Восхождение на пустующий трон

Глава 21: «Костлявая рука, что обхватила бриллиант»

22 февраля 1716 года — 7 марта 1716 года.

И сменялись дни друг за другом, двигая время все вперед. Эдвард купил еще один большой журнал для хронологии своей жизни, а тот уже исписанный как раз положил в шкаф. Каждую ночь кто-то, да и стоял на дежурстве. Юноша отдежурил уж третий раз, а Палмера все нет и нет. Хороший это знак или нет, никого особо не волновало. Все жаждали одного, наконец, оголить свои шпаги и воткнуть их в кого-нибудь. Все, кроме молодого капитана.

Уж слишком много дум посещало молодого человека: Почему Палмер еще сдерживается? С чем может быть связанно его нежелание освобождать сына из «лап» врага, Да, и проблему с нравом новой команды нужно было решать. Благо Шарп быстро отказался от претензий, а товарищи его чуть дольше возмущались. Можно ли было обойтись без этого акта насилия? Нет. Показательная порка этого сброда должна была внести ясность, кто здесь является вожаком.

Пираты — это дикие люди, что придаются своим желаниями. Разве можно заслужить уважение и почет среди них, не прибегая к насилию? Конечно, нет. Тем более после этого представления Эдвард заполучил себе верного помощника в тяжелом судовом деле — Габриэля Шарпа, правда пока покалеченного. Неизвестно почему, но он стал одним из первых кто начинает высказываться в защиту Его Генеральшества.

При захвате новых земель Государь обязан для сохранения власти своей поселиться там. Лучшим решением в данной ситуации было бы как раз заручиться поддержкой в лице самого ярого противника твоего режима. Может даже Габриэль и не имел никаких видов на власть, но подарил юноше шанс продемонстрировать свой характер.

С остальными мелкими проблемами разобрался Дюк с Ламаром, от которых капитан выслушивал отчет о прекрасной физической подготовке бывших матросов приватиров. За такой короткий срок Джордж подобрал таких людей, в которых даже вкладываться не нужно было. И среди этих мужланов предстояло окрепнуть характеру Палмера младшего, что поначалу удостаивался беседы лишь после демонстрации своих тренировок с капитаном.

Каждый день из этих двух недель мальчишка с рыжими волосами удостаивался новых наставлений от своего капитана в придачу к многочисленным побоям. Раз изъявил желание вобрать хотя бы часть той силы, что обладал Джонсон, будь готов по вечерам выть от боли. Множество ушибов, темно-синих отметин на теле и десятка ран, которые уже устал обрабатывать Нортон, готовят из Мориса человека достойного выдержать предстоящую бурю.

Лишь представьте, вы — матрос, что худо-бедно исполняет свои обязательства. И видите перед собой картину, как рыжего мальчишку, что из последних сил пытается подняться на ноги, избивает безжалостный пират. Удар за ударом, капля за каплей стекают с его кулаков. После нескольких ударов бросает без интереса чуть державшего в сознании мальчишку на палубе и без тяжб душевных поднимается вновь на мостик.

И раз за разом находил в себе силы мальчишка, чтобы подняться на ноги и спуститься в трюм. А на следующий день вновь встать напротив него в надежде хоть как-то задеть своего генерала.

Хочешь не хочешь, но не восхищаться этим напором ты не сможешь. И гадали люди, что за причина такая, что заставляет Мориса двигаться в течении этой слишком бурной реки.

Вернемся к капитанам, от которых сейчас зависят множество жизней в этом море. В форт в это время довольно часто приплывали Марк и Ричард. Ричард, буквально через пару дней вновь оказался в форте, но уже вместе с Питером. И думал второй, что первый ему завирает, рассказывая о возвращении «безумного рулевого» в игру. Но нет. Как же долго просидели эти трое за столиком в таверне, обсуждая все то, что успело произойти за эти месяцы. Питер рассказал, что перевез жену свою, Джулию, в Гавану, возлагая тем самым ответственность за ее жизнь на второе по силе пиратское содружество — «Черный череп».

— Уж, уважил-уважил. Доверяешь нам значит? — с не скрытым удивлением проговорил молодой человек.

— Теперь, когда и ты вернулся, лучше кандидата нет. — Шепард, как же ты ошибаешься…

— Да, ладно. Если Гавана падет — падет и вся Вест-Индия. — вставил и свое слов Ричард в это обсуждение.

Марк же приплывал обсудить только тактическую сторону войны: о каждом своем шаге уведомлял Эдварда. Дабы тот либо присоединился к нему, либо же вовсе не мешал. А на какие шаги решился Френч? Короткие вылазки в южные воды карибского моря. И тут дошла одна прекрасная мысль до думы капитанской. Не стоит всем руководить. Несколько голов, что жаждут оторвать свой кусочек, куда опаснее одной.

Акулы кратно опаснее, когда их целая стая. Мы ведь можем, как они[1], поиграться с тобой. Раз Дэвид Палмер ввязался в игру с большими ставками и рисками, пусть пожинает плоды с четырех своих садов[2].

— Избавлю твою матерь от неприятной роли этих земель[3]. — проговорил капитан Джонсон, лаская в своих руках золотую монетку.

Но терзает душу одного наблюдательного человека резкое изменение настроения Эдварда. Сколько бы не ломал голову Хорниголд, но так и не смог приблизиться к разгадке этой тайны. Один из отцов основателей будто бы остается за бортом. Не иметь возможности понять причины изменений в своем молодом товарище заставило Бена чуть задуматься над возможными исходами для него самого.

— Тич, как был, таким и остался. Жестокий мужлан, что управляет всеми лишь страхом, что сам распространяет. А тут еще и Эдвард — мальчишка, что с каждым месяцем становиться все сильнее и сильнее, что перестал игнорировать духовное развитие. Эти двое не пропадут в этом бушующем море. Мери, Чарльз и Джек вряд ли выйдут из этой игры живыми. — окунулся в раздумья Бенджамин перед сном своим в каюте капитанской. — Тич — бесконечный страх, что вытесняет любую мысль. Джонсон — сверхбыстрая адаптивность, что сохраняет биение его сердца. У этих двоих дар божий. А я? Чем же я обладаю? — вновь и вновь выплескивались переживания в полушепоте одного из умнейших людей этого сословия. — Надеюсь, мне удастся выжить. — и устремился взгляд его на темное небо.

Джонсон и Тич, как и попросил их Георг, никого не посвятили в недавнюю беседу. Не стоит знать пиратам сейчас, что сам, Его Величество, выдал им карт-бланш[4]. Будь эти знания у капитанов — началась бы междоусобица за право амнистии. Ведь обещал Георг амнистию лишь для пиратов «Черного черепа», но коль их не будет… Не доставайся же великое благо никому, раз не мне!

За это время Эдвард немного усилил корабль, расчистил трюм от испорченного зерна и прогнившей древесины, закупил новую мебель для экипажа, ведь содержание шестидесяти пяти человек, без учета капитана, все-таки было проблемой. Раз за разом Эдвард все натачивал оружие в трюме, помогал закреплять узлы и участвовал в жизни Тортуги. Он все ждал и ждал, когда же Палмер снизойдет до него для начала их последнего танца.

Все шло своим чередом вплоть до седьмого марта 1716-ого года. Именно тогда молодому капитану пришла мысль посетить Майт, проверить обстановку на нем, да и вокруг воды осмотреть. Уже за полдень, час дня, если быть точным. Эдвард стоял на самом вверху клотика[5]. Ступня лишь одной ноги могла поместиться там, где сейчас стоял капитан, поджав левую ногу, свободно болтающуюся рядом, к правой ноге. Четыре десятка метров между ним и водой. И устремился зоркий глаз на горизонт в сторону юга, ожидая появления солнечных зайчиков. Капитанский плащ так свободно развивался на неспокойном ветру, что сумел привлечь с палубу внимание квартирмейстера судна.

— Чего это он? — чуть слышно произнес Ламар, задрав голову, оголяя свою шею беспощадному холодному ветру. — Даже представить себе не могу насколько там холодно. — но фигура перед ним стояла недвижимо.

И застал квартирмейстера в этой позе штурман «Пандоры», что нес в руках своих измученных пару шпаг для тренировок. Увидав задранную голову Чарльза, Морис повторил за ним и увидал фигуру своего учителя. Эдвард уже все переделал к этому времени: записал все в свой «дневник», заполнил товарную ведомость в капитанском журнале. Хватку дела он перенял у Эрика, пример которого его заставил посмотреть на многие вещи под другим углом.

— Морис, слазь-ка за нашим капитаном. А-то я чувствую, что, если этого не сделать, он там останется стоять до того момента пока ноги не отсохнут. Лазать тебя мы вроде научили, так что дерзай. — Ламар все не отпускал свою голову и продолжал смотреть на стоящего на клотике капитана.

— Так точно — Морис положил шпаги, подошел к фальшборту в том месте, где была привязана веревочная лестница.

Через несколько невероятно длинных минут Морис уже вскарабкивался на площадку под флагом, над которой возвышался клотик высотой в три метра. Под самим клотиком величественно развивался пиратский флаг. Эта площадка была как раз над грот-брамселем[6], на который Морис все никак не решался залезть. Но тут поступил приказ от старшего по званию.

— Эдвард, не устал еще? — произнес Морис, убирая выступивший пот с лица, стараясь перекричать ветер.

Капитан лишь молча продолжил смотреть вдаль, не сразу даже обратил внимание на своего ученика. Лишь немного обождал и, наконец, проговорил.

— Да вот, думаю тут… О твоем отце. О чем его мысли, что посещают сознание? — спокойно и не отводя взгляда от водной глади, проговорил юноша.

— Зачем бессмысленно сотрясать воздух? — донеслось из уст Палмера младшего. — Коль не смог меня защитить от опасностей этих морей, то решил переключиться на что-то более стоящее. «Сокровищница Рамсеса» — не это ли ключ к безбедной жизни и великой славе.

— Хочешь сказать, что он неверен тебе? — и опустился капитанский взгляд на своего ученика, ожидая самых смелых слов.

— Как и я ему, капитан!

— Морис, сейчас многое для меня сокрыто под пеленой неизвестности. — серьезно проговорил Эдвард. — Твой отец мне яснее твоего образа.

— Я не понимаю.

— Кто ты? Что тобою движет? Ты будто знаешь ответ на эти вопросы, но увы… Это лишь иллюзия. — капитан грациозно приземлился на рею грот-брамселя. — Сейчас чуть раскрой для меня свой образ. — Джонсон величественно выпрямился, расправив широкую спину. — До воды метров тридцать пять. Если решишься, отступать в этой жизни тебе уже будет нельзя. — Эдвард, не давая вставить слово Морису, пробежал по рее, у самого конца ее оттолкнулся и прыгнул в воду, расправив руки.

Капитан спрыгнул с реи грот-брамселя конец, которой выходил на свободное море, почти выходил. Чтобы безопасно войти в море, требовалось преодолеть и в длину метра два. «Пандора» сейчас в порту стояла самой крайней и поэтому свободное место для такого прыжка было. Эдвард быстро преодолел это расстояние и ногами вниз вошел в воду, создавая невероятный всплеск после себя.

Рыжий мальчишка несколько секунд стоял скованный невидимой цепью, все выжидая, когда же появиться темная голова его учителя. Будто бы прошли часы для молодой души. Но через несколько секунд из неспокойных волн показалась темная макушка. В глазах голубого очерка увидал штурман неумолимость его приказа. Капитан не стал дожидаться обрушения на себя неподготовленной туши, подплыл к «Пандоре», поднялся на борт и уселся на фальшборт, чуть капая водой на палубу.

— И что это за представление с утра по раньше? — произнес подошедший к Эдварду Ламар и облокотился на фальшборт.

— Проверяю пацана. Что же он на самом деле из себя представляет?

— Даже Пол не решался прыгнуть оттуда. Думаешь духу у него хватит? — направил Чарльз свой скептичный взгляд на штурмана.

— Мне нужно узнать настоящую глубину его желаний. — Эдвард все так же держал голову задранной вверх и наблюдал за покрасневшим лицом Мориса. — Мне не нужна неподготовленная фигура.

Ученик тяжело и глубоко дышал. В этот самый ужасный момент в жизни ему показалось, что пальцы, руки и ноги его стали настолько мягкими и ватными, что скоро не смогут удержать юное тело. Это был знак, знак готовности организма на надвигающееся испытание. Морис решил дождаться одной мысли, при которой он точно прыгнет, и она пришла. И мысль эта гласила: «Брось все, потом прыгнешь — ничего не произойдет, если прыгнуть завтра…».

Юноша сжал кулаки, прыгнул на рею грот-брамселя и побежал к ее концу, за которым красовалось бескрайнее море. Он еще сильнее сжал кулаки, впивая пальцы в ладонь, оттолкнулся от края и полетел. Полетел, как свободная чайка, возможностям которой позавидовал бы каждый.

— Ногами вниз! — выкрикнул капитан, оттолкнувшись одной рукой, подскочил над фальшбортом и встал на него своими мокрыми сапогами.

Но мальчишка его не слушал. В этом прекрасном падании, где горизонт мало-помалу приближался, где легкие судорожно перехватывало, где ветер старался поднять напряженные мужские руки, где спокойная водная гладь не успокаивала, Морис позволил себе минуту наслаждения. Ничего его не торопит, никакой суеты за спиной, никто не властен над ним. Вот оно! Вот эти эмоции, за которыми так гналось молодое сердце, сейчас перед ним, в его руках. Лишь одна сила духа открыла для Палмера его же сердце. Непоколебимая воля и сильное желание — только это лишь нужно для свершения своей мечты. Физическая сила — это всего лишь инструмент для выживания в этом мире, ни больше ни меньше. В ней нет ничего сакрального, ничего удивительного…

За эти пару секунд молодой человек, наконец, осознал, что ему нужно делать и каким ему нужно быть. Знал ли об этом Эдвард, останется загадкой для штурмана. В ответ, на который капитан обязательно соврет, ведь для молодого сердца худшее, что может быть — это осознание того, что победа его произошла лишь по воле другого, более опытного, человека. «Знай слабые струнки каждого человека, и откроется для тебя великая симфония их душ.» — говаривал один раз Бенджамин в одной беседе с молодым капитаном.

И вот этот ключевой момент — ноги Мориса коснулись воды. Ни боли, ни тяжести, ничего, вообще ничего в этот момент не чувствовал Палмер, кроме одного, жажды кислорода.

Внимательно понаблюдал капитан за своим штурманом, спокойно развернулся и спрыгнул с фальшборта на палубу и, хлюпая сапогами, прошел мимо немного удивленного Чарльза.

— Смотри-ка решился. Буду теперь Пола подкалывать за его трусость. — с улыбкой на лице проговорил Ламар, представляя уже недовольное лицо боцмана. — Ты даже не посмотришь? — не отводя взгляда от огромного всплеска в воде, проговорил квартирмейстер в спину своему генералу.

— А зачем? Он справился. Правильно вошел в воду. Точно не умер и сознание не потерял. Беспокоиться точно не стоит. В жизни каждого юноши должен быть переломный момент, когда тот осознает и себя, и мир вокруг. Можешь встретить его. Пусть переоденется сначала. И обоих я жду на мостике, время отплывать. — проговорил капитан, скрываясь у себя в каюте.

Морис без труда выплыл и забрался на «Пандору», стараясь чуть успокоить себя. Его переполняла невиданная для него ранее уверенность, уверенность во всем, во всех его мыслях и начинаниях. Получил хвалебные слова в свой адрес от квартирмейстера, вместе с ним спустился в трюм, сменил одежду, оставив одну из шпаг, и поднялся на мостик к уже переодетому и сухому капитану.

— Поднять якорь! — прокричал капитан зевающему в этот момент экипажу на палубе. — Полпаруса! — и уже начал вовсю выкручивать штурвал, поворачивая нос «Пандоры» в свободные воды. — Все паруса! — прокричал он, и над палубой вновь расправились белоснежные паруса.

Только когда «Пандора» немного отошла от Тортуги, штурмана начали отпускать его чувства, а именно тот самый адреналин, что смог пробудить верные мысли и высвободили ту силу, что сокрыта в молодом теле. Именно в этот момент Чарльз все-таки решил узнать у Эдварда о том, куда тот держит путь.

— Куда держим путь? — между делом подметил Чарльз тунеядство Дюка, что уселся около грот-мачты.

— На Майт. — коротко ответил Эдвард, увлеченно гладя вперед.

— Осмотрим воды вокруг Майта и саму обстановку. — неожиданно для себя произнес Палмер и тут же закрыл рот.

— Вот, уже проглядываются задатки логики и интеллекта в тебе. Надеюсь ты раскрылся себе.

— Да, получилось мне кое-что осознать. — быстро сказал Морис и устремил свой сияющий взгляд на водную гладь.

— Отлично. — чуть завалился в сторону капитан, поворачивая судно.

Через некоторое время на горизонте показалась бухта Майта, та самая на которой Эдвард задержал взгляд во время своего прощания.

— Мы на месте. — чуть слышно произнес капитан, осматривая лица той четверки, с которой тут и остался почти год назад.

— Думаешь, узнают флаг? — произнес Чарльз, спускаясь с мостика.

— Не знаю. — следом направился и капитан, оставляя штурвал Дюку. — Может, и вспомнят Тича, его корабль, и наши лица. Морис! — Эдвард повернул голову в сторону Мориса и головой показал ему подойти, стоя на палубе. — Вот, смотри. Когда твой отец оставил меня на этом острове, он был пуст. Ничего не было, а теперь… — немного неловко развел руки в стороны. — Мы все возвели сами и дали этим людям не только крышу над головой, но и дело, что кормит их и делает счастливыми. — юноша сделал на последнем слове особый акцент.

Через несколько минут «Пандора» спустила якорь, и Эдвард вместе со всей своей свитой сошел с корабля на знакомый деревянный помост. И вот, все они идут вместе по деревянному помосту, по которому не так давно прощались со всеми, и радостные поднимались на корабль Тича. У самого начала бухты, стояла какая-то фигура, разговаривающая с Марком Роузом. Уж что-то активно они обсуждают. Интересно кокой реакцией их одарят?

— Узнаешь? — капитан указал рукой на Марка, слегка поворачиваясь к Ламару.

— А как же? — Чарльз немного улыбнулся, но больше слов не проронил.

Как только Эдвард со своими товарищами подошел ближе к Марку и загадочной фигуре, что выпустила изо рта своего клубень дыма, Роуз увидал их и развернул разговаривающего в этот момент с ним человека. Это был Эрик, немного поменявший свой образ, а именно напялил на себя плащ другого цвета. Эрик и Эдвард, увидав друг друга, заулыбались, и сблизившись вцепились в рукопожатии.

— Не ждал вас сегодня. — радостно проговорил Холт.

— И тебя мы рады видеть. — пожимая руку Марку отозвался капитан.

Вся свита кроме Мориса поприветствовала Марка и Эрика во время их тяжелой службы.

— А вы… изменились. — произнес Холт, окинув взглядом их с ног до головы.

— Вот так на самом деле я и выгляжу. Без бороды, без длинных волос. Рея вон не хватает на плече. Пусть в каюте отдохнет. В последнее время уж слишком нервным стал.

— Так значит вот какие вы, пираты «Черного черепа». — наигранным тоном проговорил Марк, убирая карандаш за ухо.

— Да, именно такие мы. — чуть двинула капитанская рука шпагу за рукоять. — Те люди, которых так сильно боятся в этом море.

— Волков бояться — в лес не ходить. Именно так и думает большинство, что приплыли в эти воды ради лучшей жизни. — проговорил Холт и приметил для себя рыжего мальчишку. — А это кто? — легким кивком одарил бывший канцеляр Мориса, что молча простоял весь разговор, стараясь понять как можно больше.

— Мое протеже. — то ли с гордостью, то ли с легким пренебрежением произнес молодой капитан, осматривая перед собой своего ученика, что зачем-то скрестил руки перед собой. — Один из моих приближенных. Морис Палмер.

— Палмер? — и вырвалась неприятная интонация из горла Эрика. — Ты сын этого козла, люди, которого ставят нам ультиматумы? — без криков, но с невиданной для Холта злостью сорвалось с его губ.

— Эрик, чуть поспокойнее. — теперь и Марк заинтересовался, чуть наклонил на бок голову и пристально осмотрел мальчишку. — Он же не такой козел, как и его отец. Да?

— Однозначно. — Морис приблизился к Эрику и Марку, что продолжали внимательно осматривать юношу. — Вас уверяю — я не засланный шпион. Сейчас действую исключительно в своих собственных интересах.

«Быстро сообразил, какие именно слова и какой именно слог их успокоит.» — пронеслось в голове Джонсона, что наслаждался сценкой перед собой.

— И сейчас я хожу под флагом «Черного черепа», ваших некогда товарищей. И прошу вас и меня считать вашим товарищем. — нагло, бескомпромиссно, но как же действенно.

— Увидим, верны ли ваши слова, молодой человек.

— Так что же произошло за эти месяцы? — проговорил капитан, что до этого чуть сторонился.

— Пойдем, расскажу, в доме. Марк, останься тут. Мы через несколько минут придем. А вы все пойдемте. — Холт развернулся и направился в сторону особняка Эдварда.

Капитан вместе со своей свитой пошел следом за Эриком и через секунду уже поравнялся с ним.

— Давай сейчас. Рассказывай. — произнес юноша, когда они все уже прошли первый дом и начали заходить вглубь острова, на «площадь», где торговых лавок, как помнилось, было просто уйма. — Мы все во внимании.

— Я и забыл, что ты не отличался никогда выдержкой. — чуть посетовал Эрик, но продолжил излагать. — Ситуация тяжелая, Эдвард. После того как ты уплыл… — но Холта прервала громкая ссора мужика и торговца, в самом центре этой площади.

— Какого черта, ты не хочешь продавать нам продукты?! Мы что прокаженные?! — и затряс мужчина рубаху на себе, оголяя грудь — Неблагодарные?! Даже предлагаем больше, чем нужно! — яро выкрикивал прямо в лицо мужчина торговцу, закутанному в дорогую легкую белую дубленку, на воротнике которой была шкура писца.

— Себе дороже будет! Не буду я ничего вам продавать! Ясно?! Уйди с дороги! — торговец попытался оттолкнуть мужчину и протиснуться между толпой зевак, следящих за этой сценой.

— Куда собрался?! — мужчина оттолкнул торговца, да так что тот повалился на землю, пачкая свою дубленку в земле. — Ты никуда не пойдешь! — он вытащил клинок из-за спины и немного завел ее в сторону.

— Вот что происходит. — наконец, заговорил Эрик, что лишь лицезрел данную картину.

— Вот черт. — прошипел капитан и ринулся в толпу в надежде не допустить кровопролития. — Поспокойнее. — юноша вцепился своими пальцами в предплечье мужчины и сжал его, немного контролируя силу, устремляя глаза свои в его темно-карие.

— А тебе-то чего надо?! Иди куда шел! — грубо огрызнулся он, все еще держа в руке шпагу.

— Успокойся, пока рука цела. — усилил хватку капитан да настолько, что смог немного перекрыть его артерию[7].

— А ты кто вообще такой?! — выкрикнул один из толпы явно недружелюбно.

— Эдвард Джонсон — владелец этого острова! — прокричал подоспевший в этот момент Пол. — Джек? Какого черта?! — Дюк узнал в мужчине, толкнувшего торговца, своего бывшего коллегу.

— А! Ясно! — Джек выхватил свою руку из ослабевшего хвата Джонсона и перекинул шпагу в левую руку. — Вам здесь не рады! Пиратам, бросивших нас на перепутье, никто и никогда рад не будет! Ясно?! Даже бабка моя могла управлять этим островом лучше, чем ты и Эрик! — еще громче и громче продолжал мужчина, окрашивая свое лицо в красный.

— Хватит! — прокричал Холт, что решился влезть в этой улей.

— Морис, наблюдай. — прошептал Нортон, что встал рядом с удивленным от этого маленького представления.

— Чего хватит?! Если это правда! Вы нас от пиратов защитить не можете!

— Значит, ты считаешь, что из меня и Эрика плохие управляющие? Или ты хочешь сказать, что из тебя и твоих товарищей они, куда получше выйдут? — спокойно произнес капитан, что стоял в самом центре площади.

— Да! Еще как! Да, парни? — Джек повернулся посмотреть на своих коллег, которые, к его сожалению, не одарили поддержкой. — Так значит! Тогда я один!

— Что мы — пираты, что они — мирное население, никакой разницы. — Ламар подошел к Морису. — Чем чаще тебе нужно демонстрировать силу, тем ближе твоя империя к краху.

— Не бубни, дай посмотреть. — да и Дюк присоединился к зрителям скорого представления.

— Отлично. — чуть хрустнули капитанские костяшки. — Давай, как раньше. Словно за трон бьемся. Сразимся и выясним, кто из больше достоин. Слабый подчиниться сильному. И поверь — изменился Джонсон в своем лике, и предстал перед бунтовщиком «Человекоубийца от начала[8]» — этой выходки я тебе с рук не спущу.

Под шум ветра и тихие переговоры поднялся на ноги торговец и покинул площадь, затерявшись в людях. Эрик с остальными отошли немного в сторону, и оставили Джека одного против Эдварда.

— Ты точно не хочешь остановиться, пока не поздно? — произнес капитан, протирая предплечья.

— Нет, теперь уже точно. Я тебя размажу, как свинью на бойне! — вот-вот лопнет вена на шее мужчины, но его это уже не беспокоит. — Столько душ изводите, а сами в золоте купаетесь! — сверкнули опилки в его бороде, но оскал никуда не пропал.

— Раз такого твое желание — я превеликим удовольствием сломаю тебе пару костей.

Долг учителя — это приструнить наглых детей, что кусают руку, подающую им кашу.

— Это еще посмотрим! — Джек взмахнул шпагой и немного согнул ноги.

— Ты шпагу-то будешь брать? — поинтересовался Чарльз.

— Нет, не зачем.

— Джек, молись. — проговорил Пол и сложил перед собой руки.

Толпа затихла и лишь крики чаек раздавались в этой идеальной тишине. Эдвард последний раз хрустнул своей рукой и одарил человека перед собой всем своим вниманием.

— Начинай. Я заждался уже. — спокойный тон раздался на поле битвы.

Джек сорвался с места, подтянул к себе руку со шпагой и попытался вонзить ее в капитанскую грудину. Эдвард немного развернулся и чуть приподнял руку — шпага Джека прошла прямо под подмышкой врага. Джонсон напряг предплечье и плечо и захватил предплечье бунтовщика, сильно сжал, да так что Джек выпустил из своей руки шпагу и резко изменился в лице. Он тут же уперся второй рукой в плечо капитана и попытался высвободиться. Эдвард сжал в кулак свою левую руку, с легким размахом ударил по нижней челюсти и высвободил руку оппонента. От удара мужика пошатнуло, и чтобы не рухнуть навзничь быстро отошел от пирата.

Юноша сделал шаг к нему, стал немного заворачивать корпус и подпрыгнул, не достав своей левой ногой до головы противника, продолжал прокручиваться в воздухе, направляя правую ногу в голову. И вот момент удара — Эдвард вытянул свою ступню и всей силой мышц своих, инерции и тяжести ударил по челюсти, сотрясая и воздух, и голову бунтовщика. От удара Джека подняло в воздух, и, поворачиваясь вокруг своей оси, рухнул на землю с двухметровой высоты в паре метрах от капитана, приземлившегося в этот момент. Через секунду Джек начал издавал какие-то глухие неразборчивые звуки. Не проявляя никаких эмоций на своем лицо, юноша подошел к нему, ногой перевернул тело на спину и положил свой сапог на грудь, сдавливая грудную клетку.

— Вот и все. — легкое разочарование вышло из уст капитана. — Против меня и Эрика выступил только ты, я предложил тебе, как в старые добрые, решить вопрос. Ты согласился. И вот. Твоя челюсть уничтожена, как и те идеалы и образы, которые ты воздвиг у себя в голове. Ты честный, но глупый. Ты честно мне сказал, что я тебя не устраиваю и то, что ты замышляешь переворот. Но ты почему-то не удосужился узнать кто я. — на последних слова капитан немного выдохнул, наполняя их большей важностью.

— З… зна… — попытался что-то выдавить из себя Джек, чье лицо сейчас стоило не допрашивать, а собирать.

— Помолчи. У меня остался лишь один вопрос после всего этого. — капитан выпрями спину и бросил взгляд свой на толпу. — Какого черта здесь произошло во время моего отсутствия?

— Через три месяца после вашего отплытия — начал Марк. — к нам в порт зашел один корабль, с хрустальными вставками по всем бортам и корме. Капитан их, заставил нас платить им долю, а если нет — то всех изрежут на мясо, так как его воды, воды «Бриллиантовых шпаг». И за торговлю мы должны платить. И раз они пираты, кое-кто и подумал, что ты заодно с ними. О тебе ведь говорил. Смеялся думая, что ты прячешься от него.

— Мне пришлось сохранить ту историю, в которой вы, Эдвард, еще на острове. Уж больно мне не спокойно было.

— Черт… — Эдвард сплюнул излишки слюны в сторону и вновь посмотрел на толпу. — Черт! Скоты! — сквозь зубы посыпались ругательства. — Много кто считал, что я с ними?

— Изначально — да. — продолжил Холт. — Через неделю, только мужики на лесопилке, а сейчас остался только Джек, кто действительно верит этой теории.

— Когда следующий раз они приплывут?

— Должны сегодня… — Марк достал из штанов карманные часы. — Через полчаса должны. Каждую неделю в одно и тоже время.

— Вот видишь. — капитан опустил голову к Джеку. — Зря ты доверился слухам. В море сейчас идет война: «Шпаги» против нас. Только зря челюсть тебе сломал. — юноша убрал сапог с груди Джека. — Сейчас мы быстренько решим вашу проблему. — хрустнул костяшками и начал идти к порту, к мостику своего корабль. — Если хотите увидеть, как восторжествует справедливость — выходите к бухте и смотрите. — грозно проговорил капитан, выходя из толпы. — Парни?

— Сейчас. — произнес Пол и повернулся к Эрику. — Да, ошибкой было вас так на долго оставлять. Блестящий коршун тут как тут.

И направилась капитанская свита следом за человеком, наполненным решительностью и уверенностью. В этот момент, как и во время «драки», между людьми стоял маленький мальчик, Питер, с которым Эдвард прощался на мостике четыре месяца назад. Он все внимательно слушал, понимал и рассуждал у себя в голове о правильности происходящего. Но, что Питер точно понимал в этот момент, что прошлый и сегодняшний дядя Эдвард — это два разных человека. Две стороны одной медали, что нужно принять и взвалить на свою грудь.

Возвышается капитан на мостике со своим боцманом, квартирмейстером и штурманом.

— Поднять якорь! — прокричал капитан и начал выводить нос «Пандоры» из бухты Майта. — Полпаруса!

«Пандора» вышла из бухты и отплыла на две морских мили[9] от порта, сохраняя наблюдение за поселением и ее водами.

— Поднять паруса! — прокричал капитан, отпустил штурвал, подошел к фальшборту, к месту рядом с фальконетом и легко вскочил ногами на него.

— И чем же мы займемся? — проговорил Ламар, что лениво ходил кругами по мостику.

— Отбивать свое по праву. Не стоило их настолько времени оставлять. Палмер — скотина, приберет к рукам все, что плохо лежит.

— Я не уверен, что этим делом занимался лично Палмер. — добавил Дюк. — Считай, он нас там оставил, там возникло поселение и тут не посетив нас лично в особняке, хочет обдирать нас? Не сходится. Не его это поведение.

— Думаешь, кто-то по его наводке это делает?

— Скорее даже в тихую. Представь: ты капитан одного из фрегатов «Блестящих», видишь, что твой лидер слегка сошел с ума и зациклился на поисках невесть чего. А тебе же тоже хочется золота. Так вот и обдираешь когда-то разбитых пиратов, заплывая к ним на остров. И естественно, чтобы тебя не убили называешься Палмером и отправляешь весточку Эдварду Джонсону, что ты здесь. Вряд ли он покажется и убьет тебя. Отличный план.

— Тоже верно. — чуть кивнул капитан продолжая глядеть на бухту. — Тогда мы дадим этому смельчаку бой. Пол, подготовь команду к первой их настоящей стычке и проверь, знают ли они что нужно делать на слова капитана. Габриэль уже поправился вроде, пусть будет в первых рядах. Посмотрим, на что способен этот свободолюбивый мужик. — Пол кивнул головой и спустился с мостика, осматривая команду на верхней палубе. — Чарльз, ты мне нужен на мостике, возьми пару матросов на два фальконета и двоих на заднюю часть мостика, к корме, где у нас оставлен бочки с порохом и с «Греческим огнем». — Эдвард повернул голову и посмотрел на дубовые бочки, покрытые пылью, оставленные им еще очень давно. — Морис, что касается тебя. Ты как рассчитываешь свои силы? — и обратился взгляд глаз голубых на молчаливого штурмана.

— Я помогу, драться умею. На рожон лесть не буду. Мешаться тоже. — проговорил Палмер, глядя со всей своей твердостью характера на своего учителя.

— То есть ты готов убить? — капитан отвернулся и вновь устремил свой взгляд на Майт.

— А?

— Ты так и не понял. — легкие нотки вины послышались в голосе молодого капитана. — Все чему я тебя учил создано для убийств. Мы не Веселые шервудские разбойники[10]. Ты говорил, что не хочешь бездумно убивать.

— Так точно.

— Сейчас же у нас есть повод лишить жизней этих людей.

— Да, повод есть. — Морис вскочил на фальшборт, повторив за капитаном.

Но его немного повалило назад и, наклонив тело вперед, дабы переместить центр тяжести, замерев на секунду, смотря вниз юноша собрал всю волю в кулак и выпрямился.

— Другого выхода же нет? — неуверенно произнес Палмер, глубоко дыша от страха рухнуть в воду.

— По крайне мере я его не вижу. Если тебя не устраивает порядок вещей здесь — измени его. Но для этого тебе нужна небывалая власть, которую подарить могут лишь сила и небывалая жестокость.

— Тогда у меня появилась долгоиграющая цель.

— Как знаешь. — Эдвард лишь немного улыбнулся и продолжил смотреть вперед.

— Я могу оказаться слабее людей своего отца. Но благо знания, что я имею станут моим козырем.

— Ты знаешь посудины, что сейчас на оснащении?

— Да. Даже больше, я могу сказать, где их слабые места и кто капитан.

— Откуда такие познания в кораблестроении?

— Отец все про свои кораблики и распинался при мне, рассказывал, как дед его бы гордился им, смотря на него, и на то чего он добился. Попутно рассказывая про укрепленные и слабые места каждого из своих фрегатов. — проговорил Палмер младший немного жестикулируя, стараясь передать картину того, что видел в детстве.

— А про капитанов, что знаешь? — в надежде на развернутый ответ спросил Эдвард, все так же смотря вперед себя на бескрайнее море.

— Знаю, почти с каждым я знаком, половина из них меня нянчила и обучала чему-либо. Но они делали это так убого и так бесталантливо, что мне пришлось обучаться грамоте самостоятельно, читая выкраденные отцом книги на английском, испанском и немного французском языке. Кроме одного, но об этом потом. — немного отмахнулся юнец. — Отец их чуть ли не силой заставлял следить за мной. И именно поэтому они были рады заключить меня на «Пандоре». Ты не подумай, я не стану становиться на их сторону. Не вывезу последствий.

— Только из-за страха передо мной этого не сделаешь?

— Не только из-за этого. Если буду идти за тобой — смогу обрести великую силу, перед которой все двери будут открыты.

— Буду иметь в виду. — лучше страха и желания личной выгоды поводов следовать за генералом и не найти.

И замолчали оба, продолжая смотреть вперед. Чарльз, не побеспокоив никого, спустился с мостика на палубу, затем в трюм и через несколько секунд вышел, неся в руках подзорную трубу. Подойдя к фальшборту, на котором стояли эти двое он, не проронив ни слова, подал Эдварду трубу.

— Откуда она здесь? — произнес капитан, как только взял ее в свои руки. — Добротная, дубовая. — чуть рассмотрел прибор в своих руках юноша, чуть лаская пальцами выступы ее. — Видно крепкая. А что касается ее возможностей? — Эдвард поднес трубу к правому глазу и направил ее в сторону от порта.

— Это моя. То есть со мной пришла… То есть я ее принес, как меня заперли здесь. — объяснил Морис и повернул свою голову к Джонсону. — Добротная, да дорогая зараза. Позолота по краям.

Эдвард все не отвечал и наверно даже не собирался давать свой комментарий на этот рассказ. То, что он увидел, было куда интереснее.

— Чего там? — догадавшись, произнес штурман и потянулся своей рукой к трубе.

— Гости. — Эдвард отдал трубу Морису и настойчиво посмотрел на него. — Глянь-ка, может, узнаешь.

Палмер взял трубу в свои руки, чуть шаркая молодыми мозолями, и посмотрел на только что вышедшую из-за Майта фигуру фрегата. Уже и сам Чарльз увидел корабль, который отблескивал светом ему в глаза. Вот и блестящая рыбка пожаловала. Морис опустил трубу и отдал ее квартирмейстеру, в котором только-только заиграл интерес.

— Это Джон Бартон. — произнес, наконец, Палмер. — Расчетливый, честолюбивый и больно наглый. Он был моим учителем географии и истории. Это если коротко. Его люди хорошо подготовлены. А фрегат его, самый обычный если честно. Вроде… Если он за эти года ничего не поменял, то все так как я тебе сейчас сказал.

— Представляет для меня угрозу?

— Не смеши. Только лишь мой отец способен тебя одолеть из всех «Бриллиантовых шпаг». — умолчал мальчишка о своем бывшем учителе.

— Понятно. — чуть глубоко выдохнул капитан, спрыгнул с фальшборта на мостик и подошел к штурвалу. — Полпаруса! — прокричал он во всю глотку.

Морис повторил за ним и встал слева, а Чарльз встал на свое привычно место — справа. Пернатый в этот момент, сидевший все это время на релинге, поднялся в воздух, подлетел к мостику и вцепился Эдварду в плечо.

— И ты здесь. — произнес Эдвард, окинув взглядом Рея. — Сколько же ты царапин на дереве оставляешь? Ястреб, тоже мне. Все паруса! — «Пандора» полетела прямо на фрегат «Бриллиантовых шпаг».

Вражеский фрегат развернул нос в сторону «Пандоры» и начал набирать скорость.

— Не убегает этот Джон — молодец. Готовьте пушки к залпам с обеих сторон! Слушайте команды и держитесь крепче! — отдал приказ генерал, наблюдая как Габриэль и Пол подгоняют матросов, что уже стали заряжать пушки.

— Зачем с двух сторон? Если фрегат идет с левого борта, на кой черт нам еще и на правом заряжать? — не стал терпеть штурман и ухватился за релинг перед штурвалом.

— Смотри и учись.

Фрегаты летят друг на друга, разрезая пространство между собой. Свистит воздух, гудит вода и разгоняется молодое сердце. Вот оно. Первый бой, настоящая битва, первый танец, в котором Палмер младший продемонстрирует свои движения. Чайки стихли, разговоры прекратились, лишь скрежет штурвала в руках Эдварда Джонсона сотрясал эту тишину. Напряженное предплечье, натянутая чуть загорелая кожа на кистях, чуть побелевшие костяшки — генерал готов исполнить маневр. За тридцать метров до цели юноша навалился всем телом на штурвал, поворачивая его вправо.

— Левый борт! — прокричал капитан продолжая оголять свой левый борт. — Огонь! — и прогремели первые выстрелы пушек, шум от которых поразил уши рыжего мальчишки.

Дым от пороха начал подниматься в воздух, застилая море. Почти весь чернющий чугун попал в блестящий фрегат. Инерция от поворота и ударная волна подкосила ноги людей на великом корабле.

— Все схватились! Кто посмеет вылететь за борт — лично прикончу! — прокричал капитан, расставив свои ноги широко и чуть согнувшись. Пернатый на капитанском плече чуть осунулся, поджав к себе крылья и одарил картину перед собой удивленным взглядом.

Вот это уклон! Вот это волна от залпа! Боже, храни металл! Он взял на себя основной удар. И капли морской воды и белоснежный туман от залпа окутали лица квартирмейстера и штурмана, что умудрились схватиться за релинг.

— Пол! Все внимание на пушки правого борта! Все готовьтесь к развороту! — прокричал Чарльз, сжимая релинг в своих руках. — Адам! — и бросил свой взгляд на матросов в задней части мостика. — Будь готов!

И не остановятся махины в море бушующем. Перед самым расходом «Шпаги» пустили залп из своих пушек — пробит борт в паре местах, но ничего критичного. Все живы. «Пандора» все летит вперед, начиная разворачиваться и подставляя правый борт к Джону.

— Правый борт! — прокричал капитан, наводя пушки на противника.

Мгновение до залпа. Пираты скалятся, смотря на свою цель, Пол вместе с Габриэлем, ухватившись за веревки, вздернул свою руку вверх, готовясь отдать приказ, бывший разбойник ухватился за ножны и чуть присел, готовясь к волне, лекарь и кок со шпагами на перевес весели на трапе[11] и готовились отдать боевой клич, штурман держался за релинг, словно в последний раз, но так сильно наслаждался моментом, что в будущих мемуарах своих назовет этот момент лучшим.

— Залп! — и вздулись вены на капитанской шее, и прогремели залпы.

Вновь белый дым захлестнул корабль. Скрип штурвала, что проверяют на прочность за столь долгий простой, раздался на мостике — капитан нацелился сблизиться с противником. «Бриллиантовые шпаги» еще не отошли от первого залпа, а тут в них прилетает и второй! Что же наказание?!

— Сейчас будет весело, Морис! — со счастливой улыбкой прокричал Джонсон. — Нет времени сомневаться!

И вот, под дымом от залпа пушек своих «Пандора» носом летит прямо на фрегат. Эдвард немного повернул штурвал влево, чуть смещая место удара. Удар. Прогремел треск дерева и скрежет металла, и развернуло корабли бортами друг к другу, и выстроилось поле боя. Мостики двух фрегатов столкнулись, и Эдвард ясно мог видеть Джона, стоящего рядом со своим рулевым и вцепившегося в релинг, как кошка, которую вот-вот разорвут цепные псы. Устремился и взгляд зеленых очей вражеского капитана на юношу перед ним. С одним цветом волос сверкают мужчины друг на друга своими шрамами на лицах. И явился оскал на лицах обоих в один момент, и осознали оба, что грядет между ними.

— Поднять паруса! Сцепить нас кошками! Намертво! — приказал капитан «Пандоры». — Чарльз, штурвал! — и отпустил судьбоносное колесо Джонсон, и ринулся к правому фальшборту.

Уперлась нога в черном, будто смоль, сапоге, и поднялся в воздух капитан. В воздухе распрощался с Реем, что решил облететь все поле боя, и с легкостью преодолел расстояние до вражеского корабля, оголив пару своих шпаг. Палмер младший все еще держался за релинг не в состоянии даже сдвинуться с места в этом балагане. Но увидав как Эдвард решительно прыгнул на судно к врагу, в нем что-то изменилось. Возникло дикое желание ринуться в пекло, узнать кем он смог стать за эти недели, узнать смог ли он обрести хоть толику той силы, что желал.

В момент раздумий ученика учитель проткнул своей шпагой первого человека из команды Джона, что даже не успел осознать, что происходит. На мостик тут же сбежались еще пара матросов, дабы защитить своего капитана в сером обмундировании. Человек одиннадцать предстало перед Джонсоном. Лицо юноши посетила лишь издевательская улыбка в ответ на этот театр, еще крепче сжал рукояти своих клинков, уперся пяткой сапога в фальшборт, чуть пригнулся и ринулся в атаку. Проткнув одного, Эдвард немного углубился в толпу и разрезал одному из них сонную артерию. Оба рухнули в момент, а капитан почти уже был в самом центре мостика.

Первая шпага, первая атака людей Джона не заставила себя ждать. Один из матросов завел шпагу над головой и попытался нанести рассекающий удар. Капитан успешно блокировал, подставив свою шпагу, что держал левой рукой. Но тут и второй появился. Справа полетел клинок для колющего удара. Но тут Эдвард успел подставить шпагу. И появился матрос, что стоял сзади, занес шпагу за голову и стал наносить удар. Брюнет оказался беспомощным, и лишь сопроводил он эту шпагу взглядом. Не сегодня ему погибать. Не пришел еще тот час, не пришел еще тот день.

И собрался с силами штурман «Пандоры», оголил свою шпагу, что так лелеял, и побежал к фальшборту. Он взлетел на него и также, как и Эдвард, прыгнул на мостик, вонзив свой клинок в тело матроса, что нацелился на его учителя. Морис приземлился на убитого, сокрушая его вниз. Как только услыхал грохот позади себя капитан, тут же силой своей откинул шпаги матросов, что отвлеклись на появление своего принца. Эдвард провел шпагами по их шеям и оттолкнул от себя тела.

После Мориса на фрегат Джона полетели и остальные пираты во главе с Полом и Габриэлем. И воцарился Ад на бренной земле. То тут, то там каждую секунду раздавались крики, выстрелы и звон шпаг. А штурман, что впервые окунул свои пальцы в кровь, в это время все сидел над убитым не в силах подняться на ноги. Над ним уже начала заводиться шпага одного незнающего матроса. «Сколько же с тобой мороки!» — пронеслось в голове молодого капитана, что сильным ударом ноги откинул его к фальшборту, уводя от линии удара, и с небывалой для Палмера ловкостью обезглавил противника.

— Какого черта?! — звон шпаг от блокирования атаки противника донесся до ушей штурмана. — Сражайся или сгинь! — сорвалось напоследок с его уст, перед новой стычкой.

И в мгновение отошел Морис от переживаний своего сердца, увидал перед собой то пекло, куда он попал, схватил свою шпагу и бросился в толпу, с которой сражался его учитель. К этому времени из одиннадцати человек осталось лишь четверо включая Джона. Палмер бросился на одного и со всем своим бесчестием проткнул его спину шпагой и тут же, достав шпагу, хлестко ударил еще по одному. Но тот матрос оказался не из робких и подставил под удар свою шпагу. Звон от первой стычки стали Палмера лишь прибавили ему сил. В мгновение ока сообразил, что нужно делать, и со всего размаху ударил матроса кулаком левой руки, заставляя его нос испустить из себя немного алой крови. От удара матрос упал, и принц «Бриллиантовых» довершил начатое, протыкая тело своей третьей жертвы.

Джонсон расправился еще с одним, вышвырнув его труп за борт. Вот-вот столкнуться капитаны в последней схватке. Окружены два человека белоснежным дымом от выстрелов ружей своих людей, порохом, что летает в воздухе, словно черный перец в родном для них доме, мужскими выкриками, что разрывают душу, но взоры свои не смели отвести друг от друга. Секунда, и рванули два брюнета друг на друга заставляя пол под собой по-собачьи скулить.

Как и ожидалось, Джон Бартон даже рядом не стоял с ним. Меньше силы, медленнее реакция, но этот невероятный настрой, это невероятное желание жить. На каждый удар Джонсона Бартон подставлял свою блестящую шпагу и раз за разом пытался контратаковать. Да еще как искусно тот пытался это сделать. Развороты, повороты, необычный хват шпаги заставляли следить за его движениями и по-тихому восхищаться.

Капитан вновь решился нанести смертельный удар. Джон, как и ожидалось, с легкостью заблокировал выпад. Голубоглазый продолжил и обрушил свой кулак, но и тут Бартон успел подставить предплечье. Но Джонсон не останавливался и решил обескуражить своего врага. Он согнул ногу в колене, подтянув к груди и выпрямив ее, ударил ступней по груди Джона. От удара противник непроизвольно отошел метра на два и потерял сосредоточенность на битве из-за жгучей боли в груди. Эдвард не стал мешкать, вдел свои шпаги в ножны, сделал шаг к Джону, начал разворачиваться и поднимать колено. И через секунду он хлестким ударом повалил Бартона на мостик. Тот самый удар, что он когда-то продемонстрировал Морису над его квартирмейстером. Победитель подошел к проигравшему, поставил свою ногу ему на грудь и надавил так сильно, чтобы тот не смог более подняться.

— Капитан, корабль наш! — прокричал Ламар, сотрясая воздух вокруг себя.

И загудели пираты чудовищным воем, празднуя среди убитых. Морис наблюдал за битвой двух капитанов со стороны, но как только услышал те самые желанные слова, что звучали для одних, как победная баллада, а для других — приговор, расслабился, наконец.

— Вот и все. — серьезно начал победивший. — Теперь вы, ублюдки, больше не сможете кормиться на моем острове! Тебе понятно, падаль? — в этот момент Эдвард слегка усилил давление, что создавал своей ногой.

— Да? — с некой эксцентричностью произнес Бартон будто бы, не чувствуя ноги противника на своей груди. — Тебе подарили второй шанс, даже позаботились о твоем выживании, а ты, твою мать, решился вновь оголить свои маленькие зубки?! — это не злость, это чистый страх и… Непонимание? Удивительно. — Что вы, что «Паруса», что «Мантикора» падут перед нами! Но ты все же решился выкрасть Мориса. — вцепились острые пальцы в черный сапог. — У тебя хватило смелости.

— Так значит, беспокоитесь о нем? Глянь-ка. — капитан кивнул головой в сторону своего штурмана, что, сжимая в руках шпагу, стоял и молча наблюдал за представлением.

— Морис? — со страхом в голосе произнес Джон, что умудрился не увидеть эту рыжую макушку в битве.

И стоял перед Бартоном мужчина, что за эти недели сумел возмужать сильнее, чем за прошлые двадцать лет. Стоял и не трясся перед ним. Вечно боязливый юнец преобразился в молодого пирата: темно-коричневые сапоги, серые плотные штаны, белоснежная, словно снег, рубаха и черный жилет из шкуры кабана. Такая уверенная хватка и стойка… Как Эдвард Джонсон сумел превратить его в совершенного другого человека за эти недели? Родной отец не смог, а он… Морис, ты бы стал великолепным приемником своего отца, принцем его империи… Но выбрал другую сторону…

— Вот ваш Морис. — Джонсон приблизил свою морду к Бартеру. — Как видишь из двух зол он выбрал меня.

— Как… — проигравший от увиденного не смог продолжить свою мысль.

— Скажи мне одно. — продолжил капитан «Пандоры», вновь расправив свою спину. — Где Дэвид? — и поднес к горлу острие своего клинка.

— Пришла беда откуда не ждали. — чуть слышно произнес Джон. — Вы его убьете? — спросил он, посмотрев сначала на Эдварда, а потом на Мориса.

— Да. — ответил на этот раз Палмер. — Так что давай, дядюшка Джон, колись. — согнул ноги в коленях и нагнулся к своему бывшему товарищу.

— Он не собирается сам отбивать тебя. Он поручил это нам. Твой отец сейчас занят поисками «Сокровищницы». Где остальные я не знаю. Это все. — можно ли было верить ему, пирату? Пирату лучше никогда не верить, но вот загнанной в угол мыши стоит довериться.

— Ясно. — произнес штурман «Пандор». — Спасибо тебе за все те знание, что вложил в меня. — Морис быстро поднес к горлу Джона свою шпагу и провел ею, не давая ни себе, ни ему осознать, что творит. Чуть помедлил бы — не смог бы казнить своего некогда товарища.

И схватилась одна рука за кисть юнца, а вторая закупорила рану. Хрипение, горечь в глазах — тяжелые секунды прощания для обоих. Черная рубаха Джона начала наливаться кровью его, руки ослабли и охладели, а голова его с закрытыми глазами, наконец, плавно опустилась на мостик благодаря Палмеру младшему.

— Вот и выяснили. — произнес капитан и убрал ногу с трупа.

— Да, все. — Морис убрал свою шпагу в ножны и поднялся, не смея стирать кровь со своих рук.

— Все на «Пандору»! — прокричал юноша и направился в сторону своего корабля.

Морис пару секунд постоял и пошел следом за своим учителем. Через несколько минут вся команда вновь стояла на «Пандоре», а на мостике, как и всегда, стоял молодой капитан со своим квартирмейстером и штурманом.

— Убрать кошки! Заряжай! Огонь! — прокричал капитан.

Прогремел каскад выстрелов и фрегат «Бриллиантовых шпаг» направился к Посейдону, сокрушая воздух треском дерева и запахом гари.

— Полпаруса! — еще раз прокричал Эдвард и «Пандора» вновь начала набирать скорость.

И направились они вновь на Майт. Джонсон заметил, что Палмер заметно притих, и решился завести с ним разговор.

— Все в порядке?

— Совру, если скажу: «Да». — обхватил свою голову мальчишка и устремил взгляд свой на учителя. — Было очень страшно.

— Как и всем в первый раз. Спасибо тебе.

— Да перестань. — отмахнулся юноша от благодарностей, за первое свое убийство. — Я будто бы теперь другой. — опуская руки проговорил юноша.

— Более отстраненный от всего? Будто бы наблюдаешь за самим собой со стороны?

— Да, словно и не я это был.

— Послушай, не смей обманываться этим чувством. Всегда себе повторяй, что это ты убил, что это ты забрал их души. Иначе станешь чудовищем.

— Я буду помнить, что сотворил.

— А что на счет Джона? Что ты чувствуешь?

— Пустоту. — минуту погодя ответил юноша. — Горечь в горле, жжение в сердце и боль в глазах. Больше ничего. — уперлись пальцы юноши в его переносицу. — Я никогда не смел себе представить, что увижу смерть человека так близко… Что сам ее нанесу, но…

— Коль хочешь силы, будь готов так поступить.

— Чтобы изменить мир, чтобы снизить количество напрасных смертей, мне нужно убивать? — в ответ получил мальчишка лишь легкий кивок. — А как мне не потерять себя? Остаться собой?

— Я не знаю. — честно ответил капитан, слегка повернув голову к ученику. — Каждый убитый забирает частичку души твоей. Нам всем в конце этого пути придется столкнуться с правдой. Мы уже не те. Не те люди, которых любила когда-то мать, не те люди, которых когда-то воспитывал отец, не те люди, которые уплыли сюда давным-давно.

— Остается лишь принять себя после всех тех перемен. — в разговор вошел Чарльз. — Только так мы способны жить.

— Все паруса! — неожиданно прокричал Джонсон. — Вернемся на Майт, к людям, что никогда не будут терзаться нашими тяжбами. Хоть на один день, стать бы таким.

[1] Акулы могут демонстрировать и игривое поведение. Например, Атлантическую сельдевую акулу неоднократно наблюдали преследующей другую особь с куском водорослей в зубах.

[2] Дэвид Палмер на данный момент введет военные действия на три фронта: «Черный череп», «Бордовые паруса», «Золотая мантикора». К проблемам, что связанны с ними подключается нетерпеливый испанский бюрократический аппарат. Дэвид обязан предоставлять испанцам определенные результаты, ведь они дали ему свободу действий. А за год толком ничего и не изменилось.

[3] Эдвард сравнивает мать Палмера с Агриппиной, не желая ей участи, что посетила матерь последнего императора Рима. Согласно легенде, Агриппина получила предсказание, что ее сын станет императором, но также станет причиной ее гибели. «Пусть умерщвляет, лишь бы властвовал», — таков был ее ответ. В последствии сам Нерон послал за своей матерью убийц.

[4]Карт-бланш — неограниченные полномочия, полная свобода действий.

[5]Клотик — набалдашник закругленной формы с выступающими краями на топе мачты или флагштока.

[6]Грот-брамсель — прямой парус, ставящийся на брам-рее над марселем.

[7]Лучевая артерия — основная артерия латеральной части предплечья, является продолжением плечевой артерии. По этой артерии чаще всего измеряют пульс.

[8] Согласно Бытия 3:1–3:6. Спаситель называет дьявола «человекоубийцей от начала», имея в виду тот момент, когда он, приняв вид змея, соблазнил Адама и Еву нарушить заповедь Бога, из-за чего они и их потомки были лишены вечной жизни.

[9] Две морских мили — это три километра и семьсот метров.

[10] По преданию, эта шайка действовала в Шервудском лесу около Ноттингема. Предводителем которых был Робин Худ.

[11] Трап — так называют на кораблях все лестницы, где бы они ни находились и какой бы-они ни были конструкции.