Вопросы судьбе не задают

Глава 22

– Доброе утро Ирина Васильевна, – поприветствовала Ирину пробегающая мимо стайка детей. – Может помочь вам сумку донести, а то мы слышали, что вам носить тяжёлые сумки врач запретила. А вы всё равно нет-нет, да и нагрузитесь как Алитет, что в горы ушел. Давайте-давайте. Мы занесём сумку к вам во двор и поставим её у дверей. Нам по пути.

Ирина отдала ребятам хозяйственную сумку и крикнула им в след, – Спасибо, с меня конфеты.

Медленно переваливаясь, что ни говори, но седьмой месяц беременности, это не шутки, Ирина медленными шагами слегка отёкших ног направилась к уже издалека виднеющейся в окрашенном заборе синей краской, калитке её дома. Ещё пять минут, и она у себя, скоро подъедет муж, и они оба сядут ужинать.

Странно, но вот тот человек сидящий на лавочке у дома, что находился напротив её палисадника увидев её почему-то задергался, и сняв кепку, стал нервно рыться в своей сумке. На сердце Ирины враз стало холодно, и та всей своей кожей ощутила дуновение холодного ветра. Сейчас должно что-то произойти, и это будет нечто плохое. Для неё и её ребёнка.

Ирина оглянулась на гудок проехавшей где-то позади машины, и поймала на себе взгляды ещё двух парней, которые потихоньку идя позади, медленно, но верно догоняли её. И это явно не её охрана. Вот ведь ерунда какая, а на улице как назло, совсем никого, прямо шаром покати. Придётся защищаться самой, хотя кое что, она точно сделать успеет. Идя прежним шагом, женщина, не делая резких движений стараясь быть естественной, сунула правую руку в карман пальто над животом, и на щупав пальцами рукоять револьвера, взвела курок. Теперь другое дело. Левая рука поднявшись к узелку платка, как бы проверила его и потянув за шнурок вытянула наружу висящий на нём свисток. Ирина взяла его незаметно в руку и держа её около подбородка стала делать вид, что идёт и поправляет узел.

Между тем первый и те двое, что шли позади стали медленно охватывать её, перекрывая её дальнейший путь к калитке и отступлению. Пора! Свисток в зубы и на всю улицу раздался громкий резкий свист. Тройка поняв, что они обнаружены, чуть ли не бегом устремились к Ирине. Двое мужчин, что шли позади, судя по топоту, ее почти догнали, и тут она не вынимая руки из кармана поворачивается к преследующим боком и не доставая оружие делает из револьвера три выстрела в упор, прямо сквозь пальто. Те падают на месте, а Ирина начинает разворачиваться к третьему. В этот момент из двух домов по соседству и из её калитки выскакивают на улицу пятеро охранников и достав своё оружие бегут в её сторону. Человек без кепки, уже понимая, что план захвата объекта сорвался, а его самого сейчас или застрелят, или арестуют, решает попробовать отступить. Но перед этим мужчина наставляет на Ирину свой пистолет и делает два выстрела. Пытаясь отшатнуться, женщина таки получает свои две пули и падает, теперь ему можно бежать. Но тут уже охрана открывает огонь и стрелявший в Ирину, получив по пуле в ногу и плечо, срывается с забора и замирает под ним в нелепой позе.

В этот момент на улицу влетает машина и вильнув от резкого торможения, останавливается рядом с Ириной. Выскочив из неё к лежащей на дороге жене, бросается Илья. Человек же у забора, на минуту очнувшись, резко поднимает руку с оружием и успевает сделать в Илью три выстрела. Две пули находят цель, третья уже уходит в сторону. Это уже сработала охрана, правда она опять запоздала открыть огонь буквально на доли секунды. Стрелявший мёртв, но и охраняемый объект и мужем возможно тоже. Что-то где-то опять не срослось, хотя у охраны был приказ сопровождать и встречать ….

Глава 23

Ирина открыла глаза и увидела над собой высокий беленый извёсткой потолок. Всё тело от лежачей позы было тяжёлым и как бы чужим, и слегка задеревенело. Она хотела поднять руку и смахнуть упавший на лицо волос, но ничего не вышло, та весила наверно целую тонну. От усилия сквозь её губы вырвался только слабый стон.

Сидящая рядом молодая медсестра оторвалась от своей книги, и увидев, что больная открыла глаза вскочила с места и вихрем умчалась в коридор.

Вскоре в палату вошёл мужчина, которого Ирина уже раньше видела, причем тоже в больнице.

– Здравствуйте Ирина, вы пришли в себя, и это отлично. Узнали меня! Это снова я, ваш старый знакомец по Сталинграду, профессор Пётр Максимович Мишин. Одно плохо, вы у меня в гостях бываете только в качестве пациентки. Может вам стоит уже подумать о переходе ко мне в штат? Шучу. Впрочем, не будем торопиться. Я знаю, вам сейчас плохо и всё тело словно не своё. Это оно отходит от наркоза и прочего, что с вами делали. Говорить пока нормально у вас тоже не получится. Поэтому лежите и просто слушайте. Впрочем, может в связи со слабостью, будет лучше отодвинуть разговоры на потом, и пока просто поспать? Нет? Давайте тогда сделаем так. Я спрашиваю, вы в ответ просто закрываете глаза. Один медленный раз – «Да», два медленных закрытия – «Нет». Если вы меня поняли, моргните один раз.

Хотя у Ирины голова от лекарств была как ватная, она заставила себя моргнуть один раз.

– Хорошо. Начнём с самочувствия. Голова болит, ощущение плохое?

Ирина моргнула – да.

– Сейчас вам дадут одну хорошую микстуру, которая поможет вам справиться с этим. Кушать хотите? Я понимаю, что пока возможно не очень, но может хоть чуточку для поддержки организма?

Глаза женщины снова ответили – да.

– Понятно, тогда сейчас сначала вас накормят, потом микстура, а затем ваше тело слегка разомнут, чтобы не было пролежней и вымоют. Это поможет вам быстрее войти в норму.

Ирина направила свой взгляд на врача и задала в нём главный для неё, немой вопрос.

Профессор посмотрел на лежащую перед ним на больничной кровати молодую женщину и сильно помедлив, ответил.

– Ирина Васильевна, мне очень жаль, но … лгать вам мне не хочется. Ваш ребёнок, он мёртв. В момент выстрела, вы видимо инстинктивно пытались повернуться и обе пули пройдя ваш бок попали в плод. Можно сказать, что вы выжили только благодаря смерти этого не родившегося ребёнка. Вас мы спасли, и я как врач, могу сказать вам, что вы … потом … в будущем вы сможете ещё иметь детей. М-да. Сможете. И на этом всё, помните одно, вы ни в чем не виноваты. Так что теперь Ирина Васильевна, ваша наипервейшая задача, это справиться с дурными мыслями, и настроить себя на выздоровление. Жизнь ещё не кончилась.

После этих слов, врач развернулся и быстро вышел, а сестра принесла в палату поднос с куриным бульоном и принялась кормить женщину, ушедшую в себя и отключившуюся от действительности. Да и что тут можно сделать и сказать, судьба решает всё за нас, остальное можно только предполагать ….

А на следующий день ей рассказали уже о том, как делали операцию Илье, но тот умер прямо на операционном столе. И вот тут в Ирине действительно словно что-то сломалось. Она ела, спала, уходила в себя и снова старалась заснуть и всё ради одного, чтобы не думать ни о чем. Так прошли почти две недели….

Сегодня её посетил человек Берии. При петлицах простого лейтенанта он представился Ирине полковником Бабаевым и посмотрев на отключившуюся от мира женщину, сказал ей всего несколько фраз.

– Спрятаться Ирина Васильевна от жизни трудно, но можно. Вопрос стоит сейчас по-другому, есть ли в вас желание жить, чтобы отомстить врагам, лишившим вас самого дорогого, что у вас было?

Ирина широко открыла глаза, посмотрела ему в лицо, и словно решив для себя что-то важное, ответила. – Есть. Я этого очень хочу. Но как я понимаю, речь пойдёт не об исполнителях этого нападения? Двоих я убила, третий, стрелявший в меня, он что, выжил?

– Нет, он был убит охраной. К сожалению. Но нам всё же удалось раскрутить эту ниточку, след вывел на крота, уже давно сидящего в НКВД, и потом увел нас дальше, в Германию. Да, Ирина. Там о вас уже знают, и конечно же продолжат свою охоту на вас. Жизнь штука сложная и мы хотим, подготовить вас к таким вот встречам. А для этого, на некоторое время, Лаврентий Павлович хочет отправить вас в некий учебный центр, где вас научат быть другим человеком, более холодным, умеющим оценивать возникающие вокруг вас ситуации. Научат и стрелять, а главное думать о том, как уцелеть. Вместо вас, мы создадим несколько Ирин. Мы поселим их в разные места Москвы, где им предстоит вести затворническую жизнь, создавая вокруг себя ореол женщины-подсказчицы, тайно общающейся с вождём страны. Мы думаем, что выйти на неё найдется желание у много кого. Вот мы и половим рыбку в этой мутной воде, создавая удобные для таких действий моменты, и кидая гранаты глуша этих щук.

– А я?

– Вам же нужно посмотреть на свою жизнь под другим углом и найти для себя нишу, в которой вам удастся принести стране пользу. Дать своей жизни новую цель и направление. Вы нужны родине. Договорились? Долечивайтесь и через недельку получите направление на учебу. Там вас будут ждать новые дела и новые возможности для работы.

Домой она заехала буквально на пол часа. Собрала свой дежурный чемодан, вложила в него деньги, несколько фото, и не оглядываясь назад, уехала в ожидающей её машине. Этот период её жизни закончен. Теперь оставалась только месть. А для этого ей нужно измениться. Той прежней влюблённой девочки, какой она пришла в этот мир, больше не существует….

Глава 24

– Старший сержант Стриж! – остановил Ирину идущую с другими курсантами окрик дежурного лейтенанта.

– Я!

– Вас срочно вызывают в кабинет начальника курсов. Выполнять!

– Есть отправляться в кабинет начальника курсов. – Ирина сделала кругом и пошла на выход из казармы. Перед тамбуром она как все курсанты по выработавшейся уже привычке погляделась в зеркало висящее у дверей, и заметив перекос, поправила пилоту.

Уже минул почти год, как она попала на курсы армейских фото журналистов, и хоть поначалу было нелегко и даже иногда хотелось поплакать в подушку, Ирине удалось преломить себя и обогнать многих других курсантов в этой развивающейся военной профессии. Ей даже стало интересно. Как оказалось, у неё неплохо получается писать статьи и заметки, стихи и сатиру. И разбираться в фото деле, ей тоже было интересно. Она стала грамотнее писать, поднакопила хороший личный словарный запас, изучила своеобразный для разных родов войск лексикон выражений, и наконец-то научилась разбираться в военных званиях. Теперь только текстовой редактор «Ворд» наверно помог бы сэкономить время, но не более. Тест это не набор клише-фраз, тут автору нужна голова и интеллект.

А фотоаппарат? Это вам не на цифровике снимать, который всё за вас предусмотрит, и настроит, только успевай кнопку спуск нажимать. Тут самой надо многое учитывать. Композицию и свет, уметь установить правильную экспозицию и то как поставить человека для разных целей кадра. Она научилась готовить составы реактивов и также на опыте познала, как нужно обрабатывать разную плёнку. Сегодня Ирина простой лейкой может сделать кадр не хуже настоящих фото мастеров, работы которых висят в учебных классах на особых стендах и служат примером умения владения фотоаппаратом. Сфотографировать человека и многое другое, как в редакционной газетной интерпретации, так и художественный портрет. А уметь что-то лучше других, это оказывается так приятно.

Да уж. Нагрузки и темп жизни помогли ей выдержать и не сломаться от полученных потерь. Да, и по-новому взглянуть на её пребывание тут. А воспоминания? Они никуда не делись, только слегка изменились. Поначалу, они больше шли о простой жизни и вещах, придающих ей комфорт. Это были рассказы про микроволновки с кучей режимов и таймерами времени, пароварки и блендеры, фены и кнопочные телефоны, электрические утюги и сантехнику, электро поджиг в газовых плитах, шкафы-купе и ещё про многое и многое другое. Все они записывались ею в специальной комнате в выделенное для этого свободное время. Эти её записи помещались в особую папку, опечатывались и отправлялись специальной почтой куда надо, а там … видимо предлагались к разработке нашим инженерам в виде как бы полученных из-за рубежа данных. Специалисты их начинали продумывать, разрабатывать, и даже делать, пусть пока не очень компактные, опытные экземпляры разных бытовых вещей облегчающих жизнь советского человека. И пусть они не всегда идеальны, главное, что за ними последуют другие уже более совершенные устройства. Ирине даже презентовали первый вариант фото таймера, предназначенного для фото печати. Она, конечно же отдала подарок в местную фотолабораторию, и теперь курсантам было не нужно сидеть около фото увеличителя и отсчитывать долгие секунды выдержек.

А хор? В него её буквально за руку привёл комсорг их группы, Иван Кальнев. Он просто вывел Ирину на сцену и предложил спеть, что хочется её душе, под настроение. И она, перебирая в голове содержание и названия, с отчаяния выдала такое, что навсегда выделило её из всех как исполнительницу и по совместительству автора, новых песен.

Спела и заревела как белуга. Стою, реву, а народ на сцене сбился вокруг меня в кучу и успокаивать принялся. Наверно именно в тот момент, во мне горе моё, что внутри меня жило, сделало несколько первых шагов в сторону ….

И вот вызов, похоже, что и этот этап её жизни тоже подходит к концу, надо возвращаться к работе и успевать вспомнить всё, что возможно, чтобы сделать нашу армию готовой к будущей войне. И я постараюсь выполнить эту задачу.

Ирина поднялась на второй этаж административного корпуса и получив от секретаря знак, что мол заходи, тебя ждут, постучалась в кабинет.

– Старший сержант Ирина Стриж прибыла по вашему приказанию ….

– Ну что же, старший сержант Ирина Васильевна, вы провели тут у нас немалый отрезок своей жизни и как мне не жаль, но наступила пора прощаться. И пусть вы чуть-чуть не дотянули до дня экзамена, я уверен в вас как человеке и как специалисте. Уверен, вы справитесь со всем, какое бы дело вам не поручили, и поэтому собственно перейдём к делу. Вчера, к нам поступило распоряжение. Мы должны срочно откомандировать вас в Москву в распоряжение главного политуправления ГУПВ НКВД СССР. Там решат с вашим дальнейшим назначением. Хорошей службы вам Ирина … и новых песен.

Глава 25

Выйдя из вагона, Ирина чуть притормозила на лесенке и окинула взглядом перрон. На первый взгляд встречающих не видно, да и должен ли кто-то её встречать? По идее наверно должен, хотя кто она сейчас? Простой сержант в юбке, следующий по делам службы. Она подхватила чемоданчик, и пошла искать выход в город. По своей Москве там, в грядущем, особо по городу не путешествовала, обычно дом-школа, дом-библиотека, друзья, прогулки с подружками зимой в парк на каток. Глаза особо город и не фиксировали, а тут всё хоть и бывшее, но словно новое.

Ирина вышла на привокзальный пятачок и оглянулась. Ага, отлично, там видна трамвайная остановка. В любом случае сначала отметить прибытие, потом если не дадут указаний и определят с жильём, можно будет и погулять … скажем сходить посмотреть есть ли уже её дом. Хотя нет, он же хрущёвских времён, значит, его просто ещё не закладывали. Его построят только после войны.

Так, а вот прозвенел и подъехал её маршрут. Ещё раз оглянувшись, она отметила, как вместе с трамваем завелась и поехала серая легковушка. Слежка? Впрочем, это пока ни о чем ей не говорит. Пересаживаясь на троллейбус, Ирина снова отметила знакомую машину. Не стоит или уже пришла пора начинать беспокоиться или нет? Сейчас она хоть и в форме, но оружия ей как фотографу, иметь как бы не положено. Или может всё же охрана? Едут спокойно, просто сопровождают, к ней приблизиться не пытаются. Она записала номер машины, потом покажет кому надо. Теперь квартал пешочком, и оно главное полит управление.

Всё нормально, никто её не пытался остановить и подойти. Ирина вошла в двери, предъявила документы часовому и обратилась к дежурному. Лейтенант посмотрел документы и направление, и найдя у себя в журнале что-то про неё куда-то позвонил.

– Подождите. Сейчас к вам выйдут. Посидеть можно вон там.

Ирина подошла к скамье у окна и посмотрела в окно. Знакомая машина стояла и явно ожидала её выхода. Чья-то рука тронула её плечо. Она оглянулась и увидела перед собой молоденького политрука.

– Сержант Ирина Стриж?

– Да, вот мои документы.

– Хорошо, следуйте за мной, вам надо отметиться о прибытии и предстать перед вашим начальником.

– У меня есть вопрос. Кому кроме вас было известно о моём появлении тут?

– Мне, моему начальнику и отделу кадров. Всё. А почему такой вопрос?

– Товарищ политрук … я не знаю как ваша фамилия, но вот видите во-он ту серенькую машину.

– Да.

– Так вот она преследовала меня от самого вокзала. А я два раза, правда особо не прячась, меняла трамвай и потом села на троллейбус. А она опять тут и похоже снова ждёт меня. Хорошо бы не гласно выяснить кто эти люди? Вы не попросите постового, подойти и проверить, кто они и кого представляют.

– Откуда у вас старший сержант такая мания преследования, в шпионов не наигрались? – отмахнул парень мои подозрения. – Так, это всё потом, а сейчас идёмте, вас уже ждут.

Ирина бросила последний взгляд за окно на машину и проследовала за политруком. Ой-ё-ёй, это жу-жу-жу точно не спроста. Если сейчас она заикнётся о преследовании и не последует никакой реакции, ей срочно стоит делать отсюда ноги. Для этого политрука она просто девочка перестраховщица. Они с новым начальником оба могут быть не в теме. Кто же тогда её вызвал, да ещё перед самыми экзаменами? Может её опять нашли немецкие друзья? И оружия как назло нет, да и в юбке же много не по бегаешь. А всё девочки виноваты, шей чуть по уже, надо же выделять бёдра, это так женственно … но тогда шаг в ней получается маленький, блин.

Они остановились около дверей с табличкой Старший политрук Фролов Е. И.

Сопровождающий постучал и приоткрыв двери спросил у кого-то внутри. – Пополнение прибыло, фотограф старший сержант Ирина Стриж. Запускать?

И видимо получив разрешение, политрук полностью открыл дверь и махнул старшему сержанту рукой, заходи мол.

– Разрешите доложить. Старший сержант Ирина Стриж прибыла к месту службы согласно командировочному предписанию.

– Прибыли, это хорошо. Нам очень, очень нужен умный и главное умелый фотокорреспондент в комиссию по проверке полит занятий и учебы в округах. Вам также придётся писать статьи, умело критиковать или хвалить работу политработников в дивизиях и полках. Украина, Белоруссия, Урал, дальний восток. Так что разъезжать придётся много. Вы готовы?

– Готова товарищ старший политрук.

– Жить будете, вы же одна, в нашем общежитии. Вот вам направление на заселение. Можете идти.

– Слушаюсь, – Ирина развернулась и выйдя в коридор задумалась. Нет, тут её явно не ждали, хотя при малом выборе кадров, обрадовались. А вот кто о ней сделал запись у дежурного? Это вопрос.

Она медленно шла по коридору и думала, что делать. Ей срочно надо как-то позвонить Берии. Что-то тут не так. Но просто так войти в любой кабинет и позвонить нельзя. Не положено, могут отказать и будут правы. Ладно, похоже опять придётся разыграть из себя дурочку.

А вот и тот, на ком можно попробовать силу своих чар. Молодой парень в форме младшего политрука остановился у ближнего кабинета и стал отпирать замок. Ирина поставила на пол чемодан и улыбнулась как можно проще.

– Товарищ младший политрук, разрешите обратиться?

– а … обращайтесь.

– А могу я с вашего телефона сделать прямо сейчас один звонок? Мне очень-очень надо. Пожалуйстааа…., – и чуть дернула ножкой, как капризный ребёнок.

– Вы что приезжая? Так на улице рядом со зданием будка есть. Впрочем, ладно, позвоните. У вас, что есть родственники в Москве?

– Да, почти, – Ирина прошла в кабинет и сразу сняла трубку. – Алло, девушка, соедините меня с дежурным в управлении НКВД. Да, я жду.

Она повернулась к хозяину кабинета и увидев его оторопевшее лицо поняла, что у того сейчас от удивления челюсть выпадет. Она пальчиком поддержала свою, и мужчина понял, что вырывать трубку и вообще вмешиваться в то, что делает эта девушка, ему право не стоит.

– Дежурный на проводе, кто вы и по какому поводу.

– Я старший сержант Стриж, прошу соединить меня с кабинетом наркома Берии. Код доступа четыре ноля восемь. Жду у телефона.

Где-то через пару минут в трубке раздался знакомый голос.

– Старший сержант Стриж, почему вы в Москве? – голос Берии в телефоне звенел от удивления и негодования. – Ваш приезд был запланирован на следующую неделю, почему раньше времени? И где вы сейчас?

– По полученному позавчера приказу, без прохождения экзаменов, была в срочном порядке откомандирована администрацией курсов в распоряжение главного полит управления. На вокзале за собой обнаружила наблюдение, это машина серого цвета, номер …. сейчас она стоит рядом с управлением, и по-видимому ждёт моего выхода. Я же только что была на приёме у своего нового начальника старшего политрука Емельяна Ивановича Фролова, и получила направление для устройства в общежитие.

– Понял. Оставайтесь на месте и ещё, я так понял, там возле вас есть кто-то кому можно доверять?

– Да, тут стоит хозяин кабинета, мы встретились с ним в коридоре чисто случайно.

– Отлично. Дайте ему трубку.

Ирина протянула младшему политруку телефонную трубку и тот, прислонив её к уху, стал слушать говорящего наркома. В процессе выслушивания лицо у него напряглось, и даже чуть вытянулось.

Спустя минуту он ответил в трубку, – есть товарищ нарком, – и посмотрев на Ирину уважительно хмыкнув положил трубку. – Да-а, родственник у вас девушка в Москве, ого.

Потом он подошёл к дверям закрыл дверь кабинета на ключ, и достав револьвер проверил патроны.

Ирина захотела подойти к окну и проверить стоит ли ещё внизу серый автомобиль, но политрук мягко взяв её за руку, не позволил ей это сделать. Наоборот, он не выставляясь встал с боку и потянув за верёвки, задвинул шторы.

– Простите, но мне сказали не подпускать вас к окну.

– Спасибо мой рыцарь. Как вас хоть звать?

– Максим Москвин, просто младший политрук.

– Ага. А я Ирина Стриж, просто старший сержант.

В это момент с улицы послышался визг тормозов и выстрелы. Один, потом сразу три и ещё два.

– Ого. И это прямо в тут, около здания. Это что, из-за вас?

– Боюсь что да. Минут через пять десять к нам постучат. Вам сказали пароль?

– Да, но спрашивать у них должны вы.

– Что спрашивать?

– Как называется кинокомедия про комсомолку и просто красавицу. А я такого кино не помню, не смотрел.

– Дай бог посмотрите ещё. Уверяю, это кино вы никогда не забудете. Очень смешное.

В дверь раз дался стук. Три раза и потом два и два.

– Похоже это за вами. Встаньте рядом с дверью и спрашивайте ….

Глава 26

– Вы Ирина молодец, – Берия довольным взглядом окинул стоящую перед ним женщину. – Позвонили, выходить не стали и в итоге моим людям удалось взять двоих ожидающих вас наблюдателей, прямо около их автомобиля. Водитель, тот правда дернулся, и попытался уехать, но его перехватили. В результате первичного допроса вышли сразу на заказчика, и быстро взяли всю цепочку. Оказывается, они не знали вы это или не вы, сразу трое девушек в форме вышло из вашего поезда, потому они и медлили. Так что, решили они сначала всё проверить, и только потом действовать. И теперь ваша нынешняя легенда фотокорреспондента полностью безопасна. Вы продолжите ваши поездки в составе разных комиссий уже от политуправления. Выполняйте свои обязанности, смотрите вокруг себя и вспоминайте. Мне с курсов прислали ваши зачетные карточки. Судя по оценкам, вы вполне могли сдать экзамены на отлично. Так что на днях вам пришлют документ об окончании курсов. Теперь другое. Жизнь штука сложная и ситуация вокруг вас может сложиться по-разному. Сержанту револьвер носить не по чину, а вооружить вас надо. Поэтому я дал команду о присвоении вам звания младшего лейтенанта. У себя в управлении получите новые документы и оружие. Вот так. И ещё Ирина, вот что … я снова должен приставить к вам своего человека, который будет в поездках вас охранять. Лично мне понравился тот младший лейтенант, из кабинета которого вы мне позвонили, против него вы ничего не имеете?

– Нет. Я не против, он вполне решительный и достаточно умён, ну а там посмотрим.

– Ну и хорошо. Пока живите в общежитии, а мы обдумаем тему с жильём. Они выдернули вас немного раньше, чем мы планировали. Первая командировка по планам управления будет уже скоро. Поедете в Качинское училище, там у нас готовят истребителей. Новые впечатления, новые идеи. Посмотрите на лётчиков, пообщайтесь с механиками. Подмечайте неувязки и ошибки, в армии нет мелких дел. Любой привычный в мирной жизни промах это лишние жертвы во время войны. Ну и что ещё? Форма вам к лицу Ирина Васильевна, удачи вам. Идите.

За дверью её ждал новый знакомец. Ирина протянула ему руку, и пожав, сказала. – Ну что же, знакомить нас уже не нужно, но вот гид по зданию политуправления и провожатый до общежития, мне пожалуй точно необходим. К начальству нам только завтра, сегодня уже поздно, и я попрошу вас проводить меня. Заодно вы расскажете мне о себе, а я вам о себе. Кстати, предлагаю в простом разговоре переходить на ты. Согласны?

– Да, Ирина, согласен. Но теперь уже вам придётся подождать меня, секретарь сказал, что меня пригласят к наркому сразу после вас, я так думаю, он, проведёт мой инструктаж.

– Младший политрук, пройдите вас ждут.

– Идите Максим, я буду тут…

Они шли по вечерней Москве, разговаривали и не замечали, как красив закат солнца. Пятый майский день 1939 года заканчивался. Из окон доносились звуки музыки, крики матерей типа Вовка иди домой ужин стынет, и стук костяшек доминошников никак могущих оторваться от любимой игры, и казалось, что так будет всегда.

Ирина рассказала Максиму усеченную версию своей жизни, а тот сделал расклад своей. Ему, как он пожаловался ей, уже исполнилось целых двадцать четыре года, он был женат. Женился сразу после окончания школы, по глупому залёту, на своей однокласснице, которая родила ему дочь и повесив её на его маму, вскоре исчезла из его жизни навсегда. Совсем недавно он выяснил, Соня тогда напилась в компании, и по дороге домой заснула в сугробе. Живёт он с дочерью и своей мамой почти тут рядышком, и поскольку в принципе уже довольно поздно, он имеет честь предложить Ирине переночевать у него. И пока она не определится с общежитием, Ирина вполне может пожить у него. Всё равно им теперь всегда и везде придётся быть вместе, а мама … мама, она поймёт, да и самой Ирине стоит немного расслабиться. Жизнь продолжается.

Ирина подумала и согласилась. Общежитие. Снова один общий туалет с душем, голые стены, единый шкаф на нескольких жильцов, и казённая тумбочка рядом с койкой. Не радужная перспектива.

– Хорошо дядька Черномор, ведите меня в свои чертоги, только что скажет ваша мама?

– У меня хорошая мама, уверен вы с ней быстро поладите. А вот с моей Катькой могут быть проблемы. Она у меня ещё та заноза, но умница. Уже читать умеет и много чего из школьной программы знает. Хозяйственная, и самостоятельная, страсть.

– М-да. А я готовить хоть и умею, но не очень. Жизнь была такая, что питалась больше по столовым.

Они подошли к трёхэтажному дому, и Максим тихонько постучал в крайнее окно. В нем загорелся свет, и прильнувшее к стеклу детское лицо увидев Максима обрадовано заулыбалось.

– Идёмте Ирина, сейчас нам откроют двери. У нас в доме принято закрывать подъезд на ночь, вот я и выработал со своими, условный стук. Я ключи на вешалке часто забываю ….

Они вошли подъезд, и шагнули в левую дверь. На Максиме сразу повисло что-то белое и кудрявое. – Папа, наконец-то ты пришёл, а мы с бабушкой заждались. Ой, а кто эта тётя?

– Это Катюша мой товарищ по работе тётя Ирина, я пригласил её у нас немного пожить. Ирина вы можете присесть вот тут и снять свои сапоги. Ногам нужно отдыхать, сейчас я посмотрю, у нас где-то были запасные тапочки.

– Максим, не нужно. У меня в чемодане есть свои. Сейчас я только найду их и … вот, готово.

– Тогда проходите, у нас с мамой целых четыре правда небольшие комнаты, так что место для вас найдётся. Катя, а ты что одна, а где бабушка?

– А баба Варя вышла к Константину Петровичу, они хотят доспорить по поводу джаз банда, который не так давно выступал в парке. Он говорит, что это буржуазная отрыжка. А она считает, что это новый взгляд на музыку. Тётя Ира, а вы как считаете, это хорошая музыка ли плохая?

Ирина сунула ноги в тапочки и подхватив девочку на руки, ответила. – Хорошая она Кать, хорошая, но только в умелом исполнении. Пойдём, покажи-ка ты мне, где тут у вас что ….

– Вот тут у нас гостиная, это бабушкина комната, это моя, а вот тут спит папа ….

Тут часы пробили десять, и Максим посмотрев на дочь, скомандовал. – А теперь отбой. Детям которым завтра отправляться в садик, уже пора ложиться спать.

– Па-ап, а можно мне тётя Ира на ночь сказку расскажет, я так быстрей усну?

Максим растерянно посмотрел на Ирину, но та кивнула ему, и девочка взяв её за палец, провела её в свою спальню.

– Ладно, будет тебе егоза сказка, но сначала надо раздеться и лечь в кровать. Где у тебя твоя ночная рубашка?

Катерина быстро скинула с себя всё, вытянув рубашку из под подушки, накинула её на себя.

– Тётя Ира, вы посидите минутку. Я сбегаю перед сном почищу зубы и мигом назад, а вы пока может посмотреть мои книжки.

– Хорошо, беги.

Катька убежала, а Ирина стала смотреть детские книги, что лежали на полке. Это были большие клееные раскладушки, пара книг с рисунками животных, простенький географический альбом и несколько отдельных книжечек с рассказами о детях, плюс пара детских журналов. Судя по обложкам всё это было не раз читано перечитано и тогда Ирина решила просто спеть ей колыбельную с которой начиналась вечерняя сказка по телевизору «Спокойной ночи малыши». Прибежала Катерина и мигом забралась под одеяло. Ирина положила её на левый бок, подправила Катину ладошку ей под щёку и объявила.

– Читать сказку из твоих книжечек, я сегодня не буду, ты их слышала уже много раз. Сегодня я спою тебе колыбельную песню из моего детства, а ты слушай её и засыпай. Хорошо?

Та кивнула и Ирина, чуть наклонившись к её уху, стала поглаживать ребёнка по волосам и тихо запела.

А в щель двери в детскую на склонившуюся над девочкой и поющую женщину смотрели двое. Мужчина и пятидесятилетняя женщина. И у каждого при виде такой картины, в голове появились свои мысли.

Максим слушал незнакомую песню, смотрел и понимал, что это девятнадцатилетняя девушка, уже имеет за плечами столько, сколько он сам пока не перенёс. Он сделает всё, чтобы с ней ничего не случилось.

Его мама подумала, что её сыну наконец-то повезло, он волею случая встретил ту, которая может встать рядом с её сыном и идти по жизни, став настоящей опорой её мальчику. Нет, плохой человек никогда не сможет так относится к чужому ребёнку … но тут главное самой не торопить события и быть умнее. Эта девочка настоящий клад для мужчины, который сумеет подобрать к её сердцу ключ. И пусть она остаётся жить тут. Никаких переездов в общежитие не будет! А пока … пока надо хоть чаем гостью напоить. И с этими мыслями она направилась на кухню.

Глава 27

Знакомство с мамой Максима прошло гладко. С рассказом про жизнь, во время чаепития, Ирине удалось обойти почти все подводные камни, да и судя по вопросам и взглядам мамы на сына, женщина она оказалась мудрой. Докапываться до мелочей прошлого в жизни гостьи она сочла не нужным. Да, та была за мужем, да уже вдова. И на этом всё. Теперь надо сделать так, чтобы той тут понравилось и ей захотелось здесь остаться, а с сыном она об этом поговорит. Потом.

Ирине постелили в гостиной на диване, она переоделась в свою ночнушку, и выходя в ванную почистить зубы перед сном, столкнулась с Максимом.

– Извините Ира, я …

– Всё нормально Максим. Вы у себя дома, и наверно уже привыкли, что обе ваши женщины, и мама и дочка, расхаживают по квартире перед сном в такой одежде. Теперь на время их будет три. И не волнуйтесь, возможность увидеть мужчину вышедшего на кухню покурить в одних трусах, меня не смущает, это вполне нормальное явление. Я уже вышла из подросткового возраста и на многое смотрю другими глазами. Просто вы постарайтесь не смотреть на меня удивлёнными глазами. Это жизнь как она есть, и ночная рубашка на женщине, это просто атрибут ночной формы для младших лейтенантов женского пола.

– Да. Я понял. И последний на сегодня вопрос. Вас будить, или вы встаёте сами? Будильник у меня один и я ставлю его в кастрюлю, и подальше на стол. Это чтобы он звенел громко и долго. В шесть утра.

– Отлично, меня устраивает, наверно я услышу тоже, но если вы просто дополнительно постучите в дверь, это тоже будет не лишним. А теперь, я пожалуй пойду чистить зубы.

– Да. Конечно ….

Утром, пока Варвара Мироновна готовила завтрак, Ирина поднялась сама и попросив разрешения у бабушки, разбудила Катю и собрала девочку в садик. И что главное, делать ей это было приятно. Когда девочка с бабушкой ушли, они с Максимом быстро позавтракали и вместе отправились в управление.

Там Ирина сходила в отдел кадров, получила лейтенантские петлицы, приказ о повышении и новое удостоверение. Потом была оружейная комната, где ей выдали новенькую коричневую кобуру с револьвером и вписали в документ номер оружия. Кстати, в подвале здания имелся весьма неплохой тир, где Ирина опробовала свой револьвер. Можно сказать, что ей повезло, оружие пришлось по руке, и спуск оказался достаточно лёгким, как раз под её женскую руку. Максим дал ей несколько советов, и расстреляв десяток другой патронов, Ирина стала попадать пусть не в самый центр, но уже в серый круг мишени. Как сказал Максим, всё дело в постоянной практике, и Ирина решила бывать в тире почаще.

Рабочее место ей выделили в кабинете Максима. К тому моменту, когда они вернулись из тира, в его кабинете уже стоял второй стол, на нём лампа, рядом стул. У стенки нарисовался здоровенный сейф с затёртым и закрашенным царским орлом на дверце. Их начальство, Емельян Иванович Фролов приняв доклад о том, что все действия по обустройству младшими лейтенантами закончены и оба готовы к включению их в рабочий процесс, вручил младшему лейтенанту Стриж ключ от её сейфа и поздравил с первым днём службы на ниве политического воспитания. А до кучи сразу вручил обоим по нескольку папок с разными материалами по Качинской школе. Максиму и Ирине предстояло разобраться докладными, жалобами и написать отчеты о мерах, которые стоит предпринять комиссии во время своей инспекции.

Работа поначалу показалась Ирине простой. Тут были цифры показателей успеваемости, тексты докладов, меры по повышению секретности и политучебе. Всё как у всех, но вот когда она добралась до жалоб и анонимок, вот тут её женская часть буквально взбрыкнула.

Всего пять процентов из них относилась к службе и работе, остальное бумаги составляли бытовые разборки и семейные дрязги. Кто с кем кому изменяет, кто пьёт горькую, кого лупит муж, а кого даже и жена. Многие мужья, казалось бы каменные глыбы и примеры настоящего советского командира, дома вдруг становились тиранами или подкаблучниками, а окружающий их народ как мог старался довести всё это до ушей начальства.

Она старательно заносила данные в разные графы своего отчета, по которым стоило провести на месте разбор полётов и залётов, и возможные перестановки в должностном смысле.

Но вот одна из анонимок её сильно напрягла. В ней, с упоминанием слов, фраз и даже якобы действий того, о ком писалось, прямо наталкивала проверяющего этот документ к определённым выводам. Писалось в кляузе о заместителе командира училища по политическому воспитанию Мефодии Клочкове. Из чего вырисовывался прямо таки готовый образ тайного врага, ведущего свою подрывную деятельность, в виде разговоров на собраниях и вне плановых встречах с народом, как лётного, так и технического состава училища. Приводились и сами отрывки этих высказываний, любовно вырванных из контекста, в которых в общем направлении вполне могло говориться и о подрыве мощи армии. Вся линия кляузы буквально намекала, это враг, его срочно нужно снимать с должности, арестовывать и сажать. А уж если расстреляют, то туда ему врагу и дорога. Мягкая подстилка такого посыла, заставила Ирину вписать в графу будущих разбирательств по данной бумаге свои выводы. Нужно не поря горячки провести негласное расследование, собрать достаточно свидетельств о причинах таких слов и действий. В связи с чем, данные слова высказывались, в чей огород и когда конкретно был брошен камень. И самое простое попробовать сличить почерк ябедника с прочим бумагами, во множестве вращающимися среди остальных. А вдруг этот некто, старается таким способом нагадить человеку, или подняться креслом повыше. И ещё, кто знает, уже навредить всей стране, убрав с поста нормального человека душой болеющего за своё дело? Такие дела с размаху решать нельзя. Так она и написала в графе – проверяющий отдел рекомендует ….

Через два дня получив на складе новенький фотоаппарат «Лейка», кожаный фото кофр Ирина, попрощавшись с Катей и мамой Максима, отбыла с ним на поезде в новую командировку. В купе их ехало трое, она, Максим и машинистка начальника комиссии Клава Рябова. Тот кстати обещал их встретить уже там, прямо на вокзале. Его же самого, до Качи, пообещали подбросить на попутном почтовом самолёте, что впрочем, давало выигрыш только в вопросе времени, а вот никакого комфорта точно не сулило. Тут получалось как в песне – ещё неизвестно кому повезло.

М-да. А похоже смотрят на нашу комиссию тут не очень. Старший политрук подъехал за своими людьми на двух стареньких французских фаэтонах запряжённых лошадками. Делаем не утешительный вывод, с транспортом тут пока не очень.

Первый день пребывания в Каче нашей тройки, так как свободных мест в общежитии не оказалось, полностью ушёл поиск дома в частном секторе. Наш же начальник устроился у своего знакомого и сразу занялся выбиванием места для работы в занятом классами и мастерскими учебном корпусе училища, в чем весьма преуспел. В главном корпусе нам была выделена временно пустующая кроватная кладовка. Пара уборщиц с двумя в чем-то проштрафившимися учлётами, принялась наводить в ней чистоту. Назавтра поутру в комнату даже пообещали поставить книжный шкаф для документов, пару столов и выделить несколько стульев.

А раз выходило, что сама работа, начнётся не раньше десяти утра, у нас будет время спокойно позавтракать и даже сделать утренний моцион в виде пробежки и физкультуры, к которым я побывав на курсах, уже привыкла делать.

Прибыв на ясные очи начальства, все получили по серьгам. Начальник с секретаршей займет кабинет-кладовую и будет вести приём народа, параллельно разбираясь с проблемами училища. А мы с Максимом должны обойти классы, поговорить с курсантами и заодно посмотреть, как проводятся занятия. При этом я буду должна сделать фото имеющихся стендов с плакатами и стенгазетами, оценить качество их исполнения и информационную полезность. В обязательном порядке стоит посидеть и на политзанятиях. Это сегодня. Завтра же, я и Максим, сразу с утра, вместе с курсантами отправляемся на аэродром, где будем любоваться на выполнение ими полётных заданий. Мне как начинающему журналисту предстоит взять у обучающихся, тройку другую интервью о качестве обучения. Вдруг, кто из них выскажет замечания или критику? Тут важно услышать все стороны.

Сказав «есть», Максим и я отправились выполнять приказ. Я поглядывала на идущего рядом мужчину, и почему-то думала не классах или стендах, мимо которых мы проходили, я думала о себе и нём. Казалось бы, опыт первого замужества и статус вдовы, они должны были как-то повлиять на мои взгляды на замужество, но как говорят – время лечит. И сегодня я замечая на себе его взгляд, снова ощущаю в себе томление сердца.

Блин! И что мы бабы за люди такие? Хотим нравиться, хотим цветов, хотим ухаживаний, хотим быть любимыми. Хотим! Хотим! Хотим! А Максим, он не очень высокий, русый и главное, уже был женатый. Внимания от него мне конечно же хотелось, а кому его из нас баб его не нужно, но вот думать о нём, как кандидате в мужья… не получалось. Хотя, чем не кандидат? Характер вроде спокойный, на многие мои завихи и фразы, иногда отнюдь не вписывающиеся в современную бытность, смотрит с высоты своего семейного опыта. Вот и дочка его, Катька, она мне очень даже по сердцу пришлась. Ну, прямо как я в детстве. Шустрая, не по годам рассудительная, добрая и в сказку верит. Ох, чувствую, трудно мне от них оторваться будет, а ведь наверно придётся. А вдруг на меня опять кто выйдет? Тогда уже они в первую очередь под раздачу попасть могут. Не хочется мне людям жизнь портить.

Ой, оказывается Максим мне уже давно про что-то говорит, а я настолько в мысли ушла, что стою рядом с ним словно в прострации, и ничего не слышу.

Ирина оглянулась и поняла, она, Максим и неизвестный учлет, стоят у стенда с местной стенгазетой, и начинающий лётчик обращается к ней. – … И вы как журналист Ирина Васильевна могли бы написать статью в местную стенгазету на эту тему.

Ирина смущённо развела руками. – Вы товарищи не обижайтесь и простите меня, я тут задумалась и просто напросто прослушала, что вы мне сейчас говорили. Так что за статья вам нужна и о чем?

Учлет терпеливо снова повторил ей то, что хотел сказать. – А о готовности каждого молодого лётчика выступить на защиту родины, о лётной и прочей дисциплине слово сказать, о доскональном изучении своей техники. А ещё лучше, хорошо бы одновременно со статьёй, выступить вам на очередном комсомольском собрании.

– Так я не авиатор, если когда и летала, то только пассажиром, и то в дождик. Толком всего один раз облака и рассмотрела, это когда уже лайнер на высоту за облака забрался. Правда в иллюминатор с такой высоты закатное солнце красиво смотрится ….

– Лайнер? Это вы пассажирский самолёт так называете? Красиво.

– Да. Он словно корабль плыл над морем грозовых туч. В общем, вы считаете, что мне надо выступить?

– Да, – поддержал комсорга Максим. – А что, сначала посидим, послушаем, о чем говорят. Что обсуждают, а потом уже и вы сами со своими поправками и дополнениями.

– А когда у вас это мероприятие будет, – поинтересовалась Ирина. – Хорошо бы успеть подумать, что говорить.

– А завтра и будет, учлёты школы все как один комсомольцы, так что явка будет полная.

– М-да, я ещё никогда не выступала перед столь большой аудиторией. Ну не боги горшки лепят, попробуем.

Глава 28

Собрание устроили на воздухе, на самодельной сцене-веранде уселся ведущий собрание комсорг, а напротив оной комсомольцы на вкопанных в землю скамейках и лавках. Особого гвалта на собрании не было, всё таки армия есть армия. Первым выступил комсорг, потом пара другая учлётов с разными предложениями и вот под конец, очередь дошла и до Ирины.

Весь вчерашний вечер, и часть дня сегодня после обеда она просидела в красном уголке, пытаясь особо не вдаваясь в политику придать своим словам стройность, говорить о том, что видела сегодня на полётах своими словами. А видела она не мало.

– Здравствуйте товарищи будущие лётчики. Это пока вы учлёты, но скоро вы сдадите экзамены и получив направления разлетитесь в авиаполки нашей армии. Кто-то из вас станет истребителем, кто сядет за штурвал тяжёлого бомбардировщика, а кого ждет и связной самолёт. А что такое самолёт? Это далеко не просто машина для полётов товарищи! Вам как лётчикам, вручат оружие. Страшен для врага опытный пехотинец, умеющий создать для себя хорошую позицию и умеющий метко стрелять. Ваш окоп и поле боя, это товарищи небо, именно оно вам поможет и укроет. Ну если … если вы в ладах с ним и со своей машиной. Умело воспользоваться облаком, на отлично знать и использовать лётно-тактические возможности своего самолёта в различных вариантах нагрузок, да и других моделей на которых летают ваши друзья тоже. Впрочем, слабые места машин врагов полезно знать не хуже. На что способна каждая отдельная модель самолёта врага? Кто хорош в наборе высоты, за тем не стоит гнаться, а нужно создать условия для боя на виражах. На каких высотах у них у каждого проявляются недостатки в конструкции. Много чего. За вас всё-всё ваши командиры не решат. Вы сами должны проявлять личный интерес к подобным тонкостям. Командир вас научит правильно выполнять десяток другой манёвров, а о своём совершенствовании как лётчика, вы должны заботиться сами.

Ирина достала из кармана гимнастёрки листок и глянув в него продолжила.

– Вот я сегодня видела учебный бой двух курсантов. Кстати, признаюсь сразу, я ни разу не лётчик и там, – Ирина показала в небо. – Я была всего несколько раз, причем пассажиром. Но даже я заметила несколько грубых ошибок. Уметь хорошо взлетать и садиться, сегодня мало, и даже выполнять отдельные «ПА» из танца высшего пилотажа, увы тоже. Из всех летающих сегодня мне понравилась работа, а полёт для лётчика, это тоже работа, которую можно делать по шаблону и с душой, курсанта Курского. Курсант Курский, вы здесь? Встаньте, пожалуйста.

Зал повернул головы и посмотрел на вставшего невысокого парнишку, покрасневшего от смущения.

– Вот человек, полёт которого вполне может стать примером для подражания. Весь его вылет смотрелся мной как единая картина, которая не прерывалась на отдельные бочка, типа лечу вспоминаю, другая фигура, опять лечу думаю, теперь разворот и так далее. Ни одного отрыва руки от неба, оно для него единое полотно, а он иголка для вышивания. Сразу понятно, он мысленно словно видит свой самолёт и положение самолёта его противника со стороны, и сразу идёт на нужную следующую фигуру. Ему в бою выжить будет легче. Остальным … остальным увы, умелый враг не даст времени на раздумье куда и как метнуться в следующий момент. Интуиция и особое виденье схемы боя, вот что стоит вам вырабатывать в себе. Небо оно большое, но спрятаться в нём можно только сплетя свою особую паутину полёта. Тех же, кто не может так летать, если не ранят или убьют, просто собьют. А значит, в первом же бою запишут в боевые потери по плохому владению техникой пилотирования. И всё. Останется от него могила с винтом. Один враг будет рад, у него будет ещё одна отметка о победе, над которой он даже особо и не старался. У кого в полёте сегодня заглох двигатель? Встаньте, пожалуйста. Кто вы?

– Учлёт Игорь Рисов.

– Хорошо. Учлёт Рисов, вы сумели посадить машину поперёк пола, но ответьте на какой вопрос, отчего заглох мотор вашего самолёта?

– Не могу сказать, возможно, и скорее всего в топливо проводе возникла воздушная пробка, – тот пожал плечами.

– А хотите, я вам скажу точно? О, народ, я вижу улыбки … вот мол, сама не летала никогда, а поди же ты, знает. Да, дорогие мои учлёты, знаю, потому как один раз услышав, многое запоминаю. Порой даже вещи, совсем вроде не относящиеся к моёй работе. Ваш самолет товарищ учлёт, заглох в результате создания вами отрицательного угла при пикировании, а кто вам мешал заставить принять вашему самолёту правильное положение? Никто! В результате чего карбюратор остался без горючего. О чем, кстати говорится в инструкции по техническому обслуживанию и использованию. А вы этот пункт учлёт Рисов, похоже, пропустили. И хорошо, что у вас была высота и аэродром рядом, а если бы высоты не было, а под вами лес? Авария, потеря самолёта и возможно здоровья. Нет в авиации пустяков. Любой пункт прописан кровью тех, кто забывал, не читал и не просчитал своих действий. А из этого следует вывод, надо знать отрицательные моменты в пилотировании, и или избегать, или найти способ решения как обойти такие моменты. Перед каждым вылетом лётчик расписывается в принятии машины. Расписался, и всё недочеты или упущения в подготовке самолёта уже числятся не за механиком, а за вами. А уметь проверять и делать предполётную проверку работы основных механизмов пока умеют производить далеко не все из вас. Ленятся или надеются на механиков. Поймите и запомните. Там, в небе, уже ничего не поправить. Что ещё? Рано или поздно, но ваше умение летать, и особенно стрелять, придётся применить в деле. Тот же, кто сегодня снисходительно мирится со своими ошибками, и пока плохо овладел техникой, завтра может стать лёгкой добычей для врага. Да-да. Врага уже прямо сегодня получающего боевой опыт, в войнах развязанных пока за пределами границ нашей страны. Он не подставится как конус. Ходить по мирным улицам красуясь собой и хрустя кожей ремней конечно приятно, но военный это полная отдача себя службе. Вас учат, вас одевают, вас кормят, на вас работают сотни различных служб, так помните об этом, вы перед ними всегда в долгу. Если выстроить всех, кто выпускает вас в небо, и заботится о вас, то за каждым пилотом будет стоять почти взвод или даже рота людей из разных военных служб. Вы их меч, их клинок, который должен разить врага. А бой, ибо как я ранее сказала это война, а не просто встреча в воздухе двух человек в самолётах, это доказательство превосходства своей армии над армией противника. Даже если противник управляет более быстрой машиной. Нужно просчитывать свой маневр для уравнивания шансов, думать о том, как выполнить задание, при этом уцелеть самому и нанести максимальный ущерб врагу.

– Это отступить что-ли, – послышался чей-то голос.

– Порой отступить невозможно, и вам придётся драться до конца. Но, ваша цель, не геройски погибнуть, а обмануть врага, уцелеть, вернуться и снова и снова пойти в бой, заставив врага терять технику и подготовленные кадры. Мы пока не имеем права платить своей жизнью за жизнь. Умелых мало. Дорогой обмен получится. На наше место может придти менее подготовленный пилот, ибо летчика подготовить много труднее, и дольше, чем просто солдата. Хотя пойти на тот же таран иной раз придётся, ситуации бывают разные. Лётчиков хороших много и у врагов. А вот умирать им чаще не за кого, в этом их слабость. Но даже таранить самолёт врага тоже нужно умеючи. И его уничтожить и себя при этом спасти. Вот и думайте, что и как нужно делать в различных ситуациях. Как кого атаковать, как от кого защититься, что предпринять, когда ты сбит, или отказал мотор. Нужно заранее представлять, куда вам лучше приземлиться в подобных случаях. И даже, что полезно иметь с собой, если ты упал на территорию врага за линией фронта. Да, и такое тоже может случиться, но ваша задача выжить, вернуться к своим, и снова идти в бой. Да товарищи, думать наперёд, без оглядки на тех, кто наивно считает, что настоящий советский лётчик не может быть сбит никогда, хотя бы той же зениткой. Он дескать, обязан сразу застрелиться. Это мнение может навязывать вам только дурак или явный враг. Учитесь летать и учитесь выживать в любых условиях. И тогда вы будете непобедимы.

Тут видимо чуть испуганный моими последними словами комсорг, выбрав момент паузы, вскочил со своего места и предложил закончить уже собрание, заодно объявив, что завтра в 20.00 состоится показ кинофильма «Чапаев», а после на летней веранде будут танцы.

Когда народ разошёлся, комсорг подошел к Ирине и растеряно заявил, что вовсе не ожидал от Ирины слов про то, что лётчик может быть сбит и так далее. Об этом дескать просто не принято говорить, мол случится и случится. В такой ситуации лётчик должен действовать согласно … согласно ….

– Согласно ни чему, – закончила за него Ирина. – Судя по вашей реакции, молодой человек, про такое, при подготовке из вас летчиков, учлётам никто ничего не говорил и никаких инструкций на этот счет как бы и нет? Летать и стрелять это делается вот так и этак, а как выжить парни и что делать в таком случае, личное дело каждого. Это в корне неверно, нужно научить сохранять свою жизнь каждого лётчика. А новых, да во время войны … их готовить долго. Воевать-то тогда, если все геройски погибнут, кто будет? Товарищ Сталин сказал – Кадры решают всё. Кого попало в боевой истребитель не посадишь. Даже сразу после «По – 2», человек с «И – 15» не справится. Собьют сразу! Потому и стоит многим горячим головам объяснять подобные вещи. Умереть ради подвига не сложно, трудно постараться уцелеть, чтобы снова броситься на врага. А это уже можно назвать уроком выживания и преподавать как отдельную дисциплину, которой необходимо учить учлётов. И на этом давайте закончим. У меня ещё есть работа, которую за меня никто не сделает, это отчет моему начальству о проведённом дне.

– И вправду, молодой человек. Собрание кончилось и давайте на сегодня закончим все прения. Если у вас есть вопросы, вы подходите к нам завтра, кабинет вы знаете, и будем поднимать в школе вопрос о создании урока по действиям пилота при вынужденной посадке в разных ситуациях.

И Максим с Ириной развернувшись ушли, оставив молодого комсорга думать, что ему сейчас отвечать на подобные вопросы учлётов, которые точно последуют. Вот была бы инструкция, так ведь нету….

На утреннем докладе о выступлении Ирины на вчерашнем комсомольском собрании старший политрук сказал одно.

– Как начальник, могу сказать одно, на такие темы как то, что советского лётчика могут сбить без подготовки более выступать не следует. Но … то, что вы сразу же высказались о том, что сбитый лётчик должен сберечь себя и вернуться для того чтобы снова громить врага, это тебя полностью прикрывает от различного толка злопыхателей. Ирина Васильевна, вы лицо и представитель политуправления и нельзя позволять себя поймать на чем-то, о чем как бы, не принято говорить. Хотя … лично я считаю, что про такие вещи лётчику знать нужно. И про то, что готовить людей ко всяким ситуациям на особых занятиях, я вашу инициативу тоже поддержу. Днём будет собрание местного руководства, и я на эту тему выскажусь. Теперь другое, прямо сегодня вы должны поехать в Посёлок Степной, он является запасным и промежуточным аэродромом при проверках на дальность и слепые полёты. Вам предстоит посмотреть, как у них там обстоят дела с агитацией, и какая работа по этой теме ведётся. Ясно?

– Товарищ старший политрук есть вопрос.

– Какой ещё вопрос, беспокойная вы моя?

– Гм, Емельян Иванович, опять на лошадках или ….

– На этот раз вам повезло, через час туда от мастерских отправляются два грузовика БАО и бензовоз. С ними и поедете. Кругом!

Откровенно говоря, Ирине повезло, она ехала в кабине бензовоза, а вот Максиму пришлось ехать в кузове вместе с двумя механиками и парой солдатиков из охраны аэродрома. Места в кабинах обоих грузовиков были отданы двум далеко не худым поварихам. Дорога была скорее не шоссе, как значилась на карте, а простой неплохо заезженной грунтовкой. Места были открытые, скорость водители держали среднюю и главное рано утром прошёл дождик, который основательно прибил дорожную пыль, и та пока не успела высохнуть.

Молодой водитель бензовоза, поначалу здорово дичился меня и в разговоре старался к месту и не к месту лепить товарища младшего лейтенанта, постепенно оттаял, и уже спокойно рассказывал мне про службу, про село из которого его призвали и свою девушку Лену, ожидающую его возвращения со службы. В итоге, время в дороге для Ирины пролетело быстро, и вот на горизонте уже нарисовалась мачта с матрасом, этаким лёгким флюгером, указывающим взлетающим и садящимся лётчикам направление ветра у земли. Вдалеке за аэродромом виднелись крыши домов, там и находился, собственно говоря, сам посёлок.

Мы с Максимом вышли из машин, которые разъехались к складам и бензохранилищу, и предъявив дежурному свои документы отправились представляться местному начальству. А вот, кстати, похоже и оно само. Из небольшого одноэтажного здания на краю поля, с надписью «Диспетчерская», надевая фуражку, навстречу нам вышел капитан. Проверив наши документы, он торжественно заявил.

– Дорогие столичные гости, я очень рад появлению тут у нас новых людей. Я капитан Гарбузенко. Редко к нам кто бывает, редко. А мне вот только что о вас позвонили. Просили содействовать и быть провожатым. К чему я всегда готов. Хотя может сначала, – он показал на другое стоящее поодаль здание с табличкой «Столовая». – Заодно и посмотрите на наши стенды. Новые совсем. Мы их только на днях установили. Два возле диспетчерской стоят, и три у столовой. У курилки тоже есть один. Так что стараемся соответствовать. Садятся иногда у нас самолёты, а тут у нас уже всё имеется.

Максим быстро просёк, что будет лучше сначала посмотреть, что покажет им местное начальство, а уж потом самим гулять и заглядывать, куда не приглашают. И мы дружно отправились к пище блоку. Впрочем, там всё было на должном уровне. И борщ и второе нам положили из общей кастрюли, так что питание народа тут на уровне. Компот оказался даже чуть прохладным, словно его только что вынули из погреба. Пить такой, в стоящую жару было приятно.

Потом мы полюбовались на плакаты в недавно покрашенных стендах, и убедились, что в застеклённой доске для газет висит последний номер «Правды». Короче говоря, по не сильно вытоптанным тропинкам и почти пустой бочке для окурков, внешне на аэродроме всё выглядело отлично. Другое дело, что народу на данном объекте почти никого не было. Охрана, несколько механиков, водители, заправщик, парочка кладовщиков, и диспетчерская с капитаном со связистками-телефонистками, вот и весь штат. Короче говоря, мы расписались в журнале проверок наглядной агитации и узнав, что обратная машина в Качу будет только в восемнадцать часов, отправились прогуляться и осмотреться. На поле в гордом одиночестве стоял будущий ночной бомбардировщик «По – 2». Он был без двигателя, а возле него крутились двое людей, матерно поминающих какого-то Филипыча и делающих что-то с тросами в крыльях. И всё.

Эх, сейчас бы в речке искупаться подумалось Ирине, но чего нет, того нет. Даже для отчета сфотографировать не чего, и голову ничего не идёт.

Максим дошёл до самолёта, о чем-то с народом потолковал и весело подбежал к Ирине.

– Там, за столовой есть колодец и бочка на столбе. У них шкив стоит с черпаками и если походить как белка в колесе, легко можно воды набрать для душа. Может, пойдём, сполоснёмся? Всё равно никого и ничего мы тут не высмотрим. Так хоть удовольствие получим, да и бочка говорят ещё почти полная стоит. Вода с утра уже согрелась, вот тебе тёплая и достанется, а я себе ещё наберу, а?

Ирина оглядела пустое поле, и махнув на всё рукой, согласилась – А айда, душ в такую жару это почти манна небесная. Веди меня мой Иван Сусанин, но знай, заведёшь не туда, в той бочке и утопнешь!

Было уже почти четыре часа дня, когда Максим и Ирина сидели под навесом столовой после душа, как мимо них почти бегом пробежал один из механиков возившийся на поле с самолётом и открыв две довольно большие створки какого-то сарая скрылся внутри. Через минуту другую он выкатил наружу … одноместный вертолёт не вертолёт, но одноместную машину с винтом торчащим к верху как у вертолёта. У неё был хвост, но вот правда винта в нем не было. Видимо хвост служил просто противовесом. Механик же закрыл ворота, уселся на маленькое сиденье, и несколько раз дернул за торчащий сзади рычаг кик-стартера. Вскоре раздалось знакомое чих-пых. Это прогреваясь заработал простой мотоциклетный двигатель. Потрещав пару минут этот полу вертолёт вдруг спокойно, почти без напряга поднялся в воздух и улетел.

– Вот тебе Винни Пух твой воздушный шарик, – сказала сама себе Ирина.

– Ты чего, – спросил её Максим. – Что, никогда раньше автожир не видела? Их часто разные умельцы делают, мотто движок, винт, плюс рама с седушкой, и лети. Скорость правда не велика и груз нормальный не поднять, а удовольствия полные шт … много в общем. Мужик наверно за запчастями полетел, а что, это не грузовик за парой шпилек в этакую даль гнать и бензина надо всего чуток.

– Ты Максим даже не представляешь, что из этого автожира сотворить можно! Эта игрушка она скоро ого-го, что сможет. Нет, не зря мы сюда приехали, не зря! Выходит, на любые наши действия и увиденное даже просто так, можно по особому смотреть. Как же его звали … как? Вспомнила-вспомнила, – радуясь как ребёнок, захлопала она в ладоши. – Сикорский. Максим запиши в свою книжечку эту фамилию….

Докладная наркому товарищу Берии.

От младшего лейтенанта Стриж И. В.

О летательных аппаратах у которых пока никто не видит перспектив.

В последнюю свою командировку я в применении увидела летательный аппарат под названием «Автожир», тут их ещё называют геликоптерами. Данный аппарат является прототипом многих летательных машин нашего времени называемых вертолётами. Их применение крайне широко из-за возможности сделать посадку без разгона. Они применяются у нас в исследовании и доставки грузов в районы без аэродромов. В спасательных операциях и главное в военных целях. Разведка, доставка разведчиков, также обстрел объектов как в полёте так и в зависшем состоянии. В полётах в ночное время. В данное время стоит создать своё КБ по развитию и постройке разных аппаратов, которые помогут нашим военным, в первое военное время пока не решится проблема с радиосвязью, с доставкой приказов и прочих нуждах. Особенно для связи штабов с частями на передовой и даже попавшими в окружение. Для разведки. Автожир способен нести пилота и лёгкий пулемёт, а потому может быть использован в штурмовке мелких объектов врага.

Я не помню когда точно, вроде бы после первой мировой войны, в Америку эмигрировал некто Сикорский. Русский авиаконструктор, который построит стране принявшей его, и давшей ему целое КБ, множество летательных машин. Как самолётов, так и вертолётов. Я считаю, что у нас в стране найдутся свои не менее талантливые люди, которые пусть не сразу, но создадут для страны на базе маленького автожира, могучие боевые и сильные гражданские вертолёты.

(рисунки и примерные формы этих летательных машин прилагаются).

Написано в 1 экземпляре. Младший лейтенант Стриж. И. В.

11 августа 1939 года.