Воспитанник

Часть 21

В высоком кабинете получившие информацию от сопровождавшего автобус учителя также схватились за голову. Об ассоциациях юных ветеранов никто и не подумал, настолько привычным казалось понятие «пионерский лагерь», а ведь сержант… то есть старшина Лисицын никогда не был в пионерских лагерях, да и его сестра, возможно, тоже — слишком мала была девочка на начало войны.

— Мальчик может подумать, что его предали свои и выкинули, — заключил психолог специального реабилитационного центра, приглашенный к куратору группы. — Чем вы думали? Он же только-только из боя! О чем он с детьми говорить будет? Как?

— Наши специалисты заключили, что две недели в коллективе… — начал товарищ майор.

— А ваши специалисты в курсе, что это дети войны? — едко поинтересовался психолог. — Они вообще находились когда-нибудь под бомбами?

— Виновные будут наказаны. Что вы предлагаете? — спросил осознавший масштаб проблемы офицер. — У нас всего час.

— Женщину, ставшую им матерью, перебросить в конечную точку, — ответил реабилитолог, — а дальше… Поступим так…

Верка чувствовала беспокойство, но успокаивала себя тем, что старшие товарищи понимают, что делают. Тем не менее, женщина считала, что отправлять Гришку с Гермионой и Аленку одних — неправильно, но ее не послушали. Женщина сидела на кухне, попивая чай, беспокоясь о детях. Грейнджеры, не понимавшие, в чем дело, тут были ей не помощники. Беспокойство нарастало, достигнув почти пика, когда в дверь позвонили. Почти отбросив чашку, Вера бросилась к двери.

— У нас совсем мало времени, — грустно произнес вошедший офицер с погонами майора государственной безопасности. — Нам нужно доставить вас на конечную точку, пока не случилось непоправимого.

— Что с Гришей? — почему-то женщина в первую очередь подумала о беде, случившейся с мальчиком.

— Все хорошо пока, — ответил товарищ майор. — Но напрягся он серьезно, конечно.

— Я же говорила! — воскликнула Верка. — А меня даже слушать не захотели!

— Виновные будут наказаны, — твердо произнес офицер госбезопасности. — А твердолобые — отправлены по новой специальности.

— Что значит: по новой специальности? — удивилась женщина, готовая к выходу. — Я готова.

— Будут реабилитировать белых медведей и песцов, — жестко ответил товарищ майор. — Раз с людьми у них не получается. Прыгаем прямо отсюда.

С тихим хлопком без неприятных ощущений обстановка моментально сменилась. Вокруг было лето, навскидку июнь или июль, отчего женщина скинула верхнюю одежду, оставаясь в платье. Двигаясь за офицером, она подошла почти к воротам красиво оформленного пионерского лагеря.

— Мы уберем всех встречающих, — произнес неведомо откуда взявшийся военный в чине капитана. — Остальные автобусы проследуют на территорию, а тот, в котором едут дети, останется здесь. Учитель позаботится о том, чтобы другие дети вышли, а о ваших «забудут», возможно, это хоть немного успокоит их.

— Эх, капитан… — вздохнул товарищ майор. — Наши толстолобики налажали. Пацан из боя не вышел, понимаешь?

— И его сюда? — глаза встречающего стали очень большими, заставив столичного офицера задуматься о том, что ротация кадров придумана не зря.

— Все, времени нет, — вздохнул мужчина, стоящий поодаль. — Пять минут до прибытия.

***

Гришка думал о том, как защитить Аленку и Гермиону. По всему выходило, что это будет его последний бой. «Что же, главное же, чтобы они жили…» — подумал маленький старшина, обнимая покрепче Гермиону и Аленку, как в последний раз. И девочки это почувствовали. Особенно Гермиона ощутила готовность мужа. Пожалуй, именно сейчас девочка полностью приняла факт, что рядом с ней именно муж, готовый ради нее на все.

— Когда начнут выгонять из автобуса, — тихо заговорил товарищ старшина. — Спрячьтесь под сидениями. Я отвлеку внимание на себя, и вас не заметят. Если меня убьют, то бегите, хорошо?

— Нет, Гарри, нет! Нет! — расплакалась Гермиона, сжимая мальчика в своих объятиях. — Я не смогу без тебя!

— Главное, чтобы ты жила, — спокойно ответил все для себя решивший Гришка. Как будто снова перед глазами встала застывшая немецкая девочка на минном поле. — Позаботься об Аленке, хорошо?

— Нет-нет-нет… — у девочки начиналась истерика, подавители стихийных выбросов автобуса загорелись красным светом, предупредительно загудев, и в этот момент автобус остановился.

— Времени нет, прячьтесь! — жестко приказал девочкам напружинившийся мальчик, внимательно отслеживая ушедшего вперед взрослого. Пионеры, радостно смеясь, двинулись наружу, а Гришка внезапно обнаружил, что девчонки затаскивают его под сидение. Возмутиться он не сумел, так как в опустевший автобус вошла… Верка. Спокойно, но как-то очень грустно улыбавшаяся женщина прошла к ним, усевшись рядом.

— Вылезайте, — вздохнув, произнесла Вера, безошибочно находя под сидением голову девочки. — Домой поедем…

— Мама… ты как здесь? — ошарашенно спросил мальчик, логические построения которого только что рассыпались в пыль. — Тебя захватили в плен?

— Твердолобые военные не подумали, сынок, — хмыкнула женщина, обнимая рыдающих девочек. — Как вы воспримете слово «лагерь». И как его воспримешь ты… Поэтому мы едем домой.

Будто подтверждая ее слова, автобус развернулся на месте, вновь отправляясь в путь. Правда, в этот раз он двигался намного, намного быстрее, картины за окном сливались в серую муть. Водитель явно куда-то спешил, накрученный военными. Гриша медленно расслаблялся, понимая, что зря накрутил себя, а Верка рассказывала, что такое «пионерский лагерь». Гермиона, вообразившая себе смерть мужа, все не могла успокоиться, обнимая и целуя самое дорогое существо на свете. Аленка как-то очень быстро уснула в руках мамы.

Тяжелее всего по результатам поездки оказалось Гришке и Гермионе. Аленка как-то очень быстро приняла факт того, что их не предали, а просто не подумали, а вот мальчик почувствовал жгучую боль в груди, за ним и его девочка. Поэтому, увидев побледневшие лица детей, Верка вызвала врачей. Не прошло и пяти минут, как в столовой квартиры оказались трое целителей, сразу же занявшихся всеми детьми.

— У младшей выброс адреналина, — произнес самый молодой колдомедик. — Ей надо поспать.

— Двое старших с приступом стенокардии и… Матерь божья! — в сердцах воскликнул целитель постарше. — Вы что с детьми делали?!

— Это дети войны, — коротко пояснила появившаяся вместе с целителями Саша. — Все остальное секретно. Что с ними?

— Реабилитационная база им нужна, — все понявший пожилой колдомедик такое уже, конечно же, видел. — Срочно. Тишина, покой, грамотные специалисты и никаких стрессов!

Гришка чувствовал себя очень виноватым, даже пытался просить прощения у Аленки и Гермионы. Но девочки его просто обняли, совершенно не слушая. Они помнили готовность в глазах мальчика идти на смерть ради того, чтобы Аленка и Гермиона жили. Это было очень важно для обеих, несмотря на то что Гермиона не могла себе представить мира, в котором не будет ее Гарри, который Гришка.

Верка забрала всех троих, вместе с лейтенантом Сашей отправившись гулять. Оставив Грейнджеров дома, пятеро людей просто гуляли в расположенном неподалеку лесу, звуки которого успокаивали Гришку и Аленку. Гермиона обняла руку мальчика всей собой, наотрез отказываясь расцепляться с ним, а Вера вполголоса разговаривала с офицером госбезопасности.

— И что теперь? — поинтересовалась зеленоглазая женщина.

— Отправим вас всех на реабилитационную базу, — пожала плечами Саша, будучи в курсе кадровых перестановок в родном ведомстве. — Будет домик в лесу, речка, наши специалисты и вечное лето. Или зима, кому как нравится. Там как раз ветераны отдыхают сейчас… Им будет о чем поговорить, да и тебе тоже, Верочка.

— Спасибо, — улыбнулась Верка, с нежностью думая о готовом на смерть ради девчонок мальчике. — Герой есть герой, — вздохнула она вдруг.

— Все хорошо будет, — Саша понимала, о чем думает эта женщина, в теле которой жила сейчас душа медсестры из очень далеких времен. Комитет признавать свои ошибки умел, исправляя их буквально моментально. По итогам товарищу лейтенанту светила, похоже, новая звездочка вместо смены места службы значительно севернее. Именно Сашка написала рапорт, взбаламутивший соответствующий отдел. Оставалось только верить…