Восстание девяти

Глава 19

Я лежу лицом вниз в палящем горячем песке. Он у меня и во рту, и в носу, я едва могу дышать. Я знаю, что должна подняться, попробовать перевернуться, но мои кости слишком сильно болят. Я зажмуриваю свои закрытые глаза, превозмогая боль во всем теле. Наконец я набралась сил, чтобы подняться, но лишь я поставила свои руки на землю, чтобы подтянуться, как песок обжигает их. Я валюсь снова.

— Марина? — простонала я.

Она не отвечает. Я все еще не могу открыть глаза, но внимательно прислушиваюсь к любым признакам жизни. Все, что я слышу, это ветер, а песок хлещет по моему телу.

Я снова пытаюсь говорить, но могу звать только шепотом.

— Марина? Кто-нибудь, помогите мне. Восьмой? Элла? Кто-нибудь? — Я так растерялась, что даже позвала Крэйтона. Как я ждала и надеялась на ответ, что даже позабыла про смерть Крэйтона.

Я вижу, как повторяется все это. Слезы Эллы. Атаки Могов. Объединение моей руки с локтем Марины и голос Восьмого: «Приступим».

Солнце такое горячее, что свои волосы на голове я склонна считать подобием шерстяного одеяла, спасающего мою шею и плечи от огня. Наконец, мне удалось перевернуться на спину и поднять руку, защищая глаза от слепящего света. Медленно, моргая, я открываю их по чуть-чуть. Я никого не вижу. Только песок. Я с трудом поднимаюсь на ноги и слышу голос Восьмого, как бы эхом раздающийся в моей голове: «Я, в самом деле, надеюсь, что это сработает. Я никогда раньше не делал попытки телепортировать кого-либо».

Что ж, похоже, это не сработало. Или сработало, но не для меня, для всех нас вместе. Куда подевались Элла и Марина, в конце концов? Вместе ли они? Восьмой с ними? Неужели мы все в разных уголках мира? Или только я в одиночестве? Мой мозг лихорадочно мечется, перебирая все различные возможности. Если мы не только потеряли Крейтона, но и разобщены, стали оторванными друг от друга, то мы далеко отдалились от своей цели. Я ощущаю болезненное разочарование и панику. После всего того, что мы совершили, чем пожертвовали во время своего путешествия в Индию и поисков Восьмого — возможно, стало только хуже, чем было прежде.

Я одна под безоблачным небом и знойным солнцем, без идей, где я и как в мире я собираюсь найти другую живую душу, Гвардейца или нет. Я сканирую каждое направление, надеясь увидеть Марину, спотыкающуюся о дюну и машущую над головой рукой, недалеко позади Эллу, или смеющегося Восьмого, катящегося кувырком сквозь песок, но все что я вижу это безжизненная пустыня.

Я размышляю над тем, что рассказывал нам Восьмой о работе средства телепортации. Куда бы я ни приземлилась, я знаю, что возле меня один из голубых камней Лориена. Даже если у меня нет Наследия телепортации, я надеюсь, что смогла бы как-нибудь использовать его в пути. Я опускаюсь на четвереньки и начинаю яростно копать. Я не представляю, где эта вещь, откуда начинать поиски, и я в отчаянии. В таком отчаянии, что просто не замечаю песок, обжигающий мои пальцы.

Но нахожу я только крошечные потрескавшиеся обыкновенные камушки. Дыхание мое сбивается, пот льет у меня по лицу и глазам, наконец, я останавливаюсь и сажусь. Я не могу позволить себе растрачивать остатки своей энергии, мне надо идти. Мне надо найти воду и убежище. Я поднимаю голову вверх и прислушиваюсь к ветру, надеясь на какой-либо знак, но ничего и никого нет. Ничего, кроме песков и дюн вокруг и настолько далеко, насколько могут видеть мои глаза. Мне ничего не остается делать, как уходить. Я смотрю на солнце, ориентируюсь по собственной тени и начинаю тащиться по песку.

Я продвигаюсь на север. Не имея защиты для своих глаз от палящих лучей, текущий по лицу пот щиплет их, и все тело мое болит от хлещущего навстречу мне горячего песка, в какой-то степени я ощущаю себя уязвимой, такого чувства я ранее никогда не испытывала. Куда ни глянь, один и тот же необозримый пейзаж, я знаю, мой организм в течение длительного времени не выдержит это интенсивное солнце. Я с трудом преодолеваю несколько шагов, затем делаюсь невидимой, чтобы защититься от неослабевающей жары. При этом любому человеку обнаружить меня станет затруднительно, но выбора у меня нет.

Иной раз я использую телекинез, чтобы парить над землей, но лишь ради того, чтобы держать свои ноги подальше от жгучего песка. Обозрение с высоты лишь подтверждает мою оценку далекого распространения песка, песок и снова песок. Я прищуриваюсь, надеясь увидеть дорогу или любого рода другой признак цивилизации, но всякий раз я нахожу дюну. Лишь один единственный объект чем-то выделяется, единственное изменение в поле моего зрения среди бесконечного песка, появляется в виде зловеще цветущего кактуса и обломков окаменевшего дерева. Ясное, безоблачное небо издевается надо мной, не предлагая мне даже кусочка тени для манипуляций по созданию грозы. Когда я приблизилась, вскрыла первый кактус, разорила его, чтобы набрать достаточное количество воды и утолить жажду.

В конце концов, моя энергия и бодрость почти на исходе, а горы на горизонте дают мне, по крайней мере, небольшую надежду на спасение. Они, похоже, на расстоянии еще одного дня ходьбы, хотя твердой уверенности в этом нет. Ясно лишь то, что они слишком далеки, чтобы достичь их сегодня, и этого оказалось достаточно, чтобы ослабить мою надежду на спасение. Я знаю, что необходимо найти укрытие.

Я становлюсь видимой и надеюсь, что кто-нибудь увидит меня. Я смотрю в небо и, впервые за день, вижу группу облаков. Мое сердце колотится, я чувствую небольшой прилив сил, и даже растерялась. Я концентрируюсь на создании бури, просто крошечной бури, у меня над головой. Дождь, несмотря на свою краткость, просто потрясающий. Это единственная причина, почему я не разваливаюсь и не сдаюсь.

Я продолжаю двигаться до тех пор, пока низкая изгородь из колючей проволоки не преграждает мне путь. За ней вдалеке я различаю грунтовую дорогу. Это первый признак цивилизации, который я обнаружила, и так этому обрадовалась, ведь даже с моим темпом ходьбы я смогу до нее добраться. Я прохожу по дороге милю или около того перед тем как достичь небольшого холма, на котором я останавливаюсь. С другой стороны, чудесным образом, я вижу очертания нескольких небольших строений. Я не могу в это поверить. Стоит ли в это верить? Это должно быть мираж.

Но, нет. Чем ближе я подхожу, тем больше убеждаюсь, что эти структуры, эти признаки жизни, являются реальными. К сожалению, чем ближе я подхожу, я также замечаю множество дыр и обрушений в зданиях, заброшенные деревянные скелеты под неустанными атаками пустыни. Эти здания представляют собою то, что происходит с вами, когда вы застрянете в таком месте, как это. Я наткнулась на город-призрак.

Прежде чем разочарование заставит меня стать на колени, я сосредотачиваюсь на поисках того, что, здесь, возможно, сохранилось перед окончательным разрушением. Водопровод? Колодец? Я тыкаюсь повсюду, ищу внутри и вне строений источник воды. Я нацелилась только на одно, основное. Мне нужно найти воду. Каждый нуждается в воде, так что должен же где-то быть какой-нибудь источник, правильно?

Нет. Или, просто, я не могу его найти. Я догадываюсь: тут обязательно был раньше хороший источник, но сейчас его нет. Захоронен в песке, разрушен космическими пришельцами, кто знает? Отчаяние одолевает меня, да такое сильное, какого раньше я никогда не испытывала. В одиночестве, не имея ни воды, ни пищи, ни крыши над головой. Я взвыла, да так громко, как только смогла.

— Есть ли тут кто-нибудь? Пожалуйста! Любой! Кто-нибудь!

Где-то справа от меня скрипит деревянная балка. Это не тот ответ, на который я рассчитывала.

Я осматриваю каждое здание изнутри, как и ожидалось, каждое следующее оказывается более пустым, чем предыдущее. После того как я убедилась, что кроме меня здесь нет никого, я выбираю себе уголок, который, предположительно, был когда-то продуктовым магазином, чтобы немного отдохнуть. Чтобы просто развлечься, я пытаюсь представить себе это здание полным продовольствия и воды. Я притворяюсь, что собираюсь готовить еду для всех остальных членов Гвардии. Я представляю, что за длинным столом сидит Марина, между Восьмым и Эллой. Я посадила Джона во главе стола, а сама расположилась на противоположном конце. Я полагаю, с нами и Девятый, и Пятый. Они дурачатся друг с другом, и делятся своими историями о тех местах, в которых побывали. Каждый смеется, поздравляет меня с вкусным обедом, а я радостно предлагаю им всем разбирать предложенные угощения.

— Какое для вас самое приятное воспоминание о Земле на данный момент? — Я представляю, как Марина обращается к застолью.

— Именно в данный момент, — говорит Джон. — Это место, это единственное место. Мы все вместе и мы в безопасности.

Мы все соглашаемся, поднимаем бокалы за успешное окончание поисков друг друга. Пятый встает, выходит из комнаты и снова входит с огромным шоколадным тортом. Все радуются и блюдо пошло по рукам. Когда я откусила, о, это самое удивительное блюдо, которое я когда-либо пробовала.

Конечно, ничего этого не происходит. Я всего лишь одинокий, безумный человек, сидящий в заброшенном, разломанном продуктовом магазине в центре пустыни. Я должно быть сумасшедшая, потому что, когда я вышла из своих мечтаний о пире с Гвардией, я осознала себя жующей. Пережевывание воздуха с довольной улыбкой на лице. Я трясу головой и даю волю слезам. Я сражалась с Могами, выжила в Могадорской клетке, видела, как умирает Катарина, и все это ради того, чтобы самой умереть в пустыне, в полном одиночестве. Я подтягиваю колени к груди и опускаю на них лоб. Я должна разработать план действий.

Когда я оставляю город-призрак, по-прежнему стоит знойная жара. Некоторое время я отдыхала от солнца, а теперь я знаю, что должна продолжать двигаться, пока не потеряла все свои силы. Я прошла уже около мили в сторону гор по раскаленному песку, когда вдруг ощутила интенсивные судороги в ногах и в желудке. Я использую то небольшое количество ментальной энергии, которое у меня еще осталось, на выкорчевывание нескольких близко расположенных кактусов и добычу из них глотка воды.

Я концентрируюсь на своей Наследственной способности и пытаюсь вызвать другую грозу из нескольких тощих облачков над головой, но все, что я сумела создать, это столб песка, который осыпает меня, закапывая по колено.

Впервые, я не просто нервничала из-за того, что не сработало, я испугалась, что умру здесь. У меня не осталось ничего. Старейшины избрали меня как воина, чтобы спасти нашу расу, а я собираюсь умереть в середине пустыни.

Я ощущаю, что начинаю паниковать, по достоинству оценив возможность смерти. Я достаточно хорошо знаю, что не имею право умирать — я так здесь уязвима, ведь если я умру, это окажется для всех тяжелым ударом. Находясь в таком отчаянном положении, я вспоминаю последнюю ночь, и мое мнимое пиршество с остальными Гвардейцами. Желая поддержать себя, я сосредотачиваюсь на размышлениях о том, что бы я желала им сказать прямо сейчас.

— Привет, Марина, как дела? — У меня? Я в пустыне, направляюсь к какой-то горе. Я думаю, что нахожусь где-то в Нью-Мексико, основываюсь на том, что сказал Восьмой про то, куда ранее он имел возможность телепортироваться. Марина, я слабею. Я не знаю, как долго могу выдержать. Я также не знаю, где находитесь вы, но, пожалуйста, пожалуйста, найди способ собраться всем вместе, из мест, где вы приземлились и придите, найдите меня.

- Элла? Ты знаешь, как я сожалею о Крэйтоне? Я знаю, как это больно, смотреть, как он умирает, а потом уйти, оставив его позади. Я обещаю тебе, мы отомстим за его смерть, и в этом я буду одной из первых. Если я выберусь из этой пустыни, я отомщу за всю Лориен.

— Восьмой, я не смогла найти Лориенский синий камень. Я не вижу признаков еды, воды, укрытия, цивилизации, и я так одинока. Мог бы ты мне сказать, где Лориенский синий камень? Я хочу выбраться отсюда, я хочу найти вас, ребята.

Я даже не сознаю своей глупости, устроив чат в своей голове с людьми, которые почти наверняка находятся на другой стороне земного шара. Я закрываю глаза и, с отчаянием, ожидаю, чтобы кто-нибудь из них мне ответил. Конечно, никто не отвечает. Поэтому, я тащусь дальше. Делается все труднее переставлять ноги. Меня начинает шатать, отклоняя то вправо, то влево, я чуть не падаю, но в последний момент ловлю себя. Однако, в конце концов, я не могу не упасть, и я падаю вперед. Я заставляю себя ползти вперед и продолжаю делать это какое-то время с закрытыми от слепящего солнца глазами. Через некоторое время я смотрю вверх, определяя в небе положение солнца, и снова думаю, что передо мною мираж, когда примечаю впереди ворота, сделанные из твердого металла в нескольких сотнях метров от меня. Забор более двадцати футов высотой, а сверху проложена спираль колючей проволоки. Даже с такого расстояния, я слышу гудение электричества. Значит забор под напряжением. Это для меня имеет большое значение, чтобы убедиться, что это не мираж.

Хотя я понятия не имею, что находится за этими вратами, но мне нужна помощь, и я в таком состоянии, что меня совершенно не волнует, откуда придут мне на помощь. Я подползаю к воротам и сажусь. Я машу руками над головой, надеясь, что их заметят.

— Пожалуйста, помогите мне, — сумела я прошептать, горло мое высохло как наждачная бумага.

Врата не открываются, и никто не выходит. Я сползаю вниз в песок. Я пытаюсь из последних сил сделать еще один переход. Я переворачиваюсь на живот и с трудом поднимаю себя на ноги. Я решила проверить забор. Что для меня может означать небольшое электрическое напряжение после недавнего голодания и опасности умереть от жажды? Я озираюсь вокруг и обнаруживаю небольшой кактус. Я взметаю его в воздух и помещаю на забор, где он шипит и потрескивает. Обугленные останки падают на землю и дымятся.

Первым делом я падаю на колени, потом на бок, и, наконец, перекатываюсь на спину. Я закрываю глаза. Я чувствую, как волдыри начинают покрывать мои сухие губы. Я слышу слабый механический шум позади себя, но я не могу поднять голову, чтобы посмотреть, что он означает. Я знаю, что теряю сознание. В ушах появляется гул, а затем низкий барабанный звук. Через несколько секунд, я ручаюсь, что слышу Эллу.

— Куда бы ты ни попала, Шестая, я надеюсь, что ты в порядке, — говорит она.

Короткий смешок раскрывает мой рот, а затем рыдания. Я уверена, что были бы слезы, если бы в моем теле оставалась влага.

— Я умираю в пустыне, Элла, отвечаю я. Одна у гор. Однажды, встретимся на Лориене, Элла.

Я снова слышу ее голос, но в этот раз я не могу разобрать, что она говорит. Ее заглушает новый шум в моей голове, порывистый и громкий. И тогда я это ощущаю. Сильный ветер хлещет, разметав мои волосы у меня на лице. Я медленно открываю глаза и вижу три черных вертолета, зависших надо мной. Мужчины кричат мне, чтобы я положила руки за голову, но все, что я могу сделать, это закрыть глаза.