Восход Луны

Гл. 10 - Преломления прошлого

[ Луна \ Сновидения ]

Тяжело дышать… после нескольких толчков окружавший меня плотный холодный кокон рассыпается. Выныриваю из-под снежного одеяла, фыркая и отряхиваясь - присыпало меня снегом достаточно. Не мудрено, при такой-то вьюге… похоже, стихия совсем и не думала умолкать и лишь усиливалась.

За спиной раздался страшный гулкий треск, возвестивший о том, что одно из деревьев не выдержало столь неравной борьбы. Я едва успеваю увернуться, сильным рывком выдернув себя из сугроба, и на место моей лежки тяжело грохнулся ствол сломанной пополам сосны, смяв под собой так милостиво дававшую мне жалкий кров ель. Поднявшееся облако снега накрыло меня с головой.

Проклятье! Тысяча проклятий!.. Ситуация, в которой я оказалась, жутко напрягала и изрядно расшатывала нервы. Мне никак не удается вырваться из плена этого кошмара, который явно начинал затягиваться. Видимо, единственный способ выбраться из него - это прожить сон до конца. «До конца»… от этой мысли передернуло. Учитывая, сколько всего мне пришлось пережить, и в какой искаженной форме предстают события не столь далекого прошлого, мое подсознание наверняка таит глубоко в себе вещи гораздо хуже тех, что мне уже довелось узреть. Есть ли у меня какой-то другой выход?

Из груди рвется тяжелый вздох. Справиться со своими страхами можно лишь одним способом - встретиться с ними лицом к лицу. И если я не хочу окончательно оказаться в их власти, мне придется посмотреть им прямо в глаза. Таков мой путь. И я принимаю его.

Новый порыв штормового ветра обрушился на меня, заставив пригнуться как можно ниже к земле. Чувствую, как в груди клокочет все нарастающая злость. На саму себя. Решительно шагаю вперед, борясь со свирепым натиском пурги. Шаг, другой, третий...

- Я. Принимаю. Вызов. - Гнев согревает меня, я упиваюсь им и черпаю из него силы. И в какой-то момент ветер ослабил напор, дав возможность приподнять голову, дабы видеть, куда несут меня ноги.

Картина вокруг мало изменилась: все тот же лес, все те же унылые зимние краски. Остановилась, переводя дыхание.

…Внезапно понимаю, что я здесь не одинока. Валил снег, и сквозь его пелену я не сразу разглядела, что одно из темных пятен, в которых угадывались стволы деревьев, слегка сдвинулось со своего места. Моргнув раз, другой, сфокусировала взгляд на подозрительном объекте. Из-за плохой видимости и большого расстояния контуры его были размыты и нечетки, словно принадлежали призраку.

После продолжительного ожидания начало казаться, что это не более чем очередная злая шутка моего воображения, как вдруг силуэт дернулся и медленно переместился к ближайшей ему сосне. Теперь стало ясно, что загадочное создание двуногое и прямоходящее.

Чувствую, как внизу живота растекается неприятный холодок, а на спине встает дыбом шерсть. Это человек. Сомнений больше не было, хоть я бы и отдала сейчас все, лишь бы это оказался мираж. Непонятно, заметил ли он меня - хотя, как можно не заметить темное синее пятно на белом фоне? - однако агрессии не проявлял. Возможно, так же пытался изучить меня, насколько позволяло расстояние между нами.

Силуэт переместился в сторону, скрываясь за кустарником. Помедлив, осторожно делаю несколько шагов с открытого пространства к ближайшей ели, заняв более-менее выгодную позицию, закрывавшую меня от посторонних глаз.

Человек вновь возник в поле зрения и какое-то время неподвижно стоял на одном месте. Похоже, он чего-то выжидал… Однако вскоре продолжил движение куда-то вправо, постепенно отдаляясь от меня и скрылся в чаще. Был ли двуногий также в недоумении от этой странной встречи или же просто принял меня за видение? В любом случае, этот некто явно не стремился искать со мной контакт.

Напряжение пошло на спад, и я перевожу дух. Что ж, пора двигаться дальше, если я не хочу окоченеть под этой елкой.

Вопрос только в том, куда же все-таки мне идти?..

…Холод становился все невыносимее. Кажется, что кровь в моих жилах уже превращается в лед. Метель не утихала, а вдобавок ко всем неприятностям постепенно начало смеркаться: короткий день подходил к концу, уступая право темной длинной ночи. А я все также плутала среди кривых елок и чахлых сосен…

Мне кажется, или впереди слабое мерцание? Там, далеко за деревьями, робко дрожал крохотный огонек. Его теплый свет, отважно пробиваясь сквозь плотную снежную пелену, так призывно манил меня к себе, что я бессознательно побрела к нему. Уставшая, промерзшая до мозга костей, голодная…

Лес расступился, и перед моим взором предстала аккуратно примостившаяся на полянке деревянная избушка с большим сараем рядом. Из трубы шел густой дым, из окон лился яркий свет, так и зазывая войти скорее внутрь, в приятное тепло. Прижаться боком к жаркой печи, опустить морду в миску с горячим супом, наслаждаясь, как с каждым большим глотком из живота уходит озноб, а в душе растекается столь желанное умиротворение.

Только нахожусь я не в родной Эквестрии. А на жестокой и негостеприимной Земле. И эта сладкая мечта так и останется всего лишь иллюзией. Сколько горьких уроков мне пришлось извлечь из-за своей излишней наивности и любопытства?.. И чтобы выжить, необходимо было быстро и правильно усваивать эти уроки. Этот мир, будучи хладнокровным и безжалостным учителем, научил меня самому главному: держаться как можно дальше от здешней разумной жизни. Потому что разум этот крайне враждебен.

Я знала, что ждет меня, едва только переступлю порог человеческого жилища. Я уже видела это своими глазами раньше, в реальности.

Решительно разворачиваюсь и топаю обратно в лесную чащу. Злобно завыл ветер, раскачивая верхушки деревьев, холод пробрал до костей так, что я оказалась недалека от состояния полного оледенения. Громко стуча зубами, с тоской оборачиваюсь к хижине - свет из окошка напоминал огонь маяка, разгоняющий спустившийся на землю густой сумрак. С трудом отрываю взгляд и, повинуясь голосу еще не покинувшего меня окончательно рассудка, ухожу, покидая поляну.

…Метель все беспощаднее. День угас, оставив меня одну в кромешной темноте, заставляя двигаться практически вслепую. Это неимоверно тяжело - я по грудь утопаю в снегу. Лед, сковавший хвост и гриву, с хрустом ломается, падая кусками, с вмерзшими клочьями волос. Все тело покрылось толстой ледяной коркой, а крылья, висящие по бокам, тянут меня вниз, их тяжесть значительно замедляет движение. Последние остатки решительности бесследно исчезли, уступив место апатии и безразличию. Не понимаю, что до сих пор поддерживает во мне жизнь…

Проклятье!.. Двигаясь наугад, врезаюсь во что-то, но попытки сохранить равновесие тщетны, и я все же падаю мордой в снег. Безуспешно пытаюсь отряхнуться и высвободиться, как оказалось, из деревянной изгороди, в которую угодила. Постойте-ка… лягай меня Селестия! Передо мной та же изба, только вышла я к ней с другой, тыльной стороны. Да я же сделала круг и вернулась обратно…

Дверь сарая была неплотно прикрыта и на ветру гулко стучала, раскачиваемая его стремительными порывами. На какой-то момент с задворок моего измученного сознания пришла идея… просто сумасшедшая идея: спрятаться там и хоть немного переждать непогоду, затаившись во мраке. Все мое тело буквально умоляло меня укрыть его от нещадно избивающего бурана. Если бы мне только удалось тихо пересидеть в самом дальнем углу хотя бы до утра… в такую погоду хозяин и собаку из дома не выгонит, да и ведь вряд сам захочет высунуть нос за порог. Всего лишь до утра…

Я медлила. Во мне боролись два безумных желания: спрятаться от невыносимого холода и бежать без оглядки как можно дальше. Вьюга усилилась, словно подгоняя меня. И когда я уже была готова вот-вот сдаться и уступить, засунув страх куда-нибудь глубоко, в заглушающем вое метели мое ухо разобрало далекий тихий звон…

Я замерла, напрягая слух как можно сильнее. Звук неуловим, почти иллюзия. Но на краю сознания начала стремительно, словно опухоль, разрастаться тревога. Это лязганье я уже слышала раньше. И видела его источник. Его ни с чем нельзя перепутать…

Это звон металла. Металлических крюков, на которых подвешивают туши убитых животных.

Нет, нет, нет, СКОРЕЕ ПРОЧЬ ОТСЮДА! Не оглядываясь, ломая остатки изгороди, так быстро, насколько возможно, бросаюсь обратно в чащу. Страх придал мне сил, мгновенно убрав желания об отдыхе, тепле и укрытии на задний план, вытеснив из сознания чувства холода и усталости.

А вокруг меня грянула настоящая буря. Оглушительно и протяжно завыл ветер в кронах деревьев, вихри стремительно подняли в воздух густую завесу снега, с силой швыряя его прямо мне в глаза, обрушив на морду град ледяных пощечин. Ничего не видя даже в упор, упорно продвигаюсь все дальше вглубь леса.

Ой-й!.. одномоментно земля ушла из-под ног, и я ныряю с головой в глубокий овраг. Благо, ничего себе не сломала. Кажется… Быстро зарываюсь в снег, прижимаясь к склону так неожиданно подвернувшегося прибежища, дающего хоть какую-то защиту от ненастья.

Как же холодно…

Перед глазами - картины из прошлого. Как только я оказалась здесь. Мысленно переживаю тот момент, как в поисках помощи заглянула в окно такого же домика в лесу и увидела, как человек убивает другое живое существо, которое так доверчиво брало корм из его рук… Как он развешивал еще теплое мясо после освежевания туши на изогнутых металлических крюках. Вновь испытываю, как и тогда, шок. Снова и снова вижу, как хладнокровно он перерезает горло своей жертве. Подступила тошнота, и я скорее прячу морду как можно глубже в снег, тяжело дыша, стараясь очистить свой разум и успокоиться.

Я совсем одна, лишь вокруг поет свою тягучую яростную песнь проклятая вьюга…

Кажется, я ненадолго провалилась куда-то во мрак своего подсознания. Пролежав некоторое время в сугробе, вдруг понимаю, что вокруг царит тишина. Буран утих, словно по велению могучего чародея.

Я осторожно вылезла из снега и подняла голову ввысь. Лес накрыл непроницаемо темный купол безоблачного неба, и мрак его был настолько глубок, что, казалось, он не позволял свету звезд вырваться из своих глубин, делая эту ночь абсолютно лишенной небесных огней. Из-за горизонта, проглядывая сквозь деревья, медленно поднималась кровавая луна. Ее грозный лик был мутным и неровным, словно я смотрела на него через грязное немытое стекло. И это было неправильно, непонятно… пугающе.

Я вздрогнула. Откуда-то издали прозвучало долгое тоскливое завывание. Через миг в ответ последовал низкий и ровный вой.

Только этого мне не хватало!.. Пытаясь унять дрожь в теле, быстро ныряю обратно в овраг и затаиваюсь. Некоторое время единственным звуком, что раздавался, казалось, на весь лес, был стук моего бешено бьющегося в груди сердца. Вой повторился, уже ближе. Будь моя воля, я бы просто вросла в склон, неистово желая стать его частью.

Все, что мне оставалось: молить небеса о том, чтобы мое присутствие не обнаружили…

Сверху посыпался снег: хищник встал на краю оврага. Доносится его громкое хриплое дыхание, гул, с которым воздух шумно вырывается из мощных легких через ноздри и пасть. Утробное рычание послышалось прямо над моим ухом. Сама же я, похоже, вовсе перестала дышать…

Зверь явно почуял меня. Вниз обрушился пласт снега, на дно оврага тяжело приземлились мощные лапы. Заворчав, молодой волк неистово принялся нюхать и рыть мордой снег в том месте, где я стояла несколько минут назад. Попытка осторожно проскользнуть за его спиной не увенчалась успехом: животное резко развернулось, наконец, обнаружив свою добычу. Волк подскочил ко мне, намереваясь вцепиться, но я, быстро встав в оборонительную позу, резко взмахнула головой, едва не задев противника. Тот увернулся и предпринял еще одну попытку напасть, и очередной выпад рогом с моей стороны не заставил себя ждать. Хищник, заскулив и поджимая лапу, отпрянул в сторону - изловчившись, мне удалось задеть его рогом. Волк, злобно сверкнув глазами, поднял морду к небу и тонко протяжно завыл. Стремясь предотвратить свое обнаружение всей стаей, я кинулась вперед, вкладывая в удар все силы, что оставались у меня. В мгновение ока я смяла волка ногами, прижала его барахтающееся тело к земле, стремясь всем своим весом раздавить врага. Послышался хруст костей и оглушительный визг. Не давая опомниться, я встала на дыбы и с силой опустила копыта прямо ему на грудь, дробя ребра. Волк, дернувшись, затих.

Кровавая пелена спала с моих глаз. Замерев, мучительно долго вслушиваюсь в давящую тишину, пытаясь понять, успели ли понять другие хищники, где я нахожусь.

Неожиданно вся моя шерсть поднялась дыбом, а ноги приросли к земле. Сердце ухнуло куда-то вниз. Каждой частичкой своего тела я чувствовала на себе пронзительный тяжелый взгляд, чей обладатель бесшумно возник за моей спиной.

Медленно поворачиваю голову…

На вершине холма, прямо надо мной, неподвижным изваянием на фоне лунного диска застыл чудовищных размеров зверь. Я никогда прежде не видела подобных ему. Это был впечатляющий охотник, идеальное орудие смерти, чуть ли не вдвое крупнее меня: всего лишь один сокрушающий удар его мощной лапы мог лишить меня жизни, а длинными челюстями с острыми, как кинжалы, клыками, без труда можно было перекусить мне шею. Белоснежная шкура в лучах алой луны придавала ему поистине мистические, призрачные, жуткие черты. Красные глаза, казалось, были темнее и крупнее самых изысканных рубинов, таинственно и холодно мерцая во мраке ночи.

Вокруг вожака забегал хоровод огней: подоспели его сородичи, такие же огромные и свирепые. Быстро считаю: в стае шесть особей. Доносится угрожающее рычание: все готовы броситься в атаку как один. Белый волк стремительно, не издав ни единого звука, сорвался с места, одним прыжком сократив расстояние до меня на треть. С торжествующим воем вся стая кинулась с холма вслед за ним.

Утопая по горло в снегу, я выбралась из оврага и бросилась прочь так быстро, насколько позволяли мне силы. Ноги мои, не подведите меня!..

Пологий лесистый спуск быстро становился крутым, ведя куда-то к подножию. У меня как будто вновь отросли крылья: так быстро я не мчалась еще никогда. Меня подгоняли прерывистое дыхание и лязг зубов, что слышались все отчетливее и отчетливее. Не останавливаться, только не останавливаться! Только бы не споткнуться… Интуитивно ощутив опасность, отпрянула. Справа от меня грузно приземлилось в сугроб огромное мохнатое тело - зверь промахнулся, подарив мне еще пару драгоценных секунд жизни. Вильнула в сторону, скрываясь за кривыми стволами двух сросшихся сосен, таким образом предотвратив еще одно нападение с тыла. Вслед послышались треск обдираемой когтями коры и раздосадованный вой…

Спуск с горы становится все круче и круче, лес стремительно редел. И все быстрее и быстрее меня покидают силы…

Истошный крик вырвался из моих уст: один из загоняющих догнал меня и цапнул зубами заднюю ногу. С силой отбрыкиваюсь, и в ответ попадаю копытами по покатому лбу окончательно озверевшего от запаха крови хищника. Под оглушительный визг и лай несусь все дальше вниз, прямо в плотную завесу неподвижно висящего за деревьями белого тумана.

Тирек побери, откуда он взялся?! Но у меня нет другого пути. Вихрем врываюсь в густой смог, чувствуя, как ощутимо колются его клубы. Не видно ни зги; пространство вокруг меня наполнилось самыми разнообразными звуками, слившимися в одни жуткие, пробирающие до дрожи завывания…

Неожиданно налетаю на торчащую из снега корягу, теряю равновесие и кубарем качусь с крутого склона.

Смачно приземляюсь в глубокий сугроб. Чувствуя страшную боль во всем теле, на трясущихся ногах пытаюсь привстать. Волки потерялись где-то в тумане. Их прежде агрессивный и лихой вой превратился в жалкий скулеж. Почему они отстали? Что могло напугать этих свирепых хищников?

Подняв голову, нахожу ответ на свой вопрос.

В нескольких шагах от меня возвышалась рослая фигура. В тумане ее черты были смутны и плохо различимы. Грозно и беззвучно нависнув надо мной, человек склонил голову, пытаясь понять, что за существо упало прямо к его ногам.

Чувствуя, как сердце выпрыгивает из груди, отпрянула в сторону и уткнулась спиной в шершавый ствол дерева. Меня бросило в холодный пот, била сильная дрожь, как при жестокой лихорадке. Тяжело и судорожно хватая ртом воздух, не отрываю расширенных в ужасе глаз от своего нового врага. Он шагнул в мою сторону, медленно поднимая длинную металлическую палку с деревянной рукояткой и наставляя ее конец прямо мне в голову…

Я чудом успела пригнуться. С конца палки вырвались языки пламени, и в тот же миг раскатистый грохот едва не оглушил меня. Сосна разлетелась в щепки. Я бросилась прочь, петляя меж редких кустов. В голове стоял жуткий невыносимый звон, заглушающий все остальные звуки.

Новый громогласный взрыв сотряс воздух. Раздался страшный треск - срубленное выстрелом дерево с пронзительным жалобным скрипом тяжело рухнуло, чуть не похоронив меня под собой. Еще один раскат грома, и пень прямо передо мной расщепился на множество осколков, что полетели прямо в глаза, впиваясь в мое тело.

Вслед мне гремели все новые залпы. Охотник шел вперед, упорно следуя за мной. Туман рассеялся, и теперь я была как на копыте. Петляю, словно заяц, изо всех сил стараясь сбить двуногого с толку. Взметнувшееся в воздух снежное облако ненадолго скрыло мое бегство, не дав человеку снова хорошенько прицелиться в меня. Куропаткой нырнув в снег, быстро зарылась в сугроб и притаилась, из последних сил надеясь, что человек потеряет мой след.

Он был безмолвен, лишен каких-либо эмоций. Словно бездушный зомби, питаемый темной магией, он неумолимо преследовал свою добычу, и ничто не могло остановить его, помешать ему. И это нагоняло на меня даже больший ужас, чем все пережитое мною ранее. Я ощущала внутри него лишь холод, жестокость, черствость; единственное желание, что двигало им - убить меня.

Грохот прекратился. Наступила леденящая душу тишина.

Казалось, бешеные удары сердца выдадут меня с головой. Не могу понять, где он. Что он делает: ищет мой след или просто ждет, когда я вновь покажусь. Страх сводит меня с ума, я не вижу убийцы, не слышу его шагов, я не могу понять, что он задумал.

Где он, черт возьми?!.. Куда он подевался?!

Я знаю, он близко. Он тут, совсем рядом. Быть может, он уже неслышно приближается ко мне. Или же целится в то место, где я нахожусь, готовясь поразить меня из своего странного оружия. Мгновения становятся вечностью. Сердце готово выпрыгнуть из груди, глаза застилает темная пелена…

Что это?! Мне кажется, или… что за треск позади?..

Паника окончательно накрывает меня с головой. Ничего не успев понять, уже во весь опор зигзагом мчусь через лес, спотыкаясь, падая, увязая в снегу… Повинуюсь лишь одному животному безумному желанию бежать без оглядки. Задыхаясь, хрипя от нехватки воздуха и сдавливающей боли в груди, пробираюсь сквозь кустарник, ломая его ветви, в неизвестном направлении. Мне плевать на раны, оставляемые острыми шипами, лишь бы не останавливаться, ЛИШЬ БЫ НЕ ОСТАНАВЛИВАТЬСЯ!..

Едва успеваю затормозить, прямо на краю, чуть не сорвавшись в пропасть: обрыв прервал мой дальнейший путь. Я загнана в ловушку.

Последние силы покидают меня. Падаю на колени, готовая вот-вот потерять сознание…

Сердце пропускает удар. Он здесь. Возник словно из ниоткуда. Тусклый бледный свет взошедшей полной луны освещает его фигуру. Я не могу разглядеть лица: оно скрыто под капюшоном, замотано снизу шарфом. Кажется, что на месте глаз - глубокие темные провалы…

Очень медленно человек шагает ко мне. Его движения неторопливы и размеренны: он знает, что жертве некуда бежать. Совсем скоро его коллекция пополнится новым причудливым экземпляром: чучелом диковинной синей крылатой лошади, с рогом, торчащим изо лба. Вне всякого сомнения, это будет лучший его трофей.

Снимает с пояса нож: не хочет нарушить целостность шкуры, аккуратным и выверенным движением проведя лезвием по горлу и прекратив дальнейшее бессмысленное сопротивление.

Понимаю, что надежда на спасение умерла, и вдруг ощущаю, что вместе с ней ушел и страх. На негнущихся ногах поднимаюсь с земли, стараясь принять устойчивое положение. Я смотрю прямо в лицо своей смерти, но мне больше не страшно. Мои губы искривляет презрительный оскал. Даже без магии, искалеченная и измученная, ты вправду думаешь, что сможешь так легко заполучить меня?!

- Животное.

Ледяной, острый как стальной кинжал голос, словно дает мне пощечину этим презрительным словом. Моя морда страшно исказилась, подернутая судорогой. В сердце нет ничего, кроме яда всепожирающей ненависти.

Внезапно земля содрогнулась. Над нашими головами раздался все нарастающий шум, оглушающим эхом прокатившийся по склону. Мы одновременно вскинули головы: прямо на нас со страшной скоростью несется лавина, сметающая все на своем пути. До обрушения считанные мгновения, не оставляя возможности бежать и укрыться - меня накрывает с головой яростный снежный поток.

***

[ Лайри \ Квартира Лайри ]

Вздрогнув, я вынырнул из мягкой обволакивающей дремоты. Что-то не так… Луна, спящая на моем животе, беспокойно ворочалась, глаза быстро двигались под закрытыми веками. Тихо всхрапнув, она приоткрыла рот, и часто засопела. Я хотел коснуться ее нахмуренных бровей, погладить лоб, но замер в нерешительности: если попытаюсь успокоить Луну, то разбужу ее, и, наверняка, помешаю решить проблему во сне. Пони шевелила губами, чуть слышно шепча о чем-то. Выражение ее морды постепенно искажалось - растерянность, недоумение, страх… Луна дергала ушами, то отводя назад, то прижимая к голове. Всматриваясь в сменяющиеся эмоции, я пытался угадать, что происходит с Луной, пребывающей за гранью реальности. Вздрагивая и громко сопя, пони подняла голову, будто глядя на меня с закрытыми глазами, ее губы кривились, складываясь в пугающую ухмылку. Я весь покрылся холодными мурашками и едва не оттолкнул любимую. Кошмары?! Если она выглядит так жутко, может, ее преследуют кошмары? Превозмогая дрожь в руках, коснулся головы:

- Луна?

Услышав мой оклик, аликорн дернулась, словно от удара, и на морде отразилась агрессия, даже ненависть. Да какого черта с ней творится?! Я готов был сигануть с дивана на пол.

- Луна?! - Яростно рявкнув, тряхнул ее голову.

Пони со стоном отпрянула и, неуклюже взмахнув крыльями, опрокинулась на спину. Пользуясь заминкой, я прыгнул на середину комнаты.

- Что-о, во имя всех зве-е-езд? - Луна закрыла морду ногами. Мне показалось, что она плачет. Но, опасаясь аффекта, не спешил приближаться. Перевернувшись, пони сердито потрясла головой и словно впервые увидела меня, настороженно присевшего на четвереньках.

- Эм… Ты испуган? - Спросила она с искренним удивлением.

- Да.

- Чем? - Луна осмотрелась вокруг.

- Тобой.

- Как - мной? Я вроде бы… в порядке. - С сомнением оглядела себя со всех сторон.

- Ты б видела, какую жуткую рожу можешь скорчить. Не назвал бы это «порядком».

- Жуткую? Ой, Лайри, прости, я снова в кошмарах, сама не своя… - Всхлипнув, Луна потерла копытом лоб.

Издав глухое нечленораздельное ворчание, я улегся на ковре по-кошачьи, сложив под себя все конечности. Луна, немного помявшись, тихо спустилась с дивана и легла рядом.

- Не обижайся на меня. - Просяще шепнула она, положив крыло на мою спину.

- Обижаться? На что? - Фыркнул. - Я ж сказал, я пугаюсь твоего поведения. Что с тобой вообще происходит?

- Со мной?.. - Луна рассматривала края передних копыт. - Во снах я вижу свои страхи, и снова испытываю все то, что пережила до встречи с тобой. Сейчас я убегала через лес от волков, и меня загнал человек, который хотел убить, когда я попала сюда, на Землю.

Луна неприязненно нахмурилась и мотнула головой, словно пытаясь взмахами ушей отогнать плохие мысли. Ощущая нервную дрожь прижатого к спине крыла, я завалился на бок и, дотянувшись рукой до Луниного уха, ухватил за угол и ласково помассировал.

- У тебя очень красивая мордочка. Не позволяй негативным эмоциям искажать ее черты. Тебе это не идет.

Всхрапнув, пони отвернулась и пихнула меня крылом в живот.

- Что за дурные манеры у моей леди - раздавать тумаки в ответ на комплименты?! - Буркнул я, несильно ущипнув ухо принцессы. Луна внезапно вскочила и с наскока упала на меня - я охнул.

- За все две тысячи лет я не смущалась столько, сколько за эти две недели с тобой. - Вкрадчиво проговорила она, жарко дыша в лицо. - Так у кого из нас есть манеры?

- А я тебя предупреждал с самого начала: мне нравится смущать женщин. Неужели я ошибся с выбором объекта? - Нежно погладил круп Луны.

- Не ошибся, но, котик, разве я не просила тебя - не заходить так далеко?

Я решительно не помнил, чтоб Луна, учитывая ее положение, вообще о чем-то просила. Хотя, верно, однажды она просила «не пытаться объездить ее». Но кто на ком сейчас верхом? Немного подумав для пущей важности, согласился:

- Да, я помню.

- Так, может, Гепард соизволит убрать свои лапы от Принцессы Ночи?

С улыбкой прикрыв глаза, Луна понизила голос до чарующего шепота. Как бы она ни отрицала очевидное, ей нравилось быть «альфой» в отношениях. Это ж надо - уложить на лопатки, навалиться всем телом, обхватить ногами, крыльями, и требовать при этом, чтоб я убрался от нее. Одно ясно как день - она на самом деле не хочет отпускать меня. И еще, вероятно, боится потерять свою роль доминирующей особы. Что ж, Луна принцесса, от рождения наделенная властью, привычка повелевать у нее в крови, и рано или поздно должна проявиться, тем более, мягкая дружеская обстановка способствует этому. Поддерживаемая лаской, любовью, пони окрепла физически и душевно.

- Я готов выполнить приказ, если Ваше Величество сделает его выполнимым. В таком положении как сейчас, трудно выполнять что-либо вообще.

Взяв переднюю ногу, поцеловал в середину копыта - упругая плоть тотчас рефлекторно сжалась вглубь ноги.

- Желаешь снова смутить меня? - Негромко спросила Луна.

- Да! - Ответил запальчиво, с нагло-счастливой улыбкой.

Аликорн взглянула по-доброму снисходительно, как всегда высшие существа смотрят на существ низшего порядка. В ее глазах отразилась теплая грусть. Краем копыта Луна осторожно провела по лицу и задержалась на губах.

- Для королевского двора ты слишком страстен и нахрапист. Но как друг - бесценен. Обними меня крепче. - Прошептала она, поцеловав лоб.

Прижав Луну к груди, я вслушивался в отзвуки ее сердца, медленного глубокого дыхания. Возможно, она тоже слушала меня.

- Любовь с тобой сродни медитации. - Вздохнула Луна, отступая и ложась на пол. - Я ничего не делаю, но мне очень хорошо.

Кобылица выглядела сонной, немного помятой, и словно лучилась мягким неярким светом.

- Казалось бы, чему новому могу научиться я, живущая невероятно долго? Ан, нет, могу, и это радует меня. Только учитель на сей раз необычный, да уроки тоже.

Зевнув, она показала язычок и изо всех сил потянулась вверх трепещущими крыльями.

- Уверен, ты делаешь много больше чем «ничего».

Я ласково провел ладонью по ее шее и груди. Рассмеявшись, аликорн отвела руку крылом, позволив зарыться пальцами в перья.

- Поиграем? - Кивнула пони на телевизор. - Если не будешь спихивать меня в канаву.

- Можно. Я и игры новые принес.

- Ага, давай! - Подбежав к тумбочке, Луна уселась перед ней, доставая «Соньку», провода и коврик. Я сходил за дисками, оставленными в кармане куртки. Когда вернулся, технически грамотная коняшка уже все повключала и чинно протянула мне зимние носки, так как сама надеть их не могла.

***

[ Луна ]

То, что предложил Лайри, изрядно озадачило меня. Первым он поставил диск с какой-то пугающей обстановкой и мрачной музыкой. Люди и странные существа в броне избивали один другого, нанося костодробительные удары, не гнушаясь применением разнообразного холодного оружия и даже магии. Кровь хлестала после каждого смертоносного приема, противников отбрасывало далеко в сторону, но они вскакивали, продолжая поединок, пока один не падал замертво, другой вставал в ритуальную позу, а на экране появлялись сочащиеся кровью символы.

За время жизни с Лайри я немного изучила человеческое тело и примерно представляла пределы его возможностей, мне было абсолютно ясно: одного удара закованной в железо ногой по голове достаточно, чтоб проломить череп или свернуть шею врагу. Не говоря уж о копьях, топорах, мечах и иных острых предметах. Происходящее перед глазами быстротечное избиение поражало жестокостью, я просто сидела на своем коврике, уставившись в экран и даже не думая присоединиться к игре.

Перевожу взгляд на Лайри. Его лицо сосредоточено, будто он решает некую сложную задачу. Пальцы быстро касаются кнопок. Раздался звук окончания боя, губы кривятся в гримасе досады.

- Н-да, потогонная игруха. - Проворчал человек, вытирая диванной подушкой мокрый лоб. И посмотрел на меня. - Хы, Луна, у тебя вид совершенно очумелый.

- Еще бы, от созерцания такой мельтешни. - Фыркнула. - Смотрю и не могу понять, где тут смысл?

- А он тут и не валялся. - Лайри сполз с дивана на пол и дотянулся до серой коробки - та послушно открыла «рот», отдавая диск. - Иногда бывает настроение набить кому-то морду. Эта игра как раз для таких случаев. Но в целом она годится только чтобы ломать геймпады. И заставлять покупать новые.

- Гейм… Что?

- Вот это. - Друг поднял провод с кнопчатой штукой на конце. - То же самое, что коврик для тебя. Без работающего геймпада нельзя играть.

- Ясно.

- Так, ладно. - Лайри перетасовал коробки с дисками. - Боевики тебе вряд ли понравятся. Включим дракона.

Звучит приятная музыка. Похожее на лягушку приземистое существо, взобравшись на вершину горы, ставит черный с красными буквами плакат. В средней круглой букве сияет свет.

- Эй, за что?! - Возмутилась я, когда подлетевший дракон сшиб «лягушку» с вершины и, покружив, опустился на площадку у подножия горы.

- Чтоб не лазал по чужим горам. - Усмехнулся Лайри.

Двурогий фиолетовый ящер с желтой грудью и золотистым гребнем озирался, шевеля оранжево-красными крыльями. Нескладный, угловатый, большеглазый, он все же выглядел симпатично.

- Вот с ним ты будешь путешествовать.

- Куда же? - Я зубами подтянула сползший носок.

- Сейчас узнаем.

На экране появлялись и исчезали какие-то рамки, панели, строчки золотых знаков. Затем я увидела больших драконов, которых заколдовал неуклюжий злобный орк.

- Будем играть вдвоем?

- Нет, эта игра для одного. - Ответил друг, обменяв местами провода геймпада и коврика. - Вот, теперь все, пробуй.

Я попробовала. От первого же моего шага на коврик дракон лихо перекатился в сторону. Встав удобнее, принялась наступать на все подряд кнопки, изучая реакцию рептилии после нажатия каждой.

- Он огнедышащий? Мило. А вот летать, похоже, не умеет. Только планировать.

- Да, крылья малы для взлета. Не те, что у тебя. - Лайри погладил мое правое крыло.

После тычка по очередной кнопке игра вдруг встала, на экран выпала куча знаков, из которых я опознала открытый сундук, фигурку дракона и драконью голову.

- Как убрать это все?

- «Старт» нажми.

- Старт? И где тут он? - Изогнув шею, я глянула под ноги.

- Да вот же! - Лайри ударил кулаком по кнопке, первый символ которой был похож на червяка.

- Вот только прошу не серчать, - посмотрела в глаза человеку. - Для тебя все это простые и давно понятные вещи, но я с ними знакома лишь второй день, а ты хочешь, чтоб я все знала и умела. Если я ошибусь, разве ошибка приведет к серьезным последствиям?

Почему-то Лайри жутко злился, когда я что-то не понимала или делала неправильно. Он мог долго и последовательно объяснять что угодно, если речь шла о материальных вещах и предметах. Благодаря его урокам я уверенно чувствовала себя в чуждой обстановке и умела аккуратно обращаться со многими человеческими предметами и техникой, управляясь где-то губами и носом, а где-то копытами и концом рога. Но когда дошло до игр, и я стала изучать их - терпение Лайри очень быстро испарилось. Вчера я постаралась освоить управление машиной на экране, внимательно слушая резкие замечания друга и игнорируя повышенный тон, если, шагнув не на ту кнопку, я с разгона вылетала на обочину или врезалась в стену. Однако, видя, что подобные уколы в мой адрес грозят повториться, осадила человека.

- Разве случится что-то плохое? - Переспросила я.

Издав стонущий рык, Лайри привалился спиной к дивану и махнул рукой:

- Валяй, копайся сама.

Это звучало грубовато, но теперь я могла уделить все внимание молодому дракону. Как только подвела его к зеленой статуе, она затряслась и рассыпалась, а появившийся на ее месте ящер был много больше и, видимо, старше моего.

- Так-так, значит, их освобождать надо. Ясненько.

- У-у-уда-а-ачи. - Сладким тоном сказал Лайри, шурша какой-то конфетой.

- Спа-аси-и-ибо! - Столь же медовым голосом пропела я в ответ.

Гонять ящера по многочисленным террасам оказалось необычайно интересно. Заглядывая в укромные уголки, собирая драгоценные камни, иногда находя заключенных в статуи сородичей. Затем я обнаружила арки-порталы, ведущие в иные миры, и принялась раздраконивать все и всех там.

Лайри смотрел на мою игру, иногда подсказывая, как лучше что-то сделать. Впрочем, я слушала его вполуха, мне хотелось достичь успехов самой, не полагаясь на советы. Недоглядела, как враг кинул в дракона камнем, отчего над его головой завертелись звездочки и он упал.

- Все драконы у меня какие-то слабонервные, чуть что, падают в обморок. - Артистично огорчилась я.

- А много у тебя драконов было? - Поинтересовался Лайри.

- Гм-м… Один, не дракон, но окками, жил у меня, возможно, и поныне жив. Второй бумажный лежит в шкафу. Третий вот тут.

- Похоже, его жизнь зависит от стрекозы. Следи, чтоб она всегда ярко сияла и подкармливай бабочками.

- А где их найти?

- Бодай овец, жуков и прочее зверье.

- Овец же жалко.

- А иначе дракон сдохнет. Ну, это тебе решать. - Подытожил Лайри и ушел на кухню.

За окном давно стемнело, по комнате витал аппетитный запах, а от непрерывного топтания коврика у меня ныли ноги. Вздохнув, я привела дракона на высокую башню, где не было врагов и оставила в покое.

Вернувшийся из кухни Лайри рассмеялся, увидев меня, без сил лежащую на диване.

- Заигралась до упада?

- И уже упала.

Сев на пол, Лайри поставил у моего носа большую тарелку с золотистыми кружочками. Приподнявшись, я взяла пару губами - жареный картофель оказался восхитительно вкусным, хоть и пересоленным.

- Знаешь, ты мне нравишься вот такой. - Человек скользнул взглядом вдоль меня.

- Бессильной?

- Да. Усталой и довольной. Такое особое очарование, манящее быть рядом с тобой.

Отодвинув тарелку, Лайри пересел на диван, и я удобно положила голову на колени любимого. Он поднес еду на ладони к моим губам - я с удовольствием приняла угощение.

- Так, что по телевизору идет? - пробурчал человек, тоже жуя картофель и развернув исписанный мелкими буквами лист. При всем желании я так и не смогла представить, каким образом можно составлять практически одинаковые многочисленные ряды символов. А расспрашивать Лайри об этой обыденной мелочи как-то не хотелось, если уж он сам не придавал ей значения.

- Никого на нем нет. - Ответила, краем глаза посмотрев на телевизор.

- А? Ах, это… - Глухо фыркнув, Лайри поскреб мне за ухом, создавая приятный шум в голове. Я любила это его доброе насмешливое «хр-рмпф».

- О, форт Боярд! И только начался! - Оживленно встрепенувшись, схватил пульт со спинки дивана. Судя по радостно-взволнованному голосу, в этом форте происходило что-то необычное.

- Что это будет? - Я улеглась удобнее на бок.

- Игра, и весьма интересная, с приключениями. Сможешь выключить свет своими силами? А то не хочу вылезать из-под тебя. - Обняв, Лайри тепло прильнул ко мне, словно кот.

«Впрочем, он и есть кот», - подумала я, вспомнив фильм, где гепарды лежали большой пятнистой кучей, охватывая друг друга лапами. Накопив немного магической силы, приложила телекинез на нижний край «пластины света» - чуть слышный щелчок, и комнату залил полумрак, разбавленный светом от экрана.

- Спасибо. - Мне предложили новую порцию еды.

Начало игры показалось скучноватым: крепость среди моря, люди, плывущие к ней на лодке без весел, вид сверху глазами пролетающего пегаса. Для человека, никогда не отрывавшего ног от земли, эта картина наверняка была завораживающей и притягательной, но я скучала и не подавала вида просто из уважения к Лайри. А мрачный коридор и комнаты с грубыми каменными стенами пробудили нехорошие воспоминания.

Интерес появился, когда один игрок посетил смотрителя маяка, человека с пышной белой гривой и длинной бородой. Старец Фура, раскрыв огромную книгу, задал гостю головоломку. Обожая различные загадки, я тоже задумалась над ответом. Вероятно, он был связан с мифологиями, которых я не знала. К моей досаде, игрок не угадал, тем самым не дав и мне узнать ответ, а ключ был выброшен из окна в море.

Перебегая от одной двери к другой, игроки заходили в комнаты, где их подстерегали испытания: суровые, веселые, внезапные, они все различались. До этого зная людей лишь с плохой стороны, я смотрела на проявления ловкости, выносливости, смекалки и силы воли. Игроки переживали друг за друга, подбадривали советом и шутками. Мне нравилось, я представляла моего человека в каждой из этих комнат, прикидывая, как справился бы Лайри с очередным испытанием. Когда истекающий потом игрок покинул задание «Стальная рука», так и не отжав ключ у Силача Форта, я села и заинтересованно потыкала копытом в бицепс Лайри, вызвав удивленное «мр-р-р?» с его стороны.

- Полагаю, ты смог бы одолеть Силача? - Кокетливо улыбнулась.

- Этого? - Любимый указал на экран. - Не знаю, это надо в жизни проверять: ехать в форт и бороться с ним. А гадать, сидя на диване?.. - Лайри вопросительно развел ладони. - Думаю, пришлось бы повозиться. Мужик-то он крепкий.

- Даже и не думай! - Категорично отмахнулась ногой. - Все у тебя получилось бы - и цилиндры проползти, и по лестнице взобраться, и Силача завалить, и ключ на ленте поймать, и под стаканами найти. Я уверена в этом. К тому же, ты…

- Ну-у во-о-от, опять эта гадость! - Простонал Лайри упавшим голосом, и лицо его исказила гримаса брезгливости.

Я сначала не поняла, что могло столь быстро испортить настроение человека, но взглянула на экран.

- Это глина в комнате? - Спросила, желая вникнуть в суть.

- Грязь. Эта «Борьба в грязи» - самый отвратительный этап в игре. И ведь кому-то это нравится смотреть…

- Что? - Теперь и я таращилась, шалея от происходящего. - Выставить маленькую хрупкую самку против такой ломовой лошади?!

- Мда, Пенелопа изваляет кого угодно. Шансов нет.

- Фу! - Скривилась, глядя, как участницу смачно бросили в жижу. Я уткнулась мордой в колени Лайри и загородилась крылом от нелицеприятного зрелища. - Скажи, когда сие грязеваляние закончится.

До моего слуха доносятся шлепки, возня, звуки падения. Лежу, вдыхая человеческий запах. Пальцы Лайри нежно скользят по шее, спине, мягко теребя волосы и шерсть. Мышцы невольно вздрагивают от щекотки, когда пальцы гладят особо чувствительные места возле крыльев, где шерсть переходит в перья. Ну зачем, зачем меня чешут именно там, а не где угодно еще? Шумно сопя, блаженствую на волне томящей, постепенно разгорающейся страсти. Любимый в который раз пройдется по граням наслаждения, замечая лишь ему понятные моменты, и прервется, позволяя мне остыть, не достигнув черты, за которой удовольствие превращалось в страх насилия.

Мои околоплотские размышления прерваны вздохом. Неожиданно наклонившись, Лайри опирается, как я поняла, рукой на мой круп и тянется куда-то дальше, почти лежа на мне. Истома, пленившая тело, моментально исчезает, я поджимаю хвост, настороженно прислушиваясь к шуршанию чего-то большого позади. А, это сумка?

- Луна, попробуешь радугу?

Сев прямо, Лайри показывает небольшой красный пакет с изображением радуги и россыпью цветных шариков.

- О, я однажды в детстве пробовала Эквестрийскую радугу, думая, что она столь же вкусная, сколь и красивая. Это было одно из самых больших разочарований в моей жизни.

- Не понравилась?

- Нет. Она чрезвычайно острая, намного острее кетчупа в твоем холодильнике. После первой и последней пробы я несколько дней ходила с опухшим языком и не могла ни есть, ни говорить. Было больно, обидно и досадно.

- А тут просто фруктовые конфеты. - Лайри подал несколько штук, я взяла их с ладони губами.

- Эти вкусные, спасибо.

Игра заканчивалась: участники добыли нужные семь ключей, и теперь подвергали свои жизни опасностям, ища какие-то «подсказки».

- Мы-м-м… - Промычал Лайри. Оглянувшись, я увидела, как он напряженно шарит языком за щекой. На мой вопрошающий взгляд Гепард негромко рыкнул, и, поискав еще, сплюнул на ладонь маленькую грязно-желтую косточку с неровными краями.

- Ты сломал зуб. - Сказала я.

- Похоже, об конфету сломал. Совсем зубы дрянные становятся. И… - Он пошарил языком снова. - Самое странное, что я ничего не чувствую. Ни боли, ни новых дырок, так что, даже не знаю, откуда этот кусок выпал.

- Ложись. - Шагнув на пол, я включила свет и уперлась передней ногой в грудь человека, вынуждая откинуться на спинку дивана. - И открой рот.

Лайри взглянул на меня так, что подумала - заупрямится. Не стану ж я его силой ломать. Но нет, он молча лег. Ткнувшись носом в его нижнюю челюсть, подвинула голову чуть левее, чтоб свет лампы лучше освещал полость рта.

- Один из дальних коренных справа развалился. - Сочувственно вздохнула. - Жаль, что я без магии. Могла бы полечить тебя.

- Ну, счас не болит и то ладно. - Лайри махнул рукой. - И еще, Луна, никогда не говори мне слово «жаль» и ему подобные.

- Почему ты столь пренебрежительно к себе относишься? - Удивленно возмутилась я, пропустив мимо ушей реплику про «жаль». - Я бы сказала, что тебе надо обратиться к хорошему лекарю.

Сев, человек уперся лбом в мой лоб, словно собираясь забодать:

- Я ненавижу ходить по клиникам и лечиться. А лечить зубы - это вдвойне неприятно. Пока вконец не припрет, шагу не сделаю.

- Твой выбор…

Печально вздохнув, я легла на диван. Досматривать игру не хотелось - в душе я переживала за любимого.

- Ты расстроилась? - Лайри пересел на пол и погладил мою щеку.

- Да, меня огорчает такое твое отношение к телу. За ним надо ухаживать, а не смотреть, пока оно медленно разрушается на глазах.

- Ты права, я не ценю это тело. Потому что оно - тело человека. А я - гепард. И мне в не своем теле очень неудобно. - Грустно объяснил Лайри. - Так же как тебе неудобно быть земной пони.

- Я разве земнопони?

- Ты рассказывала о впечатлениях от бескрыломагийной жизни, когда только поселилась у меня. Так что и мое положение тебе должно быть понятно.

- Наверное. - Пожала плечом, не особо желая спорить на спорную тему.

После пересоленного картофеля хотелось пить, и я пошла на кухню, оставив Лайри смотреть финал. Из говорящей коробки на столе звучал какой-то напев. Продолжая копаться в холодильнике, я крутанула колесо громкости телекинезом.

…емля в иллюминаторе видна…

Как сын грустит о матери, как сын грустит о матери,

Грустим мы о Земле - она одна.

А звезды тем не менее, а звезды тем не менее,

Чуть ближе, но все также холодны.

И, как в часы затмения, и, как в часы затмения

Ждем света и земные видим сны.

Стянув носки с передних ног, я свинтила крышку с банки молока и уселась около стола, вслушиваясь в звуки чужой культуры.

И снится нам не рокот космодрома,

Не эта ледяная синева.

А снится нам трава, трава у дома,

Зеленая, зеленая трава.

Да, свежая трава это хорошо… Держа банку в копытах, отпиваю, наслаждаясь прохладой и вкусом.

А мы летим орбитами, путями неизбитыми,

Прошит метеоритами простор.

Оправдан риск и мужество, космическая музыка

Вплывает в деловой наш разговор.

«Летим»? Сглотнув, задумалась над смыслом.

В какой-то дымке матовой Земля в иллюминаторе,

Вечерняя и ранняя заря.

А сын грустит о матери, а сын грустит о матери.

Ждет сына мать, а сыновей - Земля.

К певцу присоединился знакомый голос, звучал он от двери:

А снится нам трава, трава у дома,

Зеленая, зеленая трава.

Я улыбнулась Лайри.

- Мечтаешь о траве? - Он поставил на стол пустую тарелку и выключил песню.

- Да.

- Не оставляй холодильник надолго открытым, а то из него холод выветрится.

Вернув полупустую банку на полку, я закрыла дверь и в кухне стало темно. Также не было света и в гостиной.

- Ты уже идешь спать? - Спросила я. Лайри всегда все выключал перед сном.

- Нет. Я люблю жить у себя в темноте.

Откинув занавеску, человек сел на стол. Я встала рядом, мы молча смотрим в окно, на заснеженный двор и светлые огни дома напротив. Лайри ласково обнимает мои плечи одной рукой, другая рука скользит по шее. Мутно-желтый диск луны едва различим на затянутом тучами небе.

- Луна… Я слушала эту песню, она весьма грустная. У вас тоже ссылают людей на луну?

- Это как Селестия тебя сослала? Нет, не ссылают. Люди сами лезут в космос, на Луну, на Марс и еще Бог знает куда и зачем. Вместо того, чтоб привести в порядок свою планету, люди хотят засрать соседние.

- Лезут на луну? - Задумчиво глянула в небо.

- А давай я на тебя залезу? Всю жизнь мечтал покататься на Луне-е-е. - Лайри тяжело положил ладонь на круп, словно проверяя мою устойчивость.

- Я тебе «залезу», о, да. - С ноткой угрозы проворковала я, хлопнув крылом по лицу человека. - Я же рухну под тобой.

- Твои перья прекрасно пахнут. - Лайри игриво зарылся носом в пух крыла, рукой почесывая основание хвоста.

Вот же ж наглец, заставляет меня смущаться… Комплимент, да еще столь интимный. Сказать крылатому пони о приятном запахе его оперения - все равно что опрокинуть на спину. И еще та-а-акой нежный хвостопочес… Вдоль спины и шеи прокатилась волна приятной дрожи. Перебрав в разгоряченном уме с десяток пегасьих и грифонских обычаев, увы, не пришла к однозначному выводу.

- Чего ты хочешь? - Ласково спросила, решив сдаться на милость любимого, и медленно сложила крыло. - Только, молю, не говори, что хочешь оседлать меня.

В последних словах, против моей воли, явственно звучал страх. И сердце забилось быстрее.

- Луна, я просто играю с тобой, ласкаю тебя. А ты снова нервничаешь. - Лайри погладил ухо.

- Просто играешь? То есть, это все не всерьез?

- Что именно? Я не собираюсь тебя «седлать», и ты прекрасно это знаешь. Ты вообще способна получать удовольствие от ласк, не загоняясь постоянно в дебри прошлых страхов?

Поняв, что сглупила, я закрыла глаза и с шумным вздохом ткнулась мордой в грудь Лайри.

- Я слишком грубо пошутил насчет того, чтобы залезть на тебя? - Спросил он.

- Пожалуй, да. - Легонько боднула друга. Он не произнес ни слова, но прижал к груди и долго, нежно ласкал. Я благосклонно приняла его молчаливые извинения.

***

[ Лайри ]

- Спокойной ночи, любимая.

Тепло укрыв Луну, поцеловал ее в нос и удалился на свою лежку.

Устало закрыв глаза, пони повозилась, стараясь удобнее подмять покрывало. Ей неприятно было думать о скором возвращении в кошмары, но, увы, она не видела иного способа разрешить ситуацию. Все, что оставалось Луне - стремиться быть сильнее своих страхов.

Почти заснувшая, Луна увидела сквозь прикрытые веки яркую красную точку, мерцающую перед носом на диванной подушке. Решив, что это ей уже снится, пони моргнула раз-другой. Точка не исчезла. Затаив дыхание, Луна выпростала из-под покрывала переднюю ногу и попыталась тронуть копытом странное явление. Дрогнув, точка сместилась, уходя от копыта. Окончательно проснувшись, Луна привстала, слушая тревожный набат в груди. Ее чувства моментально обострились. Что делать - попытаться понять самой эту аномалию или позвать Лайри? Но ведь он уже спит.

Тем временем точка медленно переползла на стену. Вслед за ней, вставая все выше на задних ногах, на стену поползла и Луна. Когда стало ясно, что дотянуться копытом она не сумеет, аликорн развернула крыло и попыталась тронуть точку концом пера. Будто согласная познакомиться, аномалия двинулась навстречу. Не зная, на что способен огонек, Луна опасливо отдернула крыло: вдруг загорятся перья? Как бы поняв ее сомнения, загадочная точка обошла Луну стороной и принялась неторопливо вырисовывать круги, зигзаги, замысловатые узоры на ковре.

Чуть дыша, пони плавно сошла с дивана на пол, ступая как можно тише. К счастью, гладкие копыта не цеплялись за ковер.

«А если это все же сон? Как бы проверить?»

Луна глянула по сторонам, затем остановила взор на роге. Точно - конец рога закрыт колпачком. Значит, она не спит.

Красная точка то приближалась к самым ногам Луны, то отдалялась, явно прося идти за ней. Опустив голову и почти уткнувшись носом в пол, не отводя взгляда, пони проследовала за безмолвным огоньком от дивана до шкафа, обратно на диван и снова к шкафу. Немного поплутав, огонек заполз в шкаф, отражаясь на кубках и перескакивая причудливыми бликами по граням фигурок. Видимо, стеклянная дверь не была для него помехой.

Луна хотела открыть шкаф, но огонек легко ускользнул из замкнутого пространства. На мгновение аликорну показалось, что в мельтешне узоров, рисуемых на потолке, узнаваемы некоторые Эквестрийские руны.

- Да не мечись ты столь быстро… - Заворчала пони, пытаясь уловить суть аномалии. Быть может, Селестия таким образом стремится передать важное предупреждение?

Замедлив движение, огонек устроился в стеклянном пузырьке «солнышка» и погас. Тихо пыхтя, Луна встала на задние ноги, рассматривая лампу.

- Что ты нашла в люстре? - Поинтересовался я, включая свет в спальне и открыв дверь. Щурясь от света, пони опустилась на все ноги.

- Меня разбудил блуждающий красный огонек. Появившись на диване, он перемещался по всей комнате, был в шкафу и наконец погас в светильнике. Я наблюдала за ним, но не поняла его природы.

- Это он у тебя на хвосте сидит?

- На хво?.. ЭЙ!

Подпрыгнув на добрый метр, аликорн развернулась в прыжке всем телом, спасая хвост.

- Это он, да! - Выпалила Луна.

- Да не пугайся ты так. На ногу глянь.

Огонек мерцал возле ноги. Настороженно склонившись, Луна попыталась поддеть огонек копытом - тот смирно заполз по ноге и остановился на груди.

- Та-а-ак… - Любимая с подозрением уставилась на меня. - Это твои шутки?

- Да. - Признал я, не видя смысла отпираться.

- И что это?

- Лазер.

Я показал Луне небольшой желтый цилиндрик с золотистой округлой головкой, который до сих пор прятал в ладони. Пони злобно прищурилась:

- Так это ты заставил Нас кружить по комнате туда-сюда, следя за пучком света?!

- Я.

- Лайри, Мы не знаем, что Мы с тобой сделаем. - Процедила сквозь зубы нахмуренная Луна.

- Могу подсказать. - Весело улыбнулся.

- Да, уж будь так добр, не затруднять Нас с поиском достойного наказания и выбери его сам.

- Ваше Величество поцелует своего верного рыцаря, и мы с Вами разойдемся спать.

- Поце?.. - Вытаращив глаза, принцесса негодующе фыркнула. - Мы отвергаем это наказание как излишне суровое для столь безобидной шалости.

Сухо пожелав спокойной ночи, Луна ушла к дивану. Опередив ее, я галантно поднял покрывало. Поняшке не удалось увернуться от ласкового «чмока» в щеку, впрочем, она и не особо сопротивлялась.

***

[ Луна \ Сновидения ]

Кромешная тьма. Холод. Удушье. Я погребена заживо, и неизвестно, сколько метров отделяет меня от внешнего мира. Задыхаясь, упорно пытаюсь расчистить себе путь из этой ловушки. Со всех сторон сдавливает как в тисках. Внезапно мрак пронизывает паутина трещин, сквозь которые льется ослепляющий белый свет. Глубоко вдохнув, захожусь в кашле - в легкие ворвался ледяной воздух с колкими клочьями снега. Еще немного, и вот я вынырнула на поверхность и теперь без сил лежу, пытаясь отдышаться.

Лавина отнесла меня далеко вниз. Ее чудовищной мощи хватило, чтоб вырвать с корнем все деревья и уничтожить лес, еще недавно покрывавший склон. На фоне этой картины учиненных стихией разрушений я - всего лишь крохотная жалкая темная точка.

Переведя дыхание, отползаю к одному из поваленных стволов сосен. Прислонившись к нему спиной, принялась осторожно чистить шерсть от заледенелой корки, сдавливающей и причиняющей боль. Отрываю примерзший лед от некоторых мест чуть ли не с мясом, но не обращаю внимания на боль, находясь в состоянии глубокого шока. Методично очищаю кусок за куском на своем теле. Волосы в гриве и хвосте спутались и свалялись, превратившись в одно тяжелое нераспутываемое гнездо. Полностью выгрызаю лохмотья, оставляя куцые редкие пучки.

Закончив с этим, приступила к отмерзшим бесчувственным крыльям. Хуже всего поддавались перья, смерзшиеся и слипшиеся под толстым слоем льда, но я продолжаю скоблить и скрести, вырывать и вылизывать, ни на что другое не отвлекаясь.

В голове - ни единой мысли. Лишь пустота, как в покинутой всеми комнате, где давно уже никто не живет. Все эмоции, чувства остались где-то за запертой наглухо дверью. Душа словно оледенела и впала в спячку. Мир вокруг меня сузился до перьев, волос и шерсти, потеряв свою широту и все яркие краски. Даже мое тело теперь стало блеклым, выцветшим, как старая полинявшая ткань.

Замерла. Я закончила. Многое не смогла полностью очистить, но мне все равно стало легче. Какое-то время я пробыла в оцепенении, смотря в одну точку. Усилием воли заставила себя вернуться в реальность. Мне немного жаль, что я не могу просто остаться здесь и сидеть. Просто сидеть. Не брести куда-то, не убегать, не прятаться. Не ждать, не надеяться, не бояться. Просто остаться здесь…

Вытянув шею, аккуратно выглянула из-за соснового ствола. Непогода улеглась, над моей головой сквозь пелену облаков пытался пробиться слабый желтый диск солнца, а воздух был чист, позволяя окинуть взором пространство до горизонта. Я находилась на большом выступе горы. С него открывался вид на раскинувшееся внизу, у самого подножья, бескрайнее поле, к которому вел пологий спуск. Вдали можно было различить какие-то высокие серые прямоугольники. Вне всякого сомнения, человеческое поселение. Каменные муравейники людей слабо виднелись на фоне тяжелых туч, формирующих темную гряду, словно высокий горный хребет, внушительной массой возвышающийся над равниной.

Неподвижно сидеть стало холодно, и просто вот так продолжать лицезреть этот завораживающий вид было уже нельзя. Глубоко вздохнув, поднялась на ноги. Надо идти. Осторожно уложила непослушные крылья на спине так, чтобы они не мешали при ходьбе.

Подойдя к краю выступа, увидела под ним две параллельные друг другу серые железные полосы, соединенные между собой деревянными пластинами через равные промежутки длины, огибающие гору и тянущиеся откуда-то издалека.

Спустилась вниз. Поколебавшись, осторожно перешагнула через одну металлическую полосу и ступила на доски. Предназначение этих путей было неясным для меня еще с тех пор, как я увидела их однажды в реальности. Скорее всего, это дорога для какого-то очередного творения человеческой мысли.

Медленно повернула голову в одну сторону, затем в другую, вглядываясь вдоль полотна, стараясь увидеть его конец. Уходящее лентой вдаль, оно терялось где-то на горизонте, гипнотизируя своей неопределенностью. Где начало, а где конец этого пути?

Нескончаемо длинная дорога из железных полос, уложенных на поперечные доски, бегущая через пространство…

Я вздрогнула от холода, пар клубами повалил изо рта. Воздух стал заметно влажным, заставив продрогнуть. Неторопливо пошел снег, и над землей повисли большие тяжелые снежные клубы, постепенно опускаясь и застилая взор. А я так и стояла, утопая в тумане, продолжая зачарованно всматриваться в медленно исчезающую за белоснежным занавесом дорогу из дерева и металла.

И тишина…

Я понимаю, что ничего не хочу. Тяжелое безразличие медленно наполняет меня, отравляя густым ядом равнодушия и апатии, растекающимся по жилам. Я не вижу своего будущего так же, как больше не вижу уходящую за горизонт дорогу. И мне все равно. Все равно, куда я держу путь. Все равно, что ждет меня дальше. Меня перестали тревожить боль, усталость, холод, голод и страх, как будто все желания и эмоции мгновенно отключили одним щелчком, одним нажатием кнопки. Моя душа словно угасла, свернувшись в маленький комочек, она забилась в самый дальний темный угол и онемела, перестав быть ощутимой. Не было сил плакать, звать на помощь, куда-то рваться, на что-то надеяться. Мир стал тусклым и неопределенным, словно бесцветная нечеткая картинка. Железные пути растворились в тумане, оставив меня одиноким серым пятнышком, стоящим посреди белого безмолвия этой искаженной действительности.

Ничего не хочу. Остается просто лечь, закрыть глаза… и не проснуться.

Очнулась от оцепенения. Туман подступил вплотную, скрыв все за своей густой завесой. Вздохнув, перешагиваю через металлические полосы и схожу с дороги. Дальше начинался некрутой склон, спустившись по которому я выйду, наконец, на равнину. Увязая по колено в снегу, медленно и наугад бреду во мгле.

Ощутила что-то твердое под ногами. Сквозь наметенные сугробы проплешинами проступили темно-серые каменные ступени. Узкая лестница, вся в щербинах и выбоинах, ведет куда-то вниз, теряясь в тумане. Ступеньки крошились, грозясь треснуть и развалиться. Тяжело идти. Каждый шаг вытягивает из меня силы. Словно несу на плечах неведомый тяжелый груз, под которым оказались захоронены все мои чувства, мое восприятие реальности. В какой-то момент я перестала ощущать даже саму себя. Как будто утратив тело, стала безликим привидением, навеки потерявшимся во тьме...

Резкий, леденящий душу крик. Что-то темное стремительно вырвалось из мглы, ядром налетев на меня. От неожиданности оступаюсь и теряю равновесие. Последнее, что возникло перед взором - ядовито-желтые диски громадных глаз!..

Тирек, как же больно!.. Кубарем скатилась с лестницы и очнулась где-то внизу, хорошенько намяв бока о каменные ступени. Попытка встать вызвала боль - я подвернула переднюю правую ногу. Проклятье! Отдышавшись, оглядываюсь вокруг. Туман немного рассеялся, показав стоящее неподалеку кривое дерево. На его тонкой ветви виднеется силуэт сидящей ко мне спиной большой черной совы. Она медленно повернула голову, немигающим пронзительным взглядом огромных, как блюдца, глаз вонзившись в меня, словно прожигая насквозь. Я замерла. Птица издала новый крик, теперь глухой и утробный, но намного более устрашающий. Шерсть встала дыбом. Сова бесшумно, словно призрак, слетела с ветки и молниеносно спикировала прямо на меня… Лишь в последнее мгновение мне удалось увернуться. Упав на землю, закрыла ногами голову и крепко зажмурилась. Страшная птица резко ударила воздух надо мной могучими крыльями и исчезла где-то позади, скрывшись в густом тумане. Вновь воцарилась тишина.

Некоторое время я лежала, пытаясь унять дрожь от этой таинственной и жуткой встречи. Слушала, как бьется сердце, выбивая ребра из грудной клетки, разгоняя кровь по жилам, как шумит в висках. И понимала - я жива. Я все еще жива! Еще никогда я так не упивалась страхом. Он привел меня в чувство, встряхнул, сорвав оковы оцепенения и покров равнодушия, вернув всю гамму эмоций. Вновь я ощущала себя материальной, чувствовала мир вокруг.

Успокоившись, аккуратно поднялась с земли. Опереться на больную ногу я все еще не могла. Оглянулась, пытаясь понять, где нахожусь. Спуск окончился, и я наконец оказалась на равнине. Впереди открылся вид на смутно виднеющийся в дымке на краю поля город. Позади же туман завис плотной белой стеной, полностью скрывая гору и пройденный мною путь. Нехорошая мелкая дрожь сконцентрировалась где-то внизу живота. Вздохнув, заковыляла сквозь редеющий смог, держа путь к постройкам.

Картина вокруг сменила вид, став не такой унылой. Повсюду из-под снега торчали кусты пожухлой травы, что хрустела под ногами. Над головой возвышался купол темно-серого пространства, играющий роль неба, колпаком прикрывший земную твердь. Город вырисовывался все более четко, из общей массы стали выделяться отдельные дома. Но что-то странное было в этом поселении… я пока не могла понять, что же.

Какой-то звук. Едва слышный. Остановилась, чутко прислушиваясь. Нет, это не я. Быть может, мне показалось? Медленно двинулась вперед, убедившись, что все так же тихо.

Я не столько услышала, сколько почувствовала. Едва коснувшись уха, он раздался не спереди, со стороны города. А сзади.

Чувствую, как холодеет нутро. Ускоряю шаг, насколько возможно. Отдельные звуки все четче, все явственнее, звучат вразнобой, как падающие капли, но постепенно они сливаются в единый поток. Тихий шепот. Он все ближе. Я не могу разобрать слов. Их смысл ускользает.

Срываюсь в неуклюжий галоп, прижимая к груди подвернутую ногу. Я смертельно боюсь обернуться и смотрю лишь вперед, зацепившись взором за один из ближайших ко мне домов, сосредоточившись только на нем.

Проклятый шепот все громче. Он нарастает. Он сводит меня с ума. Он преследует меня, не отставая, все набирая силу.

Впереди явственно обозначилась широкая аллея. Только теперь я понимаю, что не так. Не горят огни, не слышится шум. Там никого нет.

Город мертв.

Все ближе, все громче. В какой-то миг мне словно выдохнули прямо в ухо…

Копыта застучали по камню. Буквально влетаю на аллею и, резко развернувшись всем телом, поворачиваюсь назад. Белые густые клубы тумана волной стремительно накатились и выплеснулись вслед за мной на дорогу, словно море на берег, но так меня и не достигнув, будто наткнувшись на невидимую преграду. Донесся разочарованный гулкий стон множества голосов, пробравший до костей. Туман угрожающе набух, яростно заклубился и завихрился, скрывая в своей глубине что-то неведомое. Что-то очень страшное.

Сквозь молочную завесу проступили темные непонятные силуэты. Они появлялись снова и снова, множились, кружились, то скрываясь в толще и мраке, то вновь проявляясь... Эти роящиеся бесформенные жуткие очертания наводят на меня страх.

Торопливо удаляюсь по аллее, стараясь не оглядываться.

Перед глазами открылся вид на заброшенный город. Серые многоэтажные дома без дверей и огней казались еще более унылыми и мрачными, зияющие пустыми просветами выбитых окон, словно пастями с множеством стеклянных зубов. Мутные треснувшие витрины магазинов, потертые вывески с нечитаемыми названиями. Оставленные прямо на улицах вещи: одежда, предметы быта, инструменты, мебель, игрушки. Кривые деревья, высаженные вдоль аллеи, некогда цветущие, давно засохли и погибли без должного внимания.

Город-призрак… Его обитатели как будто в спешке покинули это место. Или же вмиг исчезли.

Ни единой души, кроме меня…

Проходя по пустынным проулкам, ощущаю гнетущее чувство одиночества и неопределенности. Это безжизненное место постепенно высасывало из меня соки, давя своей пустотой и холодом. Эхо летело от моих копыт и, ударяясь о стены, гулко прокатывалось вдоль дороги. Город был самой настоящей ловушкой, не дававшей мне выйти - неизвестно, сколько я проплутала в этом проклятом лабиринте. Вокруг лишь однотонная унылая серость каменного кладбища.

Я вышла на небольшую круглую площадь, от которой лучами расходились узкие улицы, исчезающие в сумраке переулков. Иду мимо покореженных скамеек, брошенных, тронутых ржавчиной машин, разбитого фонаря, который тихо скрипнул, едва я прошла под ним. Огонек его, слабо теплившийся в стеклянной клетке, угас.

Эта страшная тишина сводит с ума.

Взгляд упал на помойку. В темных железных контейнерах всегда было чем поживиться, знаю по своему опыту. Живот свело судорогой - ведь за все время пребывания в кошмаре у меня во рту не побывало ни крохи. Огляделась и прислушалась - город по-прежнему мертв. Ни единой живой души, которая могла бы потревожить. Убедившись, что я тут совершенно одна, побрела к бакам.

Стекло, бумага, шерсть, деревяшки, какие-то непонятные и незнакомые материалы тянущейся структуры. Обертки, бутылки, обломки, осколки, щепки, железки, куски и обрывки ткани. Нечто, напоминающее ободранную шкуру - ковер, скорее всего, полинявший и древний, как сам Тартар. Развалившиеся коробки с каким-то хламом внутри. Вот что-то, напоминающее шаль, всю в дырах. Сгнившие книги с вырванными и рассыпанными страницами. Ай! Чуть не порезалась о сбитый край бутылки с мерзкой вонючей жидкостью, вызвавшей приступ рвоты. Уняв себя, продолжаю копаться в остатках человеческой деятельности. Наконец, внезапно разгребаю блеклый прозрачный мешок, в котором виднеется нечто притягательное, судя по всему съестное, на фоне отходов. Вылезаю из бака со своей добычей. Впервые какое-то удовлетворение на душе от столь неожиданной маленькой удачи.

Разворошив пакет, обнаруживаю там шкурки и очистки от фруктов, яркие обертки конфет, остатки чего-то еще, перемолотые в кашу. Жадно глотаю все, что можно, не чувствуя вкуса, торопливо работая челюстями. Один из пакетиков, красного цвета, показался мне знакомым. Пытаюсь разорвать его зубами, дабы добраться до содержимого. Рычу от злости и нетерпения. Резкое неаккуратное движение - и по твердокаменной земле разлетелись разноцветные пуговицы-капли радуги. С жадностью набрасываюсь на рассыпанное драже, слизывая языком с дороги.

А-А-А-А-А-А-А! Мой язык словно прожигает кислота!.. Готова вырвать его себе прямо тут же! Отплевываюсь, кашляю, захлебываюсь слюнями. В бешенстве мечусь вокруг контейнеров, пытаясь отплеваться. Вода! Кидаюсь к луже. Едва окунув рот в дурно пахнущую жидкость, жадно пью и чувствую облегчение. Влага сочится из толстых труб, отдающих теплом. Меня разморило в считанные мгновения от этой жары. Голова потяжелела… кружится…

Чувствуя, что сейчас потеряю сознание, из последних сил удерживаю себя на ногах и заставляю отшатнуться. Я и не заметила, как почти полностью погрузила морду в воду, рискуя захлебнуться. В глазах темно и невыносимо яркие пятна. Мир исказился, искривился, изломался до неузнаваемости. Небо, помоги мне!..

Прохладный, хоть и застойный воздух постепенно отрезвляет. Едва держусь на дрожащих ногах, опустив голову почти до самой земли. Испила отравленной водицы. Пелена спадает с глаз. И вместе с тем словно какое-то отрезвление пришло в мою голову. Только что я была подобна животному, роясь в отбросах. Какой кошмар, что же со мною стало? В кого я превращаюсь?..

Защипало глаза. Горячая слеза пробежала и, помедлив, сорвалась вниз. Всхлипнув, тряхнула головой, стараясь успокоиться. Громадным усилием воли сглотнула вставший в горле ком. Нельзя плакать. Нельзя.

Внезапно тишину резко разорвал ударивший по ушам хруст, неприятно заставив передернуться. Под копытами - раздавленные куски стекла. Поднимаю голову и вижу большое разбитое мутное зеркало, прислоненное к одному из баков. В нем угадывается мое отражение - неестественно неясное, кривое и темное, взирающее из каждого осколка. Словно это не я… а нечто иное.

Кра-а-а! Сердце подпрыгнуло куда-то вверх, чуть не выскочив из груди. Проклятье!.. От неожиданности шарахнулась в сторону, забыв про все еще саднящую ногу. На краю бака, как бы возникнув из воздуха, материализовался огромный ворон. Он, не мигая, пристально уставился на меня одним большим, точно янтарным глазом. Встрепенувшись, птица раскрыла клюв и вновь издала отрывистый сухой трескучий крик: КРА-А-А!

Живот свело противной судорогой. Косясь на незваного гостя, я продолжила рыться в найденном пакете. Среди объедков наткнулась на остатки шоколадного батончика. Помня о том, чем обернулась недавняя попытка отведать сладостей, осторожно обнюхала находку, опасливо лизнула край все еще ноющим обожженным языком. Распробовала. Ничего не произошло. Для верности, аккуратно надкусила самую кроху, долго разжевывала и наконец проглотила. Вполне съедобно.

КРА-А-А!

Проклятая птица! Кидаю в ее сторону взбешенный взгляд, полный ненависти. Ворон не замедлил ответить тем же, все также балансируя на бортике.

Сосредоточенно жую, наслаждаясь вкусом, желая как можно дольше смаковать его. Однако меня не покидает ощущение, что что-то тут не так. Ощущение какой-то неправильности происходящего. Блуждающим взором окидываю тоскливые каменные соты, мрачные как сама бездна переулки. Содержимое помойки - единственное разноцветное пятно на фоне этой картины из оттенков сплошного серого.

Глухо закашлялась, кусок встал поперек горла. Если город заброшен, то откуда здесь свежий мусор?

Дрожь. Нет, не в моих жилах, хотя меня тронул озноб, и стало трудно дышать. Вибрация охватила землю. Постепенно нарастая, словно поднимаясь из самых недр, тяжелый звучный гул прокатился по всем улицам и закоулкам, вырвав стоны из камня, стекол, металла. Несколько мгновений город вздрагивал, словно в лихорадке, после чего все также внезапно утихло.

Боюсь пошевелиться, замерев вместе с окружающим массивом. Разорви меня мантикора, что это сейчас было?..

Чьи-то острые когти крепко ухватили меня за гриву и грубо дернули назад. Проклятье, проклятье!.. Волчком кручусь, пытаясь сбросить бешеную птицу с головы. Уши режут пронзительные вопли. Схлопотала ощутимый удар клювом в затылок, ворон взвился в воздух, и, расправив иссиня-черные широкие крылья, закружил надо мной.

Пару мгновений свистящий шум предварял стремительную волну воздуха, ударившую и сбившую меня с ног. Город тяжело вздохнул, прогоняя через все улицы самый настоящий ураган, взметая над каменными дорогами облака пыли и мусора. Длилось все это недолго, и также внезапно улеглось, как и началось.

Открываю зажмуренные глаза, моргаю, стараясь отогнать разноцветные пронзительные пятна. Я не знаю, что тут происходит, но теперь мне ясно одно - пора убираться отсюда, и как можно скорее. Вскакиваю с земли и оглядываясь вокруг.

Что-то не так. В поле зрения пустынные улицы, помойка и разбитое зеркало.

Зеркало. Я непосредственно напротив него.

В нем нет моего отражения.

Чувствую, как мороз бежит по спине и холодеет все внутри.

Шепот. Я отчетливо слышу его. Нервно озираюсь вокруг, но никакого тумана нет, лишь переулки стали темнее, вобрав в себя как можно больше мрака. Мир вокруг приобрел неестественный контраст, покрылся густыми пятнами, будто нерадивый художник пролил черную краску на полотно.

Шепот нарастает, и уже не едва уловим. Он наполняет пространство вокруг, доносится со всех сторон звучанием многих голосов. Но слов я по-прежнему не могу разобрать. Что-то зовет меня, или проклинает, и в то же время тихо завывает, свистит, скрипит, шуршит, хрипит… Я слышу…

…как нечто прошептало мне прямо в ухо…

Обернись.

Хруст костей, рывком разворачиваюсь. В зеркале что-то видно. Оно заполняет все его пространство, словно сочится из всех осколков. Большое, темное. Тянется ко мне, стараясь вырваться из стеклянной тюрьмы.

Сковало тело. Трудно дышать. Сердце сжимается.

Отражение меняется, и в нем я различаю очертания.

До ужаса знакомые очертания…

Отпрянула в сторону. Жуткий крик. Его перекрыл страшный треск, и зеркало разлетелось на тысячи осколков.

Луна…

Рассудок покидает меня. Все сливается в сплошное месиво белых, серых, черных пятен. Шепот, обрывки каких-то фраз, эхо далеких голосов, отголоски тоскливых песен, выкрики, визги, стоны, плач…

Луна… Луна…

Кто вы?!

Слова не слетают с моих губ. Я понимаю, что не могу их разомкнуть. Шоколад склеил мне уста, сделав безмолвной. Я МОГУ КРИЧАТЬ ЛИШЬ У СЕБЯ В ГОЛОВЕ! Изнутри меня сотрясает и разрывает на части безмолвный вопль!

Луна… ЛУНА…

КТО ВЫ?!

Нечто сзади меня. Я чувствую чье-то присутствие. Сердце вновь пропускает удар.

Человек. Я ощущаю его каждой частичкой своего тела.

Неподвижный темный силуэт проступил из мрака улицы напротив. Он не один. Краем глаза вижу еще одного. И еще. И еще… Они появляются по одному, из каждого проулка, окружая меня со всех сторон.

Я знаю, я не должна молчать!.. Голос - это последнее, что у меня осталось! Он спасал мне жизнь. Предпринимаю еще одну попытку закричать. И вместо этого издаю лишь глухой стон и мычание.

Первый двуногий медленно начал приближаться. Очертания стали четче. Лицо скрыто за темными очками. В руках виднеется гибкий серебристый трос с крючками и шипами. Человек подошел на расстояние вытянутой ноги и замер. Длинные пальцы перебрали металлическую веревку.

Некуда бежать. За спиной - стенка бака. Внутри меня - один лишь страх.

Один за другим рядом с первым человеком возникают новые. Их лица закрыты или же видны нечетко, наводя еще больший ужас. В руках - разнообразные предметы: палки, веревки, камни, железки. Они неторопливо взяли меня в кольцо. Оцепенение спадает, но все, что могу сделать - бить копытами, трясти головой, выставив вперед рог. Лишенная голоса, я способна лишь фыркать и ворчать, вкладывая последние ничтожные остатки храбрости, пытаясь подавить сильную дрожь и тщетно скрыть все сильнее туманящие рассудок панику и отчаяние.

Они неподвижно нависли над моей головой, зловеще и безмолвно. Я сжалась в жалкий побитый комок, невольно стараясь казаться меньше, больше всего на свете желая только одного.

Ничего не происходит. Люди словно застыли, обступив меня сплошной недвижной стеной. Я жду от них действий, чувствуя, как с каждым мучительно долгим мгновением во мне умирает что-то живое.

Прошла целая вечность.

ПОЧЕМУ ВЫ ПРОСТО СТОИТЕ?!

Тряска охватила их плечи, головы пугающе неестественно задергались, а в воздухе повис дрожащий скрипучий гул.

Смех? Что?.. Они… смеются?..

Меня словно размазали. Это так больно, так… унизительно. Я для них всего лишь загнанное в угол животное. Игрушка для утех. Мимолетное развлечение. И я… я ничего не могу сделать. Мой рот сомкнут, и вместо слов - мычание. Мои крылья сломаны, и я не могу улететь. Моя магия покинула меня, сорвав защитную оболочку. Душа оголена, изранена, изорвана, растоптана. Я жалка в своей беспомощности. Все плывет перед глазами. Поперек горла ком, мешающий дышать. В кого я превратилась? Что я теперь?.. Теперь я… всего лишь…

Грязная скотина.

Боль - на рот мне накидывают металлическую веревку и стягивают так туго, что передавливает дыхание. Иглы на стальной веревке впиваются в плоть как шипы колючего кустарника. Нападающий резко дернул меня к себе словно тряпичную куклу. Уперлась из последних сил. Каждый рывок - это невыносимая боль. Рядом возник другой мучитель - в его пальцах мелькнула зажженная свернутая трубкой бумага.

Рывок. Новый приступ смеха. Силой притягивают меня ближе к себе. Дергаюсь, в попытке освободиться. Стальная хватка не дает шанса. Трескучие голоса терзают слух. Тлеющую бумагу прижимают к морде, жарко обжигая нос…

Страшный гул вырвался из-под земли. Дрогнули дома. Задребезжали окна. Город мучительно сотрясся в новом припадке.

Ослепнув от боли, резко, не щадя себя, рвусь назад, потянув за собой обидчика. Натыкаюсь на бак, переворачиваю его. Воздух наполнен криками, шумом, возней. Со всех сторон - град ударов. Напролом, увязая в мусоре, кидаюсь прочь, переворачиваю контейнеры один за другим, в тщетной попытке задержать ублюдков. Трос выскользнул из рук державшего. Едва почуяв свободу, прыгаю на опрокинутый бак. Окружившие меня люди хрипят и стонут, словно орда восставших мертвецов. Со всех сторон ко мне тянутся бледные руки. Безликие фигуры так близко, я вижу их пустые лица, в которых нет абсолютно НИЧЕГО, кроме жутких темных провалов…

Контейнер задрожал - эти твари трясут его, стараясь скинуть меня вниз. Едва держусь, чтоб не сорваться, но ледяные пальцы хватают меня за заднюю ногу и тянут вниз - теряю равновесие и постепенно соскальзываю.

Новая волна воздуха стремительно несется, вырываясь из переулков, гоня перед собой облака пыли и мусора. Времени что-либо предпринять уже нет. Удар… Безжалостный поток налетел, выбивая стекла, швыряя тела, переворачивая предметы. Лечу кувырком, меня уносит в неизвестном направлении, мир слился в один сводящий с ума круговорот…

…прихожу в себя. Потеряла сознание на пару мгновений. Меня как следует приложило о стену дома. В глазах двоится и плывет. Усилием воли не даю себе потерять сознание, рывком возвращая в реальность. Ураган прокатился дальше, оставив за собой серьезные разрушения.

Хрипы из-под обломков. Шевеление то тут, то там. Поднимаюсь на дрожащие не слушающиеся ноги. Закружилась голова. Качнуло вперед, и чуть не падаю вновь. Протяжный жуткий стон за спиной. Не обращаю внимания на увечья. Спотыкаясь, сломя голову ныряю в мрачный проулок.

Гул вновь начал нарастать. Земля дрогнула под ногами. Бегу так быстро, как могу, не обращая внимание на путающийся под ногами трос. Внезапно стены домов пришли в движение. Они сдвигаются и расходятся. Неожиданно нарисовался поворот - едва успеваю вписаться в него, проскользив боком по кирпичу. Мерзкий хруст и адская боль - удар приняло на себя правое крыло… Улицы на глазах меняют направление. Меня то подбрасывает, то кидает вниз. Тупики превращаются в проходы, посреди дороги вырастают преграды. Город пришел в движение, меняясь, наплевав на существующий проектировочный план, и я бегу словно в гигантском живом лабиринте.

Снова страшное содрогание, землю сотрясают судороги. Грохот. Далеко позади - страшный вой и крик. Дома начали обваливаться, друг за другом, как карточные домики. Огромные клубы пыли и щебня взметаются в воздух. Внезапно ноги потеряли опору - едва не провалилась. Полотно дороги разрывает то тут, то там, обнажая чудовищные раны.

Несусь вперед по узким улицам. Здания по обе стороны трещат и разваливаются. Сверху обрушился дождь из осколков стекла. Новый оглушительный грохот. Уличный проход начал сужаться. Стены готовы сомкнуться, раздавить меня как букашку. В голове бьется только одна мысль.

Успеть.

Считанные метры до выхода из переулка. Угрожающий скрип, свободное пространство уменьшается все быстрее.

Успеть!

Земля дрожит, вибрируя все сильнее. В проулке стало так тесно, что трусь боками, сдирая шерсть о стены.

УСПЕТЬ!

Последний миг - вылетаю из ловушки до того, как она захлопнулась. Больно дернуло гриву, вырвало полхвоста. Плевать!..

Все вокруг обращается в прах и пыль. Обломки летят, норовя снести голову. Острые осколки впиваются в тело. Мир разваливается на части...

Внезапно в поле зрения возникает темная фигура. Оставшийся в живых человек бежит сбоку от меня, уверенно преодолевая препятствия. Тот самый, что накинул на меня стальную веревку.

Мы остались со стихией один на один. Мчимся синхронно по широкой аллее. Я понимаю, что гонка подходит к концу.

Огромная трещина протянулась от края до края. Земля раскалывается, и впереди разверзлась бездна, отделив разрушающийся город от пустыря... Силы покидают меня, но я не могу остановиться. Есть только один путь. Я знаю, что либо перепрыгну пропасть, либо сорвусь и погибну. Третьего не дано.

Три… два…

Твердь содрогнулась в неистовой судороге - от неожиданности я совершаю прыжок раньше.

…всем весом обрушиваюсь на острый край обрыва. Копыта отчаянно скользят, я едва не срываюсь вниз. Подо мной - глубокая расщелина в пустоту. Нащупав задней ногой выступ, подтягиваюсь и карабкаюсь вверх.

Очнулась на другой стороне. Я смогла. Лежу на твердой земле. Конечности не держат меня.

Отползаю как можно дальше.

Веревка на морде натянулась. Меня резко дергает назад, обратно в пропасть. Выворачиваю шею. Человек, бежавший за мной, не допрыгнул, но успел схватиться за длинный конец троса. Под его тяжестью меня оттащило к самому краю. Двуногий повис над бездной, грозясь увлечь за собой в ад. Стальные иглы веревки проткнули мне морду, пелена боли застилает взор. Упираюсь изо всех сил, стараясь врасти копытами в камень.

Смотрю в лицо врага. У него по-прежнему нет глаз. Вместо них - темные кляксовидные провалы. Внезапно его лицо разрезает узкая полоска рта. Протягиваясь до самых ушей, она расширяется и искривляется в безумной жуткой улыбке. Человек начинает смеяться. Беззвучно, ни единого звука не вылетает изо рта.

Его руки соскальзывают, и он исчезает в мрачной глубине ущелья. По инерции я отлетаю назад. Кубарем качусь в широкую яму, оставив позади трещину и руины мертвого города.

…грохот стихал. Земля изредка глухо стонала и вздрагивала, как при смерти.

Отдираю с морды веревку. Меня лихорадит. Кровь хлещет из хлюпающих рваных ран. Петля начинает скользить. Безумие застилает глаза алой пеленой. Раздираю в клочья плоть в яростной попытке освободиться. Снимаю петлю. Отшвыриваю трос в сторону. Беззвучный вопль рвется из моей глотки, заставив задохнуться в истерическом приступе. Внутренности словно разрывают этой веревкой с шипами. Помогите, умоляю, кто-нибудь, ПОМОГИТЕ МНЕ!..

Треск. Вздрогнула земля. Я проваливаюсь куда-то вниз…

Темнота. Адская боль пронзила правую ногу. Я куском мяса нанизана на торчащий длинный штырь. Вишу над глубокой ямой. Внизу клокочет мерзкая черная зловонная жидкость. Из стен впадины тут и там выпирают другие острые блестящие острые колья. Один из них - в опасной близости от моей головы. Почему так не повезло… еще немного, и я нашла бы наконец избавление от мучений.

Ищу глазами путь на выход. Он надо мной, круглый, небольшой. Аккуратно упираюсь ногами в торчащие спицы и выступы стены. Прикусив язык, пытаюсь снять себя со штыря. Его загнутый конец не дает мне освободиться. В отчаянии зубами перекусываю твердый стержень с другой стороны, ломая зубы. С проткнутой ногой лезу наверх. Скользкие липкие стенки тормозят движение. Несколько раз я чуть не соскользнула обратно.

Внизу забурлило. Стены ямы завибрировали и немного раздвинулись. Потоки воздуха устремились вглубь, как будто стремясь засосать меня внутрь. Уши разорвал утробный рев.

Оно… живое?..

Из черного озера стали вырываться языки пламени. Ядовитый пар поднимается клубами. Нечем дышать… Просвет дрогнул, и пасть неведомого чудища начала захлопываться. В панике рвусь наверх, взбираясь по острым зубам и обдирая о них тело.

С хлюпаньем выскользнула наружу. Откатилась в сторону. Земля затряслась, и чудовищный рык высвободился из недр. Несколько мгновений - и дыра полностью закрылась, высвобождая последние языки пламени. Монстр затих.

Упала в снег, истекая кровью. В глазах темно. Невыносимая боль. Ломка. Лихорадка. Выворачивает наизнанку. Захлебываюсь, блюю вонючим месивом. Судороги.

Пожалуйста…

Хватаю ртом воздух, задыхаясь.

Пожалуйста…

Мне страшно, мне больно, мерзко и гадко.

Умоляю…

Отчаяние и тоска отравляют меня.

Прошу…

Сердце бьется все слабее.

Ничего не осталось.

Пустота внутри… так холодна.

Я желаю лишь одного.

Смерти.

Луна… Луна…

Смутные образы. Будто давно знакомые. Пролетают мимо. Недосягаемые. Неузнаваемые. Эхо далеких голосов. Все кружится в вихре. Сливается. Темнеет. Меня засасывает куда-то в пустоту.

Луна…

Прихожу в себя. Дышу слабо, прерывисто. Плывет перед глазами. Изнуряющая слабость. Трудно пошевелиться.

Дергаю головой. Пытаюсь поднять ее. Покачиваюсь. Не фокусируется взгляд. Кружится...

Потеряла много крови. Она все еще сочится. Зализываю раны. Солоноватый привкус. Тошнота.

Осколок не вытащить из ноги. Оставляю.

Жажда. Ем снег. Сводит зубы.

Подобралась, поджала ноги. Лежу с закрытыми глазами. Привыкаю к боли. Слушаю свое выравнивающееся дыхание. Жар в теле унимается. Немного легче.

Никуда не уйду. Останусь здесь. В этом котловане. Тут спокойно.

Что-то мешает. Пробивается сквозь веки. Недовольно фыркаю. Моргаю.

Красный огонек. Передо мной, на снегу. Что это? Тянусь носом. Он дрогнул и слегка отодвинулся. Замерла, стараюсь не спугнуть. Кто ты?

Меня тянет к нему. Что-то затеплилось глубоко внутри. Крошечная искорка во мраке. Крохотный лучик… надежды?..

Огонек медленно отполз в сторону. Провожаю его грустным взглядом. Не уходи, пожалуйста… мне так одиноко...

Светящаяся точка остановилась на краю впадины. Вздрогнула несколько раз. Замерцала сильнее. Словно зовет куда-то...

Пытаюсь встать. Ноги не держат. Правую пронзает острая боль. Всю трясет.

Огонек дернулся и исчез за кромкой котлована.

Нет, нет, постой!..

Вскакиваю, чуть не падаю. Паника. Вдруг я его больше не увижу!.. Ковыляя, взбираюсь по склону. Нет… нет, прошу…

Вот он! Светится на торчащем куске трубы. Подождав меня, неторопливо двинулся дальше.

Бредем по пустырю. Мой взгляд сосредоточен только на маленькой красной точке. Она петляет меж сугробов, рисуя причудливые узоры. То приближаясь, то ускользая прочь.

Куда же ты, родной…

Из тумана проступили какие-то очертания. Нечеткие, призрачные. Заснеженный двор. Деревья, скамейки. Детская… площадка? Впереди многоэтажный дом. Внутри тихо пробуждается воспоминание об этом месте. Таком узнаваемом до боли...

Дом? Я… дома?..

Радостно защемило сердце. Хромая, торопливо поспеваю за своим маленьким другом. Малыш привел меня домой!..

Знакомые ступени. Покружив на двери, огонек, дрогнув, исчез.

Оглядываюсь назад. Неужели… неужели все закончилось?..

Скрипнула тяжелая дверь подъезда, приглашая внутрь. Чуть помедлив, торопливо вхожу внутрь.

Едва я переступила порог, как дверь со скрипом закрылась. Сама. Оставив в кромешной темноте.

Верчу головой. Безрезультатно всматриваюсь во мрак.

- Мяу!

Внезапно зажегся свет, тускло озарив широкий зал. Чудно… я не помню такого. Пол покрыт серыми плитами. Далеко впереди виднеется лифт.

Из воздуха возникла голова здоровенного угольно-черного котяры. Его немигающие овальные глаза повисли на одном уровне с моими, таинственно мерцая бирюзой. Кот с немым вопросом уставился на меня.

Мне нужно попасть на другую сторону зала. Поднимаю ногу, готовясь опустить ее на первую плиту…

Шипение. Ай!.. Зажимаю разодранный нос. Слезы из глаз. Кот полностью материализовался и плавно опустился на пол. Высокомерно посмотрел на меня. Пушистая гадина! Хвостатый развернулся и побежал вперед, к лифту. Но не по прямой. Перепрыгивая с одной плиты на другую, перескакивая иные. Внимательно наблюдаю за ним. В его движении как будто есть определенная последовательность...

Осторожно следую за усатым. Стараясь идти так же, как и он. Стук копыт звучно разносится эхом.

Кап. Моргаю от неожиданности. На носу - тягучая бордовая капля. Поднимаю взгляд вверх. Потолок испещрен сетью алых блестящих дорожек.

Кап… кап…

Ч-что это? Это… кровь?..

Шарахнулась. Плитка исчезла под ногой. Кидаю взгляд вниз, в образовавшуюся дыру… глубоко под полом протянуты искрящиеся тросы. Отпрыгиваю на другие пластины. Упали еще две. Пол обваливается, все больше становится похож на сито. Неправильно наступив, я запустила необратимый механизм…

Преодолеваю боль. Каждый рывок дается с трудом. Правая нога подкашивается. Чуть не срываюсь - плитки становятся скользкими. От капающей сверху крови. Но во что бы то ни стало, я доберусь до лифта! Прыжок за прыжком. Плита. Пустота. Пустота. Плита. Плита. Пустота…

Чуть больше половины пути позади. Еще немного…

Останавливаюсь, как вкопанная. Звуки, похожие… на плач? Отчетливый тихий плач. Кто это? Кто здесь?.. Оглядываюсь. Поодаль виднеется тоненькая бледная фигурка. Маленькой девочки.

Откуда она здесь? Разрази меня гром, что вообще тут происходит?!

Она стоит. Одна. В рваной шубке. Закрыла крохотными ручками лицо. Дрожит. И плачет.

Загнанно озираюсь. Оставшиеся плиты исчезают одна за другой. Я так близка к выходу. Так близка! Еще чуть-чуть. И все закончится. Страстно желаю лишь одного. ЧТОБЫ ВСЕ ЗАКОНЧИЛОСЬ!..

Делаю шаг к лифту. Рыдания вновь останавливают меня. Сердце сжимается. Бешеными глазами смотрю на ребенка. Дитя опускает руки, я вижу ее зареванное личико.

Бездна обнажается все больше. Темная энергия бежит трескучими искрами по тросам. Суля лишь одно. Смерть.

Я не могу.

Не могу…

Чей-то голос. Далекий. Мучительно знакомый. Потусторонний. Пробивается сквозь стоящий шум. Осознаю. Он звучит у меня в голове. Мелодичный и тихий. Пробивается откуда-то изнутри, из самых глубин души.

…за мною, детишки, открою я вам…

Нет, нет!.. Замолчи! ЗАМОЛЧИ!

…мир без страданий и горя...

Не могу заставить голос умолкнуть. Умоляю! Я настрадалась достаточно!.. С МЕНЯ ХВАТИТ! ХВАТИТ!! Теперь никто не остановит меня! НИКТО!..

Отвернулась. В горле - ком отвращения и омерзения. Плач стал громче. Внутри словно все разрывает на части…

Ненавижу себя.

В пекло! Все в пекло!..

Я не поняла, как ринулась обратно. Едва не срываясь вниз, сломя голову перепрыгивая все более широкие пустоты.

Бросаюсь к ребенку на ее малюсенький островок. Девочка визжит. Тише, дитя, тише… Подныриваю шеей ей под живот, забрасываю на спину. Хруст и боль прокатились по всему телу. Ноги подкашиваются.

…молю вас, не плачьте! Жизнь здесь такова...

Сориентировавшись, метнулась на последнюю оставшуюся вблизи плиту. Малютка чуть не сорвалась, но удержалась, схватившись что есть сил за остатки гривы.

…ничтожно мала счастья доля…

Осталось ничтожно мало плиток. Повинуюсь инстинкту, грамотно преодолеваю пустоты.

…тише, детишки, так надлежит быть…

Не замечаю ни боли, ни слабости. Пока эти крохотные ручки обнимают меня, мне неведом страх. Я не подведу тебя, милая.

…дух ваш печалью измучен…

Искры вырываются из мрака, летят в глаза, слепят. Прыгаю на последнюю плиту почти что вслепую.

…милые дети, пора нам отбыть...

Рывок. Отталкиваюсь из последних сил. Плита уходит прямо из-под ног.

…туда, где вам всем будет лучше…

Рухнула на шершавый твердый пол. Пропасть позади. Получилось. Получилось… я сделала это…

Девочка соскользнула со спины. Без сил откинулась, завалившись на бок. Взмыленная. Загнанная. Но живая. Какое облегчение…

Малышка встает на колени и берет в ладошки мою морду, что-то шепчет. Чувствую прикосновение ее мягких губ к своему разодранному носу. Напряжение спадает. Закрываю глаза. По щеке скатилась слеза. Все хорошо, моя дорогая. Наконец, все хорошо...

Она тихо смеется, смешно трется курносым носиком о мои губы, пальчиками щекоча за ушами…

…внезапно смех переходит в пронзительный визг. Через мгновение в гриву вцепились и дернули к себе. В ужасе распахиваю глаза. Вместо миловидного личика - жуткое сморщенное лицо. Изо рта, усеянного острыми зубами, разит гнилью. Впавшие глубоко черные глаза. Кривые когти сжимают морду как в тисках, рвут плоть.

Кровь стынет в жилах. Пытаюсь вырваться из цепкого захвата. Отпусти меня, ОТПУСТИ!!

Сокрушительный удар по голове. Звон в ушах. Проваливаюсь во тьму…

Хрипы, мычание, стон. Горло сдавливают длинные пальцы. Заломленную шею пронзает что-то острое. Омерзительное хлюпанье, глухое чавканье. Обжигающие струи бегут по боку, ногам. Темным камнем, прижав к земле, старуха припала к моему телу…

Извернувшись, взбрыкиваю. Удар, еще удар! Хватка ослабла. Дергаюсь в немыслимой муке. Что есть сил бью задней ногой под дых ведьме, сбрасывая ее с себя.

Тварь отшатнулась назад. Вся в тряпье. На голове - отвратительный тюрбан. Из углов рта текут алые струи. Мгновение черная фигура качалась на краю пропасти… после большой летучей мышью исчезнув в ней.

Визг и треск закладывают уши…

Кровь хлещет из рваной раны. Мутнеет рассудок. Страшный хрип. Задыхаюсь. Отползаю к лифту. Бьюсь головой о железные двери. Откройтесь. ОТКРОЙТЕСЬ!.. Не откроетесь, я проломлю вас! Вгоняю рог в металл. Кончик соскользнул. В голове стоит звон.

Глухой стук, скрежет. Двери нехотя раздвинулись. Вползла туда, оставляя за собой липкие разводы. Темная тесная кабина. Еще немного. Еще немного…

Где все кнопки?..

Нет, нет, пожалуйста!.. УМОЛЯЮ! Я не хочу умереть здесь!! Мне нужно наверх, мне нужно…

Сердце остановилось.

Это он.

Никогда еще я не ощущала так отчетливо. Так ясно.

Отказываюсь верить, но я знаю.

Это он.

Гулкие шаги. Неумолимо приближаются. Из мрака. Отдаются эхом.

Не могу повернуться. Потому что знаю, кого увижу за спиной.

Прошу, смерть, забери меня.

Лифт дрогнул. Тронувшись, медленно тронулся вниз.

Забери меня сейчас.

- Малышка моя, я пришел.

***

[ Лайри ]

Я ел в темной кухне. Мне вполне хватало тускло-зеленого света от циферблата часов, привязанных к трубе батареи отопления. Собирая языком последние крупинки пшеницы с тарелки, не заметил звуки семенящих шагов, и вдруг болезненно-яркий свет ослепил меня.

- А-ай-н-н… - Простонал я, крепко зажмурившись. - Н-ну зачем включать све-ет?!

Сухие руки цепко обхватили за плечи и старческий голос просипел в ухо:

- Привет, родненький, я тебе новый чай принесла, попробуешь, тебе понравится, он вкусный.

Ну, бабка, как всегда, приходит неожиданно и все портит. Сейчас она совала мне под нос какие-то вонючие пакетики.

Рыкнув, я резко двинулся, ударив старуху спиной и головой об холодильник - та охнула и разжала руки.

- Понравилось? - Злобно поинтересовался я. - Проваливай.

Обиженно бубня, незваная гостья ушла из кухни. Я с ненавистью бросил пакетики в раковину. Где она берет эту газонную траву?! Вскочив, ринулся в гостиную с намерением вышвырнуть бабку вон из квартиры.

Цветастое старухино платье скрылось в спальне. Ага, щ-щас кое-кто познает все прелести свободного ночного полета из окна. Чтоб неповадно было влезать в мою жизнь. Подбегая к закрытой двери, я ощутил мощную вспышку чужой энергии в пространстве, совсем близко. Над столом будто взорвалась световая бомба, раздался звук сильного удара, материализовавшееся тело испустило резкий крик боли, и новый удар, теперь об пол. Я метнулся к выключателю.

- Селестия?!

Белая лошадь лежала вверх тормашками возле стола.

- Прости, Лайри, я неудачно явилась в твой сон.

- Что случилось? - Подбежав к стонущей от боли кобылице, помог встать на ноги. Похоже, она сильно ушиблась при телепортации.

- Лайри, прошу, помоги Луне. Я чувствую, с сестрой происходит что-то ужасное, но не могу пробиться к ней, она словно окружена непроницаемой тьмой. - Селестия с тревогой смотрела мне в глаза. - Помоги ей, найди, если можешь, умоляю. Ты ближе к ней, нежели я.

Молча кивнув, я встал прямо и попытался сосредоточиться на образе Луны.

- Луна… - Медленно прошептал я, силой воли пытаясь обнаружить темную принцессу среди бесчисленных тонких миров и сновидений. Вроде как удалось зацепиться за Луну. Я потянулся ближе - и меня ударила чудовищной силы волна непрекращающейся боли и животного ужаса. Заорав, я рванулся прочь. Селестия подхватила меня телекинезом, не дав грохнуться на пол.

- Ты тоже почувствовал это? - Грустно спросила она.

- Да. Положите меня. Попробую найти снова, но Вам надо подпитать. Один я такую дурь не выдержу.

- Как?

- Ваша стихия - Солнце. Встаньте надо мной, направьте луч света сюда. - Я сложил концы больших и указательных пальцев и поместил образовавшийся треугольник на груди.

Склонившись ко мне, аликорн внимательно посмотрела в лицо.

- Думаю, ты знаешь, что делаешь. - Тихо произнесла Селестия. Ее рог засиял, концентрируя магию, яркий мерцающий луч протянулся к груди. Я ощутил разливающееся по всему телу приятное тепло.

- Чуть мощнее. - Сказал я. Селестия прикрыла глаза, мерцающие отблеском далекого заката, а испускаемый рогом луч стал как бы плотнее. Я чувствовал жар будто от летнего полуденного Солнца, одежда прилипла к потному телу, во рту пересохло.

- Держите так. Если исчезну - не зовите.

Аликорн чуть заметно кивнула. Я вновь потянулся к Луне, теперь зная, где ее искать. Все мое существо противилось эманации страха, боли, отчаяния, окружающих меня со всех сторон, но солнечный свет, любовь и чувство долга придали мне сил. В некий миг связь с Селестией оборвалась - с избытком наполнив себя магической силой аликорна, я покинул наш сон и шаг за шагом приближался к эпицентру сна, пленившего Луну.

***

[ Луна ]

…темнота... белое пятно… удушье…

Тусклый свет, исходящий от подвешенной под потолком лампочки, слабо рассеивает мрак. Странное грязно-серое существо виднеется в центре освещенного круга. Достаточно одного взгляда, чтобы понять, что оно крайне истощено. Тело покрыто многочисленными ссадинами, ушибами, ранами. Нет ни единого живого места на ободранной шкуре. В чертах существа угадывается невысокая лошадь, хоть и с некоторыми диковинными деталями. На лбу один витой длинный рог. На боках заметны перья - угадываются безжизненно свисающие крылья. Судя по всему, они сломаны. Вероятно, когда-то лошадка была обладательницей роскошной гривы и хвоста - но теперь вместо них свисают спутанные редкие пучки, перемежающиеся с большими проплешинами. Жалкое зрелище, воистину.

…очень… больно… сдавливает… тяжело дышать…

Создание явно не было на положении гостя. Грудь и живот опутаны цепями, они слегка подвешивают тело над полом, не позволяя ему упасть. Видно, что ноги лошадки совсем ее не держат.

- Ты скучала по мне?

…не пошевелиться… трясет… холодно…

Из мрака проступил силуэт хозяина подвала. Человек приблизился к своей жертве, неторопливо, но уверенно, зная, что она не может сопротивляться.

- А я скучал.

Они знакомы. Слишком хорошо знакомы. Каждая черта на его лице узнаваема ей. Кобыла дрожит, как осиновый лист, запуганным взглядом молча взирая на него. В ее глазах читается нескрываемый животный ужас.

Он улыбается - и от этой улыбки веет холодом и жестокостью.

- Я приготовил для тебя подарок.

В руках блеснул грязный серебристый металл. Надев на шею одним движением, защелкнул ошейник, словно украшение.

- Тебе нравится?

Крепко взявшись за рог, мучитель резко поднял голову несчастной, так, чтобы смотреть ей прямо в глаза.

…звон в голове… сводит с ума…

Одинокая слеза скатилась из-под прикрытых век.

Мужчина, наклонив голову, жарко выдохнул ей прямо в ухо.

- Ты очень сентиментальна.

Рука отпустила голову. Она безжизненно упала. Чуть слышно зазвенели цепи.

…обжигающее… прикосновение…

Ледяные пальцы скользнули по ране на правой ноге. Нащупали торчащий из нее осколок.

- Давай я полечу тебя, моя лошадка.

Возникли широкие плоскогубцы. «Врачеватель» медленно поднес инструмент.

…больно… БОЛЬНО…

Взяв ошметок на краю раны, он потянул кожу вниз, снимая ее, словно кожуру с фрукта. Кровь почему-то не хлынула, а лишь заструилась тонким ручьем по ноге, окропляя пол. Выдрав кусочек, изувер методично принялся расковыривать рану, оголяя осколок.

…прекрати… прошу…

С хлюпаньем твердый кусок вышел из мышцы. Человек поднес его к своим глазам, внимательно изучая. Достал прозрачную жидкость с резким запахом, залил разорванную плоть, обжигая ее.

Закончив, вновь схватился за рог и дернул голову вверх, к себе. Начал смачивать ранки на морде. Сильно жгло.

Фырканье и хрип. Внезапно кобыла судорожно дернулась, от неожиданности человек выронил склянку и тампон.

Разлетелись осколки. Жидкость растеклась по бетону.

- Ты принцесса у себя дома. Но здесь не твой дом.

Голос звучал низко, угрожающе. Он приблизил свое лицо вплотную к ее широко распахнутым глазам. Говорил, растягивая слова, отчетливо выговаривая каждый слог, словно отвешивая пощечины.

- Глупышка. У тебя здесь нет власти. Ты полностью. - Он замолчал. Облизнул пересохшие губы. Выждав пару мгновений, отчеканил. - Принадлежишь мне.

Садист не спеша обошел свою пленницу. Провел ладонью по покатому крупу. Поскреб ногтем полумесяц, оставляя царапины на шкуре.

- Хочешь поиграть, моя малышка? В нашу с тобой любимую игру.

Отодвинул жалкое подобие хвоста. Долго всматривался. Внезапно резко наклонился, схватился за бедра и рывком прижался лицом к дрожащей «петле», погружаясь все глубже.

…нет… нет… прошу… НЕТ…

Мычание огласило подвал. Жертва слабо задергалась, пытаясь в отчаянии сделать… хоть что-то. Хоть что-нибудь...

Насильник отстранился, плотоядно облизнувшись.

- Ты такая аппетитная, сладкая моя.

…умоляю… пожалуйста… не надо…

Смачный шлепок. Содрогания охватили жертву. Хриплый стон вырвался из ее рта. Из последних сил, самых последних, что у нее еще остались, она пытается бороться. Но все тщетно.

Кривая ухмылка исказила лицо насильника. Сейчас, прямо здесь и сейчас, он возьмет ее, как брал много раз до этого. Она - его игрушка. Господин будет играть с ней столько, сколько пожелает. И никто не сможет ему помешать.

…пожалуйста…

- Обещаю, тебе понравится. - Яд омерзительной ласки сочился из его уст при каждом слове.

Голова мученицы бессильно повисла. Тело перестало подавать какие-либо признаки жизни. Глаза потускнели, подернутые пеленой. Последняя искра едва теплится, готовясь погаснуть. Навсегда.

Этот подвал - навечно твоя тюрьма.

И отсюда нет выхода.

Нет.

…удар. Мир дрогнул от могучего удара извне. Пол задрожал, как при землетрясении. С потолка посыпалась штукатурка, тряска неумолимо усиливалась. На боковой стене проявилась густая сеть быстро разбегающихся ярких трещин, камень с шипением плавился, падая раскаленными добела кусками.

…что… что происходит?.. поток очень мощной магии, силы Солнца. Селестия?! Неужели?.. По телу прошел ледяной озноб.

…в сияющем проеме появилась пламенеющая конечность - изогнувшись, она впилась растопыренными пальцами в оплавленный край, подтягивая объятое пламенем тело. Полыхающая жаром босая нога, ступив на пол, расплавила его, по щиколотку погрузившись в камень. Ослепляющий свет разрывает мрак на куски, отгоняя тени прочь, в дальние углы, но и там для них уже нет спасения.

…кто ты?..

Выпрямившись во весь рост, огненный человек посмотрел в очи истерзанной пленнице.

…угольно-черные полосы… пятна на лице…

…воспоминания возрождаются... я узнаю тебя!.. УЗНАЮ!..

Пламенеющий воин поднял взгляд на ублюдка, все еще стоящего позади кобылицы. Тот застыл, пораженный, в его глазах стремительно сменяются шок, недоумение, страх…

Молниеносный бросок, словно мелькнул протуберанец - кулак врезался в грудь врага, отшвырнув его. Затхлый воздух наполнился смрадом горящей плоти. Огненная ладонь придавила насильника, вбив его в стену, сжигая потоком раскаленной плазмы.

- ТЕБЕ НЕ ВИДАТЬ МОЕЙ ЛЮБИМОЙ!!! - Громогласный яростный рев сотряс стены подвала.

Оглушительный крик… Охваченный огнем скелет рассыпался кучей обугленных костей.

…«любимой»…

…словно целебный бальзам пролился на мое истерзанное муками сердце. Из глаз невольно потекли горячие слезы. Я спасена…

…спасена…

Воин обернулся, разорвал цепи. Бесчувственное тело пало в его объятия, но огонь не опалил кобылицу. Ошейник стек на пол лужей металла. Пылающий человек крепко и нежно прижал милую к себе, как величайшее сокровище, стремясь оградить от всех невзгод.

- Пора домой.

Выпрямившись, огненный рыцарь со своей ношей исчез в ослепительной вспышке.

Пламя воздаяния окончательно уничтожает уродливое сновидение, превращая его в быстро тающее черное облако, сжигая дотла, полностью стирая из пространства эфемерных миров.

***

[ Лайри ]

Я сидел посреди гостиной, не зная, что делать. Я едва мог узнать мою принцессу. Глянцевые перья, бархатистая шерстка, густая грива с вкраплениями искр, словно созвездиями иной вселенной. Где это все? Существо, лежащее на полу, мало напоминало любимую пони. Пройдя через горнило кошмаров, она обгорела до неузнаваемости, и жизнь чуть теплилась в пепельно-сером теле. Я с трудом мог расслышать ее дыхание, но с каждым вздохом из приоткрытого рта вылетало облачко черного дыма. Мне страшно было тронуть Луну - казалось, от малейшего касания она рассыплется прахом.

Снова знакомая вспышка магии поблизости. Дверь спальни приоткрылась, показалась морда настороженной Селестии. Обойдя меня, она склонилась над сестрой.

- Ты все же вытащил ее… Спасибо. - Шепнула аликорн.

- С вашей помощью, да, удалось. Вы можете как-то поддержать Луну?

- Теперь - смогу.

Золотистая аура, медленно перетекающая по виткам рога, трепетала на его кончике мерцающим сгустком. Селестия опустилась на колени и сосредоточенно коснулась рогом груди Луны. Маленькое солнышко влилось в тело пони, растекаясь извилистыми ручейками целительного света. Шерсть Луны потемнела, дыхание стало глубоким и чистым.

- Сейчас ей лучше. - Вздохнула Селестия, вставая. - Но, думаю, нам нельзя было помогать.

Поднявшись, я жестом поманил аликорна в сторону спальни.

- Ложитесь, поговорим. - Махнул рукой на кровать, и плотно закрыл дверь. Запрыгнув, Селестия улеглась, сложив под себя ноги. Я сел рядом с ней.

- Почему мы не должны были помогать Луне?

- В книгах о сновидениях я читала, что если во сне есть какие-либо проблемы, спящий сам обязан решить их. Сторонняя помощь может лишь усугубить положение. Переживая за Луну, я забыла об этом правиле.

- И правильно сделали. Не все проблемы можно решить в одиночку.

- Согласна. Тем не менее, Луна достаточно сильна и ей надлежало справиться самой.

- «Самой»? - Язвительно поддел я. - Вам рассказать, что там творилось?

- Да, ведь я не знаю всего. - Селестия нервно поправила крыло.

- Когда я вломился в ее сон, она была в каком-то мерзком темном подвале, полуживая, в грязи, в крови, израненная, опутанная цепями. Над ней глумились и чуть ли не трахали. Я должен был оставаться в стороне, видя все это?

- Глумились и… что?

- Насиловали. - Цинично уточнил для недопонявшей светлой принцессы. Аликорн отвела взгляд, пряча промелькнувший в глазах недобрый огонек.

- Спасибо, что помогли мне выдрать ее из этого кошмара. - Закончил я.

- Все же я не предполагала, сколь плохо состояние Луны. Сестра практически не общалась со мной после первой нашей встречи, когда вы растопили зиму в моем сне. Позже я находила ее один раз, желая помочь с мелкими неурядицами, и до сей ночи не могла нигде обнаружить. Теперь понимаю - все это время она была заточена в мире своих кошмаров. Мне не довелось пережить и сотой доли несчастий, постигших Луну, мне не понять ее чувства и стремления, потому я не имею права судить поступки сестры, но я сопереживаю ей. И хотелось бы, чтоб она…

Пони шевельнула ухом, заслышав громкий стон в гостиной. Не договорив, Селестия с улыбкой тронула крылом мою спину:

- Пойди позаботься о любимой. Она нуждается в тебе сейчас.

Выходя, обернулся - улыбающаяся аликорн, все так же лежа с поднятым крылом, растаяла, словно туман.

Опустившись возле Луны, бережно положил ее голову себе на колени. Нежно поглаживая шею, слушаю, как пони стонет и вздрагивает. Тихо зову ее. В широко раскрытых глазах на миг отразился запредельный ужас, Луна пытается встать на дрожащих ногах. Я помогаю ей, осторожно поддерживая.

Принюхивается, смотрит вокруг невидящим взглядом, качаясь и чуть не падая. По всему черному телу - белесые шрамы, как трещины. С клочьев серой гривы, подобно потревоженным ночным бабочкам, летят хлопья пепла. Некогда грациозные крылья бессильно свисают, волочась по полу. Кьютимарка почти не различима.

Опустив голову, Луна всматривается в мое лицо. Красные глаза тускло тлеют углями позабытого костра.

- Ты?.. - Дыхание обжигающе-ледяное.

С этим коротким выдохом остатки сил покинули Луну, ноги ее подогнулись, и аликорн валится на меня. Подхватив, укладываю на пол, лежу рядом, мягкими поцелуями лаская морду плачущей Принцессы Ночи.

- Сотни лет, Лайри… Сотни лет я посещала сны других пони, изгоняя их кошмары, рассеивая мрак, принося гармонию и покой. Но мои страхи сильнее меня, они сжирают меня изнутри. Мне очень больно!

Стенающая Луна тычется мокрой от слез мордой в лицо, словно слепая. Ощупью она обнимает меня и прижимается всем телом. Я чувствую, что ее жестоко трясет, как в лихорадке. Крылья, невольно дергаясь, беспрестанно шарят по полу. Мои руки и одежда испачканы осыпающимися с Луны золой и пеплом.

- Луна, Луна, ну что ж ты так, милая моя? - Шепчу на ухо, зарываясь руками в гриву.

- Я ничего не могу против моих кошмаров, не могу выбраться из них. Мне никогда не стать сильной. - Надрывно простонала пони, и безутешно зарыдала вновь.

Я уложил Луну на себя, продолжая ласкать. Она не отреагировала, когда я провел рукой очень близко от ее правого глаза.

- Почему ты не рассказала, что тебе плохо, не попросила помощи? Нельзя ж носить все на одной себе, так и сломаться можно.

- Если я ничего не могла поделать с этим, то что мог ты? - Сердито всхлипнула Луна.

- Я смог вытащить тебя оттуда. Ты хоть это помнишь?

- А я не помню, чтоб когда-либо просила тебя о помощи! - Привстала аликорн, «глядя» на меня. Злобная морда с кроваво-красными незрячими глазами была достаточно жуткой. - Это не твоя жизнь, не твои сны, и не твое дело - влезать без спросу в мои проблемы.

- У людей есть выражение: «пошел на дело». Сейчас я «на деле» и мое дело - ты, Луна. - Я слегка тряхнул ее за шею. - И мне есть дело до всего, что с тобой происходит. Я не могу просто вот так оставить тебя, видя, что у тебя не все в порядке.

Будь пони полна сил, то с легкостью вырвалась бы из моей хватки. Но Луна лишь слабо попыталась встать. Я вновь тряхнул ее загривок и крепко прижал к себе, чувствуя, как заходится в бешеном ритме сердце Луны.

- Пока мы вместе, я не оставлю тебя одну, слышишь? Даже если ты потребуешь этого. - Настойчиво прошептал на ухо.

- Но я не хочу… - Выдавила Луна.

- Тысячу лет назад ты отвергла сестру. Несмотря на это, она помнит тебя и помогает всем, что в ее силах. Луна, прошу, не отвергай хотя бы меня и мою помощь. - Со слезами на глазах сказал я.

Луна завозилась, настойчиво силясь приподняться - ослабив объятия, я поддержал ее. Лежа на моей груди, любимая склонилась к лицу, одарив дыханием лютой стужи:

- Лайри, почему ты рискуешь собой? Я не понимаю. Ведь это очень опасно, я не хочу вреда тебе. Взгляни, во что я превратилась.

Попытавшись сложить изломанное крыло, Луна застонала, содрогаясь от боли.

- Ты знаешь мой ответ на все вопросы, и он один.

- Неужели после всего - ты любишь меня и такой? - Всхлипывая, она робко опустила уши.

Я провел ладонями по морде - зажмурясь, пони смиренно прильнула щекой к пальцам, внимая ласковым движениям. Удерживая голову Луны, я долго целовал ледяные губы, делясь теплом, вдох за вдохом согревая душу в озябшем теле. Мне удалось перебороть арктический шторм, бушевавший в груди аликорна, сердцебиение стало спокойным. Когда Луна, томно вздохнув, отстранилась, ее глаза сияли нежно-изумрудным оттенком.

- Прости. - Улыбнувшись, шепнула она. - Благодаря тебе я вновь чувствую жизнь. Быть может, ты прав: мне надо было рассказать обо всем много раньше, а не молчать. Но я уже говорила, что не хочу втягивать тебя в мои проблемы, тем более, кошмары, потому и молчала.

- Молчание усугубляет проблемы, а не решает их. Спасибо Селестии, что она обеспокоилась твоим состоянием и начала искать тебя во снах, а затем явилась ко мне с просьбой помочь. Сам я ж не знал о твоих кошмарах, и не догадался бы найти.

- И Селестия беспокоилась? Странно… - Луна озадаченно почесала шею и сдула с копыта пепел. - В любом случае, я признательна вам обоим. А теперь, пожалуй, я проснусь. Приди ко мне, если проснешься тоже.

Вновь прижавшись к груди, любимая медленно развоплотилась. Неслышным стало ее дыхание, затем я ясно видел через Луну очертания мебели, и наконец, руки, обнимавшие плечи пони, внезапно провалились сквозь нее. Мгновения спустя, словно впитавшись в перемазанную золой майку, исчезла и едва различимая темно-фиолетовая тень Луны.

- Хос-с-спаде! - Простонал я, стаскивая одежду. - Какая роскошная кобыла мне досталась! Всем хороша: добра, умна, красива, общительна, покладиста. А как упрется куда, и хоть ежа ей в зад.

Скомкав штаны и майку, швырнул их в выключатель - свет погас. Лады, просыпаюсь, узнаю, как там у Луны реальное положение дел. Не превратилась ли в кучу пепла на диване?

***

Тронув кнопку подсветки, глянул на часы. Три ночи?! Тьфу! Встряхнулся, укладываясь удобнее, желая заснуть, но вспомнил, в каком состоянии оставила меня Луна, и проснулся моментально.

Подкравшись к дивану, осторожно откинул меховое покрывало. В зыбком свете недозрелой луны Принцесса Ночи казалась такой же пепельно-серой и призрачной, как во сне. Едва заметно мерцающие отблески гривы, и блики лунного света, скользившие по перьям при вдохе и выдохе подсказывали, что пони жива. Я укрыл ее снова и крадучись пошел к себе.

- Почему ты уходишь? - Послышалось укоризненное.

Быстро вернувшись, сел возле Луны, поднял ее голову на ладонях.

- Думал, ты спишь, и решил не будить.

На морде Луны блестели слезы, ночное светило тускло отражалось в печальных глазах аликорна.

- Не сплю, мне очень плохо, я устала и ослабла от всего того безумия, что творилось вокруг меня.

- Подожди немного. - Шепнул я, ласково целуя лоб. У нее что, жар? То во сне сгорела, а теперь и наяву горит.

Скоро я вернулся из кухни с тарелкой яблок, промолотых через мясорубку и политых медом. Обняв Луну, придерживая голову, аккуратно скармливал ей ложку за ложкой. Часто пони прекращала жевать, будто засыпая - тогда я слегка тормошил ее, будил, чтоб не подавились насмерть остатками пищи во рту.

- В-воды… - Попросила, когда тарелка опустела.

Я вновь пошел на кухню. В чайнике была прохладная вода, и я прикинул, что она будет лучше для Луны, чтоб остыть внутри. Принес чайник и большую чашку. Первую порцию Луна выпила с жадностью, на второй таки поперхнулась и полчашки оказалось пролито на диван.

- Извини… - Сконфуженно пробурчала, откашлявшись.

- Еще? - Я поднял оброненную посуду.

- Да, конечно.

- Но пей спокойнее.

Напившись, пони тяжело привалилась боком к спинке дивана.

- Вот, как не в своем стойле, - фыркнула, отдавая чашку. - Что ни засну, то ужасы снятся. Когда ж я спать хорошо буду?

- А давно это у тебя? - Отпил из чайника.

- Какую ночь уже. И даже днем. И еще мне необходимо воздать должное моему фарфоровому трону. - Шумно вздохнула Луна с оттенком горькой самоиронии, и, вздрагивая от холода, принялась выпутываться из одеяла.

- Помочь? - Спросил, глядя, как принцесса нехотя поднимает круп с дивана.

- Попытаюсь сама.

Добродушно отмахнувшись крылом, аликорн ушла в коридор.

- Дверь не запирай. - Кинул ей вслед напутствие.

Поставив посуду на стол, в раздумье встал у дивана, слушая возню Луны в туалете. Решительно стянув покрывало и подушки, сложил и раскрыл диван как огромную книгу.

- Ого, кровать? - Удивилась вернувшаяся Луна.

- Да, устраивайся. - Застелил трансформированную мебель.

- Мягко, уютно, просторно. - Луна с наслаждением прошлась, меряя кровать шагами.

- Попробуем спать вместе.

- К-как это - вместе? - Пони аж села. Может, и к лучшему, что я не видел в темноте выражение ее морды. А только круглые сияющие глаза.

- Возможно, в компании ты спокойнее будешь спать, чем одна.

- «Спокойнее»? Что ты хочешь этим сказать?! - Луна хлопнула крыльями, ударив меня в лицо мощным ветром. - За эти несколько ночей я морально изничтожена, разбита, сожжена в прах! Я жестоко страдала, меня гоняли, терзали, избивали, грозили убить, насиловали и в реальности, и во сне. Я смертельно боюсь людей, но вынуждена жить с одним из них, и у меня едва хватает воли держать себя в копытах, чтоб не шарахаться в угол от каждого его движения!

С этой гневной исповедью Луна мелкими шагами подходила все ближе ко мне. Диванные пружины гудели под ней.

- Во всем земном мире ты единственный, кому я пока еще верю. - Аликорн описала крылом широкий полукруг и хлопнула меня по груди. - Твой зверский юмор и привычка шастать по дому нагим постоянно напрягают, я в «мыле» всякий раз, не зная, чего от тебя ждать. И вдруг, глубокой темной ночью, появляется уютная мягкая кровать, я лежу на ней и слышу от тебя предложение спать с тобой, при этом, я не могу отказаться.

Я держал атаку Луны в упор, не отводя взгляда от ее пылающих праведной яростью глаз. Нависнув вплотную надо мной и вынудив задрать голову, принцесса ткнулась мордой в лицо, стоя носом к носу.

- У меня не осталось сил жить, ни физических, ни душевных. Ты хочешь, чтоб я спала с тобой. Ты хочешь лишить меня остатков разума?!

Последние слова Луна почти проорала, с искаженной злобой мордой, мертвенно-синей в свете выглянувшей из-за туч луны.

Сердце колотилось, разгоняя потоки адреналина по телу. Чего мне действительно хотелось - выбить из-под Луны ноги, завалить ее на кровать и заставить умолкнуть, экстремальным таким способом - слегка придушив. Я знал также, что это прекрасный способ завалить вместе с Луной и все отношения: после такого действия пони не доверится мне ни в чем. Тем более, она предупреждала, что к полнолунию с ней возможны проблемы, и значит, стремилась как-то смягчить вероятные последствия. «Лучший бой тот, который не состоялся».

- Мне уйти? - Отступил, поднимая с пола подушку.

- Хм-м-может быть. - С сомнением ответила любимая. Лишившись повода конфликтовать, она неуклюже покрутилась на кровати и легла у стены.

Молча положил подушку под голову Луне, видя, что она лежит в очень уж «зажатой» позе и вряд ли сможет расслабиться. Когда наклонился, чтоб укрыть Луну, пони недоверчиво покосилась, будто я стою над душой с ножом в руке. Подоткнув покрывало, я ушел.

Мне не спалось. Я переживал за Луну. Меня печалило, что я не мог ей помочь. Если такие психозы у нее каждый месяц, как она вообще с этим живет сотни лет? Привыкнуть, конечно, ко всему можно, и к дыре в голове, и к шилу в заднице, но неужели за всю жизнь Луна не пыталась как-то стабилизироваться? Или для нее это как вариант стабильности, о чем она даже четко предупредила заранее: мол, с такого-то числа я схожу с ума по расписанию, прошу иметь ввиду и не пугаться. А может, лучше всего связывать ее строго по расписанию? С одиннадцати вечера до семи утра. Будь у нее магия, она меня по стенке разнесла бы? Хотя по стенке она и без магии может, физических сил у нее достаточно.

Услышав скрип двери, я быстро передвинулся, чтоб видеть всю комнату и притворился спящим.

С подушкой в зубах ко мне неслышно подошла Луна. Опустив подушку на пол, она с минуту стояла рядом, переминаясь с ноги на ногу, не догадываясь, что я наблюдаю за ней. Поникшие ушки вздрагивают, глаза прикрыты. Я терпеливо жду ее действий.

Поставив переднюю ногу мне на спину, Луна несмело потеребила, желая разбудить. Со второй ее попытки я соизволил «проснуться» и лечь на бок. Нога Луны теперь стояла на моем плече.

- Лайри… - Любимая тяжело вздохнула, в голосе звучала неизбывная печаль. - Прости меня.

Не знаю, как пони это умела, но копыто держало руку словно присоска.

«А вот вырвусь, назло, и с разбитым сердцем выставлю за дверь, ибо нехрен орать на меня». - Усмехнулся.

- Пожалуйста… - Умоляюще шепчет Луна, опустив взгляд. Будто догадалась о моих мыслях. Слышно - вот-вот заплачет.

Ну, сорвалась девушка, наорала, извиняется, и что теперь? Даже отшлепать рука не поднимется.

Коснулся пальцами морды - аликорн уже привычным движением прижалась щекой к ладони. Но была в ее жесте некая поспешность, словно Луна торопилась укрепить пошатнувшееся доверие.

- Можно я буду с тобой? - Положила рядом принесенную подушку.

Вспомнив, как поняша однажды сверзилась с моей кровати, я молча указал на дверь. Горько застонав, Луна снова взяла подушку зубами за угол и, громко всхлипывая, потащилась вон из спальни. Похоже, ей было очень обидно, что ее прогоняют, на пороге она остановилась, оглянулась, но возражать не посмела и вышла. И тем более удивилась, что я иду следом. Забравшись на диван-кровать, пони вытянулась вдоль стены. Положив голову на передние ноги, Луна настороженно шевелила ушками, наблюдая краем глаза за мной.

Я улегся возле Луны, тепло укрыл нас обоих. Вслушиваясь в ее дыхание, вытираю влажные дорожки с морды, нежно расчесываю пряди гривы, иногда скользя ладонью по крылу. Казалось, спустя вечность, аликорн «отлепилась» от стены и прильнула к моей груди, с той же искренней доверчивостью, как и недавно во сне.

- Мне стыдно… Я сорвалась с узды. Я доставляю тебе столько хлопот.

Этот жаркий шепот около уха. Эх, Луна, вот только не надо который раз увлекаться самоунижением.

- Удовольствий ты доставляешь гораздо больше. А хлопоты - они у всех бывают. Спи.

Обняв, зарывшись лицом в гриву, поцеловал, не зная куда. Пони, привалившаяся спиной ко мне, утихла. Скоро лежать вплотную стало душно, я немного отодвинулся. И тоже уснул.

***

[ Луна ]

Вдох. Теплый свежий воздух вливается в грудь, наполняя бодростью и силой. Я лежу, насыщаясь этим вкусным воздухом и наслаждаясь гармонией. Какое счастье - просто расслабленно лежать и дышать.

С постепенно возвращающимся осознанием замечаю все больше непривычного и странного вокруг себя. Лежа на траве, я чрезвычайно явственно ощущаю всем телом каждую травинку, любое легчайшее прикосновение листка. Моя спина какая-то очень уж широкая и плоская, а грудь вздымается вверх. Безупречное обоняние сильно притупилось, я различаю запахи лишь в непосредственной близости. Слух вроде как сохранился прежним, но исчезли уши - я не чувствую их и не могу пошевелить ими.

Что со мной случилось? Помедлив в сомнениях, решилась открыть глаза. И вмиг заметила: мой кругозор значительно уменьшился, я видела боковым зрением не столь хорошо, как прежде.

Я лежу в прохладной тени под огромным раскидистым деревом. Какое-то время любуюсь игрой солнечного света в листве, но внезапно соображаю, что морда укоротилась вполовину, и я не вижу своего носа.

Подняла переднюю ногу, чтобы ощупать себя, однако она была нескладной и вялой, а к моим глазам потянулись какие-то длинные коричневые черви. Испуганно шарахнувшись, ударилась головой об твердое, и сильная боль на время лишила желания двигаться.

Когда боль унялась, я тихонько зашевелилась, изучая свое положение. Высунув язык, попыталась тронуть нос, но смогла лишь облизать губы. Морда действительно стала меньше, а голова увеличилась, и сидела на удивительно короткой негнущейся шее.

Все еще ничего не понимаю, но шальная мысль притаилась на задворках подсознания, выжидая удобный момент.

Вздохнув, снова открываю глаза. Взор справа заслонила прядь синих волос. Хоть грива цела, уже хорошо. Приподняв голову, стараюсь осмотреть себя. Крупные торчащие темно-коричневые сосцы на двух больших округлых буграх. Мое вымя? Почему оно так высоко, аж на груди и разделилось? Что с ногами, они будто вывернуты, а копыта переломаны, но боли нет, или от шока я ничего не чувствую. Осторожно подняв переднюю левую, оторопело смотрю на нее. Длинная, стройная, с гладкой темной кожей без шерсти, а вместо копыта… пальцы.

Безотчетный страх пополз вниз по спине холодным склизким слизняком. Сердце загнанным зверем мечется в грудной клетке. Часто и прерывисто дыша, пытаясь совладать с нарастающей паникой, опускаю дрожащую конечность. Глаза слепят теплые капельки Солнца, просочившиеся сквозь густую крону.

«Тихо, тихо, успокойся…»

Что же произошло? Мои злоключения в реальности заканчиваются, когда я с Александром выхожу из подвала, и в этот момент меня отбирает Лайри. Так же он вытаскивает меня из кошмаров, в которых подвал был последней степенью их развития. Далее кошмары обрываются и у них нет продолжения в реальности. Значит, сон, где…

Напряглась, услышав легкие шаги невдалеке. Четыре ноги?.. Двое неизвестных идут ко мне, а я совершенно беспомощная в непонятном положении. Попыталась привстать на локтях и оглядеться. Тия моя… Что за неуклюжее тело у меня?.. Не то чтобы бегать, а даже уползти не сумею.

Звуки шагов все ближе. Немного переместившись, я прислонилась спиной к грубому стволу дерева. Оставалось надеяться, что путники не причинят мне вреда.

Шаги затихли в густом кустарнике слева. Всмотревшись, я различила среди листвы что-то желтое. Мои мышцы сковал леденящий ужас - я стану жертвой дикого зверя! Как будто мало мне было волков, охотника и прочих напастей.

Пятнистый хищник обошел преграду и с неподдельным изумлением уставился на меня - похоже, добыча превзошла его ожидания. Мне, однако, эта полосатая морда тоже показалась знакомой, но страшась нарушить равновесие, я не могла вымолвить ни звука.

- Луна?

Сглотнув, я кивнула, боясь произнести хоть слово и услышать свой голос.

Кот прилег, словно готовясь к смертоносному прыжку, и его тело преобразилось в неуловимом скользящем движении. Возле меня, опустившись на колено, стоял человек. Через миг на нем появилась одежда.

Мои страхи улетучились: перевоплощаться таким образом мог лишь один гепард. Все еще шагая на четырех, оборотень подобрался вплотную.

- Ты изменилась. Я не узнал тебя. - Осторожно коснулся рукой моей щеки.

- Что со мной? - Выдавила давно мучивший вопрос. Голос тоже изменился, теперь звучал более высоким тоном.

Лайри окинул меня пристальным взглядом с головы до копыт… или пяток. Я не знала, как реагировать - смущаться, возмущаться, прикрываться? И просто молча позволила рассмотреть себя.

- Ты стала человеком. И даже, - Лайри поднял палец вверх, подчеркивая важность момента, - очень красивым.

«Я - человек».

Мысль, что я превратилась в представителя враждебной расы, была кощунственна и ужасала сама по себе. Но эта определенность вдруг сразу успокоила меня, уже без содрогания я принялась оглядывать свои конечности.

- По-твоему, это все красиво? - С сомнением взглянула на Лайри. Он нежно коснулся пальцами лица, будто скульптор, рисуя завершающие штрихи: очертил лоб, линии бровей, тронул веки, обвел ноздри - все же у меня есть нос! - провел по губам и нижней челюсти, почесал шею. От его прикосновений по всему телу прокатил легкий холодок. Я вопросительно посмотрела на руку, покрывшуюся крупными пупырышками.

- Я тебя до мурашек защекотал. - Улыбнулся Лайри. - Это как если бы встала дыбом шерсть.

Он медленно вел пальцами вдоль руки, лаская шелковистую кожу. Я несмело подняла руку, Лайри прижал свою ладонь к моей, и наши пальцы переплелись, отчего я очень смутилась - этот жест казался мне чрезвычайно интимным, будто человек неожиданно и резко вторгся в меня. Лайри нежно поцеловал каждый мой палец.

- Как ты нашел меня? - Шепнула, опуская взгляд, надеясь скрыть смущение и остановить хаос в мыслях.

- Легко, - муркнул он. - От тебя светило страхом на весь сон.

- Но ведь снов неисчислимое множество. - Возразила я, пытаясь успокоиться.

- Но я искал именно твой сон и тебя, потому что хочу быть с тобой. И даже в этом обличье ты красива, Луна.

От простого признания в желании быть со мной я вновь смутилась, и надеялась, что темная кожа скроет обильный прилив крови к лицу.

Тем временем Лайри, отвернувшись чуть в сторону, сделал движение свободной рукой, будто поднимая нечто очень тяжелое на ладони: пальцы цепко согнуты, жилы предплечья вздулись от напряжения. В нескольких шагах от нас из-под земли выросла огромная зеркальная глыба. Наши пальцы до сих пор сплетены, и я чувствую себя пойманной, но странно, чувство было приятным.

- Вставай. - Привстав, Лайри подхватил меня рукой за бок.

Эта задача оказалась для меня трудной - ноги тряслись и шатались как у новорожденного жеребенка. К своему стыду, повисла на любимом, обняв его за шею.

- Всего две ноги… И такие высокие. Как вы на них ходите?

- Лу, - Лайри ласково дунул мне в ухо, - это же сон. Получай удовольствие. Когда еще у тебя будет возможность обрести уникальный опыт иного тела?

Я призадумалась. Действительно, моя внешность нередко менялась под влиянием сновидения: я могла стать длинной, короткой, тощей, толстой, тяжелой и неповоротливой, или эфемерно-невесомой, сменить цвет или получить безумную расцветку, просто в силу законов текущего сна, но при этом я всегда оставалась животн… пони. А вот человеком я еще ни разу в жизни не была, и наверное, Лайри прав: лучше тщательно прочувствовать все новое, что меня окружает. Тем более это ненадолго, ведь я рано или поздно проснусь.

Вдвоем мы подошли к зеркалу. Стояла я пока не уверенно, Лайри держал меня за плечи.

Красива ли я? Хоть я уже достаточно повидала людей по телевизору, но никогда не задумывалась об их красоте, Они были просто безликими, одинаковыми, и все. К своему удивлению, только сейчас поняла, что не знаю, красив ли Лайри? Я ценила его чувства и отношение, но привлекателен ли он для меня внешне? Его глаза, улыбка, шрам на губе, руки?.. Нет, я не могу судить об этом. Может, потому что я не люблю Лайри, а просто благосклонна к нему, или мы слишком уж разные? А почему тогда наша разность не мешает ему любить меня? Или я запуталась?

Лицо? Я не назвала бы его красивым, по меркам пони. Высокий лоб без рога, нелепо изогнутые брови, узкий нос, тонкие губы, резкие линии челюстей, неподвижные плоские уши. Я усомнилась, что моему человеку на самом деле нравится это лицо. Вероятнее, он приврал мне. Лишь длинные пушистые ресницы и ясный взгляд зеленых глаз отчасти помогали мне смириться с новым обликом.

Осторожно веду пальцами по волосам, лицу, груди. Коснулась губ, провела по зубам, чуть прикусила пальцы. Это дико и пугающе. Впечатление, что на каждой руке у меня шесть копыт сразу - большое и пять поменьше, и очень чувствительных. Я могу ощущать ими не только поверхность, форму, но даже цвет, отчего слегка кружится голова.

Задев сосцы, вздрагиваю от щекотки. Помню, Лайри рассказывал, что у самок человека грудь выпуклая и округлая, значит, это нормально для моего тела. И все же так странно видеть на животе вместо вымени рельеф мышц. Слегка разведя бедра, осторожно тронула выступающие лепестки плоти, затем согнула пальцы и попыталась коснуться глубже меж ними. Охнув, закусила губу и медленно отвела руку, не желая навредить себе случайно.

- Ты сильная и стройная. - Тихо сказал Лайри, собирая гриву на спине и любуясь тем, как я изучаю себя.

Чувствуя движение волос на голых лопатках, я остолбенела в легком шоке. Крылья?! Затаив дыхание, повернулась боком к зеркалу… и печально застонала. Крыльев не было, как и хвоста. Идеально прямая спина.

- Что? - Человек заметил мое разочарование.

- Ни крыльев, ни хвоста - такая грустнота! - Всплеснув руками, безрадостно посмотрела на Лайри.

- Да никуда твои крылья не делись, проснешься и будешь снова с крыльями. А пока поживи без них.

Друг почесал мне загривок, между лопаток, и медленно прошелся когтями по спине вниз. Едва устояв на ногах от такой ласки, я рассмеялась и снова обернулась к зеркалу. Какая радость - мои кьютимарки сохранились, разве что стали меньше. Повиляла бедрами, разглядывая черные отметины и полумесяцы.

- Луна, попробуй размяться, подвигаться. - Лайри отошел на пару шагов.

Я попыталась, для начала, встать на все конечности. Нескладные ноги оказались слишком длинны, и принять привычную горизонтальную позу я сумела, только опустившись на колени. Ниже колен ноги стояли на земле, а не опиралась на пальцы, как должно быть. Раздраженно фыркнув от этаких неудобств, хотела сесть, но, не удержав равновесие, хлопнулась на спину. Впрочем, тут же воспользовалась этим, хорошенько потянувшись лежа, подвигав руками и головой. Улыбнувшись, Лайри подал руку, с его помощью я уселась поудобнее.

- Как видишь, кто был животным, тому особо не за что ценить человеческое тело. Но вообще, приспособиться к нему можно. - Друг развел руками и сел рядом со мной.

Молча кивнула, теперь понимая, о чем он говорит.

- Ты можешь одеть меня? Я без шерсти как без защиты.

Привычно хотела обхватить себя крыльями, но… оставалось лишь вздохнуть. Ветер ласкал спину, круп ощущал каждый комок земли под ним, и трава неприятно щекоталась в паху.

Поднявшись, Лайри поманил меня движением руки. Со второй попытки мне удалось встать на ноги прямо, не качаясь. Мы вновь обратили взгляды к зеркальной глыбе.

- Что тебе хотелось бы, открытое легкое платье или что-то закрытое? - Поинтересовался любимый, обнимая меня со спины.

- Закрытое, пожалуй.

В зеркале я видела, как Лайри энергично потер свои ладони и положил их мне на плечи. Затем, медленно опускаясь, повел руками по телу. Всмотревшись, поняла, что его энергетика как бы обтекает меня, создавая некую плотную материю темно-синего цвета, с разбросанными словно созвездия блесками.

- У тебя восхитительный задний вид. - Негромко сказал Лайри, мягко коснувшись ниже спины. Я догадалась, что он поцеловал меня. От такого аж грива моя зашевелилась!

- Не смей!

Упав, я оперлась на руки и со всей силы лягнула ногой наглеца. «Копытоприкладство» удалось славно: послышался глухой удар, и не успел еще смолкнуть треск ломаемых веток, а я уже развернулась лицом к человеку, полетевшему в кусты.

- Что ты делаешь?! - Возмущенно крикнула, пытаясь усмирить мигом взбесившееся сердцебиение.

- Неплох-х-хо-о так… - Прохрипел Лайри, приподнимаясь, и потряс головой. - Ты права, Луна, я привык к твоей уступчивости и малость зарвался.

- Ты не «малость», ты основательно зарвался. - Жестко поправила его, подходя ближе.

- Раз так, можешь основательно отругать меня за такое аховое проявление любви.

Когда Лайри встал, отряхивая ладони, я хмуро посмотрела на него:

- Как расценивать то, что ты сейчас сказал и сделал со мной за моей спиной, как комплимент или оскорбление?

- Ты про задний вид? Однозначный комплимент.

Скользнув пальцами по телу друга снизу вверх, смахнула с майки прицепившиеся веточки, остановилась на щеке и испытующе посмотрела в глаза:

- Мы во сне. Ты сделал бы так же наяву? Поцеловал мой круп, дай я тебе эту возможность?

- Да, сделал. Хотя наяву одним таким пинком ты переломала мне все ребра и отбила внутренности. И я очень скоро сдох бы после этой шалости.

От его искренней улыбки у меня опустились руки. Закатив глаза, я с тихим вздохом прижалась к груди друга, осознавая свое бессилие что-либо изменить. В этом был весь Лайри - прямой, заботливый, честный. И я не могу как-то еще грубо ответить ему на это. Мне достаточно попросить - он отступит, освободит мое личное пространство, даст побыть одной, чтоб немногим позже вернуться вновь.

С укоризной фыркнув, стукнула кулаком по груди моего «особенного» человека:

- Впредь не делай подобного. Я и так чрезвычайно близка к тебе, многое позволяю, и очень откровенна, более чем с кем-либо до тебя. Ты ласкаешь меня, как я никогда и не мечтала, хоть мне нравятся не все ласки. Но не надо еще и так пугать меня, как сейчас.

- А что ж ты молчишь о том, что не нравится?

- Я имею ввиду, что от твоих ласк мне бывает просто страшно. К примеру, когда гладишь шею, я инстинктивно ожидаю, что ты вцепишься в горло. Этого не отнять. Но я вижу, что ты получаешь удовольствие, лаская самые уязвимые места, и ради нашей близости пересиливаю мои страхи. Я доверяю тебе. Не играй столь жестоко с моим доверием и со мной, ведь сон это отражение реальности и ее продолжение. Если ты обидишь меня во сне - я проснусь обиженной.

Поправив гриву, хотела отстраниться, но Лайри удержал и нежно обнял.

- Прости меня. - Шепнул он, почесывая лопатки. Теперь, через одежду, эта ласка воспринималась приятнее и не столь остро.

- Да отпускай уже. - По-доброму проворчала я.

- Обувь сделать? - Присев, Лайри коснулся ладонью пальцев моих ног.

- Нет.

Я все же привыкла чувствовать копытами землю.

- Пойдем прогуляемся по человеческим снам?

- Куда?

- Сюда. - Подойдя к глыбе, друг сунул руку в зеркало и дернул - казавшаяся монолитной, поверхность разъехалась словно двойная дверь.

- Хм-м… - Я со вполне объяснимой опаской глянула в проем.

- О, а твою гриву я могу превратить в хвост! - Воскликнул Лайри, перехватывая волосы невесть откуда появившейся элегантной серебристой лентой.

Взявшись за руки, мы шагнули в неизвестность. Я поймала себя на мысли, что безоговорочно доверяю Лайри творить наш совместный сон.

Мы оказались в огромном, ярко освещенном здании. Просторные залы, множество комнат, странные лестницы, ступени которых двигались сами. Я задрала голову, считая этажи - три, пять… Выше все терялось в густых облаках.

- И куда ты привел меня? - Спросила друга.

- Развлекательный центр. Тут можно вволю побеситься! - Рассмеялся он. - И еще куча магазинов. Ты сможешь посмотреть на мир людей чуть ближе и с лучшей стороны. А то худших ты и так уже насмотрелась.

Я последовала за Лайри.

- Меня немного напрягают все эти люди вокруг. - Вздохнула, прислушиваясь к доносящемуся отовсюду размеренному гулу голосов, шагов и работающих механизмов, то и дело замедляя движение, чтоб не столкнуться с кем-нибудь.

- Не волнуйся. Мы находимся за гранью восприятия здешних сущностей, они нас не видят. - Пояснил Лайри, шагая вдоль прилавков. На ходу подхватив с одного ящика кроваво-красные ягоды, передал их мне - я слегка замешкалась, соображая, как верно сложить ладони. - Разве что, они могут чувствовать нас как некие преграды, которые необходимо обходить. Вот, стой. - Резко остановил меня Лайри, коснувшись ладонью груди.

Я встала как вкопанная на оживленном перекрестке. Людской поток стремился мимо, подобно течению реки, обтекающему валун. Слева приблизилась самка с потухшим взглядом, в невзрачной одежде, перед собой она толкала тележку с детенышем. Человечек тянулся руками и проявлял живой интерес - он явно видел меня.

- Чего ты копошишься? - Устало пожурила мать, усаживая энергично ерзающего ребенка. В тот момент, когда она развернула тележку, чтоб объехать меня, я осторожно вложила свой палец в детскую ладошку, маленькую и удивительно теплую. Счастливый малыш звонко рассмеялся. Ведомая мамой, тележка проехала мимо, а перегнувшийся через бортик детеныш смотрел на меня, пока толпа не скрыла его из виду.

- Он?.. - Я вопросительно взглянула на Лайри. Друг кивнул:

- Да, он видел тебя. Дети могут видеть. Но их быстро отучают с помощью неверия, насмешек, издевок и физических наказаний. В мире людей видеть чудеса и верить в магию считается ненормальным. И это нормально.

Мы снова шли мимо рядов с товарами. Подаренные ягоды оказались с крупными косточками - подумав, я не стала выплевывать их, а глотала с мякотью.

- Физические наказания? И ты сказал, это нормально? Как?

- Ремнем по заду, чтоб не порол чушь о магии, а прилежно учился наукам, описывающим грубоматериальный мир как единственно возможный существующий. Подавляемые таким образом способности видеть тонкие материи полностью атрофируются. А поскольку приказа верить в чудеса не поступало, абсолютное большинство людей привыкают не верить и не видеть чудес.

Неприязненно передернув плечами, я хотела отпустить едкое словцо, но заметила, каким тоном говорит Лайри - сухо и невыразительно, словно зачитывая свиток давно устоявшихся обычаев, и поняла, что так оно и есть.

В монотонном шуме рынка мой чуткий слух уловил отрывок звучавшей откуда-то песни:

Говорят, чудес на свете нет,

И дождями смыт оленя след.

Только знаю, он ко мне придет.

Если веришь, сказка оживет.

- А ты сам веришь в чудеса?

- Верю, - кивнул он, обернувшись, - иначе я не был бы с тобой.

- Спасибо. И куда мы все же идем?

- Ну, хотя бы сюда. - Лайри улыбнулся и свернул в длинный ряд. Шагнув за ним, я обмерла, изумленная великим разнообразием одежды. Роскошные кружевные платья, элегантные костюмы, ночные сорочки, чулки, шляпы, обувь, сумочки - все так и манило окунуться в своеобразную атмосферу великолепия.

Закрыв глаза ладонью, я тихо рассмеялась:

- Лайри, ты знаешь, как порадовать свою принцессу.

- Иди порадуйся больше. - Он ободряюще похлопал меня по спине.

Ряд качающихся на вешалках платьев казался бесконечным. Я шла, скользя ладонями по складкам шелка, бархата, вельвета, льна, хлопка, иногда зарываясь лицом в дорогую материю и блаженно вдыхая ее запах. Прогулявшись вдоль одного ряда, перешла к другому. Наугад выбрав пару вешалок с чем-то, похожим на упряжь, вернулась к отдыхающему в кресле Лайри - он тотчас оживился.

- Хочу примерить, - улыбнулась. - Что это и как надеть?

- А сама не знаешь? - Притворно удивился друг.

- Откуда? - Вопросительно развела руки. - У тебя такой одежды нет, а если б и была, я ей не интересовалась, ведь я пони, а это все для людей. Одежда пони устроена совсем иначе.

- Это трусы и бюстгальтер. - Лайри взял одну из вешалок. - Трусы защищают лоно от внешних воздействий, от попадания в тело сторонних предметов.

Интересно, именно об этом я недавно думала, сидя на траве?

- Для начала снимем то, что на тебе.

Растопырив пальцы, Лайри прижал их к моей груди и быстро свел в одной точке. Наложенная на тело энергетика схлестнулась, фокусируясь в маленькой синей сфере, грива разлетелась по плечам, а я вновь ощутила себя голой, теперь это было слегка неприятно. Тем временем Лайри прижал сферу к горлу, и мою шею охватила легкая лента. Или ошейник?

- Если захочешь вернуть прежнюю одежду, расформируем то, что уже есть. - Пояснил человек, беря трусы из моих рук. - Вступай сюда.

- Они тесные и сильно врезаются. - Пожаловалась я, оттягивая резинку.

- Сними эти и поищи пошире.

Скоро я сумела найти удобные трусы, не стесняющие движений. Все время, пока искала, разлегшийся в кресле любимый не сводил глаз, я всеми фибрами души чувствовала, как он ласкает меня взглядом, скользя по изгибам и выпуклостям тела. Да, дома я уже привыкла к этому взгляду, но во сне воспринимала его особо явственно, купаясь в исходящем от человека мощном потоке любви.

- Нравится? - Повернулась у зеркала, рассматривая полупрозрачную кружевную обновку. С выражением эмоций на лице было туговато, и все же я постаралась улыбнуться Лайри как можно обаятельнее.

- Да… - Восхищенно выдохнул он, сладко жмурясь.

- Я рада. Для чего это? - Подвесила на пальце еще одну «сбрую».

- Бюстгальтер поддерживает грудь, если она тяжелая, и не позволяет ей болтаться как попало. Для небольшой и легкой груди смысла в бюстгальтере нет. Но если ходить без него в тонкой одежде, торчащие соски могут вызывать ненужный интерес у самцов.

- Так-с, попробую. - Хмыкнула, вертя в руках замысловатую одежду и вспоминая, как носили ее люди, виденные глубокой ночью по телевизору.

- Застегиваются тут, - Лайри показал небольшие крючки и петельки. - Самки, чтоб застегнуть, обычно заламывают руки за спину.

- Ну да уж, я ломаться не собираюсь.

Рассмотрев крючки и без хлопот застегнув бюстгальтер на животе, развернула его как положено, застежками назад, подтянула выше и накинула лямки на плечи.

- Все? - Поинтересовалась, уложив грудь. Лайри расхохотался.

- Луна, ты гений! - Воскликнул он, аплодируя. - Застегивать спереди - очень разумное решение!

- В самом деле, я не понимаю, как можно застегнуть столь мелкие крючки, на спине, ощупью, не видя?! - С наигранным возмущением отмахнулась руками. - К чему извиваться там, где можно поступить проще?

- Умница. - Любимый привлек меня за плечи и поцеловал нос.

Новый предмет туалета был мне впору, но сосцы терлись о ткань и вминались в плоть, что причиняло дискомфорт, ведь я привыкла чувствовать их свободными. Поколебавшись в смущении, я рассказала Лайри о неприятных ощущениях. Немного подумав, он ушел к столику, заваленному катушками, нитками, лентами, обрезками, и вернулся с ножницами.

- Сиди спокойно. - Друг усадил меня в кресло. Ощупав сосок, оттянул материю над ним и аккуратно отрезал небольшую ее часть.

- Так удобнее? - Спросил, повторив действия с другим сосцом. Освобожденные, они торчали из неровно вырезанных дырок, и я смело могла ставить корону против ореховой скорлупы, что торчали они вызывающе и очень соблазнительно для Лайри.

- Да, спасибо, так намного лучше! - Вскочив, поцеловала моего человека в щеку, и направилась к платьям, ощущая, сколь жарко пылает лицо, а мысли смешались в противоречивой неравной борьбе с чувствами.

- Главная проблема всей этой одежды - для того, чтоб надеть ее, ее надо надевать!

Я вдохновенно разглагольствую о своих впечатлениях, натягивая на ноги чулки, кажущиеся беспредельно растяжимыми. Не удивлюсь, если натяну их до подбородка.

- Ты о чем это возмущаешься? - Лайри присел рядом.

- Об отсутствии одежной магии, о чем же еще? Мне уже страшно представить, сколько времени своей жизни люди тратят лишь на то, чтоб одеться.

- У тебя хороший вкус. - Друг провел рукой по моей ноге, касаясь узоров на чулках. - Мне нравятся вещи, которые ты выбираешь, они идут тебе. Ты очень красива со светлой тканью.

- Спасибо, мне приятно знать, что я нравлюсь тебе. - Наконец, одолела упрямые чулки и взяла новую пару. - Это, так я понимаю, чулки для рук?

- Да, но называются они перчатками.

Перчатки были с закрытыми пальцами, а мне не хотелось терять приятную возможность трогать предметы - я уже привыкла к сверхчувствительности пальцев и наслаждалась недоступными для копыт ощущениями. Так что, отложив перчатки, я пошла вдоль ряда, любуясь нарядами.

- Такой богатый выбор. Как думаешь, что мне надеть? - Спросила вполголоса, обращаясь скорее к себе, нежели другу.

- Это?

Оглянувшись, я застыла, не в силах решить: рассмеяться мне, заплакать, обозлиться, или молча смириться с положением вещей? Лайри знал, против чего я беспомощна, и поразительно точно метил в самое уязвимое место - предложенное им платье было точь-в-точь как вязаная шаль, от которой я недавно отказалась у него дома. Тот же материал, те же узоры-цветы и мерцающие серебристые нити.

На глаза навернулись слезы. Всхлипывая и робко улыбаясь, я опускаю взгляд. Любимый медленно подходит все ближе, вплотную, словно хищник, готовый изловить загнанную добычу. Платье манит взор, я прикасаюсь к нему, скользя пальцами по цветам, прижимаюсь грудью к Лайри и обнимаю его.

- Зачем ты вновь так безжалостно играешь со мной, вынуждая идти по грани любви и страха? - Укоризненно прошептала на ухо. - Играешь, пользуясь тем, что я не могу отыграться. И этим причиняешь боль.

- Это в моей натуре. Я не могу иначе. - Так же тихо ответил он. - Да если б и мог - не стал бы. Мне нравится видеть твои чувства, не скрывай их.

- Мне стыдно и больно. Тебе и это нравится видеть? Унижать меня?

- Нет. В тебе нет ничего постыдного. У тебя все прекрасно - душа, разум, тело.

Я посмотрела в глаза друга. Увы, я своих мыслей понять не могла, не то что его.

- Ну, давай, скажи, что я вру. - Взгляд Лайри стал вызывающе-жестким.

- Не скажу. - Буркнула в ответ, снова обняв.

- В таком случае, не отвергай мою любовь к тебе и позволь выражать ее так, как я могу лучше всего. - Лайри поскреб мне загривок.

«Да, во имя всего лунного!» - Мысленно застонала от понимания своей беспомощности.

Мы подошли к зеркалу. Я безропотно позволила снять бюстгальтер, и затем через голову надеть платье. Опускающееся немного ниже колен, с длинными но…рукавами и неглубоким вырезом, свободное, оно ласкало меня, как шаль, укрывавшая мои плечи и спину.

Я чувствую себя стесненно и неловко. Игрушка в руках человека, пусть и любящего. Но как прежде, лишенная свободы. Рассматривая искрящиеся на плечах узоры, шагнула ближе к зеркалу, и замираю, увидев холодные отражения воспоминаний в своих глазах.

…Небо быстро темнело, догорал еще один день нескончаемых мучительных блужданий по лесу, близилась ночь, предвещая отчаянную борьбу за жизнь, в хрупком равновесии меж сном и явью, рискуя заснуть навсегда, превратившись в груду мертвой оледенелой плоти. Продрогшая, обессилевшая от голода, я брела по проторенной дороге и неожиданно встретила человека. Чувство безысходности окончательно подавило инстинкт самосохранения, и вместо того, чтобы опрометью броситься в лес, я подошла к человеку, настойчиво умоляя помочь мне. Я уже не могла в одиночку справиться с обрушившимися на меня невзгодами, мне жизненно необходима была помощь. Но человек испугался, хоть я так и не понимала, почему, ведь я не угрожала ему, а просила помощи. Он убежал, а я, шатаясь от слабости, снова брела по дороге. Очень скоро этот человек вернулся - подбежав, ударил меня по голове твердой тяжелой палкой. Потеряв сознание, я рухнула наземь…

Вздрогнув, отшатнулась. Меня знобило, а сердце словно застыло куском льда. Испуганная необъяснимыми метаморфозами, я метнулась в спасительные объятья Лайри. Прижаться к груди, уткнуться носом в шею, чувствуя мягко щекочущую бороду. Сильные руки лягут на спину, защищая от скрывающихся в памяти ужасов. Пусть! Лучше пусть он играет со мной, нежели мне быть игрушкой моих кошмаров.

- Мр-р-м? - Слышится вопросительное над ухом. Млею в теплых руках, будто лед, тающий под лучами летнего Солнца. Что, еще и во сне рассказывать ему о страхах? Это олунеть надо!

- Прости, - со вздохом посмотрела на Лайри. - За мной тыщу лет никто не ухаживал, потому я веду себя как одичавшая пони.

- Пони-принцесса. - Закончил человек, и поцеловал лоб.

- Можешь? Еще раз… - Несмело выдохнула, отводя взгляд. Я нуждалась в тепле, но было унизительно и стыдно просить согреть меня, мне казалось, что этим я обворовываю Лайри, не давая ничего взамен. И будто нарочно он время от времени ставил меня в такое положение, вынуждая вновь и вновь испытывать жгучий стыд за бессилие. Некогда всемогущая Принцесса Ночи, едва ли способная поднять бумажного журавлика…

Он понял и склонился ко мне. Осторожно приник поцелуем к губам. Я потянулась к нему, трепеща всем существом, наслаждаясь живительной энергией.

«О, Селестия, откуда он черпает столько сил?»

В меня заново вдохнули жизнь. Я услышала биение оттаявшего сердца, и по жилам моим разливалось весеннее тепло.

- Твоя грива ярче стала. - Удивленно шепнул любимый, подняв на ладони прядь волос.

- Спасибо, Лайри. - Коснулась пальцами его лица.

- Тебе лучше?

- Да. - Счастливо усмехнулась.

- Давай теперь выберем тебе обувь.

- Тут много одежды. Меня поражает столь огромный выбор и разнообразие. - Отметила, пока мы шли в обувной ряд.

- А как у пони с этим? - Поинтересовался Лайри. - Если вам достаточно своей шерстки, значит, портные вообще не нужны.

- Нужны. Знатные и богатые пони любят щеголять в блистающих и вычурных нарядах.

- Уж эта зна-ать, все б ей щеголять. - Нарочито сварливо проворчал друг. Наяву я б задумалась, как истолковать его слова, но во сне эмоции читались предельно ясно.

- Ах, милый, ты прав. - Утомленно вздохнула, прижав ко лбу кисть руки.

Это так тяжело, уж тебе ли не знать,

Когда рядом с тобой живет высшая знать?

Не надоело ль влачить столь тяжкое бремя?

Две недели - до ужаса долгое время.

Я сумела идеально подыграть любимому, казалось, весь сон остановился в удивлении вместе с ним. Кокетливо улыбнувшись, подмигнула.

- Ах, ты, Луняш-ш-шка, ах, ты, поняш-ш-шка! - Смеясь, Лайри тискает меня в дружеских объятиях, целуя макушку, лоб и уши. Я чисто «для приличия» слегка упираюсь и отворачиваюсь, впрочем, человека это не останавливает, и поцелуи уже горят на щеках и носу.

- Теперь вот будешь знать, какая с тобой «знать»! - Воскликнула с шутливой угрозой. - А то совсем забыл в процессе, что вместе с ним живет принцесса!

- А что ж ты так скромно и покладисто живешь, не требуя отборного овса, чистейшей воды из горного ручья и мягкую перину под круп?

- Я сопоставляю свои желания с твоими возможностями. Начни я капризничать и вздорить - ничего хорошего не вышло бы. Так что я лучше скромно поживу в уюте, нежели задиристо мерзнуть на морозе.

- Дома у тебя было много одежды? - Лайри перестал тискать меня и пригладил разметавшуюся гриву.

- В Эквестрии? Нет, были две-три накидки для повседневных прогулок и зимняя одежда. А для особых торжеств, таких как Гранд Галоппинг Гала, мой личный модельер создавал уникальный наряд. И каждый раз я выглядела неповторимо. Мне очень хотелось бы показать что-то из тех платьев, я уверена, они понравились бы тебе.

- Твой лучший наряд всегда с тобой, Принцесса.

- А-а? А-пхмпф, поняла. Спасибо. - Смущенно отвернувшись, рассматриваю обувь. Ведь Лайри постоянно любуется мной, живущей дома без одежды, а значит, лучший наряд для меня - мой ухоженный вид. И здесь человек абсолютно прав.

Заинтересовавшись легкими сапожками до колен, взяла их с полки. Они были на высоких тонких каблуках.

- Серьезно, в них можно ходить? - Усомнилась, надев один сапог.

- Спроси тех, кто умудряется даже бегать на таких «шпильках». - Рассмеялся Лайри. - Я не знаю, как они это делают.

- Наверное, знаешь, ты ж дома ходишь на пальцах, а это почти что на каблуках.

- «Почти» - это не «так же». Раз ты наблюдала за моей походкой, пройдись и сравни.

Обувшись, я попыталась пройтись. Чуть не свалилась.

- Этому надо долго учиться. - Лайри поддержал меня под локоть.

- Есть тут что-то более похожее на накопытники? - С облегчением усевшись на низенький мягкий стул, стянула сапоги.

- Должно найтись.

Вскоре мои ноги были обуты в легкие сандалии, как их назвал Лайри, с удовольствием осматривающий меня со всех сторон.

- И что же дальше? - Полюбопытствовала, переступая с ноги на ногу.

- О-ом-м, дальше-е. - Загадочно проурчал друг медовым голосом, растягивая вздох. И кивком головы поманил за собой.

Мы пришли в большой зал. Высоко под потолком висели лампы, похожие на объемистые бочки, изливающие мощный равномерный свет. У одной стены разместилась некая техника, а далее стояли несколько больших черных ящиков с круглыми «окнами» на передних стенках.

Мне эта обстановка была непонятна, но Лайри, судя по всему, хорошо ее знал: оставив меня среди зала, он повозился с техникой, затем вернулся, причем в уголках его глаз появились добрые морщинки, а на лице застыла полуулыбка, предвещающая очередной хаос и смятение в моих чувствах.

На груди человека глянцево поблескивал небольшой круг, которого я прежде не видела. Одна его половина была желтой, другая черной; на желтой половине лежал черный треугольник, а на черной - желтый, оба треугольника сходились одной стороной на границе цветов, образуя гармоничную контрастную фигуру.

Все также молчаливо улыбаясь, Лайри дважды коснулся круга двумя пальцами. Вспыхнувший над головой зеленый свет окружил человека колеблющейся завесой, через миг она опала.

- Принцесса Луна, позвольте пригласить Вас на танец. - Лайри, облаченный в строгий желтый с черными пятнами костюм, галантно поклонился.

- О, да. - Неловко помедлив, я протянула свою руку. В миг, когда наши пальцы соприкоснулись, отовсюду зазвучала тихая плавная мелодия.

Удерживая руку, мой «джентлькольт» привлек меня к груди и обнял.

- Только… я не сумею танцевать в этом теле, прости. - Смутившись, созналась я.

- Я тоже не умею танцевать. Позволь себе слиться с музыкой, наполни ей сердце, пусть она ведет тебя.

Расслабившись, я попыталась прочувствовать струящиеся вокруг нас потоки звуков, впустить их в себя. Зал незаметно погружался в полумрак.

День погас, и в золотой дали

Вечер лег синей птицей на залив.

И закат, догорая, шлет земле

Прощальный свой привет.

Пространство вокруг нас медленно искажалось, обнажая необозримую глубину сновидения: растаяли стены зала, исчезли потолок и лампы. Налетевший ветер всколыхнул гриву, донес запах моря. Я шагаю, не всегда попадая в такт движений Лайри.

В этот час, волшебный час любви,

Первый раз меня любимым назови.

Я дарю тебе все звезды и луну,

Люблю тебя одну.

Почему он выбрал именно эту песню? Она лучше всего отражает его чувства ко мне? Но что на самом деле я чувствую к нему? Любовь или лишь признательность за заботу? Как мне понять это, если я никогда прежде не любила по-настоящему, и даже рассказывала другу о причинах не-любви. Я не позволяла жеребцам увлекаться отношениями со мной дальше определенного предела, и Лайри первый, для кого я согласилась быть «особенной» пони. Неужели все потому, что я не знаю нюансы человеческой расы и не предполагала, сколь далеко может зайти человек в близком общении и сколь сильно он способен увлечь? А Лайри увлек, мощно и неотвратимо, я шагала, словно влекомая неким «магнетизмом», не зная, что ждет впереди, и смогу ли, вовремя остановившись, сказать твердое «нет», как отвечала до этого десяткам пони, добивающихся моего сердца.

Мир, окружавший нас, непрестанно изменялся… Золотая луна, отражаясь в зеркале воды, лежала на черном бархате ясной ночи, в россыпи ярко блистающих звезд. Повсюду пахло весной, запахи земли и трав дразнили нос, кружили голову. Я осознала, что благодаря Лайри, расцветает весна и в моей душе. Двигаясь в плавном ритме танца, он шевелил губами, неслышно подпевая воцарившейся гармонии:

Хорошо, что я тебя нашел,

Хорошо, что о любви мне говоришь,

Хорошо, что ты в глаза мои глядишь,

Мне так легко с тобой.

Я не заметила, когда сказала о любви. Хотя, он мог понять все и по моим эмоциям, калейдоскопом сменяющих одна другую. Во сне это не трудно. Вздохнув, прижалась к груди любимого, нежно обнимая его, наслаждаясь мигом единения. У меня еще будет время разобраться в своих чувствах.

Без меня не забывай меня,

Без меня не погаси в душе огня,

Будет ночь, будет новая луна,

Нас будет ждать она.

Пусть ночь плывет над во…

Все дрогнуло, под землей прокатился глухой рокот, неподалеку грохнулось что-то железное. Гармония рассыпалась угасающими искрами звезд, луна померкла. Отступив, я оглядываюсь, желая понять, что и почему происходит.

- Пора валить. - Проворчал Лайри, снимая с груди круг.

- Что валить?

Нас окатила с головой внезапно налетевшая холодная волна. Пригнувшись, человек устоял, но я от неожиданности упала. Странно, что Лайри не подал мне руку, чтоб поднять, и я лежала, до нитки промокшая.

- Нам валить, отсюда. - Пояснил он, дважды стукнув пальцами по центру круга и кинул его на пол. Треугольники, отделившись, провернулись, словно открывая некий замок, и каждый слился цветом со своей половиной круга. После чего сам круг увеличился в несколько раз, и его части распахнулись вверх створками люка.

- Падай туда.

Сновидение грозно содрогнулось, с каждым мгновением разрушаясь все больше. Хлестал ливень, по земле с шипением метались молнии. Я не заставила уговаривать себя и опустила ноги в люк.

- Когда прилетишь, подвинься, чтоб я на тебя не упал! - Прокричал Лайри на ухо. Его было почти не расслышать через грохот и вой стихийного бедствия.

«Куда прилечу?» - Мелькнула мысль. Молния ударила совсем рядом, и я, забыв сомнения, поспешно соскользнула в темную неизвестность.

Я плавно падала, или летела, в огромном туннеле. Вокруг меня, составляя хаотичную круговерть, проплывали обломки, отрывки разнообразных сновидений. Пронзенный ледяной горой корабль. Запутавшийся в люстре разноцветный осьминог. Ежи, дрейфующие на перевернутом столе в стакане воды. Какая-то птица стояла на холмике, вокруг него бегали неведомые зверушки, которых периодически захлестывало волнами, а птица все гласила: «Бегайте, бегайте, иначе не согреетесь!». Человек в лохмотьях, подбирающий с земли бумажные кружочки, с ненавистью пожирал их. Иссохшие деревья, которые внезапно охватывал огонь, зеленели и цвели, чтоб скоро вновь усохнуть под ливнем. Ведущая в никуда бесконечно короткая лестница, по ней деловито спускается шестилапая зеленая в красную крапинку лысая морщинистая собака.

«В какую это сно-мусорку забросил меня Лайри?» - Озадачилась я.

Чуть в стороне от моего полета виднелся угол избы. Самой настоящей избы, с жарко натопленной печью, широкой скамьей, уставленным снедью столом. Я направилась туда. У печи от меня повалил пар, моментально высохло платье, и встала дыбом грива.

- Здравствуйте. - Приглаживая гриву, обратилась к огню, явной живой силе деревенского сна. - Позвольте мне согреться и подкрепиться.

Огонь коротко вспыхнул, приугас. Сев к столу и подвинув большущую миску, я уплетала салат за обе щеки. Есть с помощью рук и ложки оказалось удобно - не надо было лезть мордой в салат.

- С-с-ш… Красавица. - Донеслось из печи. - Угости меня чем-то.

- Чем? - Обернулась, неторопливо допивая забродивший сок.

- Власы твои роскошны. Даруй мне прядку. - Всколыхнулось желтое пламя.

Пожалуй, это достойная плата за тепло и еду. Взяв со стола нож, отсекла одну из длинных прядей и поднесла огню.

- Угощайся.

На миг почудилось, что пламенное существо раззявило красную, пышущую жаром пасть - туда и кинула свой дар. Волосы зашипели, огонь взвился и стал синим. С треском распахнулись створки окна.

- Ступай, пригожая щедрая дева, в окно. - Прошептал огонь. Я благодарно поклонилась и вышла.

Оглянувшись, увидела висящее в пустоте самобытным порталом окно. В нем видно было печь, стол, но наружной стены у окна не существовало.

Полет постепенно ускорился, пространство сильно сузилось, вынуждая меня уворачиваться от людей, животных, растений, техники, кусков пейзажей и стен, различных предметов быта. Столкновения с ними не вредили мне, но, когда ты врезаешься в шкаф и оттуда на тебя вываливается ворох трухлявых книг, какие-то вонючие лоскутья, а из угла таращится человеческий скелет, чья отвалившаяся челюсть застряла в ребрах - приятного мало.

Внезапно все исчезло, меня сжала со всех сторон удушающая чернота, отовсюду доносились шорохи, поскрипывание, я в панике вертела головой, пытаясь найти выход. Тьма глухо треснула - я тут же схватилась руками за корявые края зияющей передо мной трещины, расширяя ее усилиями мышц и воли, стремясь навстречу манящему свету Солнца. Становится все труднее дышать, я хриплю, задыхаясь от неимоверных усилий. Еще немного, еще. В щель уже можно протиснуться, но я расширяю все больше, не желая быть сдавленной в полушаге от свободы. Наконец, извернувшись, вырвалась из плена, и, счастливо смеясь, повалилась лицом в траву, замерев в блаженной неге.

В ухо мне уткнулось что-то округлое, твердое. Приподнимаюсь, смотрю. Это крупный золотистый желудь. Все еще пребывая в эйфории, перелегла на спину. Шелестя раскидистой кроной, надо мной высится необъятный дуб, древний как само время. Темная кора испещрена летописями веков. Могучие ветви распростерлись вширь и ввысь. Листья тихо перешептываются, было чувство, что дуб рассматривает нежданную гостью. Ах, это из его ствола я выбралась наружу. Трещины не видно, наверное, сомкнулась, а ствол обвивает длинная золотая цепь толщиной с две моих руки.

Послышался хруст, удар, я вскрикнула, закрывая руками голову - на меня рухнуло какое-то тяжелое существо. Подмяв под себя, оно глухо рычало. Я боялась пошевелиться, осознав, что будучи человеком, физически слаба и абсолютно беззащитна против крупного зверя.

- Луна, я ж говорил тебе - подвинуться. - Раздалось грубое ворчание Лайри. Существо неуклюже сползло в сторону. Выдохнув, открыла глаза. На стволе дуба медленно срасталась кривая вертикальная трещина. Рядом со мной валялся помятый и недовольный гепард.

- Лайри? - Тронула его плечо. Зверь оскалился - я тут же отдернула руку.

- Ч-чер-р-рт, больно. - Зарычал гепард. Под шкурой было заметно интенсивное движение, даже там, где нет суставов и крупных мышц, изгибались и распрямлялись кости, плоть бугрилась, вздымалась, опадала, то обтягивая кости словно иссохшей шкурой, то вздуваясь пузырями, по всему телу катились волны.

- Господа, пожалуйста, не упоминайте нечистую силу. Вы и сами нечисты на все лапы и копыта. - Раздался сверху мурчащий баритон.

Я оглянулась на голос так резко, что хрустнула шея и закружилась голова. Охнув, потерла ладонью ноющую шею.

По золотой цепи, неторопливо ступая короткими мощными лапами, вальяжно прогуливался роскошный белый котяра. Грациозная походка, прилизанная густая шерсть, добродушная округлая морда, пышные бакенбарды и широкие черные усы - все говорило о высокородной персоне.

- О, Кот, прости, но какие копыта? - Показательно развела я руками.

Сняв с переносицы изящное пенсне, Кот взглянул на меня голубыми глазищами:

- Принцесса, я вижу истинную вашу суть, и она очень разнится с вашим обликом - вы темная лошадка. Надо полагать, речь все же следует вести о копытах, а не пальцах.

- Вы правы. Я не по своей воле в таком теле.

- Превращенка, значит. - Кот потер пенсне об шерсть и нацепил на нос. - Случайно, воду из человечьего следа не пили?

- Нет.

- Хотя нет, дождей давно не было. - Задумчиво добавил Кот, и посмотрел на гепарда. - А ему вот нехорошо.

- Ему можно помочь?

- Хм-мр-р-р, он с вами?

- Да, он мой друг.

- Два сапога пара. И оба левые. - Сокрушенно распушив хвост, Кот спустился с дуба и осмотрел большого сородича, затем принялся искать на земле. - Где-то тут есть желуди?

- Такой? - Я подала свой.

- Да. - Кот уселся возле меня. - Снимите его шляпку. Так, и протяните мне ладонь.

Я вскрикнула, запоздало отдернув руку. Из расцарапанного пальца сочилась кровь.

- Лейте в шляпку, и смотрите, не пролейте мимо! - Крикнул Кот.

Когда упала третья тяжелая капля крови, шляпка желудя увеличилась в размерах, превратившись в массивную деревянную чашу с кристально чистой водой. Кот сноровисто ухватил мою руку и потер раненый палец целебной травкой.

- А теперь заставьте друга выпить это все.

- Что это? - Спросила я. Мало ли, вдруг там яд.

- «Живая вода». - Пояснил Кот. - Хуже от нее уж точно быть не может. Э, вы что, сами хотите испить?

- Да, ведь от нее не может быть хуже.

Отпив глоток, я положила чашу и прислушалась к ощущениям в себе. Сначала казалось, что эта простая теплая вода не влечет каких-либо последствий, но затем мне внезапно стало очень тесно, неведомая мощь безжалостно сдавила меня, и я, слепая, глухая, извиваюсь, все дальше протискиваюсь в чем-то жарком, плотном и тесном, борясь со страхом и удушьем. Яркий красочный мир раскрылся безграничным простором, куда я вывалилась, сопя и жадно вдыхая воздух. Эта вода напомнила водку, что я пила у Лайри - такой же обжигающий изнутри пламень.

- Странно, я ожидал, что «живая вода» вернет вам истинный лик. Наверное, надо использовать «мертвую». Однако, премерзко, верно? - Участливо осведомился Кот.

- Ага. - Согласилась, содрогаясь всем телом от знойного жара, небывалой легкости и прилива сил.

- А кто сказал, что это легко? Рождаться, оживать - всегда тяжко и больно. Потому и говорю, заставьте своего друга быстро выпить все, прежде чем оно подействует. Как? Ну, сможете в глотку ему влить?

Утерев лицо рукавом, я повернулась к Лайри. Прикасаться к нему было противно - тело то застывало камнем, то превращалось в желе, в котором вязли пальцы. Выждав новый момент «окаменения», переложила гепарда на грудь.

- Лайри, пожалуйста, выпей побыстрее. - Ласково сказала, помня, как он заботился обо мне ночью, когда я сама была в худшем состоянии, хоть и не распадалась бесформенной массой.

Подвинув чашу к носу зверя, поддержала голову, чтоб он мог лакать, не захлебываясь при этом. Лайри успел выпить половину, прежде чем застыл, высунув язык и уставившись в воду бессмысленным взглядом.

- Уйдите подальше. - Предупредил Кот, быстро карабкаясь на дуб. Я последовала разумному совету, забрав чашу.

Постепенно Лайри обретал прежние стройные черты, шкура перестала пузыриться, разгладилась. Казалось, я слышу «хрясканье» его костей и суставов, часто он скалился и клацал зубами, вероятно, от боли. Наконец, тяжело дыша, опрокинувшийся набок гепард приподнял голову, взглянул на меня, словно ожидая чего-то. Я тут же предложила оставшуюся воду. Лайри скроил недовольную морду, выразив брезгливость и отвращение, но допил. Теперь я не ушла, а сидела рядом, руками прижимая к земле конвульсирующее тело. Любимый утих столь внезапно, что я испугалась. Но лежащая на груди ладонь чувствовала сердцебиение.

- Силен, однако. - Одобрительно проворчал спускающийся Кот. - Обычно достаточно сбрызнуть тело «живой водой». Вы первые, кто осилил пить ее.

- Сбрызнуть, всего-то?! - Возмущенно ахнув, я схватила Кота за шкирку. - Почему ты тогда не сказал это, а заставил поить его?

- Потому что вам не известны все тонкости целительского ремесла, Принцесса. Ведь вы привыкли работать магией. - С достоинством ответил висящий Кот. Хоть физически я не стала больше и мощнее, глоток «живой воды» добавил мне изрядно силы, и я держала увесистого мехового лекаря словно пушинку.

- Верно, не известны. Будь любезен объяснить.

- В более комфортном положении, надеюсь. - Кот указал передней лапой вниз. Я опустила его чуть сильнее чем надо бы. Он встряхнулся, укладывая смятый мех, и снова вытер пенсне.

- Начнем с того, что на практике «живой водой» всегда окропляли мертвое тело, которое надобно оживить.

- Некропония какая-то, тьфу. - Сморщила нос, вспомнив сопутствующие обстановке запахи.

- «Некромантия», вы хотели сказать. - поправил Кот. - Да, это ее разновидность. Если тело лежит не больше трех дней, то спасти его можно, сперва заживив раны «мертвой водой», и затем применив «живую». А Лайри ваш и так живой - куда еще воду на него лить? Иное дело, в теле его скрывался недуг, который надо было победить.

- Что могло так повлиять на него? - Задумалась я.

- День Божий на дворе, где видано, чтоб оборотни днем шастали? - Махнул лапами Кот.

- В других местах мы с ним гуляли днем, и ничего плохого не случалось, он даже свободно менял облик. Быть может, именно это измерение негативно влияет.

- Я не знаю, в каких местах вы гуляли, и чем вы его измеряли - пядью, локтем или аршином, но, как вижу, другу вашему лучше.

Поднявшись, гепард встряхнулся, обнял меня, с громким урчанием потерся о щеку. Мне было неловко проявлять чувства к Лайри при незнакомых, я ограничилась почесыванием загривка.

- От всего сердца благодарю за помощь, Кот ученый. - Пятнистый хищник наклонился к белоснежному. - Мы с тобой одной крови, ты и я. Мой дом - твой дом. Моя добыча - твоя добыча. Моя лежка - твоя лежка. Нужна будет поддержка быстрых лап, верных глаз, острых клыков - зови.

Раздувшийся от важности, кот выглядел едва ли не мордастее гепарда, и оглушительно мурлыкал.

- Польщен, весьма польщен.

Гепард глянул по сторонам.

- Слушай, Кот, мы гуляли с Принцессой, но нас выкинуло сюда. Куда ты посоветуешь нам пойти?

Кот повел лапами:

Направо пойдешь - песню найдешь.

Налево пойдешь - в сказку попадешь.

Мы с Лайри переглянулись.

- В песне мы уже были, - проурчал Лайри. - Так что пойдем в сказку, наверное.

- Да. Кот, спасибо тебе.

Встав, я отряхнула пыль с ног. Попрощавшись с ученым Котом, мы зашагали в сторону сказки, по колени в высокой траве. Скоро вышли на неширокую древнюю дорогу, мощенную потрескавшимися желтыми плитками.

- Лайри, что случилось, что тебя так исказило, когда попал сюда?

- Я немного выждал, когда ты спрыгнула в люк, чтоб не столкнуться с тобой, затем прыгнул тоже, но меня закинуло в лабиринт каменных труб. Да еще за мной каталось большое колесо с торчащими из него лезвиями и грозило порубить. Пришлось от него бегать. Выход был загорожен решеткой, по другую ее сторону я видел тебя и свободу.

- Решетка? Разве ты не из ствола дуба выпал?

Остановившись, Лайри почесал задней лапой шею.

- С твоей стороны, наверное, это был дуб, а с моей - решетка. И сзади колесо подкатывало. Чтоб проскочить грань между снами, я изменил тело. Упал на тебя. А потом ты меня отпаивала. Противная водичка, кстати, один ее вкус мертвого поднимет.

- Вкуса у нее вроде как нет, а вот послевкусие… - Передернула плечами.

Плитки встречались все реже, дорога превратилась в тропу, круто уходящую вверх. Небо сплошь в тяжелых, неприветливо-серых тучах, воздух пресыщен свежестью, влагой, солью. Принюхавшись, мы с гепардом задумчиво переглянулись и продолжили молчаливый путь. Неожиданно подъем кончился.

- Опять? - Гепард осмотрел серый водный простор. - Тебе не кажется, что это море гоняется за нами? Куда ни пойдем, везде к нему приходим. Или у меня паранойя?

В спину мне ударил мощный порыв ветра, я оглянулась, затем, присев рядом с гепардом, коснулась ладонью его загривка:

- Лайри, скажи, ты точно помнишь, что мы поднимались сюда?

- Да, помню. - Подозрительно проворчал зверь.

- Обернись. - Я махнула рукой за спину.

- Поднялись, называется… - Фыркнул гепард, с недоумением уставившись на бескрайнюю степь. - Вот, чего я не люблю во снах - когда у них ломается логика построения. Если ты поднялся, значит, поднялся, а не спустился или вернулся.

- И столь низкое облачное небо, что, кажется, его можно коснуться. - Шепнула, чувствуя неясное беспокойство. Было нечто неуловимое и напрягающее в этой обманчиво безмятежной идиллии.

- А что так робко - только «коснуться»? Давай уж сразу постучим по небу, мр-р-р-ры? Быть может, достучимся до кого-то. - Насмешливо фыркнул Лайри. - Нет? Тогда сами будем ломать логику - никуда не идем. Если мы нужны в каком-то месте, пусть это место идет к нам.

И пятнистый решительно расселся на прибрежной траве.

Слушая шум прибоя, я ласкаю спину Лайри, зарываюсь пальцами в густой гладкий мех, считаю пушистые пятна, чувствуя громкое урчание, зарождающееся где-то в глубине мощного тела. Гепард ложится спиной на мои колени и осторожно трогает лицо лапой. Удерживая когтистую лапу, я прижимаюсь щекой к жесткой подушечке, касаюсь своими пальцами полос на морде зверя, смотрю в янтарные глаза, любуясь их живым завораживающим блеском. Мне хочется спросить о многом, и многое сказать, но не желая нарушать блаженную тишину, молча склоняюсь над гепардом и прижимаю к груди, спрятав лицо в мех. Лайри замирает в объятиях, его мурлыканье чуть слышно.

Небо проясняется, спиной я ощущаю тепло Солнца.

Мы вздрагиваем от странного шума. Я поднимаю взгляд, гепард перекатывается на бок. Недалеко в море вырастает высоченная водяная колонна, ярко светящаяся у основания. Постепенно она распалась, свечение угасло, а из пенной воды вынырнула белая голова какого-то животного. Оглядевшись, оно поплыло к нам.

- Пошли. - Буркнул Лайри, вставая. - Я ж говорил: если мы не ищем приключений - они найдут нас.

Вскоре стало ясно видно, что голова нежданного гостя увенчана изящным витым рогом, а утонченные черты морды подсказывали, что гость сей женского пола. Наконец, ноги нашли дно, и на берег, облепленная водорослями, ступила Принцесса Селестия.

Мы с Лайри руками и зубами принялись очищать мою сестру от морской травы.

- Здравствуйте, Ваше Величество, - приветствовал гепард. - И как Вас на сей раз угораздило в море?

- Погодите.

Наколдовав жаркий ветер, Селестия потрясла гривой, хвостом, расправила крылья, обсыхая. Затем, поправив корону, телекинезом подняла водоросль и распробовала.

- Недурственный вкус. - Отметила аликорн с видом искушенного гурмана. - Надо будет договориться с ихтиопони о поставках таких трав к королевскому столу, если в Эквестрийских морях найдется подобное. Спасибо за помощь, друзья. Давайте устроимся удобно и поговорим, пока у меня есть время до рассвета.

Разлеглись мы в траве, подальше от моря, причем Селестия забрала водоросли с собой и поедала их между репликами.

- Луна, я рада, что ты в добром здравии.

- А как ты узнала, что я - Луна? Я ведь даже сама не узнала себя сразу.

- Уж чего-чего, а энергетику родной сестры я узнаю всегда, какой бы облик она ни приняла.

- Селестия, у вас есть важные новости, или вы просто погостить? - Уточнил гепард.

- Конечно, Лайри, я пришла поблагодарить тебя за освобождение Луны из кошмаров, и хочу убедиться, что у нее все хорошо.

Улыбнувшись, Селестия отлевитировала ко мне длинный лист. Я хотела напомнить сестре, какой кошмар недавно явила мне она сама на балконе Кантерлотской башни, но сочла некультурным устраивать скандал при любимом, и промолчала, решив отложить выяснение личных отношений на более подходящее время и место. Приняв угощение, впилась зубами в сочный лист. Лайри безмолвно бросил на меня подозрительный взгляд. Я пожала плечами, жуя.

- Селестия, как по-вашему, почему Луна превратилась в человека, пусть и на одну ночь? - Спросил гепард.

Аликорн кивнула.

- Думаю, превращение Луны легко объяснимо.

Последовала пауза. Сестра, задумчиво доедая лист, отрешенно уставилась в одну точку пространства. Мы терпеливо ждали. Проглотив последний кусок, она внезапно глубоко вздохнула, шумно втягивая воздух широко раскрытыми ноздрями, как дикое животное, почуявшее близость хищника, и странно в упор посмотрела на гепарда, на миг ее взгляд посуровел.

- Тия?

Моргнув, пони тряхнула головой, словно избавляясь от морока.

- Ничего, простите. - Селестия устало потерла голову ногой. - Перенервничала я, опасности уже мерещатся везде. О причине превращения Луны. Ваше сожительство относительно недолгое, но тесное, и вы не упускаете случая обласкать друг друга, из-за чего ваша энергетика сильно смешалась, вы невольно чутко ощущаете близость. То, как я вижу вас, а вы - меня, это не реальные мы, а наши «проекции», образы, тела сновидений. После пережитых кошмаров тело Луны жестоко пострадало, ему нужно было не только отдохнуть, но и восстановиться - оно восприняло мощную энергетику Лайри, которой с избытком хватило на восстановление. Превращение же в человека - побочный эффект влияния чужой энергии. Когда уровень личной силы Луны поднимется до прежнего, она снова станет аликорном. Сестра, дай мне руку.

Я подала. Селестия принюхалась к пальцам, огорченно вздохнула.

- Вы оба храните следы трагедии, от вас несет горелым, вязким и мерзким, болью, страхом и безысходностью. Луна, по возможности, соверши с Лайри обряд очищения огнем, он поддержит ваше здоровье.

- Хорошо. И, верно, мы очень близки. Этой ночью мы с Лайри спим в одной постели.

- Вы?.. - Аж приоткрыв от удивления рот, Селестия перевела взгляд с меня на Лайри.

- Да, ночью я не находила себе места из-за кошмаров, и Лайри предположил, что с ним рядом мне будет спокойнее. Так оно и стало. А разве любимым запрещено спать вместе? - Я сделала самые невинные глаза, какие только могла представить с человеческим лицом.

- Ф-фр-р-рмпф, нет. Не запрещено. Но это очень неожиданно для меня. - Развела ногами Селестия.

«Лайри прав. Она действительно переживает за меня, даже будучи недовольной моим скорым возвращением в Эквестрию и вероятными проблемами. Но при чем тут Найтмер Мун?»

Аликорн нахмурилась, когда я высказала свой вопрос.

- Ты и Найтмер - разные существа. Он паразит, воспользовавшийся твоими слабостями, он захватил разум и поработил тело. Я не желаю разбередить твои старые раны. Ты точно хочешь слышать ответ, сестра?

Кивнула. Гепард ободряюще привалился ко мне боком, и я обняла его.

- Вы прекрасны вместе. - Печально улыбнулась Селестия. - Хорошо, я скажу. Когда паразит слился с тобой, ты стала Найтмер Мун, и сотни лет вы прожили единым организмом. Но попав на Землю, разделились. Найтмер исчез. Я не знаю, где он, и что замышляет. Я боюсь за тебя, сестра. Боюсь, что вернувшись в Эквестрию, ты снова окажешься в плену Найтмера, и я не смогу остановить его и спасти тебя.

- Не сможешь? Но почему? - Я невольно сжала пальцы на плече гепарда, заставив его сердито заворчать. - Прости, Лайри. - Торопливо извинилась.

Мы с Селестией обменялись долгим взглядом, чувствуя молчаливое противостояние: я хотела знать правду, которую она не хотела говорить. Вздохнув, аликорн сдалась и грустно прикрыла глаза:

- Магия Элементов Гармонии - единственная, могущая противостоять атакам Найтмера.

- Та магия, которой ты меня залунила?

- Да. Когда все… кончилось. С тех пор я не властна над ними, Элементы бесполезны. Если ОН вернется - я не знаю иных эффективных средств борьбы. Мне жаль, Луна.

Пересев ближе, Селестия обняла меня, тяжело дыша и всхлипывая. Я пребывала в шоке, недоумении: ведь недавно меня практически размазали, назвав монстром и доказав, что моя жизнь не имеет значения для Эквестрии, что все прекрасно обходятся без меня и моих снов. А сейчас она чуть ли не рыдает надо мной, открыто признавая бессилие в вероятной стычке. Или прав Лайри, говоря, что Селестия чувствует себя одинокой и усталой, и у нее был нервный срыв тогда? Почему же я этого не чувствовала? Или она скрывает от меня истинные свои чувства и намерения? Но зачем?

- Неужели нет никакого решения? - Тихо спросила, запуская пальцы в густую гриву сестры, наслаждаясь необычайно приятным ощущением шелковистых прядей. Наконец, я познала удовольствие, которое испытывает Лайри, лаская меня.

Отстранившись, Селестия посмотрела в глаза:

- Одно решение есть. Так получилось, что твое освобождение из тысячелетнего заточения на луне - досрочное. И если не открывать портал, а дождаться истечения срока, то Элементы вновь будут под контролем, с их помощью я сумею победить Найтмера.

- Сколько же ждать?

- Тринадцать лет, по моим подсчетам.

- Да за тринадцать лет нас сто раз убить успеют! - Взвился гепард. - Луной уже соседи интересуются.

- У вас стало опасно? - Встревожилась аликорн.

- Нет, соседи добрые, пока что. - Поспешила успокоить я. - Но мой друг прав - в мире Земли мне лучше не задерживаться.

- Лайри, я думала об этом. И не переношу сроки. - Селестия повела ногой. - Как и договорились, я приму сестру домой в это полнолуние. Главное, чтоб у тебя в нужную нам ночь погода была безоблачной.

- Нормур-р-рно. - Гепард улегся.

- Что до Найтмера, я надеюсь, он не вернется. А если вернется… - Пони подняла глаза к небу, чутко прислушиваясь к чему-то. - Я попытаюсь одержать верх. Мне пора уходить, друзья мои, просыпаться. Удачи вам.

Уже полупризрачная Селестия мягко поцеловала мой лоб и исчезла.

- Как все запутанно. - Вздохнула, закрывая лицо рукой от палящего Солнца. Пропотевшая одежда липла к телу, горячий воздух обжигал легкие.

- Я тебе говорил - она беспокоится.

Лайри лизнул мои пальцы. Подставила ладонь - мурлыкающий гепард уткнулся в нее мордой, лаская влажным языком. Было очень щекотно, в ответ я почесывала теплый нос. Ухватив пальцы в пасть, Лайри игриво взглянул на меня. Я слегка потрясла рукой - он не выпустил пальцы, а начал сосать их, причмокивая. Рассмеявшись, энергично поскребла гепарду язык - друг фыркнул и освободил руку.

- Как думаешь, мне искупаться в море?

От нас до моря было с полсотни шагов. Заросшее травой побережье и морская гладь с отблесками Солнца составляли красивейшую картину. Лайри сделал то, чего я никак не ожидала: когтями передней лапы подцепил кромку воды и поднял, словно ткань, обнажив дно. Причем спокойно, не напрягаясь, будто сдвиг материи и пространства был для него рутинным действием, как переложить лист бумаги.

- Берег пологий, ровный, можешь пойти. Только, если не умеешь плавать по-человечески, на глубину не заходи.

И аккуратно уложил море на место.

- Хорошо, котик. - Почесав друга за ухом обслюнявленными пальцами, я принялась раздеваться. Снимая платье, ощутила прикосновение мокрого языка к боку и взвизгнула, запутавшись в одежде. Шершавый язык продолжал нежно гулять по телу, дразнясь и щекоча. Изнывая от стыда, все-таки стянула платье.

- Мы же просили не шалить так с Нами! - Притворно сердита, слегка шлепнула гепарда по носу. Ням! Я успеваю отдернуть руку.

- Простите, Принцесса, но Ваше очарование столь пленительно, что быть рядом с Вами - Вселенское счастье, веяние которого выветривает из моей головы все мысли. - Лайри обезоруживающе оскалился.

- Ты заставляешь Нас смущаться, хотя, тебе же это дико нравится.

- Не помню никого, кто умер бы от смущения. И наглость - второе счастье.

- Второе, говоришь. А что же тогда первое счастье? - Поинтересовалась, снимая обувь и чулки.

- Первое - когда есть та, с кем можно быть наглым и счастливым. - Гепард лег поперек ног. - А если бы я не проявлял к тебе внимание, как иначе ты б знала, что нравишься мне?

Я попыталась спихнуть его, но громко урчащий кот уперся всеми лапами. И было ясно, что искупаться в море мне не суждено.

«В таком случае, настало время сладкой мести за весь беспредел, которому ты подвергаешь Нас!» - С этой коварной мыслью я принялась неистово чесать пятнистого во всех направлениях, используя свои короткие крепкие когти. Атаке подверглись голова, шея, живот, бока и ребра. Благодаря ласкам Лайри я знала, что чесать вдоль ребер особенно щекотно, и обратила эти знания против него. Скоро извивающийся от смеха гепард сполз на траву, освободив мои ноги.

- Надеюсь, я достаточно наглая для тебя? Ты тоже очень нравишься мне. - Поцеловав любимого в нос, связала его длинные лапы чулками и положила свернутое платье под голову. - Отдохни пока, а я освежусь.

Он промурчал что-то абсолютно счастливое, глаза его искрились весельем.

На берегу я остановилась в предвкушении у темной границы прибоя. Вспененная прохладная волна омыла пальцы ног. Мощный бриз овеял меня, дохнув свежестью в лицо и растрепав гриву. Последнюю тысячу лет я не купалась в море даже во сне. И с наслаждением шагнула навстречу ласковым объятиям стихии. Смеясь, хлопаю ладонями по волнам, ловлю пену.

Сквозь прозрачную воду вижу дно, золотистые полосы света пробегают по бесчисленным ярким камешкам с необычайно красивыми узорами. Поодаль, раскрыв створки изящных раковин, дремлют несколько крапчатых ракушек. Я шагнула к ним - и все ракушки разом захлопнулись.

Серебристые рыбки вьются у моих ног, пощипывая за волоски. Наклонясь, зачерпываю воду руками, и вот крохотные существа живыми искорками резвятся в ладонях. Полюбовавшись, отпускаю рыбок на свободу.

- Уа-а-ах! - Неожиданно холодная волна окатила грудь, у меня аж захватило дух, и я чуть не шлепнулась на спину. От избытка ощущений идет кругом голова, снова мурашками «встала шерсть». Человеческое тело по-прежнему дарит изумительно яркую красочную гамму чувств. Продрогшая, бреду на берег. Внезапно земля подо мной разверзлась и я ухнула с головой в дыру. Мощный водоворот увлекает все глубже в какую-то темную теснину, бурлящая ледяная вода хлещет по лицу, телу, бьет и швыряет, конечности сводит от холода, легкие горят, требуя воздуха, я из последних сил сжимаю губы, борясь со страхом, разметавшим остатки рассудка и воли. Захлебнулась, почти теряю сознание, но меня выбрасывает огромным фонтаном и, кувыркнувшись, я плюхаюсь в воду. Вынырнув, жадно ловлю воздух широко раскрытым ртом, горло обжигает, словно глотаю огонь, а яркий свет слепит глаза. Стремительное течение выносит на каменистый берег, где я валюсь без сил, ослепшая и дрожащая. Шум реки заглушают удары сердца, саднящее горло хрипит, невыносимо больно дышать, но эта боль и удерживает на грани, не позволяя сгинуть в пропасти забвения.

Когда унялась боль и стихло жжение в глазах, я долго рассматриваю странно привычное синее «нечто», вяло пытаясь сообразить, что я вижу. Перед глазами все плывет, размытое до неузнаваемости, а шумящий в голове ветер мешает мыслить, мешая мысли бессмысленной кучей. Не слишком ли далеко моя голова от тела?..

Когда прояснился взгляд, я поняла, что вижу собственный синий нос. Желая ощупать его, через силу подтянула тяжелую и будто онемевшую руку.

- Ой! - Вздрогнула, чувствительно приложив копытом по носу. Тело неприятно заныло от головы до… хвоста? Устало вздохнув, я рассмотрела копыто перед носом, затем, преодолевая мучительную слабость, приподняла голову на длинной шее: так и есть, я снова обрела тело пони. И вовсе не ощущаю мало-мальски заметного подъема личной силы, которую упоминала сестра. Искра жизни чуть тлеет в моем сердце, с каждым вдохом в груди свирепствует пожар, и от каждого выдоха веет стужей ледяных равнин Кристальной Империи.

С трудом поднявшись на трясущихся ногах, я огляделась, инстинктивно ловя носом холодный ветер. К берегам бурной реки вплотную подступил мрачный и неприветливый лес. Моросит противный мелкий дождь. Замерзшая до костей, я громко чихаю, и эхо далеко разносит случайно подхваченный звук. Очевидно, я снова одна в этом мире, и мне лучше двигаться, пока есть силы. Если упаду, то не встану.

Какие странные камни на этом берегу - маленькие, яркие, приятно пахнут. Задумчиво поворошив их копытом, я наклонилась, желая попробовать, и все-таки опрокинулась. Ослабевшие ноги отказались служить. Плача от боли, взяла губами несколько камешков, осторожно разжевала - о, чудо, они оказались съедобны, восхитительны на вкус, и возвращали утраченные силы.

Некоторое время я насыщалась, поедая все камни, что находила под собой, и все, до каких могла дотянуться лежа.

Так, хватит, а то не сдвинусь с места уже по иной причине. Сыто вздохнув, легко поднялась на ноги. Словно и не было боли, усталости, сковавших суставы. Потянулась, осмотрела себя: свалявшиеся волосы, помятые перья, мокрая грязная шерсть, но в целом, я цела и здорова. Пропали подаренный Лайри «ошейник», и трусы, единственная деталь гардероба из человеческого сна.

Вновь оглядевшись, я решила идти вверх по течению реки. Берег скрыт в тумане, иногда мимо меня скользят темные тени неведомых мне животных и людей. Я явственно чувствую злобные цепкие взгляды, и от затылка до хвоста, заставляя гриву встать дыбом, проносится холодная волна. Слышу невнятный шепот, то отдаленный, то почти у самых моих ушей, но не могу понять его, словно это незнакомое наречие. Камни с ропотом катятся из-под копыт, я осторожно ставлю ноги, рискуя оступиться и рухнуть с кручи в реку. Я не знаю, почему иду именно в эту сторону, но двигаться куда-либо, пусть и навстречу неизвестности - казалось лучше, нежели оставаться на месте.

- Луняшка-а-а!

Так звать меня мог только Лайри. Я замираю, осматриваясь, но из-за густого тумана и шума реки невозможно понять, откуда слышится зов. Внезапный мощный ветер сорвал прочь туманную завесу, и тени с заунывными стонами пронеслись мимо. Я не успела увернуться от столкновения с тенью рослого человека и она, испустив ужасающий крик, разлетелась в клочья, обляпав меня липкой вонючей жидкостью.

- Ф-фу! - брезгливо фыркнув, я попыталась отряхнуться и вытерла морду крылом.

- Лу-у-уна-а!

Теперь на другом берегу я увидела Лайри, он махнул рукой, указывая куда-то выше по течению, и быстро зашагал по осыпающимся камням. Я последовала за ним. Мы шли вместе, разделенные стихией, но единые в желании встречи.

Вскоре показался огромный мост, сложенный из замшелых каменных блоков. По обоим берегам у входа на мост возвышаются мраморные статуи величественных аликорнов. Склонившие головы, они бесстрастно рассматривают путников.

Лайри уже шагает по мосту, мои копыта тоже коснулись его плит, и внезапно грудь ближайшей ко мне статуи треснула, исторгнув облачко пыли. Трещины юркими змейками скользнули по ногам, словно прячась от моего удивленного взгляда, и полустертая надпись «Бездна взывает к бездне» на массивном пьедестале плюнула в морду каменным крошевом. Я зажмурилась, спасая глаза от впивающихся в шкуру острых осколков.

Трещины, пробежав по земле, коснулись моста, и древнее сооружение рухнуло в одно мгновение.

«Лайри!»

Крик мой застрял в горле, я с ужасом вижу гибель любимого в бурлящей стремнине. Пытаюсь поймать его телекинезом, но магия не действует. Глянув на рог, узнаю, что он заляпан той же бледно-фиолетовой дрянью, которой облила меня шальная тень.

Хочу лететь на помощь Лайри, но не могу шевельнуться. Я не чувствую своего сердца, не слышу дыхания, пелена безумия застилает некогда ясный взор. Мне кажется, я превращаюсь в изваяние, такое же, как эти равнодушные потрескавшиеся аликорны у моста. Я стою на берегу реки и смотрю на проплывающих мимо. Бесчувственная. Безжизненная. Бессмертная. Лайри борется из последних сил, но река жизни уносит его прочь от меня.

- Не-е-ет!

Рыдая и сопротивляясь всей сущностью, стряхиваю чудовищное наваждение. С меня падают осколки мрамора. Нет! Я - живая, любящая, сострадающая! Расправив крылья, бросаюсь к человеку. Где он? Пролетаю над рекой, всматриваясь в каждый водоворот. Пляшущие по воде яркие блики Солнца слепят, мешая искать. Вон, в бурунах мелькнула его голова. Ни мига не медля, ныряю за ним. В мутной воде ничего не видно. Вынырнула, фыркая и отплевываясь. Чувствую рогом свободный поток магии - о, прекрасно, вода очистила рог. Использую заклинание усмирения стихии - река нехотя замедляет бег. Где же Лайри?

Дно ушло из-под ног, и я кубарем падаю куда-то вниз. Вода оглушительно хлещет по голове, не позволяя сориентироваться и взлететь. Внизу водопада я очень больно встретилась с каменной плитой, грянувшись об нее всем телом, и потеряла сознание…

Вздрогнув, приподнялась, стеная от боли. Вода шумит где-то совсем близко. Одержимая желанием найти Лайри, я встаю и иду, пошатываясь, на шум, надеясь, что это действительно вода, а не шум в моих ушах. Огибаю некую стену. Поворот. Дверь. Пытаюсь открыть ее телекинезом, но магия снова «не пашет». Конечно, после этакого сотрясения… Схватив дверную ручку передними копытами, дергаю - дверь неожиданно легко поддалась, и искусственный свет на миг ослепил меня.

- При-и-ивет. - Сказал оторопевший Лайри, намыливающийся под душем. Я лишь теперь начала соображать, где нахожусь.

- Прости, пожалуйста. - Пробормотала, опуская взгляд, и, попятившись, закрыла дверь в ванную.

На кухне, сполоснув морду холодной водой, я проснулась окончательно, и включила кипятиться чайник.

- Вид у тебя перемятый и невыспанный. - Отметил Лайри за завтраком.

- Ты не лучше. - Буркнула, окинув любимого взглядом. Левый его глаз явно не желал открываться.

- Но кошмары тебе перестали сниться?

- Да.

- Хоть что-то хорошее. - Лайри потер лицо ладонями, к человеческой речи добавилось раздосадованное звериное ворчание.

- Тоже не выспался?

- Да, бредятина какая-то с этими снами. Не отдохнул, а устал от них, словно силы куда-то утекли. А тебе понравилось быть человеком?

- Знаешь… Да, понравилось. Я пережила много интересного, и теперь лучше понимаю некоторые нюансы твоей жизни.

Лайри вопросительно кивнул, вычерпывая борщ из тарелки.

- Например, я не очень представляла, почему тебе нравится ласкать меня. Но тогда, погладив Селестию, сумела понять, какое удовольствие ты получаешь со мной. И у тебя-гепарда очень приятная шерсть.

- Кстати, Селестия. Ты знаешь, как провести очищение огнем, что она советовала?

Я задумалась, вспоминая, как обычно исполняется обряд, и насколько допустимо упростить его в нашем случае.

- Если отбросить второстепенные элементы ритуала, нам нужен небольшой открытый огонь, достаточно устойчивый к угасанию. И на его выполнение потребуется время. Тебе ведь скоро уходить?

Лайри посмотрел на висящее над столом устройство со множеством мерцающих зеленых палочек, располагающихся всегда под прямым углом относительно друг друга.

- Восемь утра, мне на работу к обеду. Если обряд не занимает весь день, то я к вашим услугам, Принцесса Луна.

- Хорошо. Обряд дос…

От резкого громкого звука я подскочила на табурете, а в комнате сильно завоняло.

- Ох, извини, крайне некультурно с моей стороны. - Смутилась я.

- Луна, не путай длинное с горячим. Это чисто физиологический процесс и не имеет никакого отношения к культуре. - Встав, Лайри открыл форточку и собрал пустые тарелки. - Либо у тебя плохо работают кишки, либо вчера ты наглоталась с молоком воздуха, который прошел через тебя насквозь и теперь выходит с другого конца. Да, это не очень приятно, но естественно.

- Кишки мои вроде как работают хорошо. - Я задумчиво потрогала свой живот, пытаясь оправиться от культурного шока, куда в который раз загнал меня Лайри.

- Живущие в кишках бактерии могут провоцировать выделение газа и вздутие живота, с таким же неприятным эффектом. - Продолжал человек, стоя у раковины.

- Живущие? Ты хочешь сказать, что во мне, внутри, кто-то живет?! - Ужаснулась я.

- Ага, живет, и о-очень много всяких тварей. - Засмеялся Лайри. - Одни помогают переваривать еду, другие охраняют и борются с третьими, которые вызывают болезни. В тебе, во мне, в каждом живом существе есть огромная вселенная, населенная миллионами других существ - как полезных, так и вредных.

- А… Увидеть их как-то можно?

- Можно, но надо обладать мощной увеличивающей техникой. Можно даже увидеть, какая война идет в организме во время болезни.

- Получается, что если кто-либо умирает, то вместе…

- С ним умирает целый мир. - Закончил мой человек с характерной жесткой прямотой, словно ставя точку в рассуждениях.

Шокированная открытием Вселенной-в-себе, я допила чай, размышляя, что теперь мой чай, оказывается, дается не только мне, но и кому-то еще, причем, нескольким миллионам. Увидев на дне чашки нерастаявший сахар, захотела довылизать его и сунула морду в чашку. Чуть позже, поняв, что смертельно влипла, торопливо постучала копытом по плечу Лайри, моющего посуду.

- Тьфу, черт! - Извернувшись, человек зажал мою голову подмышкой и мощным движением руки скрутил с морды прилипшую чашку. - Ты ж так задохнуться могла!

- Да… - Шепнула, осознавая, что без помощи Лайри уже доживала бы в агонии последние мгновения жизни или лежала на полу с разбитой чашкой и рассеченной осколками мордой. - Спасибо.

- Та-а-ак… - Все еще удерживая меня, Лайри поставил чашку на стол. - Никаких обрядов, и вообще ни к каким делам я тебя не допущу, пока не приведу в порядок. А то ты такого набедокуришь, что и до пришествия Селестии не доживешь.

- И как ты намерен приводить меня в порядок? - Осторожно полюбопытствовала, слыша явную злобу в голосе.

- Долго, тщательно, и со вкусом. - Многообещающе осклабился человек, закручивая кран.

Мне стало страшновато.

***

[ Лайри ]

Намотав на руку Лунину гриву, я повел слегка напуганную и присмиревшую принцессу в ванную. Обычно Луна звучно цокала копытами по паркету, но сейчас ее шаги были почти неслышны.

- Вы готовы, Ваше Величество? - Вкрадчиво проурчал ей на ухо, убирая доску с ванны.

- Э? Нет, не готова. - Вздрогнув, Луна смущенно отвернулась. - Но, кажется, я догадываюсь.

- Правильно догадываетесь, вам не кажется.

- Но ты… - Она подозрительно покосилась на меня.

- Никаких «но я», - сурово пресек я ее протест. - Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Залазь.

Обреченно вздохнув, Луна полезла в ванну словно на эшафот. Я стянул с себя водолазку, выкинул ее в коридор, оставшись в одних штанах, и запер дверь ванной на щеколду.

Укрепив душ так, чтоб вода падала на пони, я намылил руки.

- Похолоднее, пожалуйста, а то слишком горячо. - Сдержанно попросила Луна.

Убавив воду, я нежно массирую изящную шею аликорна, ведя пальцами вдоль яремного желоба, касаясь горла, крупных артерий и вен, ощущая трепет мышц, каждый удар сердца, каждый вдох и выдох Луны. Она повернула голову ко мне. Чудный, обворожительный взгляд странного, неземного существа, ставшего самым близким и желанным для меня.

- Закрой глаза. - Шепнул я.

Закрыла, без тени сомнения и страха, позволяя мыть морду. Когда мыло попало в нос, пони фыркнула, и пена полетела на меня. Подняв голову выше, аликорн подставила морду под душ. А у меня появилась озорная идея.

- Давай попробуем создать красивое зрелище?

Кобылица заинтересованно кивнула.

- Хорошо, вдохни побольше, задержи дыхание и закрой рот.

Когда Луна кивнула вновь, я обильно намылил ее ноздри.

- А теперь потихоньку выдыхай через нос.

На морде изумленной пони выросла огромная гроздь пузырей, переливающихся сотнями радуг в причудливо изломанных гранях. Не в силах сдерживаться, Луна громко фыркнула от смеха, и пузыри разлетелись по всей ванной. Впрочем, за свою несдержанность пони тут же поплатилась - мыло попало ей и в нос и в рот, лошадке пришлось снова сунуть морду под душ, неистово фыркая и плюясь.

- Спасибо, очень красиво, - поблагодарила Луна, проплевавшись. - Но повторений не хочется.

- Тогда продолжим, - сказал я.

- Тебе удобнее будет, если я лягу?

- Да, ложись.

Сложив ноги, Луна легла на живот. Лаская плечи, я вспоминаю, какой увидел ее в первый раз: замаранная грязью, униженная, худая, ослабшая. Но не сломленная, сохранившая гордость и силу духа, готовая бороться за жизнь и свободу. И какой она стала теперь: жизнерадостная, оптимистичная, крепкая Луняша лучилась уверенностью и красотой. Бока кобылицы обрели приятную мягкость и округлость, ребра уже не пересчитывались пальцами на ощупь. Иногда на Луну находили психозы, но если учесть, что довелось пережить ей - потребуется длительный курс реабилитации, этак несколько лет, а за две недели, которые живет она со мной - я могу оказать принцессе лишь экстренную психологическую помощь.

Аликорн поднимает крылья, позволяя намылить бока. Наклонясь немного ниже чем надо бы, я зарываюсь лицом в перья, наслаждаясь их запахом и мягким щекочущим прикосновением. Заметив мою шалость, Луна взъерошивает перья и резко шлепает крыльями по лицу. Я отстраняюсь, пони звонко смеется, довольная шуткой.

- Зверюга, вижу, тебе нравится не только видеть меня и ощущать, но и обонять.

Молча улыбаясь, веду ладонями по крыльям, рисуя белопенные узоры на глянцевой их синеве. Обернувшись, Луна встречается взглядом со мной, и несколько сладострастно-томительных мгновений с немым вопросом смотрит в душу. Вода льется на наши головы, и кажется, мы глядим друг на друга, стоя под проливным дождем. Так ничего и не высказав, аликорн встает на задние ноги, поворачивается ко мне спиной, прижимаясь передними ногами, щекой и грудью к влажной стене. Прекрасные крылья, широко раскрытые, свободно касаются противоположных стен.

Растопырив пальцы, я ласково цапнул «когтистой лапой» меж лопаток Луны и провел от загривка до хвоста, с удовольствием чувствуя нервную дрожь пони, прислушиваясь к ее громкому дыханию. Подняв морду к потолку, Луна закусила губу, сдерживая рвущийся из груди стон. Распахнутые крылья напряжены до предела, блики света пляшут на трепещущих перьях, мыльная пена падает в воду.

Улыбнувшись, я покогтил спину снова, медленнее, и чуть сильнее царапая шкуру вдоль позвоночника. Захватив пальцами виляющий хвост, аккуратно тяну за него вниз.

- П-п-прекрати, молю-ю! - Доносится плач через шум воды.

Кажется, еще немного, и Луна, не выдержав, рухнет без сознания. Положив ладони на крылья, прижал их к стене, удерживая аликорна в вертикальном положении.

- Ах, ты, мучитель принцесс… - Утомленно прошептала Луна, пошатываясь на задних ногах. - До каких же пор будешь играть на струнах моего тела, терзая их в угоду своим желаниям?

- До тех пор, пока мы не расстанемся, Принцесса. А поскольку это будет весьма скоро, я не намерен упускать ни единого мгновения.

- Да этак с тобой и Селестия долго не протянет, если возьмешь ее в подобный оборот. Через какие страдания я прошла, живя с тобой?.. О-ох. - Со вздохом великомученицы Луна закатила глаза. Слезы ли блестят на ее щеках, или капли воды?

- А сколько еще страданий впереди - не счесть. - Сладким голосом подбодрил я. - Будем мыть живот, спину, крылья, гриву, хвост, ноги - пыток и терзаний непочатый край. Да-а, я мучитель, изувер, садист, маньяк, и вообще прелесть. Обожаю играть на душах, умах и нервах. Кого хочу я осчастливить, для той уже спасенья нет.

- Везет мне. - Уши Луны окончательно поникли. Я подхватил с трубы отопления мочалку.

- Итак, Лунная Принцесса, сколько кругов удовольствий Вы еще способны выдержать?

…Упаренную, искупанную, вконец обессилевшую Луну я почти что вытащил из ванной на руках. С безвольно свисающими крыльями, еле переставляя заплетающиеся ноги, она доплелась до дивана-кровати, где и повалилась в изнеможении. Пока я расчесывал волосы и разглаживал перья, кобылица лежала абсолютно безжизненная. Иногда я прижимал ладонь к груди Луны, наслаждаясь ощущением тихого размеренного пульса. Приклеенный на роге скотч побелел и сморщился от воды - я снял его и колпачок. Сам рог стал неожиданно мягким, податливым, свободно гнулся в пальцах. Заинтересовавшись, я попробовал аккуратно завязать рог узлом - и лоб аликорна украсил изящный крендель. Тихо смеясь, вернул рогу прежнюю форму. Принцесса никак не отреагировала на эту шалость, ее морда хранила выражение неземного блаженства.

К тому времени, когда грива и хвост Луны были безукоризненно расчесаны, ее рог вновь стал твердым и гладким. Я надел водолазку и ненадолго отлучился на кухню.

- Т-ты еще не всю меня замучил? - Спросила Луна, чуя приятный аромат. Приоткрыв глаза, она увидела возле себя доску с чашками горячего чая и янтарным медом на блюдце.

- С легким паром. Нет, осталось еще немного.

Окунув палец в мед, я тронул лакомством губы Луны - помедлив, она облизала палец и начала шевелиться активнее: улеглась удобно, взяла чашку в копыта.

- Угощайся, любимая. - Я поднял тост своей чашкой.

- Спасибо, милый мой. Ох, я готовилась вовсе не к этому. - Устало вздохнув, аликорн склонилась к блюдцу с медом и лизнула.

Усмехнувшись, я порывисто вскочил и ушел в спальню, чувствуя спиной настороженный взгляд.

- Лайри, но я же сказа… - Возмущенно начала возражать Луна, увидев, с чем я вернулся. Я тронул ладонью ее губы:

- Тш-ш, не порть мне удовольствие ухаживания за тобой.

Пони задумчиво смолкла, и, пользуясь ее молчанием, я укрыл Луну белой ажурной шалью, приколол брошь и застегнул на шее цепочку.

- Завершим последние штрихи. - Объявил, расставив на доске пузырьки с лаком и взялся за переднее копыто Луны, слыша над ухом сопение существа, в полной мере постигающего свою безысходную участь.

- Что это значит? - Спросила любимая чуть позже, рассматривая несколько линий вдоль края копыта.

- Нижняя зеленая линия - земля. Золотистая над ней - утренняя заря. Голубая над «зарей» - небо. А точки…

- Звезды! - Договорила пони. - Столь простой рисунок со столь большим смыслом.

Украсив все копыта «рисунком Мира», я убрал лак и посуду на стол и отошел от дивана.

- Во-о-от, - удовлетворенно развел руками. - Теперь другое дело. Теперь ты и-де-аль-на!

Чистая, холеная, с лоснящейся шерстью, с красиво уложенной мерцающей гривой и накрашенными копытами, укутанная шалью, взбодрившаяся горячим чаем, полулежащая на диване Эквестрийская принцесса выглядела воистину по-королевски роскошно и неотразимо.

«Мр-р-рм, Селестиюшка, сколько б ты заплатила мне, увидев сестренку в таком прикиде?» - Усмехнулся, беззастенчиво наслаждаясь красотой пони.

- Лайри, я вот-вот от стыда копыта откину… - Шепнула зеленоглазая, опуская взгляд. - За что мне все это счастье?

- Ну, клин клином выбивают. Давай сделаем тебе еще стыднее. - Подошел, обнял за плечи, чувствуя едва ощутимую дрожь мышц, встревоженных прикосновением.

- Ой, не н-гхм-м…

Слабый протест кобылицы был деликатно подавлен и мы долго наслаждались медовым поцелуем. Приятный и уже привычный терпкий запах аликорна. Мягкие губы в окаймлении щекочущих волосков, неуверенный шершавый язык, жаркое томное дыхание. По моему телу стремительно прокатила обжигающая волна вожделения.

- Сейчас я «в порядке»? - Выдохнула Луна, отклонившись назад. Ее глаза сияли счастьем, а крылья слегка оттопырились.

- Да, абсолютно.

- Благодарю. Пожалуйста, раздень меня, и приступим к обряду очищения. Я не хочу как-то испортить эту прекрасную шаль.

- Вот видишь, у тебя появились силы жить. - Улыбнулся я, снимая украшения.

- Не напоминай, - Луна нервно дернула ухом. - Я вела себя отвратительно. Как я могла тогда подумать плохое в отношении тебя?

- Это простительно.

- Ты слишком многое мне прощаешь.

- Потому что я слишком многое знаю о тебе. И люблю тебя.

- Мой рог открыт. Колпачок потерялся? - Луна озабоченно глянула на диван и стол.

- Я снял. Надеть?

- Конечно, надень. Не хватало еще, чтоб я случайно ранила тебя.

Когда кусок пластика вернулся к необычной роли предохранителя, Луна слезла с дивана и деловито остановилась возле стола.

- Нужен огонь. Что мы можем использовать?

Из тумбочки под телефоном я достал почти девственную свечу.

- Годится, - одобрила пони. - Однако как я буду держать ее без телекинеза?

Я воткнул нагретую вилку под прямым углом в нижний конец свечи.

- А черенок ты возьмешь в рот. - Пояснил Луне.

- Изобретательно. - Улыбнулась она. - К счастью, для этого обряда не требуется читать каких-либо заклинаний, работать можно молча.

- Вот, блин, заклинания. Селестия ж не подумала, что в нашем мире нет магии.

Аликорн чуть склонила голову набок:

- Лайри, огонь, вода и иные стихии во всех мирах должны работать одинаково. Если только у вас тут вода не воспламеняется.

- Хм-м, прыжки через костер, «святая» вода и прочее… - Я почесал челюсть. - Ладно, будем пробовать.

Следуя указаниям Луны, я разделся и встал посреди комнаты, лицом к холодной стороне света. Хотя в силу своей кошачести я предпочел бы теплую сторону, да кто знает этих аликорнов, какие замыслы скрывает рог Ее Величества? Подписался - выполняй, солдат.

Держа вилку в зубах, Луна медленно обходит вокруг меня справа налево, с каждым кругом поднимая зажженную свечу немного выше. Я молча наблюдаю за действиями сосредоточенной колдуньи. Вот свеча поднялась до колен. Вот еще выше. Длинный хвост пони приятно щекочет ноги. На уровне живота пламя начало потрескивать, метаться и сильно коптеть. Прищурившись, Луна останавливается, водит свечой, сжигая что-то невидимое. Огонь постепенно успокоился, аликорн продолжает движение. Еще три круга. У груди пламя снова закоптело, мы с Луной смотрим на буйно мечущийся между нами огонь. Он быстро съежился и угас, испустив дух замысловатой нитью серого дыма.

Нахмуренная Луна молча указала крылом на спички - я зажег свечу снова. И пони начала издалека: плавно шагая ко мне через полкомнаты, все также держа свечу на уровне моей груди, Луна не отводила взгляда от огня. Когда она подошла на расстояние вытянутой руки, пламя начало плясать брейк, а уши Луны нервно задергались.

Глянув на меня поверх беснующегося пламени, аликорн повела головой влево, затем вправо - огонь чуть присмирел, вытягиваясь вверх колеблющимся сгустком света, и Луна приблизилась ко мне на шаг.

Так, шаг за шагом, сжигая негативную энергию, пони добилась ровного горения свечи у самой моей груди. И вновь пошла кругом, завершая обряд. Напротив лба свеча начала трещать, Луна замирает, я чувствую кожей ее теплое дыхание и любуюсь отражением огня в глазах.

Еще один круг. Пламя мирно горит возле лица. Взмахом крыла аликорн гасит свечу и кладет на стол.

- Как себячувствие? - Заботливо интересуется.

- Хм, по-моему, без перемен. Не лучше и не хуже чем было раньше.

- Вообще? - Прислонясь крупом к столу, пони окинула меня пристальным взглядом.

- Если ты предполагаешь легкость, воодушевление, освобождение от неких пут, прилив сил - ничего подобного я не чувствую. Может, потому что я слишком грубый и бесчувственный, чтоб правильно воспринимать тонкие материи.

- Тем не менее, на тебе висело много какой-то дряни в жизненно важных центрах. Загрязнены были и сердце и ум.

- Спасибо за чистку. Что дальше, прелесть моя крылатая? - Подойдя к Луне, я оперся руками на стол.

- Теперь ты почисти огнем меня. Просто повтори мои действия.

«Да, она умилительно красива, когда смущается». - С улыбкой отметил я, вынимая спичку.

Определив стороны света, Принцесса Ночи встала задом к востоку.

Сначала я хотел просто обойти вокруг Луны на корточках, но, прикинув объем работы, решил подойти к делу со всей ответственностью. Попросив Луну расставить передние ноги немного шире, медленно обвел свечой каждую ногу, затем провел под животом и грудью, следя за поведением огня - он был спокоен. Бока, плечи, шея. Пламя заплясало, когда я поднес свечу к голове Луны. Минуты стекали вязкими каплями воска, заливая укрепленный на свече бумажный кружок.

Очистив от негатива голову Принцессы, я перешел к задним ее ногам.

- Луна, постой спокойно. - Попросил, ласково коснувшись полумесяца, ярко-белого на фоне темного облака ночи.

Дабы не подпалить случайно хвост, уложил его на спину Луны. Аликорн встревоженно засопела, на боках и бедрах взыграли мышцы, но с места кобылица не стронулась - видимо, обряд очищения предписывал стоически претерпевать пикантные моменты.

- Все, наверное. - Освятив ноги и потаенный вход в Храм Жизни, с чувством отлично выполненного долга опустил Лунин хвост в естественное положение.

- Почти все. Крылья тоже нужно.

Любуясь отблесками пламени на перьях, повел свечой от плеча вдоль крыла. Когда достиг края, Луна наклонила конечность в иной плоскости, и я прошелся огнем обратно до плеча.

- Спасибо, Лайри, теперь обряд завершен. - Поблагодарила пони, складывая крылья.

Задув сгоревшую на четверть свечу, я оделся. Зимой подолгу оставаться нагим было не очень приятно. Луне-то хорошо, она в шерсть «одета».

- Позволено ли будет мне задать нескромный вопрос? - Витиевато полюбопытствовала Луна с наигранным смущением, усаживаясь на диване. Заслышав одобряющее «Мр-р-р», продолжила: - Разве тебя не возбуждает мой задний вид?

Я усмехнулся, глянув на нее:

- Даже очень.

- Но ты сдерживаешься? - Луна посмотрела вопросительно, ожидая пояснения. Сев рядом, я положил ладонь на ее переднюю ногу.

- Ты возбуждаешь меня уже одним своим присутствием, запахом, взглядом. Нет, я не сдерживаюсь, я в ответ дарю тебе любовь, внимание и ласку. Как самка ты привлекательна для меня, и я уже говорил, что хотел бы увлечь тебя в постель. Но твое поведение не вызывающе, ты не намекаешь, что согласна на соитие, более того, тебя пугает сама его вероятность.

- Пугает. - Шепнула пони, кивнув.

- И зачем пугать тебя еще больше? Ты мне нехило с ноги прописала во сне.

- Проп… то есть, лягнула?

- Да.

- Тогда да. Наяву я смогу сдержать подобные порывы. Как сейчас, когда ты задрал мне хвост совершенно непозволительным образом, я нервничала, но убеждала себя, что это сделано ради лучшего очищения, а не для издевки или насилия. Ты оправдал доверие, я очень ценю твою честность и галантность.

Аликорн благодарно прильнула головой к моей груди.

- Знаешь, я умею отличать сексуальные действия от медицинской помощи, и не путать одно с другим. - Ответил, ласково почесывая мягкие уши Луны. Да и вся она после купания с эротическим массажем стала мягкой, бархатистой и прикосновения к ней доставляют невероятное удовольствие.

- Прекрасно. Друг друга мы очистили, и водой, и огнем. Хорошо бы еще обойти со свечой все комнаты. - Луна прошлась по гостиной, рассматривая обстановку, словно попала сюда впервые. - Согласно правилам учения «Понь-Шуй», у тебя неудачно расставлена мебель. Шкаф надо поставить на место дивана, стол на место шкафа, а диван - на место стола.

Свои рацпредложения аликорн сопровождает энергичной жестикуляцией крыльями, указывая, что и где должно стоять.

- А телевизор лучше всего выставить за окно. - С ядовитой усмешкой подытожил я.

- Его можно оставить на прежнем месте. - Увлеченная выкладками, Луна почти пропустила реплику мимо ушей. Встав, я потеребил Луну по холке, желая пресечь ее размышления, прежде чем целеустремленная пони реально начнет двигать мебель.

- Давай не будем ничего переставлять, это тяжело и хлопотно. До возвращения в Эквестрию осталось не так уж много, и раз ты без проблем прожила две недели в «неудачной» обстановке, то еще пару дней точно проживешь.

Любимая озадаченно почесалась, прикидывая габариты и вес шкафа, набитого книгами, кубками, фигурками. Ага, будь у нее нормальная магия, она махом преобразила бы мне всю комнату. К счастью, такой магии не было, и Луняша, выдержав драматическую паузу, отказалась от своей затеи. Я утешительно погладил ее лоб.

- Пока у меня есть время до работы, схожу на улицу, принесу нам чего-то вкусного. А тебе включу дракона.

Усевшись перед телевизором, вытащил приставку из тумбочки. Подойдя сзади, аликорн положила свою голову мне на макушку, наблюдая сверху процесс подключения, и обняла крыльями за плечи.

***

Резкий сильный ветер предвещал обильный снегопад к концу дня. Низко нависшие темно-серые тучи, казалось, вяло перекатываются по крышам домов, цепляясь за антенны. Хмурые прохожие, кутаясь в шарфы и подняв воротники, с безразличными взглядами спешили мимо, подобные призракам проклятого города, затерянного в лабиринтах времен. Машины сонно и неохотно ползут по мешанине грязи и льда, как жуки, случайно пробудившиеся от спячки.

Я направляюсь в магазинчик, где обычно беру хлеб, надеясь найти хороших печений или булок для Луны. Задержался у витрины канцтоваров, рассматривая ядовито-зеленую вазу с черными прожилками и немыслимым количеством чудных дыр, будто стенки вазы долго грызли насекомые.

В груди стремительно нарастает предчувствие чего-то очень плохого. Глянув по сторонам и не приметив явной опасности, я быстрым шагом ухожу от витрины. Краем уха слышу лязг пружины, удерживающей входную дверь, мимо которой только что прошел.

Меня хватают за плечо, рывком разворачивают, мой кулак метит в голову темного силуэта, но промахиваюсь, а через миг ощущаю странный тычок в живот, и в глубине тела, зароняя острую боль, проворачивается холодное жало.

- Нож в печень - никто не вечен. - Слышится сиплый бас. Металл резко покидает мою плоть, и я, хрипя от пронизывающей внутренности боли, падаю на асфальт. - Привет твоей горластой скотине, жокей, если доберешься до нее.

Меня быстро обыскивают.

- Ни часов, ни трубы, ни бабла. Нищеброд!

Тяжелый ботинок вминается в живот, и от адской муки в глазах моих темнеет. Шаги убийцы удаляются.

«Если доберешься»…

Сознание мгновенно обретает кристальную чистоту и ясность. Путь домой представился сложным и долгим. Не доберусь. Медлить нельзя. Другие варианты? Чуть приподнявшись на локте, осматриваюсь. Магазин.

С первой же попытки подняться - боль скрутила меня, и я с тихим воем рухнул лицом в истоптанный снег.

«Вставай, солдат! Плевать на тебя, но ради Лунной Принцессы - ВСТАВАЙ! Не время подыхать!»

Скатав ком снега, прижал его к ране, снова взвыл. Преодолевая головокружение, встал, опираясь на стену. Каждый шаг поднимает волну боли, срывающей яростный рык. Горячая кровь течет все ниже по ноге. Показалось, что борьбу с тугой входной дверью я проиграю, но нет, жажда жизни оказалась сильнее стальной пружины.

Продавщица, отдыхающая в дальнем конце прилавка, увлеченно возила «мышью» по столу, раскладывая пасьянс.

- Мне нужна помощь. - Глухо промолвил я, навалившись грудью на прилавок.

- Чего надо? - Пренебрежительно хмыкнула девушка, едва оторвавшись от монитора.

- Я ранен, вызовите «Скорую». - Продолжал я все тем же размеренным голосом.

Девушка заметила мою окровавленную ладонь и взвизгнула, переменившись в лице. Смертельно побледневшая, не прекращая визжать, она бросилась вглубь магазина.

«Кранты, от такой помощи не дождешься»… - Подумал я, закатив глаза.

- Дур-ра! - Раздалось категоричное басовитое откуда-то со стороны кладовок.

«Мда-м». - Мысленно согласился я.

Ко мне грузно подбежала свирепого вида тетка, коренастая, с мощными руками, в замызганном комбезе. За спиной сей гориллы маячила напуганная мышка. «Горилла» мельком глянула на мою руку и живот, и растекающуюся по полу кровь.

- Дур-р-ра! - Прорычала «Горилла» снова. - Телефон куда заныкала? Ищи, живо! Делать надо, а не тявкать как собачонка.

Подхватив меня под руку, «Горилла» уложила спиной на пол.

- Держись, полосатик. - Бросила ободряющее, и отобрала у плачущей девушки найденный телефон.

Последняя мысль, мелькнувшая в моем затухающем сознании:

«А как же Луна?..»