Восход Луны

Гл. 23 - Развилки Судьбы

Как сложились жизни тех, кто по прихоти Судьбы оказался втянут в череду эпохальных событий, отмеченных в Эквестрийской летописи как «Восход Луны».

* * *

[ Лайри ]

Через несколько месяцев после возвращения Лунной Принцессы домой - однажды я нашел ее во снах пребывающей в очень веселом настроении. Напевая что-то, она лепила пони-снеговика.

Я прислушался к ее напеву.

- Свет в твоем окне, Солнца луч на снег!..

- Свет в твоем окне, как я тебя люблю!

Вздрогнув, аликорн замерла, шевельнула ушами. Настороженная, по колени в снегу, Луна выглядела животрепещущей, яркой и прекрасной. Вдруг она с треском исчезла во вспышке телепортации, и явилась возле меня, спрятавшемся за деревом.

- Нашелся! - Любимая обняла меня и прижала спиной к стволу, столь страстно, что на нас свалился снег.

- Я и не прятался. - Улыбаясь, целую Лунину морду куда придется - пони ластится, радостно тычется носом в грудь и сопит в уши.

- Ты научился незаметно проникать во сны. Я не почуяла тебя.

- Наверное, потому что была очень увлечена лепкой.

- Да-да, я тут делаю сон для жеребят. - Отступив, Луна похлопала крыльями, отряхивая снег со спины. - И, эм-м, тебе разве не холодно в ЭТОМ?

Ну да, вокруг зимища, холодища, а я в штанах и майке - обычном своем летнем прикиде. Смеюсь, видя искренний ужас в изумрудных очах:

- Нет, Лу, в моем мире счас лето, да и погода во снах на меня обычно не влияет.

- Не… ну не, так не пойдет! - Протестующе ворчит Луна, и отступив в сторону, направляет рог. - На тебя смотреть страшно!

Тр-р-рах! Я оказываюсь заколдован полным комплектом зимней одежды и обуви.

- Так-то тебе будет лучше… - Луна всхрапывает, довольная. Поразмыслив, доколдовывает шапку, шарф, шубу и сапоги на себя.

Должен признать, что да, действительно лучше. Хотя торчащие из шубы крылья выглядят смешно и странно.

Мы возвращаемся к снеговику и Луна обливает его со всех сторон водой из ведра, чтоб прочнее был. Затем поднимает ведро в сторону и повыше, и вытряхивает из него здоровенную глыбу льда. Вдумчиво щурясь и сопя, аликорн обходит эту глыбу, виртуозно размахивая четырьмя световыми мечами.

Из глыбы постепенно формируется фигура аликорна в плаще, усеянном звездами и снежинками. Голову скрывает глубокий капюшон. Впечатляющая вышла статуя, мощная, вот только очень уж непропорционально высокие ноги, раза в два выше, чем даже у Луны, довольно рослой по меркам пони.

Удовлетворенная работой, Луна гасит рог, и мечи тут же исчезают. Затем она поворачивается ко мне, наверное, ожидая похвалы.

Я молча достаю из кармана куртки небольшой термос, открываю, и выливаю прямо на снег пластиковый стол, стулья, тарелку со свежеиспеченными чебуреками и кружки с горячей водой. Сунув термос обратно в карман, с улыбкой приглашаю принцессу к столу.

- Эти с сыром, эти с капустой. - Указываю на чебуреки.

Аликорн берет по одному с тем и другим, складывает бутербродом и смачно откусывает. Затем изящно подхватывает языком повисшие на губах тонкие ниточки сыра.

- Спасибо! - Счастливо вздыхает Луна, проглотив угощение.

Пронизываемая лучами полуденного солнца, ледяная скульптура сверкает словно алмаз. Если, конечно, бывают трехметровые алмазы.

- Прекрасная работа у тебя. - Киваю на статую. - И что она означает?

- О! Есть такой праздник - «День Согревающего Очага». По легенде, в этот день враждующие расы поней смогли объединиться и изгнать вендиго, духов холода. В память об этой великой победе пони ежегодно украшают жилища, дарят подарки и рассказывают чудесные зимние сказки.

Глаза Луны сияют восторгом. Она даже забыла про еду, которая так и висит в облачке магии у самого носа, маня ароматами.

- Одна из сказок - как пони, не любящая праздники, хотела вычеркнуть «День Очага» из календаря. И как духи-хранители очага пытались убедить ее не совершать такой ошибки.

Рассмеявшись, Луна отпила из кружки.

- С тех пор как я вернулась, я заново открываю для себя родной мир. Я ведь очень одичала, сидя на луне. И вот этот «День Согревающего Очага» будет, можно сказать, первым в моей жизни. И представь, я участвую в театральной постановке этой самой сказки.

С рога Луны порскнули искорки.

- Да, я ужасно волнуюсь. Это ж главный Кантерлотский театр, собирающий сотни зрителей. И я…

С мрачно-таинственным видом аликорн повела передней ногой поверх стола, движением магии наколдовав призрачные фигурки танцующих поняшек.

- А будущему нужно чудо, и мечтаний робкий свет. Но лишь тьма всех впереди ждать будет. Надежде рядом места нет.

Новым движением копыта Луна рассеяла мираж.

- И я играю роль Духа Грядущего Дня Очага. О-о, он грозный и мрачный. А самое забавное, играть я буду в паре с Селестией.

Доев свой чебуреброд и запив, Луна махнула ногой на ледяную скульптуру.

- Вот статуя этого Духа. Видишь, она весьма высокая. Вот, чтоб мне быть столь же высокой, я буду стоять на спине сестры. И нас будет скрывать плащ.

- Обязательно используй на себе заклинание левитации, чтоб не поломать Селю.

Заметив ступор Луны, я пожал плечами.

- Что, мои технические советы неуместны?

- Техн?.. - Луна, громко фыркнув, засмеялась. - Просто мы вообще о разном думаем: я рассказываю, как мне волнительно выступать впервые на постановке в столичном театре, а ты задумался, как бы я не сломала Селю. Не беспокойся, не сломаю.

Я подошел к Луне и обнял ее.

- У тебя прекрасный актерский талант, и у тебя прекрасно все получится.

И в закрепление своей уверенности нежно поцеловал вкусно пахнущие губы.

Трепещущая в тихом восторге кобылица прильнула ко мне.

- Когда у тебя следующее полнолуние? Я сделала тебе подарок ко «Дню Очага» и хочу переслать.

Я уже привычно вспомнил лунный календарь и фазы ночного светила.

- В этом месяце вряд ли выйдет. Прогнозируют облака в нужные нам ночи.

- Света луны не будет? Так… Присядь, подумаю.

Луна принялась чертить прутиком на снегу, иногда прерываясь и отпивая из кружки.

- Можно попытаться связать взаимодействием подвластные мне Тени Эквестрии и сами руны, нарисованные на той ткани. Портал при этом получится не большой - как круг пентаграммы. А тебе надо будет сделать так, чтоб руны находились в абсолютной тьме, и подарку было куда выпадать из портала.

- Я посмотрю, что смогу придумать. А какой бы подарок сделать тебе?

Аликорн подняла взгляд от формул на снегу. В глазах Луны отразился белоснежный простор и небесная синева.

- Мне? - Вдумчиво переспросила принцесса. - Подарок? Сам посуди: я могу купить любые блага, какие есть в моем мире. Я могу притащить понравившиеся идеи из снов и потребовать их изучения и исполнения. Любой жеребец будет счастлив лежать у моих ног, стоит лишь поманить его. Что же остается? Искренняя любовь, внимание, уважение без тени фальши. За деньги можно получить лишь их подобия.

Улыбнувшись, Луна благодарным жестом прижала копыто к своей груди.

- Лайри, каждая встреча с тобой - истинный подарок для меня, и это лучшее, о чем я могу попросить.

Я протянул руку, и Луна положила копыто на мою ладонь. Теплое, оно приятно коснулось пальцев.

- Я счастлива чувствовать тебя рядом. - Негромко и проникновенно произнесла любимая.

- Может, прийти к тебе в гости, когда будет хорошо светить луна?

В глазах Луны промелькнула радость, через миг сменившаяся сомнением. Вздохнув, Луна убрала копыто с ладони, и, задумчиво надломив прутик несколько раз, сложила его на снегу символичным «домиком».

- Не хочешь?

Помедлив, аликорн качнула головой.

- Знаешь, мы с тобой договорились, и давай не будем ломать нашу договоренность.

- Хорошо.

Благодарно кивнув, Луна слезла со стула и сунула передние ноги в сапоги.

- Спасибо за визит и угощение. А теперь, все же, надо закончить обставлять сон.

- Помочь чем? - Я развеял пластиковую мебель и посуду.

- Конечно! Поставь здесь так же, как во дворе у твоего дома.

Без проблем - поставил скамейки, горки, карусель. Затем, вдохновившись, наваял нехитрый снежный лабиринт и воздвиг в центре его двухэтажный ледяной дворец с расчетом на понячью малышню.

- О, ты прекрасно управился. - Похвалила Луна, выходя из теплой избушки и закрывая дверь. - Во, карусель!

Аликорн вскочила на круг, и я раскрутил Луну, как тот раз в парке. Однако эта карусель не дребезжала, и Луна не полетела с нее кубарем в снег, а мягко воспарила, продолжая вращаться.

Спланировав на крыльях, пони вновь прильнула ко мне.

- Я призову спящих жеребят в этот сон. Посмотри, если хочешь, но не попадайся им на глаза.

Я ушел к деревьям. Луна наколдовала поземку, заметая мои следы.

Затем аликорн встала в центре детского дворика. Ее рог, обегая виток за витком, обвила яркая нить, концентрируясь на конце рога сияющим сгустком энергии. Прикрыв глаза, Луна чуть склонила голову, и от рога в стороны потянулось множество вьющихся паутинок, по всей их длине пробегало ритмичное мерцание.

Касаясь снега, паутинки угасали - и на месте их появлялись малыши. Вскоре с игровой площадки доносился веселый детский гомон. Луна, стоящая в окружении жеребят, счастливо смеялась.

А мне можно было просыпаться.

***

Днем с заднего двора магазина бытовой техники я принес домой коробку от телевизора, весьма большую, из плотного картона. Простыней с рунами обернул подушку, которую и засунул в коробку, прижав к боковой стенке.

Прогноз синоптиков оправдался - луны вообще не было видно из-за туч. Поскольку теперь мы с аликорном не могли синхронизироваться, выждав нужный момент полнолуния, то с наступлением ночи я просто сказал Луне во сне, что «подаркопорт» готов. Конечно, она тут же захотела опробовать свои теории на практике, и пропала из сна.

Вскоре проснулся и я - от тяжкого звука падения чего-то массивного в гостиной. Стряхнув ошметки сновидения, я осторожно вышел из спальни с фонарем.

В комнате витал аромат лаванды. Коробка выглядела так, словно в ней взорвалась граната. Но удивительно, обстановка была не тронута. Включив свет, я заглянул в развороченную коробку и нашел объемистый сверток, почему-то весьма знакомого цвета. Вот с этим свертком я и сел за стол.

Подарок, с локоть длиной, мягкий на ощупь, оказался завернут в простыню, из тех, которыми я накрывал диван, когда у меня жила Луна. Развязав стягивающую сверток веревочку и сняв простыню, я принялся за упаковочную материю. Вдруг вместе с мешочком золотого песка от Селестии из упаковки выпал рукав.

То, что я сначала принял за упаковку, оказалось свитером. И как раз в него было вложено нечто еще, весьма увесистое.

Судя по всему, за основу Луна взяла подаренную ей когда-то одежду с прорезями для крыльев. Отложив сувенир и бережно расправив свитер, я осмотрел его. Темно-синий, связанный из плотной лоснящейся шерсти, приятно ворсистый на ощупь, с эластичными манжетами и высоким воротником. Замка-«молнии» нет - видать, эквестрийские технари не смогли понять и воспроизвести механизм застежки.

Вышитый серебряной нитью полумесяц мерцал отблесками в свете лампы. Улыбнувшись, я прижался щекой к рельефной черной кьютимарке на груди свитера. Наверное, Луна и сюда вложила свою магию - от кьюшки чуть ощутимо веяло ласковой успокаивающей прохладой.

Одевшись, я повертелся перед зеркалом. Свитер сидел прекрасно, разве что полы опускались несколько ниже чем надо бы. И на миг почудилось, что сама Принцесса Ночи прижалась ко мне, нежно обняв мягкими крыльями.

- Спасибо, Луняша. - Прошептал я, благодарно тронув пальцами контуры кьюшки. Быть может, Луна в своем мире даже почувствовала это прикосновение.

Свернув свитер, убрал в шкаф. До зимы он не понадобится. Вернувшись к столу, я вынул из деревянного футляра второй подарок.

Гладкая стеклянная колонна толщиной с руку, со скругленной вершиной и массивным черным основанием с лошадиными копытами по углам. Внутри прозрачного столпа, слегка соприкасаясь концами стволов, стояли рядом два прекрасных маховых пера - белоснежное с золотистой каймой, и синее, словно припорошенное снегом. Вокруг перьев, обвивая их двойной спиралью, как бы ниспадали длинные пряди, серебристо-синяя и пастельно-радужная, с чуть заметно застывшими на ней язычками огня.

Поставив колонну на стол, я повращал ее, осматривая. Все свободное пространство монолита заполняли крохотные кристаллики, которые, казалось, парили, мерцая при каждом движении. О, обнаружилась явно передняя сторона - одна из граней основания с золотой планкой, на которой выгравирован бегущий гепард. И ниже - золотистыми буковками:

«Лайри Гепарду на память от принцесс Эквестрии».

Подпись эта улыбнула своей наивностью. Разве ж забудешь такое приключение?

Глянув на основание артефакта снизу, нашел весьма символичную подсказку. Похоже, колонна, освещенная Солнцем или Луной, выглядит по-разному. Надо будет проверить, какие спецэффекты она скрывает.

Убрав дар аликорнов в футляр, а футляр в шкаф, я отправился гостить к Луне. Во снах, разумеется.

***

[ Луна \ Кантерлот ]

«Интересно, скоро ли астрономы заметят созвездие Гепарда, уютненько прикорнувшее возле созвездия Луны? И что будет в таком случае?»

Улыбнувшись своим мыслям, Властительница Ночи поправила звездочку на конце кошачьего хвоста.

Из сумрака возле Луны выскользнул Нортлайт.

- Мать Ночи, сегодня годовщина твоего возвращения. Этот день прошел незаметно и буднично.

Чуть обернувшись к сыну, Луна вздохнула.

- Трагичный день, когда многие пони лишились родных, близких, друзей. Хорошо, что прошел тихо, мы с сестрой стараемся не напоминать подданным об этом.

Фесликорн достал из-под крыла небольшой ларчик и подал Луне.

- Мать, тут мой дар, надеюсь, ты оценишь его. Посмотри, когда будешь одна, это личное для тебя.

- Спасибо.

Ни единый мускул не дрогнул на морде Нортлайта, когда Луна задержала изучающий взгляд на уголках его ушей. Все так же слегка улыбаясь, фесликорн поклонился и пропал в тени.

Вернувшись с балкона в комнату, Луна разлеглась на кровати и осмотрела дар.

Темный деревянный ларец, внешне украшенный весьма скромно: витая резьба и неяркий лак. Крышка поддалась с заметным сопротивлением. В углублении, выстланном густым мехом редчайшей черной внутрии, обитающей в Вечносвободном Лесу, лежал хрустальный шар, с заключенным в его сердцевине сгустком магии.

Принцесса Ночи медлила, думая, как поступить. Сначала осторожно применила пару магических приемов против магических же ловушек, но явной опасности не было. Поколебавшись, Луна погасила свет, задернула шторы и повела копытом над шаром. Таящаяся в хрустале магия тут же просочилась наружу, формируя огромный, заполняющий всю комнату красочный мираж.

И вновь оказалась захвачена Луна бурей эмоций, пережитых год назад. Шепотом повторяла она слова своей песни, не замечая катящихся по щекам горячих слез. Череда магических образов раскрыла моменты, тогда ускользнувшие от взгляда ее: с изумлением увидела Луна страх и сожаление в глазах Селестии.

Мираж угас, когда Нортлайт с Лайри пошли на балкон. И магия стремительным искрящимся вихрем ушла обратно в шар.

Утерев слезы, принцесса закрыла ларец, телекинезом отдернула шторы, впуская свежий ветерок, и помолчала, приходя в себя. Дар неожиданно выбил ее из равновесия. Затем, распахнув Тень движением крыла, Луна позвала:

- Нортлайт.

Тихо, жестко, требовательно.

Он явился сразу.

Луна с некоей задумчивостью во взоре посмотрела на дарителя.

- Норти, я ведь правильно понимаю, что дальше тебя и прочих присутствовавших эта запись не ушла и мне не придется никому надирать уши и ссылать на луну?

- Нет, Мать, о ней знаешь лишь ты.

Долгий взгляд в ночную даль… жестом подозвав сына ближе, мать обняла его и благодарно прошептала на ухо:

- Спасибо, Норти.

***

[ Дитзи Ду ]

Косоглазая пегаска работает курьером. И очень любит маффины, с тех пор как однажды распробовала выпечку с королевской кухни.

***

[ Шайнинг Армор ]

Отпахав месячный наряд на кухне, существенно прокачал навыки чистки картошки, шинковки капусты и мытья посуды.

За спасение Принцесс награжден двухнедельной поездкой в Жеребячьи горы в компании Твайлайт и Кейденс.

В дальнейшем успешно продвинулся в жизни и карьере до Капитана стражи и Принца-коньсорта. Затем и до со-правителя Кристальной Империи.

***

[ Королева Хризалис ]

Маги сумели восстановить тело Королевы и вселить в него душу. После длительного курса реабилитации Хризалис стала белой, коротко-пушистой и без дырок. С поддержкой Селестии и Луны - Королева добралась до своего замка в Пустошах, угрохала горе-двойника и вернула себе правление Роем.

С Эквестрией восстановлены дипломатические отношения. Пони-оборотни свободно контактируют с пони обычными. Усилиями обеих рас пустошь вокруг улья чейнджлингов превращена в прекрасные сады.

***

[ Харди Роуз ]

С перерывами в год-полтора она родила двенадцать жеребят, и с гордостью носит звание многодетной матери-героини. Семья Роуз полностью на государственном обеспечении.

Мортем какое-то время сходил с ума, но после рождения четвертого по счету - привык.

- В свое время я верно оценила потенциал этой скромной кобылки.

Кристаллы с хранящимися в них душами погибших пони мягко покачивались в облачке магии. Стеллар Нокс пристально рассмотрела оставшиеся четыре и сложила их в ларец. Другие двенадцать кристаллов были пусты.

- Харди уже не молода. - Улыбнулась Лунар Эклипс. - Мне приятно видеть ее большую и дружную семью. Но как врач я считаю, что ей пора прекратить быть племенной кобылкой. Если она остановится сейчас, то у нее будет возможность прожить еще долго, наблюдая за ростом детей и радуясь их успехам. А если продолжит пополнять семью - есть риск потерять здоровье.

- Куда же направить их? - Нокс кивнула на ларец с душами.

- Если в этом году никто из пони не создаст семью, направь к фестралам. Среди нас есть несколько влюбленных пар. Тот же Старскрим, периодически донимающий Найтберд. У меня устойчивое впечатление, что она ему нравится. А Птичка Ночная нередко откусывает Мороженке кисточки на ушах - метит, наверное.

- Так и сделаем.

***

[ Лира Хартстрингс ]

После пугающего происшествия в детстве - зеленая златоглазая пони с арфой на крупе проявляет повышенный интерес к разнообразным пятипалым конечностям с развитым хватательным рефлексом. Игнорируя при этом лапы грифонов и гиппогрифов.

***

[ Амбер Лайт ]

Амбер Лайт, в силу обстоятельств работавшая горничной, невзирая на яркий талант артефактора, и уставшая отбрыкиваться от ловеласов из числа гвардов, после оценки ее способностей лично Луной прошла дополнительное обучение и получила звание Магистра артефакторики. Ныне она один из ведущих энергетиков страны. Благодаря Амбер Лайт - Эквестрия существенно продвинулась в создании безопасных энергоемких кристаллов, способных копить огромные мощности, и использовании их в повседневных бытовых приборах.

***

[ Морген Штерн \ Зекора ]

Штерн остался личным королевским коновалом и главным ужасом Селестии, которую он периодически сажает на диету «во избежание коллапса Солнца в черную дыру и переделки трона». Спустя где-то год после событий «Восхода Луны» Штерн прибрал к ногам Зекору - и к ужасу уже Джейд, она обзавелась полосатой тетушкой и вскоре парочкой двоюродных полосатых родичей помельче, расцветки «шоколад со сливками», и тоже стихоговорящих.

***

[ 8-й «ЗЕП»-отряд ]

Джейд вместе с командой перевелась в Ночную Стражу, вышла замуж за Найт Сонга, наплодила троих жеребят, с которыми с удовольствием нянчились все причастные - от Луны до Зекоры, учится у Луны и периодически изобретает очередной звиздец - уже на пару с вернувшейся Сансет. В итоге станет очень сильным и опытным магом - и не только она. Снупи обучает молодняк боевым искусствам и все так же испытывает первым новые изобретения Джейд.

***

[ Новое поколение ]

Компашка из пяти жеребят от Зекоры и Джейд при такой наследственности и таком вдохновляющем окружении имеет все шансы переплюнуть Меткоискателей и отмочить что-нибудь мегаэпичное...

***

[ Принц Блюблад ]

Как и обещала Принцесса Луна, Блюблад вернулся ко двору совершенно иным. И не удивительно: для Эквестрии минул лишь один год, но принца и его прихвостней поместили в замкнутую временную петлю, и целых пять лет суровые фестралы-инструкторы гоняли «подсолнухов» в хвост и в гриву, мастерски выколачивая пыль из откормленных крупов и вколачивая в головы должные директивы.

Теперь бывший принц успешно отыгрывает на публике надменного хлыща и вертопраха, возглавляя «Ту Самую Контору», в которой работает и секретный агент «Свити Дропс».

***

[ Книжная лавка ]

После того как Найтмер Лайри с подачи Лунного камня влетел в стеллажи и распугал обитателей печатных изданий - хозяин сделал магазинчик комиксов исчезающим. Днем в нем свободно можно приобрести или обменять комиксы. Но после второго часа вечера этот магазинчик не найти.

***

[ Библиотека Кантерлота ]

Безраздельно властвовавшие в библиотеке силы зла упорно продолжали тревожить сон жителей окружающих ее кварталов, в домах начали заводиться странные насекомые, шуршащие по ночам с пранцузским и испоньским акцентом в книжных шкафах, однако и посланные в здание фестралы, и выписанные из Мейнхеттена знаменитые охотники за поньвидениями намертво увязли в болоте и тумане, заполонивших некогда прекрасный храм знаний, и были вынуждены с потерями отступить, оставив клочья хвостов и шкур с известных мест. Джейд, узнав об этом от Луны, лишь хмыкнула и отправилась туда сама, после чего библиотека благополучно очистилась, была вновь приведена в порядок и открыта для посещений.

В ответ на вопрос олуневшей Селестии «Как?!» ученица довольной, как стадо папонтов, сестры только плечами пожала:

«Счас бы они одолели то, что с детства воображает вся Эквестрия... а вот накормить голодную собачку и заманить домой косточкой - как два раза колдануть. Кстати, Шерлок Хуффс просил засвидельствовать вам свое почтение».

Охотники за поньвидениями и Ночная Стража быстро переловили странных насекомых, которые сбегались на словари-приманки, и в Кантерлоте вновь воцарилось относительное спокойствие.

***

[ Вещи Луны ]

Столичные технари сумели изучить и улучшить старый скейтборд, и наладили его выпуск в различных вариантах. Легкий и быстрый транспорт завоевал популярность среди курьеров и разносчиков, а также пришелся по душе многочисленным жеребятам, в их числе рыжей пегасочке с недоразвитыми крыльями.

Шаль и брошь подверглись магической обработке, значительно продлевающей срок службы. Гуляющие в Кантерлотском саду влюбленные парочки и задержавшиеся допоздна одинокие романтики нередко могли заметить принцессу Луну, неслышной тенью ступающую по тропинкам среди алиссума. Серебристо мерцающая в сумраке шаль, ниспадающая до земли укрывала ее призрачной зыбкой туманностью, навевая мимолетные мысли о мираже.

***

[ Дед Данил.

После получения посылки от Луны крепко оздоровился магическим куревом, надолго избавившись от старческих болячек, развёлся со вконец доставшей его бабкой и жил спокойно, долго и счастливо. ]

Сижу на берегу реки, ловлю рыбу, смотрю в туман... Странный туман - он течёт и клубится причудливыми образами, словно всплывающими из моей памяти, и они тут же распадаются, сменяясь всё новыми. И такое ощущение, что сижу я здесь уже очень давно... и будто бы чего-то жду. Или кого-то? Я нахмурился - почему-то суть происходящего ускользала от восприятия. Место вроде и знакомое, но я не помню, как приходил сюда... а это, мне думается, очень важный вопрос. Но отчего-то он таким не казался. На меня это непохоже... но и это тоже не имеет значения, потому что... почему? Почему я не могу и не хочу ни уйти отсюда, ни понять? Понять - что? Я нахмурился, глядя на чуть покачивающийся на воде поплавок. И это тоже странно.

- Не клюёт? - спросил странно знакомый - опять странности! - голос.

- Нет, - я вытащил леску из воды, надел на крючок новый хлебный шарик и закинул обратно. Почему-то показалось совершенно естественным, что рядом с негромким шорохом устроилась так часто вспоминаемая мною Луна. Погодите-ка...

- Это ведь сон? - я перевёл взгляд на задумчиво следящую за поплавком принцессу. А девочка сильно подросла... и я не только про рост.

- Ну, можно и так сказать, - пожала плечами Луна. - Смотря по тому, захочешь ли ты этого, Данил. Там, - она мотнула головой, указывая за спину, - это и сном и останется... пока не придёт время идти дальше.

- Все там будем, - я хмыкнул. - Докопчу уж небо как-нибудь. Мне жалеть не о чём. Детей вырастил, людей спасал... как мог и умел, тебе вон, смею думать, хоть чем-то помог.

- Больше, чем ты думаешь, - тихо сказала Луна. - И я хочу... пусть в малой степени отблагодарить, помочь тебе исполнить мечту. Осталось ведь столько всего, что ты не сделал, не смог, ибо запретили... да и просто того, до чего руки не дошли. Я хорошо тебя знаю, я видела и твои сны, Данил.

Она повернулась ко мне, в огромных глазах мерцали искры нездешних звёзд.

- Ты не примешь в дар просто праздности и безделья, но если это будет то, чем ты занимался всю жизнь? Твоё призвание, воин. И никто не будет ставить препон из глупости, жадности и «политических интересов». Примешь ли ты мою дружбу и встанешь рядом? Мне очень нужны твои дружба и помощь... и многим, многим другим. Эквестрия, невзирая ни на что, всё же не очень-то сказка...

Луна печально улыбнулась.

- А долгие годы мира почти лишили нас защитников. Я не прошу тебя сражаться за нас, но твой опыт и знания были бы для нас бесценны.

- Хм... - я покрутил головой, размял хрустнувшую шею, с кряхтеньем встал. Чёртов радикулит таки догнал... Луна не отрывала от меня взгляда. - За хорошее дело почему даже и не посражаться? Как говаривал наш прапор - «Добро должно буть с зубами, кулаками, середняками, бедняками та усеми прочими». Я так понимаю, с моим ревматизмом и прочими недостатками вроде ангельского характера ты готова мириться?

В глазах принцессы вспыхнула неподдельная радость.

- Это будет нелегко, - с нарочитой скорбью вздохнула она. - Но думаю, мы всё же решим этот вопрос. Он входит в твоё будущее жалованье.

- Даже так? - я задумчиво покивал, словно раздумывая. - Ладно, считай, уговорила. Куда и как идти? Порталом?

- Не, - Луна решительно тряхнула гривой и встала. - В кои-то веки эту часть своей работы я исполню с радостью... идём, Данил. Я провожу тебя сквозь туман, и... далее.

- Что ж, пошли, - я потёр ноющие колени, подобрал и надел куртку, на которой сидел. - А какой-нибудь домик в деревне мне потом найдётся?

- Хоть небоскрёб, - с серьёзной миной кивнула идущая рядом пони, смеясь одними глазами. Туман легко расступался перед нами и тотчас же смыкался за спиной. - Пусть даже посреди деревни он будет смотреться довольно экстравагантно.

- Зато какая будет местная достопримечательность... в моём лице, хе-хе.

- Самокритично. Кстати о лице - ты предпочитаешь рог или крылья?

- Ну-у... это надо как следует обдумать. А кто-нибудь с руками у вас там водится?

- Минотавры. Рогов, правда, двойной комплект, зато силищи немерено. Дури, впрочем, тоже.

- Сила есть, ума не надо? Очень завлекательно.

- Ну, есть ещё грифоны и гиппогрифы...

Две смутные тени растаяли в густом тумане.

***

[ Кантерлот \ Рабочий кабинет Селестии ]

- Принцесса Селестия, я благодарна вам за разрешение открыть представительство «Гривперии» в Кантерлоте.

Уже не в первый раз аликорн с интересом взглянула на собеседницу. Без рога, без крыльев, ее расу можно было определить как земную пони, если б не одно весомое «но»: очень странная грива. Могучие темно-зеленые пряди ниспадали с плеч и жутковатыми живыми щупальцами зависали в воздухе, извивались по полу, словно оберегая хозяйку от возможных опасностей. Сгибаясь, распрямляясь, сворачиваясь причудливыми петлями, ухоженные волосы поблескивали в свете дня. Селестия ощущала струящиеся в волосах потоки магии.

- Я заинтересована в сотрудничестве, мисс Мейнкрафт. - Кивнула принцесса. - Ваша новая серия гривных шампуней впечатляет, и предложение «оденьтесь в гриву» звучит даже интригующе.

Мисс Мейнкрафт восседала в глубоком уютном кресле, сплетенном из прядей ее же собственного хвоста. И как бы рекламируя вживую фирменное предложение, магичные волосы обвивали шею, тело и ноги пони, формируя изящное ажурное платье.

- О, да, я подготовила партию шампуня специально для вас с Луной. И особенно я благодарна вашей сестре, что она позволила мне обжиться в этом чудесном мире.

- Я слышала, вы живете в Мейнхеттене. Чем привлек именно этот город? - Поинтересовалась принцесса.

- Названием, созвучным с гривой, наверное. А еще тем, что там я не привлекаю внимания.

- Вот как? - Подыгрывая собеседнице, Селестия слегка подняла брови. От агентов Лунной разведки правительница давно знала о мисс Мейнкрафт вполне достаточно, чтоб сложить определенную картину и мнение. Но все же куда любопытнее было общаться лично.

Зеленогривая пони улыбнулась.

- Да, после Бэтмейна, Черепоняшек-ниндзей и прочих чудикопоней я смотрюсь вполне обычной. Всего лишь земнопони, обмотавшаяся не в меру отросшей гривой, пф-ф… Мейнхеттенцы привычные. Ну, пролетел за окном Спайдерпонь, подумаешь, эка невидаль... Он тут каждый день в пролете - пиццу разносит. Будничное суперпоньство: Бэтмейн у нас таксист, а черепоняшки - команда сантехников.

- Вы обходитесь без использования ваших способностей?

- Я их использую. - Мейнкрафт демонстративно развела передними ногами. - Мое платье и кресло, в котором я сижу - сделаны из гривы и хвоста. Я беру предметы щупальцами, если не могу взять их в копыта. И передвигаюсь на щупальцах, потому что для меня это комфортнее, нежели ходить ногами. Просто в сравнении с магией единорогов мои возможности выглядят куда скромнее. Но мне хватает их для полноценной жизни.

Нанизав на щупальце несколько печенек-колечек, Мейнкрафт задумчиво схрупала и запила чаем.

- В некоторой степени я даже могу менять вещи. Принцесса Селестия, позвольте «испортить» одну из ложек?

Когда аликорн согласно кивнула, Мейнкрафт сунула серебряную чайную ложку в тугое сплетение прядей гривы и с минуту сосредоточенно молчала, щурясь и пристально наблюдая за неким внутренним процессом. Обвивающие ложку пряди, напитанные магией скользили, сплетались, меняя толщину и очертания.

- Вот.

С облегчением вздохнув, Мейнкрафт расплела щупальца, являя шедевральную миниатюру. Перед Селестией, хищно изогнувшись, стояла, опираясь на хвост серебристая кобра. Ручка ложки стала телом кобры, а черпачок - раскрытым клобуком, причем ваятельница сумела искусно нанести тиснение глаз и узоры чешуи.

- На самом деле ваша гривная магия уникальна. - Отметила аликорн, повертев скульптуру. - Единорогу без должной практики трудно было б преобразить предмет, не сломав при этом его структуру. Я хотела б глянуть на гриву поближе.

Улыбнувшись, Мейнкрафт протянула одну из мощных прядей, и Селестия, придержав ее в копытах, рассмотрела и даже обнюхала меланхолично извивающийся конец, ничего, впрочем, не учуяв, кроме лимонного шампуня.

- Благодарю. - Кивнула принцесса, отпуская прядь. - Ваша магия нетипична для Эквестрии, и как я поняла из прошлых наших встреч, вы не местная. Если не затруднит, поведайте, кем были вы раньше, до появления здесь?

На сей раз усмешка почетной гостьи оказалась… зловещей. Храня спокойствие мраморной статуи, Селестия проследила взглядом, как «колечки», соскользнувшие с изящного щупальца, сухо захрустели на зубах земнопони. Не торопясь с ответом, она опорожнила бокал сока и налила снова.

- Я была злодеем, запертом в крохотном мирке, которому подчинены все мои мысли, слова и действия. Раз за разом я думала одно и то же, произносила те же речи и совершала те же поступки. Краем разума я понимала, где должна бы сказать и сделать что-то иначе, чтоб все вышло выгоднее для меня - но ничего не могла изменить. Закольцованная в кошмарном цикле этой жизни, я также обречена была постоянно проигрывать моим врагам - Могучим Пони.

Силой своего супероружия я стремилась заставить всех пони в этом мирке обрасти огромными гривами. Зачем? Я не знаю.

Вздохнув, Мейнкрафт закинула в рот новую цепочку печенек, запила и обмякла в кресле. Селестия же невозмутимо налила себе вторую порцию кофекао.

- Скорее даже так - сам этот мир, в котором я жила, заставлял меня ходить по одной и той же колее. Зная наперед все грядущие события, я повторяла их нескончаемой чередой. Я знала, что мне нельзя обижать светлячка, потому что этим я обозлю Флаттерхалка, но все равно каждый раз мое щупальце тянулось к жалкой мошке. Я сходила с ума.

Перемена настроения отразилась на облике Мейнкрафт - ажурные узоры ее платья стали угловато-острыми, а некоторые щупальца нервно покачивались.

- Извините, мне надо успокоиться. - Пробормотала пони, копытом поглаживая одну из власяных конечностей.

- Что же подтолкнуло вас к лучшей жизни, Мейнкрафт? - Мягко спросила Селестия после некоторого молчания.

- «Подтолкнуло»?!

Мейнкрафт расхохоталась. Внезапно, отрывисто, громко. Ее зелено-красные глаза расширились, а передние ноги потянулись с разинутому рту в напрасной попытке сдержать рвущийся наружу хохот. Поднятые было печенья рассыпались по столу.

Правительница, вовремя подхватив магией бокал, отметила про себя эмоциональную нестабильность гостьи.

Кресло, сплетенное из прядей хвоста, не выдержало истерики хозяйки и развалилось, уронив бывшую злодейку на пол. Смех тут же прервался.

- Доржалась. - Обиженно всхлипнула пони, поднимаясь на щупальца. - Извините, Ваше Величество, но…

- Ничего страшного, воспользуйтесь стулом. - В данный момент Селестию меньше всего заботили извинения. Телекинезом открыв шкаф, принцесса достала внушительную бутыль и стакан. - Попробуйте этот успокаивающий настой.

- Мои спасибы вам, принцесса.

Мейнкрафт смущенно улыбнулась, одной конечностью подтягивая к себе стул и принимая в другую стакан настоя.

- Правда, может быть побочный эффект - грива временно перестанет реагировать на ваши желания. - Уточнила аликорн, левитируя бутыль обратно. - Если возникнут неудобства, воспользуйтесь помощью горничной или ближайшего гварда. Особенно, да, это пойдет на пользу жеребчикам - размять затекшие мышцы. Так что не стесняйтесь нагрузить стражника парой чемоданов.

- А за оставление поста что, а? - Улыбнулась Мейнкрафт, сноровисто нанизывая печеньки на щупальце.

- Ничего, - со вздохом отмахнулась Селестия, - в кои-то годы пригодится напарник, постоит за двоих. Получит вдвое больше «СелесЧая». А я надеюсь услышать от вас столь весело прерванную историю.

- Ага, весело. - Хмыкнула любительница королевских печенек. - Веселье в том, что в лучшую жизнь меня не подтолкнуло, а вышвырнуло взрывом. Когда Флаттерхалк начала крушить мое супергривное орудие, что-то пошло не как всегда. Быть может, взорвалась электросфера, служившая источником энергии - пушку разнесло на куски. Очнулась я в темной комнате, люто злющая, но, удивительно - свободная и никем не сдерживаемая. И вдруг я слышу, как какой-то двуногий монстр называет Принцессу Луну - «луножопой скотиной».

Усмехнувшись, Мейнкрафт ссыпала печеньки в рот и не спеша отпила полстакана настоя.

- Надо сказать, вашу сестру очень уважают не только здесь, но и у нас, в «моем» мире, и такое отношение к Луне так меня взбесило, что я скрутила эту ходячую железку в бараний рог и хорошенько приложила об стену. Пока «оно» валялось без дела, мне повезло лично поговорить с самой живой легендой и предложить ей помощь. Но принцесса попросила меня не рисковать и выйти из боя. Я не возражала - ей виднее, да и неслаженные действия могли больше навредить, чем помочь, так что я поделилась наблюдением, могущим пригодиться, и убралась из Кантерлота… на ближайшее к стене плато, где и тряслась на нервах до конца боя. К счастью, случая вернуться так и не представилось - и я двинулась дальше... А, ну вот, Селестия, как вы и предупреждали, началась «побочка».

Глянцево переливающиеся щупальца Мейнкрафт, все более вялые, замедляли движения, опускались, устилая пол вокруг хозяйки.

- Чувствую себя как размокшая грива. - Вздохнув, земнопони перехватила стакан в копыта и глянула сквозь грани на содержимое, затем подняла взгляд на принцессу. - Занятный состав, должно быть. Вы позволите ли мне взять еще одну порцию? Хочу изучить влияние этого настоя на гривы.

- Я распоряжусь, чтоб часть напитка доставили в вашу лабораторию. - Кивнула Селестия. - Также я отправлю вам несколько перышек феникса.

- Благодарю вас, принцесса. А дальше, хм… покинуть столицу и гору для меня не составило труда. Я заночевала в амбаре местной фермы, и оставила его наутро, прихватив с собой немного яблок. Мне нужно было понять, куда я попала и как быть дальше.

Отпив пару глотков, пони ненадолго задумалась, поигрывая стаканом в копытах.

- Я очень боялась, что Могучие Пони последуют за мной и по привычке будут атаковать - ведь для них я как прежде оставалась бы злодеем, жаждущим сумасгривия населения. А мне пришлось бы отбиваться от них, и здесь начался бы такой же бардак, как и «там». Ну…

Мейнкрафт неопределенно махнула ногой, и Селестия понимающе кивнула.

- Но, или их зашибло тем же взрывом, что вышвырнул меня, или спонтанную связь миров сразу разорвало, однако за мной никто не пришел. Сначала я обрадовалась тому, что теперь-то никто не помешает мне достичь моих целей, и восторжествовала. А затем…

Прикрыв глаза, пони медленно допила настой и, аккуратно поставив стакан, обмякла на стуле. Узоры платья, столь же подверженного влиянию успокоительного, приняли приятные глазу овальные и округлые очертания.

- А затем я осознала, что никаких планов у меня нет. Исчезла сила, заставлявшая следовать «плану мира», навязанному извне. И эта неопределенность перепугала круче всех Могучих, вместе взятых: я потеряла цель и смысл жизни. Казалось бы, ура! Ничто не сдерживает, я на распутье, у меня свобода выбора, могу творить любые злодейства - на самом деле я оказалась в тупике. Да, могу, но зачем?..

И вот, доедая последние яблоки, я сидела на берегу реки, и тихо паниковала. Я одна, в незнакомом мне мире, обреченная бесцельно существовать - вот такая была безрадостная картина.

Заслышав прерывающиеся крики о помощи, я быстро заметила уносимого бурным течением тонущего пони. Сразу признаю: я спасла его исключительно из корыстных целей - мне нужна была крыша над головой, еда и информация. И я рассчитывала получить все это в благодарность за спасение.

Расчет мой оправдался - спасенный оказался мелким ремесленником, живущим в поселении выше по реке. За ним я и пошла. Его жена встретила меня неприязненно, но со временем, убедившись, что я не претендую на ее жеребца, стала относиться более дружелюбно.

Я прожила с этой семьей где-то с полгода. За это время выяснила многое об Эквестрии. Меня удивило, что тут никто не слыхивал о Мейн-Йак и Могучих. Участвуя в жизни приютивших меня пони, я пыталась осмыслить и мою жизнь. В общении с ними, стремясь воспринимать, понимать и верно реагировать, я открывала новые для меня чувства и эмоции. Я обнаружила, что злоба и ненависть отнюдь не единственное, что могу выражать. Более того, они крайне неприятны и разрушительны.

Приспособиться к новой жизни мне очень помогли дочки ремесленника. Непоседливые кобылки изобрели сотню способов применения моей гривы. Я не ожидала, что живые пряди могут быть столь универсальны - из них можно сплести все, начиная сумкой для овощей и заканчивая одеждой. Малышки визжали от восторга, когда я захватывала их и кружила в воздухе. С ними я словно проживала заново и свое детство, которого не могла вспомнить. Как будто его у меня никогда и не было.

- Вам повезло с окружением. - Улыбнулась Селестия.

- Наверное, да. - Мейнкрафт вздохнула, краем копыта задумчиво гоняя печеньки по столу. - Иногда ночью я просыпалась от безумного хохота: снова наводя супергривную пушку на плененных Могучих Пони, предвкушала превращение их в огромные комья разумных спутанных волосьев. И лишь с выстрелом, очнувшись, понимала, что хохот мне тоже приснился.

Но в целом мне становилось лучше. Возможно, этому помогла не только семья, а и благожелательная Эквестрийская атмосфера. Кошмары остались в прошлом. А благодаря малышкам я сумела существенно развить навыки владения гривой. И вспомнила, что когда-то, невероятно давно, до превращения в пони-со-щупальцами, я любила химию.

- Именно поэтому вы заинтересовались настоем?

- Да, принцесса.

Встав, Мейнкрафт приподняла платье, обнажая кьютимарку - «три падающие в колбу разноцветные капли».

- А как это связано со стремлением всех «огривить»? - Поинтересовалась аликорн, прекрасно осведомленная о позитивном влиянии атмосферы на подданных.

- Не знаю, Ваше Величество. - Пожала плечами пони, усаживаясь. - Вероятно, это стороннее желание, навязанное «тем» миром, где я работала на заводе, производящем шампунь. В общем, поразмыслив, решила соединить химию и тягу к гривам.

В библиотеке я почерпнула информацию о фирмах, а в магазине понюхала несколько флаконов шампуня. Выбор остановила на линейке «Грива и хвост».

Мейнкрафт тихо засмеялась.

- Да-да, кто о чем, а гривоманьяк - о гривах. Семью я покинула ночью, оставив прощально-благодарственное письмо. На мой взгляд, так было проще для всех нас, нежели уходить днем и осложнять уход слезами и прощанием.

А далее было много чего: путешествие, иной город, встречи с управляющими, с директором фирмы, демонстрация способностей в химии, первая успешная линия моего шампуня. Была карьера, профессиональный и личный рост.

Земнопони неосознанно приосанилась.

- Теперь у меня своя лаборатория, множество постоянных клиентов из Понивуда, в их числе Сапфир Шорс и Сонгберд Серенейд. Есть жилье в Мейнхеттене. А одна из тех двоих кобылок, друживших со мной, выросла, стала моей помощницей и спутницей жизни.

- За вас, Мейнкрафт, можно лишь порадоваться, что вы, приложив немало усилий, сумели устроить свою жизнь. - Кивнула Селестия.

- И вот я здесь, беседую с Солнечной Принцессой и приглашаю ее одеться в гриву! - Победно закончила преуспевшая в жизни «химичка».

- О, вот как раз хотела спросить. - Селестия повертела телекинезом наугад взятый флакон. - Понятно, что после шампуня грива отрастет и станет пышной. Но будет ли она шевелиться подобно вашей?

- Я проводила исследования, Ваше Величество, и могу сказать точно: поскольку земнопони используют магию пассивно, у них грива шевелиться не будет. На аликорнах шампунь еще не проверялся. А вот у пегасов и единорогов, способных сознательно направлять достаточно мощные магопотоки - шевеление вполне возможно, как отдельных прядей, так и всей гривы. Правда, в зависимости от стрижки и укладки, шевеление может смотреться со стороны как гармонично, так и нелепо.

- В таком случае я лично организую несколько экспериментов и напишу вам о результатах. - Пообещала Селестия, уже прикидывая, как подменить шампунь в ванной комнате Луны.

***

[ Несколькими днями позже… ]

Кап-кап-кап…

Плюх… шлеп… хлюп-хлюп…

Не обращая внимания на льющиеся по телу водопады и хлюпающую под ногами воду, мокрая, только что выбравшаяся из сауны Луна стояла перед зеркалом.

Для Принцессы Ночи купание было не только способом сохранять чистоту. Ради чистой шерстки и глянцевых перышек Луна могла ненадолго зайти в душ или наколдовать над собой тучку, добавив грозовой воде нужные свойства. Зато в горячей сауне Луна по-настоящему расслаблялась, отдыхала, избавлялась от груза пережитых за неделю эмоций, приводила в порядок мысли и чувства. Но в этот раз что-то пошло не так.

Стоящая перед зеркалом Луна задумчиво рассматривала свою неимоверно разросшуюся гриву. Волосы и прежде были весьма длинными, но теперь?.. Аликорн не путалась в гриве и хвосте только благодаря поддерживающей их магии.

- Так… Что-то это мне напоминает, гм? - Пробурчала Луна, осматривая стелющиеся по полу пряди - они жили собственной жизнью, свиваясь и развиваясь, сворачиваясь кольцами и петлями, словно щупальца вытащенного на сушу осьминога.

Тотчас одна из прядей на шее задумчиво почесала Луну за ухом. Тихо охнув, аликорн осторожно отстранилась, оглянулась. Та же прядь, изогнувшаяся знаком вопроса, теперь почесала хозяйке ноздрю.

- Реагируют на ментально-эмоциональный фон? - Вслух поинтересовалась Луна.

Прядь погладила Лунин нос согласным жестом, мол, умница.

- Гвард. - Негромко позвала принцесса, повернувшись к двери.

- Что прикажете, Ваше Величество? - Отсалютовал возникший на пороге стражник.

- Просто скажите мне, на что это все похоже? - Передней ногой Луна повела вокруг себя.

Заинтересованный гвард шагнул ближе.

- Похоже на… Вы обросли гривой о-о-олунительных размеров.

Гвард подозрительно поперхнулся и заглох.

- Я что, выгляжу слишком мило? - Со скромной улыбкой поинтересовалась «Мисс Ночь».

Ответа не последовало.

«Сто пятьдесят восьмой уже…» - Горестно отметила Луна. Власяным щупальцем подхватив сомлевшего от избытка милоты жеребчика, принцесса выставила его за дверь на должное место. Постоит, очухается.

Сваяв из хвоста трехногий стул, Луна уселась, и немного поразмыслив, вызвала служанку.

- Да, Ваше Величество, сделать массаж копыт? - С готовностью отозвалась та.

- Спасибо, Софт Ривьер, но не в этот раз. Прошу принести флакон шампуня из новой коллекции Мейнкрафт.

- Да здесь они. - Ривьер легонько ткнула копытом в стену, открывая скрытый шкафчик. - И я вижу, вы им уже воспользовались. Принцесса, ваша грива потрясающая.

- Уже, да, - кивнула Луна, принимая флакон, - но хочу уточнить детали. Спасибо.

- Зовите, если нужна буду - я рядом.

Изучив этикетки, а затем понюхав и свой флакон и новый, потерпевшая сделала вполне ясные выводы.

- Как советовала та «осьмипони», - Луна почесала щупальцем в ухе, - «перед мощной атакой найдите хорошую точку опоры»? Ладненько, найдем.

Отложив флакон, аликорн крутанулась, распрямляя два десятка мерцающих щупалец.

- Хм-м, они не так уж и плохи. - Отметила Луна, возвышаясь над полом гигантской космической медузой. И взяв одно из щупалец в рот, тщательно облизала его конец.

***

Когда в дверь постучали, Селестия бросила рассеянный взгляд на расписание - в данный час никаких посетителей запланировано не было. И обычно о них сначала докладывал гвард.

- Войдите. - На всякий случай разрешила Солнечная Принцесса.

- Всепокорнейше благодарим Вас, Светлейшая Солнцекрупая Владычица Дня, за разрешение войти!

Луна плавным текучим движением вплыла на щупальцах в рабочий кабинет Селестии, и не глядя плотно затворила дверь.

- Надеюсь, ты уже написала завещание и нотариально заверила его, Селюша? - Промурлыкала нежным голосом Властительница Теней, приближаясь к столу.

- Завещ-щ-што?..

Селестии стало не по себе. Луна и раньше легко могла нагнать жуть, используя тени и простенькие иллюзии, а сейчас, покачивающаяся в сплетении - хентаклей? - по которым то и дело проносились зловещие бледные сполохи…

- Боюсь, сестра, моя шутка не оценена тобой по достоинству. - Вздохнула Тия, наколдовывая щиты меж собой и обозленной Луной.

- Готовься к неминуемой и ужасной каре, вероломная тортоедка! - Зарычала Луна, превращая некоторые щупальца в пугающий набор колюще-режущих орудий. - Ибо лишь кровью своей можно искупить столь коварную выходку!

«А вот за тортики сейчас обидно стало…»

Селестия уже раскрыла рот, вознамерившись по-полной использовать свои навыки убеждения для усмирения Луны. И вдруг нечто влажное и скользкое внезапно пощекотало белого аликорна снизу, в самом чувствительном месте. С истошным воплем кобылица взвилась, подскочив с кресла чуть не до потолка. Осознание своего провала пришло к ней с запозданием.

Магические щиты потухли. Усиленные гривным шампунем пряди скользили по рогу, шее, морде, телу Селестии, все туже оплетая ее крылья и ноги виток за витком.

- Вот и конец, сестрица! - Пропела Луна в ухо, пока еще не затянутое щупальцами. - Тебя приговорил твой собственный круп - он всегда создает прекрасную тень!

Гварды, стоящие у входа в кабинет Селестии, ошалело глядели вослед уходящей Луне. Принцесса Ночи играючи волочила за собой здоровенный синий кокон, из которого беспомощно торчали белые копыта и нос.

- Чего это они? - Вполголоса пробормотал один стражник, когда королевская процессия скрылась за углом, и звуки волокиты отдалились в сторону сауны.

- Скучно им, видать. - Зевнул второй, пожав плечами, и закрыл дверь кабинета. - Вот и находят забавы.

***

[ Покои Селестии \ пару часов спустя… ]

- Отдай торт, ты, наглое животное! - Орала Селестия, тщетно силясь отобрать у хвостощупальца украденный кусок торта.

Ухватить торт телекинезом не получалось - магия рикошетила от этих щупалец.

- Селя, ты же не считаешь себя таковым животным? - Усмехнулась Луна.

Ночной аликорн, сидящая в глубоком кресле, завернулась в гриву как в плед и обернула ею ноги.

- Не… что? - Белая принцесса прекратила гоняться за собственным хвостом.

- Ну, - Луна отпила горячий морс, - они это ты, и обзывая их - ты обзываешь себя. А еще они воспринимают эмоции и подсознательный уровень. Зная это все, можно уверенно сказать, что некая часть тебя НЕ хочет есть сей торт.

Упав на кровать, Селестия взяла другой кусок торта со стола.

- Часть меня, воспитанная профессором Штерном и сажаемая им же на диету. Вот она и не хочет.

Бросив косой взгляд на недосягаемое щупальце с тортом, Принцесса Дня выдала идею:

- Быть может, постричься наголо?

- Сомнительно. - Фыркнула Луна. - Во-первых, никакие лезвия их не берут, проверено лично Найтмером. И во-вторых, Гривлестия смотрится всяко лучше, нежели Безволостия. Просто представь, как маленькие цветные пони воспримут большую, белую, лысую лошадь? Если вообще воспримут.

Селестия, содрогнувшись от ужаса, слопала кусок, что был на копыте, и тут же взяла новый. А Луна продолжала вещать в обнимку с кружкой морса.

- Уверена, за месяц ты отлично научишься ладить с гривой, и извлечешь из этого немало пользы, хотя бы в плане разнообразия платьев и шалей.

- Если только на месяц…

Второй кусок торта отправился в желудок морально истерзанного аликорна.

- На этикетке шампуня указан максимальный срок огривления - один месяц. У меня эта грива через месяц пройдет, но мне понравилось, может и еще огривлюсь. А тебе я постаралась подколдовать срок подольше. Лет так на… десять.

- Д-десять?!.. За что?!

- Да ну, это ж даже не сотня. Всего-то десяток лет. А что?

Скроив невинную мордию, Луна развела передними ногами.

Селестия, на миг вскочившая с кровати, издала предсмертный стон и рухнула, утонув в огромной копне радужных волос. Все щупальца разом обмякли. Кусок торта шлепнулся бесчувственному аликорну на морду.

Сочувственно вздохнув, Луна допила морс.

- Да, торт это ложь.

***

[ Кантерлотская свадьба ]

Чейнджлинг Торакс, недовольный поворотом дел в улье, замуровывает Шайнинга в кристальных пещерах Кантерхорна, и сам принимает его облик. Подпитываемый любовью Ми Аморе Кадензы, Торакс становится мощным и свирепым, он намерен свергнуть Королеву, Принцесс-диархов, и лично править Эквестрией.

Благодаря наблюдательности Твайлайт Спаркл подмена была раскрыта - кобылка сразу просекла, что ее СБЛДН ведет себя весьма неестественно и странно… Приглашенная на свадьбу Королева чейнджлингов отнеслась к подозрениям единорожки с должным вниманием, для проверки она ненадолго подменила Кейденс, которую Твайлайт сумела отвлечь, невзирая на сильный морок.

- Как посмел ты, ж-ж-жалкий мухожук, пытаться обмануть саму Королеву?!

Вопль ужаса, жутким и отрывистым скрежещущим визгом донесшийся из покоев Ми Аморе Кадензы, резко оборвался, едва захлопнулись украшенные витиеватой вычурной резьбой двери спальни...

...Внезапная вспышка магического света изумрудными огнями озарила крохотную полянку Вечносвободного леса. Мрачные узловатые деревья, благоговейно скрипнув и зашелестев кронами, склонились, будто в немом поклоне, и стали плотнее, нерушимой стеной окружив прогалину, стремясь скрыть ее от любопытных глаз и посторонних ушей.

Аликорн Плодородия выпрямилась в полный рост, свысока взирая на лже-Шайнинга, сжавшегося перед ликом Ее Величества в нелепый грязно-белый комок шерсти. В малахитовых глазах Королевы Роя, таинственно переливающихся всеми оттенками флоры, мерцали могущество, сила... и любовь.

- Прими истинный облик, - властно повелела Владычица лесов и полей.

Оборотень, ни секунды не медля, перевоплотился, сбросив маскировку, обернувшись стройным чейнджлингом со светло-зеленым панцирем, украшенным фиолетовым флуоресцирующим узором. Голову понежука украшал не один угловатый рог, как у остальных его сородичей, а два - тонких, разветвленных, больше похожих на антенны, слегка загнутые назад. Чейнджлинг поклонился, его усики трепетно задрожали.

- Говори, дитя.

- Моя Королева, все дефектные дроны собраны в Кантерлоте, в кристальных пещерах под городом, ожидая завтрашней свадьбы. Фаринкс с солдатами Улья уже прибыл и приступил к зачистке.

- Хорош-ш-шо... очень хорошо, дитя.

Все шло ровно в точности по ее плану. Плану, целью которого было спасти ее народ. Как много было катастрофически упущено, непростительно утеряно и не подлежало более восстановлению! Сколько еще немыслимой по кропотливости и масштабу работы необходимо предпринять, дабы исправить все совершенные ошибки, последствия которых чуть не привели к вымиранию уникальный для Эквуса вид!..

Могла ли Королева предугадать, тогда, тысячи лет назад, такой исход, когда Дискорд, движимый стремлением воплотить свой безумный жестокий план, решил посягнуть на плодородные райские кущи на юге Эквестрии и лишить целую древнюю расу ее дома? Тогда Хризалис потеряла чуть ли не треть своих детей, кои были обращены в насмешку над ней в мелких насекоподобных созданий, не больше и не сильнее бабочки. Природа оказалась бессильна перед ликом разрушительного и неконтролируемого Хаоса, и в отчаянной попытке спастись Королева приняла роковое решение искать убежище там, где любая магия теряла свою силу. Могла ли она тогда предположить, что загонит саму себя в хризолитовую ловушку?..

Изменения, коим подверглась аликорн и ее оставшиеся в живых дети, оказались необратимы. Хризолит отрезал их связь с живой природой, и созидательные способности ее народа угасли. Будучи более не в состоянии черпать энергию из планеты, они начали голодать. Чудовищный голод извратил тела и исказил сущность, превратив их в уродливых черных жукоподобных созданий, что могли лишь забирать и питаться чужой энергией, светлыми чувствами любви, дружбы и привязанности. Так родился пожирающий Рой - деструктивная и опасная сила, несущая лишь разорение землям и погибель другим народам.

Думала ли тогдашняя Хризалис, что из Аликорна Плодородия она обратится кровожадной Королевой Роя, от которой отвернется весь остальной мир? Знала ли она, что ей суждено угодить в ловушку в старом Замке Сестер, где она так отчаянно искала помощи в древних фолиантах с сокрытыми знаниями?..

Нет. И от прежней личности Хризалис мало что осталось, даже после восстановления эквестрийскими магами и учеными исходной телесной оболочки. Бытие Королевой Роя изменило ее, научило столь необходимой для выживания решительной жестокости, ибо природа, дарующая жизнь и плодородие, немилосердна и беспощадна к слабым.

Аликорн научилась приспосабливаться, притворяться и маскироваться так, как никто иной, скрывая свои истинные намерения за тысячами масок, личин и обликов для достижения собственных целей. Для Хризалис более не существовало правил, рамок и полумер, когда на кону стояло будущее ее народа.

Вернуть контроль над Роем в новом теле оказалось недостаточно. Гадкий подменыш из замка Двух Сестер чуть не уничтожил все то, что Хризалис так долго и отчаянно пыталась сохранить и спасти. Примитивная тварь, будучи не способной в точности скопировать столь высокоорганизованное тело, была ведома лишь низкоуровневыми инстинктами. Оно жрало и плодилось, оскверняя Рой своей поганой кровью и приводя к его неминуемой деградации и вырождению. И к тому моменту, как Хризалис сумела восстановиться, подделка уже не могла полноценно управлять Ульем и его обитателями.

Уничтожить дрянь не составило труда. Но наследство подменыша оказалось более внушительным, чем она предполагала ранее. Масштабы нанесенного ущерба неприятно поразили ее воображение: генетический материал чейнджлингов был в основной массе своей обезображен, и ошибки в популяции множились во всех возможных прогрессиях и экстраполяциях.

И Хризалис приступила к работе. Долгой и кропотливой, той, что принесет свои плоды далеко не сразу. Ей удалось подвергнуть принудительной переработке и модификации всех доступных ей дефектных особей, настолько, насколько представлялось возможным исправление. Но часть дронов в своем генетическом коде столь радикально отклонилась от первоначального, что обрела значительную автономность от коллективного сознания Роя и перестала подчиняться Королеве, разбежавшись по Эквусу. Их неконтролируемое размножение угрожало главному Улью и другим разумным народам.

Единственным способом обрести полный контроль над Роем Хризалис видела в новом потомстве, рожденном ею самой. Близнецы, связанные с Королевой и друг с другом крепчайшей ментальной связью, стали вершиной ее творения и прямым продолжением ее воли. Каждый был рожден для определенной, отведенной ему роли: могучий Фаринкс, возглавивший систему охраны Улья и принадлежавших чейнджлингам территорий, и сильный телепат Торакс, ставший жуководителем внутренней и внешней разведки Улья.

Теперь Королева оказалась способна расширить свою экспансию. Торакс и его разведчики выследили и доложили об основных гнездах недобитков, рассеянных по всему свету. Распылять ресурсы на их поимку и ликвидацию Королева не могла... Но готовящаяся масштабная в своем пышном празднестве свадьба в верхушке эквестрийской знати стала идеальной возможностью поймать и прихлопнуть всех мушек одним махом. Торакс, тайно обратившись женихом Ми Аморе Кадензы, подпитываемый мощью чувств Принцессы Любви, многократно усилил свои телепатические способности и сумел призвать всех дефектных дронов в Кантерлот, дабы собрать их в одном месте. Голодные, порядком одичавшие без контроля и не особо соображающие оборотни с готовностью откликнулись на этот зов, обещавший безумное пиршество любви, уничтожение Хризалис и новый Рой, что покорит не только эквестрийцев, но и их соседей.

Однако в плане Королевы был и еще один немаловажный пункт. Несмотря на объявление о восстановлении дипломатических отношений с Ульем, эквестрийцы продолжали видеть в чейнджлингах все тех же прожорливых отвратительных тварей. Эта свадьба могла стать прекрасным поводом продемонстрировать обратное, и позволить ее детям безбоязненно жить среди пони и не голодать, как прежде. Ставка на подозрительность ученицы Ее Солнечного Величества себя полностью оправдала: Хризалис была приглашена в Кантерлот со своим посольством. Разыгрывая этот спектакль с уничтожением предателя и спасением принца-консорта, Королева рассчитывала на официальное представительство лояльности Роя Эквестрии и его благожелательные намерения.

...Усики Торакса мелко завибрировали, что свидетельствовало о том, что чейнджлинг принял ментальный сигнал.

- Моя Королева, все дефектные обезврежены. Фаринкс готов приступить к переправке их на переработку в основной комплекс Улья. Сознание нескольких автономов будет сохранено для того, чтобы вычислить оставшиеся гнезда. Эквестрийцы ни о чем не подозревают.

Им и незачем. Дела Роя принадлежат лишь его Королеве. Хризалис удовлетворенно прикрыла изумрудные глаза.

- Принц Шайнинг?

- Находится в юго-восточной части катакомб, в пещере с кристальным озером. Его жизни и здоровью ничто не угрожает.

- Хорош-ш-шо, мое дитя. Ты станешь венцом моего творения, когда придет час.

- Я живу, чтобы служить Рою, моя Королева. - Чейнджлинг поклонился, а усики его вновь благоговейно затрепетали.

- Вместе с Фаринксом возвращайтесь в Улей. Проследи, чтобы все пойманные особи были помещены в блок переработки и модификации. Я прибуду из Кантерлота через трое суток и незамедлительно приступлю к работе.

Неяркая вспышка - и перевертыш обратился зеленым жуком, что быстро исчез в вышине вечернего неба.

Еще один маленький шаг. Но сколько еще работы предстояло сделать!..

И все же Хризалис не теряла надежду. Задумывался ли кто, о чем мечтает Королева чейнджлингов?

А ее мечтой и идеей всей жизни было возродить ее народ. Полностью преодолеть воздействие хризолита и обратить его действие вспять. Как и прежде, выращивать плодородные райские кущи и процветать, в полной гармонии с Природой.

Но лишь самая древнейшая, первородная стихийная магия могла снять столь разрушительное воздействие минерала. И ее источник пока так и не был найден, хоть Хризалис и бросила все силы на поиск необходимой информации.

Но Королева не была готова сдаться. Шаг за шагом, она продолжала воплощать свой план. И была полна решимости довести его до конца.

А пока что... стоило уже вернуться обратно в Кантерлот. Иначе специально выращенный ее клон - жук-притворяшка - разгромит добрых пол-замка.

Хризалис позволила себе таинственно улыбнуться своим собственным думам.

***

[ Старый замок Сестер ]

Когда Твайликорн в компании вдоволь напугавшихся подруг покидала Старый Замок, за ними во мраке вспыхнули золотистые огоньки - фестралы одного из отрядов, посменно охраняющих древние руины, провожали поняшек взглядами. Поёжившаяся Флаттершай нервно оглянулась - но огоньки уже пропали, и пегасочка поспешила догнать подруг, убеждая себя, что призрачный смешок, истаявший во тьме, ей просто почудился...

В отчете охраны зафиксированы любопытные факты:

1). С позволения Диархов в потайную комнату Старого Замка спешно доставлена книга, похожая на «Дневник Двух Сестер», где, кроме ничего не значащих фактов из жизни аликорнов, подробно объяснены принципы взаимодействия старинного музыкального органа и ловушек Замка. Книга успешно найдена и изучена Твайлайт С.

2). В Замке негласный «день открытых дверей»?.. Зачем-то пришли кролик, пугливая заведующая ветклиникой и чопорная модница. Наблюдаем. Командир смены предрекает веселый денек.

3). Единорожка-модница запрягла испугаску снимать гобелены. Модница много болтает, и судя по ее болтовне, хочет «отреставрировать» художественные сокровища древнейших времен. Ясненько… Наложили заклятие «неворуй-ка» на самые приметные предметы декора, рассредоточились в тенях, продолжаем наблюдать. Делаем ставки на лепестки «мантикоровых роз», сколько раз упертая белая поняшка с треском вылетит из Замка без нашего участия, хе-хе.

4). За каким-то Дискордом в Замок приперлись «самые крутые пони», постоянно выясняющие, кто из них круче. С переменным успехом. Похоже, в этот раз они решили дружно помереть от сердечного приступа. Как бы не пришлось спасать их дежурной смене.

*Дружный фейсхуф всей смены*.

5). Старскрим прав - денек выдался веселый. Затыкаем рты копытами, жуем крылья, дабы не ржать! Гости и без нас напуганы, им только потустороннего ржача из теней не хватает для полного счастья. Прискакала сумасшедшая розовая кучерявая, провалилась в подземелье, раздобыла где-то там плащ, и играет на органе какую-то чумовую мелодию, активируя все подряд ловушки и нагоняя шухер на других поней. Вдобавок ко всему, они не знают о присутствии друг друга. Один из наших подсунул кролику свежую морковку - зверек подвоха не учуял, сидит жрет за обе щеки. А мог бы и задуматься - откуда в проклятых руинах лежит очищенная от земли морковь?

6). Уже не до ржача - обезумевшие пони, столкнувшись задницами, перепугались, и в панике носятся по залам. Инструкциями подобная «чрезвычайная ситуация» не была предусмотрена, действовать надо как-то по своему разумению. Старскрим предложил наслать усыпляющий туман и раскидать всех по домам - пусть думают, что беготня-пуготня им приснилась.

7). Вмешиваться не пришлось - опередила Твайлайт, застопорив коньпанию магическим парализующим ударом. Похоже, можно расслабиться, экстренные меры отменяются. И как только Твайликорн устояла на ногах, обвешанная подругами со всех сторон?

8). Модница вопреки всему заполучила-таки вожделенный гобелен, но стырить раритетную вещь ей не дали. Лежала, латала, не вынося с места происшествия.

9). Дежурство сдано благополучно, все случайные гости живы, здоровы, никто не пострадал. Кроме гордости пони-модницы.

***

[ Кантерлотский парк статуй ]

Ярким солнечным утром парк пустовал, что было очень кстати для робкой пегаски, стесняющейся гулять при большом скоплении народа. Негромко напевая, Флаттершай летала среди кустов, общаясь с семейством лирохвостов и миниатюрными колибри.

Следом за пегаской прогуливалось странное существо. Высокое, по меркам пони, оно выглядело несуразным, словно его собрали, подобием детского конструктора, из кусков нескольких животных.

Пегаска, подлетев к драконикусу, улыбнулась.

- Дискорд, спасибо, что привел меня сюда утром. Здесь так мило.

- Да-да, дорогая моя Флатти, наслаждайся. Правда, утром тут несколько…

Не договорив, Дискорд щелчком орлиных когтей наколдовал на поньку теплый вязаный свитер.

- Б-благодарю…

Флатти тщетно попыталась скрыть смущение за гривой.

- О, смотри, похоже, там у акации розовые кочующие ежики. - Дискорд указал львиной лапой, этим дав пегаске возможность убраться с дороги и перестать полыхать от смущения.

- Какие милые.

- Ну, наверное, да, милые. - Согласно пробурчал Дух Хаоса, нюхая прикорнувшую на цветке бухбабочку. - Некоторые ежи говорят, что видят по ночам во сне Мелькора. Эй, Флат, смотри, куда летишь!

Увлеченная беседой с лирохвостами, пегаска, летя спиной вперед, треснулась об нечто твердое.

Пискнув от неожиданности, Флатти начала извиняться, ещё не успев обернуться:

- И-извините, надеюсь, я не побеспокоила вас?

Потирая круп и загривок, она виновато оглянулась на преграду.

- Ой...

- Ты и не побеспокоила. - Успокоил Дискорд, подходя ближе. - Это статуя.

- О… - Флатти отлетела слегка в сторону, осматривая монолит. Затем глянула на другие, стоящие неподалеку. - Ну, как для статуи они выглядят слишком… живыми?

Пегаска вопросительно развела ногами.

- Ва-а-аще-то… - Драконикус протяжно зевнул, опираясь локтем на копыто каменного пони-воина. - Я наслышан, что когда-то все они все и были живыми. Но, попав в одну из старых магических ловушек, нахватались там гадостей, которых нельзя снять. Селестия не хотела, чтоб они помирали - как-никак, были лучшими вояками того времени. Да еще один из них - возлюбленный Ее Солнцезадого Величества. Вот и обратила она их в статуи, с надеждой позже найти исцеление. Только, похоже, за давностию лет эта надежда уже прахом пошла и быльем поросла. А они так с тех пор и стоят, вроде и не мертвые, но и не живые.

- Ловушка... - Флаттершай вздохнула и нахмурилась, пытаясь выглядеть строгой. Дискорд едва не растёкся лужицей от умиления, но вовремя собрался. - Пожалуйста, скажи мне, что ты тут ни при чём.

- Я ни при чём! - послушно сказал Дискорд с видом паиньки. - Это был не я, госпожа дознаватель, меня подставили, мне это подбросили, и, э-э-э... вообще, почему чуть что, сразу я?! Это заговор!

Он принял вид оскорблённого величия. Величие поправило треуголку, отвесило драконикусу смачного леща, аж чешуя полетела во все стороны, и пробурчав: «Жалкий плагиатор!», отправилось восвояси. Выглянувший из своясей белый кролик укоризненно покачал головой и застегнул их на молнию. Шаровую.

- Диско-о-орд... - Флаттершай не сводила укоряющего взгляда с изображающего памятник себе драконикуса. - Ну?!

- Ну... да, - неохотно сознался тот, слезая с постамента. Мент отдал честь и остался на посту. - То есть нет! В смысле, не совсем... Ну вот, поздравляю, ты запутала аж целого Повелителя Хаоса.

- А ты распутайся. - Флатти с силой дёрнула за конец опутавшей Дискорда цепи, и тот юлой ввинтился в землю. Пегаска отбросила разлетевшуюся мыльными пузырьками цепь и села на краю колодца. - Начни сначала и покажи мне, как глубока кроличья нора. Пожалуйста, Ди...

- Ох... - Драконикус выбрался из дыры, скатал её в сигару и выкурил одной затяжкой. Пригорюнился, выпуская треугольный дым квадратиками из обвисших ушей. - Флатти, милая, я после пары слишком интимных свиданий с гармонией уже далеко не тот Дискорд, что был Дискордом во времена Дискорда, который... тьфу, опять! Не, ну что за день, а?

Он закатил глаза. Флаттершай опять вздохнула, перепорхнула через пытающегося нашарить их в траве драконикуса, подобрала и сунула ему.

- Ладно, я поняла. - Пегасочка села перед Дискордом, который щедро полил глаза целым тюбиком «Момента» и вставил в глазницы. - Сейчас ты бы не стал так жестоко шутить. Но расколдовать-то ты ведь их можешь, правда?

- Божественный карп! - Дискорд досадливо запулил пустой тюбик в фонтанчик неподалёку, и из него на миг высунулась чешуйчатая башка как бы не больше самого фонтанчика, лязгнула зубищами, ловя «Момент», и скрылась. - Вот так и знал, что до этого дойдёт...

- Так можешь? - Флаттершай настойчиво глядела на драконикуса, смотревшего куда угодно, но не на неё. Попыталась поймать взгляд бегающих по Дискорду на паучьих лапках глаз, но те разбежались в разные стороны. - Ну пожалуйста. Им же плохо, Ди...

Глаза потупились, поострились и вернулись на места.

- Как им может быть плохо, если они ничего не чувствуют? - Дискорд щёлкнул генерала хвостом по носу. - Мне так, между прочим, не повезло! И вообще - иначе наша солнцезадняя всемзаправительница давно бы уже осталась без хахаля. А так до сих пор с него пылинки сдувает... опять же и рога ей не наставит, и даже может служить недурственной вешалкой! Сплошная тыгода! А эти его стойкие мраморные солдатики - думаешь, они рады будут узнать, что все их родичи и приятели давно копыта откинули?

- Нет, конечно, - вздохнула Флатти. - Но они сумеют найти своих потомков и тех, кто их полюбит - и кого сами смогут полюбить. Жестоко и несправедливо лишать этого их - и заставлять веками страдать Селестию! Неужели тебе её ничуть не жаль? - печально спросила пегасочка.

- Любовь-морковь-клюковь... - досадливо скривился Дискорд. - Одно расстройство от этой чепухи и общее поглупение. Истинно мудрые существа и без этой напасти прекрасно себя чувствуют, и совершенно не нуждаются в такой нервотрёпке. Я выше этого и мне не нужны никакие привязанности!

Он гордо скрестил лапы на груди и отвернулся, облачившись в джедайскую робу.

- Никакие? - тихо переспросила Флаттершай.

- Ну, э-э-э... - боль в её голосе заставила Дискорда мгновенно сдуться. - Может, одна... немножко... а-а-а, пропади всё про... ой, не надо, тьфу ты!

Дух Хаоса поспешно ткнул в кнопку обратной перемотки.

- Ладно-ладно, я их расколдую, только не расстраивайся, - неохотно пробурчал он. Пегаска с радостным писком кинулась его обнимать, и на несколько секунд Дискорд позволил себе в ущерб своему достоинству просто погрузиться в её любовь и родниково-чистую радость. Всё равно никто этого не видел. Достоинство покрутило пальцем у виска, и Дискорд его с удовольствием утратил.

- Ну ладно, о обладательница необоримой милоты, - ворчливо сказал он, осторожно отпуская пегасочку. - Раз уж ты меня уговорила, не будем откладывать эти булыжники в долгий ящик.

Сев на хвост, свернутый пружиной, Дух Хаоса полез в карман. Достав оттуда огромный клетчатый платок, драконикус взялся за собственную морду и коротко дернул - голова, издав сухой щелчок, отделилась от шеи.

Повертев голову в лапах, Дискорд тщательно протер глаза, ноздри, уши - запихав платок в одно ухо и вытянув из другого. Наконец, вытерев вспотевшую шею, Хаос насадил голову обратно.

- Приступим, значит, к расколдовке.

Сложив платок в фигурку поняшки, Дискорд пустил ее резвиться по парку, а сам полез в другой карман.

- Так… где оно там? - Задумчиво ворчал дедушка Ди, шаря в кармане. - А?.. Не-е, не то. Глубжее надо искать, ширшее.

Флаттершай, сидящая рядом, выжидающе смотрела, как Дискорд, свернувшись петлей бесконечности, с головой залез куда-то в хаотичную реальность. И вот он выполз из пространственного кармана, держа в лапах испещренную рунами золотую пластину.

- Пожеванная? - Удивился драконикус, заботливо смахивая с артефакта вмятины от зубов. - Чего тут только есть?..

Кончики когтей бережно касались рун, отчего древние символы на миг вспыхивали, мерцая переливчатыми отсветами.

- Какой это умник писал слово «хаос» через «х», а? - Недовольно проворчал Дискорд. - Ежу ж понятно, как писать надо.

Телекинезом притянув одного из розовых ежей, драконикус сунул пластину ему под нос. К великому разочарованию Духа Хаоса, ежик лишь недоумевающе понюхал письмена.

- Даже ежи безграмотные пошли! Даже-е-е-е-ежи-и-и! До чего я дожил?.. - Тихо взвыл Дискорд.

Флатти успела подхватить зверушку, оброненную обессилевшей лапой, спустя миг смачно влепившейся в морду драконикуса, которую вывернуло из затылка.

Вернув ежика к собратьям, Флатти подобрала пластину, повертела ее, но не узрела с обеих сторон ничего кроме мешанины символов.

Опрокинувшийся Дискорд тем временем вылакал последние капли валерьянки из поллитровой бутылки и отсутствующим взором уставился в небеса.

- Даже с ежом вышел прокол. Как так можно коверкать простейшую головоломку? - Слезно вопросил великий комбинатор. - Там же все подсказки на обороте написаны… неужто так трудно перевернуть и прочесть?..

- Сможешь продолжить? - Поинтересовалась Флатти.

- У меня лапы отнялись и хвост отвалился. - Пожаловался Дискорд. - Вот что значит - две лишние капли валерьянки.

- Зато язык хорошо подвешен. - Улыбнулась пегаска, держа пластину в копытах перед носом Дискорда. Поняв, что от желтой милашки ему не отделаться, тот обреченно вздохнул и принялся возить по артефакту языком.

- Теперь «поряд-Ок»… случайный, но порядок. Положи эту штуку на голову.

Дискорд кивнул в сторону статуи.

Пластина в копытах Флатти ощутимо вибрировала, выгибалась и потрескивала, по граням ее скакали искры, руны переливались сполохами выходящей из-под контроля магии. Когда пегаска вернулась, Дискорд ожидал ее, одетый в антирадиационный костюм, вывернутый наизнанку. Резким свистом подозвав пони-платок, Творец скомкал созданную сущность и сунул за пазуху. Затем пропылесосил дорожку, по которой прогуливался, и вытер отпечаток своего локтя с копыта статуи.

- Следы хаоса уничтожены, милая Флатти, теперь нам надо убраться подальше. - Пояснил Дискорд, подхватывая пегаску в объятия и поглядывая на пластину, стремительно разбухающую в багряно-золотую сферу с густой сетью сияющих трещин.

Хлопок телепортации…

Ярко-алая вспышка высвобожденной магии на мгновение затмила краски утра.

***

Сердце, согретое рубиновой мерцающей искрой, встрепенулось, пробуждаясь от векового сна, неуверенно и словно спросонок вспоминая исконное свое предназначение…

Удар, удар, удар. Медленно, но верно сердечный ритм усиливается, и все мощнее стучит в груди мотор, задыхаясь в хладном каменном плену окоченевшего тела, неистово требуя кислорода. Каждая законсервированная клеточка, выходя из долгого анабиоза, постепенно наливается жаром, мучимая впившимися в нее сотней иголок мерзкого онемения, и будто кричит, страстно желая свободы. Кажется, что пробуждающийся воин весь состоит из мельчайших песчинок, веками намертво сцепленных - и сейчас они распадаются, осыпаются, стекают струями зачарованного минерала, возвращая жизнь живой плоти. Панцирь, сковавший грудь, наконец дрогнул, и в легкие хлынул поток живительного воздуха.

Хардхорн вдыхает полной грудью. Давящая тишина вечности распалась, и мир обрушился на него ураганом звуков, запахов, ощущений и красок. Неописуемый восторг волной поднимается в душе, заставляя ее биться в экстазе. Он жив, жив, несмотря ни на что!..

Нервные импульсы роем молниеносных вспышек бегут по нитям нейронов. Полусогнутая нога поддается усилию с натужным скрипом и медленно опускается на постамент. Ощущение твердой поверхности под ногами придает паладину уверенности.

Пелена оцепенения спадает, возвращая ясность ума. Пульсом мыслей затрепетало и забилось сознание, хранящее образ стоящей перед ним печальной Селестии.

«Моя Аврора… сколько же времени я спал?»

Образы постепенно обретают четкость, проступая на пестром полотне мазков картины летнего дня. Цепким взором генерал окинул родную столицу, замечая множество новых зданий вокруг дворца Принцессы Солнца. Кантерлотский парк тонул в буйстве красок и великолепия, явно разросшись за прошедшие годы. Правда, в нем теперь недоставало одной старой, но важной детали... должно быть, перемещенной в секретные подземелья под Кантерлотом, где, впрочем, данному экспонату и было самое место.

Воин прислушался к своему телу, с удовольствием внимая ласкам прохладного утреннего воздуха, наслаждаясь размеренным ритмом мощного сердца в груди, пульсацией крови, струящейся в жилах. Он никогда не чувствовал себя более живым, чем сейчас. Больше не было адской боли, выворачивающей душу наизнанку и жестоко терзающей тело. И отравляющего разум чувства голода, неизлечимого, разрушительного… его тоже не было.

«Проклятие золотой пластины исчезло. Моя Аврора, неужели ты сумела исцелить меня?..»

Вот только ее самой нигде не видать. Что же произошло? Кто тогда снял чары?

Когда магия консервационного заклятия полностью спала и покинула тело, единорог осторожно спрыгнул с пьедестала, и движимый в тот краткий миг одним лишь непреодолимым желанием, с нескрываемым наслаждением потянулся. Кости приятно захрустели, мышцы загудели, сбрасывая напряжение и усталость.

Послышались радостные возгласы остальных гвардейцев, также пробудившихся от каменного оцепенения.

- Генерал! Здравия желаю! - Откозыряв по всем правилам боевого устава, поприветствовал начальника Айронхарт, мощный земнопони сизой масти. - Похоже, мы все исцелены! Я не чувствую оттока сил к вам. Недомогание как копытом сняло. Чтоб меня мантикоры рвали, ежели я ошибаюсь, но проклятие - его больше нет!

Жеребцы звонко цокнулись «брохуф»-ом.

- А Кантерлот ого-го как раздался! - Восхищенно поделился впечатлениями один из пегасов-разведчиков, успевший размять крылья. - Стало быть, времени минуло немало. Сколько мы тут простояли, интересно?

Дожидаясь подхода остальных воинов, Хардхорн привычным движением телекинеза подхватил свой молот и крутанул его в воздухе, с огромным удовлетворением отметив, что его магическая сила не убавилась, а магосфера не претерпела ощутимых изменений.

- Все в порядке, молодцы? - Хардхорн быстрым, но внимательным взглядом осмотрел каждого подчиненного.

- Так точно, генерал, лучше некуда!

- Шоквейв, доложи обстановку!

Темно-пурпурный единорог безукоризненно четким и отточенным движением рога раскрывает перед собой экран колдовского «радара», скрупулезно изучает... единственный глаз сосредоточенного мага мерцает ярко-алым рубином.

- Докладываю, генерал - магичный фон стабильный, уровень агрессии крайне низкий, атмосфера пресыщена дружелюбием.

- Отлично. Отряд, церемониальное построение!

Элитные бойцы без единой заминки выстроились перед генералом.

- Выдвигаемся к замку принцессы Селестии!

***

[ Кантерлотский дворец ]

Донесся торопливый стук по стеклу. Обернувшись, Селестия распахнула витражное окно, впуская обеспокоенную чем-то пегаску.

- Ваше Величество! Все статуи поней в центральном секторе Кантерлотского парка пропали!

Эта новость только-только запечатлелась в мозгу правительницы, а в тронный зал чуть ли не вломился гвард. Селестия готова была поспорить на торт, что дверь зала сей гвард открыл с разбегу собственным лбом.

- Ваше Величество, спешу доложить - со стороны парка ко дворцу приближается вооруженный отряд численностью около пятнадцати пони. Но... - Тут гвард перевел дух. - Они не высказывают враждебных намерений.

- Тринадцать... - Прошептала поверженная в шок Владычица Солнца. - Их было тринадцать...

***

[ Кантерлотский парк статуй ]

Однако путь отряда оказался весьма недолгим. Они не дошли и до границы частной территории парка, обозначенной высокой живой изгородью, как вновь раздался безэмоциональный голос Шоквейва:

- Генерал, мы окружены магическими щитами. От дворца к нам вылетела стража.

- Ясно. Вольно.

- Дела... теплый приемчик намечается, значит, - Позади послышалось тихое мрачное бурчание Айронхарта. - Чтоб меня мантикоры рвали...

Силовой барьер, внезапной преградой возникший перед ними, зарябил волнами расходящихся во все стороны радужных кругов и пятен, будто гигантский мыльный пузырь. Подойдя к нему вплотную, Хардхорн посмотрел сквозь него на подлетающих стражей.

«Значит, нас никто не ждал... Однако».

Внутри неприятно засосало, где-то под самым сердцем.

Невдалеке от барьера телепортировались несколько боевых единорогов с оружием наготове, и боковым зрением генерал заметил выскользающих из теней фестралов. Отряд Хардхорна оказался окружён.

- Генерал, какие будут указания? - Негромко осведомился Айронхарт.

- Всем сложить оружие.

С этими словами Хардхорн, ни на мгновение не отводя взгляда и не потеряв ни одного стражника из виду, опустил молот наземь. Коротко и протестующе лязгнув, реликвия послушно застыла на разноцветной каменной мозаике дорожки. И веером солнечных бликов сверкнули лезвия, легшие вокруг отряда. Впрочем, подхватить их можно было в любой момент...

...Но миг спустя молот генерала провалился в свою же тень, и Хардхорн расслышал тихий звон подле одного из фестралов. Его отряд обезоружили элегантным незаметным перемещением всего колюще-режущего и дробящего боевого арсенала через тени. Раздался тихий изумленный вскрик, приправленный парой негромких, но весьма смачных ругательств. Глаза ночного гвардейца заметно округлились, когда он не только не смог поднять молот, но и оказался награжден за свою дерзость ощутимым разрядом от искры небольшой молнии, быстро пронесшейся по витой ручке орудия. Хех, а дедушка Файрблиц ведь недаром всегда приговаривал, что у этого оружия крутой норов. Генерал усмехнулся про себя.

В мощном фиолетовом завихрении магического всплеска энергии напротив единорога материализовался облаченный в броню огромный фесликорн. При ясном света утра он казался грозным воплощением тьмы, орудием неминуемой кары, рожденным во мраке самой Ночи. Каскад серебристых волос белым пламенем обрамлял шлем, жутко ощерившийся, словно голова кошмарного змея, готового к смертоносному броску.

Свирепо оскалясь во все острые, будто драконьи, зубы, и угрожающе раздув ноздри, фесликорн взревел, стремясь сокрушить волю и сломить противника, поселив в его душе неземной ужас. Хардхорн, хоть и уступал сопернику в силе и росте, ответил на сей дерзкий вызов столь же неистовым ржанием, наполненным яростью, и забил окованным металлом копытом, высекая снопы искр о камень парковой дорожки, выражая сим непреклонную готовность биться.

Они в упор смотрели один на другого, глаза в глаза, почти касаясь мордами, и разделяла их лишь призрачная мерцающая стена магической преграды...

Зычно захохотав, Нортлайт расколдовал барьер, и плюхнувшись на землю, сграбастал Хардхорна в объятия.

- Друже-е-е! - Ликующе возопил фесликорн, хлопая крыльями. - Ожил-таки! Целых семьсо-о-от лет тебя не видел! Ну-ка, дай-ка на тебя взгляну, генерал минеральный.

Он без капли стеснения вертит ошарашенного столь неожиданным пассажем друга телекинезом, ища на его ногах и участках тела, не прикрытых доспехом, темные пятна отмирающей плоти, пораженной некрозом, и прочие следы проклятого «дара» вечной жизни. Критически принюхивается, пытаясь уловить душок неизлечимой болезни. И не найдя ни одного признака недуга, Нортлайт вновь с чувством предается объятиям, не обращая внимания на звания, чины, субординацию, и восторженный трепет своих больших мохнатых ушей.

«Семьсот, мать их за хвост и гриву, лет простоять каменным истуканом, чтобы в итоге задохнуться в объятиях сбрендившего на радостях ломовика!»

Угрожающий недвусмысленный хруст костей и жалобный скрежет сминаемой чудовищной силой пластины нагрудника, как-никак, весомые доводы для приступа паники.

- Норт, старая ты конская колбаса, задушишь! - Глухо закашлялся Хардхорн. - Мышекрыл рогатый, что на тебя нашло?! Я уж начал опасаться, что и впрямь меня не узнаешь, и придется твои ребра пересчитывать.

- Видел бы ты свою морду, вояка. - Осклабился во всю красоту своих длинных клыков рогатый мышекрыл. - Едва в ногах силу почувствовал, так сразу в бой решил ринуться?! Ха-ха! Ах ты ж, пламенная голова. Я уж ненароком подумал, что ты меня просто-напросто испепелишь своим полыхающим взглядом! Поверь, это того стоило.

Хохотнув, Нортлайт с громким цоканьем поставил единорога, и задорно свистнул остальным:

- Всем бойцам, отбой! Опасности нет. Тут друзья.

Многочисленные силовые барьеры потухают, воины позволяют себе расслабиться и приближаются, желая познакомиться поближе с удивительными пришельцами из прошлого.

- Колбаса я, конечно, старая и насквозь сырокопченая, но и ты не первой свежести, семивековой выдержки, смею заметить, - Усмехнулся фесликорн. - Добро пожаловать в светлое будущее! У нас тут, Хард, маготехнологии новые со временем подтянули. Так что…

Нортлайт отвернулся от солнца и, тронув пластину на своем шлеме , откинул визор из темного стекла. Зрачки бэтконя рефлекторно сузились.

- Ты удивишься, узнав, сколько всего можно начаровать в один лишь шлем - например, способность почесать за ухом, когда необходимо стоять или лежать, не шевелясь. А уж доспехи и оружки это вообще - ух! Даю любой из своих сорока зубов, как только ты окажешься в королевской оружейной, трое суток там проторчишь, не иначе. Никакими силками оттуда тебя будет не вытащить!

Хардхорн задорно фыркнул.

- Чесание ушей - это, несомненно, хорошо, но что-то мне подсказывает, что реликты прошлых времен, коими мы вооружены, еще способны дать вашим новомодным технологиям сотню очков вперед. - Паладин, сняв шлем, с облегчением тряхнул головой, позволяя озорному летнему ветру взъерошить пряди пышной гривы всех оттенков пламени. А после тепло и искренне улыбнулся.

- А ты ничуть не изменился, старый друг. Признаться, я успел соскучиться по болтовне и шуткам в твоем фирменном стиле.

- Я, конечно же, весьма польщен, - фесликорн ухмыльнулся, - да только главное место в твоем сердце и думах отведено не моей понисоне, с чем мне, увы и ах, придется смириться. - Бэтконь нарочито трагично закатил глаза, полные искр игривого сарказма.

- Норт! - Однако восклицание застряло в горле, будто связки свело судорогой. Хардхорн умолк, чувствуя, как внутри вновь мучительно засосало под самым сердцем. И глубоко вздохнув, будто перед прыжком в пропасть, тихо спросил: - Нортлайт, скажи...

- Все вопросы задашь лично. - Многозначительно прервал его сын Ночи, чей взгляд устремился куда-то за спину единорога, поверх его ушей.

...Она, будто призрак, неслышно возникший из ниоткуда, снежно-белым неподвижным силуэтом виднеется поодаль на фоне аккуратно подстриженных розовых кустов и замысловатых цветочных альпийских горок. Опушенные густой листвой ветви близстоящей ивы ниспадают серебристо-изумрудным водопадом, словно желая сокрыть в своих объятиях это робкое видение от посторонних глаз. Но не от него... Хардхорн ощутил, как поднимается в его душе ураган чувств, нисколько не угасших за прошедшие столетия. Чувств, даже приглушить которые оказалось бессильно страшное проклятие.

Семьсот лет. Для него они пролетели, как одно мгновение... а для нее они обернулись сотнями лет долгого пути. Еще семьсот лет жизненной пропасти между ними, мотыльком - и бессмертным Солнцем. А сейчас - несколько ударов сердца, тянущиеся, словно сама вечность.

Удар, удар, удар. В голове будто звонит колокол, тяжело, надрывно, тревожно. В ее широко распахнутых блестящих глазах Хардхорн видит изумление, потрясение, растерянность, недоверие, и... страх. Аликорн медлит, не смея приблизиться даже с тем, чтобы принять оживших гвардейцев, как подобает принцессе. Она застыла, поглощенная бурей сомнений и внутренних переживаний, и кажется, смотрит на него, как на призрака из ее далекого прошлого.

Из прошлого... сколько всего могло измениться и произойти в ее жизни? И есть ли сейчас в ней место... для него? Ведь смертные для богов - лишь череда мгновений на бесконечном полотне времен. Коварная мысль подло колотится в готовом затуманиться рассудке. Вдруг нет более места для любви к нему в ее сердце? А что, если она смирилась... и в конечном итоге позабыла о нем?..

Скользкий змей ядовитых подозрений, извиваясь, поднимает голову из самых потаенных и темных глубин души. С ним бьется пламенная решимость, что не дает отравить горячее сердце колебаниями и негативными страстями.

Нет, рыцарь не может предать свою любовь! Свою мечту, которой он посвятил всего себя без остатка. Сейчас, когда он так близко от нее.

И никогда больше.

Хардхорн делает шаг вперед. Сердце взывает к ней, умоляя ответить его отчаянному зову.

...И ее душа страстно откликается, так мучительно истосковавшись по этому призыву. Она ждала его семь веков. Семь долгих веков душераздирающего одиночества... Селестия срывается с места. Кобылица белоснежным вихрем проносится по педантично выстриженным газонам, уложенным мозаичным разноцветным узором дорожкам. Слезы радужным бисером срываются с ее длинных ресниц и теряются в сияющих переливах северного сияния волшебной гривы. Всхрапнув и призывно заржав, Хардхорн предается бешеному галопу. Пламенным штормом он летит, будто вовсе и не касаясь копытами земли, навстречу своей судьбе. Навстречу своему новому рассвету.

Они налетают друг на друга, закружившись в стремительном танце. Встав на дыбы, они словно летят в ураганном чувственном вальсе, преисполненном упоения, радости и воистину искреннего, жеребячьего восторга, не обращая внимания ни на кого из остолбеневших в изумлении и немом непонимании присутствующих пони. Все барьеры рухнули, а рамки приличий и дворцового этикета были отброшены и позабыты... да и какое дело им до остальных?! В целом мире были только они вдвоем, и их любовь, что так долго томилась и ждала этого чудного мгновения единения.

- Прошу. - Горячий шёпот согревает его нос, как только она заключила его в объятия мягких и пушистых, словно облако, крыльев. - Умоляю, скажи мне, что ты не призрак! Что ты не один из моих снов, что так долго были моим единственным утешением, что даровали счастье лишь на мгновения краткого забвения, а наутро оставляли в горьком одиночестве! Что ты не истаешь на моих глазах и не покинешь меня вновь!..

- Отныне - никогда! - Выдыхает он...

Селестия обнимает его, накрыв крыльями, и крепко прижимает к груди, будто желая скрыть его от всего остального мира, как ценнейшее из всех сокровищ - и не отдавать его никому. Хардхорн тонет в ее пастельных радужных волосах, пахнущих свежестью и чистотой выси бескрайнего неба и нотками неописуемых, чудесных и сказочных сладостей, прижимается к ней и внимает биению ее сердца в унисон своему, вдыхая чувственный аромат тела, тепло которого ласкает его истомившуюся в заточении боли и мрака душу. Вихри магии, порожденные избытком вскипевших чувств, проносятся искрящимися всполохами по завиткам их рогов. В ясных лучезарных глазах Селестии, что целую вечность назад пленили его, Хардхорн находит долгожданное умиротворение и счастье.

...Когда первый вал эмоций и чувств немного улегся, принцесса и паладин слегка разжали объятия, все еще не смея отпустить друг друга. Первый миг дивного, будто из сказочного сна, забвения прошел, и пора было вернуться к насущной реальности. Настало время вопросов, что настойчиво рвались наружу из чертогов разума.

- Аврора моя, кто же и как снял проклятие? Как мы вернулись к жизни?

- Я провела, - ее тихий шепот пропитан эхом так долго скрываемой боли, - много веков в бесплотных попытках и отчаянии. Сотни лет блуждания в лабиринте загадок. В своих поисках я зашла так далеко, насколько это представлялось возможным... и невозможным. Самые древние манускрипты, свитки, являющиеся первыми пробами пера научной мысли, вычурные скрижали таинственных авторов, и даже полуреальные мифы и легенды, в которых вымысел не отличить от истины... все они хранили молчание. Ничто из этого не могло или не хотело дать мне искомых ответов. И в финальном итоге из всего букета теорий, гипотез и предположений осталась лишь одна единственно верная истина: чары, наложенные Дискордом, мог снять только... - У Селестии вдруг перехватило дыхание.

«...он сам».

Пораженный внезапной догадкой, единорог поднял глаза и бросил взгляд на то самое место, где должен стоять Дух Хаоса, обреченный на вечное заточение. Только сейчас Хардхорн начал осознавать, по какой причине вышеназванный криминальный элемент отсутствовал ныне в парке и на своем каменном пьедестале.

- Дискорд и был здесь. - Фесликорн, будто огромная и мягкая саблезубая кошка, идеально точно воспользовавшись моментом, бесшумно возник за спинами влюбленных и нерушимой скалой навис над ними обоими, заставив своим внезапным появлением вполне явственно вздрогнуть. - Сегодня утром. Конечно же, ему не удалось незамеченным проскользнуть и творить свои фокусы. Мимо меня даже мышь не проскочит. - Зрачки Нортлайта хищно и опасно сузились, в глубине их полыхнул демонический огонь. - Не говоря уже о целом драконикусе, что на полотне нашего магического фона топчется, словно як в посудной лавке.

А вопросы зрели, становясь все агрессивнее и назойливее, уподобляясь рою железных ос, нестерпимо жалящих мозг. Но ни Хардхорн, ни Селестия не успели озвучить хоть один из них: Нортлайт продолжил рассказ, окончательно и бесповоротно захватывая инициативу повествования и полностью владея сложившейся ситуацией. И он явно этим наслаждался, что было заметно не только по красноречивому выражению морды и янтарным глазам цвета пятидесяти оттенков расплавленного золота, но и по возбужденному подергиванию кончиков ушей.

- Однако Дискорд изволил совершать променад не в статусе гордого одиночки, а в компании одной нашей знакомой желтенькой пегаски.

- Флаттершай, - тихо произнесла Селестия.

- Именно. - Фесликорн покачал головой и усмехнулся. - И признаться, я в жизни не видел зрелища ироничнее и забавнее: саркастичный Дух Хаоса, вечно насмехавшийся над смертными созданиями с высоты своего бессмертия, и его пассия, миловидная розовогривая пегасочка, само воплощение вселенской доброты и робости, с чистой, аки слеза жеребенка, душой... что, впрочем, никак не мешает ей с невероятной ловкостью и мастерством вить из старого змея веревки, скручивая того в весьма эффектный узел. Во всех подразумеваемых смыслах…

Услышав историю о твоей передряге, друже, она никак не могла остаться равнодушной. Дискорд сопротивлялся, извивался, упирался, и даже растекался и рассыпался, проходя через все стадии принятия неизбежного, но разве можно отказать столь трогательно просящим зеленым глазкам?.. Поражение было неминуемо. И вот, благодаря ее настойчивости, Хард, мы имеем удовольствие лицезреть тебя теплым и живым. А я вдобавок от души повеселился, наблюдая сию трагикомедию в исполнении театра одного актера.

Эмоции на мордочке Селестии сменялись пестрым калейдоскопом: недоумение, изумление, после переходящие в радость и неимоверный восторг. С нескрываемым облегчением глубоко вздохнув, будто сбросив с плеч невероятный груз, она скрыла свои, только ей понятные думы за веером длинных густых черных ресниц, будто внутренне соглашаясь с неким провидением, столь неожиданно вмешавшимся в ход секретного проекта поистине божественного масштаба.

- Я даже не знаю, что вызывает у меня большее удивление, - Хардхорн, быстро обдумав полученную информацию, решил все же первым прервать нависшее молчание. Признаться, голова его шла кругом от столь неожиданных поворотов. - Факт того, что ты, милая моя зазноба, освободила нашего древнего непредсказуемого врага из каменного плена и даровала ему свободу, или то, что этот самый древний враг по велению удивительных обстоятельств вдруг... одружбомагичился и снял с нас свое скверное проклятие, что принесло так много горя, и не только нам.

- Порой ради достижения высшей цели необходимо перерасставлять приоритеты, - Селестия ласково и в то же время с игривой ноткой мазнула его по щеке маховым пером. - И некоторые, ранее недопустимые даже в мыслях подходы и точки зрения становятся понятными и обретают практический смысл лишь через определенный промежуток времени. Дискорд является воплощением одного из фундаментальных аспектов Вселенной - Хаоса как первопричины всего сущего. Его мощь в рамках нашей реальности практически безгранична. Будучи союзником, он может принести Эквестрии немало пользы. Но для этого нужно было сделать так, чтобы он САМ захотел им для нас стать. И вот спустя тысячелетие у меня появилась уникальная возможность не только удержать своенравного драконикуса в узде, но и заполучить его в друзья... и помогли мне в этом оживленные Элементы Гармонии, в частности, та самая пегаска по имени Флаттершай, воплощение Элемента Доброты. Милое дитя обладает уникальным и редким даром, и я не прогадала, сделав ставку на эту крылатую лошадку. И мною лелеялась надежда на то, что в будущем Дискорд согласится мне помочь. - Селестия взяла недолгую паузу. - Мне нужно было, чтобы образовавшаяся дружественная связь между Элементами и Духом Хаоса укрепилась настолько, что его мировоззрение подверглось бы необратимым изменениям, и в конечном итоге приняло наши устои и мораль. И уже затем мне бы удалось аккуратно подвести Дискорда к моему замыслу...

- Иными словами, - Нортлайта, судя по всему, не беспокоили вопросы субординации, правила этикета и хорошего тона, равно как и прочие ограничения и рамки, придуманные зазнавшимися аристократами. - Это был отличный план в долгосрочной перспективе. Надежный, как кольтцарские часы. При всем уважении и любви к тебе, Владычица Солнца, как к великому политику и комбинатору, посмею заметить, что ему недоставало одного важного элемента - катализатора. И я принял волевое решение взять эту ответственную и важную роль на себя.

- Неужто появление Дискорда в парке не является чистой случайностью? – Хардхорн вскинул бровь, сделав вид, будто не понимает, к чему клонит великий комбинатор в морде лица рогатого мышекрыла.

- А кто же еще, по-вашему, сотворил дивной красоты сон и показал его пегасочке, воистину ювелирной манипуляцией внушив тем самым желание отправиться в Кантерлотский парк, дабы узреть собственными очами все увиденные столичные чудеса? - Бэтконь азартно подмигнул.

- Ах ты ж, старый сводник! - Хардхорн взъерошил платиновую гриву на столь наглой самоуверенной ушастой морде. Счастливый смех Селестии переливчатым звоном согревал ему сердце.

Нортлайт без церемоний сгреб в охапку принцессу и паладина, и крепко, с чувством - по-другому и не умел - обнял. Так и застыла эта композиция из трех лошадей посреди парка на глазах у изумленных зрителей, коих стало внезапно больше.

- Отныне я отменяю страданья старины глубокой! - Торжественно, во всю мощь связок, провозгласил бэтконь. - И приказываю жить долго и счастливо, в любви и согласии. Хватит с нас ссылок, заключений, интриг и древних заклятий-проклятий.

Далеко не все присутствовавшие бурно аплодировали заявлению. Мимо молодоженов, полностью их игнорируя, прошли две белые кобылки. Навьюченные внушительных размеров свитками, они шагали бок о бок, негромко общаясь меж собой. Кое-где на их телах заметны были темные трещинки, а по гривам тянулись зеленые нити мха.

- Диско-о-рд… - Страдальчески простонала Селестия, явственно подавляя желание треснуть себя копытом по лбу.

- Похоже, новое заклятие Дискорда вдохнуло жизнь не только в нас. - Изрек Хардхорн.

Счастливо хохоча, по дорожке галопом пронеслась троица розово-мраморных жеребят.

- А когда с Дискордом было легко? - хмыкнул Нортлайт, и рявкнул в сторону стражников. - Ну, чего стоите, поньглодиты? Вы гвардия или где? Ловите их!

- Нет, не нужно. Просто поговорите, они разумны и вполне живые, судя по аурам. Что ж, значит, у нас опять пополнение. Как говорится, не можешь предотвратить кавардак - возглавь… - вздохнула Селестия. - Впрочем... Если те две пони - именно те, о ком я думаю, придворных счетоводов ожидает медленное и неотвратимое, хм… процветание. Возможно, они перекроют нам еще несколько утечек из госбюджета. - принцесса призадумалась, затем просияла.. - Так что, пожалуй, оно и к лучшему.

***

- Ну давай, спрашивай скорее. Вижу же, сейчас прямо-таки вспыхнешь от нетерпения, - добродушно пробурчал Нортлайт, ухмыльнувшись во всю красоту своих совсем не понячьих зубов.

- Дискорд уничтожил пластину?

- Перенастроил и уничтожил, - подтвердил фесликорн. - Ее более не существует.

- Значит, - медленно продолжил Хардхорн, - души всех, кто был заточен в том святилище, теперь свободны?

- Полагаю, да, - бэтконь кивнул. - Мои сестры проводят их в новые жизни. Беспокоиться не о чем.

Хардхорн умиротворенно вздохнул. Действительно, теперь все должно было быть хорошо.

***

[ Стеллар Нокс \ Астральные уровни ]

...Звездоокая кобылица черным лебедем скользила сквозь бескрайнее море клубящегося густого марева. Сей уровень астрального мира, по плану которого путешествовала вороная фесликорна, обладал сверхъестественной пластичностью: на его облик влияли эмоции, чувства и воспоминания попадавших сюда умерших существ. И все же сей тонкий мир имел и свои характерные особенности: туман, очаровывающий и пугающий одновременно, и иссиня-угольную высь всепростирающегося космоса, украшенную россыпью звездной пыли, будто драгоценными самоцветами - душами, что смогли преодолеть пелену мрака и неопределенности и перейти на более высокий астральный план. И теперь они, безмолвно наблюдающие с высоты бесконечности, ждали новой реинкарнации.

Но здесь, в туманном мире, оставались те, кто еще нес на себе сильную и глубокую печать своей недавней жизни. В том числе и те, чьи души смерть настигла неожиданно и забрала немилосердно, с особой жестокостью. Кто не сумел смириться и все еще цеплялся за мирское. Потерянные, заплутавшие, испуганные, а порой и обозленные... и чем дольше они находились здесь, в этом измерении, тем большая опасность им грозила.

Хранительница Душ знала, что где-то здесь, в пелене тумана затерялась неупокоенная сущность. Ее тревожные короткие вибрации в холодной вечности, похожие на отрывистый сигнал о помощи, Стеллар Нокс улавливала невероятно отчетливо и ясно.

И не угаснет пусть твой свет,

Туман не скроет жизни след,

Затерянной меж прошлых бед,

Среди несбывшихся надежд.

Ярко, искорка, гори.

Я приду к тебе. Веди.

Туман волнующе заколыхался, внемля тихому пению путеводного заклятия волшебницы. Его клубы изгибались, принимая удивительные и загадочные очертания, поначалу неявные и размытые, но чуть погодя сквозь них начали проступать силуэты знакомых вещей из грубого материального мира. Сквозь пелену смога робко забрезжило смазанное, будто призрачное, маленькое пятно света. Звезды в вышине настороженно замерцали, будто умоляя Стеллар Нокс поспешить.

Вибрации души все отчетливее, все ярче и напряженнее. Нечто темное скрывалось здесь, таилось в густом тумане. Фесликорна ускорила шаг, перейдя на рысь. Она торопилась, чувствуя, как мрак набирает силу, готовясь поглотить того, кого так отчаянно искала.

Тени, зловещие в своей размытой неясности, роились все быстрее. Рожденные страхами, болью и гневом, именно здесь эти сущности обретают настоящую силу. Вечно голодные, подпитываемые негативом своего владельца. И если душа, чьи переживания породили их, недостаточно сильна - они сжирают ее всю, без остатка.

Хранительнице они были не страшны. Но если монстры сумеют добраться до того, кого она ищет, прежде нее... еще одна искра угаснет навеки.

...огонек фонаря, стоявшего на краю массивного дубового стола, конвульсивно дрожал и бился за толстым стеклом, тонул в загустевшей чернильной тьме, будучи не в силах прогнать ее. Стол был завален стопками свитков и фолиантов с трудно читаемыми и уж точно невыговариваемыми названиями удивительных дисциплин, заставлен предметами неведомого назначения и причудливыми устройствами из сложных систем линз, шестеренок и рычажков. Но ни один из этих предметов и трудов, чудес научно-технической и изобретательской мысли, не в состоянии помочь здесь, в мире, находящемся вне пространства и времени. Географические и звездные карты не могли подсказать точное местоположение. Компас и астролябия не в силах были указать верный путь, да и определить хоть какое-то его направление. Песчинки в песочных часах больше не пересыпались из сосуда в сосуд и навеки застыли, сделав их бесполезными.

В свете лампы виднелась одинокая бледная фигура единорога. Его душа еще хранила невероятную сильную память о прошлой жизни, но черты астральной оболочки поблекли, будто полиняли и выцвели. В груди, там, где должно было быть сердце, тускло мерцала искра души. Единорог стоял, склонив голову над блокнотом, и невидящим неподвижным взглядом уставился в ряды странных символов, коими были испещрены страницы его дневника. А вокруг колыхались силуэты его кошмаров и страхов, принявших обличия жутких скелетоподобных созданий и нависших над своей жертвой. Из их пустых глазниц вытекала черная жидкость, заливая бумагу, книги, приборы и стол, стекая вязкими каплями вниз и теряясь в завихрениях тумана.

Фигуры вздрогнули при появлении фесликорны и отступили, быть может от того, что еще были недостаточно сильны, или же потому, что мягкое лунное сияние, исходившее от Стеллар Нокс, их отпугивало, заставляя держаться чуть поодаль. Они боялись ее, но совсем скоро ненасытный голод мог пересилить их страх.

- Я - Хранительница Душ, и имя мое - Стеллар Нокс. - Прозвучал над самым ухом потерянной души мягкий проникновенный тихий голос. - А кто же ты?

Единорог поднял на нее потухшие глаза, в глубине которых застыл сплав невероятно тяжелой печали и усталости. Когда-то при жизни глаза были приятного золотистого оттенка.

- Я ученый. Точнее... был им. Очень давно. Не знаю, насколько... к тому месту, где я был заключен, понятие времени едва ли применимо в стандартном его понимании.

- Что держит тебя здесь, в тумане и мраке?

- Я сотворил... очень большое зло. По моей вине погибли невинные. А другие - лишь отсрочили свою неминуемую мучительную смерть. Я поддался эгоизму, тщеславию и жадности и возомнил себя выше остальных. Решил, что интеллект - это привилегия... Когда-то я был членом Кантерлотской Академии наук и подавал огромные надежды. Передо мной были распростерты горизонты целого мира, полного невероятных чудес и открытий. Я мечтал о том, что мое имя войдет в анналы истории и будет жить в них вечно. И по иронии мечта моя исполнилась. Только закончил я не как великий деятель науки, а как убийца. Злодей, чье имя вписано в века кровью.

Искра души судорожно запульсировала и будто сжалась еще сильнее, до размеров крохотной тусклой точки. Поначалу отстраненный спокойный голос вдруг начал дрожать и прерываться, обрастая оттенками тревоги и боли, словно его владелец вновь переживал трагедию последних мгновений своей жизни. Тени вокруг него затрепыхались и зашептались, чуя скорое пиршество, и их внушающие страх костистые силуэты вновь проступили из тумана, будто волки, окружавшие свою добычу. Теперь они окрепли настолько, что не боялись саму Хранительницу. Льющаяся из их глазниц и раскрытых пастей чернильная жидкость окрасилась в багровый оттенок, и такими же обратились таинственные символы, танцевавшие на страницах дневника бывшего ученого. Звезды над головами беспокойно замерцали, и их свет едва уже пробивал завесу мрака отяжелевшего тумана, будто налившегося свинцом отчаяния и безысходности.

- Я подлый глупец. Одним гнусным порывом перечеркнул все, чего достиг за свою жизнь! А теперь!.. - Кратко вскрикнув, потерянная душа умолкла и вновь понурила голову. - А теперь я не знаю, куда мне отныне двигаться дальше... Если бы только можно было все исправить... если бы можно было вымолить прощение...

Стеллар Нокс неожиданно взмахнула серебристо-туманным крылом, будто обрывая тираду раскаяния, и распростерла его над единорогом, даруя свою защиту. Тени затрепетали и зарычали, гулко, отрывисто, грозными отголосками зреющей бури. Гнет вины, тяготившей ученого, был невероятно велик, и тем сильнее были его внутренние демоны.

Фесликорна молча взирала на него. Да, она прекрасно знала, кем была в прошлом эта душа и что она совершила. Но нет в глазах Хранительницы душ, сияющих светом звезд и лучащихся состраданием, ни гнева, ни разочарования, ни осуждения. Певучей мелодией гармонии зазвучал ее нежный голос:

- Душа - ни что иное, как частица самой Вселенной. И в каждом из нас, в бесконечной череде воплощений, цикл за циклом, Вселенная проживает историю свою. Каждая новая жизнь дарует нам шанс реализоваться в другом качестве, но какой будет эта жизнь и кем в ней нам предстоит быть - решаем лишь мы сами. Деяние твое, Сальвус Обсессимус, принесло другим много страданий и горя. Но ощущаю я, насколько искренне и сильно раскаяние твое, подтверждающее силу духа. И знаю, сколько усилий ты приложил во имя своего искупления.

- Недостаточно, - тихо прошептал историк. - Хоть моих друзей и удалось вернуть обратно, всех этих достойных пони ждала лишь одна участь. Я обрек их на страдания.

Единорог поднял взгляд на Хранительницу в немом вопросе и обреченном ожидании. На краткий, совсем краткий миг - искра внутри него робко моргнула маленьким лучиком света.

- Тебе не под силу вернуть уже умерших. Не печалься и не тревожься более о тех, кого ты знал - все они нашли дорогу, кто в новую, более счастливую жизнь, а кто-то, - фесликорна повела крылом, увлекая взгляд Сальвуса ввысь, - наблюдает за нами, храня наш покой и указывая путь во тьме. Они помогли мне найти тебя.

Один за другим огоньки нескольких звезд согласно мигнули. Неведомы были чистым вознесенным душам ни злопамятность, ни мстительность, ни злоба.

- А те, о ком ты беспокоишься, встретили судьбу свою достойно: семь веков генерал Хардхорн и его воины были заточены в камне, прежде чем удалось освободить их от проклятия. Отныне будут они жить долго и процветать.

Бывший ученый будто судорожно вздохнул в порыве изумления и облегчения. Стеллар Нокс удовлетворенно чувствовала, как прежде конвульсивные вибрации души становятся более спокойными и размеренными. Ранее блеклый силуэт единорога стал несколько светлее - астральное тело освобождалось от негатива. Тени глухо завыли и закрутились вокруг стола в головокружительном хороводе, в бессильной злобе забрызгивая поверхности густыми багряно-угольными чернилами, но, теряя связь со своей жертвой, они никак не могли уже пробить магическую защиту волшебницы.

- Многое выпало на долю твою. Была наполнена жизнь и добром, и злом - но остаться этому суждено в прошлом, - Хранительница кончиком крыла осторожно подняла морду ученого, глядя прямо ему в глаза. - Пора двигаться нам дальше.

Единорог бросил задумчивый взгляд на блокнот, все никак не решаясь расстаться с ним. Начертанные глифы все также пестрили на его страницах, но вдруг из стройных рядов символы стали выглядеть безобразными хаотичными закорючками, будто дневник отчаянно силился донести некий посыл в безмолвном крике.

- Я посвятил столько времени расшифровкам различных тайн и загадок. - Медленно проговорил Сальвус. - И мне казалось, что нет ничего важнее этого. Но я был столь слеп в своей самоуверенности, что так и не смог разгадать, пожалуй, самую главную из них. Представится ли мне еще... такая возможность?

Звездоокая кобылица мягко улыбнулась. Ее большие глаза лучились светом тысячи небесных драгоценных самоцветов.

- Несомненно, Сальвус Обсессимус. Готов ли ты написать новую страницу истории своей?

Ученый уверенно кивнул и поднял дневник над столом. Короткая вспышка, на секунду озарившая пространство... Магическое пламя, захватив бумагу, принялось поедать страницу за страницей. Тени изогнулись в страшном визге и разом потеряли свои очертания, превратившись в жуткие бесформенные кляксы. Блокнот горел, и символы в них плавились, истекая чернилами, будто кровью. Искра души Сальвуса, наконец по-настоящему освобожденная, засияла ярко, словно новорожденная звезда.

...Белый единорог в сопровождении Хранительницы Душ призраком растворился в иссиня-сером клубящемся тумане.

***

[ Файрволл и сыновья ]

Лучший тактик Ее Солнечного Величества остался в должности главного оружейника и кузнечных дел мастера Кантерлота. После возращения Хардхорна и его отряда из каменного плена получил возможность работать с уникальными образцами зачарованных доспехов многовековой давности и вернуть некоторые утраченные временем секреты ковки особенной стали и чар, накладываемых на оружие. Хардхорн владел уникальным боевым грозовым молотом, семейной реликвией, доставшейся от предка. Таким образом, Файрволл, доработав древние технологии под современные реалии, и усовершенствовав современные техники на основе опыта прошедших веков, учитывая опыт Селестии в бою с Найтмером, создал уникальную систему изготовки брони и оружия, обозначив направление массовой модернизации эквестрийской армии.

А двое его сыновей-непосед, ранее мечтавших лишь о карьере Вондерболтов, в итоге выбрали службу в ныне обновленной и реформированной Кантерлотской гвардии, у коей восстановлены престиж и репутация. Сначала старший загорелся желанием, после младший последовал его примеру, согрев уже немолодое сердце отца чувством гордости за своих детей.