Глава 13 Встреча

«Дым и зеркала. Не бар, а сплошная бутафория», — думала Доун, сидя с коллегами у стойки, стилизованной под полуразрушенный церковный престол. Пахло чесноком, которым вся троица — словно заурядным средством от комаров — намазалась перед походом в «Баву». Поможет — отлично. А если нет… Что ж, тому счастливчику, которому Доун попадется в зубы, останется только посолить.

Кико решил блеснуть эрудицией и объяснил им, что этот притон готов назван в честь итальянского режиссера Марио Бава, мастера жанра хоррор, причем мрачный серо-белый интерьер тоже был своеобразной данью поклонения его таланту. Заросшие бурьяном стены в паутине трещин, торчащие тут и там коряги, железные решетки, каменные гробы — внутри бар напоминал заброшенную часовню из «Маски Сатаны», известнейшего фильма режиссера. Из-под стойки сочился призрачный белый свет, бросающий глубокие тени на лица одетых в черное барменов, которым и без того придавали демонический вид черная подводка вокруг глаз и крашеные в иссиня-черный цвет волосы. Впрочем, сама тусовка — сплошь в пирсингах и собачьих ошейниках — впечатляла не меньше. Голоса тонули в грохоте музыки, лица — в липком тумане.

Доун потягивала минералку и рассеянно барабанила пальцами в такт басам. Время от времени она всматривалась в толпу на тесном пятачке, где в блуждающих лучах подсветки мерно раскачивались из стороны в сторону любители потанцевать.

За последние полтора часа ничего нового узнать не удалось — ни от персонала, ни от посетителей. Владелец только отмахнулся: ничего, мол, не знаю. А с клиентами было и того трудней — вступать в разговоры они не желали и только насмешливо ухмылялись. Да и попробуй подкатись к этим раскрашенным чучелам. Большинство из них топталось на танцплощадке, а остальные прятались по темным углам. Доун заметила пару несовершеннолетних знаменитостей: одна из них, восемнадцатилетняя поп-певица из «новых панков», потягивала голубоватый «Гипнотик» из бокала для мартини и нюхала кокаин, прикрываясь широкими спинами охранников. Никто не обращал на нее ни малейшего внимания, словно ее тут и не было.

— Нужно поймать кого-нибудь из обслуги. Отвести в сторонку и расспросить. Бывают же у них какие-то перерывы, — прокричала Брейзи, наклонившись поближе к коллегам.

«Почему бы и нет, — подумала Доун. — Вполне осуществимо». В знак согласия она подняла свой стакан и одним махом допила оставшуюся жидкость.

Брейзи отвернулась со скучающим видом, и, притоптывая ногой, занялась рекогносцировкой. Доун последовала ее примеру и тоже начала присматриваться к барменам, машинально прижав руку к карману куртки, в котором лежал пузырек со святой водой.

Перед тем, как отправиться сюда, Брейзи смазала почти зажившие раны Доун своим чудо-гелем, и выдала полный комплект «противовампирского» снаряжения: чеснок, кол, запасное распятие и святую воду. Доун заикнулась было насчет арбалета с зазубренными дисками, но Брейзи рассвирепела, сунула ей дольку чеснока и буркнула под нос: «Перетопчешься».

Впрочем, и без дискострела Доун была экипирована на славу: в карманах был целый арсенал, в наплечной кобуре дожидался своего часа револьвер, заряженный серебряными пулями. Кол, правда, пришлось оставить в машине: слишком уж бросался в глаза.

Ну да ничего. Они же пришли сюда не драться. Хотя если вампиры все-таки появятся, им не удастся застать сыщиков врасплох.

Помимо оружия пришлось позаботиться и о маскировке — то есть подобрать себе подходящий клубный прикид. Доун справилась за пять минут — надела сережку-луну, сапоги, черные джинсы и майку с черепом и костями. Накрасилась поярче, набросила куртку — и готово. А вот с Брейзи и Кико пришлось повозиться.

Кико облачился в кожаные штаны и куртку — естественно, черные. В результате он стал похож на тусующихся в баре несовершеннолетних шалопаев, и вполне мог сойти за своего. Зато Брейзи…

Слава богу, ей хватило ума одеться в черное. Но при этом из-под куртки выглядывал… правильно, очередной мишка. Пришлось заставить ее раздеться, вывернуть футболку наизнанку, чтобы хоть как-то спрятать треклятого медведя, и порвать ее в нескольких концептуальных местах.

— На таких тусовках, как здесь, — объяснила Доун насупившейся коллеге, — медвежью шкуру еще бы поняли. Но плюшевые мишки тут не катят совсем.

Из динамиков полилась старая песня Сюзи Сью. Кико соскользнул с табурета, показал на официантку с сиреневыми волосами и помчался ей наперерез.

Оставалось выбрать подходящий объект для Брейзи и Доун. Они переглянулись и хором прокричали:

— Пойду потолкаюсь у бара! — Доун показала на свой стакан.

— Мне надо позвонить! — Брейзи достала телефон и направилась к выходу.

«Решила еще раз попробовать связаться с Натаном Пеннибейкером», — поняла Доун. Господи, как же хотелось украсить розовую физиономию импресарио парой-тройкой роскошных фингалов!

Что же до миссис Пеннибейкер… ей решили пока ничего не говорить. Зачем тревожить несчастную мать, толком не разобравшись в ситуации? Ведь, если их предположения окажутся верными, ее это просто добьет.

Сначала нужно разыскать Натана и как следует его потрясти. А связаться с ним, как назло, никак не удавалось, и даже жучки, установленные в доме и настроенные на его голос, не сработали за это время ни разу.

«Ну вот, теперь придется искать сразу двух отцов», — подумала Доун, занимая наблюдательную позицию у стойки бара. В голову полезли мысли о Фрэнке — где-то он теперь…

Внезапно в затылок дохнуло холодом. Насторожившись, Доун резко выпрямилась и наткнулась на пристальный взгляд женщины.

Незнакомка стояла в глубине бара: бледное лицо с азиатскими чертами, боевая раскраска в духе Адама Анта, на голове — мелкие косички. Внезапно зрачки женщины вспыхнули серебром — словно качнулся зеркальный шар.

Доун ахнула и сунула руку в карман, нащупывая распятие. И…

Ничего. Ни огненной бездны, ни тисков чужой воли.

Доун застыла в недоумении. Если эта женщина — вампир, она включила бы свои чары, как те красноглазые. Но в этот раз ничего такого не ощущалось.

Незнакомка облокотилась о стойку и принялась рассматривать танцующих.

Не зная, что и думать, Доун нерешительно разжала ладонь. Волоски на руках стояли дыбом. В голове царил полный сумбур.

Может, она уже в паранойю впадает? Только этого ей и не хватало.

Услышав резкий оклик, Доун очнулась, подняла глаза и встретилась с выжидательным взглядом бармена. Черная майка, длинные темные волосы, грим прямиком из «Ворона» — он был как две капли воды похож на Брэндона Ли, погибшего от случайной пули во время съемок своего последнего фильма.

Сходство было настолько жутким, что сердце Доун пропустило пару ударов. Впрочем, приглядевшись, она поняла, что видит лишь бледную копию талантливого актера.

«Он, наверное, спрашивает, не хочу ли я повторить заказ», — сообразилаДоун.

— Нет, спасибо.

В следующий миг какая-то устрашающего вида девица врезалась ей в спину и начала размахивать десятидолларовой бумажкой в надежде привлечь внимание бармена и поскорее получить свою водку со льдом. Доун аккуратно отодвинула невежу и, поддавшись внезапному импульсу, поискала взглядом среброглазую незнакомку. Но та уже куда-то исчезла.

Вручая заказ нетерпеливой клиентке, бармен наклонился над стойкой — полы его жилета разошлись, открыв две ранки прямо под ключицей.

Кровь гулко застучала в висках, мысли спутались. Боже правый… следы укуса? Слуга?

Неужели опять паранойя? Ну да, а что такого? После вчерашнего любой начал бы дергаться, по поводу и без…

Доун решила не пороть горячку и какое-то время сидела, не спуская с бармена глаз. И дождалась — он сгреб со стойки скопившиеся бутылки и направился вглубь бара. В тот же миг она соскользнула с табурета и пошла следом.

Пробираясь сквозь толпу на танцплощадке, Доун заметила Кико в коридорчике около туалетов, где было немного потише. Сиреневолосая официантка, с которой разговаривал телепат, заливалась смехом, запрокинув голову и приглашающе выставив напоказ обтянутые черной лайкрой прелести.

«Давай, Кико, так держать!»

Телепат протянул руку к плечу женщины, но прикоснуться к ней не успел: Доун притормозила и легонько хлопнула его по спине. Затем глазами показала, куда она направляется. Кико кивнул, повернулся к собеседнице и, пока та пыталась справиться с приступом смеха, взял ее за руку. Девица тут же затихла.

Доун вошла в куда менее живописный коридор со скучными стенами и красной плиткой на полу. Следуя за тихим звоном стекла, девушка направилась в кладовку, где бармен как раз сгребал со стола непочатые бутылки. Услышав шаги, двойник Ворона резко обернулся.

— Посторонним воспрещается, — сказал он и нахмурился.

— Да вот, заблудилась. — Доун улыбнулась и подошла поближе. — Но раз уж я тут, может, поболтаем?

Он расслабился и окинул ее оценивающим взглядом. Его глаза добрались до лица, и Доун прочитала в них привычную реакцию: «Не то, чтобы супер, но фигурка очень даже ничего».

Девушка загнала поглубже проснувшийся комплекс неполноценности.

— Вообще-то мне пора возвращаться, — протянул бармен, хотя по-прежнему так и ел ее глазами.

Подумав, он сгрузил бутылки на столик из нержавейки. Хороший знак. Потом посмотрел на Доун с самодовольной ухмылкой: мол, я похож на легендарную личность и привык, что на меня западают все подряд.

Между ними проскочила искра. Тело Доун мгновенно напряглось — необузданное, вечно голодное, привыкшее к тому, что его желания — закон.

Воспользовавшись слабостью бармена — и своей тоже, — Доун подошла поближе.

— Давно ты тут работаешь?

— Да нет, недели две. Так, временная подработка, я тут не задержусь.

Ну да, скоро ему подвернется тот самый шанс, и он из бармена превратится в звезду.

— А посетителей запомнить успел?

Услышав странный вопрос, парень засмеялся и повернулся к ней всем корпусом.

— Ты к чему клонишь?

Она уже была в двух шагах от бармена и ясно ощущала аромат его тела. Двойник Брэндона Ли все еще разглядывал ее с интересом, и Доун почувствовала, что понемногу заводится.

«Ну что, Эва? Ни один мужчина уже не посмотрит на тебя так», — подумала она.

Почувствовав, как впиваются в ладони ногти, Доун спохватилась.

«Соберись, — приказала она себе. — Думай о вопросах. Найди Фрэнка».

Она расслабилась и взяла себя в руки.

— Лица людей, которые сюда приходят, ты помнишь?

Он засмеялся, истолковав ее вопрос на свой лад. Видно, крепко она его зацепила.

— Хотя бы некоторые? — настаивала Доун, стараясь сосредоточиться и выбросить из головы все лишнее.

— Да, я иногда обращаю внимание на посетителей. — Он понизил голос и улыбнулся. — Особенно на некоторых.

Ее взгляд невольно скользнул по бледной груди бармена, по рельефу накачанных мускулов. Доун постаралась подавить возбуждение, умерить барабанную дробь пульса — сигнал опасности.

Прислушавшись к стуку крови в висках, она поняла, что в ней говорит не похоть — гнев. Злость на Эву, на Фрэнка. На себя.

«Чтоб тебя, Доун, — подумала она. — Возьми себя в руки. Будь сильной. Сосредоточься».

Она заставила себя отойти подальше от бармена.

— Просто я ищу кое-кого.

— Да ты что? — хмыкнул он. Дистанция между ними понемногу росла, и парень явно начинал дергаться.

Доун продолжала кружить вокруг своей жертвы, присматриваясь, отступая все дальше, чувствуя себя все увереннее по мере того, как росла его тревога.

Обогнув стол, Доун оказалась напротив бармена, и парень опять повернулся к ней всем телом. Но теперь он не заигрывал, а скорее вел себя как человек, который старается не поворачиваться спиной к открытой двери.

Бармен повел носом.

— Ты что, в пиццерии работаешь?

Ага, чеснок. Причем реакция довольно умеренная. Интересно.

В голове немного прояснилось. Доун вытащила две фотографии Робби, которыми ее снабдила Брейзи. На одной из них он был чистеньким пай-мальчиком, на другой — патлатым юным панком.

— А этого парнишку ты, случайно, не видел? Бармен отпрянул.

— Это же Робби Пеннибейкер.

— «Да ты что?» Надеюсь, ты не против, если я тебя процитирую. Потрясающе глубокомысленное высказывание.

Бармен вытаращил глаза. Наверное, спрашивал себя, куда подевалась фанатка Брэндона Ли, мечтающая затащить его в койку.

— Эй, а в чем проблема-то?

Ярость в душе Доун поднялась до следующей отметки.

«Проблема». Да он понятия не имеет, что это такое.

— Моя проблема в том… — Она опять сунула фотографии ему под нос. — …Что вот этот парнишка попал в беду. Если в тебе найдется хоть капля совести, поможешь мне его найти.

Бармен снова посмотрел на фотографию. Его глаза задержались на ней всего на секунду, но Доун заметила мелькнувшую в них растерянность и затаила дыхание, решив, что сейчас он скажет…

Но вместо этого парень резко отвернулся и начал собирать со стола бутылки.

— Мне пора, — пробормотал он, спрятав лицо за черной завесой волос.

Доун взорвалась. Забыв о ноющих мускулах, синяках и царапинах, она в бешенстве схватила бармена за плечо и развернула к себе.

— Что ты скрываешь?

Он отпрянул и поднял руки вверх.

— Тебе нельзя здесь оставаться.

Улыбка Доун была похожа на лезвие бритвы. Этот парень может вывести их на след Робби. А Робби приведет их к Фрэнку. А Фрэнк приведет их к… Пока непонятно, к чему, но Доун обязательно это выяснит.

— Да? А я только стала получать удовольствие от твоего общества. — Она убрала фотографии Робби и достала снимок отца. — А этот? Он появлялся совсем недавно.

Кадык на шее бармена задергался. Парень видел Фрэнка, Доун прочитала это в его глазах.

В душе вспыхнула радостная надежда: неужели бармен выведет на след отца?

А потом вмешалась память.

* * *

Отец улыбается, толкает карусель с маленькой Доун. Быстрее, еще быстрее. Смеется, глядя, как дочь визжит от удовольствия. А тем временем ладошки, сжимающие перекладину, начинают потеть.

— Держись крепче, Доун!

Пальцы понемногу соскальзывают, но она смеется так сильно, что не может об этом сказать.

Быстрее, быстрее.

— Весело, правда? Ты так быстро летишь! Моя малышка никогда не струсит!

Пальцы скользят… разжимаются… облупившаяся перекладина рвется из рук. Ржавчина пахнет кровью.

— Папа так гордится своей дочкой! Дети вдвое тебя старше испугались бы такой скорости! А тебе все нипочем!

Она хочет крикнуть «папочка!», но слова почему-то застревают в горле.

Перекладина выскальзывает из рук, все вокруг летит вверх тормашками… что-то большое, зеленое… трава… мчится ей навстречу…

И вдруг все застывает. Трава останавливается в сантиметре от ее лица.

В следующий миг она уже на руках у папы, дрожащая, ее чуть не рвет. От Фрэнка пахнет джином, но в отцовских объятиях хорошо и спокойно.

— Девочка моя… моя малышка… Я никогда не допущу, чтобы тебе было больно. — Он чуть не плачет. — Папа всегда будет рядом. Ты никогда не упадешь, обещаю. Я всегда буду тебя защищать… от каруселей… от страшных людей, которые убили маму… маленькая моя, если с тобой что-то…

Доун обнимает его и изо всех сил старается не заплакать. Знает, что плакать нельзя, иначе папа расстроится. Он гордится тем, что она сильная, не плакса, и Доун никогда его не разочарует.

Его слезы капают ей на щеку. Доун вытирает их и поднимает глаза на отца.

— Я тоже буду тебя защищать, папочка. От всего-всего…


Доун снова посмотрела на фотографию: пирс в Марина-дель-Рей, ветер треплет темные волосы отца. Фрэнк смотрит в объектив, легкомысленный и неунывающий. За его спиной рыбаки поджидают улов. Цветная картинка проникала в самые дальние подвалы памяти, выпуская на свободу сонмы зловещих теней.

С трудом сглотнув, она поднесла снимок к лицу бармена.

— Это Фрэнк Мэдисон. Частный детектив. Пропал дней пять тому назад.

— В первый раз вижу. А теперь убирайся отсюда, пока я не позвонил в полицию.

Ярость смешалась с болью и взорвалась. Потеряв остатки самообладания, Доун подлетела к бармену, обхватила локтем за шею, выкрутила руку за спину и швырнула парня лицом на стол. Бутылки полетели на пол и превратились в стеклянное крошево. Она навалилась на бармена всем телом, забыв о профессиональной привычке строго дозировать силу: в работе каскадера требуются правдоподобие и зрелищность, а не травмы. Но теперь можно было не церемониться. И уж точно не с этим наглым ублюдком. Она прижала локтем затылок бармена, и лже-Брэндон завопил, как девчонка, которая порвала любимое платье.

— Выкладывай все, что знаешь о Фрэнке! Иначе я за себя не ручаюсь.

Бармен извивался, пытаясь освободиться. Рукавом куртки Доун смела со стола осколки, оставив себе один — с острой стекляшки стекали капли спиртного. Девушка точно знала, за что актеры трясутся больше всего. За свои смазливые физиономии.

Перед глазами снова всплыла фотография Фрэнка — вот он стоит на пирсе, целый и невредимый, и улыбается в объектив.

Доун ничего не соображала от ярости. Каждый удар сердца гулко отдавался в ушах.

— Что тебе известно о Фрэнке Мэдисоне?

Бармен перестал сопротивляться. Умный парень. Сообразил, что рыпаться бесполезно — Доун в любом случае успеет порезать его драгоценное лицо.

— Убери стекло!

— Рассказывай!

— Ладно, — прохрипел бармен. — Этот тип приходил несколько раз, примерно в то время, о котором ты говоришь. Здоровый дядька, тоже выспрашивал про Робби. Больше он… не появлялся.

— Врешь!

— Клянусь! Больше ничего не знаю. Все, отпускай! Пожалуйста!

Она еще разок прижала затылок бармена и ослабила давление только тогда, когда лицо парня побагровело.

— А как насчет Робби?

— Мальчуган сюда часто заглядывал. Говорят, его отец тоже любил устраивать тут вечеринки, но чаще отсиживался в углу, зато Робби бегал как у себя дома. Это было давно, еще до того, как здесь начали собираться готы. Хотя об этом до сих болтают. Сто лет уже прошло… Ради бога, только не лицо!

Что-то в этой истории не сходилось. Доун провела осколком в сантиметре от шеки бармена. Гнев распирал грудь, заглушая сомнения. Внезапно за спиной раздался чей-то крик:

— Доун, что ты делаешь?

Кико.

— Разговариваю со свидетелем. — Доун не сводила глаз со своей жертвы. — Я и с Натаном побеседую по душам, вот увидишь.

— Отпусти его, — сказала Брейзи.

— Он — Слуга, — поделилась Доун своим открытием. Нагнулась к замершему бармену и резко спросила: — Не правда ли? У тебя на груди следы укусов. Хоть бы прикрыл их как-нибудь получше.

— Мне нравится дарить свою кровь, — глухо пробормотал он. — В баре десятки таких, как я.

В груди, там, где засело воспоминание о Фрэнке, что-то кольнуло. Рука, сжимавшая осколок, дрогнула, и Доун подняла стекло чуть выше. А потом рассказала коллегам все, что ей удалось вытянуть из бармена.

— Доун, — строго сказала Брейзи, — придется научить тебя элементарным правилам работы со свидетелями.

— Не знаю, не знаю. — Кико обогнул стол и встал лицом к Доун. — У нее и так неплохо получается. — Он вскарабкался на поверхность и опустил руку на спину бармена. — Ты — Слуга вампиров?

Парень зажмурился, как будто надеялся, что в темноте они исчезнут сами собой, и снова принюхался. Судя по всему, запах чеснока вызывал у него отвращение — но не более того.

— Да, — заключил Кико, выпрямляясь.

— Отлично, — сказала Доун. — Пора разделать нашу индюшку.

— Нет! Я все расскажу! Только не надо… Господи. — Он чуть не плакал.

Брейзи встала рядом с Кико, демонстративно сложив руки на груди.

Доун решила не обращать на нее внимания и сосредоточилась на Слуге. Легонько прижала осколок к его щеке. Сработало.

— Ладно!.. Приходил он сюда, ваш Робби, — простонал бармен. — И все! Больше я ничего не знаю!

Внезапно грохот басов стал громче. Доун медленно перевела взгляд на коллег и увидела, что их глаза расширились от удивления.

— То есть Фрэнка? Это его ты видел? — настойчиво повторила Доун.

— Нет, Робби. Робби Пенни…

Договорить бармен не успел. Послышалось какое-то бряцание, похожее на звон шпор.

Доун резко выпрямилась и, отшвырнув осколок, сунула руку в кобуру. Кико и Брейзи пригнулись и вскинули оружие.

В дверях, подняв руки вверх, стояла давешняя женщина с серебряными глазами. За ее спиной маячила толпа готов.

— Похоже, я ошиблась дверью, — протянула она.

Бармен прижал руку к лицу — видимо, проверял, в порядке ли физиономия, — поспешно отошел подальше от Доун и вывалился на улицу через запасной выход. В комнату ворвался порыв свежего воздуха.

— Удобства дальше по коридору, — спокойно сказала Брейзи, но револьвер не опустила.

— Да ладно, подруга, я выпила лишку и случайно забрела сюда в поисках туалета. — Женщина поочередно посмотрела на сыщиков, будто старалась запомнить их лица.

Доун готова была взорваться от досады. В очередном приступе паранойи она сунула руку в карман куртки и с быстротой молнии выхватила распятие.

Дальнейшее произошло в считанные секунды.

Готы дружно отпрянули и начали преображаться на глазах: перед толпой словно взвился занавес, охваченный бледным пламенем — острые когти, металл в глазах, ослепительно белые клыки, отливающие лунным сиянием лица, при виде которых захватывало дух.

Не успела Доун рассмотреть эту призрачную красоту, вампиры, как один, вскинули руки и прикрыли глаза: Брейзи и Кико выставили свои распятия.

Среброглазая осталась на месте, устремив на Доун свирепый взгляд. Зрачки незнакомки сузились, превратившись в пламенные щели — в точности как у вчерашних вампиров.

В сознание Доун ворвался яростный вихрь, вспышка безнадежного отчаяния, напоминание о несбывшихся надеждах. Девушка обмякла, превращаясь в горстку пепла…

«Вспомни, чему тебя учили…»

Невероятным усилием Доун собрала остатки воли в волну и отбросила гипнотическую энергию назад, к вампирше. Среброглазая схватилась за грудь. Она явно не ожидала, что жертва сможет парировать удар с такой молниеносной скоростью.

Толпу вампиров словно смело ядерным взрывом. В воздухе остались лишь смутные очертания, черное облако, которое вскоре тоже растаяло.

Доун кинулась в погоню.

— Рехнулась? — Брейзи крепко обхватила Доун, вцепившись в заживающее предплечье.

Доун зарычала от боли, вырвалась и влетела в зал, размахивая распятием и револьвером. Бар был пуст.

— Проклятие! — Доун волчком завертелась на месте, выставив перед собой бесполезное оружие.

Где они?!

«Фрэнк, я почти разыскала твой след. Черт подери, почти!..»

В зал вошли Кико и Брейзи. Актриса схватила Доун за рукав и потянула в выходу.

— Мы нужны боссу живыми.

На лице Кико читались примерно те же чувства, что и у Брейзи, но Доун так и не смогла понять, о чем телепат думает на самом деле. Выражение его лица было таким же изменчивым и неуловимым, как ртуть в глазах сбежавших вампиров.

Загрузка...