Восход ночи

Глава 21 Исцеление

После всех треволнений и особенно после встречи с Ионой Доун поняла, что теперь точно не заснет. Ей не давала покоя мысль о том, что где-то мучается и страдает Фрэнк, а она ничем не может ему помочь. Словом, выход оставался один — принять хорошую дозу кофеина.

Покинув комнату с зеркалом, Доун устроила настоящий кофейный марафон, после чего они с Кико отправились к нему домой. По дороге телепат бормотал одни и те же сбивчивые объяснения, но Голос рассказал больше, чем Доун хотелось бы знать, поэтому она попросила ясновидца закончить с извинениями.

Она решила не выяснять отношения и не стала говорить, что никогда не забудет предательства. Вместо этого она показала на майку Фрэнка и попросила:

— Не мог бы ты?…

Кико кивнул и коснулся ткани. На этот раз обошлось без конвульсий. По правде говоря, он вообще никак не отреагировал.

— Ничего, — сказал он. — Давай попробуем еще разок, попозже.

После этого предложения Доун немножко оттаяла. Каким-то необъяснимым образом майка превратилась для нее в канал связи с отцом. Если верить гипотезе Кико, она и «заговорила» потому, что соприкоснулась с телом дочери своего владельца. У телепата на этот счет была целая теория, но техническая сторона вопроса Доун не интересовала. Главное, что фокус работает, а как и почему — это уже не важно.

Когда они добрались до дома Кико, солнце палило вовсю. В надежде взбодриться Доун решила устроить себе тренировку. С тех пор, как она прилетела в Лос-Анджелес, ей удалось только разок пофехтовать у Дипака, и она уже начинала нервничать: боялась, что мышцы потеряли упругость, а навыки заржавели.

Доун твердо решила, что, как только закончится вся эта неразбериха, она позвонит Джерри Аберли — координатору трюков, который уже трижды приглашал ее в свои проекты. У него была особая программа тренировок, и Доун надеялась, что он еще не забыл, с какой отдачей она работала на прошлых съемках. Может быть, Джерри пригласит ее присоединиться, если узнает о том, что ей позарез нужна работа.

Пока Доун бегала трусцой вокруг квартала, лентяй Кико следовал за ней на машине — «на всякий пожарный». Потом он уселся у открытого окна и начал листать «Голливуд репортер» в поисках новостей о готовящихся кинопроектах, а Доун отправилась на тихую улочку перед домом. Час был ранний, и можно было потренироваться в метании сюрикенов, не привлекая к себе особого внимания.

Она сложила звездочки в стопку на левой руке, а правой брала их, просунув палец в отверстие посередине. Таким образом их можно было быстро сдавать из одной руки в другую и метать в цель, посылая их в воздух легким движением запястья. Главное — не переборщить с ускорением, иначе сюрикены начинали вращаться или отклонялись от горизонтальной траектории.

Примерно через час Доун начала понемногу вспоминать технику тайдзюцу, которой пользовались ниндзя, — именно этому методу метания сюрикенов она научилась, когда была еще новичком в своем деле. При каждом броске Доун слегка раскачивалась, следя за тем, чтобы дыхание совпадало с движениями, и постепенно обрела нужную силу и точность. Вскоре она начала увеличивать расстояние до забора, который служил ей мишенью.

Наконец Доун представила перед собой живую мишень — красноглазого вампира. Они носят одежду, значит, целиться нужно в открытые участки тела — в шею или в лысую голову. Мишень, конечно, небольшая, но, в общем, должно получиться.

Но опередит ли ее лезвие хвост противника? Этот вопрос не давал ей покоя. Хотелось бы иметь оружие под стать длинным шипастым хлыстам…

— Эй! Чем это ты там занимаешься? — раздался сварливый голос. Из балконной двери выглянула какая-то жуткая тетка.

— Извините за шум, — миролюбиво ответила Доун.

Кико даже не поднял головы — видимо, привык к ворчанию соседки.

— Ну-ка иди отсюда! А то я сейчас полицию вызову!

Доун приветливо помахала ей на прощанье — глядишь, в будущей жизни зачтется, — поднялась в квартиру, и сразу же отправилась в душ. Она стояла под холодными струями, пока как следует не промерзла, а потом натерлась чесноком, к запаху которого уже начинала привыкать, и смазала зарубцевавшиеся ожоги зельем Брейзи. Выбрав одну из маек Фрэнка, Доун оделась. Наконец она села на диван рядом с Кико и занялась двумя делами сразу — смазывала края сюрикенов святой водой и вливала в себя очередную порцию кофе.

— Знаешь, о чем я думаю? — спросил Кико, у которого тоже наблюдались симптомы кофейного перевозбуждения.

— О том, что твоя соседка охраняет врата ада, а оба вы живете прямо над его бездной.

На лице Кико появилось задумчивое выражение, будто он всерьез размышлял — а не проверить ли эту теорию как-нибудь на досуге? Но потом он понимающе улыбнулся — «А, ну да, ужастики семидесятых», — и сказал:

— Брейзи договорилась о встрече с коронером, сегодня в час. Похоже, дело Клары попало в разряд «особо важных». Мне просто не терпится услышать их версию о том, как ее… — Заметив, что Доун побледнела, Кико замолк.

Она заставила себя встряхнуться.

— Ясно. Так, до встречи с первым свидетелем у нас еще час. — Вчера Брейзи составила целое расписание. А потом они собирались заняться списком Клары. — Кто у нас идет первым?

— Еще один бывший ребенок-кинозвезда. Правда, он не добился такого успеха, как Робби, и теперь пишет сценарии для «Юниверсал». Брейзи пока занята — настраивает локаторы, так что поедет туда прямо из офиса.

— Надеюсь, разговаривать мы будем за чашкой кофе… Кстати, как насчет завтрака? — Здесь у Доун был свой расчет. — Около фехтовальной студии есть кафе. Там такие пирожные — пальчики оближешь!

А еще там были компьютеры с выходом в сеть. На этот раз она хотела поискать информацию об Ионе Лимпете. Не заниматься же этим в его офисе! И потом, Доун не оставляло чувство, что там ни один ее шаг не остается незамеченным.

— Согласен, но с одним условием — в студию ты меня не потащишь, — сказал Кико. — Не хочу, чтобы Брейзи опять зудела, что я, мол, развлекаюсь в рабочее время.

— Кико, ты о чем? Ты же вроде как записался на частный урок у Дипака в субботу?

Он сделал невинное лицо. Вот жулик.

Они вооружились и поехали в кафе на машине Доун. Сквозь туман проглядывало солнце, и Доун чувствовала себя в безопасности. Почему-то дневной свет внушал ей больше доверия, чем весь ее навороченный противовампирский арсенал, хотя она прекрасно знала, что опасность поджидает везде — в каждой темной подворотне, у каждого канализационного люка, из которого со свистом вырывается пар…

Кико нацепил свои любимые темные очки — исключительно для защиты от губительного ультрафиолета. Ага. Понты тут были не при чем.

Они припарковались у тротуара, в квартале от кафе. На пороге их встретил яркий электрический свет. На мониторах плавали неизменные рыбки, под потолком кружился вентилятор. Все вместе создавало успокаивающую атмосферу нейтральности. Перед витриной с выпечкой толпились служащие, заглянувшие сюда подкрепиться перед долгой дорогой на работу. Почти у всех на носу красовались темные очки. Нуда, это же Лос-Анджелес.

— Не хочешь снять стекла? — Девушка с надеждой посмотрела на коллегу.

— Не-а.

Доун решила, что пора устроить проверку связи, и, оттянув майку на животе, попросила:

— Попробуешь еще разок?

Кико коснулся майки. Опять глухо. Черт.

Потом он заявил, что угощает, и Доун сначала оттаяла, а потом сообразила, что деньги-то все равно офисные. Хотя у предложения Кико был один большой плюс — пока телепат будет толкаться у стойки, она может спокойно погуглить Лимпета. Главное, чтобы Кико не застал ее за этим занятием. Иначе получится некрасиво.

Но не успела она пробежать глазами первую страницу результатов, как ее затылок просигналил о том, что кто-то стоит у нее за спиной.

Доун поспешно закрыла окно поиска, обернулась и увидела рыжеволосую девицу с длинной косой. На незнакомке были неизбежные темные очки, белая бейсболка без надписей и розовые велюровые штаны «Джуси Кутюр». В руках она держала большой картонный стаканчик с кофе.

Доун узнала ее не сразу. Похоже, девица обиделась.

— Ты меня не помнишь?

В голове Доун включился портативный поисковик.

Она поискала глазами Кико: телепат шествовал сквозь толпу посетителей, которые отшатывались от резкого чесночного духа. В одной руке он держал поднос с едой, другой — прижимал к уху телефон. Он подошел к свободному столику у окна, сгрузил на него тарелку с двумя огромными кексами и тремя эклерами, и понес Доун ее собственный завтрак — черный кофе и миндальное пирожное.

Тем временем рыжеволосая девица натянуто рассмеялась.

— Наверное, без надетой задом наперед фехтовальной куртки я сама на себя не похожа.

— А-а. — Доун вспомнила — старлетка из студии Дипака. Да уж, приятная встреча.

Решив, что приличия соблюдены, Доун кивнула и повернулась к компьютеру. Продолжая болтать по телефону, Кико поставил тарелку рядом с ней.

— Мой агент, — сказал он одними губами в ответ на ее вопросительный взгляд и ушел к своему столу.

Старлетка непринужденно уселась на соседний стул. Доун мысленно застонала от раздражения: можно подумать, они подруги! Тут девица наморщила нос, и Доун обрадовалась — может, чеснок ее отпугнет? Отвалила бы уже поскорей, что ли.

Рыжая продолжала сидеть, как ни в чем не бывало, закинув одну бесконечную ногу на другую.

— Я отсюда пойду в студию. А ты?

— Ну да, ты же хочешь получить роль в фильме с Уиллом Смитом. — Доун набрала адрес сайта с базой данных каскадеров и уставилась на экран, всем своим видом намекая старлетке, что она жутко занята.

— Только бы не сорвалось, — беззаботно прощебетала та.

— Угу.

— Дипак говорит, что ты спец в своем деле. Вот бы и мне твои таланты! Я в боевых искусствах ни в зуб ногой, а в наши дни актерам приходится браться за любые роли. Сегодня боевик, завтра мелодрама, а потом еще и комедия. — Она наклонилась к Доун, и запах ее духов — глубокий, как вздох восхищения — перебил даже чеснок. — Но что-то я размечталась. На моем счету всего лишь две эпизодические роли. Наверное, мысль о том, что появился шанс поработать с самим Уиллом Смитом, вскружила мне голову.

Доун бесцельно бродила по сайту, жевала пирожное и мысленно уговаривала девицу уйти, но та придвинулась еще ближе в ожидании ответа. Доун пришлось изобразить приступ кашля и потихоньку отъехать на стуле назад.

— Тебя зовут Доун Мэдисон, — сказала ничего не заметившая старлетка. — Мне Дипак сказал. Он частенько тобой хвастается.

— Старина Дипак.

— А меня зовут Жаклин Эшли. Можно просто Жак. — Она мелодично рассмеялась, щекотнув подбородок Доун своим дыханием.

Опять она слишком близко. И чего она липнет? А может?…

— Послушай, давай я предупрежу тебя сразу: розовый в число моих любимых цветов не входит.

Старлетка недоумевающе нахмурилась, словно не поняла намека. С такого расстояния Доун волей-неволей пришлось разглядеть лицо девицы: нежный подбородок, пухлые губки как у французских актрис, изящно очерченные высокие скулы, молочно-белая кожа, которую бейсболка ревностно защищала от солнца.

Да, в Жаклин Эшли действительно было неуловимое «нечто», отличающее кинозвезд от простых смертных — то ли серебристый смех, то ли идеальная улыбка, — необъяснимое, недостижимое волшебство тех, о ком говорят: «Ее любит камера».

Доун ненавидела таких всей душой.

Через несколько секунд до старлетки наконец дошло. Ее наивность была столь очевидной, что Доун невольно пожалела девицу: слишком часто приходилось видеть, что делает этот город с милыми девчушками прямиком с конкурса красоты.

И зачем только их тянет сюда, этих девочек — избалованных, незакаленных? Уже через год эту рыжеволосую красотку, как пить дать, уболтают сняться в какой-нибудь порнухе — и пошло-поехало. Золотые мечты рухнут одна за другой, сгорят в горниле шоу-бизнеса.

— Попробую догадаться, — сказала Доун. — Два месяца назад ты приехала на автобусе из какой-нибудь деревушки в Техасе?

— В Неваде. — Она покраснела. — Я никого тут не знаю. Пытаюсь с кем-нибудь познакомиться. Извини, если я дала тебе повод думать, будто… ну, сама знаешь. Дома у меня есть парень, так что я к тебе не клеилась. Боже, какой ужас.

Жаклин так расстроилась, что Доун поняла: ее коэффициент стервозности только что взлетел до небес.

— Это он внес мое имя в список участниц конкурса моделей, — продолжила старл… то есть Жаклин. Доун решила, что в состоянии хотя бы запомнить имя человека, которого только что обидела. — Сказал: пусть все знают, что я такая… ну, в общем, красивая. Но какой парень не считает свою девушку красавицей? А потом мне позвонила Барбара Хаммер из агентства «Ай-эс-эм», поинтересовалась, не хочу ли попробовать сделать карьеру в Голливуде. Отец нас бросил, маме приходилось туго, а из слов агентши выходило, что я смогу посылать домой деньги. Ну, я и приехала.

— Будь осторожна. — «По-человечески», — подумала Доун. Фрэнк сказал бы, что к этой девочке нужно отнестись по-человечески. — Не верь никому, пока не убедишься, что тот, с кем имеешь дело, заслуживает доверия. Запомни, в этом городе никто ничего не делает просто так.

— Печально. А ты не могла бы поделиться со мной опытом? Ты бы очень меня выручила. Не хочу совать нос не в свое дело, но…

Господи, да девчонка совсем зеленая. Ничего не поделаешь, пришлось рассказать ей историю про мудозвона Райдера — естественно, не упоминая имен: Лос-Анджелес хоть и мегаполис, но в том, что касается сплетен, этот город — большая деревня.

— Неужели такое и правда бывает? — спросила Жаклин.

— Это еще что. — Доун отодвинула тарелку с недоеденным пирожным. Аппетит пропал.

— Тебе что, плохо?

— Не-а.

— А вид такой, будто вот-вот упадешь в обморок. Тебе точно не нужна помощь?

Доун провела рукой по лицу.

— Знаешь, мне сейчас не до обмороков. И не до разговоров о том, о сем… Дел по горло.

Подгоняемая кофе и раздражением, она уже собиралась встать и уйти, но вдруг почувствовала на руке ладонь. Прикосновение было утешительным и теплым, как одеяло, под которое можно залезть с головой во время грозы. Простые жесты, обычные люди… Как ей этого не хватало! Еще вчера она думала, что Мэтт Лониган — ее самая надежная связь с реальным миром, который теперь казался таким безнадежно далеким.

— «Чесать пятку, не снимая ботинка». — Жаклин засмеялась — легко и беззаботно, как смеются только те, кто еще не знает, почем фунт лиха. — Китайская поговорка. Мама любит ее повторять. Мне кажется, ее смысл как раз в том, что иногда нужно остановиться и поговорить о том, о сем… или о жизни. Нельзя замыкаться в себе.

Так, стоп. Когда это они успели стать лучшими подругами?

Доун запоздало поняла, что еще не стряхнула с плеча руку Жаклин. Как-то не подумала. Но вместо того, чтобы исправить упущение, Доун сказала:

— Наверно, здорово иметь такую мудрую маму. — В ней вдруг проснулась маленькая девочка, которая потеряла мать и теперь завороженно слушает рассказы о чужих семьях.

— Это точно, — улыбнулась Жаклин. — Жаль, что с твоей матерью случилось несчастье. На твоем месте я бы не вылезала из кабинетов психоаналитиков, а ты выросла сильной. Дипак еще и поэтому тобой восхищается.

— Похоже, вы с ним успели обсудить все на свете.

— Он любит потрепаться. Особенно о том, какие чудесные у него ученики. Иногда он, правда, прерывается — чтобы напомнить, какая у меня ужасная осанка.

Доун невольно усмехнулась.

— Нормальная у тебя осанка. И двигаешься ты хорошо.

Эх, жалко девчонку. Такая простая и милая, но рано или поздно она превратится в одну из них. Жаклин почему-то просияла.

— Неужели ты только что сделала мне комплимент?

Доун пожала плечами.

— Ну надо же! Когда мы только познакомились, я подумала, что ты…

— Стерва, — подсказала Доун. — И ты не ошиблась.

— Доун! — завопил Кико, подлетая к ней. Он схватил ее здоровую руку и дернул, требуя немедленного внимания. — Какая у меня новость! Угадай-ка!

Доун оценивающим взглядом скользнула по его радостному лицу.

— Твоя соседка одержима дьяволом, и у вас скоро родится его ребенок.

— «Ребенок Розмари», — выпалил он, не моргнув глазом. — Слушай, меня пригласили на пробы!

Жаклин захлопала в ладоши, хотя и знакома-то с Кико не была.

— Когда? — спросила Доун. Она тоже обрадовалась за приятеля, но изображать из себя фанатку с помпонами — нет уж, увольте.

— В понедельник, в десять утра. Какой-то сериал в духе «фэнтези». Так что меня ждут протезы, грим и все такое.

— Поздравляю! — сказала Доун, а сама задумалась: интересно, как он собирается сочетать работу частного детектива со съемками? Наверное, для таких случаев у Лимпета предусмотрены запасные варианты.

Между тем телепат уже протянул Жаклин руку.

— Кико Дэниэлс, актер.

— Жаклин Эшли, актриса.

Последовал обычный легкий треп. Кико смотрел на начинающую актрису влюбленными глазами, разве что слюни не пускал. Жаклин, похоже, ничего не замечала.

Доун посмотрела на часы. Пора ехать, иначе они опоздают на встречу с бывшим коллегой Робби.

— Нам пора, — объявила она, вставая.

Кико расстроился. «Еще бы, он ведь только что познакомился со своей будущей женой», — с ехидством подумала Доун. И вдруг ей пришла в голову новая мысль: «А может, он не шутил? Может, ему было видение — о том, что они с Жаклин поженятся?»

— У нас с Кико дела, — сказала Доун, решив ускорить события.

— Увидимся у Дипака? — с надеждой спросила актриса.

— Наверное. — Доун повесила на плечо увесистую сумку с оружием.

— Подожди! Еще минутку, ладно? — попросила актриса и вскочила на ноги.

Рядом со спортивной Доун Жаклин казалась хрупкой тростинкой, хотя была всего на дюйм ниже, — в ней была какая-то легкость и природная грация. Плюс ноги до ушей.

— Знаешь, мы могли бы договориться о встрече. Дипак говорил, что ты предпочитаешь сабли. Я, конечно, фехтую так себе, но если тебе нужна живая мишень… — Жаклин засмеялась. — Только не подумай, что я тебя на свидание приглашаю.

Доун подумала, что неплохо бы — после того, как она найдет Фрэнка, — выкроить время и присмотреть за этой девчушкой. Издалека, конечно. Потому что, если голливудский омут затянет Жаклин Эшли, Доун никогда себе этого не простит, а лишние сожаления совсем ни к чему. Кроме того, одной инспекции в два месяца будет вполне достаточно.

Она вручила Жаклин свою визитку.

— Звони. Попотеем как-нибудь на пару.

И ушла, прихватив Кико и коротко махнув на прощанье.

Они сели в машину и поехали в «Юниверсал». А следом за ними отправился некто, решивший присмотреть за самой Доун.