Восстание девяти

Глава 11

Номер Восемь сидит в траве. Спокойное и неподвижное озеро позади него.

— Я известен под многими именами. Некоторые зовут меня Вишну, другие называют Параматма или Парамешвара. Также я известен десятью моими воплощениями, с тремя из них вы познакомились и сражались. Довольно успешно, позвольте добавить.

— Если это твои воплощения, то они представляют собой часть тебя самого. А это значит, что ты счел необходимым объявить войну трем девушкам, которые пытались найти тебя, — с яростью выдает Крэйтон. — Предполагается, что ты олицетворение мирного бога, не так ли?

— Ты должен многое нам объяснить, — добавляет Марина. Он безразличен к нашему гневу, и продолжает сидеть.

— Я должен был убедиться, что вы те, за кого себя выдаете, и убедиться, что вы готовы ко встрече со мной. Мои извинения, если ваши чувства, или что-либо еще, пострадали. Вы все хорошо показали себя, если от этого вам немного легче.

Я сыта по горло. Я устала и я голодна. Не говоря уже о том, что я летала по всему миру и сражалась с армией, чтобы оказаться здесь. Мне нужны ответы. Я встала, сжав руки по бокам в кулаки.

— Я буду задавать вопросы, и если ты не ответишь прямо, мы уходим. Это не философская дискуссия, и у тебя не было никакого права нас проверять. Ты номер Восемь, да или нет?

Подняв на меня взгляд, он поджал губы. Цвет его кожи сменился с голубого на темно-медный. Когда он тряхнул головой, корона свалилась, а его темные волосы отросли лохматой копной кудрей. Две из его рук пропали, и уже через секунду, перед нами на траве сидел голый по пояс паренек. Командор Шарма открыл рот от удивления.

На вид он худощав, но сложен хорошо. Со своими полными губами и черными густыми бровями, я должна сказать, он горячая штучка. На его шее висит голубой Лориенский кулон.

Он один из нас.

Элла посмотрела на Крэйтона, который с облегчением выдохнул. Крейтон открыл рот, чтобы что-то сказать, но мальчик заговорил первым.

— Изначально мой Чепан назвал меня Джозефом, но я сменил много имен. В этом регионе, большинство людей знает меня под именем Навин. — Он делает паузу и смотрит на меня, затем закатывает рваную штанину своих брюк, чтобы были видны шрамы на его лодыжке в виде Лориенских символов Первого, Второго и Третьего.

— Если вам нужно все Лориенское во мне, тогда да, можете называть меня Номер Восемь.

Клокочущий внутри меня гнев лопнул и исчез. Мы нашли еще одного члена Гвардии. Мы только что стали еще сильнее.

Крейтон шагнул вперед и протянул руку:

— Мы искали тебя, Восьмой. Мы преодолели большое расстояние. Я Крейтон, Чепан Эллы.

Восьмой встал и пожал руку Крейтона. Он высокий, видна каждая мышца его торса и живота. Очевидно, он тренировался годы, в одиночку выживая в горах.

Элла тоже встала.

— Я Элла, — сказала она. — Я номер Десять.

— Стой! — воскликнул восьмой. Он посмотрел ей в глаза. — Что ты имеешь в виду, говоря что ты Номер Десять? Нас только девять. Кто сказал тебе, что ты Номер Десять?

Неожиданно Элла уменьшается и становится шестилетней девочкой. Я считаю, что нет ничего нормального в том, что твою личность ставит под сомнение статуя, вызывающая у тебя кризис доверия. Крейтон подталкивает Эллу, и она, так же быстро, возвращается к своему росту, преображаясь в двенадцатилетнюю себя.

Восьмой отвечает, вырастая на пять футов выше и возвышаясь над ней.

— Это всё, что ты умеешь, Десятая?

Лицо Эллы полно решимости и это выглядит так, будто она пытается вырасти ещё на несколько лет, но ничего не происходит. Через несколько секунд она пожимает плечами:

— Наверное.

Крейтон поворачивается к Восьмому:

— Я позже удовлетворю твоё любопытство, но был ещё один корабль, покинувший Лориен после вашего. Элла и я были на том корабле. В то время она была ещё младенцем.

— Это всё, или есть ещё и Номер Тридцать Два, о котором мне следует знать? — спрашивает Восьмой, возвращаясь к своему нормальному росту. У него сиплый, но в тоже время и добрый голос. Впервые я обращаю внимание, что у его глаз самый поразительный оттенок тёмно-зелёного. При взгляде на лицо Марины, я понимаю, что она тоже это заметила. Я не могу удержаться от улыбки, когда она нервно заправляет волосы за уши.

— Элла последняя, — отвечает Крейтон. — Это Шестая, а это Марина — она Номер Семь. Ты показал, что способен менять форму. Есть ещё что-нибудь, что мы должны знать? — спрашивает Крейтон.

Вместо ответа, Восьмой вытягивается, становясь двухголовым жирафом, возвышающимся в этот раз на двадцать футов над нами. Я пытаюсь сдержать улыбку.

— У меня действительно есть такое Наследие, — говорит левая голова.

Правая голова наклоняется к воде и пьёт, прежде чем посмотреть и добавить:

— Помимо прочих.

— Неужели? Каких, например? — спрашивает Марина.

Восьмой снова превращается в мальчика и начинает бежать вприпрыжку по поверхности озера, как если бы это был сплошной лед. Сделав круг, по пути назад он разбегается и, резко тормозя, начинает скользить, тем самым посылая волну к Марине.

Но Марина не собирается быть застигнутой врасплох новым парнем. Не дрогнув, она поднимает руки и останавливает воду в воздухе, а затем при помощи своего телекинеза толкает её назад на Восьмого. Он в свою очередь пускает волну высоко в воздух, как гейзер. В какую-бы игру они не играли, чтобы не остаться в стороне я беру под контроль ветер и с его помощью толкаю гейзер через озеро до тех пор, пока стена движущейся воды не окружает Восьмого с трёх сторон.

— Что ещё у тебя есть? — кричу я, мой голос подбивает его продолжать.

Восьмой исчезает из водяной ловушки, в которую я его заманила, и спустя мгновение появляется на остроконечных скалах над озером. Он исчезает снова и появляется в нескольких дюймах от моего носа.

Неожиданная близость Восьмого была настолько резкой, что я рефлекторно наношу удар кулаком в его рёбра. С ворчанием он отступает назад.

— Шестая! Что ты делаешь? — вскрикивает Марина.

— Извини, — говорю я. — Это — рефлекс.

— Я заслужил это, — отвечает Восьмой на Маринино заступничество, пожимая плечами.

— Значит, ты можешь телепортироваться? — спрашивает Марина. — Это очень круто.

Внезапно он появляется рядом с ней и небрежно кладёт руку ей на плечо.

— Я в восторге от этого.

Марина хихикает и отдёргивает плечо от него. Хихикает? Вы издеваетесь?

Восьмой улыбается, исчезает и снова появляется стоя на плечах Крейтона, он балансирует чрезмерно вращая руками и шатающимися ногами.

— Хотя иногда перемещаясь, я оказываюсь в дурацких местах.

Восьмой у нас шутник, как неожиданно.

Я поражена его игривостью, не уверена, станет ли это отличительной чертой или источником неприятностей. Я решила рассматривать это как плюс. Я могу только представить раздражение и замешательство на Могадорских лицах за мгновение до того, как этот парень превратит их в пепел. Крейтон наклоняется вперед и, как будто они отрепетировали эту сценку заранее, Восьмой делает сальто, приземляясь на землю, и явно довольный собой хлопает в ладоши.

— Где твой Чепан, — спрашивает Марина.

Весёлое лицо Восьмого становится серьёзным. Все мы понимаем, что это означает. Тотчас в моей памяти всплывает образ Катарины, прикованной к стене и с кляпом во рту. Я думаю о Джоне и его Чепане — Генри. Я прогоняю эти воспоминания, прежде чем в моих глазах появятся слезы.

— Как давно? — Крейтон мягко задает вопрос, о котором мы все думаем.

Восьмой отворачивается и смотрит поверх поля высокой травы за нами. Силой мысли он раздвигает траву вправо и влево до тех пор, пока не появляется узкая тропинка. Он поднимает голову к садящемуся солнцу.

— Слушайте, мы должны убираться отсюда. Темнеет. Я расскажу вам всё о Рейнолдсе и Лоле по дороге.

Командор Шарма подбегает к Восьмому и хватает его за руку.

— Как насчет меня? Что я могу сделать для тебя? Пожалуйста, скажи.

Я поражена им. Я была так увлечена нашим маленьким представлением узнаем-друг-друга, а он был так тих, что я совсем забыла о его роли во всем этом.

— Командор, — говорит Восьмой. — Вы были мне верным другом, и я хочу поблагодарить вас и ваших солдат, за все ваши труды. Вишну был бы очень доволен вашей преданностью. Однако теперь боюсь, наши пути расходятся.

По выражению лица командора понятно, что он думал, что участвует в этом в долгосрочной перспективе.

— Но, я не понимаю. Я делал все, что ты просил. Я привел к тебе твоих друзей. Мои люди умерли за тебя.

Восьмой смотрит командору Шарма в глаза.

— Я никогда не хотел, чтобы кто-либо за меня умирал. Вот почему я отказывался покинуть горы и ходить с тобой по улицам. Мне жаль потерянных жизней, жаль даже больше, чем ты можешь себе представить. Поверь мне, я знаю, что это такое терять людей. Но теперь каждый должен пойти своей дорогой. — Он тверд, но я вижу насколько тяжело ему сделать это.

— Но…

Восьмой перебивает его:

— Прощайте, командор.

Мужчина поворачивается, на его лице выражение глубокого отчаяния. Бедолага. Но он солдат, который знает когда нужно следовать приказу, когда нужно принять то, как все должно быть.

— Ты покидаешь меня.

— Нет, — говорит Восьмой. — Это ты покидаешь меня. Ты идешь к чему-то большему и лучшему. Один мудрый человек однажды сказал мне, что только расставаясь с кем-то хорошим ты можешь встретить кого-то лучше. Ты будешь с твоим Вишну, ты узнаешь его, только когда я уйду.

На это тяжело смотреть. Коммандер Шарма открывает рот, собираясь что-то сказать, но закрывает его, когда Восьмой отворачивается и уходит по тропинке не оглядываясь. Сначала мне кажется, что Восьмой был слишком суров, но затем понимаю — это самый гуманный способ из всех существующих.

— Эй! Погоди! — зовёт Восьмого Крейтон. — Подножие гор в другой стороне. Мы должны добраться до аэропорта.

— Сначала, я должен показать вам кое-что, — отвечает он. — И возможно нам не понадобится аэропорт.

— Куда ты идёшь? Есть вещи, о которых ты ещё не знаешь. Нам нужно сесть и поговорить, нам нужно выработать план! — говорит Крейтон.

— Мне жаль, что я разбила те очки, — говорит Элла. — Мы не можем просто следовать за ним, не зная, куда он нас ведёт или насколько хорош его план. Он думает, что всё знает, но возможно это не так.

Мы наблюдаем, как Крейтон думает, что делать. Я думаю, что знаю, что нам делать. Мы, наконец-то, нашли ещё одного Гвардейца, и теперь мы должны держаться вместе. Я киваю в направлении фигуры быстро удаляющегося Восьмого. Крейтон смотрит на меня и кивает в ответ. Он подхватывает Ларец Марины и идёт за Восьмым. Не говоря ни слова, Марина и Элла, берутся за руки и следуют за ним. Я пристраиваюсь в ряд за ними. Используя свой супер слух, я прислушиваюсь к звукам, которые издаёт коммандер, удаляясь оттуда, где мы его оставили. Но я ничего не слышу. Я могу представить себе как он, застывший и молчащий, долго стоит там после того как мы ушли. Я понимаю, почему было необходимо так поступить, но мне всё равно жаль этого парня. Брошенный, несмотря на всю его преданность. Я смотрю на прямую, как палка, спину Восьмого, идущего впереди, и чувствую себя плохо из-за них обоих.

Восьмой ведёт нас дальше. Мы следуем за ним вниз по склону и попадаем в просторную долину. Везде, куда я смотрю, я вижу покрытые снегом верхушки Гималайских гор. Ближе, есть участки леса с полями желтых и фиолетовых цветов между ними. Это красиво. Пока идём, мы впитываем в себя всё это, и тут Крейтон нарушает тишину.

— Ну-у-у-у. Так и кто были Рейнольд и Лола?

Восьмой приостанавливается, так что мы можем идти вместе. Он наклоняется, чтобы подобрать несколько фиолетовых цветов, только чтобы раздавить их в руке.

— Рейнольдс был моим Чепаном. Он много смеялся. Он всегда смеялся. Он смеялся, когда мы были в бегах, и когда мы спали под мостом или прятались в чьём-то дырявом сарае в муссон.

Он поворачивается, чтобы посмотреть на нас, на каждого по очереди.

— Кто-нибудь помнит его?

Все мы мотаем головами, даже Крейтон. Хотелось бы мне помнить, но я была всего лишь двухлеткой, когда мы отправились в это путешествие.

Восьмой продолжает.

— Он был выдающимся Лориком и ещё лучшим другом. Но Лола… Лола была человеком, и он в неё влюбился, когда мы только приехали сюда. Это было восемь лет назад. Они познакомились на рынке, и с этого момента они были неразлучны. Рейнольдс был так влюблён. Лола переехала к нам очень быстро. Она практически не покидала наш дом.

Восьмой пинает цветочный ковёр.

— Я должен был знать, что ей нельзя доверять, по тому, как она смотрела на меня, по тому как постоянно хотела знать, где я был, что делал. Я не позволял ей приближаться к моему Ларцу, неважно как много попыток она предпринимала. Но Рейнольдс слишком ей доверял, и, в конечном счете, рассказал кто мы. Он рассказал ей всё.

— Неразумно, — говорю я. Джон рассказал Саре, и посмотрите, куда это их привело. Доверять людям наш секрет слишком рискованно. А любовь только делает это ещё более рискованным.

— Я даже не могу описать, насколько я был зол. Когда я понял, что он сделал, я потерял его. Мы с ним боролись в течение нескольких дней. Мы никогда не ссорились раньше. Я полностью доверял ему, это не было так, что я вдруг перестал доверять ему. Это была она. Это произошло, когда Лола начала уговаривать нас пойти в горы, устроить поход, пожить в палатках. Она сказала, что знает прекрасное место. Она убедила Рейнольдса что это поможет ему помириться со мной, свяжет нас. Я считал, план Лолы, заставить нас с Рейнольдсом поцеловаться и помириться обречен на провал, но, тем не менее, я пошел. — Он достаточно надолго останавливается и указывает на вершину горы к северу от нас. — Мы шли вон к той горе. Я взял с собой мой ларец. К тому моменту я мог телепортироваться, и использовать телекинез, плюс моя сила была из ряда вон — мне нужно было тренироваться, и чистый горный воздух должен был помочь мне стать сильнее, быстрее. Но как только мы прибыли, Лола продолжила попытки разлучить нас. Она сделала все, чтобы заставить Рейнольдса оставить меня одного. В конце концов, ей пришлось довольствоваться планом Б. — Он отворачивается и возобновляет поход. Мы даем ему несколько шагов, чтобы взять себя в руки.

— И в чем был план Б? — аккуратно спрашивает Марина, стараясь идти рядом с ним. Ему нужно рассказать нам все это, но мы не можем его принуждать.

— На третью ночь в горах, она пошла собирать дрова, оставив нас одних с Рейнольдсом в первый раз за все время нашего похода. Я знал, что что-то не так. Я чувствовал это где-то внутри себя. Лола вскоре вернулась с десятком модагорианских солдат. Рейнольдс, который так любил ее, был так раздавлен, что даже не испугался. Он кричал на нее, умоляя объяснить, почему она это сделала с ним, с нами, со мной. Потом один из солдат бросил в ее сторону мешок с золотыми монетами. Ей было обещано много денег за оказание услуг модагорцам, — усмехнулся Восьмой. — Как собака за угощением, она кинулась за мешком. Все произошло слишком быстро. Она прыгнула, один из модагоррианцев поднял светящийся меч и вонзил его в спину Лолы, а мешок с деньгами взорвался у ее ног. Рейнольдс и я просто стояли там, застывшие, смотря как она умирает.

Я сопротивляюсь своему желанию броситься вперед, схватить его за руку и сжать ее, чтобы он понял, насколько сильно я понимаю, что он чувствует. Я смотрю на его прямую, гордую спину, вижу целеустремленность в его длинных шагах и знаю, то, что ему нужно сейчас — его личное пространство. По крайней мере, так я чувствую себя, когда думаю о смерти Катарины.

Его последнее слово «умирает» повисает в воздухе. Наконец, Крейтон прочищает горло и говорит:

— Нам не обязательно слышать продолжение прямо сейчас. Ты можешь перестать рассказывать, если хочешь.

— Они не могли убить меня, — голос Восьмого стал громче, как будто он пытался заглушить грустные воспоминания. Я знаю этот прием. Он действительно иногда работает.

— Даже когда они смогли совершить прямой удар одним из своих мечей, рассекая меня от шеи до живота, я не погиб. А они да. Смертельный удар, предназначавшийся мне, обратился против них самих. Они не могли убить меня из-за заклинания, и я делал все что мог, чтобы защитить Рейнольдса. Но мы были далеко друг от друга во всем этом хаосе и я телепортировался слишком поздно. Рейнольдс был… — он остановился на секунду. — Один из них захватил мой Ларец. Я схватил меч и попытался вогнать его прямо в живот солдату, но я сильно промахнулся. Хотя я сумел отрубить ему руку. В общем, он убежал. Сразу после того, как он достиг леса, я увидел небольшой серебряный корабль, вылетевший из-за деревьев. Я убил остальных, — его голос был таким холодным и без всяких эмоций, что я невольно поежилась.

— Я тоже потеряла своего Чепана, — тихо произносит Марина после секундного колебания.

— Я тоже, — добавляю я. Я бросаю взгляд на Эллу, которая передвинулась ближе к Крейтону. Хотя бы у нее еще есть ее Чепан. Надеюсь, мы не потеряем последнего Чепана, которого мы знаем.

Небо над нами темнеет с каждой секундой. Марина добровольно вызвалась шагать впереди, потому что со своим Наследием ночного видения она может указывать дорогу. Я улыбаюсь, когда она берет Восьмого за руку, радуясь, что кто-то пытается его утешить.

— Я так много времени провел в этих горах, — говорит Восьмой.

— В одиночестве? — Спрашивает Элла.

— Некоторое время я был одинок. Я не знал, куда идти. Но вот однажды я наткнулся на старика. Он сидел под деревом с закрытыми глазами, молясь. Мое Наследие принимать различные образы развилось у меня уже несколько месяцев назад, и я подошел к нему в виде маленького черного кролика. Он чувствовал, как я подхожу. Он рассмеялся даже прежде чем открыть глаза. Существовало в его лице что-то такое, что вызывало к нему доверие. Я думаю, он напомнил мне прежнего Рейнольдса, до того как в нашу жизнь вошла Лола. Поэтому я прыгнул в кусты, а затем телепортировался в обратном направлении за линию деревьев. Когда я снова подошел к нему в своем обычном виде, он предложил мне салат. Было ясно, что он знал меня, всегда узнавал меня, независимо от того, в каком образе я находился.

— Мы направляемся к другому озеру, — говорит Марина, перебивая Восьмого. Теперь, когда разговор прекратился, я слышу плеск воды и тихий водопад вдали.

— Да, мы близко, — подтверждает Восьмой. — Скоро мы поедим и выспимся.

— Ну и, что же произошло потом? Со стариком? — спрашивает Крэйтон.

— Его имя было Девдан, он был очень просвещенным, духовным лицом. Он рассказал мне все про индуизм и Вишну. Я проникся его рассказом. На мой взгляд, он представлял, как мы пытаемся спасти Лориен. Он научил меня древнейшим приемам индийского боевого искусства, такие как Калариппаятти, Силамбам и Гатка. Я использовал свое Наследие, свои возможности, чтобы увидеть, как далеко я смогу продвинуться в том, что от него узнал.

— Однажды, я пошел к нему навстречу на наше обычное место, но его там не было. Я возвращался туда много дней подряд. Но он не появился, и я вновь остался один. Только много месяцев спустя я наткнулся на коммандера Шарма и его армию во время учений. — Он колеблется, прежде чем продолжать. — К сожалению, а может быть и к счастью, я еще не уверен, это произошло, когда я был в образе Вишну, и они поклялись защищать меня от любой беды. Я знал, почему это произошло, потому что я был в облике, они поклонялись, а мне было отвратительно использовать их веру, но сопротивляться я не мог. Я думаю, что одиночество я ненавидел гораздо больше.

Марина начинает вести нас вокруг озера. Восьмой говорит ей, что надо направиться к водопаду, который можно услышать на расстоянии.

— Моги когда-нибудь возвращались? — спрашивает Крэйтон.

— Да. Они время от времени бесшумно возвращаются на крошечных серебристых суднах, пожужжат вокруг горы, высматривая, здесь ли я еще. Но я просто превращаюсь в муху или муравья, и они проходят мимо.

— Это объясняет все эти истории об НЛО в этом районе, — сказал Крейтон.

— Да, это они, — подтвердил Восьмой. — С каждым новым визитом они все меньше заботились о том, что их кто-нибудь увидит. Я не видел корабли последние несколько дней, но их визиты стали более частыми в последние шесть — восемь месяцев. Так я понял, что противостояние набирает обороты.

— Да, — сказала я. — Мы стали находить друг друга и воссоединяться. Марина, Элла и я встретились всего несколько дней назад в Испании. Номер Четыре ждет нашего возвращения в Америке. А теперь мы нашли тебя. Остаются только Пятый и Девятый.

Восьмой некоторое время молчал.

— Я хочу поблагодарить вас за то, что вы проделали весь этот путь ради меня. Мне так давно не хватало тех, с кем бы я мог поговорить. Поговорить о моей настоящей жизни.

Водопад был уже в нескольких шагах от нас.

— Что теперь? — прокричала я, чтобы меня услышали сквозь грохот водопада.

— Мы поднимаемся! — прокричал в ответ Восьмой, указывая на отвесную каменную стену перед нами.

Оперевшись рукой о гладкую каменную поверхность начинаю ногой ощупывать вокруг, чтобы найти точку опоры. Моя нога сразу же соскальзывает, и когда я уже собираюсь попробовать снова, слышу голос Восьмого намного выше меня. Он уже на вершине и что-то кричит нам сверху. Телепортация гораздо лучше, чем я могла себе представить. Это должно быть даже лучше чем невидимость. Интересно, можем ли мы объединить их каким-то образом.

— Просто используй свой телекинез, чтобы всплыть вверх, — говорит мне Марина. — Ты берешь Эллу, а я Крэйтона.

Я последовала её совету, и мы всплыли. На самом деле было намного легче, чем я представляла. Наверху находился лагерь Восьмого. Вскоре мы все сидели вокруг костра, готовя овощное рагу в большом котелке. Густой навес из деревьев сверху и вода снизу — это прекрасное место, что бы спрятаться. Землянка Восьмого была какой-то угнетающей и идеальной в тоже время. Стены неровные и дверь — кривобокая, овальная, но все же тепло и сухо, и там пахнет свежими цветами. Внутри самодельный гамак и маленький столик, и три красочных ковра, висящих на стенах.

— Неплохое у тебя здесь местечко, — сказала я, возвращаясь к костру. — Я так долго была в бегах, что забыла, что значит иметь дом. Пусть даже и такую хижину.

— Что-то есть в этом месте. Какая-то часть меня навсегда останется здесь. Я действительно буду скучать по всему этому, — сказал Восьмой, с любовью озираясь вокруг.

— Значит ли это, что ты идёшь с нами? — спрашивает Марина.

— Конечно, я пойду. Пришло время, быть нам вместе, работать вместе. Сетракус Ра сейчас находится здесь, я должен пойти с вами.

— Он здесь? — спрашивает Крейтон, внезапно беспокоясь.

Восьмой откусывает первый кусочек тушёнки.

— Он прибыл несколько дней назад. Он посещал меня в моих снах.