Восхождение

Глава 16 5 ноября 1976 года. Москва. Центральный клуб ОЗП

По случаю пятницы предпраздничного дня вестибюль клуба Общества Защиты Переселенцев был полон народа. Холмогорцев отстоял очередь в гардероб и сдал плащ. Затем некоторое время причесывал волосы возле зеркала, постоянно занятого женщинами. Пришел он в клуб пораньше, так получилось, потому никуда особо не торопился. И не сразу ощутил мощную длань на своем не менее могучем плече. Это кто, интересно, такой тут у нас сильный? Взгляд в зеркало позволил заметить улыбающееся лицо здоровенного великовозрастного охламона.

— Мишка, какими судьбами!

Холмогорцев тут же кинулся обнимать Михаила Сидорова, одного из первых попаданцев с кем он познакомился уже в этом мире семидесятых. И так парень здоровьем не обиженный, он за эти два года стал еще мощнее, забурел и плохо поддавался на извечную мужскую поигрушку — «Пожми товарищу руку». Правда, прическа сменилась, чуба уже не было, а на голове виднелась модная короткая стрижка с пышными золотистыми бакенбардами на висках.

— Можешь не стараться, я же на грузовиках работаю, постоянно что-то тягаю. Ты, Степ, гляжу также в хорошей форме. Чем занимаешься?

— Шаолинь осваиваю, шест кручу и всякое такое.

— Ого! Массовик-затейник. Ну ты всегда шустрым малым был, хоть и тихоня с виду. Ну что же, рад за тебя.

— Сам где пропадал все эти месяцы? Бляха, муха, мы же в большинстве своем как разбежались, так и не виделись, не знались. Здесь же ни соцсетей, ни Скайпа не существует.

Сидоров отошел на шаг и кивнул в сторону курилки. Степан уже привык, что в семидесятые курят везде и много. Но здесь курильщиков пока не было видно и можно было спокойно переговорить.

— Да я что? В деревне у родственников не глянулось, так что рванул на Севера по старой памяти. Мало мне было в прошлой жизни приключений.

— Не понравилось?

— Да ничего, народ простой, — Михаил усмехнулся, достав яркую пачку какого-то импорта, — даже чересчур. Это, может, у геологов романтика, но бывших зэка в тех краях полным-полно, отсюда и нравы.

— Нормальных людей нет, что ли?

— Почему? Много сейчас появляются, деньги же хорошие пошли. Но там нынче больше грамотные специалисты нужны. Я же, — Сидоров выпустил красивую струю дыма, — знаешь, в какой-то момент понял, что надоело мне баранку крутить. Закончилась вербовка и сразу ушел. Поехал на комсомольскую стройку, ГЭС строить, там все веселее! Кругом молодежь, жизнь какая-никакая общественная. Не все же деньгами меряется.

Холмогорцев внимательно смотрел на былого товарища «по несчастью». Заметно было, что тот изменился. Стал живее и разговорчивей. Неужели это время их все-таки меняет? Хотя он сам — разве не изменился? Что в нем осталось от того стариковского? Черт его знает, какая их сила сюда засунула, но она, похоже, повлияла не только на тело. Или физиология со временем начинает воздействовать и на мозги? У кого бы спросить? Наверняка кто-то из науки должен этим заниматься.

В вестибюле к Михаилу подбежала высокая молодая женщина в ярком наряде. Сидоров тут же её представил:

— Вика, тоже из наших. Сама она с Вятки, всю жизнь инженером-проектировщиком проработала. Вот на стройке и встретились.

— Здравствуйте, Виктория, — голос у дамы оказался на редкость низким, но привлекательным. Формы тела также были под стать Михаилу, крупные, но не тяжеловесные.

— Степан, приятно познакомиться. Мы с Мишей встретились еще в Ярославле в первый день попадания.

— Здорово! — улыбка на лице Вики была совершенно искренней, а голубые глаза искрились от возбуждения. — Я вот никак не могла найти первых своих приживалок. Поговорить, вспомнить. Потом все закрутилось, завертелось.

— Здесь каким ветром?

— Как передовиков на конференцию пригласили, как раз к праздникам подгадали, — ответил Сидоров. — Ну и как сюда не заглянуть? Тут у вас, оказывается, столько мероприятий на эти дни намечено! Артисты выступают, музыканты, лекции интересные.

— Да стараемся, привлекаем кого можем.

— А вы тут не из местного руководства? — тут же поинтересовалась Виктория. Она производила впечатление девушки деловой и прыткой. Глаза так и обегали все вокруг, и все ей было интересно. Пальцы в нетерпении переминали ручки сумочки, а ноги замерли в ожидании приказа.

— Нет, я не из начальства. Просто общественником кое-что организую по научной части.

Сидоров встрепенулся:

— Что мы все о себе. Ты как?

— Как и хотел, учусь и подрабатываю в МГУ на историческом. Летом на раскопки ездили, много чего нашли.

— Ну ты молодец! Один или с Надей?

— Так мы же женаты Миш! Вместе до сих пор.

Сидоров легонько подтолкнул подругу, и Степан удивился, как легко она перенесла его толчок. Какая-нибудь хрупкая дама уже летела бы на выход.

— Представляешь, этот фрукт увел самую красивую девушку нашего казенного пансионата.

Виктория с интересом уставилась на Холмогорцева, впечатления записного красавца или балагура он не производил. Женщинам же всегда было интересно, что в заурядных по их мнению мужчинах находили писаные «Венеры».

— Она тоже где-то учится?

— Нет, — теперь улыбался Степан. — Надежда сейчас руководитель «Моды Будущего».

— Быть не может!

Глаза у Мишиной подруги буквально распахнулись от удивления, да и сам Михаил крякнул:

— Ну вы и даете, ребята. Такие шустрые!

— Ой, простите, а можно там через вас купить что-нибудь? Не бойтесь, у меня есть деньги, мы с Мишей хорошо зарабатываем.

Холмогорцев четко уловил «Мы зарабатываем» и уклончиво ответил:

— Я, конечно, могу спросить, но, ребята, честно ничего не обещаю. Это надо все-таки с Надей разговаривать. Я тебе сейчас телефон свой оставлю.

— Ну хоть и на этом спасибо. Тут в Москве народ все-таки мутноватый по сравнению с Сибирью. Она здесь сегодня будет?

— Нет, завтра и седьмого у них показы, так что зашивается на работе. Сам понимаешь, какой праздник!

— Ну да, с этим тут строго.

Виктория, видимо, кого-то увидела, встрепенулась и извинилась:

— Простите, мальчики, меня уже зовут.

Сидоров, проводив подругу влажным взглядом, спросил:

— Как тебе?

— Ой, бойкая! Не заедает?

— Да не, Викуся границы соблюдает. Одному, знаешь, скучно стало. Жизнь не должна быть пресной! В остальном как у всех — ругаемся, миримся, живем, — Михаил задумчиво огляделся. — Степ, так и будем стоять на сухую?

Холмогорцев загадочно улыбнулся:

— Тебе разрешают? Все — все понял, пошли! Есть тут одно неплохое местечко.

Кафе для персонала и залетных важных шишек сегодня было открыто еще с обеда. Вышибала, который был «замаскирован» под бармена Степана узнал, подозрительно оглядел Михаила и кивнул обоим в сторону стойки.

— Кучеряво тут у вас в столицах, — протянул Сидоров, удивленно озираясь, и уселся за высокий стул за барной стойкой. Почти все столы были заняты публикой. По интерьеру было заметно, что здесь поработал дизайнер из попаданцев. Никакого дешевого закоса под «заграницу», выставленных для понта иностранных бутылок, все выполнено просто и стильно. Даже можно сказать, практично, но с использованием самых современных для семидесятых материалов. Кому-то из местной богемы будет удивительно узнать, что все материалы и даже кухонная техника советского производства. Пусть зачастую и экспериментального потока, но никакого импорта. Таковы были условия самих руководителей клуба. Показать, что все можно устроить без привлечения зарубежного сырья.

И это уже действовало. Провинциальные руководители, бывавшие здесь ради знакомства и обмена опытом, впечатлялись и просили соорудить нечто подобное у себя. Так что вскоре небольшие предприятия, созданные в рамках экономического эксперимента и выпускающие новую продукцию, окажутся завалены заказами. Попытка соотнести спрос и предложение. В итоге здорово должны были экономиться время и расходы. Да и ниша была целевая и востребованная.

— Что будешь?

— Пиво есть?

— Можно и пиво, тут с кооперативной пивоварни привозят. Я пока возьму кофе, мне еще суетиться целый вечер.

— Ну, дело твоё.

— Вот я и учусь, и работаю. Сейчас мы оба наметились на мелиорацию.

— Это куда?

— Пока сам не знаю. Еще при товарище Сталине в СССР начали осуществлять план преобразования природы. Лесополосы, каналы, водохранилища. Тогда намечалось заложить леса на площади, превышающей четыре миллиона гектар. Но после его смерти все работы свернули, хотя даже до нашего времени в 21 веке созданные сооружения дотянули и приносили реальную пользу. Вот сейчас власти сызнова засуетились и будем продолжать работать. У нас ведь страна может половину миру прокормить, это не нефть возить, ресурс возобновляемый.

— Ты, гляжу, заинтересовался всерьез?

— Да, знаешь, захотелось свой след тут оставить. Чтобы собственными руками и головой. Ты ведь тоже не просто так пошел учиться?

— Ты прав, есть идеи. Только пока университет не закончу и в аспирантуре не поварюсь, кто со мной будет считаться?

— Получается и у вас в науке не все так просто?

— Миша, а где и когда так было? Мы в реальной жизни живем, а не сказке. Сам же увидел сколько здесь разного говнища и недостатков. Розовые пони на полях не пасутся.

— Не знаю, — Михаил отхлебнул из высокого стакана, — мне временами кажется, что мы все умерли и находимся в загробном мире.

— Ну да, только в аду или в раю?

— Раз работаем, то в аду!

Холмогорцев захохотал и хлопнул старого приятеля по плечу, тот даже не пошатнулся:

— Тогда мне в аду нравится, девушки здесь интересные!

Сейчас уже хохотали вместе. На них даже особо не оборачивались, в кафе уже была шумная и веселая атмосфера.

Неожиданно по залу как будто прошла волна шепотков и неподалеку раздался хорошо знакомый хрипловатый голос:

— Стёп, ты тут какими судьбами? Привет!

Холмогорцев честно не ожидал встретить здесь Владимира Высоцкого, поэтому и был так же удивлен, как и Сидоров. Да и не привык он еще в отличие от Надежды к вниманию знаменитостей. Сразу вспомнилась майская встреча на шашлыках с Янковским, который общался с ним, как со старинным приятелем. Хотя знакомы они были больше шапочно. Лицо у него, что ли такое простоватое и располагающее к себе? Как его однажды кто-то метко назвал — наш «Шурик». «Операция Ы», кстати, здесь также вышла, правда, в несколько ином виде, но очень смешная.

— Владимир, салют.

Поручкались, глянули друг на друга, улыбнулись. Видно, что у знаменитого артиста настроение хорошее. Высоцкий оценивающе посмотрел на здоровяка Сидорова и покачал головой:

— Стёп, у тебя, вообще, есть некомплектные друзья?

— Это Миша, Миша — это…

— Знаю, знаю, слушаем всей бригадой, — Сидоров слез со стула и сейчас горой возвышался над Высоцким, осторожно протянув ему свою ручищу. Холмогорцев прояснил:

— Миша у нас с Сибири приехал, там работает.

— Ну сибиряка сразу видно по комплекции. Медведь и есть! Уважаемый, — артист обратился к тут же прибежавшему бармену, — бутылку «Колы» можно? — затем он извиняюще обернулся к друзьям. — Мне кофе нельзя, а «Кола» таким же макаром на меня действует. Я же в Мексике и на Кубе был на гастролях, прилетел к нам на праздники, везде зовут. Вот еще не привык к смене часовых поясов, в сон тянет.

— Ты отлично выглядишь!

— Спасибо, стараюсь. В этот раз вас не подведу. Ну я побежал, через полчаса начну. Вы, кстати, подкатывайте, админа моего ты знаешь. Пока!

Высоцкий с гитарой в чехле наперевес уже бежал к выходу, а Сидоров переводил взгляд с его спины на Степана.

— Ничего у тебя здесь в Москве знакомства! Это же легенда!

— Ну…он человек в первую очередь. Да мы и не особо с ним и знакомы, через Васю.

— Какого еще Васю? — с подозрением скосил глаза Сидоров и попросил еще пива, залить впечатление.

— Шукшина, — обреченно ответил Холмогорцев и постукал поперхнувшегося товарища по спине. Столько еще ему придется дать пояснений.

— Блин, Степа, ты как успеваешь тут со всеми…

— Да даже не знаю. Это Надя у меня общительная, в первое наше лето здесь освоилась и познакомилась где-то на выставке с женой известного художника. В том мире он ей очень нравился. Человек несветский, но на контакт пошел. Дима и его жена Ирина отличные ребята. Вася же Иринин старинный знакомый, она в его деревне в молодости работала, с его матерью знакома. Тут же в столице так всегда — одно за другим тянется. Янковского еще знаю, Льва Дурова, еще кое-кого из известных артистов. Познакомился, когда осенью на съемках «Варяга» был.

— Ну-ка, — Михаил подозрительно глянул на товарища, — ты нам еще в Ярославле плешь проел со своими варягами. Не твоя случаем идея?

— Моя, — обреченно ответил Степан. — Как-то в разговоре с Шукшиным упомянул и тот загорелся. Потом его с нашей профессурой познакомил, со сценарием помогал.

Сидоров некоторое время молчал, пил пиво, потом легонько стукнул по стойке:

— Молодец, ты! Пришел в этот мир почти голым и уже что-то оставляешь в нем.

— Ну ты также начал действовать.

— Это Вика! Она меня идеей заразила. Ты головой работаешь, а я больше руками привык. Что водитель — привез, увез. А тут мы такую махинищу после себя оставим. Я потому и учиться надумал. Постарею, не смейся, пожалуйста, так буду руководить работами. Виктория тоже хочет наукой заняться, чтобы правильней все делать. Смотри — лет через двадцать-тридцать те степи будет не узнать. Сады, поля, бахчи! Чего только наша земля рождать не будет.

— Ну ты прям поэт!

— Природа, она нас любит и силу дает. Кстати, ни про кого не знаешь из наших? Где, кто и как?

— Недавно начал искать, человек один помогает.

— Не Полынин его фамилия случаем?

— И он тоже, хотя нами сейчас напрямую не занимается. Ну про Новожилова ты, думаю, уже знаешь.

— Вот сука! Надо было его еще в ЦПВП к ногтю прижать. А ведь упрямым оказался, чертяка, хоть и предатель. Я бы в шторм к берегу турецкому поостерегся на такой лодчонке плыть.

— Ему помогали.

— Да все равно! У нас на Енисее возле устья в шторм лучше, вообще, не выходить, утопит волна.

— Василий Пермяков в строительстве работает, уехал в Пермь, недавно сюда приезжал за помощью. Информацию искал по проектам из будущего, хочет строительный кооператив открыть.

— Тоже неймется!

— Так многие из наших что-то где-то шустрят. Мы на фоне здешних, как москвичи будущего в среде провинциалов.

— Согласен, есть такое. Вальку помнишь?

— Встречались с ней, — внезапно Степан засипел, вот не думал, что так занервничает, — она в Питер, то есть Ленинград уехала. Здесь как-то не задалось.

Они еще немного посидели, пока Холмогорцев себя не хлопнул по лбу и не потащил Сидорова в концертный зал. Сегодня была сборная солянка, но Высоцкого все равно принимали не просто тепло, а безмерно горячо. Благодаря связям Степана он и Михаил стояли за кулисами. Сидоров, затаив дыхание, слушал кумира семидесятых, он никогда не мог подумать, что будет стоять к нему так близко. Владимир исполнял новые песни и вышел за рамки программы, публика его не отпускала со сцены. Но, наконец, разгоряченный, все-таки выскочил за кулисы.

— Фу! Ой, спасибо! — поблагодарил он за бутылку «Нарзана», что Степан не забыл прихватить в кафе. — Вот как меня разогрели! Какая к чертям Америка! Это у нас лучшая публика в мире! — сделав паузу, Высоцкий добавил уже тише. — И лучшая страна.

— Володя! — одетый в модные шмотки администратор постучал по золотым часам.

— Извините, ребята. В эти дни нарасхват. Придется, видимо, с театром завязать. В кино зовут, песни записывать на «Мелодии». Время, время! Так, подожди, Стёп, Надя твоя где?

— Работает, не только у тебя завал.

— Шестого Марина прилетает, хочет на показе побывать. Сможешь устроить?

— Завтра позвони, телефон тот же.

— Спасибо, — уже на ходу Высоцкий обернулся и кинул напоследок. — Медведя сибирского с собой прихвати, хочу поговорить с настоящим человеком.

— Понял.

Сидоров некоторое время ошарашенно смотрел то на выход, то на товарища. Холмогорцев же задумался. Он точно знал, что седьмого ноября Ягужинская планировала некое интригующее действо и туда запросто может завалиться высокое начальство. Но выхода нет, раз пообещал, придется исполнять.

— Это он серьезно? Не, Степа, если не получится, то не надо. Мы люди простые…

— Миш, перестань херню нести! Завтра мне после обеда позвони обязательно. Договорились?

— Заметано. Ты куда сейчас?

— Да люди в восемь по делу придут, я же тут еще и за кое-то отвечаю. Давай через пару часов в том же кафе. Бармен тебя пустит, а я пока столик нам займу, посидим, поговорим неспешно.

— Хорошо, пока Викусю поищу, обрадую. Это она у меня за модой гонится.

Холмогорцев отвечал в клубе за цикл лекций по истории и литературе. Благо знакомство с профессурой и настоящими учеными способствовало. Да и постоянные замечания человека из будущего о необходимости популяризации науки начали действовать. Молодые талантливые аспиранты, опытные профессора, штатные незаурядные лекторы постоянно посещали Центральный клуб. В нем даже образовались некие кружки и объединения по интересам, куда входили не только люди из будущего, но и местная публика, особенно тянулась молодёжь.

Наверху инициативу поддержали не только словом, но и рублем. Степан этому обстоятельству был откровенно рад. Его угнетало состояние содержанки жены, пусть и временной. Совмещать пока работу и учебу не получалось. Ускоренный курс обучения и так проходил непросто. Относились к нему серьезно и спрашивали строго, снисхождения он мог ожидать только со стороны тех, с кем ездил в экспедицию.

Хотя и здесь понемногу отношение к «выскочке» менялось. Преподаватели видели серьёзность намерений старого молодого человека и его искренний интерес. Ну а кто-то и просто хотел использовать в будущем послезнание попаданца. Люди везде разные и это приходилось принимать как должное.

Разрулив текучку и проводив очередного лектора в зал, Степан вышел передохнуть на крыльцо, где неожиданно столкнулся с Павлом Сметаниным, известным еще по позывному Геолог. Тот искренне обрадовался приятелю. Было заметно, что сегодняшняя суета его несколько напрягает.

— Ну хоть одно знакомое лицо. Стёпыч!

— Поздновато, Паша. Высоцкий уже уехал.

— Да вот же черт, я и не знал, что он тут выступает. Какая досада!

— Он и сам не знал, у нас же все быстро. Ты надолго к нам?

— До восьмого. Как я рад тебя видеть. Дай обниму!

— Да не раздави, медведь чертов! Вот, пошли в кафе, там еще один сибирский медведь меня ждёт. Вместе на Ярославском курорте чалились. Познакомлю заодно.

На улице было темно, горели фонари, кафе было забито под завязку. Они сидели немного наособицу в небольшой кабинке, хорошо все-таки иметь в столице блат.

— Паша, еще? Хороша твоя вещица.

— Может, хватит, ребята? Я тут с вами сопьюсь к чертям!

— Обижаешь, это кедровая настоечка. Чисто для здоровья. Я, блин, месяц в завязке был, по тайге бегал как сайгак. Эти командиры из органов сычом смотрели.

Сидоров оценивающим взглядом изучал нового товарища.

— Паш, ты, получается, и по работе геолог?

— Как бы да. Но нынче все больше по кабинетам. Просто здесь вопрос был непростой, и я настоял на личном присутствии. Ну и отдохнуть хотелось на природе.

— Отдохнул? — иронически глянул на здоровяка Степан.

— Как сказать! От города да, от людей нет. Пристали как банный лист, до самой Москвы сопровождали. Одно хорошо — нигде очередей за билетами и в гостиницы не было. Все решалось в мгновение ока! В будущем и за деньги такое не всегда получается.

— Толк есть?

— Нашли, Миша, что искали. Так что есть за что и на что выпить! Сегодня я угощаю! Ребят, еще закусочки? Я знаю, у вас еще впереди дамы и вторая смена. Так что кушайте, энергией наполняйтесь. Официант!

Михаила только что уволокла Виктория. Если бы не новость о возможном посещении дома моды, то здоровяку влетело бы больше. Сметанин только покачал головой, посматривая вслед мощной девушке, оценив её богатырские бедра и крепкие ноги, отлично видимые под модным коротким платьем.

— Бой-баба! Да и Мишка хорош! Степа, ты где успеваешь таких наших находить? У тебя настоящий нюх на хороших людей, а это ценное качество.

Холмогорцев сначала порывался что-то ответить, а потом задумался. Да нет тут никакого дара, просто еще в той жизни он устал от всяческих придурков и как модно было тогда говорить «токсичных» особей. Здесь же и вовсе не хотелось с подобными гражданами общаться. Или во всяком случае подпускать к себе близко. Пока вроде получается. Он поднял руку, подозвал официанта и попросил кофе. На ночь вредно, но хотелось к дому протрезветь.

— Ты будешь?

— Не, мне и так хорошо. Сейчас кого-нибудь вызвоню и поеду дальше куролесить.

— Деньги жгут карман?

— Ну…просто после таёжной глухомани здесь как в Нью-Йорке. Огни, веселье и звон бокалов. Город, который никогда не спит.

Степан усмехнулся:

— До этого еще далеко, да и зачем?

— Кстати, Истомин сюда не собирался?

— Ему сейчас не до поездок. Неприятности у него в Ленинграде с его ребятами. Кто-то из них кому-то из хулиганов набил морду.

— Дай угадаю? Один из хулиганов оказался сынок?

— Типа того. Папаша там не самого высокого ранга, но изрядно говнистый. Шум организовал, Коля в залупу полез, вот и огребает.

Павел удивленно поднял брови:

— У него же крыша есть?

— Забыл, с кем имеешь дело? Он хочет сам все разрулить. Иначе, говорит, вся наша система дерьмо, если как при Темнейшем вручную управляется.

— В чем-то он прав. Пора проверить все тут на истинную говнистость, поднять волну. Есть ли толк от нашего присутствия. Протрезвею, сразу позвоню в Питер.

Холмогорцев недоуменно развел руками, озираясь по сторонам.

— Паш, ты уже сидишь в изменённой реальности.

— Я не про это…мещанство. Не путай внешний комфорт с внутренним состоянием.

— Вот ты, о чем? Давай в другой раз о серьёзном. Потому что под него водочка пойдет, там сам знаешь, что будет, — Степан виновато улыбнулся. Уже было поздно и ему еще хотелось поговорить с Надей.

— Заметано. Сегодня просто отдыхаем! После праздников я тебя найду, смотаемся в Питер.

— Отлично! Надя также будет не против. У нее выходных куча накопилась.