Восхождение

Глава 21 Равновесие. 12 ноября 1976 года. Москва. Старая площадь

Секретарь ЦК КПСС Машеров Пётр Миронович зашел в кабинет второго секретаря Мазурова широким размашистым шагом, пристально оглядел присутствующих и поздоровался затем с каждым лично, не сказав при этом ни слова. Кворума состава Политбюро не было, да и не созывал его никто. Сейчас здесь восседала «Тревожная группа» собранная на случай необычных и чрезвычайных происшествий.

Слово взял Первый секретарь Московского городского комитета КПСС Гришин. Он выглядел сегодня надутым, как индюк и мрачно зыркал по сторонам. Обновленцы в последние месяцы обыкновенно обходили главу Москвы вниманием. Потому его слова были на редкость для обычно осторожного политика резки и обличительны:

— Доигрались, товарищи, в демократию! Некоторые зарвавшиеся личности уже и против милиции выступают! Так и до погромов недалеко. И это в колыбели революции!

Сидевший рядом с ним Косыгин молча кивнул. Он в последние месяцы старался не лезть в политику, но не удержался, чтобы не вставить шпильку «младореформаторам». Больно уж частенько они стали выступать на заседаниях Совета Министров против его идей хозяйствования.

— Правильно, вопрос надо решать жестко — или порядок, или будет как там.

Машеров кинул острый взгляд в сторону своего старого товарища Мазурова Кирилла Тимофеевича, который в отсутствие Генсека замещал того на государстве и в партии. Второй секретарь ЦК понял его взгляд правильно:

— Кто еще хочет выступить?

Первым отозвался Шелепин:

— А что говорить? Надо ехать туда, разбираться и раздать каждой сестре по серьге. Мне тут сообщили, что ночью в издательстве был удален набор антисоветской статьи, которая должна быть выйти сегодня в молодежной газете «Смена». Это уже попахивает самой настоящей идеологической диверсией.

Его намек хорошо понял Демичев, министр культуры СССР и с недавних пор кандидат в члены Политбюро.

— На чет диверсии я не уверен, журналисты все-таки должны сообщать в первую очередь важные для общества новости. И вы точно уверены, Александр Николаевич, что дела там обстоят именно так, как нам сообщают из Ленинградского обкома? Да и что-то не торопились они поставить нас в известность, пока «Голоса» не объявили.

— Если обком врет ЦэКа, кому тогда верить?

— Вы то сами много верили всем в Ташкенте?

Шелепин вздрогнул, прием был запрещенным.

Члены и кандидаты в члены Политбюро с интересом наблюдали за пикировкой между сторонниками жесткого и либерального крыла Центрального комитета. Их остановил Мазуров, он бросил недовольный взгляд в сторону обоих и постучал карандашом по столешнице:

— Прошу не переходить на личности, товарищи! Дело намного серьезней, чем кажется. ЦэКа еще с вечера засыпали звонками и телеграммами представители ОЗэПе со всей страны. Оперативно действуют товарищи из будущего.

— Они нам точно товарищи? — сердито хмыкнул Гришин и постучал себе по шее. — Вот где уже они! И в горком приперлись, права качали. Кто они, вообще, такие, чтобы учить нас, как управлять государством?

— Правильно! — видимо, и Косыгин припомнил не самые приятные моменты из недавнего общения с людьми из будущего. — Лезут куда ни попадя и только мешают работать! Пора кончать с этим разгильдяйством.

Мазуров остановил свой тяжелый взгляд на старом белорусском товарище и друге. Машеров его понял правильно. Вольно расставив свои длинные руки на столе, он начал выступать четко и по делу:

— Я только что закончил разговаривать с Григорием Васильевичем. Что вы на меня так смотрите? Связь через посольство в Вашингтоне хорошая. Так он утверждает, что мягко говоря, нас не очень правильно информируют.

— Вы точно его правильно поняли? — Шелепин подался вперед. Его можно было упрекать в жесткости, даже жестокости, но он всегда старался в первую очередь быть объективным и очень не любил, когда его пытались обмануть. Очень не любил, со всеми вытекающими последствиями.

— Да, Александр Николаевич, прекрасно понял и сам по пути сюда навел некоторые справки. Ведь у всех в личных автомобилях имеется мобильная защищенная связь, только почему-то некоторые товарищи все равно всегда делают звонки лишь из своих кабинетов.

В большом кабинете второго секретаря смущенно закашляли и промелькнуло несколько недовольных междометий. Машеров временами мог быть язвительны не по рангу. Он многим в Москве не нравился, наверное, поэтому не вылезал из Минска и Киева, прихватив недавно еще вдобавок и Ригу. Некоторые из ЦК уже подозревали его в создании некоего «Западного» политико-экономического пояса. Но что поделать, если здесь в отличие от чисто русских областей и азиатских республик расстояния были небольшие, а инфраструктура более насыщенно и развитой.

Потому и экономические эксперименты осуществлять получалось намного легче и дешевле. Машеров постоянно пробивал на Совете Министров свои идеи по созданию «переходного экономического режима» для западных республик Союза. Он, вообще, считал, что разнообразие экономических моделей в различных республиках только пойдет Союзу на пользу и был противником экономической унификации.

— Пётр Миронович, тогда доложите партии ваше мнение о ситуации в Ленинграде. Не то мы пока в недоумении, что докладывать Генеральному секретарю. У него ведь в данный момент чрезвычайно важные переговоры с американцами. В кои веки намечаются эпохальные прорывы в отношениях с США.

Машеров кивнул и внимательно оглядел товарищей:

— Да все просто и одновременно сложно. Отчасти виновато наше законодательство в отношении несовершеннолетних охламонов. Слишком мы уж с ними цацкаемся. Вспомните нашу молодость — кто нам из старших товарищей давал поблажки? — судя по кивкам и коротким фразам с Машеровым были согласны абсолютно все. — Так вот, один из таких недорослей оказался втянут в молодежную банду и не просто втянут, а верховодил в ней. Несколько приводов его в милицию документально зафиксировано, забирали оттуда на поруки.

— Кто забирал? — буквально сверлил глазами белоруса Шелепин.

— Заместитель секретаря обкома по идеологии Мананин Игорь Валерьянович, это его сынок.

— И в милиции об этом знали? — бывший глава КГБ сделал пометку у себя в блокноте.

В кабинете стало тихо. Его хозяин продолжал сверлить своим «фирменным» взглядом докладчика. Остальные уже начали догадываться о скорых неприятностях.

— Скорее всего да, но в данной ситуации есть еще кое-что. Привлечь подобных хулиганствующих типов по закону довольно сложно. Нам нужно срочно вносить поправки Уголовный кодекс, чтобы такие великовозрастные охламоны не отравляли остальным жизнь.

— Учтем, — сидевший до этого молчаливо Соломенцев в последние месяцы уже почти не занимался партийной политикой, уйдя на должность Председателя Верховного Совета. — Мы продолжаем работу над новым сводом законов, так что обязательно внесем нужные поправки.

— Мы коллективно поработаем над вопросом, — поправил формально первого человека в государстве Мазуров.

— Только сначала неплохо бы изучить проблему и спросить профессионалов. Мы, товарищи, мало занимаемся проблемами нашей молодежи. Не надо со мной сейчас спорить! Комсомол и пионерия не справляются или подходят к делу формально. Это отлично заметно на данном инциденте. Где была пионерская организация школы и района? Где их шефы, комсомольцы? Средь бела дня малышей трясут и отнимают у них выданные на завтрак деньги! Дети голодают, а хулиганы используют их деньги. В районе существует уже несколько малолетних банд. Сколько их в городе, никому не известно. Да, товарищи, это именно банды! И ни милиция, ни общественность не сделали ни шагу, чтобы их остановить! В то же время некоторые личности в обкоме и ГУВД Ленинграда это дело покрывали. Я бы обязательно обратил ваше внимание на деятельность его начальника Кокушкина.

— Интересные факты докладываете, Пётр Миронович, — все не унимался Гришин, его всегда раздражал этот выскочка из провинции. — Но это все равно не повод совершать противоправные действия и устраивать массовые беспорядки.

Машеров на откровенный выпад первого человека в столице ответил не сразу. Он сначала неторопливо налил себе чай, на столе стояли подносы с чайниками и сладким. Новшество, введенное любителем чаёвничать Кириленко. Затем белорус сделал два больших глотка и продолжил:

— Ну а кто вам, интересно, сказал товарищи, что там беспорядки?

— Ну как же… — развел руками Косыгин. — Из обкома сообщили.

— Понятно, — Машеров развернулся к Шелепину. — Александр Николаевич, вы со мной в Ленинград полетите? — все недоуменно уставились на бывшего главу Белоруссии. — Мне, товарищи, такое поручение дал Генеральный секретарь. Так что надо собирать делегацию.

Мазуров озадаченно посмотрел на своего старого товарища и нахмурился. Хотя чего это он? Поручение было дано в ходе телефонного разговора. Кириленко сейчас на переговорах и сам ему, его заместителю позвонить не может. Так что официальное разрешение будет получено позже. Пока же делом надо заниматься.

— Я вызвал сюда Министра МВД, так что решим уже с ним кого и каким образом посылать. Пока же Петр Миронович доложите нам, что там сейчас происходит, если вы знаете о ситуации больше нашего. Со стороны милиции и КГБ весьма противоречивые новости. Будто бы там вскрылся целый антисоветский заговор.

Гришин после этих слов скривился, как будто лимон надкусил. Машеров решительным жестом положил руки на столешницу. От его излишне резкого движения чашки в блюдцах звякнули.

— Я бы этих балбесов из органов, кто выше головы прыгает, обязательно к ногтю прижал. Вы разве, товарищи, не видите, что это прямой наезд на новую линию нашей партии?

Все в кабинете на миг замерли. Машеров всегда слыл человеком спокойным и покладистым, так что такие тяжкие обвинения не были в его духе.

Мазуров тут же потребовал объясниться:

— Петр Миронович, у тебя есть доказательства?

Бывшему главе одной из самых успешных республик СССР не требовались блокноты, для этого хватало феноменальной памяти

— Кое-что уже имеется. Никакого митинга и стихийных действий около Василеостровского РОВД не было как, собственно, и столкновений с милицией. Сейчас там дежурят пикеты дружинников с предприятий, собирается общественная комиссия, состоящая из действующих членов парткомов и комитетов комсомола, к ним присоединились народные депутаты, члены ОЗП. Они настоятельно просят нас разобраться с действием и бездействием органов правопорядка. Одновременно вскрылось множество нелицеприятных для местной милиции фактов.

— Какие именно? — для членов Политбюро не было секрета в том, что Шелепин возглавил называемую «контрразведку» партии. Так что после слов о скрытом саботаже он тут же встал «в стойку».

— Оказывается, есть множество свидетелей хулиганской деятельности этого сынка и его шайки в районе. Эпизодов достаточно, чтобы наказать его даже при имеющихся сейчас законах. Но их никто не искал и не опрашивал. Налицо полная расхлябанность и бездействие милиции, а также беззубость официозной общественности. Все это здорово усугубляется произошедшим подлогом, который вылился в обвинение в хулиганствующих действиях хорошего человека, ветерана войны, который пытался поставить того хулигана на место.

Гришин откинулся в кресле и спросил с нескрываемым сарказмом:

— Я даже представляю откуда у вас эти сведения. Вы точно уверены, что так и было? Ну хотя бы и так, но, Петр Миронович, это все равно не дело подменять работу нашей милиции мутными инсинуациями.

— Что вы имеете в виду?

— Это так называемое коммунарское движение. Да, они руководствуются высокими мотивами, но кто дал их руководителям право посылать детей наводить порядок и противостоять криминальным элементам. У нас накопилось достаточно вопросов в отношении их самодеятельности. Стоит ли так явно подменять пионерскую организацию?

— Виктор Васильевич, когда-то же им надо взрослеть! Я тоже не в восторге от некоторых проявлений коммунарского движения, но не будем забывать, что это эксперимент.

— Нужен ли нам в стране такой эксперимент? Учение вашего этого Истомина больно уж сомнительно. Чего ему неймется? Он такие огромные деньжища получает за свои книги. Далеко не каждому известному писателю подобные гонорары платят. Да еще и кино собираются снимать по книжонкам.

Мазуров мягко улыбнулся в ответ и парировал:

— Он почти все деньги тратит на своих коммунаров.

В кабинете одобрительно зашушукались.

Слово снова взял Мазуров:

— Давайте о коммунарах поговорим потом. Сейчас, я как понял, они активно вмешались в действия хулиганствующих шаек в районе? Отсюда и все последствия?

— Так точно, Кирилл Тимофеевич, но вместо честного и объективного разбирательства ребята в ответ получили от советской власти вранье и фальсификацию. Нате вам подарочек, молодежь!

Машеров был необычно для него резок. И резок еще оттого, что именно на него понадеялись многие из хороших людей. Те, кого он считал Человеками Будущего. Он не имел права проигрывать это сражение и был готов буквально на все. Видимо, его состояние чутко уловил и его старый товарищ.

— Тогда, товарищи, выносим вопрос о составе комиссии от Политбюро. Ждем Щелокова, слушаем его предложения и отправляем их военным бортом в Ленинград. Самолет уже готов и стоит на аэродроме. Охранять делегацию будет специальная группа из «Кремлевки».

Слово взял Соломенцев:

— Ну с двумя кандидатурами ясно. Едут Машеров и Шелепин, кого назначим третьим?

Косыгин решил осторожно высказаться. Он и так понял, что поначалу поступил опрометчиво и не хотел больше влезать в политические дрязги и противостоять группе «младообновленцев».

— Предлагаю от правительства послать товарища Демичева.

Мазуров кинул острый взгляд в сторону министра культуры и тут же согласился. Пётр Нилович, получив высокий статус кандидата в члены Политбюро, неожиданно занял активную позицию в сфере идеологии. Ну вот пусть себя в деле проявит.

— Тогда голосуем. Хорошо, принято. Товарищи могут уже идти, готовиться к вылету. Я пока переговорю с Председателем КГБ. От них также нужен будет человек и прикрытие.

Заместитель Генсека внезапно ощутил, что грядущее Ленинградское дело окажется для партии знаковым. После ухода Романова, взявшего в столицу своих верных помощников, Ленинградский обком оказался здорово ослаблен. Чем еще можно объяснить такую невнятную позицию городских партийцев и прямую ложь вышестоящим органам. Нет, так дело не пойдет!

Следует обратить самое пристальное внимание на кадры. С ними ведь наблюдаются проблемы везде. И, пожалуй, убрать излишнюю идеологическую составляющую из власти. Может, и правильно ему недавно объяснили в одном из НИИ, что следует ставить на места грамотных технократов. Ну а вопросы идеологии оставить тем, кто в ней больше соображает? Иначе получается, что любой бывший производственник или колхозник по себе линию партии выстраивает?

Никуда такой порядок не годится! Во всяком случае это вопрос точно стоит вынести на ближайший Пленум ЦК. Обязательно вынести. И непременно продолжить чистки. Партия только после этого сможет нести по праву знамя коммунизма вперед!