Воскрешение майя

Глава восьмая

Тусклые лампы подсветки заливали спальню семилетнего Иммануэля Гэбриэла мягким бронзовым светом. Темноволосый мальчик мирно сопел во сне.

Джейкоб встал над ним, ехидно улыбаясь.

— Подъем, ленивый сукин сын!

Мэнни рывком сел на кровати, чувствуя, как колотится сердце.

— А?

— Ты выключил будильник. А теперь вставай, пора тренироваться.

— Пошел вон! — Иммануэль лег и натянул одеяло на голову.

Джейкоб просунул руку под одеяло, вытащил брата и вскинул его над головой на вытянутых руках.

— Помогите! Ма…

— Ты отстаешь, Мэнни. Ты должен быть во всем равным мне, а не…

— Отвали от меня, придурок!

— Слабак.

— Ма! Ма, он опять это делает!

Первыми прибежали охранники в пижамах.

— Опять? — Соль покачал головой и сунул пистолет обратно в кобуру.

— Ладно тебе, Джейк, — попросил Перец. — Поставь брата на пол.

Доминика отодвинула охранников и шагнула в комнату.

— Джейкоб Гэбриэл, немедленно отпусти своего брата!

Мэнни рухнул на пол, с глухим стуком врезавшись лицом в ковер. Затем сел, вытирая кровь, струящуюся из разбитого носа.

Лицо Доминики побледнело.

— Черт побери, Джейкоб, посмотри, что ты наделал!

— Это его вина. Он должен был перекатиться после падения. Сэнсей ведь научил его этому еще месяц назад.

— Сейчас шесть утра!

— Когда боги Смерти придут за нами, они не будут спрашивать, который час. Нам нужно быть готовыми.

— Я тебя ненавижу! — завопил Иммануэль. — Ты больной придурок!

— Я Супермен. А ты всего лишь Кларк Кент[12], рохля бесполезный.

Доминика шагнула к Джейкобу, но светловолосый мальчик, обладая молниеносной реакцией, уже успел перескочить на другую сторону кровати.

— Самонадеянная смертная! Ты не сможешь поймать Супермена!

Соль пошел на перехват. Игра началась.

Джейкоб финт влево, затем перепрыгнул через тумбочку и проскользнул под протянутыми к нему руками охранника.

Перец, отказываясь играть, просто загородил собой дверь.

— Игра окончена, Джейк.

Мальчик не останавливаясь подпрыгнул и буквально пробежал по воздуху, колотя ногами. Его правая ступня врезалась в массивную грудь охранника, затем последовал блок ударов — и Перец вынужден был попятиться к открытой двери.

Джейкоб ушел в кувырок, приземлился на ноги и помчался по коридору в кухню, к черному входу.

— Супермен… да-да-да…

Перец сел, потирая грудь.

— Черт. Как он это сделал?

Доминика была вне себя.

— Богом клянусь, этот ребенок меня в могилу сведет. Пойдем, Мэнни, найдем лед для компресса.

Она подняла мальчика на ноги и вывела из комнаты.

Куртц посмотрел на гиганта напарника.

— Теперь ты понимаешь, почему мы с Карлой так и не завели детей.

Рассветные лучи заиграли на поверхности озера Окичоби, раскрашивая волшебными оранжевыми оттенками корпуса яхт и паромов, стройные ряды которых покачивались у пристани. Отели, казино, рестораны и магазины были еще закрыты, отдыхая от ночного наплыва туристов. Пеликаны и песочники пировали на оставшемся с ночи мусоре.

К югу от залитых солнечным светом чистеньких улиц, у моста через канал, был водружен дорожный знак, предупреждающий о том, что здесь заканчивается туристическая зона. Знак на другой стороне моста приглашал в подлинный Белль Глейд.

Решетки на окнах и витринах магазинов говорили сами за себя, при этом характеризуя соответствующим образом быт и нравы городка.

Доходы от азартных игр никак не отражались на этом анклаве бедности, если не считать благоустройством увеличение штата полиции и пристройку нового крыла к зданию местной тюрьмы. При этом здание начальной школы было темным и угрюмым, в окнах крошечных классов натужно скрипели древние кондиционеры, выплевывая теплые волны пропахшего плесенью воздуха. Двумя кварталами дальше располагалась церковь преподобного Морхеда, которая уже давно плакала по ремонту. За грязной парковкой, по которой ночью деловито шастают крысы, располагалась четырехкомнатная хибарка с пожелтевшими от времени стенами в облупившихся черных потеках.

В день своего рождения семилетняя Лилит Ева Робинсон проснулась мгновенно. Посмотрела на вентилятор под потолком. Сконцентрировалась.

— Шесть… семнадцать.

Она перекатилась на бок и посмотрела на часы. Было 6:17 утра.

Лилит вылезла из своей постели на софе. Сложила простыни, одеяло и подушки, после чего пошла на кухню. Вынула из холодильника два яйца, взбила их, вылила на сковороду. Поставила на плиту, зажгла огонь.

Посетила туалет, потом вымыла в ванной лицо и руки. Выдавила на растрепанную щетку последний комочек зубной пасты, хорошо понимая, что нового тюбика не увидит еще как минимум неделю. Прополоскала рот. Натянула платье, висевшее на ручке двери, и уставилась на свое отражение в зеркале.

Кожа цвета какао. Высокие скулы. Синие глаза и длинные волнистые черные волосы. Дочь покойной Маделины была красавицей, но, несмотря на это, одноклассники ее люто ненавидели.

— Лилит Ева!

Дверь рывком распахнулась, и девочку выволокли из ванной.

— Ты это видишь? — Квентон Морхед сунул ей под нос сковороду со сгоревшей яичницей. — Третий раз за неделю! Что, во имя Господа, с тобой творится, девочка?

Лилит не ответила. Ответить сейчас означало спровоцировать баптистского священника на физическую расправу.

— Я с тобой говорю, маленькая язычница. Отвечай!

Тишина.

— Будь ты проклята. Такая же, как твоя мать. Тебя ждут шесть ударов, и на сей раз я не собираюсь слушать твое хныканье. — Она заметила электрошнур с узлами, который священник сжимал в правой руке. Левой он развернул девочку, сжав ее запястье.

— Почему (свист и шлепок) Господь (свист и шлепок) связал меня (свист и шлепок) с такими, как ты, просто не понимаю!

Лилит взглянула ему в лицо, сморгнув слезы и чувствуя, как ей больно дышать.

— Прости, дедушка.

— Прости, черт бы тебя побрал! Марш в школу! Завтрак окончен!

Она проскользнула мимо него, схватила школьную сумку и выбежала за дверь.

Бренди Таунсон ждала ее снаружи. Они молча пошли рядом.

— Ты его ненавидишь, верно?

— Я сама виновата, — ответила Лилит.

— Он тебя не любит. Тебя никто не любит.

— А ты меня любишь. Бренди?

— Эй, придурочная, ты с кем говоришь?

Лилит подняла взгляд и увидела Данта и его приятелей из четвертого класса. Она почувствовала, как теплая струйка мочи стекает по ноге.

— Беги, — шепнула Бренди.

И Лилит помчалась по лужайке к парковке церкви.

Мальчишки гнались за ней примерно квартал, потом сдались и отстали.

Лилит Ева Робинсон хоть и была придурочной, но при этом очень быстрой. Так что никто из учащихся не мог ее догнать.

Беспилотный разведывательный аппарат Сикорского-3000 замедлил свой полет на высоте шести метров над берегом, и его тень заплясала на мокром песке. Почти метр в диаметре, овальной формы, с отверстием в центре, где горизонтально, как у вертолета, вращаются лопасти, — PAC-3000 разработан специально для движения на малой скорости. Его топливные батареи рассчитаны на семнадцать часов непрерывного полета.

Под алюминиевым днищем аппарата располагаются три камеры наблюдения с обзором в 360 градусов.

Одна из камер повернулась к двум фигурам, бегущим по краю прибоя.

Джейкоб Гэбриэл мельком взглянул на робота и прибавил ходу. Его ноги работали, как хорошо отлаженные поршни автомобильного двигателя. Бег по лодыжки в воде изматывал сам по себе, даже без загубника от акваланга, через который он дышал. Такая пробежка была составной частью тренировки по боевым погружениям. Удары сердитых волн сегодня были непредсказуемы, выбивали мальчика из ритма. Молочная кислота накапливалась в мускулах.

Эта кислота нужна Джейку. Он должен тренировать свою способность обходиться без кислорода, если собирается выжить в Шибальбе. Снова взглянув на аппарат слежения, Джейк сфокусировался на цифровом таймере.

19:07… 19:08… 19:09…

Еще одиннадцать минут. Вперед…

Светловолосый мальчик повернул голову влево. Его брат бежал по мокрому песку. Он, похоже, выбился из сил, однако темпа не терял. Джейкоб пригнулся и побежал быстрее.

Иммануэль заметил, что брат обгоняет его, но, несмотря на то, что ноги буквально сводило от боли, гордость, которую Джейк постоянно уязвлял своими насмешками, не позволяла ему сдаться.

Втянув соленый воздух пересохшим горлом, он из последних сил рванулся вперед, приноравливаясь к темпу своего брата.

Данные камер слежения отображались на мониторе в обшитой дубом гостиной. Рабби Штейнберг и его жена Минди сидели на зеленом кожаном диване и с интересом наблюдали за тренировкой мальчиков.

Доминика вышла из кухни и протянула гостям бокалы чая со льдом. Напиток, имеющий вкус персика, был новейшим биоэликсиром, понижающим кровяное давление и уровень холестерина.

Доминика опустилась в кресло, которое тут же отреагировало на ее появление тем, что электромагнитное поле начало плавно массировать мышцы ее спины и шеи.

— Посмотрите, — сказала Доминика, указывая на экран. — Джейкоб, как всегда, впереди. Мэнни, как всегда, отстает. Я волнуюсь за него. Наверное, мальчика нужно заставить больше работать в спортзале.

Рабби покачал головой.

— Не понимаю, к чему ты готовишь этих детей? К Олимпийским играм?

— Я и не жду понимания, — ответила Доминика. — То, что Господь предназначил моим мальчикам, бесспорно, требует специальной подготовки.

— Да неужели? И тебе это сообщил сам Бог?

— Рабби, пожалуйста…

— Все дело в этой ерунде, изложенной в «Пополь Вух».

— Ерунде? — Она резко развернулась к нему. — А вы были в той ерунде, когда начали приземляться «трутни», а инопланетный корабль поднялся из залива? Были там, когда исчез Мик?

Минди обняла ее за плечи.

— Успокойся, дорогая. Ты делаешь то, что можешь. Никто в этом не сомневается. Верно, Ричард?

Рабби пожал плечами.

— Я не хотел тебя расстраивать. Оба мальчика — прекрасные спортсмены. Подумай хотя б о том, чтобы отправить их в младшую Лигу.

— Это не обсуждается. Вы хоть представляете себе, что будет, если они начнут соревноваться на публике?

— Подружатся с ровесниками и осчастливят пару тренеров.

— О, пожалуйста! На них будут нападать при первой же возможности…

— И все же это было бы им полезно. Особенно Мэнни, — заметила Минди. — Мальчикам нужны друзья-сверстники. Сегодня их день рождения, а здесь совсем нет детей. Это неправильно. Мэнни такой добрый мальчик, но он постоянно грустит.

— Он ненавидит это место, — согласилась Доминика. — А может быть, просто ненавидит своего брата. Так или иначе, я очень боюсь отпускать их куда-либо из поместья.

— Возможно, ты чрезмерно опекаешь их?

— Чрезмерно?! Вокруг бродят тысячи психов, Минди, ты-ся-чи. Одни из них хотят сделать моих мальчиков богами, другие хотят их убить. Охрана получает сотни писем в неделю, и многие из них посвящены именно таким проектам. Меня от этого давно уже тошнит.

— Я не знала.

— Мы — пленники в золотой клетке. Джейку все равно, но бедный Мэнни… Он только и говорит о том, как будет играть в футбол и баскетбол. Это разбивает мне сердце.

— А что Джейк? Чем он хочет заниматься, когда вырастет?

— Джейк постоянно тренируется. Он инстинктивно чувствует, что его ждет впереди. Встает до рассвета, плавает, потом два часа сидит за компьютером, изучая Бог знает что. После завтрака идет в тренажерный зал, до ленча занимается с тибетским монахом…

— Ему семь лет, — сказал рабби. — Он должен читать комиксы и… и играть на лужайке!

— Вы не понимаете? Он не похож на других детей. Игры Джейка — занятия трансцендентной медитацией. Иногда он «играет», зависнув под потолком вверх ногами, иногда погружается в ледяную ванну.

— Ледяную ванну?!

— Этому его научил монах. Он сказал, что холод заставляет мозг перенаправлять кровь к внутренним органам. Сначала Джейк мог оставаться в воде не более тридцати секунд… Сейчас уже пятнадцать минут… Однажды я проверяла его пульс и, клянусь, не могла найти его.

— Чем мы можем помочь? — спросила Минди.

— Меня беспокоит то, что мальчики растут без отца. Соль и Перец больше похожи на старших братьев…

Доминика посмотрела на рабби.

— Ладно, ладно, я с ними поговорю. Может, даже выясню, куда направить энергию Джейка в мирных целях.

Джейкоб вошел в кабинет.

— Да, сэр, вы хотели меня видеть?

Рабби отвел взгляд от монитора.

— Что? А обнять дядю?

Джек бросил холодный взгляд.

— Вы что-то хотели, сэр? Через полчаса у меня урок джиу-джитсу, и мне действительно некогда…

— Джиу-джитсу подождет. Я хочу поговорить с тобой об иудаизме, — рабби широко улыбнулся.

Никакой реакции.

— Знаешь, твоя бабушка по отцу была еврейкой, и родители матери тоже.

— Вообще-то, сэр, мою маму удочерили. Ее настоящая мать была из племени майя. А отец был…

— Ладно, не имеет значения. Важна только история. Мама рассказала мне о том, что ты интересуешься книгой «Пополь Вух».

— Да, сэр. Это Святое писание.

— Да, сэр, да, сэр… Зови меня рабби или дядя Рич, хорошо? Я не спорю с тем, что «Пополь Вух» — Святое писание, вот только ему… пятьсот лет? Библия же — Святое писание, которому несколько тысячелетий. — Он развернулся на стуле и проговорил в микрофон компьютера: — Открыть Тору. Иврит.

Экран заполнился символами.

— Мама говорит, что ты читаешь и пишешь на нескольких языках. Иврит ты тоже знаешь?

— Нет, сэр… эээ… рабби. — Синие глаза смотрели на голографическое табло часов, висящих над монитором. — Меня это не интересует…

— Не интересует? Ты меня удивляешь. Я считал тебя тем, кто ищет знания, ищет истину.

— «Пополь Вух»…

— «Пополь Вух» неточна, Джейкоб, она написана через много лет после ухода этого дяди Ку-ку…

— Кукулькана.

— Да, верно. После ухода Кукулькана. А вот Пятикнижие Моисея… Оно было написано три тысячи лет назад самим Моисеем.

Джейкоб почувствовал шепот мысли на периферии сознания.

— Моисей написал Библию?

— Ну, большую ее часть… А знаешь ли ты, что Тора — это единственная книга, которая все это время переписывалась слово в слово, значок к значку? И что если хоть одна буква оказывалась не на своем месте, такой Библией нельзя было пользоваться? Это ты знаешь?

— Нет… рабби. — Джейкоб потер висок и закрыл глаза.

— Мальчик, ты в порядке?

Джейк кивнул.

— Просто у меня было явное дежавю. Я уже проживал этот момент.

— Что, прости?

— Этот момент. Я его уже проживал. И вы тоже.

Рабби казался сбитым с толку.

— Кто тебя всему этому научил?

— Никто. Просто так бывает. — Мальчик взобрался на колени рабби и уставился на экран.

Джейкоб Гэбриэл не мог читать на иврите, но смотрел на текст как завороженный.

— Тут что-то есть.

— Что ты имеешь в виду?

— Буквы прыгают. Очень сложно рассмотреть.

Штейнберг наклонился к экрану. Прочитал абзац.

— По-моему, все нормально. Давай посидим и вместе поучимся. Я расскажу тебе об алфавите и…

— Пробелы. Они все портят, разрывают смысл и не позволяют увидеть полную картину. Компьютер, скрыть пробелы между словами и предложениями.

Текст на экране мгновенно перестроился.

— Ого! — Ярко-синие глаза Джейка расширились. — Вот! Теперь все видно гораздо лучше!

Сердце Штейнберга замерло.

— Что? Что видно?

Мальчик указал на одну из строк.

— Вот эти буквы, например. Они вам о чем-нибудь говорят?

— “.” — Рабби побледнел и внимательно взглянул на мальчика. — Это означает «Конец дней». Как ты смог выбрать…

— А теперь вот это, — Джейкоб ткнул пальцем в одну букву, потом в другую, на три строки ниже и левее, затем показал на другие, составляющие замысловатый узор.

— . Ядерный холокост. Джейкоб, как ты…

— А вот эти буквы?

— Я понял. Ты просто играешь в одну из своих развивающих игр. Очень умно.

— Просто скажите мне, что означают эти буквы!

Рабби неуверенно пожал плечами, потом перевел взгляд на экран… . Год 5772.

— Ого!

— Нет, это еврейский календарь. В пересчете мы получим… 2012.

Джейкоб закрыл глаза и повторил:

— Конец Дней. Ядерный холокост. 2012. Все это здесь…

— Ладно, Джейкоб Гэбриэл, игрушки кончились. Кто тебя этому научил?

— Никто.

— Ты на уроках слышал о коде Библии?

— А разве у Библии есть код?

— Хватит. Я не собираюсь заниматься чепухой!

Джейкоб спрыгнул на пол.

— Скажите же мне!

Рабби заметил мольбу в глазах мальчика. Он не шутит…

— В тексте Торы изначально спрятана криптограмма, закодированное послание, которое относится к истории человечества. Исаак Ньютон был первым, кто предположил это, но до самого конца девяностых годов, даже с использованием передовых компьютерных технологий, израильские математики так и не могли вычислить этот код.

— Так он настоящий?

— Не знаю.

— Вы врете. Скажите мне правду!

— Я не лгу. По словам тех, кто пытается расшифровать код, — да, он реален. Но по словам тех, кто всерьез изучает религию, это все чепуха. — Штейнберг внимательно следил за выражением лица Джейка: — Ты и вправду не знал?

— Но если там предсказано будущее, почему…

— Там не предсказано будущее. Согласно Талмуду «все предусмотрено, но нам дана свобода воли». Другими словами, что бы ни было закодировано в тексте Библии, это лишь предупреждение о возможном будущем. Только от наших действий зависит, сбудется все это или нет.

— И все же…

— И ничего же. Код Библии можно взломать, только зная ключевую фразу или слово, которые определяют порядок построения остальных текстов… Признавайся, ты ведь знал, что искать?

— Я не знал. Некоторые буквы просто сами ко мне прыгнули.

Рабби Штейнберг почувствовал, как кровь отливает от лица. Если он и вправду может смотреть сквозь текст и видеть истинные слова, то… о, Господи…

— Научите меня ивриту, дядя Рич. Научите меня сейчас же!

Глава девятая

— Поймите меня правильно, преподобный Морхед. Ваша внучка невероятно одаренный ребенок…

— Приемная внучка, — поправил священник.

— Да, конечно. — Куратор сделала мысленную пометку. — Согласно тестам Лилит самая умная девочка в классе, если не во всей школе.

— Тогда почему же у нее только двойки и тройки?

— Я думаю, что это из-за низкой самооценки. К тому же… Вот, например, Лилит недавно закрылась в туалете почти на целый час после того, как учитель отчитал ее за болтовню на уроке.

— Она всегда болтает. Одно только «ля-ля-ля»…

— Учитель заметил синяки на ее бедрах. Вы знаете, где она получила эти повреждения?

— Откуда мне знать? Вы же знаете детей… вечно они то падают с деревьев, то лазят через заборы. Э… а что сказала Лилит?

— Сказала, что ее побил Честер.

— Честер? Это еще кто такой?

— Мы не знаем. В нашей школе нет мальчика по имени Честер. Но миссис Уокер заметила, что у Лилит рецессия, и девочка разговаривает с вымышленной подружкой по имени Бренди.

Квентон стиснул зубы.

— Кажется, вы не удивлены.

— Мать девочки тоже страдала от похожих… эээ… расстройств. Не переживайте, я с этим разберусь.

— Преподобный, если это какая-то форма психического расстройства, то Лилит лучше показать профессионалам.

— Поверьте, мадам, когда дело доходит до этого расстройства, я сам профессионал.

Иммануэль Гэбриэл старательно вглядывался в монитор компьютера, но буквы незнакомого алфавита только расплывались перед глазами.

— Я не вижу никаких структур.

— Но они там, — уверенно сказал Джейк. — Я думаю, в Библии закодировано около миллиона предупреждений. Там есть и о вымирании динозавров, и о Мартине Лютере Кинге, и о Кеннеди, и о войне на Среднем Востоке, о мировом торговом центре, о нахождении вируса Эбола в 2008…

— Заткнись. — Темноволосый закрыл уши ладонями. — Мне нет до этого никакого дела.

— И зря. Там и о нас тоже есть. — Джейкоб перешел к следующей странице, на которой некоторые буквы были увеличены, словно в кроссворде.

— Смотри, по горизонтали — Двойняшки Гэбриэл. А видишь буквы, которые спускаются по вертикали? Они означают Тоннель Времени.

— Тоннель времени?

— Библейское обозначение червоточины. Мы именно таким путем отправимся в Шибальбу.

Иммануэль покачал головой.

— Не отправлюсь я ни в какую Шибальбу.

— Еще как отправишься!

— Ни фига!

— Такова наша судьба, Мэнни. — Глаза мальчика расширились. — Это у нас в крови… Конец Дней!

— Может, в твоей дурной крови все это и есть, а в моей нет.

— Гены Хун-Ахпу есть и в твоей крови, дерьмоголовый. Это очень несложно доказать. Я нашел место, место в своем мозгу, где все замедляется. Вроде как новое измерение.

— Заткнись.

— Я не шучу. Наша ДНК Хун-Ахпу дает особые возможности. Стоит сфокусировать сознание, направить его вовнутрь, и тогда можно проникнуть в высшие слои…

— Фигню мелешь.

— Нет, я не вру.

Иммануэль был немного напуган, но любопытство взяло верх.

— Ладно, расскажи, на что оно похоже.

— Как сказать… Нечто странное, но классное. Вокруг все словно замедляется. Но себя я ощущаю… ну, не знаю… Могу делать разные вещи, могу видеть во всех направлениях сразу, могу контролировать свое тело… Могу притормозить сердце и даже проследить кровяные тельца, которые движутся по моим венам. Словно какой-то новый орган, и он позволяет заглянуть в себя. Вот только нельзя слишком долго задерживаться в таком состоянии, потому что в мышцах тогда накапливается молочная кислота. Думаю, это из-за того, что разум уходит в нексус, а остальное тело еще заперто в трех измерениях, и для него все происходит слишком быстро…

— Нексус?

— Так я назвал это место.

— Научи меня.

— Пошли.

Мэнни пошел за Джейкобом к пятидесятиметровому бассейну.

— А что дальше?

— Сейчас, сейчас… Между прочим, лучше всего получается, когда ты напуган и адреналин зашкаливает. — Джейкоб разделся. — Ныряй до самого дна и хватайся за лестницу. А потом закрой глаза и ищи белую точку света. Когда увидишь ее, сфокусируйся, но не приближайся к ней. Точка увеличится, а потом все замедлится. Ты сразу поймешь, что это оно, потому что легкие перестанут болеть от того, что задерживаешь дыхание. Но только смотри на светлую точку, не входи в нее!

— Почему?

— Не надо.

— Но почему, все-таки?

— Думаю, там должно быть высшее измерение.

— А ты уже был там?

— Еще нет, но собираюсь попробовать.

— Ты что, боишься это сделать?

— Я сделаю это, когда буду готов. А сейчас ты просто сфокусируйся и войди в нексус.

— А как потом выйти?

— Просто скажешь: «Я хочу выйти» — и все.

— А если я забуду и утону?

— Не утонешь. Как только не будет хватать воздуха, руки сами отпустят лестницу и ты всплывешь на поверхность. Со мной всегда так происходит. Каждый раз, когда я пытаюсь задержаться там подольше, тело само всплывает, и нексус выталкивает меня.

Темноволосый мальчик уставился на дно бассейна.

— Ну, не знаю…

— Мэнни, перестань быть таким сопляком.

Иммануэль разделся до плавок и спустился в бассейн, задрожав от холодной воды, по алюминиевой лестнице.

— Тут холодно.

— В нексусе теплее. А теперь глубоко вдохни и ныряй.

Иммануэль набрал воздуха и погрузился под воду, опускаясь вдоль лестницы до самого дна. Схватившись за нижнюю перекладину, он закрыл глаза.

Темнота.

Сердце грохочет в ушах.

Легкие горят.

Иммануэль разжал руки и рванулся к поверхности.

— Ты чертово брехло, Джейк! — выдохнул он. — И почему я тебе поверил?

— Я не врал.

— Заткнись! — Иммануэль, дрожа, выбрался из бассейна. — Я иду домой.

Джейкоб схватил его за руку, потом указал на большие цифровые часы.

— Сейчас 2:04, так? Смотри!

И он нырнул с бортика.

Иммануэль смотрел, как брат подплывает к лестнице и цепляется за нее левой рукой. Придурок ненормальный.

Джейкоб успокоился. Закрыл глаза. Позволил темноте затопить свой разум.

Он мысленно опустился по гортани, миновал бронхи и втолкнул сознание в правое легкое. Потом двинулся дальше, по разветвлениям бронхов к бронхиолам, которые заканчивались гроздями альвеол, в каждой из которых был зажат крошечный пузырек воздуха. Джейкоб потянулся к одному из пузырьков, как пчела тянется к цветку за нектаром, короткими вздохами втянул в себя воздух, мысленно направляя его к мозгу, изнывающему от недостатка кислорода.

О'кей, я могу это сделать… я могу это сделать…

Сознание Джейкоба Гэбриэла скользнуло в светящуюся точку, душу окутало невероятное тепло.

А потом он заметил тень…

Иммануэль посмотрел на часы. Почти три минуты… Низ живота противно тянуло. Ну и что мне делать? Что если он утонет? Он всмотрелся в лицо брата. Увидел меланхоличную улыбку. Черт… да ему, похоже, и вправду удалось.

За светлой дымкой парила гибкая фигурка. Сознание Джейкоба потянулось к ней.

Привет.

Кто тут? — голос явно принадлежал девочке. И она была напугана.

Не бойся. Меня зовут Джейкоб. Кто ты?

Лилит. Где мы?

В особом месте, которое я называю нексус. Как ты сюда попала?

Бренди научила меня. Сказала, что здесь можно спрятаться.

А почему ты прячешься?

Я… Я не могу сказать. Квентон разозлится.

Кто такой Квентон?

Мой дедушка. Он называет меня язычницей. И говорит, что мою душу нужно очистить.

Лилит, мне пора уходить.

Подожди! Пожалуйста, не уходи. Мне так… одиноко.

Мне нужно идти, но мы с тобой еще поговорим.

Правда? Ты будешь моим другом, Джейкоб?

Конечно, но сейчас мне пора уходить.

Дисплей часов показывал 2:11.

Иммануэль Гэбриэл был на грани паники. Он уже собрался прыгать в бассейн, когда заметил, что пальцы Джейкоба отпустили нижнюю ступеньку лестницы.

Мальчик всплыл на поверхность и тут же пришел в себя. Его голова поднялась над водой, синие глаза отыскали часы на стене.

— Семь минут. Теперь убедился?

Иммануэль покачал головой.

— У меня не получится. Я не такой, как ты.

— Такой, такой. — Джейкоб выбрался из бассейна и проследил взглядом за пассажирским самолетом в синем безоблачном небе.

— Джейк? Эй, Джейк, очнись!

Джейкоб открыл глаза. Оказалось, что он лежит на спине у бортика бассейна.

— Что случилось?

— Ты грохнулся в обморок, идиот. Досиделся под водой.

— Нет… дело не в этом. У меня было видение.

— Какое еще видение?

— Авиакатастрофа. Президентский самолет.

— Ну ты урод. — Иммануэль отвернулся и зашагал к дому.

— Мэнни, подожди… — Джейкоб поспешил за братом. — Со мной такого никогда раньше не было… Я впервые вошел в светлую точку! Это она дала мне новые способности!

— Оставь меня в покое!

Термосканер, расположенный над дверью черного хода, опознал темноволосого мальчика и распахнул перед ним пуленепробиваемые створки.

Иммануэль пошел на кухню, Джейк не отставал от него ни на шаг.

— Ты не можешь это игнорировать, Мэнни, ты мой брат-близнец. В свое время это будет происходить и с тобой.

— Заткнись!

— Мы должны быть готовы. Еще несколько лет, и мы уйдем из этого мира, чтобы…

— Я сказал, заткнись! — Иммануэль промчался по коридору в спальню и захлопнул за собой дверь.

— Это наша судьба, Мэнни! — Джейкоб прижался лбом к закрытой двери. — Если ты слишком слаб, чтобы продолжать, я пойду туда вместе с Лилит!

— Джейкоб Гэбриэл! — Доминика схватила сына за руку и оттащила его от двери. — Сколько раз я просила тебя не дразнить Мэнни?!

— Я не дразнил его.

— Иди в свою комнату.

— Нет.

— Что?

— Мне нужно позвонить дяде Эннису. Нужно предупредить его…

— Молодой человек, вернитесь с небес на землю! — Доминика подтащила его к спальне. — Ты останешься здесь до тех пор, пока я не разрешу тебе выйти! — Захлопнув за мальчиком дверь, Доминика поспешила к комнате Иммануила.

— Мэнни? Мэнни, милый, ты в порядке?

Услышав всхлипы, она вошла.

Иммануэль Гэбриэл сидел на полу, вцепившись пальцами в свои спутанные темные волосы.

— Святой Михаил Архангел, защити нас в битве, сохрани нас от лукавства и сетей дьявола…

Лилит Робинсон открыла свои пронзительно синие глаза. Она уже вышла из нексуса и лежала на своей кроватке голая. Запястья и лодыжки ее были перехвачены пластиковыми шнурами.

Квентон возвышался над ней, в одной руке сжимая крест, в другой — Библию. Белый воротничок священника пропитался потом в результате долгих усилий, направленных на то, чтобы очистить девочку от бесовщины.

— Умоли Бога сокрушить Сатану, дабы он не мог более держать в рабстве людей и вредить Церкви. Представь пред лицо Всевышнего наши молитвы, дабы излилось на нас Его милосердие…

За спиной Квентона, в окошке, виднелась Бренди, которая передразнивала каждое движение священника.

Лилит захихикала.

Глаза Квентона расширились. Он ударил девочку по лицу, потом окропил ее святой водой.

— … и Он взял дракона, змия древнего, который есть диавол и сатана, и, скованного, низвергнул в бездну, дабы не прельщал никогда уже народы!

Лилит закрыла глаза и задрожала.

Глава десятая

Один из самых популярных летних курортов на побережье Америки был застроен великолепными бунгало — своеобразными символами богатства и популярности.

Питер Мабус, одетый в купальный халат, рассеянно смотрел на полосу океанского прибоя. Вдалеке вяло разгорался серый осенний рассвет. Последние пять лет дались ему очень и очень нелегко. Первым камешком в лавине неудач стали президентские выборы, на которых победил Эннис Чейни. Затем последовал развод, отмеченный целыми километрами бумажек и вердиктом, согласно которому ответчик в течение тридцати лет был обязан выплачивать довольно значительные суммы своей бывшей супруге, подловившей его в номере отеля с двумя обнаженными секретаршами. Инновации Чейни, направленные на отказ от нефтяного топлива, нанесли страшный удар по его бизнесу, а относительно религиозной партии Мабуса велось расследование по подозрению в уклонении от уплаты налогов.

— Эй, пап!

Мабус увидел сына, Люсьена, который подавал ему знаки, стоя на дощатом настиле лодочного причала.

— Тут кое-кто хочет переговорить с тобой!

Мабус махнул рукой, подзывая гостя.

Соломон Адашек шагнул с настила и направился к его шезлонгу.

— Доброе утро.

— Не вижу в нем ничего особенно доброго. Я нанял вас для конкретной работы, мистер Адашек. Почему вы не справились с заданием?

— Вы наняли меня для ликвидации самой охраняемой на этой планете персоны. Для подобных дел необходимо время. Однако мой человек уже вступил в игру, и работа будет выполнена точно в намеченный срок.

— Когда именно?

— Сегодня. Наш общий знакомый будет мертв как раз к вечернему выпуску новостей.

Эннис Чейни проглотил последний кусочек ленча и поднял глаза на секретаря, впустившего в Овальный кабинет рабби и женщину с ярко-оранжевыми волосами.

— Рабби Штейнберг. Рад встрече. Мы не виделись уже… около года?

— Около двух. С пятого дня рождения близнецов.

— Простите, последние праздники я пропустил. Пришлось заниматься кампанией моего вице-президента. Был бы рад поговорить, но через десять минут улетаю в Детройт. В следующий раз лучше бы заранее назначить встречу.

Рабби и рыжеволосая женщина обменялись тревожными взглядами.

— Что же такое случилось, если вы прилетели в Вашингтон без предупреждения? — спросил Чейни.

— Ваше убийство.

Чейни на миг нахмурился, а затем расхохотался.

— И это все? Черт, да я получаю столько угроз, что ФБР уже сбилось со счета!

— Мистер Президент, это Кимберлит Вард, профессор Вашингтон Колледжа. Она специализируется на парапсихологии.

— Я изучаю паранормальные явления, мистер Президент.

— Ну, если я наткнусь на призрака, то непременно вам сообщу.

Кимберлит Вард ничуть не смутилась.

— Я занимаюсь наукой, сэр. Исследую экстрасенсорные способности, ясновиденье, телепатию, предвидение, и, уверяю вас, мое время так же ценно, как и ваше.

Чейни сдвинул брови на переносице.

— Продолжайте, мисс… эээ?

— Вард. Кимберлит Вард.

Чейни предложил им присесть, после чего и сам грузно опустился в свое любимое кресло.

— Итак, мисс Вард, у вас есть пять минут.

— Вы слышали о концепции под названием «дуализм души и тела»?

— Нет.

— Исследователи психокинетики, и я в том числе, уверены в том, что есть два раздельных и в то же время сосуществующих аспекта человеческого естества: физическое тело, которое не может пережить материальной смерти, и нефизическое тело, то есть душа, которое живет вечно.

— Все эти религиозные штучки…

— Это чистая наука, господин Президент, которая занимается исследованиями данного предмета с тридцатых годов прошлого столетия. Наши последние работы позволили сделать ошеломляющие выводы относительно контактов человека с иными мирами. Способности вашего крестника Джейкоба в этой области намного превосходят все, с чем мне доводилось сталкиваться ранее…

— Это ген Хун-Ахпу, — вмешался рабби Штейнберг — Каким-то образом мальчик смог прорваться в новое измерение сознания.

— Правда? — Чейни взглянул на часы. — Знаете, кажется, мои часы отстают. — Он встал с кресла и шагнул к выходу.

Штейнберг загородил ему дорогу.

— Джейкоб кое-что видел. Вы не доберетесь до Детройта этим вечером, Эннис. Один из пилотов борта № 1 планирует врезаться в мемориал Вашингтона сразу же после взлета.

Президент уставился на рабби.

— Как может семилетний мальчик…

— Джейкоб сказал, что видел значок на груди этого пилота, — сказала Кимберлит. — И даже назвал имя: Фред Ботник.

Чейни помедлил, потом нажал кнопку интеркома.

— Кетти, передай мне список команды, обслуживающей сегодня борт № 1.

— Да, сэр. Вывожу информацию на ваш монитор.

Книжные полки, расположенные слева от рабочего стола, сдвинулись в сторону, открывая огромный дисплей. На экране возник список из десятка фамилий.

Кимберлит Вард указала на седьмую строчку.

Чейни некоторое время напряженно смотрел на экран.

— Кетти…

— Да, сэр?

— Вызови директора ФБР и отмени мое выступление в Детройте.

— Сэр?

— Просто сделай это, Кетти.

Глава одиннадцатая

Лилит съежилась от страха, когда дедушка полез к ней под одеяло. Она чувствовала запах алкоголя в его дыхании… и вонь его паха.

— Настало время для нового урока, девочка.

Она отвернулась. Зафиксировала взгляд на кукольном домике, стоящем на тумбочке.

— Когда ты подрастешь, мальчишки начнут приставать к тебе. Ты не должна позволять им такие вещи. Понятно?

— Да.

Крыша у кукольного домика солнечно-желтая.

— Я покажу тебе, что именно нельзя им позволять, чтоб ты потом не перепутала… Ну-ка раздвинь ноги.

Картонная лужайка перед домиком ярко-зеленая.

— Девочка, я ж не прошу. Я сказал: раздвинь ноги!

А окна у домика оранжевые, как тыква.

Пальцы дедушки были холодными как лед.

Труба у домика серая, как мышь, и стены тоже.

Вонючее дыхание волнами налетало на нее. Худое тело возилось над ней, спускаясь все ниже.

Когда мокрый язык Квентона коснулся ее, сознание Лилит уже спряталось в нексусе.

Президентский вертолет сделал два круга над домом и начал снижаться.

Доминика вышла из кухни и помахала Эннису Чейни. Высокий светловолосый мужчина, который шагал рядом с Президентом, неся охапку коробок и свертков, был ей незнаком.

Чейни сжал Доминику в медвежьих объятиях.

— Девочка, ты становишься все красивее.

— А вы все больше врете.

— Где мальчики?

— Мэнни в лаборатории SOSUS. Джейк плавает.

— Вот и хорошо. Давай найдем местечко, где можно спокойно поговорить.

Ее сердце подпрыгнуло.

— Поговорить? О чем? Что-то случилось?

— Ничего не случилось. Что, я не могу навестить своих крестников без особой причины?

Доминика провела мужчин в дом.

Джейк закрепил веревку на поясе, продел свободный конец через центр двадцатикилограммового «блина» от штанги и завязал узел. Затем поднял стальной груз и спустился по лестнице в бассейн, туда, где вода была ему по шею.

Набрав полные легкие воздуха, мальчик нырнул на дно.

В нескольких сантиметрах от дна Джейкоб закрыл глаза и расслабился, позволяя темноте заполнить свой разум.

И сразу же увидел светлую точку. Сфокусировавшись, Джейк заставил ее вырасти до размеров тарелки спутниковой антенны.

Боль в груди прошла. Яркий свет согрел сознание, и мальчик шагнул внутрь.

Лилит, ты здесь?

Чейни опустился на мягкий стул в гостиной, глотнул чая со льдом и уставился на воды Мексиканского залива через пуленепробиваемое стекло панорамного окна.

— Всегда любил этот пейзаж. Вот выйду в отставку и непременно поселюсь во Флориде.

— Разумеется. — Улыбнулась Доминика. — Вы представите меня своему спутнику?

— Доминика Гэбриэл. Майор Ричард Филлипс. Возглавляет спецпроект «Тринити».

Майор попытался разоружить ее почти искренней улыбкой.

Доминика не поддалась.

— Что такое этот проект «Тринити» и какое отношение он имеет к моим сыновьям? Только не пытайтесь меня обмануть. Таких попыток я уже наелась досыта.

— Ладно, мэм, тогда кратко и просто: «Тринити» — это секретная программа разведывательного управления. Начальный проект возник в 1978 году, тогда он назывался «Грилл Флейм». Поиск, обучение и использование талантливых экстрасенсов в деятельности разведывательного управления.

— Вы хотите сказать, что правительство США набирает армию экстрасенсов?

— Можно сказать и так. С конца восьмидесятых этот проект курировало разведывательное управление Министерства обороны. Название сменили на «Старгейт». После инопланетного вторжения в 2012-м программа была значительно модернизирована и получила название «Тринити». Я возглавил проект четыре года назад. В моем послужном списке шестнадцать лет службы дистанционным разведчиком в составе «Старгейт».

— Что такое дистанционный разведчик?

— Так называются люди с особыми ментальными способностями. Этот дар позволяет описать цель или явление, скрытое от нормальных органов чувств расстоянием, защитными конструкциями или временем. В общем и целом, это феномен, объединяющий ясновидение и телепатию.

— Либо фантастика, либо мошенничество.

— Типичная изначальная реакция. Гипотеза, на которой строится понимание этого феномена, заключается в том, что наш мир состоит из энергии. Дистанционные разведчики способны выходить на неизвестный ранее уровень измерений и получать оттуда нужную информацию. Могу уверить вас, исходя из собственного опыта в «Старгейт»: этот феномен вполне реален, запротоколирован и давно используется нашими учеными в повседневной работе.

По спине Доминики пробежала дрожь. Ей вспомнились слова Эвелин Стронгин: Ты должна осознать тот факт, что мы всегда и везде окружены энергией. Все вещи состоят из энергии, а наш мир, такой, каким он нам кажется, всего лишь продукт нашего восприятия этой энергии.

— И вы явились сюда, чтобы завербовать Джейкоба.

— Ну, ну, — вмешался Чейни. — Я лишь хотел, чтобы майор познакомился с обоими мальчиками и оценил их способности.

— Зачем? Зачем вам оценивать их способности? Почему вы никак не можете оставить в покое моих детей?

— Доминика, несколько дней назад Джейкоб отправил рабби Штейнберга в Вашингтон, чтобы тот предупредил меня о готовящемся покушении на мою жизнь.

— Что?!

— Информация, которую он передал, позволила арестовать одного из пилотов борта № 1, сумасшедшего расиста, который готовился взорвать мой самолет со всеми, кто оказался бы на его борту.

— Господи…

— Ни для кого не секрет, что твои мальчишки — особые дети. И нет ничего плохого в том, чтобы определить, насколько они особые.

— Мэм, вполне возможно, что ваши мальчики владеют даром предвидения. Если это так, то мой департамент может помочь им всемерно развить этот дар.

— Для чего? Чтобы они провели остаток своих дней в закрытом бункере, рассказывая ЦРУ о том, что происходит в Северной Корее? Нет, я на это не пойду.

— Доминика, не прячь голову в песок. Снаружи бродят толпы самых разнообразных фанатиков, и, пока мы тут разглагольствуем, они, весьма вероятно, планируют нападение на этот дом. Если Джейк и Мэнни смогут предвидеть их приближение…

— Господи, как я все это ненавижу… Я так устала. Ладно, делайте то, что находите нужным. Тестируйте их. Хоть под микроскопом рассматривайте. Наберите еще образцов ДНК, разложите по своим чертовым баночкам…

— Доминика…

— Мои сыновья превратились в политический аттракцион, Эннис, но я сама в этом виновата. Поэтому просто делайте, что сочтете нужным, и оставьте меня в покое!

Она выбежала из комнаты, громко хлопнув дверью.

Лилит?

Джейкоб?

Две ярко-синие точки уставились на него из-за пелены теплого белого света.

Где ты был? Я каждый день тебя звала.

Мне не всегда удается сюда попасть. Эвелин говорит, что для перехода в нексус у меня должен зашкаливать уровень адреналина.

Кто такая Эвелин?

Эвелин Стронгин. Она бы тебе понравилась. Психиатр. Несколько лет назад она побывала в состоянии клинической смерти. Я хочу, чтобы она научила меня общаться с моим покойным отцом.

Когда умер твой отец?

Давным-давно. Еще до моего рождения.

А мой отец в тюрьме. Он убил маму, когда я родилась.

Ого…

Джейкоб, когда мы в нексусе вместе, кажется, словно наши души слились в одну.

Он опять тебя обижает, так ведь?

Да.

Тебе нужно все рассказать копам.

Я не могу.

Почему?

Просто не могу.

Он сказал, что накажет тебя, если ты это сделаешь?

Если я расскажу, его заберут, и тогда я останусь совсем одна. Я же не смогу переехать жить к тебе… Или смогу?

Нет, Лилит. Я бы хотел тебя пригласить, но тут тоже очень опасно.

Ты меня любишь, Джейкоб?

Да.

Ты не обидишь меня?

С чего мне тебя обижать?

Пообещай, что не обидишь.

Обещаю.

— Джейк?

Доминика подошла к бассейну. Увидела детскую фигурку, неподвижно лежащую на дне.

— О черт… — Она нырнула и вытащила на поверхность сына вместе со стальным грузилом.

— Джейк! Джейк, очнись!

Сознание Джейкоба вырвалось из белого света нексуса под яркие солнечные лучи, но мозг еще не успел справиться с осознанием того, что произошло.

— … с ума? Отвечай!

— А?

— Я спрашиваю, ты сошел с ума? Ты что, пытался утопиться?

— Нет. Я… Я просто тренировался.

— Вот только попадись мне еще раз во время такой тренировки! Не смей этого делать, ясно?

— Да, мэм. Не попадусь.

— Не играй со мной, парень. Ты понял, что я имела в виду.

— Да, мэм.

Доминика выбралась из бассейна. Мышцы все еще дрожали он внезапного всплеска адреналина.

— Одевайся. Крестный прилетел увидеться с тобой.

Не вытираясь, она направилась в дом, все еще дрожа от негодования.

В полуподвале особняка Гэбриэлов находится «клетка Фарадея», где обычно тренируются близнецы. Обшитое металлом и огромным количеством микросхем, это помещение надежно изолировано от внешних электромагнитных волн.

Звуконепроницаемая, без окон, «клетка» выкрашена в нейтральный серый цвет. Под потолком располагаются панели освещения, яркость которого регулируется посредством голосовых команд.

По периметру потолка установлены скрытые камеры и микрофоны.

В центре комнаты — металлический стол и два таких же стула, расположенные друг против друга.

За столом лицом к закрытой двери сидит Джейкоб Гэбриэл. Он бездумно водит ручкой по листку блокнота, ожидая начала беседы.

Чейни и майор Филлипс наблюдают за ним из соседней комнаты, где на монитор транслируются данные камер слежения.

— Ладно, переходим к делу, — сказал Филлипс. — Я буду работать с Джейкобом, а вы в это время задержите его брата в лаборатории SOSUS.

— Считаете, что эти двое могут общаться телепатически?

— Вполне возможно. Из личного опыта я знаю одно: дистанционная разведка в немалой степени зависит от энергочастот. И если энергочастоты мозга близнецов слишком схожи, это может повлиять на достоверность полученных данных…

— Я понял.

Джейкоб поднял взгляд на вошедшего майора.

— Привет, Джейкоб. Меня зовут майор Филлипс. Тот самый, о котором тебе говорил Президент.

— Вы будете тестировать меня?

— Ты говоришь об этом, как о крайне неприятной штуке. Вообще-то дистанционное наблюдение довольно интересно. Я долгое время занимался подобным делом.

— В тот раз у меня это получилось совершенно случайно.

— Но при грамотно построенных тренировках ты сможешь многого достичь.

— Что нужно делать?

— Для начала расслабиться. Мама говорила, что ты занимаешься йогой. Сосредоточься на дыхании. Очисти сознание от всех мыслей… Компьютер, снизить освещение до 60 %.

В комнате стало темнее.

— Джейк, раскрой блокнот с чистого листа. Напиши в правом верхнем углу свое имя и сегодняшнюю дату. — Майор Филлипс достал из внутреннего кармана пиджака шесть конвертов. В каждом из них находился лист бумаги с определенной надписью.

— Существует шесть уровней дистанционного наблюдения. Мы начинаем с самой первой. Ты знаешь, в чем состоит принцип телепатии?

— Один разум настраивается на другой, так?

— Правильно. Дистанционное наблюдение работает точно так же. Неважно, к прошлому или будущему относится информация, вся она хранится в виде сгустка энергии на определенном уровне. Чтобы получить доступ к этой информации, нужна подсказка или сигнальная линия. Человеческий разум может подсознательно настроиться на эту линию или же, как в случае с тобой и твоим братом, может быть генетически запрограммирован на поиск подобных волн и подсказок. Эти подсказки покажутся тебе резкими, короткими вспышками. Подсознание транслирует полученные образы по нервам и мышцам, а руки сами наносят те или иные значки на бумагу. Очень важно не пытаться анализировать эти значки, просто рисовать их. При этом ты можешь увидеть разнообразные геометрические формы. В этом случае просто сообщи мне о том, что видишь. И, повторяю, не пытайся ничего анализировать. Ну, что? Интересно?

Светловолосый мальчик пожал плечами.

— Я это уже умею.

— Умеешь? Тогда тебе будет не так уж трудно определить координаты первого объекта.

Филлипс положил перед Джейком конверт.

— Настройся на объект. Скажи мне, что это такое.

Мальчик дотронулся до конверта, прикрыл глаза.

— Это слишком просто. Пляж. Пляж за нашим домом.

Филлипс сумел сохранить бесстрастное выражение лица и не выдать того, насколько был поражен.

— Что ж, попробуем другое. — Он пропустил второй конверт и передал мальчику третий.

Джейкоб закрыл глаза.

— Искусственный объект… из бронзы и стали… окруженный водой. Я слышу городской шум…

— Что за объект?

— Статуя Свободы.

Филлипс ничего не сказал, но его сердце было готово выпрыгнуть из груди.

— Дальше.

Он передал новый конверт.

Джейкоб сконцентрировался.

Гора… вулканический пик, поднимающийся над…

В сознании возник четкий образ вулкана Даймонд-Хэд на Гаваях… и внезапно исчез, сменившись каким-то чужим, странным миром.

Низкий потолок пещеры. На поверхности потолка отражается мерцающий свет расплавленного серебристого озера. Берега озера явно вулканического происхождения, на них нет ничего, кроме одиноко стоящего дерева. Джейк никогда раньше не видел таких деревьев. Огромное, как башня, белоснежное, на голых ветвях и стволе — потеки белого тягучего сока.

На развилке главного ствола лежит какой-то предмет.

Джейкоб мысленно приблизился к нему.

…И увидел человеческую голову. Обрубок шеи тонул в лужице белого древесного сока.

Внезапно голова открыла глаза, оказавшиеся пронзительно синими.

Кто здесь? Кто бы ты ни был, уходи!

Эннис Чейни вышел из лифта на первом этаже, прошел налево по широкому коридору и остановился у двери с табличкой «Лаборатория SOSUS».

Система подводного прослушивания SOSUS, сеть микрофонов, соединенная километрами проводов, была создана Военно-Морским Флотом США во времена холодной войны и изначально предназначалась для наблюдения за субмаринами противника. Когда потребность в такой системе пошла на спад, ее передали в веденье океанографов. При помощи SOSUS ученые могли прослушивать инфразвуковые вибрации ледников, звуки морского дна, пульс подводных вулканов на частотах, недоступных человеческому уху.

Приемный отец Доминики, Изадор Акслер, был морским биологом, который пользовался частной лабораторией SOSUS для отслеживания миграции синих китов в Мексиканском заливе. В начале зимы 2012, получив от Майкла Гэбриэла информацию о кратере Чикшулуб, он вычислил акустическую аномалию под поверхностью морского дна в том районе. Исследование этой аномалии стоило ему жизни… и помогло найти остатки инопланетного корабля, похороненного под Мексиканским заливом.

По предложению Эдит Акслер, президент Чейни распорядился оборудовать лабораторию SOSUS в особняке Гэбриэлов. Там постоянно пропадал Мэнни, а Эдит охотно учила его пользоваться дедовским наследством: записывать и анализировать голоса китов, идентифицировать их виды, отслеживать перемещение отдельных особей по акватории залива.

Президент вошел в лабораторию. Мэнни сидел на любимом стуле, надев наушники и прислушиваясь к пению китов.

— Ого… слушай, бабушка, по-моему, я нашел синего кита!

Эдит проверила источник и интенсивность звуков.

— Сто восемьдесят шесть децибелов. Все правильно, это синий.

Она кивнула Чейни и протянула ему наушники.

Низкочастотные стоны эхом отдались в ушах.

— Это… хм. Интересно.

Внезапно распахнулась дверь, и в комнату влетел майор Филлипс.

— Простите, сэр, но у нас чрезвычайная ситуация.

Джейкоб Гэбриэл лежал без сознания на полу «клетки Фарадея». Штатный врач прослушивал его сердце, медсестра и Райан Бек пытались успокоить явно расстроенную мать мальчика.

— Что случилось?! — рявкнул Чейни.

Майор пожал плечами.

— Честно говоря, сэр, не знаю. Сознание Джейкоба невероятно чувствительно, так что он напрямую выходил на связь с объектом. Ничего подобного я не встречал… Все шло нормально, и вдруг он просто отключился.

Доминика оттолкнула медиков и шагнула к майору, ткнув его пальцем в грудь.

— Что бы вы с ним ни сделали…

— Мэм, клянусь, я ничего с ним не делал. Джейкоб сам довел себя до этого состояния.

— Давление в норме, — проговорил врач. — Пульс сильный, но очень медленный. Похоже, мальчик находится в трансцендентном состоянии. Давайте просто успокоимся и дадим ему время…

Отец?

Кто здесь?

Джейкоб, твой сын.

Глупая тварь, убирайся! Думаешь, я поверю в эту ложь?

Папа, перестань, это правда я. Джейкоб, Джейкоб Гэбриэл. Папа…

Джейкоб? Джейкоб, это действительно ты? Ты снился мне, сынок, но… но сейчас ведь это наяву? Это действительно происходит?

Мне тоже это снилось, папа. Но сейчас все происходит на самом деле.

Но как? Как нам удалось войти в контакт?

Мысли состоят из энергии. Мы с тобой оба Хун-Ахпу и настроены на одинаковую частоту. Папа, где ты?

Не знаю. Я даже не уверен, что все еще существую. У меня нет физической формы, но каким-то образом мне удается мыслить и чувствовать. Я словно заперт в сгустке энергии и не могу из него вырваться.

А снаружи, что-то есть, верно? То, что пугает тебя. Я ощущаю привкус страха. Отец, что это?

Мерзость… Я чувствую ее присутствие. Она похожа на лед, скользящий по краю сознания. Тень смерти, которая только и ждет, когда я ослаблю защиту.

Но что это такое?

Чистое зло. Оно хочет поглотить мою душу.

Скажи мне, что нужно делать! Как я могу помочь?

Ты уже помог мне, сынок. Больше, чем можешь себе это представить. Я слишком долго был потерян, тонул в одиночестве и отчаянии. Твоя энергия… Она как лучик света в непроглядной тьме. Ты подарил мне надежду, сынок, дал силы существовать дальше. Теперь я знаю, что не один, знаю, что меня не забыли… В моей жизни снова появился смысл.

Отец, я так много хотел узнать… Миф о сотворении мира… Это правда? Я действительно потомок первого Хун-Ахпу? Мы с братом сможем отправиться в Шибальбу? А тебя… можно возродить?

На эти вопросы не так-то просто ответить. Мне о многом нужно рассказать тебе, и я не просто хочу, я должен это сделать… Опасность очень велика. Этот разговор отнимает у меня силы, а Мерзость только и ждет… Ждет, когда ослабнет защита. Но я должен попытаться. Джейкоб, сколько тебе лет?

Семь.

Господи…

Отец?

Где бы я ни был, время здесь неподвижно. Ты сказал семь?

Да.

Мой путь… тоже начался, когда мне было семь. В семь лет я впервые столкнулся со злом.

Научи меня, пожалуйста! Расскажи, как это началось у тебя.

Я попробую. Воспоминания… они очень сильные, очень живые. Я даже могу ощутить запах леса после дождя, такой плотный, что трудно дышать. Слышу ночную песню джунглей. Помню отвратительно пустое плато Наска и почти чувствую, как болят ноги и руки, как горит кожа от постоянного пребывания на солнце.

Там прошло мое детство, Джейкоб. Я не видел ничего, кроме джунглей и высохшего плато Наска. Мои родители, Юлиус и Мария, твои бабушка и дедушка, познакомились в Кембридже, где оба изучали археологию. Они путешествовали, пытаясь разгадать тайну календаря древних майя и заключенного в нем пророчества, которому исполнилось две тысячи лет. Их любовь расцвела во время этого путешествия. Их союз стал судьбоносным, и в результате… В результате родился я… как и ты, жертва судьбы…

Я вовсе не чувствую себя жертвой. Скорее Суперменом.

Осторожней, сынок. На любого Супермена всегда найдется свой криптонит[13]. И хотя во мне гены Хун-Ахпу проявились слабее, чем в тебе, я тоже в свое время ощущал себя кем-то… высшим и к семи годам стал отъявленным негодяем, игнорирующим все, чему меня пытались научить родители…

Ты сказал, что встретился со злом.

Да. В то время мы жили в однокомнатной лачуге на окраине Писте, в жалкой деревеньке у Чичен-Ицы. Помню день, когда все произошло. Утро было обычным для семейства Гэбриэл. Юлиус наорал на меня за то, что я обменял его лучший бинокль на перчатку для бейсбола и мяч, а я злился, ругался и швырялся вещами. Потом родители отправились исследовать руины, а я сложил небольшой рюкзак, взял свидетельство о рождении, несколько песо из маминой сумочки — и отправился начинать новую жизнь.

Ты сбежал?

Похоже на то. Я ощущал себя подавленным, мне не позволяли быть самим собой, а у меня не было сил сопротивляться. Зато был план. В ста двадцати километрах к западу находился аэропорт. Я собирался пробраться на борт самолета любой из авиакомпаний Америки. Мне было только семь лет от роду, но я уже сдал все выпускные экзамены стандартной школьной программы и получил приглашения сразу от нескольких университетов. Требовалось всего лишь добраться до Штатов, а там бы уже не пропал…

Наверное, я прошагал по дороге около часа, когда появилось такси. Я сразу узнал водителя — его звали Ткван Лвин Канул — чистокровный майя средних лет, один из местных жителей. Длинный нос, темные глаза, сальные волосы, переплетенные шнурками. Все тело покрыто татуировками, в ушах и бровях — множество серег. Но самым странным был его язык, раздвоенный на конце, словно у змеи, — мне никогда не встречались люди с такими странными языками.

Из-за своего «змеиного языка» Ткван сильно шепелявил. Он остановил машину и спросил:

— Направляесся куда-то, масса?

— Повидать дальнего родственника, — соврал я. — Сколько будет стоить дорога до Мериды?

Ткван назвал цену, а потом сказал, что ему нужна помощь в обработке спиленного дерева. Сучья и все такое… Мы договорились: я ему помогу, а он отвезет меня в Мериду.

И ты ему поверил?

Я был наивным, а люди часто принимают за правду то, что хотят услышать в данный момент. Прежде чем я сообразил, что происходит, мы уже тряслись по грунтовой дороге сквозь глухие джунгли. Внезапно выехали на небольшую поляну, где стояла лачуга Тквана. Неподалеку от нее находился источник пресной воды.

Он провел меня в дом и предложил выпить. Я смотрел, как он опускает чашку в деревянное ведерко, и почувствовал запах церемониального напитка пульке[14].

— Нет, спасибо, — сказал я. — А где дерево?

— Забудь про дерево, — ответил он. — Мне нужна будет помощь в ритуале. Скажи, масса, ты когда-нибудь слышал про Тезкаплипоку?

— Вы имеете в виду Тескатлипоку? — поправил я, считая, что знаю все о древних майя.

— Так его называли ацтеки, а для Нахуа он был Тезкаплипока, бог ночи, бог зла, порождение черной магии. — Говоря это, Ткван открыл контейнер с чем-то, что показалось мне красной краской, и провел ею черту по своему длинному носу. — Тезкаплипока был зеркалом, испускающим дым. Его присутствие выгнало Кукулькана из Чичен-Ицы. Он был самым сильным и самым страшным из всех наших богов…

Ткван рассказал мне, что его предки жили в этих джунглях еще тысячи лет назад. Когда Кукулькан строил храмы, клан Тквана служил Тезкаплипоке — богу конфликтов и вражды, богу силы.

Ткван снял футболку, обнажив худую смуглую грудь, покрытую вязью татуировок. Нарисовав темные полосы на своих плечах, он провел меня к источнику, к тому самому колодцу, у которого предки Тквана много сотен лет назад проводили ритуалы в честь своего Тезкаплипоки.

Я наклонился над краем отверстия в земле и заглянул вовнутрь. До застоявшейся зеленоватой воды было метров десять. И у меня внезапно возникло нехорошее предчувствие. Именно тогда, Джейкоб, я понял, что именно собирается сделать Ткван — принести меня в жертву Тезкаплипоке, как тысячу лет назад делали его предки.

Я вскочил на ноги, чтобы убежать, но Ткван оказался слишком проворным. Он схватил меня за руку и бросил на землю, наступив на грудь тяжелым ботинком. Из ножен на поясе он достал ритуальный обсидиановый нож. Я закричал, беспомощно извиваясь, а Ткван поднял глаза к небу и запел ритуальную песнь…

И что ты сделал?

Сначала запаниковал, но как только произошел выброс адреналина, меня охватило какое-то странное чувство, и тонкий голосок в моем мозгу подсказал, как войти в состояние высшего спокойствия. Я перестал дергаться и позволил своему разуму скользнуть в это состояние.

В нексус?

Да. Я помню, как посмотрел на деревья, и они показались мне очень яркими, а листья больше не трепетали на ветру. Все объекты, ранее скрытые тенью, теперь были отчетливо видны, а слова моего мучителя казались отдаленным эхом. Я слышал, как стучит мое сердце, как оно сокращается, проталкивая кровь, чувствовал, как мускулы напиваются силой, как адреналин разливается по телу вместе с кровью. Мне показалось, что придавившая меня нога в тяжелом ботинке стала гораздо более легкой, и я понял, что если попытаюсь, то смогу освободиться… Что я и сделал.

Рывком вскочил на ноги, преодолевая невидимые волны сопротивления, — словно воздух сгустился, и мне пришлось проталкиваться сквозь него. Ткван почти не отреагировал на это. Я смотрел, как его глаза медленно поворачиваются ко мне, как медленно, очень медленно приподнимаются от удивления его брови, а затем быстро обогнул его и изо всех сил ударил по костлявой заднице.

Удар оказался мощным, потому что Ткван взмыл над землей, словно гравитация была над ним уже не властна, и полетал вперед, как в замедленной съемке. А потом, беспомощно размахивая руками, он перевалился через край колодца и упал вниз…

Так ему и надо! А что было потом?

Меня словно обожгло изнутри. Я упал на колени и замотал головой — звуки леса снова вернулись. Несколько минут лежал на земле, все мышцы свело от наплыва молочной кислоты. А потом мое внимание привлек громкий плеск воды, и я подполз к краю…

Ткван пытался удержаться на плаву, но намокшая одежда тянула его худое тело вниз.

Я стоял и смотрел, как мой несостоявшийся убийца… как он скрывается под водой. Когда пузырьки воздуха перестали подниматься на поверхность, я вернулся к такси и поехал через джунгли в сторону Писте.

Никогда до того я не водил машину. Ноги едва доставали до педалей, и все же вождение далось мне на удивление легко. Часом позже я вернулся в дом Тквана с родителями и полицией.

Полицейские подняли со дна колодца его тело, а затем в густом иле нашли останки десяти детей, убитых Ткваном за последние годы.

Это была моя первая встреча со злом и теми силами, которыми мы с тобой обладаем, Джейкоб.

Мне нужно больше узнать про зло. Откуда оно берется?

Этим вопросом, сынок, всю жизнь занимался твой дедушка Юлиус. Запрограммировано ли зло в наших генах или это приобретенное качество? Является ли оно частью нашей души, условием равновесия Инь и Янь, или это заболевание, которое овладевает нашим сознанием? Помню, какими глазами смотрел на меня Ткван, собираясь нанести удар. Я никогда не забуду этот взгляд. Он был таким, словно его душа покинула тело и отделилась от теплого фона человечества. Юлиус тогда назвал его безбожной рептилией, и долгое время я был с ним согласен… До той ночи, когда увидел, как мой отец склонился над мамой и душит ее подушкой…

Юлиус убил бабушку?

Он утверждал, что это эвтаназия, но для двенадцатилетнего ребенка это было убийством и только убийством. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, как Юлиус любил мою маму и как тяжело ему далось то, что он сделал. Она так страдала от рака, ей было так больно, что она умоляла его о милосердии… И он послушался. Но в то же время я понимаю, что его поступок был злом. После того, что он сделал, я возненавидел Юлиуса, позволил своей злобе расти и накапливаться. Ярость вырвалась на свободу за кулисами сцены, когда отец умер у меня на руках… И тогда я набросился на Пьера Борджию.

Ты так долго пробыл в одиночном заключении, как ты смог… ну, как у тебя получилось не сойти сума?

Было время, когда я думал, что все-таки сошел с ума. А потом, после восьми месяцев в одиночке, проявилось то, что называют измененным состоянием сознания, и, поскольку не было других возможностей освобождения, я пережил то, что принято называть внетелесным опытом.

Не понимаю…

В то время и я не понимал. Включились мои гены Хун-Ахпу. Каким-то образом они запрограммировали мое сознание на визуальный поиск ответов на свои вопросы именно в прошлом человечества. Первое такое путешествие отправило мое сознание на берега Средиземного моря, куда-то на Средний Восток. Там я заметил высокого гуманоида, внешность которого показалась мне немного странной. Его кожа цвета какао резко контрастировала с длинными белыми волосами и такой же бородой. Глубоко посаженные глаза гуманоида были невероятно синими, а череп — странной вытянутой формы.

Потом я узнал, что его называют Осирисом.

Но это же был просто сон?

Нет, сынок, это была реальность. Я наблюдал события, которые происходили десять тысяч лет назад. Мое сознание попало в матрицу энергии, почти такую же, как та, в которой мы сейчас общаемся с тобой. Несмотря на то, что те события имели место в далеком прошлом, я мог наблюдать за происходящим так, словно был одним из кочевников, последовавших за Осирисом. Именно он превратил кочевую орду в успешно функционирующее общество. Он провел нас к дельте Нила, где создал искусственное озеро и научил вырезать огромные десятитонные блоки в гранитных карьерах. Я изумленно наблюдал за тем, как он при помощи устройства, похожего на скипетр, перемещает эти огромные глыбы на баржи. Скипетр издавал странные гармоничные звуки, и эта мелодия будто бы отменяла действие гравитации. Так он переместил почти два миллиона каменных глыб, передвигая их над затопленной долиной и устанавливая на нужные места.

Осирис создавал самые крупные в мире строения — великие пирамиды Гизы, а я каким-то образом находился среди тех, кто помогал ему!

При этом тело мое было заперто в темной камере, но разум парил совершенно свободно.

Шли годы. Мое сознание продолжало сопровождать древних мудрецов. В Англии я присоединился к секте, следующей учению инопланетянина, назвавшегося Мерлином. Этот «волшебник» пользовался инопланетным устройством для того, чтобы помочь нам установить сарсены Стоунхенджа. В Южной Америке другой мудрец — Виракоча — пользовался подобным устройством для вырезания гигантских рисунков на плато Наска — тех самых зооморфных фигур, значение которых мой отец пытался разгадать на протяжении долгих десятилетий.

Тогда я еще не знал, что все мудрецы с удлиненными черепами, загадочными синими глазами и белоснежными волосами на самом деле являются Стражами. Но я был настроен на общий сигнал генетической линии Хун-Ахпу, и они готовили меня…

Готовили к чему?

К четырем Ахау, трем Канкин — зимнему солнцестоянию 2012 года — к Судному дню человечества, предсказанному в календаре майя. Я понял, что барахтанье в эмоциях ни к чему не приведет и что я должен сконцентрироваться, стать сильнее, потому что моя жизнь подчинена великой цепи. Если конец света действительно приближался, то именно я должен был остановить его.

Моя камера превратилась в зону военных действий. Я установил себе особый режим, чередуя тренировки и медитацию с новыми опытами полетов сознания вне тела. Частички древней мозаики начали становиться на свои места. Там были все подсказки к тому, как найти спасение, — нужно было только понять…

Но сначала я должен был вырваться на волю.

В последний год моего заключения правительство штата Массачусетс объявило о том, что клиника, мой земной ад, закрывается. Пьер Борджия, к тому времени ставший Секретарем Штата, немедленно связался с доктором Фолеттой, моим личным тюремщиком, и перевел его и меня в Майами.

Это было летом 2012.

В клинике Майами правила были другими, и с каждым пациентом работала целая команда специалистов. Доктор Фолетта лишился абсолютной власти надо мной, поэтому ему потребовались сотрудники, которыми можно было успешно манипулировать и заставить подписать акт о невозможности моего освобождения. Шанс заполучить такого сотрудника пришел к нему спустя неделю после нового назначения. В клинику приехала выпускница Университета Флориды…

Моя мама?

Да. Она была такой красивой, такой очаровательной… что захватила все мои мысли и отвлекла от главной задачи. Я пытался избавиться от любви к ней, но наши души уже соприкоснулись. А Судный день неуклонно приближался… И тогда твоя мама пожертвовала всем, что было для нее, казалось бы, жизненно важным, и помогла мне бежать.

Вместе с нею мы исследовали «Балам», космический корабль, погребенный под пирамидой Кукулькана. В корабле нашли останки самого Кукулькана, последнего представителя расы гуманоидов, которые называли себя Стражами. Стражи прибыли на нашу планету много лет назад, преследуя представителей злобной и агрессивной расы, которая превратила их мир в настоящий ад. Сами Стражи избежали порабощения, найдя убежище на одной из лун своей планеты.

У захватчиков были далеко идущие планы. На их планете водились огромные змееподобные существа, способные создавать мосты между разными измерениями, временем и пространством. Подняв такое существо на борт космического корабля, захватчики отправили его в путешествие по космической червоточине. Стражи погнались за этим кораблем на «Баламе». Присутствие их корабля повлияло на траекторию червоточины, и в итоге оба летательных аппарата оказались в нашей солнечной системе. По времени Земли это произошло 65 миллионов лет назад. Их визит на нашу планету не только стал причиной страшного катаклизма, уничтожившего динозавров, но еще и способствовал возникновению трехмерной временной петли.

Большая часть корабля захватчиков была уничтожена при столкновении с поверхностью Земли, но система жизнеобеспечения уцелела, и злобная тварь на его борту ничуть не пострадала, а лишь впала в состояние летаргического сна.

Стражи, знавшие, что радиосигнал из глубокого космоса способен разбудить змею, запрограммировали «Балам» на патрулирование вокруг Земли. Он должен был глушить все входящие сигналы, в то время как сами Стражи пребывали в летаргическом сне. Однако около 11 000 лет до Рождества Христова «Балам» приземлился в диких джунглях полуострова Юкатан, недалеко от того места, где под Мексиканским заливом покоился вражеский корабль.

Примерно в это время закончился потоп, вызванный завершением последнего ледникового периода, и Homo sapiens стали доминирующим видом нашей планеты.

В целях спасения и развития человечества Стражи разработали сложную программу. Каждый член их команды должен был просыпаться через определенный период времени, чтобы приступить к строительству одной из станций электромагнитного излучения. Такие станции планировалось расположить на всех ключевых точках земного шара. После завершения строительства последней станции астрогеофизическое излучение должно было связаться с «Баламом» и затем покрыть всю планету. Это излучение должно было помешать пришельцу использовать оружие, предназначенное для смены нашей атмосферы на двуокись водорода, необходимую для дыхания его хозяев. Каждый Страж должен был замаскировать станцию излучения так, чтобы она оставалась нетронутой на протяжении тысяч лет. Они решили скрыть антенны под сооружениями настолько грандиозными и величественными, что люди будущего никогда не посмели бы их разрушить.

Рождались великие цивилизации, а вместе с ними вырастали пирамиды Гизы, Стоунхендж, Пирамида Солнца и храмы Ангкор Вата.

Последним из проснувшихся Стражей был Кукулькан. Под его началом расцвела цивилизация майя. Этот народ построил пирамиду Кукулькана — прямо над захороненным в земле корпусом «Балама». Все, что отныне было необходимо, — это человек, который сможет активизировать передающее устройство в 2012 году.

В этом и заключалась вторая часть плана Стражей. Каждый член их братства не только обучал избранный им народ, но и распространял свою ДНК, беря в жены земных женщин. Благодаря смешению генов Homo sapiens с более развитой цепочкой ДНК Стражей, наши предки получили возможность совершить такой успешный скачок по лестнице эволюции.

То есть ДНК Стражей и есть то самое пропущенное звено?

Да. Но Стражи могли не только спариваться с нашими предками, они могли манипулировать своими генетическими аномалиями, в результате чего по мере приближения Судного Дня эти способности проявлялись и укреплялись все сильнее и сильнее. Наиболее выраженные носители этих генов назывались Хун-Ахпу.

Я не знал всего этого в начале своего пути, но во мне был ген Хун-Ахпу, переданный по материнской пинии. Активировав излучение «Балама», я не только не позволил пришельцу воспользоваться его оружием, но и остановил ядерную войну сверхдержав.

Спустя несколько дней после этого со дна залива поднялось инопланетное существо. Оно собиралось уничтожить излучатель «Балама». Я ждал его в Чичен-Ице. При помощи проснувшихся во мне сил Хун-Ахпу я смог получить оружие «Балама», которое обездвижило инопланетную тварь.

Но ты вошел в пасть змеи. Зачем?

Чтобы не позволить правителям Шибальбы пройти на Землю. Посланная ими тварь смогла пробиться через излучение «Балама» и открыть коридор нексуса, соединивший Землю и Нижний Мир Шибальбы. В этом коридоре меня ждали демоны, принявшие облик моей матери и Доминики. Но меня заранее предупредили Стражи, и, убив этих существ, я завершил свою миссию.

По крайней мере, мне так казалось тогда.

Страж предложил мне выбор. Я мог прожить остаток своих дней как Майкл Гэбриэл или же продолжить существование Хун-Ахпу и отправиться в Шибальбу, чтобы спасти потерянные души Нефилим.

Кто такие Нефилим?

Павшие. Души людей, которые страдают в Шибальбе. Я видел тот ужас, который они пережили. Тысячи мужчин, женщин и детей — все они страдали в плену у захватчиков. Как Майкл Гэбриэл я мог бы пренебречь их проблемами, но как Хун-Ахпу я понимал, что кроме меня им не на кого надеяться.

С тяжелым сердцем я в последний раз посмотрел на твою маму, а затем нырнул в саркофаг Стражей. Секунду спустя я уже летел через космос, навсегда покидая Землю… Летел по червоточине в Шибальбу — туда, где меня ждало зло, породившее человечество.

Зло, породившее человечество? Отец, я не понимаю.

Человечество попало в пространственно-временной капкан. Каждое путешествие через червоточину создает петлю времени. То, что происходило раньше, должно будет произойти снова, пока эта закономерность не будет аннулирована. Мое присутствие в Шибальбе каким-то образом усиливает эту закономерность, и все же оно помогает человечеству найти путь к спасению. Видишь ли, Джейкоб, у человечества два перекрестка его истории. Первый, в 2012 году, и второй — в твоем недалеком будущем. Я не могу рассказать тебе о второй угрозе, но если с ней не справиться, жизнь на Земле будет уничтожена глобально, как это могло произойти в 2012.

Что это будет?

Я не могу тебе сказать, но только Хун-Ахпу сможет предотвратить это.

И моя миссия — остановить катастрофу?

Да, но я не знаю как. Мне известно лишь то, что согласно «Пополь Вух» ты и твой брат должны будете отправиться в Шибальбу на «Баламе», и это произойдет вскоре после вашего двенадцатого дня рождения, задолго до второй катастрофы.

А если мы не отправимся туда?

Тогда эта вторая катастрофа уничтожит человечество.

Папа, а Мэнни тоже Хун-Ахпу? Я знаю, что у него наша ДНК, но его гены, кажется, спят.

Силы твоего брата могут возрасти со временем, а могут и вообще не проявиться. Я знаю лишь одно…

Отец?.. Папа, что случилось?

Мерзость. Она почуяла наш разговор.

И что мне делать?

Хотел бы я знать. Ты еще слишком маленький, и Мерзости легко использовать тебя. Пока мы разговаривали, она все глубже проникала в кокон твоей энергии. До нашего следующего контакта тебе нужно научиться противостоять злу.

Как? Научи меня!

Не могу, эта сила приходит с возрастом. Свяжись со мной, когда подрастешь.

Насколько подрасту?

Подожди хотя бы семь лет.

Отец, я не могу ждать так долго…

Придется. Со мной все будет в порядке. Время для меня течет не так, как для тебя. Иди же. Быстрее, пока она не пробилась через мою защиту!

Папа, я люблю тебя. Папа?..

Первым, что увидел Джейкоб, когда очнулся, были залитые слезами глаза его матери.

— Джейк? Что с тобой случилось?

— Я говорил с… — Не говори ей, она только расстроится. — Все в порядке, мама. Я в порядке.

Доминика развернулась к Президенту.

— Все, Эннис. Больше никаких дистанционных разведок, ясно? Никаких тренировок! Никаких тестов! — Она посмотрела на сына. — И никаких разговоров о майя, богах смерти и Шибальбе. Как угодно, любой ценой, но мы добьемся того, что ты и Мэнни будете жить нормальной жизнью!

Глава двенадцатая

Грузовичок службы доставки затормозил у ворот поместья Мабуса.

Сидящий за рулем Митчелл Куртц опустил стекло, чтобы поговорить с охранником.

— Привет, приятель. Заказ для твоего босса. Три жарких из омаров, три стейка филе-миньон, бутылка вина. Куда их девать, отдать тебе или занести в дом?

Вооруженный охранник вышел из своей кабинки.

— А где Мерфи?

— Без понятия. Может, едет следом.

— Давай заказ и езжай. Я сам отнесу.

— Годится.

Куртц протянул охраннику сумку-термос с заказом.

— Сделай одолжение, достань поднос. Сумку я должен вернуть.

Охранник запустил руки в прорезиненную ткань, схватился за металлический поднос… и свалился на землю, получив разряд в десять тысяч вольт.

Куртц вылез из машины, затем стянул с себя куртку, под которой оказалась такая же, как у охранника, униформа. Перебросив тело через плечо, он отнес его в кабинку охраны и там швырнул на пол.

Взглянув на экраны камер наблюдения, связался с главным домом поместья.

Интерком заговорил голосом Питера Мабуса, но экран остался темным: Куртц позаботился о конспирации.

— В чем дело?

— Доставили ваш заказ, сэр. Я подвезу его к дому.

— Наконец-то. Мы звонили сорок минут назад!

Связь отключилась.

Куртц засунул металлический поднос с едой в сумку-термос, перезарядил шокер, тронул миниатюрное переговорное устройство, спрятанное в левом ухе, и заговорил в микрофон на наручных часах.

— Все чисто. Ты на месте?

В сотне метров за пляжным домиком из волн Атлантического океана возник Райан Бек, с ног до головы затянутый в черную резину водолазного костюма. Через прибор ночного виденья он удостоверился, что пляж безлюден, и зашагал к дощатому настилу мимо песчаных дюн и зарослей диких трав.

— Жди…

Бек включил теплоискатель, направив его невидимый луч на поместье Мабуса.

— Внутри трое. Пацаненок на третьем этаже, в спальне. Слуга ждет тебя у двери. Цель напивается на веранде.

— Понял. Иду. — Куртц завел мототележку и направился по узкой дорожке к главному входу.

— Я возился с тобой целых семь лет, а с твоей мамашей и того дольше! — Преподобный Морхед, пошатываясь, вошел в спальню внучки. — Вам бы только брать да брать… Высосали меня до донышка.

Сердце Лилит Евы Робинсон затрепетало, как пойманная птичка.

— Так что вы мне должны, и ты это знаешь… Семь лет дорогого стоят, ага…

Квентон доковылял до ее софы и начал освобождаться от штанов, а Лилит, чувствуя всплеск адреналина, отчаянно пыталась найти вход в нексус.

— Ладно, ладно, нечего носом хлюпать. Ты в последнее время была умницей, так что сегодня попадешь в рай.

Лилит зажмурилась, и ее сознание соскользнуло в теплую пустоту нексуса.

Джейкоб?

Я здесь, Лилит, но не могу задерживаться. Мама зовет, нужно уходить.

Пожалуйста, не уходи, он опять это делает!

Энергия девочки рванулась к Джеку и опутала его, словно сеть.

Эй, отпусти… Ты слишком сильна для меня. Отпусти…

Останься со мной, пожалуйста! Сегодня ты мне очень нужен!

Я вернусь, как только смогу, обещаю.

Джейкоб, он обижает меня.

Он всегда тебя обижает. Перестань быть жертвой, Лилит. Вызови полицию. Убеги. Сделай что-нибудь!

Это все не так просто. Мне ведь некуда больше идти.

Мама зовет, Лилит…

Ты меня больше не любишь?

Я люблю тебя. Просто сейчас нет времени. Я вернусь, как только смогу.

Джейкоб, подожди! Не уходи, пожалуйста!

Лилит, ты мне веришь?

Да.

Тогда сделай, как я скажу. Скажи ему, что если он еще раз к тебе полезет, ты расскажешь об этом всем прихожанам его церкви.

Он говорил, что убьет меня, если я кому-нибудь проболтаюсь.

Тогда убей его. Дождись, пока он уснет, возьми острый нож и перережь глотку.

Я…. Я не могу этого сделать.

Тогда я ничем не могу тебе помочь. Извини, мне пора.

Джейк, подожди…

Сознание Джейкоба вырвалось и ускользнуло из нексуса. Пустота, образовавшаяся на его месте, вытолкнула Лилит в реальность.

Девочка открыла глаза в тот момент, когда Квентон стаскивал с себя трусы.

— А вот и не переживай. Видишь это? Это как пакетик со сливками. От сливок внутри станет хорошо-хорошо.

Джейкоб, помоги мне…

— Джейкоб!

— Джейкоб!

Джейк открыл глаза. Он был на пляже, и его звала мама. Мальчик поспешил к дому.

— Джейк, я хочу, чтобы ты кое с кем познакомился, — сказала Доминика. — Это Крейг Бейздорфер. Мистер Бейсдорфер будет заниматься нашей охраной, пока Соль и Перец в отъезде.

Джейкоб кивнул пожилому джентльмену, который был больше похож на библиотекаря, чем на охранника.

Соломон Адашек кивнул в ответ, тонкие губы раздвинулись в вымученной улыбке.

— Рад наконец-то познакомиться, молодой человек. Мистер Куртц и мистер Бек так много о вас рассказывали.

— Например?

— Что, простите?

— Что они рассказывали?

— Ну, например, то, что вы, юноша, занимаетесь спортом. Миссис Гэбриэл, вы не могли бы пригласить и второго сына? Я хотел бы провести несколько мероприятий до того, как мальчики отправятся спать.

— Мэнни, скорей всего, в лаборатории SOSUS.

— Нет, — сказал Джейк. — Я видел, что он играет в баскетбол.

— Хорошо. Я сейчас вернусь. — Доминика вышла, оставив сына наедине с наемным убийцей.

— Джейкоб, я принес вам кое-что. Небольшой подарок от ЦРУ. — Соломон Адашек вынул небольшую коробочку из нагрудного кармана пиджака и протянул ее мальчику.

— Что., эт… то так… ое… — Джейк услышал эхо собственных слов, перед глазами все поплыло, и он рухнул на пол.

На крыльце парадного входа Майк Рениз, «личный помощник» Питера Мабуса, сто двадцать килограммов боевого мяса, зарычал на Куртца:

— Ты что еще за хрен? Где Морис?

— Валяется дома. Нахватался какой-то дряни. Я его подменяю.

Куртц протянул великану сумку с подносом.

Бек с удивлением наблюдал невероятно яркую вспышку на экране теплоискателя, направленного на парадный вход.

Огромная туша «помощника» рухнула на землю.

Бек нажал кнопку переговорного устройства:

— Повторяешься. Один и тот же трюк. Что, клиент получит то же самое?

— Кое-что поновее.

Куртц затащил бесчувственного «помощника» в кусты и вошел в дом. Миновав анфиладу просторных залов, он направился к задней веранде.

— Мистер Мабус?

Питер Мабус приподнялся на кушетке.

— Вы кто еще такой?

— Кузен Мориса, Филипп. Сегодня шеф-повар Le Vielle Maison помимо заказанных блюд прислал нечто особенное. Помощник сказал, что с удовольствием поможет, если вы не справитесь сами с нашим подарком.

Мабус был настолько заинтригован, что соизволил встать и приблизиться.

— Да? И что же это?

Куртц сунул руку в сумку-термостат, достал оттуда семикилограммового лобстера и протянул вперед, удерживая монстра за хвост.

— Чем не красавчик?

Мабус сглотнул набежавшую слюну.

— Отлично, давайте его сюда!

Куртц нажал спусковой крючок, спрятанный на животе лобстера.

Два дротика вырвались из клешней и ударили миллиардера в грудь.

Глаза Мабуса закатились, и он грузно осел на пол.

Куртц сунул лобстера обратно в сумку и склонился над Мабусом, проверяя пульс.

— Перец, наш друг отрубился.

— Мотай оттуда, паренек выходит из своей комнаты.

Куртц высвободил дротики и бросил их в сумку. Потом достал из футляра шприц для подкожных инъекций.

— Он спускается по лестнице.

Куртц снял сандалию с правой ноги Мабуса и ввел прозрачный препарат между пальцами.

— Первый этаж, направляется к веранде.

Куртц вернул сандалию на место. Подхватил сумку.

— Пять секунд… пошел!

Куртц выскочил с веранды и быстро зашагал по дорожке, ведущей к пляжу.

Двенадцатилетний Люсьен Мабус швырнул окурок в кадку с пальмой и проговорил, капризно надув губы:

— Надеюсь, ужин уже готов? Я есть хочу!.. Пап? О, черт…

Он склонился над лежащим отцом. Прислонил ухо к его груди.

— Ремп, сюда! У отца инфаркт! Уокер! Морис!

Сердце Питера Мабуса остановилось задолго до приезда реанимационной машины.

В километре от берега на борту арендованной яхты Бек и Куртц пожали клешни лобстеру в знак благодарности за эффектное шоу.

Голова Джейка раскалывалась от боли. Его руки были скручены за спиной, запястья и лодыжки скованы наручниками.

Он заставил себя открыть глаза и тут же почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота.

Его мама находилась в другом конце комнаты, привязанная к плетеному стулу. Ее волосы спутались, рот был заклеен скотчем. Пожилой убийца, закончив приматывать ее лодыжки к ножкам стула, повернулся к брату Джейкоба.

Мэнни был без сознания. Он лежал лицом вниз на кухонном столе. Его руки были раскинуты на гранитной столешнице, нижняя часть тела свободно свисала над ее краем.

Соломон Адашек подтянул к себе стул и сел рядом с мальчиком. Покрытые пигментными пятнами руки убийцы погладили мускулистые ноги мальчика, затем стянули с него шорты и трусы.

Джейкоб и Доминика забились в путах, издавая невнятные звуки — от осознания того, что сейчас произойдет, их тела будто бы пронзил электрический разряд.

Соломон поднял на них свои холодные блеклые глаза и искривил губы в усмешке.

Сердце Джейкоба загрохотало, как барабан, в кровь хлынул адреналин и… И свет стал гораздо ярче, чем обычно, а время внезапно замедлилось.

Подброшенный волной неведомой энергии, Джейк поднялся на ноги, а затем, напрягая все силы, попытался разорвать цепь наручников.

Бесполезно… Не вырваться.

Взглянув на мать, Джейк запрыгал к ней мимо Соломона Адашека, который медленно, очень медленно поворачивал к нему голову, удивленно приподнимая брови.

Джейк подпрыгнул и изо всех сил ударил его в спину. Убийца врезался лбом в кухонный стол.

Молочная кислота упругими волнами омывала мышцы мальчика, когда он склонился над матерью, разрывая связавшую ее клейкую ленту дрожащими от напряжения пальцами.

Освободившись, Доминика вскочила со стула, срывая скотч со рта. Рванувшись к стенду у стены, она схватила катану с подставки для японских мечей.

Джейкоб рухнул на пол, чувствуя, как дрожат мускулы, а тело заливает пот.

Соломон Адашек помотал головой, стряхивая непонятное оцепенение, перекатился по полу…

И встретился с яростным взглядом Доминики, которая оказалась прямо над ним.

Вскинув катану над головой, она зарычала:

— Джейкоб, отвернись! Мама не хочет, чтобы ты это видел!

Джейк не послушался, и его синие глаза засветились ликованием, когда резкий взмах меча отделил голову Соломона Адашека от его тела.