Восхождение язычника 3

Глава 16

Передо мной стоял здоровый мужик звероватого вида, его борода была заплетена на датский или свейский манер. Одет он был в синюю рубаху с вышитыми узорами. А на поясе болтались меч и здоровый нож. За его плечами виднелись головы дружков.

Да и фраза была произнесена хоть и на нашем, но с изрядным акцентом. Не наш, промелькнуло у меня в голове, а чтобы оценить всю обстановку, хватило пары мгновений.

Стоящий напротив меня щерился, обдавая смрадным дыханием, и, видимо, ждал, когда я уступлю ему дорогу.

Но делать этого я не собирался, тем более перед чужаком, что повел себя столь нагло и бесцеремонно. Да и пора уже начинать зарабатывать репутацию.

— Да ты зенки открой, смотри, куда сам прешь, людей сшибаешь, — и я пробил ему в грудину. Отвечай ударом на удар.

Его повело назад, и он отступил на пару шагов прямо в нежные объятья своих дружков.

— Да ты… как ты посмел на меня руку поднять, dit svin? — взъярился он и потянулся к мечу.

Черт его знает, что такое «дит», но свинья, она и есть свинья.

— Да ты сам собака сутулая, от собачьего семени и собакой рожденная, — не удержался я от ответного оскорбления.

И сам сделал пару шагов назад. Мои же люди задвинули деда назад и обнажили оружие, готовясь к бою. Как и дружки моего соперника.

М-да уж, на такое я точно не рассчитывал. Нервные все такие и злые!

Я же приподнял руку и уже потянулся к силе ветра, готовый ударить в любой момент.

— Стража, стража, — неожиданно раздался нервный женский крик.

А воин кинулся ко мне с оголенным мечом, метя в живот.

Вот только я хотел играть в благородство и устраивать честный бой не собирался. К тому же о каком честном бое может идти речь, их семеро, а нас четверо, и один из нас еще немощный старик. Да и рисковать жизнью прадеда я не хотел.

Вжух — с моей руки срывается воздушный таран и сносит чужака, что рвался ко мне. Его поломанное тело в пяти шагах валится на землю. А его дружки замерли на мгновение. Но давать шанс людям, которые были готовы покромсать нас? Точно нет!

С моей руки срывается уже воздушная коса, располовинивая трех из них, и на землю там, где они стояли, падают трупы, орошая все вокруг кровью и раскидывая внутренности.

Двое из оставшихся с криками бросились в мою сторону, размахивая оружием. И тут же упали кусками окровавленного мяса. После того как я запустил еще одну воздушную косу.

— А-а-а-а-а, — ударил в уши истеричный крик женщины.

— Стоять, — раздался рев появившейся стражи. Нас окружила пятерка и направила в нашу сторону копья.

Последний же из противников не сошел с места. Это был безусый молодой парень, его всего трясло, глаза расширены от ужаса. И его штаны уже были мокрыми, под ним расплывалось пятно дурно пахнущей жидкости, и он побелевшими губами бормотал, не переставая:

— Tryllekunstner, tryllekunstner, tryllekunstner!

— Вы кто такие? И что произошло? — раздался вопрос одного из стражников, а вокруг нас начала собираться толпа.

— Гости мы торговые. Только в город прибыли, а тут эти драться полезли да оскорблять начали, а после и за оружие схватились, — уверенно произнес я, держа руки подальше от пояса, на котором висели меч и топор.

— Правда это, я видел, правду говорит, — вдруг раздалось из толпы которая начала собираться вокруг нас.

Стражники переглянулись.

— А этот что бормочет, я что-то ничего не пойму, эй ты, по-нашему разумеешь? — обратился стражник, что до этого с нами разговаривал.

Последний же из выживших продолжал с ужасом смотреть на трупы своих друзей и бормотать.

— Есть толмач? — обратился стражник к толпе, но так и не дождался ответа, поправил шлем. — Ладно, к сотнику пойдем, пусть он разбирается, а те, кто видел, пойдемте с нами.

Тем временем ко мне приблизился Рознег, оглядел учиненную мной кровавую бойню и недовольно покачал головой.

— Наделал ты делов, Яромирушка, кабы улей не разворошил, — и протяжно вздохнул.

А стража, видя, что мы не собираемся сопротивляться и вообще ведём себя мирно, немного расслабилась и опустила копья, но из окружения нас так и не выпустили. Старший среди стражей отправил одного вперед, найти сотника.

Захватив выжившего парня, мы двинулись к городской крепости.

Пройдя в ворота, мы оказались внутри деревянной крепостницы, где нас уже встречал сотник, одетый в хорошую кольчугу, а его пояс был расшит серебром, на котором в петле болтался топор, а правую руку украшал один золотой перстень.

На вид ему было за сорок, и в бороде была уже седина.

— Ну? — он глянул на стражника, который нас опрашивал.

— Смертоубийство, значится, было, шесть воев пришлых норманнов побили насмерть. Кровь кругом. Напополам рассечены они. Вот только он живой остался, да, видно, умом двинулся, — и он вытолкнул вперед выжившего.

Который продолжал бормотать одно слово.

— Толмача сюда, — распорядился сотник. А после и на нас перевел взгляд, внимательно осматривая.

— Эти, что ли, побили? — с сомнением произнес он и приподнял бровь.

— Истинно так, сам видел. Да и другие видаки есть. Вот этот, — и стражник указал на меня, — взмахнул рукой, те и попадали замертво, рассечённые напополам.

— Вот он по ихнему разумеет, — и из толпы вывели под руки толстого мужчину в темной рубахе, на голове которого была шапка, напоминающая колпак.

— Разумеешь, что он говорит? — сотник обратился к нему.

— Попробую, — и тот подошел к выжившему пареньку и заговорил с ним тихим спокойным голосом.

Парень начал отвечать не сразу. Сначала у него появилась какая-то осмысленность в глазах, и он огляделся, а когда глянул на меня, всем телом вздрогнул. А после поднял руку, указал на меня и что-то заговорил. Толмач внимательно слушал и, когда парень закончил, поднял на нас взгляд и сказал:

— Он говорит, что его зовут Ларс, и он вместе с другими шел с торга, и они столкнулись. Он всего не видел, но видел, как он, — и толмач кивнул в мою сторону, — убил всех злым колдовством. И теперь его друзья не попадут в Вальхаллу, а они навсегда прокляты.

— О как, колдовством, значится, — пробормотал сотник. — А вы чего скажете? — и он обратился к нам.

Я вышел чуть вперед, и на меня сразу уставилось несколько наконечников копий. Так что пришлось остановиться, и я отвесил небольшой поклон.

— Звать меня Яромир, прибыл я в Волин по торговым делам. Уплатил я десятину, да и двинулся в сторону торга. Как тут эти вывернули из-за угла, и мы столкнулись. Я и слова вымолвить не успел, как один из них ударил меня и сказал «куда прешь?». Я не выдержал такого оскорбления, так как ни словом, ни делом их не задевал. И ударил того в ответ. Тот возмутился и назвал меня свиньей, я же назвал его собакой. А он схватился за меч и кинулся на меня, его дружки тоже достали оружие. Живота нас лишить хотели. Я же оружие не доставал, — и я погладил меч, висящий на поясе. — И нет, я не колдун, — и бросил взгляд на выжившего паренька, тот под моим взглядом задрожал весь. Я одаренный, владею силой воздуха, своим даром и ударил. Я защищался.

На мои слова сотник нахмурился и, растягивая слова, спросил:

— Осенённый силой богов?

Я кивнул.

— Видаки есть, — произнес старший страж, что нас привел. И кивнул на мужчину и женщину, что стояли рядом.

— И что же вы видели? — строго спросил у них сотник.

— Все мы видели, правду он говорит. Как норманн его ударил, а после и оружие достал, и кинулся на него. А тот руку поднял, а с нее будто что-то сорвалось. Они и начали мертвыми падать. Бучу норманны начали, ни при чем он, — проговорил мужчина. А женщина лишь кивала в ответ на его слова.

— Тела-то где остались? — почесывая бороду, спросил сотник.

— Там на месте остались.

— Понятно, — протянул он и бросил на нас задумчивый взгляд, а после перевел на выжившего парнишку.

— Ты, Яромир, свободен, ибо вправе был защищать себя и своих людей от поругания и лишения живота. А ты, — он перевел взгляд на мальчонку, — оружия, видимо, не достал, раз жив остался, и участие в этой буче не принимал. Однако должен убрать из города тела своих товарищей, а там делай с ними чего хочешь, — произнес сотник, чеканя каждое свое слово.

Я отвесил ему поклон, а заодно выдохнул, мало ли как все могло повернуться.

Развернувшись, мы уже были готовы покинуть крепость. Как рядом оказался стражник, и нагнулся к моему уху.

— Уходить бы вам из города и не задерживаться, — прошептал он.

— Отчего? — спросил я столь же тихо.

Но стражник не ответил и отошел.

И что это сейчас было?

— Чего он сказал-то? — поинтересовался прадед.

— Сказал, что из города уходить нам следует, — серьезно ответил я.

Рознег нахмурился, а Крист с ромейцами переглянулся.

— Норманны это, и явно с ладьи торговой или с боевой, а значит, и дружков у них хватает. Вот и опасаются, кабы чего не учинили, — высказался Рознег. И я был с ним полностью согласен. Но бегать я не собирался, особенно после того, как столь громко о себе заявил.

До дома Зорена добрались спокойно, никто не приставал. У него было небольшое подворье близ крепостной стены.

Бам, бам — стучался я в его ворота.

— Кто там? — раздался голос, и калитка в воротах приоткрылась. На нас смотрел молодой мужчина лет двадцати. — Чего надо?

— Зорен дома? — спросил я.

— Нет, его на торге ищите, — и парень вознамерился закрыть калитку.

Я же ухватился за нее рукой, не давая закрыть.

— Ты сам кто будешь? — спросил я у парнишки.

— Холоп его, Микутка, а ну, пусти, а то дворню позову, враз по голове получите, будете знать, как на чужое подворье ломиться, — насупившись, ответил парень.

— А жена его, Деспа? — спросил Рознег, подойдя поближе.

— Дома она, — буркнул паренек.

— Тогда скажи ей, что родичи Зорена прибыли, а сам беги на торг и ему доложи.

Микутку сдуло ветром, а мы же прошли на подворье и огляделись.

В углу возле забора стоял большой дом с крытой верандой и резными столбами, которые ее поддерживали.

Из дома вышла симпатичная женщина слегка за тридцать в красном сарафане и с головой, укрытой платком. Следом за ней вышел малец лет десяти и девочка лет семи. И из дверей за ними появился Микутка. Который бегом метнулся за ворота и унесся за Зореном.

Если Зорена я еще помнил, то его жену видел впервые, как и его детей.

Рознег вышел вперед и отвесил небольшой поклон, а вслед за ним и я.

— Здравствуй, Деспа, — проговорил прадедушка.

Деспа спустилась с веранды и поклонилась в ответ родичу. А следом и стоящие рядом с ней дети.

— Здравствуй, Рознег, ты к Зорену? Он на торге, сейчас его позовут, а ты пока присаживайся, отдохни. А кто это с тобой?

— Яромир, мой правнук, — представил меня он, — и его люди, — махнул он в сторону них.

— Прон и Желя, — Деспа обратилась к детям. — Прадедушку Рознега вы знаете. А это Яромир, тоже ваш родич, — и она с вопросом взглянула на меня.

— Правнук Рознега. Внук Деяна и сын Велерада, — представился я полностью, рассказывая, кто мой дед и отец, показывая, каким родичем я им являюсь.

А после дети и мне поклонились, как младшие старшему. А после них и я поклонился им в ответ.

Мы прошли на веранду и расселись, Деспа кликнула пару холопок, и они начали расставлять перед нами разную снедь. Моих же людей увели за дом, где им накрыли отдельный стол.

— Легок ли был ваш путь? — поинтересовалась она.

— Благодарствую, хорошо добрались, — кивнул прадедушка, и потянулся разговор ни о чем.

Я же прихлебывал горячий сбитень, изредка прислушиваясь. И когда я уже допил кружку, появился Зорен.

Он был похож на другого моего дядьку, на Велерада. Только помоложе чутка.

— Здравы будьте, родичи, — и Зорен, улыбаясь, полез обниматься сначала к Рознегу. А после и ко мне. — О, Яромир. Как ты вырос, я же тебя видел последний раз, когда ты был не старше Прона. Годины две назад в Устку приезжал, но ты у греков был, — с улыбкой произнес дядька.

Я же скромно улыбнулся.

— Как сходил к ним? — поинтересовался Зорен.

— Хорошо сходил. Годины три у них провел, в дружине у знатного ромейца был. Да и с прибытком вернулся. Сейчас под Новгородом обосновываюсь, но думаю, что ненадолго. Торговыми делами занялся, своя небольшая ладья имеется. А скоро и драккар выкуплю, он сейчас на Ладоге строится, — поделился я с дядькой.

— О как, шустро ты, однако, — покачал он головой. — Ежели помочь чем надо, то я завсегда!

— Было бы неплохо, я ведь с товаром сюда прибыл от греков. Вот продать хочу да купить кой-чего.

— Тут я, думаю, смогу помочь, только глянуть на твой товар надобно, — резюмировал Зорен.

А дальше потек у них разговор с Рознегом. Мы с Деспой в него не вмешивались.

— Слушай, Зорен. А что у вас за норманны тут шастают по городу, да еще наглые такие? — неожиданно спросил прадед.

— Столкнулись уже? — нахмурившись, спросил Зорен.

— Было дело, — протянул прадед.

— Ярл их, Ходебик, решил податься на службу к князю нашему Богуславу, тому сейчас ой как нужны вои. Он на пяти боевых ладьях сюда прибыл. Сам ушел в Щецин, а четыре здесь осталось. Вот они и бедокурят. Но крови пока не пролилось, — закончил Зорен.

— Уже пролилась, — тяжко проговорил прадед.

— Как, вы целы? — начал осматривать нас по новой Зорен. А Деспа же, увела детей из-за стола, прекрасно понимая, что слушать им это явно не стоит.

— Мы нет, — хмыкнул прадед. — А вот Яромир шестерых в сыру землю мертво уложил.

— Шестерых? — вылупился на меня Зорен.

— Да, шестерых. У сотника вашего были, он признал нашу невиновность, что мы защищались и норманны первыми начали.

— Это как же ты так с ними справился, али я не так понял и тебе помогли? — сомневаясь, спросил дядюшка.

— Одаренный же я. Силой воздуха, как отец и Беляй. Даром их своим и убил.

— М-да уж, — только и протянул Зорен, не отрывая от меня взгляда. Немного подумав, он заговорил: — То, что сотник решил, хорошо, конечно. Но, думаю, они будут мстить, наверняка есть какие-нибудь родичи. А месть для них много значит. Сюда ко мне они, конечно, не сунутся, враз рога посшибаем. Да и соседей я предупрежу, чтобы смотрели по сторонам. Но в городе подстеречь могут али еще какую пакость удумают. Давай поступим так, ты покажешь мне свой товар. Я его или сам выкуплю, или продам. А ты мне скажешь, чего тебе надобно, я и приобрету. А завтра с утра вы город покинете, а чуть позже обратно придешь. Я тебе и монеты, и товар отдам.

Я бросил взгляд на прадеда, но у того лицо было окаменевшее.

Горько вздохнув, я кивнул, принимая предложение Зорена. Как бы ни хотелось остаться, но и подставлять родичей, подводя их под месть или другие неприятности, я не буду.

Мы направились в сторону ладьи, не забыв взять моих людей. Да и Зорен кликнул двоих холопов с крепкими дубинами.

До порта дошли нормально, без всяких эксцессов. А там Зорен показал на четыре драккара, которые стояли в углу. Вот, значит, где норманны обосновались.

И Зорен взошел на борт моей ладьи и начал перебирать товар. Было его немного. Половину все же я Димитру оставил, да еще и подарки делал родичам.

— Что я могу сказать, хороший товар, — вылез из моей ладьи Зорен, потирая руки. — Я у тебя все готов выкупить, да и с ценой не обижу.

— Хорошо, — кивнул я. Мне это действительно было удобно.

— Так, что тебе надобно? Может, у меня что-то нужное тебе найдется.

— Надобно, значит, мне сорок шеломов, брони столько же можно и простых каких. Столько же щитов, не прямых, а выпуклых. Двадцать копий и сорок топоров. Луков с десяток и по три колчана к каждому, с боевыми наконечниками. Еще дротиков боевых связки четыре. И бочонков семь или восемь соли. А еще парус нужен, на боевой драккар, — уточнил я.

— У-у-у, — протянул Зорен. — Куда тебе столько-то, али воевать кого собрался?

Я зло ухмыльнулся в ответ на слова родича.

— Соль у меня найдется. А вот все остальное покупать придется, и денег с товара никак не хватит, — подсчитывая в уме, сказал дядюшка.

— Сколько нужно будет? — тяжко спросил я. Очень уж не хотелось расставаться с золотом.

— Четыре сороковины, если в золотых считать. Я, конечно, попытаюсь цену сбить, но… — и он развел руками.

М-да уж. Дорогое это удовольствие, вооружать людей за свой счет.

И я полез в сумку за указанной суммой и передал ее Зорену.

— Весь товар с ладьи снесите на мое подворье, — отдал приказ Зорен своим холопам.

— Прокоп, помогите им товар отнести, а после ладью охраняйте. И будьте аккуратны, броню на ночь надеть. Октавий, Трофим, Крист и Азат со мной будете, — отдал уже я распоряжение.

Вернувшись на подворье к Зорену, мы вновь уселись за стол. За которым появилось уже хмельное. И потек душевный разговор. Зорен рассказал, что уже не просто помощник купца, а, можно сказать, его торговый компаньон. Да и я более подробно ему поведал о своей жизни у ромеев. За разговорами мы засиделись допоздна.

С утра, перекусив, уже готовые отправиться на причал, попрощались с Зореном и его семьей. Как на подворье к родичу заявилось десяток стражников, разыскивающих нас.

— Посадник Волина требует явиться к нему!