ему отдать приказ убрать лишние глаза охраны и простите тех, кому не стоит знать о государственной тайне высшего приоритета. Скажем, пусть вас останется трое, ну если вы не боитесь, одну беременную женщину?

Переводчик сообщил моё условие Гитлеру, тот подумал пару секунд и став на миг серьёзным, что-то приказал остальным. Выполняя приказ, из зала вышли все высшие чины, кроме переводчика, охранника, эсэсовца с одним погоном и самого Гитлера.

– Показывайте, – скомандовал переводчик, – но помните одно неверно истолкованное движение и вас застрелят.

– Да это я уж поняла, – ответила я ему.

Подойдя к стене, Ирина нашла место портала и провела по нему рукой. Поверхность его пошла небольшими волнами, и блики солнца позволили понять немцам, что то, что они принимают за сплошную стену, частично имеет свойство изменять свои формы.

– Отойдите в сторону, – перевёл мне приказ Гитлера толмач. Прыгнуть обратно в портал явно не удастся, поняла Ирина и отошла.

Гитлер подошёл к стене, провёл по ней рукой и отдёрнул пальцы.

– Но она же ледяная, как вы через это прошли? – спросил Ирину переводчик, передав ей слова фюрера.

– А вы коснитесь ещё раз, – посоветовала я.

Гитлер снова уже осторожно провёл по порталу рукой и снова отдёрнул руку.

– А сейчас она горячая, почему? – снова спросил Гитлер Ирину.

– Честно говоря, я не знаю, – попыталась объяснить Ирина. – Для меня портал имеет всегда одну, вполне терпимую кожей тёплую температуру.

– Фюрер признаёт, вы сказали правду, но наполовину. Он не может протиснуть свою руку глубже поверхности, её словно что-то выталкивает. Как вы можете пройти туда?

– И тут я тоже скажу правду. Портал не пропускает через себя никого кроме меня. Смотрите сами.

Я встала боком, чтобы все видели, что я не собираюсь сигануть в портал, и спокойно запустив в него руку, поводила ею там внутри его пять или шесть секунд.

Гитлер посмотрел на женщину и спросил.

– Скажите Ирина, а вот будь у вас сейчас возможность уйти в этот … портал, вы бы ушли?

– Пожалуй, что нет, с той стороны другая планета, другие люди, другие проблемы и главное чужая жизнь. Там у них только что окончилась очень долгая война, в которой выжили немногие. А я … я там лишняя. Хотя меня бы там точно приняли.

– Понятно. Теперь я понимаю, почему вы предложили удалить моих подчиненных. Такую тайну не должны знать много людей. Пусть так и будет. Отныне вы моя гостья, и на некоторое время даже пленница. У вас будет всё, что нужно для жизни. Дом, слуги и хорошая охрана. Я думаю, вы достаточно умны, чтобы не афишировать себя, иначе многие захотят задать вам вопросы.

Я просто кивнула ему в ответ.

Гитлер оглянулся, и посмотрев на переводчика, отдал тому приказ. – Обер-лейтенант, с этого момента вы будете личным секретарём госпожи Ирины и связующим звеном между мной и ею. Отныне вы подчиняетесь лично мне, и – он показал офицеру рукой на однопогонника в черном. – И господину Мюллеру. Сейчас вы проведёте свою подопечную в мою голубую гостиную, а мы тут с ним посидим и подумаем, как сделать так чтобы все забыли о нашей гостье.

– И ещё, Ирина, последний вопрос к вам на сегодняшний день. Вы уверены, что сюда с той стороны больше никто не пожалует?

– Уверять не буду, но если данный портал имеет сообщение только между нашими двумя мирами, то никто. Попав к вам, я поняла и другое, он почему-то имеет возможность передвигаться по нашей планете, когда как там вроде бы стоит на месте. Да, и ещё, при этом он свой цвет меняет. Возможно, дождись я там своего тёмного цвета, то могла бы возвратиться обратно в свою Москву? Желание побыстрее оказаться дома, привело меня сюда, к вам. Кто знает о промысле божьем больше чем он сам? Может, это было предначертано?

– Хорошо, я вас понял. Мы ещё поговорим с вами об этом. Пока идите с этим офицером, он будет вашим поводырём и учителем в нашем обществе. Возьмите всё, что у вас забрали, кроме оружия конечно, и идите.

Глава 53

В голубой гостиной мы с моим гувернёром проторчали уже часа три, а воз пока и ныне там. Короче говоря, я решила обнаглеть и вытребовала право на поход в ближайший женский туалет, после чего попросту разлеглась на одном из диванов и уснула. А что? Понадоблюсь, разбудят. Понятно, что после контакта и демонстрации возможностей портала, с меня пылинки сдувать будут. Так что сон и отдых самое то, что надо мне сейчас. И я отключилась.

Когда меня разбудили, я взглянув на часы поняла, что уже наступил вечер.

– Фрау Ирина, ваш новый дом готов принять вас. Предлагаю вам снова сходить в туалет и привести себя в порядок. Мы с вами едем в пригород Берлина.

– Поняла. Теперь другое. Давайте ка мы с вами познакомимся и сразу договоримся кое о чем. Вы объясните мне как к вам лучше обращаться, тогда и жить нам рядом друг с другом будет проще. Я предпочитаю обращаться на «ты», вы согласны?

– Гут, хорошо Ирина. Зовите меня Ганс.

– Отлично Ганс, я же постараюсь без причины лишний раз вас не напрягать.

Что сказать, женский туалет для военной женской половины у немцев был шикарен. Я сняла с себя пустую сбрую от ТТ, а зачем она мне сейчас, умылась, причесалась и оставив её на раковине умывальника вышла к ожидающему меня у дверей Гансу. Молча, он явно техническими коридорами вывел меня к дальней боковой двери, и мы сразу нырнули в шикарную черную машину с потрясающе мягкими сидениями. Это был даже не «Пакард» Берии. Из-за шторки на окне мелькнули очертания рейхстага. Ничего себе, куда я попала, удивилась Ирина, но почему портал оказался в нём? Здание рейхстага, оно же явно не старое, может там местами в стены были вставлены камни из древних строений? Надо будет, если вспомню, потом поинтересоваться.

М-да, пробки в Берлине 1941-го года отсутствовали напрочь, а вот различие в качестве дорог было на лицо. Тут просто не было ни ям, ни сломанных люков, ни брусчатки, один сплошной асфальт! Да и сопряжение с трамвайными путями практически не чувствовались. Здорово. Огни ресторанов и витрин чувствительно отличались от Московских, наши были победнее. Ну, а что я собственно хотела, Россия не Германия, расстояния и плотность населения несопоставимы. Навести порядок в малом легче, особенно при умелой организации труда, а у немцев это не отнять.

О, похоже, мы уже приехали, дом на два этажа почти в лесу, огромный парк, отсыпанные песком дорожки с красивой оградой. Дом не очень старый, его явно подняли на новое основание, с правой стороны смотрящей на улицу есть башенка с балкончиком. Оформление в готическом стиле. Ай, ладно, осмотр дома и остальное завтра. Сейчас ванна и в постель, всё таки я стала быстрее уставать, да и бедные мои ноги требуют массажа. Господи, где там мой Максим, вот кто так ласково разминал мои икры. И ведь он тут, рядом, на этой планете, а ни письмо написать, ни по телефону словом перемолвиться. Пока не моё положение тут более-менее не устаканится, о таком даже мечтать глупо. А может упоминать о муже мне вообще не стоит? Мало ли их абвер, какую бяку ему устроить может? С немцев станется.

Машина въехала в распахнувшиеся ворота и остановилась у входа. Когда Ирина вылезла из машины через открытую для неё Гансом дверцу, однако как мужчина он галантен, тот показал ей на четырёх женщин и трёх мужчин стоящих на крылечке.

Девушка помоложе, с именем Гретта, оказалась моей личной камеристкой, к тому же владеющей русским языком. Самая старая женщина с лицом гренадёра домоправительницей, две последние поварихой и занимающейся чистотой дома. Мужчины, первый дворник, второй печник и садовник, и последний служка, сидящий в будке при воротах. Я не была дурой, и отлично поняла, что кроме всех этих людей, имеющих следы муштры, тут в доме и за забором есть ещё своя, внутренняя и внешняя охрана. Что меня впрочем, нисколько не напрягало. Пытаться бежать, по неизвестной мне Германии было бы полной глупостью. Так что не дёргаемся, общаемся с Гитлером и напрягаем его откровениями. А рассказать ему у меня есть что.

После представления мне слуг, Ганс провел меня по дому. Я поблагодарила его и сразу отправилась в душ. Надо было смыть с себя усталость и подправить себе настроение. Пока я мылась, произошло то, что и должно по идее случиться. Все мои вещи вплоть до белья исчезли, а при выходе из ванной служанка подала мне ночную рубашку и пеньюар. Причем были они явно не из дешевых. Ладно, теперь мне пора баиньки, а дальше будь что будет. Я ушла в спальню, сходу завалилась на кровать и провалилась в царство Морфея.

Утром меня разбудил звон колокольчика, я бросила взгляд на часы, на них уже было восемь. Впрочем, я чувствовала себя достаточно отдохнувшей и выспавшейся. Пока умывалась и чистила порошком зубы, что было довольно непривычно, рядом с кроватью появилась стойка с женским платьем в явно немецком стиле. Платье было пошито с учетом того что носить его будет беременная женщина, оно расставлялось позволяя увеличивать талию. Материал в большую клетку, к нему прилагались бельё, чулки, кофта, туфли на небольшом каблуке, летнее пальто и широкий плащ с простым беретом.

Зашла служанка и сообщила, что господин Ганс ждёт меня через десять минут на завтрак на первом этаже.

Понятно, радистка Кэт должна исполнять приказы и придерживаться распорядка, о котором мне вскоре объявят.

– Хорошо, я поняла, – кивнула я ей, и подумала, хорошо бы мне узнать о доме побольше, но для этого нам нужно с ней как-то общаться. – Думаю вам всем моё имя уже известно, но я хотела бы представиться на прямую, сама. Я Ирина, ко мне можно обращаться просто по имени, а как зовут вас?

– Грета.

– Отлично Грета, из-за беременности я стала немного неуклюжа и потому в некоторые моменты, мне будет требоваться ваша помощь. Вот и сейчас, помогите мне, пожалуйста, с одеванием.

– Да фрау Ирина.

– Слушай Грета, я понимаю своё положение и твои обязанности, но скажу сразу, я бы не хотела иметь с тобой лишней натянутости и официоза. Будь проще. Я даже разрешаю тебе одёргивать меня, когда я делаю что-то не так, или неправильно обращаюсь к кому либо. Мне нужно хотя бы частично стать настоящей немкой. Ну чтобы у меня лишний раз не возникало нелепых ситуаций по пустякам. Я не знаю, сколько стоит трамвайный билет, как у вас платят за покупки в магазине, пропустит ли меня мужчина при входе в метро и многое, многое другое. Мне необходим хотя бы минимум знаний об окружающем меня мире немцев. Договорились?

– Договорились, я расскажу вам про нашу жизнь.

– Ну и отлично, теперь посмотри на меня, стала я похожа на немку?

Грета отошла в сторону, показала мне жестом, мол повернись, и порадовала. – Почти, но что-то в вас есть и другое. Может слишком широко открытые глаза? Странно, несмотря на ваше положение, вы выглядите счастливой. Я этого не понимаю.

– Ну и ладно, потом разберёшься, а сейчас веди меня в столовую, Ганс поди уже заждался. Я думаю, что кое у кого точно не хватит терпения, и он захочет ещё сегодня многое со мной многое обсудить. Пойдём. Да! И пожалуйста, на время, пока мы живём вместе, забудь ты эту армейскую привычку сопровождения старших. Со мной будь всегда ведущей, а не охраняющей. Знай одно! Я никуда не собираюсь бежать, в моём положении это глупо и мне самой вовсе не нужно. Так что спокойно иди вперёд, а я за тобой.

Ганс посмотрел на часы, и поморщился, ну и где эта русская, пролезающая сквозь стены? Начальство дало понять, что с ней стоит быть помягче, и не давить в пустяках. Ладно, он будет помягче, но всё равно ему придётся дать понять этой русской, что ей следует придерживаться определённого распорядка. Странно, но почему-то в душе Гансу, вовсе не хотелось ей выговаривать. Она вроде обещала не быть в тягость и не создавать проблемы, это значит, что она достаточно умна и осознаёт своё положение.

До девяти осталось десять секунд. Девять, восемь, семь, шесть, пять … дверь отворилась и Грета придержав её, впустила в столовую Ирину. Однако эта Ирина точна, хоть и женщина. И платье ей к лицу, чем-то она похожа на его старшую сестру Эмму, когда та ходила со своим первенцем Клаусом.

Ирина вошла и осмотрелась, посредине комнаты стоял длинный вытянутый стол и два стула. На столе два прибора, один напротив другого, на его разных концах вытянутого этого прямоугольного стола. А-а, ну это понятно, чтобы должны были разговаривать с соседом только громким голосом. Сто процентов нас с Гансом слушают, а так сидя далеко друг от друга пошептаться у меня с ним уже не получится. Мюллер в своём репертуаре.

– Доброе утро Ганс.

– Доброе утро фрау Ирина, садитесь пожалуйся, и давайте уже начнём завтрак.

– Да, начнём. Приятного вам аппетита.

Грета принесла из кухни и поставила на стол красивую фаянсовую кастрюльку и аккуратно разлила суп по тарелкам.

– Ирина, откровенно говоря, я совсем не представляю, что едят в вашей стране на завтрак и потому решил предложить вам средне статический набор блюд. Первое, второе и чай. Если у вас есть какие-то предпочтения, вы напишите список, а я передам его на кухню.

– Спасибо, я подумаю об этом, – Ирина попробовала суп и сочла его несколько пресным, хотя при беременности острота не пошла бы на пользу. – Вкусно. Да, я вижу, что у вас на лице явственно читается желание срочно что-то сообщить мне. Говорите и не смущайтесь, я буду есть свой суп, и внимательно слушать. Это касается программы сегодняшнего дня?

– М-да. А вы довольно прозорливы, это действительно касается запланированных на сегодня мероприятий. Сейчас мы позавтракаем и поедем туда, где вы сможете поговорить с фюрером без особых свидетелей. И ещё, признаюсь откровенно, я нахожусь в небольшой растерянности.

– Отчего, – поинтересовалась Ирина.

– Я не знаю, что сказать о том, как именно вы русская, должны обращаться к вождю нашей нации. Обращение «Мой фюрер» из ваших уст, м-м, будет слышаться несколько двойственно. Просто господин Адольф? Это, как это по-русски, звучит очень по-панибратски. Кто он, и кто вы? Вы с ним никакие не друзья и не родственники. Господин Гитлер? Тоже вроде как-то не естественно.

– А может обращаться к нему по его профессиональному статусу? Кто он? Рейхсканслер, рейхсфюрер, рейсминистр, как точнее? Кто? Или можно скажем так? Герр Адольф. Должна же быть в вашем языке какая-то добавка для обращения к людям по статусу и возрасту! Например, как у нас. Гражданин Сидоров, товарищ Сталин, Вот вы ко мне обращаетесь фрау Ирина, почему бы и мне не обращаться к фюреру как к мужчине, который вроде старше меня. Как это будет звучать?

В этот момент Ганс вдруг представил себе как Ирина обращается к вождю со словами – добрый день товарищ Гитлер, и поперхнувшись картофелиной, закашлялся.

Ирина же увидев как лицо офицера, уже в принципе немного понравившегося ей своей терпимостью и воспитанием, краснеет от прилившей крови, мигом вскочила с места и подбежав к Гансу сильно хлопнула того по спине в район лопаток.

Картошка вылетела и упала на пол, а Ганс ещё минуты три сидел, и молча восстанавливал дыхание.

– Спасибо фрау Ирина. Откровенно говоря, после всего того, что я знаю о русских, я не ожидал, что вы придёте мне на помощь.

– Не обольщайтесь Ганс, сейчас я помогла поперхнувшемуся человеку, но встреться вы мне во время войны, перешедшим нашу границу с оружием в руках и желанием поработить нас, я не дрогнувшей рукой выстрелила бы в вас.

– Я понял, и всё равно я благодарю вас.

– Принято, – допив свой чай, она отодвинула от себя блюдце с чашкой. – Итак, наши планы?

– В одиннадцать часов дня я должен доставить вас в некое учреждение, в котором уже приготовлено помещение для вашего личного разговора с фюрером и начальником тайной полиции Генрихом Мюллером. Вы готовы Ирина? Многие трепещут услышав эти имена.

– Честно? Немного волнуюсь, но лично я перед вашей Германией пока ни в чем не провинилась. Да, я на многое смотрю по другому и имею свою точку зрения, но это как и многие другие люди, и тут, и за рубежом. Тем более я могу и постараюсь немного повлиять на точку зрения вашего фюрера на мир и многое другое, в том числе и на то что ими задумано сделать. Так что назад пути нет, главное это говорить правду, какой бы она ни была. Даже самую горькую. Правда никогда не бывает сладкой, это я вам как женщина говорю, понявшая это на собственном опыте.

– Ну, как у вас у русских говорится, дай бог.

– Ой, Ганс. Я же про самое главное спросить у вас забыла. Какой сейчас тут у нас год, месяц и число? Вдруг оно тут без меня текло быстрее или наоборот медленнее?

– Сегодня Ирина 15 июня 1941 года.

– Отлично. Значит, если округлить я отсутствовала всего сутки, и выходит, что для изменения нашей земной истории, у меня есть неделя. Целая неделя.

Ирина на секунду ушла в себя, потом, словно очнувшись от мыслей, подняла голову на собеседника и спросила. – Так. И как там погода, зонтик с собой брать?

– Нет, Ирина, зонт не нужен, а вот плащик с собой прихватите. Иногда фюрер любит общаться, просто прогуливаясь, а вам явно стоит подумать о себе. Так что вы пока сходите за ним, я буду ждать вас у машины.

Глава 54

Их машина подъехала к какому-то зданию, но из дверей вышел человек в гражданском костюме, и что-то сообщив водителю, сел к Ирине на заднее сидение. Этим человеком оказался Мюллер. Гражданский костюм превратил его в простого обыкновенного горожанина, чем-то похожего на учителя сельской школы, правда взгляд у этого учителя отливал сталью, колючей и цепкой.

Мюллер поздоровался с женщиной, но видимо опасаясь говорить при водителе, предпочел хранить молчание. Машина остановилась возле какого-то парка, и тройка пассажиров молча пошла в глубь его. Шли недолго, возле небольшого пруда с беседкой на его водной глади, к которой вели устойчивые мостки, они остановились и дождались четвёртого члена, знающего их тайну. Оставив охрану, которая дополнительным кругом рассыпалась по парку вокруг пруда они прошли в беседку и присев на лавочку вокруг круглого стола с нарисованной шахматной доской, начали разговор.

– Итак, Ирина давайте познакомимся снова, хотя нас вы уже знаете. Я рейхсканцлер Германии Гитлер Адольф. Впрочем, если вам удобнее произносить наоборот, то я не против. Это мой соратник, группенфюрер СС и начальник тайной полиции Германии Генрих Мюллер.

– Ясно, спасибо, я про вас обоих многое знаю, но не полностью. В учебнике истории России и во многих других книгах и материалах о Второй Мировой войне, про вас вскользь рассказывалось, правда не скажу, что хорошее.

– Простите Ирина, мы не совсем вас понимаем, вы о чем сейчас говорите?

– Это так просто не разъяснить, давайте я начну с самого сначала, то есть начнём с меня. И прошу принять к сведению, что я не собираюсь вам врать, а буду говорить самую настоящую правду.

– Хорошо, мы слушаем. Рассказывайте.

– Итак, я родилась 4 мая 2001 года в стране Россия, это бывший СССР. Ночью после выпускного школьного бала я нечаянно прошла через портал во времени и попала в город Сталинград ….

… я стала исследователем параллельных вселенных, входя в порталы которые мы иногда случайно находим. Они открываются и закрываются. И я могу предложить, что тот портал, через который я попала к вам, он тоже скоро закроется или … просто переедет на другое место. Ведь переполз же он как-то из Измайловского парка в ваш рейхстаг? Так что возможно он скоро уйдёт куда-то далее. Уйдет. Но где-то неподалёку может так статься, откроется новый, но где и куда, не знаю даже я. Да, что немаловажно, я не знаю почему, но именно меня одну почему-то эти порталы пропускают. Там, в СССР меня ученые все эти годы изучали и многое чего перепробовали, но увы, так в проблеме и не разобрались.

Ирина на мгновение умолкла, давая слушающим её людям, время для осмысления услышанной информации. Первым нарушил тишину Мюллер.

– Понятно, единственную пользу от вашего появления тут я вижу лишь в вашем знании событий, которые произойдут уже тут у нас, повторяя вашу историю.

– Это да. И причем, если не вмешиваться, повторяя в точности, хотя я опять скажу вам правду! В виду того, что впервые я появилась у себя на родине и рассказала то что было у нас, самому Сталину, он за эти годы точно успел подготовить СССР к войне с вами, которая кстати грянет как я знаю 22 июня, это в следующее воскресение.

Мюллер после этих слов посмотрел на фюрера, а господин Адольф поёрзал и поправил воротник своего плаща.

– А это значит, – продолжила Ирина. – Что день победы над вами передвинется с 9 мая 1945 года скажем на более ближнюю дату.

– Значит, Германия потерпит поражение? – Поднял Гитлер глаза на меня. – А если я сейчас возьму и прикажу вытряхнуть из вашей прекрасной головки все знания о наших ошибках?

– И снова отвечу честно, на ваше горе об ошибках Сталина я знала больше, и он уже принял меры для их исправления, а у вас его просто нет. А главное, я, откровенно говоря, как все женщины никогда особо не интересовалась войной, а вашей Германией и подавно. Сами знаете, если ученику что-то неинтересно, то обременять свою голову лишними знаниями он не станет. Ну не знаю я ваших главных действий. Что в какой момент решил генштаб и вы лично! Кто, куда и когда передвинулся. Откуда взял резервы. Доехали они до фронта или нет, не знаю и всё! Вы уж не обижайтесь? Хорошо?

Ирина опять немного помолчала и выдала. – Но из этой ситуации у вас есть другой выход!

– Что, какой ещё выход?

– А очень простой. Я могу вам дать примерный расклад того, что происходило уже после вашего поражения, то есть что стало с Германией потом, после войны. Возможно, отменив войну с СССР сейчас, вы можете изменить свою жизнь и историю Германии к лучшему? По нашим официальным данным немцев в этой войне погибнет около десяти миллионов, у нас двадцать семь, в последствии, после подсчета населения, эти цифры даже увеличатся. Как вы думаете, что будет испытывать русский солдат, придя мстить в Германию за сожжённые города, разрушенные заводы? А ведь и про ваш план «ОСТ» Сталину уже тоже известно.

– Гм, – Гитлер и Мюллером снова переглянулись, этим двоим явно хотелось меня тут же взять и просто порвать на тряпочки. М-да, хочется, но пока нельзя. Тут Гитлер стал нервно хрустеть и щелкать костяшками своих пальцев. – Боюсь, в этом есть своё зерно истины. Рассказывайте дальше. А мы послушаем и подумаем.

И я, специально выделив, когда и как умер вождь всей Германии, вывалила всё-всё что помнила, на Мюллера с его обожаемым фюрером! Про оккупацию Германии американцами и англичанами. Как те вступив в войну в самом конце войны затесались в число победителей и бомбили в основном невоенные объекты, а потом грабили Германию и уничтожали население, провоцируя голод и нищету. Как вывозили к себе умных и перспективных ученых. Как обирали недра страны. Как вывозили к себе производства, лаборатории и целые заводы. Как насаждали своё видение на образ жизни общества немецкому народу, и особенно молодёжи, разлагая её. О стране ставшей центром индустрии порнографии, особенно.

Рассказывая, я одновременно с большим удовольствием наблюдала за лицами первых лиц власти. Это было нечто. Похоже, что они впервые примеривали на себя свою судьбу с обидами и бедами своей страны, которая пока сильна и самостоятельна.

– Я должен подумать, – сказал мне Гитлер, и подняв воротник своего плаща, чуть-чуть сгорбившись медленно вышел из беседки. Мюллер приказав Гансу сопроводить меня домой, и быстрыми шагами пошагал за своим фюрером. Я думаю, что сегодня ночь кошмаров им обоим точно обеспечена. Знать своё будущее тяжело, но у них теперь есть шанс что-то исправить, и повлиять на своё страшное завтра.

Меня не беспокоили целых два дня. Я гуляла по участку возле дома, дышала воздухом и думала о доме. Да, оказаться бы сейчас дома. Поесть шанежек Варвары Мироновны, поиграть с Катей, побыть с мужем ….

Оба эти два дня, Ганс по вечерам исчезал из дома и видимо занимался какими-то своими делами, возможно он писал отчёты, а может даже виделся со своей девушкой? У простых армейских немецких офицеров великого тысячелетнего рейха как оказывается тоже бывают девушки, которые их ждут и любят. Интересно, какая она? В книгах моего времени я нигде не прочла ни строчки про жизнь простых немецких женщин. В книгах моего времени везде были штампы. В детстве, не помню названия, у немецких детей была своя особая дошкольная организация, и на них просто вешали значки с символикой. Потом уже шёл Гитлерюгенд с диапазоном возраста с 7-ми лет до 16-ти? И вроде сразу была партийность? А вот про саму жизнь и образ мыслей не очень идейной, простой девушки, про это ничего. Хотя вот взять ту же Грету, ей уже шёл семнадцатый год. Она чуть младше меня, а вот кто она, из каких слоёв, кто папа и мама, о чем мечтает? Надо будет вечером для разнообразия взять, да и попробовать разговорить её.

{КАСТОРУ. ЭКСТРЕННО. ИЗ СТЕНЫ ПРИЁМНОЙ АСТРЫ ВЫШЛА ЖЕНЩИНА. КАРАЙ БЫЛ ПРИВЛЕЧЕН К РАБОТЕ С НЕЙ. СЕГОДНЯ СОСТОЯЛСЯ ЕЁ ПЕРВЫЙ РАЗГОВОР С АСТРОЙ В ПРИСУТСТВИИ ГЕРАНИ. ПРОГНОЗ – ВОЗМОЖНА ОТМЕНА ПОСЕВНЫХ РАБОТ. ЕНОТ.}

Получив сообщение от своего берлинского агента, завербованного нашей разведкой ещё в 1936 году, Меркулов задумался. Странно, все прошлые сообщения этого агента по ценности сообщений никогда не касались лиц высшего уровня, а тут сразу выход на Гитлера и Мюллера. И эти слова «из стены», это явно не опечатка, тут что-то другое. А если это касается … да, нет. и всё же на всякий случай …. Сначала всё равно нужно поставить в известность Берию.

В последние дни Меркулов перепоручив все дела с попаданцами Судоплатову, занялся своим отделом, и как там у них идут дела, не знал. А вдруг, там произошло что-то новое? Надо срочно доложить Берии. Но сначала Судоплатов. Он начал набирать номер ….

Вот тебе и фунт изюму, исчез портал. Докладная об этом происшествии была отправлена ему вчера утром, да вот она. А он не прочел, листок был в самом низу в папке поступивших не самых важных бумаг. И как она туда попала сейчас, уже было не важно.

Аккуратно положив докладную и текст шифровки в папку, он встал, почему-то звонить Берии и Сталину сидя на стуле у него никак не получалось, и подняв трубку, позвонил секретарю Берии.

– Здравствуйте, это Меркулов. У меня есть срочная информация. Перезвоните мне пожалуйста, когда меня сможет принять товарищ Берия. Да. Я на месте. Жду.

Он положил трубку, он снова продолжил размышлять. Женщина из стены. Ирина? Или кто другой? Нет, сначала к Берии, потом уже запрос агенту в Берлин. Что-то там происходит. «Отмена посевных работ», неужели она так повлияет на Гитлера, что тот откажется от нападения? Хорошо это или плохо? Вот это вопрос вопросов!

Зазвонил телефон. Это был сам Берия.

– Товарищ Меркулов, что там у вас такого случилось такого срочного?

– Есть известия о приходящих из стен Рейхстага.

– Стоп. Я вас понял, и жду вас немедленно.

Через два часа Берия вошёл в кабинет вождя и положил ему на стол листок с шифровкой.

– И ты думаешь это не провокация?

– Нет Коба. Для провокации слишком глупо, прямолинейно и неправильно. При чем, всё! Мы тут с Меркуловым посовещались и пришли к выводу. Раз портал сам по себе исчез из Измайловского парка, то почему волею высших сил он не мог попасть в ту же Германию? Мне кажется, что вполне мог. И выход из него Ирины при возвращении прямо в приёмную Гитлера тоже вполне возможен. Закон подлости. Другое дело, возникают сомнения, почему этого нашего немецкого агента взяли вдруг и допустили до тайны высшего приоритета?

– Вот-вот, Лаврентий, почему?

– Лично мне кажется, что тут уже подсуетился его величество случай. Ну, вот представь. Вот прямо сейчас, вот из этой стены выходит девушка и говорит с нами по-немецки. Естественно, нам любопытно, мы удивлены и хотим лично допросить её и узнать, как она это сделала. Но, я не знаю её языка, вы тоже. Нам нужен переводчик, и я отдаю приказ срочно найти в Кремле человека со знанием немецкого языка. И его находят! Где! А где-то там, в отдельных службах Кремля, которые никогда сюда не вхожи. Находят и ведут его сюда. А он, черт возьми, вдруг оказывается завербованным немецким шпионом! Случайность? Да, но вполне очевидная. Мы же, желая сократить число людей знающих тайну, на этом этапе, на пока приставляем его к гостье. Где-то так могло произойти и там в Берлине.

– Хотелось бы надеяться. Но, принять меры для выяснения, Ирина ли это, и что именно она там открывает Гитлеру. Пусть ваш немец хоть из кожи вылезет, но тексты разговоров должны быть у меня на столе. Это тебе ясно?

– Будут Коба, будут! Прямо сейчас отдам приказ. Все Берлинские связи напрягу.

– Правильно. Иди, нельзя терять ни одной минуты. Там, эта девочка сейчас вершит историю. И потому, мы должны быть готовы к любым последствиям.

Глава 55

Ирина открыла глаза, и увидела как в шёлку между портьерами пробился узкий лучик солнышка, в его свете по стене запрыгали тени листьев. Хорошо! Она посмотрела на часы, было без пяти восемь.

Итак. По её расчету, Гитлер не поспав эти два дня должен был найти что-то, что могло сподвигнуть его или на отмену нападения на СССР или убедить себя продолжить гнуть свою линию понадеявшись на немецкий авось. А для этого ему нужно поймать меня на вранье. Если я вру ему в малом, то почему не могу соврать и во всём остальном? Что ему мои слова, они просто ветер носящий листья? Где пример того, чем я их могу хоть как-то подтвердить? И вот тут у меня есть единственный шанс.

Я должна убедить Гитлера отправить за этим подтверждением своего доверенного человечка в СССР. Отправить прямо в Кремль, лично к товарищу Сталину. Если тот докажет ему правдивость моих слов, то войны скорее всего не будет. По крайней мере, сейчас, а будущее, тогда точно изменится и может стать каким угодно.

Царапает сердце один малый нюанс, а вдруг эта война нужна самому Сталину и он откажется признать меня?

А что, ценой миллионов чужих жизней поделить Европу и создать новую коалицию против капитала? И хрен с ней, этой дурой лягушкой путешественницей, в этой реальности царь он, а остальное … да катись оно в тартарары … и слова о создании страны с коммунистическим строем подавно. Внешне-то всё будет по-старому!

Блин, и во мне задрожала самая последняя жилка. Как же хочется жить и просто быть рядом с родными людьми, забыть про всякие политические амбиции и высокие фразы стоящих у руля, о долге и родине. Вот она эта лакмусовая бумажка истории, одна на всех, но цена ей не копейка.

Значит, встаём, завтракаем и ждём. У Гитлера нет других вариантов, и сегодня он захочет гарантий!

{ЕНОТУ. ПРИКАЗЫВАЮ ПРЕДПРИНЯТЬ ЛЮБЫЕ ВОЗМОЖНЫЕ ДЕЙСТВИЯ ДЛЯ ЗАДОКУМЕНТИРОВАНИЯ РАЗГОВОРА С АСТРОЙ. ТЕХНИКА ДЛЯ ЭТОГО В П\Я 4. КАСТОР.}

Ровно в двенадцать часов дня к ней снова постучался Ганс и объявил, что машина уже ждёт, они снова поедут гулять в парк. Я быстро собралась и «Мерседес», делая хитрые круги по городу, направилась к месту встречи.

И снова беседка плавающая посреди маленького пруда, и наша четверка, сидящая за знакомым шахматным столом.

– Гарантии! – Гитлер нервно стучал пальцами по доскам стола. – Мне Ирина нужны подтверждения ваших слов о будущем Германии! Если их нет, то войне быть! А об моих просчетах, о них мы ещё поговорим, и о покушениях на меня тоже. Вы же не думали, что я оставлю всё как есть?

– А вы же, в свою очередь, не думаете, что я прямо сейчас возьму достану их из своего кармана? – рискнула я немного повыёживаться.

– Я господа скажу вам, где вы их можете найти, и у кого, но мой ответ вам точно не понравится. Потому как он правдив.

– Фрау Ирина, перед вами всё таки первые лица Германии, и на вашем месте я не был бы так агрессивен, – вставил мне иголку в одно место, герр Мюллер. – Ваша жизнь, она в принципе, тьфу, ничто. Вас никогда не было в Германии и на любой запрос о вас, мы всегда со спокойной совестью можем сделать удивлённые глаза.

– Вы правы герр Мюллер, правы. Но и вы поймите меня, что может служить фактом такого течения истории? Только настоящие вещи из того, моего времени. Это должны быть или книга или кино. И такие вещи есть, но они простите, сейчас не со мной, они там, в СССР, лежат у товарища Сталина под сотней замков и под хорошей охраной. И предъявить их вам может только он сам.

При этих моих словах Гитлер переглянулся с Мюллером. А что они хотели и могли от меня услышать, это правда.

– При чем, – продолжила я выкладывать стену своих доводов, – я жирно-жирно и ещё тридцать раз подчеркну. ЕСЛИ ОН СОЧТЁТ ЭТО НУЖНЫМ! Из чего складывается такое моё сомнение? А вот вам и прямой ответ. Готовы услышать мнение простого человека стоящего не у кормил власти, господин Адольф?

Адольф Гитлер откинулся на спинку лавочки и кивнул. – Чего уж сейчас, давайте.

– Отлично! Вот вы лидер и бог сильной страны, под дланью которого куча уже захваченных стран. Неважно как, но вы победитель. Сталин, вождь другой огромной страны. И сейчас в вас обоих борется сомнение. Вот вам сейчас война сама по себе очень даже нужна. Германии надо развиваться дальше, но в силу сложившихся обстоятельств есть риск проиграть и потерять всё. Противник-то оказывается, получив подсказки из будущего, приготовился и стал сильнее. Ну, а все эти предостерегающие вас сказки из уст беременной ведьмы один раз пришедшей их стены, про будущее проигравшей Германии, они ещё на воде вилами писаны, Да уж, это как карта ляжет. Да и не верится, что захватив столько цивилизованных стран, ваша армия окажется разгромленной какими-то насильно сведенными в одну кучу племенами, состоящими из дикарей, как вы себе рисуете русских.

Но оставим и это. Перейдём к оценке ситуации происходящего самим Сталиным. Получив сведения о своих просчетах и поверив попаданке, он уже очень многое сделал, чтобы превратить свою армию, в хорошую армию. И она уже стала другой, а обкатав своих генералов в войне, станет во много раз сильнее. И главное, сама готовность страны и её народа к войне. И тут уже перед ним встаёт дилемма.

На одной стороне весов вера его народа в победу коммунизма по всей Земле, и в миролюбивость политики СССР, мелкие войны типа конфликт в Монголии и делёжка территории с Финляндией не считаются. Он великий и порядочный вождь заботящийся о своей стране, а с другой ….

Ирина снова примолкла, дожидаясь пока Ганс переведёт её слова немцам, и продолжила.

– С другой уже уверенность победе и в последующем разделе Европы уже по его условиям. Вы напали, он, защищаясь, вас разгромил, в итоге он хороший для всех, вы плохой. Плюс новая карта мира будет раскроена по его лекалам.

И кто в нём победит, вождь, думающий о стране и людях или тиран с политиком, мечтающий о всемирной власти? Я вот не знаю! Вот у вас господин Адольф Гитлер, фюрер всей Германии, и покоритель кучи мелких и слабых стран, положа руку на сердце и честно говоря, разве амбиции меньше? Вы со Сталиным увы, но равны! И если в нём победит второе, то он от меня точно откажется. Выбор решения быть или не быть Германии уже падёт на вас. В обоих этих случаях, выигрывает Сталин. Так уж случилось. Да. Вы можете послать к нему своего человека за фактами, и оба ответа будут, увы, не вашу пользу.

Адольф закрыл лицо руками и замер.

– Хотя, я говорила, у вас есть и третий путь …

– Какой путь, вы женщина из будущего можете предложить мне, богу Германии?

Ирина как в ознобе потёрла руки и спросила.

– Послушайте, вы, мужчины, а значит, у кого-то из вас обязательно должна быть с собой фляжка с выпивкой?

Мужчины просто оторопели от такого вот её простого отступления к заурядной выпивке.

– Ну, раз вы все птицы высокого полёта, то у вас в ней должна плескаться точно не водка а по меньшей мере коньяк. Я думаю в такой момент просто нужно выпить. Так что, есть или нет?

Мужики переглянулись, и плоскую фляжку с пятью стопками из своего кармана достал герр Мюллер. Он разлил свою огненную воду в четыре стопки, и первым махом осушив свой стаканчик, выдал. – Прозит.

Я медленно выпила свой коньяк. Кстати, он оказался очень мягкий и приятный. Я поблагодарила Мюллера кивком и продолжила говорить.

– В принципе как вождя Германии любой ответ Сталина должен вас удовлетворить. Признает он меня и предъявит видео и книги, а они есть! Я их сюда, в последний приход доставила, значит, я в ваших глазах оправдана, и он в моих глазах действительно лидер достойный уважения, за которым стоит идти. Его страна выходит для него всё. И войну начинать не стоит.

– А если откажет …, - продолжил за меня Мюллер.

– Да, если же он от меня откажется, значит, власть и стремления для него выше слов о родине, и он готов принести в жертву своим амбициям миллионы погибших со всех сторон. Моих родных и знакомых, кого я там знаю, скорее всего, тут же запрут под замок, или они вообще исчезнут тихо и незаметно. А вы всё равно влезете в войну, где Германия проиграет.

Выпалив это на одном дыхании, Ирина остановилась, и глубоко вздохнув воздух, снова заговорила.

– И вот тут и вырисовывается третий путь. Вы не доверяете мне, но просчитав ситуацию, не посылаете в СССР никого. А зачем собственно говоря? Ну, есть у Сталина знания про будущее, ну и бог с ними. Вы одним махом можете поменять историю планеты Земля совсем, прямо 22 числа! Как сказал в одном историческом фильме татарский хан – Не иду на Русь! А иду скажем на Англию, и её колонии в Африке, и так далее. Пусть на этой планете будет несколько великих стран. СССР, Германия. США и Китай. История изменится настолько, что уже никто ни будет знать своё будущее. Никто! И это сделаете вы. А что там, в этом новом будущем будет, кто выплывет или потонет, кто его знает? Время всё расставит на свои места. Великих империй было много, но они распались, остались лишь имена. Может именно это и предназначено вам как человеку, уже один раз потрясшему мир. А господин Адольф Гитлер? Ни у кого не будет преимуществ. Хотя бы на ближайшее время. А уж такая мелкая и пакостная страна, как Англия, с её предательской политикой таскания каштанов из чужих костров чужими руками, она просто не достойна существовать. Как народ, лично я их уважаю. Но как государство, я Англию презираю. И что вы с ней сделаете … мне лично до лампочки. Понимаю и другое, лично вам я в этом случае вроде как и не особо нужна становлюсь, но как человек, которому просто хочется жить, я попрошу вас господин Адольф, не убивать меня. Как в наших сказках говорится – А вдруг я вам ещё пригожусь? Могу дать честное слово, что попыток сбежать я не сделаю, и потом, вдруг, где ещё портал откроется? А у вас под рукой будет человек, который сможет заглянуть на ту сторону?

– Черт вас возьми Ирина, вы своей прямотой отвратительны как политик, но убедительны своей логикой. Ладно. Раз вы дали слово не бежать, живите. Живите как немка, на которую не станет лишний раз давить гестапо … при условии соблюдения вами нейтралитета. Мюллер даст вам документы, дом оставят за вами, и будет ежемесячно выдаваться пособие, но охраны и наблюдения я с вас пока не сниму, на такое не рассчитывайте. Запасной туз в колоде, это всегда неплохо.

Глава 56

Двадцать первого июня в субботу Ганс сходил в местное отделение гестапо и получил мои новые документы. Теперь я Марта Мюллер, молодая вдова погибшего подполковника Карла Мюллера. Здорово шиковать на эти деньги, как он пояснил, мне не удастся, но если жить скромно, как все прочие немки, то мне на всё хватит и даже чуть-чуть останется.

Теперь в моих планах было вжиться в эту жизнь и хотя бы на минимальном уровне выучить немецкий язык. Моим учителем станет Грета, с которой мы уже довольно неплохо поладили, хотя она постоянно пытается привить мне свой дух национал-социализма. Я же в свою очередь пытаюсь внести в её убеждения разлад, путём приведений очевидных фактов. Пока у нас с ней ничья. Ганс перестал у нас столоваться и теперь просто присутствует в моём доме как мужчина-сосед, живущий в доме. Наблюдает за моей жизнью и сопровождает в прогулках по городу, попутно консультируя в магазине.

Берия прочел всю беседу Ирины с Гитлером товарищу Сталину вслух и положил листок с шифровкой на стол. Положил молча, ибо тут каждое его слово Сталин мог принять и истолковать по-своему. Опасная бумага.

– Ну что, Лаврентий, слышал как она меня? А ведь по идее, она правду сказала, – Сталин медленно прошёлся туда-сюда по мягкому ковру. Правду! Мы с тобой волки, и Гитлер тоже волк ещё тот. Наступил тот момент истины, когда нам стоит подумать и решить, кто мы для страны, и зачем мы за эту власть держимся. Отодвинуть войну, и уберечь страну от гибели миллионы её граждан. Это благо, – он снова замолчал на секунду, отвлёкшись на втягивание дыма из трубки. – Или сцепиться с Гитлером насмерть сейчас, когда мы знаем, что можем победить с меньшими потерями. Рано или поздно, но война всё равно будет, так может пусть лучше она будет сейчас?

– Честно говоря, Коба, я не знаю. Слишком уж велика ответственность за такое решение. Со стороны этой простой девочки, решение признать её и предоставить Гитлеру факты правдивости её слов, они на первый взгляд вроде бы выглядит человечнее и правильнее. Но что будет потом? Потом, когда Гитлер войдёт в большую силу, разгромив Англию и пройдясь со своими танками по Африке и Индии?

– Да Лаврентий, тут надо крепко думать. Если мы откажемся от неё, и пройдём эту войну, заплатив, пусть и миллионами жизней, но с гораздо меньшим числом, будет ли это оправданием последующих наших шагов после войны, которые нам даст наша победа….

{ЕНОТУ. ПРОДОЛЖАТЬ НАБЛЮДЕНИЕ ЗА ОБЪЕКТОМ. ПИСАТЬ ВСЕ ЕЁ ВСТРЕЧИ С АСТРОЙ И ГЕРАНЬЮ. КАСТОР.}

А поздно вечером в субботу на мотоцикле приехал посыльный из канцелярии Рейхстага и под роспись передал мне конверт. В нём был оторванный кусок листа всего с двумя написанными на немецком словами. Грета прочла их как – ОН ОТКАЗАЛСЯ.

Как же мне стало плохо. Это был крест на моём возвращении обратно в СССР, конец мечте обрести семью и возможная угроза всем моим родным. Почти всю ночь я плакала.

А на завтра поздно встав с красными от слёз глазами, по берлинскому радио я услышала речи и марши. Ганс объявил мне, что немецкие войска перешли границы СССР! Война, которую все ожидали и хотели, наконец-то началась.

Прошёл год войны ….

У меня родился мальчик. Люди Мюллера увезли меня в особую частную больницу, и там под надзором полиции на свет появился мой сын Руди. Рудольф. Русское имя максим в документы вписывать не позволили. И тогда я выбрала среднее. Рудольф итак и этак воспринимался неплохо, я вот фамилию Мюллер я старалась в общении с сыном употреблять по минимуму. Вырастет, и я постараюсь ему всё объяснить. А пока немецкие ясли здорово помогали мне экономить время для разных дел. Из всех слуг в доме остались только Грета и кухарка, остальных позабирали. Женщин куда-то ещё, вроде в госпиталь, а мужчин конечно в армию. Охрану сняли тоже всю. Топтуны ещё поводили меня некоторое время и тоже исчезли. Было похоже, что их перевели на другие дела. Специалистов у немцев стало явно не хватать.

Впрочем, мне нравится подметать двор, а ворота, их практически незачем открывать, у меня не бывает гостей. Хотя, я сошлась тут на почве приготовления штруделя и сосисок, с несколькими домохозяйками. Гестапо проверили их и сказали «Gut», общайтесь. Побывала я и в церкви, это было довольно таки познавательно. Сравнила наших попов из будущего с местным немецким пастором и почувствовала разницу. Они тут явно не ради денег! И потому откровенно говоря, я и стала там бывать, правда в сопровождении всё того же Ганса, довольно часто. Мне кажется он даже рад этому, а что, он следит за женщиной, которая никуда не собирается бежать, а где-то там, в далёкой России его сверстники уже умирают под бомбами и снарядами, этих бешеных русских. Он же может спокойно слинять на вечер или даже ночь, к своей девушке.

Кстати о службах в церкви. Однажды, когда я с Гансом прослушала службу, и после решила зайти в магазин за спичками, когда я достала кошелёк чтобы расплатиться, то вместе с ним достала и некий маленький конвертик. Впрочем, кто бы мне его не подсунул, это было просто неважно. Появился и ладно. Развёртывать и читать в магазине или на улице я его конечно же не стала. Не дура! Была у меня надежда, что мне прислали весточку из дому. Поэтому я дождалась вечера, и уже ложась в кровать, при свете ночника распечатала конверт.

Да, это было письмо из моей страны, из моей бывшей родины, но прислали его не Максим или родители.

Сухим и канцелярским слогом печатной машинкой в моей душе прозвучали приказы. Я должна забыть кто я, и никогда более не возвращаться в СССР. Я пропала в портале и навсегда исчезла для всех. Дом, в котором я жила, неделю назад был разбомблен при налёте на Москву. Под его развалинами погиб мой Максим, Катя, его мама и мой отец, приехавший на два дня в отпуск. Дядя, тот вообще числится в пропавших без вести ещё с начала войны.

Вот когда я завыла зверем, зубами до крови закусив угол подушки. Нет больше папы, нет мужа, нет свекрови и нет Кати. Осталась одна мама, но и её мне больше никто не даст увидеть. Было так тошно, что когда я утром вышла к завтраку, Грета вздрогнула. Она молча поднесла мне наше маленькое зеркало, и я увидела в нём не себя. Там была моложавая женщина с черными провалившимися от горя глазами и поседевшими прядями волос.

Грета ничего мне не сказала, она поняла, что мне нужно пережить что-то надломившее меня, но не позволила остаться одной. Она занимала меня уроками языка, в котором я уже более-менее преуспела и научила вышивать различные рисунки на одежде. Это умение мне потом очень пригодилось.

Теперь в этом мире были только далёкая мама, я и мой сын. Нет, решила я для себя. Хватит с меня, нужно найти портал в любую нормальную реальность и будь что будет, уйти в него. Там я начну жить сначала и ради сына. Пока он ещё не начал впитывать прозывающие этот мир страх и ненависть.

Лето 1942 года оказалось переворотным в этой войне. Немцы остановились, потом стали выпрямлять фронты и откровенно говоря пятиться, об этом всё чаще откровенно говорили раненые, лежащие в госпитале. По ночам стала слышна воздушная тревога, далёкая бомбёжка и мне подумалось. Вот он момент, когда мне строит исчезнуть. Ещё немного и уже наши, а не американские или английские бомбардировщики начнут налёты на город. Дом мой хоть и в пригороде Берлина, но кто может гарантировать, что лётчики не ошибутся с объектом для сбрасывания своего смертоносного груза. И ещё момент. Ведь если нашли меня на земле, то могут найти и с воздуха. Так что срочно нужно искать портал. Любой и разведав в нём всё, уйти на прогулку вместе с коляской. Они с сыном выживут, взяв с собой минимальный набор еды, лекарств и оружия. Да-да, оружия. Однажды вечером гуляя, она наткнулась на мёртвого солдата, кто его зарезал, в тот момент было совсем не важно. Важно, что она забрала его парабеллум, штык нож и три бывших при нём обоймы. Спрятав их в коляске, она провезла их в дом и хорошенько спрятала. Теперь дело за порталом. Главное, чтобы про неё там, в канцелярии, вспомнили попозже. Когда станет жарко, кое-кто точно захочет исчезнуть из этой реальности. И тут я вспомнила свою мысль, про особые камни в стене рейхстага. Порталы были в стенах, в некапитальные стены немецкие строители для экономии кирпича часто вкрапляли подходящие камни, взятые, пока ещё мало бомбят, скорее всего на развалинах старых зданий, церквей или крепостей. А где тут такие есть? И я стала просить Грету устроить мне экскурсии по городу, всё равно с сыном нужно гулять, так заодно неплохо бы мне и узнать историю города. Она с удовольствием стала моим экскурсоводом, а Ганс при этом был мужской силой и охранником. Мы обошли ближайшие костёлы, но ничего этакого засечь мне не удалось. Помог случай.

Когда зазвучала сирена, я с Гансом была на проповеди в церкви. Грета с Рудиком остались дома и потому я за них здорово не переживала. Дома мы всегда просто спускались в наш глубокий подвал, имеющий два входа, воду, и запас свечей. В нём мы всегда пережидали тревогу, так что за них я была спокойна.

Выходящий из церкви народ дисциплинированно ломанулся в ближайший подвал пятиэтажного здания, превращённый немцами в бомбоубежище, а я оказалась в первых его рядах. Народ в спешке оттёр меня от Ганса и тот застрял где-то у входа, а я пошла вглубь помещения и добралась до самой дальней и пока неблагоустроенной стены. Уступив место пожилой немке я отошла в угол, туда, где не было ламп и царил полу мрак, и опёрлась на кладку.

Через секунду я почувствовала, что моё плечо сползает в привычную вязкость портала. Сердце моё радостно ёкнуло, нашла! Теперь нужно действовать быстро и решительно. Осмотревшись, вроде на меня никто особо не смотрит, я в темноте тихо проскользнула в него ….

… и вышла на зелёную лужайку залитую солнцем. Позади меня стоял каменный дом-башня с обвалившейся крышей. А вокруг берёзы, трава, а там далеко в мареве поля, видно как блестит река.

За спиной, по правую руку был лесок, из которого чей-то девичий голос прокричал. – Маньша, иди сюда, здесь малины медведю не съесть. По-русски прокричал!

Я сорвала ромашку, понюхала и отбросив, а зачем мне улика, которая может сорвать все мои планы, прошла обратно в подвал. Никто ничего не заметил. Также слышались тихие разговоры на немецком, и всё также мерцали висящие на проводах лампочки.

Раскисать нельзя, теперь у меня есть шанс уйти и забыть весь этот мир с его войной и играми политиков.

Так что, по приходу домой, не привлекая внимания нужно сунуть собранный мной аварийный запас еды под матрас коляски, не забыть ещё парабеллум и вечером пойти погулять. Хорошо бы ещё спровадить Ганса, к его зазнобе. Странно, но у неё сложилось мнение, что он следит за ней как-то не так. И эта записка. Она отлично помнит, как они зашли в церковь, присели рядом, потом встали. По идее никто не мог подкрасться и вложить тот конверт от Меркулова ей в карман. А если это сделал сам Ганс, то он человек Сталина, а значит ей с ним не по пути. Если не расстреляют немцы, то после её ухода он попадёт на фронт, и пусть хоть воюет, или хоть в плен сдаётся. И так плохо, и эдак я ему тоже не завидую. Грету вот жалко, дурочка идейная, ничего наши придут, мозги прочистят. А вот ей пора домой, в Россию. Пора.

Всё получилось как нельзя лучше. Вечером она пошла гулять с Рудиком и прихватила с собой Грету. Ганс понадеявшись на мою помощницу, опять тихой сапой исчез в никуда, а мы стали прогуливаться с Гретой недалеко от бомбоубежища. Когда служащий, услышав сирену, открыл его двери, мы были первыми. Я сразу уехала с коляской до последней скамейки, и там поставив её в сумрак угла, загородила ею портал. Помещение заполнилось быстро, народ занял все лавки, но большинство в надежде, что всё скоро закончится, в большинстве остался у входа.

И тут случилось то на, что в принципе я не вовсе рассчитывала. В дом попала бомба, и часть перекрытия подвального помещения, что была у входа, рухнула. Погас свет. От криков и поднявшегося шума проснулся и заплакал Рудик, а Грета стала в голос молиться. Я же в темноте, найдя её голову, на ухо приказала ей перестать кричать, а идти со мной. Для этого она должна ухватить одной рукой меня за локоть, а другой взяться и толкать коляску. Сама я достала сына из коляски, прижала его одной рукой к себе, а другой потянула коляску за собой. Так в тандеме мы и прошли в портал.

На лужайке перед нами зеленела трава. В ней стрекотали цикады, а из леска слышался шебет птиц. Грета с ошалевшими глазами смотрела на эту мирную картину и сидя на траве, потихоньку отходила от стресса.

– Где мы Ир?

– На планете, это похоже тоже Россия, но другая её реальность. Но главное тут пока нет никакой войны. Нет ни Гитлера, ни Сталина, нет танков и нет бомбёжек. Тут мир. Правда, говорят тут на русском. Если хочешь остаться, я тебя научу тонкостям нашего языка. Если хочешь обратно в подвал, под бомбы, это я тоже могу устроить. Один шаг и ты там. Но сначала подумай, что тебя там ждёт и кому ты там нужна.

Грета оглянулась вокруг, и решительно сказала. – Пожалуй, я останусь тут. А мужчины тут есть?

Конец первой книги.