Воровская дюжина. Сборник рассказов

Барахолка

Как-то Дортмундер завладел некими монетами особой ценности, а торговец по имени Стун в то же время в очередной раз загремел в провинциальную тюрьму. Вот Джон и решил, что самое время повидать Арни Олбрайта. Другого ничего не остается. Так вот, пожав плечами и застегнув свой мешочек монет на молнию, Дортмундер направился от Вестсайда до 86-й, затем прошелся по 89-й между Бродвеем и Вест-Эндом, где над книжным магазином располагалась квартира Арни.

Дортмундер вошел в вестибюль. Сначала он подумал позвонить по домофону, потом передумал и, решил что есть идея получше. Он миновал внутреннюю дверь с помощью кредитки.

Поднявшись по лестнице, он остановился у двери Арни. Та была жуткого грязно серо-желто-зеленого цвета. Он постучал костяшками пальцев.

Тишина.

Арни нет дома? Быть не может! Арни никогда не уходил из дома. Это фактически противоречило городскому постановлению Арни Олбрайта — выходить из квартиры и смешиваться с простыми людьми на обычной улице. Так что, Дортмундер постучал еще раз согнутым средним пальцем правой руки, и когда это не произвело никакого эффекта, он ногой дважды пнул дверь.

— ЧТО? — потребовал голос из-за двери.

Дортмундер наклонился.

— Это я, — сказал он, не слишком громко. — Джон Дортмундер.

— ДОРТМУНДЕР?

— Ты кому пытаешься об этом сообщить? Населению Аргентины? — зло прошипел Дортмундер.

Зазвенели многочисленные замки и дверь распахнулась. Арни Олбрайт стоял, к сожалению, все такой же как и раньше.

— Дортмундер, — вскричал он. — Ты чего это не позвонил как обычный человек?

— Потому что ты орал бы в домофон, мне пришлось бы орать тебе в ответ, и все на улице услышали бы в чем дело.

— Мне как-то надо себя защищать. У меня тут, между прочим, ценные вещи.

Он неопределенно махнул себе за спину, как будто не помнил, что это за ценности и где они лежат.

— Ты собираешься меня впустить? — поинтересовался Дортмундер.

— Ну, ты уже здесь, так ведь?

Арни был тощий мужчина, какой-то весь угловатый, совсем седой и с очень морщинистым лицом на котором сидел нос картошкой. Лет ему на вид можно было дать как четыреста, так и тысячу. Он отстранился и жестом пропустил Дортмундера внутрь, говоря при этом:

— Так что, Стуна снова закрыли, да?

Удивленный, так как это были совсем свежие новости, Дортмундер спросил:

— Ты когда узнал об этом?

Арни захлопнул дверь.

— Я и не знал. Просто когда я вижу тебя на пороге у Арни, это значит что Стун не в деле.

— Да, не… — попытался поспорить Дортмундер.

— Не рассказывай мне сказки, Дортмундер! — Отрезал Арни, проводя Джона в гостиную, если это можно так назвать. — Если Стун в деле, то именно к нему ты скачешь в первую очередь, даже с учетом того что я плачу больше.

— Да, не, Арни! — Пытался отрицать Дортмундер, проходя за ним в комнату. Хотел бы он поменьше врать Арни.

Комнаты в квартире Олбрайта были маленькими, с большими окнами смотрящими на железную пожарную лестницу, и на кирпичную стену гаража в футах четырех. Для украшения интерьера он использовал многочисленные календари и все эти январи на стенах начинались с разных дней недели, и почти все числа были выделены, черным, красным и иногда, синим цветом. А чтобы разнообразить монотонность здесь были также календари начинавшиеся с марта или августа, их Арни называл «недокомплект». Будучи настоящим коллекционером он и жаргоном пользовался вполне настоящим. Верхняя часть этих календарей была отведена под картинки, чаще всего фотографии — осенний листопад, котята в корзинках, Эйфелева башня. Кроме тех рисунков, где были изображены девушки обнимающие бензоколонки. Очень яркие и великолепные картинки. Еще там были картинки на религиозную тематику, в основном Нагорная проповедь в перспективе. Тоже рисунки, но не такие интересные с точки зрения искусства как девушки.

Арни прошел мимо всех этих декад к столу стоящему как раз напротив прекрасного вида на стену гаража.

— Ну так что у тебя для меня есть, ха? Бьюсь об заклад не пианино. Нет? Ха?

Удивительно как Арни умел быстро надоедать.

— Монеты, Арни.

— Черт, вот видишь. Не сработало.

— Не сработало?

— Однажды, — сказал обиженным голосом Арни, — я прочел эту чушь по самоусовершенствованию, в одном чертовом макулатурном журнале. Что-то типа «Просветись, мудила». Так вот там говорилось: «Улыбнись и мир улыбнется тебе, а будешь ворчать и ныть, то будешь это делать в одиночестве».

— Слыхал про такое что-то, кажется, — осторожно согласился Дортмундер.

— Так вот, это все брехня! Я тут пробовал пошутить…

— Да ты что! — вежливо удивился Джон. — Жаль я не слышал.

— Вот такая я неправильная личность. Я такой какой есть! Кто-то расскажет анекдот и ты будешь валятся по полу и едва не умрешь от смеха. Но я не такой. Я заноза в заднице, Дортмундер, и не спорь со мной!

— Я никогда с тобой не спорю, Арни! — заверил его Джон.

— Я действую людям на нервы, — продолжал настаивать Арни, тыкая костлявым пальцем в лицо Дортмундеру. — Люди жалеют что со мной повстречались, — он сморкнулся. — И не важно, что я делаю. Я даже надухарился, представляешь такое?

— Ну, — осторожно протянул Дортмундер, — ты и правда пахнешь как-то по-другому, Арни.

— По-другому, ага, — рыкнул Арни. — Не лучше, а по-другому…Я вылил на себя этот «мужской запах», понял о чем я? Выдрал из мусорника журнал, и вылил из него все эти штуки на себя. Теперь люди должны быть ближе, а они ищут такси чтобы удрать от меня.

Дортмундер тихонько хмыкнул.

— Не все так плохо, Арни, — снова солгал он.

— Ты по крайней мере врешь мне. Для большинства я такой неудобоваримый, что они ждут не дождутся сообщить мне какой я мудак. Так, садись у окна, так будет лучше.

Дортмундер устроился на стуле у открытого окна и так действительно было лучше. Застарелый запах гаража перебивал жуткий насыщенный аромат исходящий от Арни. А пах он как огромный флакон дезодоранта.

На этом старинном письменном столе Арни когда-то выложил некоторые из своих не самых ценных «некомплектов» и придавил их толстым куском оргстекла. Дортмундер достал свой мешочек и высыпал его содержимое прямо на июнь, где два босоногих парня в соломенных шляпах и с веснушчатыми лицами рыбачили.

— Вот что у меня есть, — прокомментировал Дормундер.

Пальцы Арни, короткие и грязные, вертели монеты и так и этак.

— Ты путешествовал, Дортмундер? — поинтересовался Арни. — Мир смотрел?

— Это одна из твоих шуток, Арни?

— Просто спрашиваю.

— Арни, — вздохнул Джон, — Римской Империи больше нет. Туда уже не съездишь. Ее уже нет, не знаю, лет сто, наверное. Или больше.

— Ладно, давай поглядим, — буркнул Арни.

Откуда-то из недр своей измятой одежды он выудил старый сухарь и ювелирную лупу. Сунув сухарик туда же откуда взял, он пристроил лупу в левый глаз и принялся изучать монеты по одной.

— Хороши, — уверенно сказал Дортмундер. — В центре города, в отеле торгуют этим всем.

— Ммм, — промычал Арни и попробовал одну монету на зуб.

— Это не печенька, Арни.

— Ммм, — сказал Арни и в этот момент в дверь позвонили.

Арни поднял голову и целую жуткую минуту его лупа была наставлена на Дортмундера. Это словно кто-то смотрит на тебя в дверной глазок, но без двери. Потом он положил раскрытую перед собой ладонь на стол, поднял левую бровь и лупа упала в руку.

— Вот, — сказал Арни, — вот что ты должен был сделать, Дортмундер. Позвонить в дверь!

— Я уже здесь.

— Давай-ка, гляну что там такое.

Никогда не знаешь когда придет время сменить локацию, так что Дортмундер сгреб все монеты обратно в мешочек и спрятал их в карман. Арни в это время как раз подошел к интеркому и нажав на кнопку крикнул:

— Что?

— Вот почему я так не делаю, — пробормотал Джон.

Голос, искаженный всеми петлями в проводах интеркома, пробился наружу:

— Арни Олбрайт?

— Кто это? — орал Арни.

— Пити Фонанта.

— Никогда про тебя не слышал.

— Меня Джои прислал.

Арни повернулся, чтобы взглянуть на Дортмундера, который уже немного отодвинул стул от стола. Пожарная лестница располагалась очень удачно, прямо за открытым окном.

— Какой Джои? Джерси Джои или Фили Джои?

— Алтуна Джои.

Арни отпрянул, отпуская кнопку. Он посмотрел на Джона взглядом полным замешательства.

— И правда есть такой Алтуна Джои, — прошептал он.

— Никогда не слышал.

— Он закрыт, уже какое-то время. Пити Фонанта?

— И о нем никогда не слышал.

Дверной звонок снова прозвенел. Арни приблизился и нажал на кнопку.

— Подожди!

— Да мы тут стоим прямо…

— Кто это мы?

— Мы с партнером.

Арни отпустил кнопку и нерешительно поглядел на Дортмундера.

— Теперь еще и партнер.

— Или впусти или отшей, — посоветовал Дортмундер.

— И чего я раньше не додумался? — воскликнул Арни и повернулся к интеркому. — Что слышно о Джои?

— Все еще в Алентауне. На пару-тройку лет.

Арни кнопку отжал, повернулся к Дортмундеру.

— И это правда. Я их впущу, Дортмундер. А ты молчи.

Джон молча кивнул.

— Ты мой кузен издалека.

— Нет, — не согласился Дортмундер. — Я от комитета жильцов пришел поговорить о взносах.

Арни нахмурился.

— Ну вот ты даже не хочешь иметь ко мне отношение.

— Это не так, Арни, — снова солгал Дортмундер. — Мы просто не похожи.

— Так же как Авель и Каин, — пробормотал Арни и сказал в интерком, — Поднимайтесь!

Он нажал другую кнопку и послышался далекий жужжащий звук.

Дортмундер отодвинул стул за спину к стене, подальше от стола, ведь лестница за окном все еще могла пригодится. И тогда он на него уселся. Арни открыл дверь и стоял поглядывая на лестницу. Слышны были шаги затем нормальный, не искаженный интеркомом, голос спросил:

— Арни Олбрайт?

— Меня не подменили за один лестничный пролет, — буркнул Арни. — Входите.

Вошли двое, и не составило труда понять кто же из этих двоих Пити Фонанта — одной была женщина. Ему наверное было лет тридцать, немного грузноват, черноволос и с синей бритой челюстью. Он был в слаксах, ботинках на толстой подошве и куртке на молнии тёмно-бордового цвета. Женщина была похожа на Пити, разве что ее короткие волосы были рыжими, челюсть — белой, а куртка бледно-голубой.

Ничего удивительного что у Пити партнер женщина. Криминал это политкорректная структура с равноправием полов с давних пор. Гораздо старше всех этих пожарных, почтальонов и докторов. Бони Паркер, Ма Баркер, Леона Хелмсли, и список можно продолжать.

Пити и его партнерша остановились посередине комнаты и уставились на Дортмундера, который, в свою очередь, встал и улыбался им в ответ, словно он тут случайный прохожий. Арни закрыл дверь и обратился к своим новым гостям:

— Так вас прислал Алтуна Джои, а?

— Да, — подтвердил Фонанта, по-прежнему не спускавший глаз с Дортмундера.

— Алтуна Джои терпеть меня не может, — пожал плечами Арни и добавил, — как и никто вообще. И вы такие же.

— Что? Мы какие? — подала голос женщина.

— Скоро вам станет так противно что, уходя отсюда, вы будете думать только о том, как врезать Джои, но он же в тюряге, в безопасности. Меня удивляет, он что не предупредил вас обо мне? Не расписал все в красках? Или вы ему должны денег?

Пити Фонанта проигнорировал всю речь, и по-прежнему не отрывая взгляда от Дормундера, произнес:

— Ты не представил своего друга.

— Приятеля.

— Это Джон…

— Диддамс, — поспешил вставить Дортмундер.

Пити Фонанта нахмурился, а женщина переспросила:

— Диддамс?

— Это валлийское имя.

— А.

— Он мой родственник издалека, — продолжил Арни.

— Двоюродный брат, — поддержал Джон и сердито зыркнул на Арни.

Пити указал на женщину:

— Это мой партнер Кейт Мюррей. Только партнер, ничего больше.

— Именно. Только партнеры, — подтвердила Кей Мюррей.

— И вас прислал Алтуна Джои, — задумчиво протянул Арни.

— Он сказал как прибудем в город, найти тебя, — ответил Пити.

— Какой-то дружок оттуда, прислал вас ко мне поболтать, — продолжал задумываться Арни.

— Ну, у нас есть кое-что для тебя… — сказал Пити.

— Ага, — подтвердила Кейт.

— И что же это?

Фонанта поиграл бровями в сторону Дортмундера.

— Мы можем говорить при родственнике?

— Почему нет? Он все еще мой брат, не важно насколько-юродный.

— Кровь-не вода, — важно сказал Дортмундер.

Пити поразмышлял над этим.

— Они оба в деле кажется.

— Пити, если и так, то давай уже, — высказалась Кейт.

Пити пожал плечами.

— Ладно. У нас есть телевизоры.

И он наконец оторвал взгляд от Джона и посмотрел на Арни.

Арни внимательно осмотрел парня с ног до головы и произнес:

— Это должно быть чертовски крошечные телевизоры? А? Мини-телики, а?

Это была шутка, вроде как. Дортмундер в этот раз распознал юмор, но смеяться совсем не хотелось. А Пити стоял и дергал плечами, как атлет после трудной тренировки.

— Что?

Арни взмахнул руками к Дортмундеру.

— Видишь про что я? — и обернулся к Пити. — Где эти ваши телевизоры?

— В грузовике, на улице.

— И грузовик можешь забрать, — вставила Кейт.

— Грузовики меня не интересуют, — отмахнулся Арни. — На нашей улице и трехколесный велосипед не воткнешь. А вы нашли такое место, а?

— Мы вторым рядом стали. Вот почему нам бы хотелось провести эту операцию побыстрей, — пояснил Пити.

— Операция, — попробовал на вкус слово Арни. — Так у вас, значит, грузовик с теликами.

— У нас фура с номерами Огайо и четыреста телевизоров, — уточнила Кейт.

Арни удивленно уставился на нее.

— Припаркованная вторым рядом на 89-й?

— Куда же еще ставить?

— Этот вопрос уже не столь важен, — отмахнулся Арни.

— Ну так что? Ты в деле или нет? — нетерпеливо спросил Пити.

— Вы проделали такой путь, — начал невозмутимо Арни, — вы друзья Алтуны Джои. По крайней мере на товар надо взглянуть. Так?

— Конечно, — Пити мрачно кивнул Арни и потом еще раз, но уже Кити, — останься с кузеном.

— Ага.

Они ушли и Дортмундер обратился к Кейт:

— Почему не присядете?

— Ладно, — сказала она и уселась на обшарпанный коричневый диван под январскими горами и водопадами. Дортмундер опять сел на свой стул у окна.

Женщина посмотрела на него и спросила:

— Вы здесь тоже совершаете операцию?

Операция!

— Я здесь кузен и все. Двоюродный брат.

— Вы не в деле?

Дортмундер заинтересованно спросил:

— В каком деле?

— Не важно.

После этого беседа завяла. До момента как Арни с Пити вернулись отчаянно споря о потенциальной цене тайваньских телевизоров во время экономического кризиса.

— Мне надо позвонить, — провозгласил Арни, — узнать смогу ли я сбыть их потом с рук, если только я их еще возьму. И если я еще найду того, кто будет разговаривать с таким куском дерьма как я, вот так.

Он вышел в другую комнату и оттуда вскоре послышалось бормотание телефонного разговора. Пити уселся возле Кейт и хлопнул ее по колену.

— Ну как тут?

— Отлично.

Пити посмотрел на Дортмундера и улыбнулся, но Джон нисколько не поверил этой улыбке.

— Мы прервали вашу сделку?

— Нет, мы просто кузены, — еще раз заверил всех Дортмундер.

— Он гражданский, — сказала Кейт.

Пити обдумал ее слова, посматривая то на нее то на него. Он кажется не поверил, но промолчал и разговор снова затух.

Вошел Арни и поглядел на трех молчунов.

— Что такое? Я что умер и мы на поминках? Не ожидал такой толпы.

Пити и так никогда не нравилось когда другие что-то говорили, так что он негодующе уставился на Арни и резко бросил:

— Ну так мы все решили?

— Мы подождем, — спокойно ответил Арни. — Мне неприятно вам такое говорить, но вам придется смирится с моим присутствием еще на какое-то время. Пока мне не перезвонят.

Кейт хмуро посмотрела на своего партнера и спросила Арни:

— Как долго?

— Пять минут? Или десять.

Пити взглянул на свои часы, большие как пицца с черными оливками.

— Десять минут и мы уходим.

— Может мой кузен отгонит грузовик пока ждем?

— Мы что выглядим словно боимся штрафа за парковку?

— И эвакуатор не потянет такую фуру, — поддакнула Кейт.

— Вот это точно, — согласился Арни.

Забавно как разговор по-прежнему продолжал умирать едва начавшись. У этих людей просто нечего было сказать друг другу. К тому же Пити явно был не из терпеливых, что становилось все сильнее заметно. И когда он в четвертый раз посмотрел на свою пиццу на запястье, Арни не выдержал:

— Я мог бы включить радио, знаете, найдем музыку, вы потанцуете.

Пити зло зыркнул на него.

— Мы деловые партнеры!

— Да, да, я забыл.

Дортмундер встал.

— Ну, кузен, наверное я поеду уже.

Пити перекинул свой сердитый взгляд на Джона.

— А чего бы вам не задержаться здесь?

— Да, Дор…Диддамс. Оставайся, — тут же сказал Арни.

И хоть Дортмундер попытался было начать, — Не знаю зачем… — но его никто не услышал, потому что прямо в этот момент раздался металлический грохот у входной двери и оттуда заорали:

— Откройте, полиция!

Пити и Кейт уставились друг на друга ошарашено. Дортмундер смотрел на пожарную лестницу…только бы Арни задержал их секунд на тридцать-сорок…

Арни метнулся к двери и широко ее распахнул.

— Что-то вы ребята долго!

Дортмундер и просто партнеры вылупили на него глаза и уронили челюсти, а комната наполнилась людьми в форме. Потом случилась суматоха и большой шум, в результате которого Дортмундер, Пити и Кейт были прижаты к стене с январями — бейсболисты, раритетные машины, хромовые вагоны-рестораны — серьезными копами.

Когда наконец наступила сравнительная тишина, за исключением общего тяжелого дыхания, в открытую дверь вошел полицейский в штатском и кивнул на Арни своим круглым лбом.

— Арни, черт тебя дери, ну что натворил?

— Ничего, лейтенант, как вам известно. Я на пенсии, перевоспитался и вышел из игры.

— Дерьмо, — сказал лейтенант и потянул носом. — Что здесь так воняет?

— Я, — сознался Арни, — как обычно.

— Хуже чем обычно, Арни, — буркнул лейтенант и ткнул своим лбом в сторону Дортмундера и просто партнеров. — Это что за неприятные личности?

— Как я и сказал по телефону. Эти двое пытались продать мне ворованные телевизоры.

— Мы никогда не говорили что они ворованные, — возмутился Пити.

— Молчать! — гаркнул лейтенант на Пити, и снова спросил Арни, — Так эти трое?

— Нет, нет, двое! Этот мой кузен Джон Диддамс, он не местный.

— Двоюродный брат! — вскричал обрадовано Дортмундер. В этот момент он стал единственным во Вселенной кто любил Арни Олбрайта.

Лоб лейтенант выказал недоверие.

— Так это не мошенник?

— Абсолютно нет! — заверил его Арни. — Это я черная овца в нашей семье, лейтенант. Джон это мой вдохновитель на праведную жизнь. У него бакалейная лавка в Шикшини, Пенсильвания.

Лейтенант все еще хмурился на Джона.

— Где это чертово Шикшини?

— В Пенсильвании, — Дортмундер не решился спорить с Арни.

Лейтенант подумал и сказал:

— Арни, ты пойдешь в город и напишешь заявление?

— Естественно. Я же говорил вам, я теперь работаю только с чистым товаром.

— Чудеса никогда не прекращаются, — пробормотал лейтенант и приказал своим, — этих двух забирайте, а этого оставьте.

И тут заголосила Кейт:

— Это черт знает что! Лу, что нам…

— Заткнись, Кейт! — шикнул на нее Пити и она заткнулась. Однако вся кипела от злости пока ее с напарником копы с лейтенантом выводили из квартиры.

Дортмундер шумно плюхнулся на свой стул у окна. Арни присел напротив.

— Давай быстро показывай свои монеты! У нас не так уж много времени.

Передавая ему мешочек с монетами, Дортмундер поинтересовался:

— Арни, а зачем ты этих двоих вообще впустил?

— Шутишь? — с лупой в глазу Арни изучал монеты. — Это же копы под прикрытием. Провокация, как они любят делать. Так, наверное, и твой приятель Стун попал.

— Копы? Ты уверен?

Лупа неприятно уставилась на Дортмундера.

— Что первое они сказали как вошли? «Мы только партнеры». Дортмундер они просто партнеры?

— Он положил ей на колено руку пока ты звонил, — вспомнил Джон.

— Они делали все эти танцы в четыре руки, так ведь?

— Точно. Ну и что?

— Если два честных мошенника придут сюда и один из них парень, а второй-баба, то какое им дело подумаем мы что они спят вместе или нет?

— Точно.

— А вот коп под прикрытием, — вернувшись к изучению монет, продолжил Арни, — когда работает прикидывается что он наркодилер, грабитель, убийца, шпион и все вместе взятое. Он говорит что он кто-то, хотя всем кому надо ясно что он-то как раз никто. Но одно он не может заявить — что он спит с партнером, потому что когда он вернется домой, к жене, она все поймет.

— Ты заставил меня поволноваться, Арни. Я может и не показал этого, но я был чертовски на взводе.

— Они не раскроются пока не доберутся в город, так что у нас есть время. Но мало.

— Сильно я понервничал, да, — все переживал Дортмундер.

— Я может и страшный, глупый и вонючий антисоциальный нелюдим и говнюк, но я не дам себя схватить офицерам Пити и Кейт. Я скажу как мы поступим с твоими монетами.

— Да?

Из кармана Арни вытащил сухарик и ключи от фуры. Ключи он бросил на стол прямо на январского мальчика тащившего за подружкой ее книжки, а сухарик принялся грызть.

— Я их прихватил когда ходили смотреть на грузовик, — сказал он с набитым ртом, — мне грузовики и телики ни к чему. Но в Джерси есть один парень…

— Я его знаю, — кивнул Дортмундер.

— Обмен — я беру монеты, а ты берешь фуру с телеками.

— По рукам.

Дортмундер прихватил ключи встал.

— Мешочек отдай, Арни.

— Зачем?

— Зачем?

Арни зевнул, показывая непривлекательную жеваную массу во рту.

— Телевизоры и грузовик? В мешке?

Дортмундер рассмеялся.

— Так вот ты как шутишь, Арни!

И вышел из квартиры.