Вот и кончилось лето

Глава 20 Поп, колдун и барабашка

Я снова окунулся в учёбу. Просто у меня вроде ни с того, ни с его почему-то вдруг возникло неприятное предчувствие предстоящих грандиозно неприятных событий, к которым надо, соответственно, подготовиться по максимуму.

Я неоднократно пытался проанализировать, что это вдруг на меня нашло? Ни причин, ни оснований не находил, и, тем не менее, всё равно предчувствие большой беды не проходило.

Кроме традиционного прогона магической энергии по каналам, я «наклепал» амулетов «исцеления» и «регенерации», для чего купил три пачки простых карандашей «конструктор» в местном сельпо. На превращение 30 карандашей в 30 амулетов у меня ушло 4 дня. Оказалось, что зарядка магией даже таких простых амулетов выматывает не хуже прогона энергии в Астрале. Моего запаса магической «живой» силы хватало на зарядку всего 6 амулетов. После этого, чтобы пополнить запасы я вынужден был идти медитировать.

Впрочем, во время медитации я тоже время зря не терял, то гоняя энергию по каналам, то повторяя старые или заучивая новые заклинания-конструкты, то разбирая их структуру.

Упор, при этом, стал делать отнюдь не на лечение или восстановление, а на атакующие или защитные заклинания. Кстати, разбирая «каменную кожу», нашел в этом конструкте «узел» магии Разума, как раз отвечающий за защиту от воздействия на мозг — гипноза, внушения… И в очередной раз с благодарностью мысленно поклонился наставнику.

Разбирая структуру «дротика», я усилил дополнительной порцией «мертвой» энергии «узел» заклинания, отвечающий за проникновение или пробой возможной защиты. В результате получилось убойное заклинание, которое я обозвал «копьем». А за счет того, что я ослабил «узел», отвечающий за «растекание» заклинания по объекту (как действовал парализующий «дротик»), в два раза увеличилось дальность действия заклинания. Теоретически «копье» при попадании даже в конечность вызывало у объекта одновременно инфаркт и инсульт. Практически проверить мне его было не на ком.

Совмещение «копья» с «проклятием» у меня потерпело неудачу. Зато «проклятие» отлично легло на «дротик». Но проверить действие заклинания на практике опять же оказалось не на ком.

Теоретически, в Астрале на созданном манекене человека (отдельный поклон тёте Маше за Анатомический атлас, благодаря которому был «построен» манекен) я изучил и проверил воздействие конструкта. Но одно дело — в Астрале… Гладко было на бумаге, одним словом.

Сначала моим занятиям помешал местный батюшка. Тот самый настоящий поп из Коршевской церкви. Как я понял, причиной визита стала исповедь бабы Нюши полуторамесячной давности, о которой мне поведал домовой. Всё-таки поп решил проверить её слова.

После медитации я устроил смену вида деятельности, решив поколоть дрова во дворе. Накануне дед привез целую тракторную телегу уже напиленных березовых пеньков.

В это время и подъехал представитель православия в отдельно взятом селе. Это оказался не тот поп, что пару лет назад подвозил нас с maman от райцентра до деревни. Тот был поменьше размерами, приветливый. Да и машина у этого была другая — представительская черная «Волга», на которой катаются разве что большие чиновники.

Баба Нюша сразу бросила свои садово-огородные дела и рванулась встречать «дорогого гостя». Поп заходить во двор не спешил, выждал, пока бабушка сама не открыла ему воротину, не размениваясь по мелочам (а ведь могла бы ограничиться калиткой!). Хотя с другой стороны комплекция у батюшки была авторитетной, может быть, и мала калитка-то оказалась бы.

Баба Нюша поздоровалась, поклонилась ему в пояс, поцеловала протянутую руку. Батюшка, не торопясь, важно прошествовал мимо меня к крыльцу, так же не спеша, повернулся ко мне. Я тоже выждал несколько секунд, потом поздоровался. В ответ поп подошел ко мне и вытянул в мою сторону свою руку тыльной стороной вверх. Для поцелуя что ли?

Я демонстративно вытер правую руку о футболку, пожал протянутую руку, ухватив его руку сверху, улыбнулся. Батюшка внимательно посмотрел на меня с выражением лица учителя, высматривающего на уроке нерадивых учеников, кивнул, тряхнув вторым, а может быть и третьим (кто там под бородой-то разглядит?) подбородком.

Они прошли в горницу, я — в свою терраску. Как только закрыл дверь, сразу вызвал домового.

— Трифон!

Трифон тут же появился передо мной.

— Знаешь, где бабка хранит мой оставшийся амулет из карандаша?

Он кивнул.

— Срочно забери его! — попросил я. — Сможешь сделать незаметно?

Домовой только хмыкнул. Через минуту он снова стоял передо мной и протягивал мне карандаш. У бабки остался только он один. Остальные, недавно мною сделанные, хранились у меня.

— Спасибо! — поблагодарил я. — А можешь послушать, о чём они там говорят?

— Да запросто! Самому интересно!

Домовой кивнул мне и снова исчез. Его не было с час. Потом он появился, бросил:

— Идут к тебе!

И снова пропал. А в дверь, не постучав и не спрашивая разрешения, ввалился поп. У него за спиной переминалась с ноги на ногу баба Нюша. Без приглашения батюшка уселся передо в кресло.

— Веруешь ли ты в бога, отрок? — спросил он у меня густым басом и перекрестил.

— А вы с какой целью интересуетесь? — злобно улыбнулся я, раздраженный его бесцеремонностью.

— Да вот никак не разберусь, диавол в тебе или свет божий? — вздохнул батюшка, сложив руки на выпирающем животе поверх массивного креста. — Ты почто непотребства творишь?

— Чего? — не понял я. — Какие непотребства? Да и вам какое дело?

Поп вздохнул:

— Не груби, отрок, старшему по годам!

— Вам вообще что от меня надо? — разозлился я. — Вы ворвались в чужой дом, про бога начали что-то втирать. У нас церковь отделена от государства! А я, между прочим, комсомолец!

— Руку дай! — потребовал поп.

— Перебъешся! — отрезал я, раздраженный его бесцеремонностью. — И я бы попросил вас уйти.

На улице загудел сигналом «Уазик».

— Выходите! — потребовал я.

Священник смотрел на меня грустными галазами и выходить явно не собирался. Применять к нему иные методы убеждения не хотелось.

Снова «подал голос» «Уазик».

— Ладно, — решил я. — Сидите. Сколько влезет!

Я подхватил свою сумочку, где держал кинжал в ножнах и три коробки амулетов-карандашей, больше ничего такого в терраске не было. Разве что Анатомический атлас. Выскочил на крыльцо, отодвинув в сторону бабку.

— Ты что гудишь? — закричала баба Нюша. У калитки запарковался «Уазик» лесника. Я замахал ему рукой:

— Заходи, Василь Макарыч! Заходи, я тебя заждался!

Баба Нюша сразу замолчала, нахмурилась, поджала губы, неодобрительно посмотрела на меня. Я тоже хмуро посмотрел на неё и буркнул:

— Уеду я от вас! Вот так.

Лесник вышел из машины, открыл калитку и пошел ко мне навстречу. Я вышел к нему. Мы поздоровались. Я даже приобнял его. Он не отстранился, только вопросительно-удивленно посмотрел на меня. Я ему подмигнул. Он кивнул.

— Пошли! — я потащил его за руку в дом, к себе. Баба Нюша отступила, освобождая нам дорогу. Я открыл дверь к себе. Поп всё так же продолжал сидеть в кресле.

— Проходи, Василь Макарыч! — я пригласил лесника, указывая рукой в открытую дверь. — А это местный поп. Приехал без приглашения и уже уходит.

Я улыбнулся милой улыбкой людоеда:

— Правда, ведь? Кто вас сюда звал.

— Андрей Львович! — лесник от неожиданности даже хлопнул в ладоши. — Батюшка Алексей! Вот так встреча!

— Батюшка Алексий, если уж на то пошло! — буркнул, поправляя лесника, поп. Он вскочил, как ошпаренный и поспешно рванулся на выход, оттолкнув меня в сторону.

Василий Макарович хмыкнул, глядя ему вслед, сел на его кресло:

— Что он у тебя забыл?

Я пожал плечами, прикрыл за собой дверь:

— Приехал к бабке, потом припёрся ко мне сюда. Я его выгоняю, он не уходит…

Дверь открылась. В терраску заглянула баба Нюша, сердитая, как сто чертей.

— Что тебе здесь надо? — обратилась она к леснику.

— Я его позвал, — сообщил я. — Он ко мне пришел!

— Ему здесь не рады! — заявила бабка. Василий Макарович встал, кивнул мне:

— Я, пожалуй, пойду.

— Меня подожди! — я пошел за ним, захватив сумку. Мы сели к нему в машину. Бабка встала на крыльце, наблюдая за нами, зачем-то взяв в руки вилы.

— Да я к тебе по делу, — сообщил лесник. — Хорошие у тебя карандаши…

Он усмехнулся, достал из кармана обломки «конструктора».

— Реально помогли! Простуду как рукой сняло!

— Простуду? — удивился я.

— Ну, надо же было попробовать, — засмеялся Василий Макарович. — Вдруг там… не работает?

— Я понял, — согласился я. — Доверяй, но проверяй.

— Вот-вот, — лесник перестал улыбаться и спросил у меня. — У тебя еще есть такие «карандашики»? Я бы купил.

Он посмотрел мне в глаза, задумчиво почесал подбородок.

— Понимаешь, такое дело… Я готовлю, конечно всякие настойки лечебные, зелья, — он вздохнул. — Только они не универсальные, как этот твой «карандаш». У меня ведь как? От простуды одно, от ревматизма другое, от сердца третье. Да и пока их приготовишь, время пройдет.

— Так тебе на продажу надо что ли? — не понял я.

— В значительной степени для себя, конечно, — ответил лесник. — Но бывают моменты, когда требуется срочно помочь. Сам понимаешь. В общем, — он смутился, — продай мне амулеты, сколько сможешь. Рублей по пять за каждый, а?

Я достал из сумки три коробки карандашей по 10 штук в каждой. Протянул ему одну:

— Здесь пять «лечебных» и пять «регенерация».

Лесник полез в карман за деньгами. Я схватил его за руку:

— Оставь! Презент.

Василий Макарович усмехнулся:

— Так нельзя. Примета плохая.

— Ну, тогда по пять копеек за карандаш, — сказал я. — Итого полтинник. 50 копеек!

Лесник вытащил из кармана монету.

— Держи.

Он убрал пачку карандашей к себе во внутренний карман.

— Не забудь, — добавил я. — С одной зарубкой лечебные. С двумя «регенерация», против всяких ран, переломов и повреждений.

— Спасибо! — поблагодарил меня лесник еще раз и вдруг предложил. — Тебе барабашка не нужен?

— Кто? — переспросил я.

— Барабашка! — засмеялся лесник. — Шишок поймал. Он послушный, только его надо приручить. Я не стал. Хочешь, забери. Как его приручить, я научу!

— А давай! — загорелся я. — Только научи!

— Поехали! — лесник завел машину. — Он у меня дома…

Баба Нюша с неодобрением посмотрела, как я уезжаю на машине лесника-колдуна.

— Погоди здесь! — Василий Макарович вышел из машины. — Я сейчас!

Он зашел сначала в сарай, вынес в руках деревянную коробочку-шкатулку с затейливой резьбой, зашел в дом. Я остался сидеть в машине. Через минуту он вынес шкатулку из дома заново, опять сел в машину рядом со мной.

— Смотри!

Он открыл шкатулку. Внутри, на подстилке лежал маленький, сантиметра в два, серый меховой комочек, словно мышонок, свернувшийся клубком. Василий Макарович осторожно коснулся его пальцем. Из комочка вытянулись две еле заметные ручонки и две ножки. Прямо посреди него открылись два черных глазика-бусинки.

Лесник вытащил из-за пояса нож.

— Дай руку!

Я протянул. Он уколол меня острием в палец, убрал нож.

— Теперь выдави на него капельку крови и скажи «Я твой хозяин навеки веков»! — сказал он.

Я так и сделал.

— Всё! — кивнул головой Василий Макарович. — Прикажи ему спать. Просто скажи «спи» и всё.

— Спи! — сказал я наклонившись над шкатулкой. Ножки-ручки сразу втянулись в комочек, глазки-бусинки закрылись. Лесник закрыл шкатулку и протянул мне.

— Держи!

Я взял.

— Теперь слушай и запоминай, — начал инструктаж лесник. — Этот дух-домовой может спать сколько угодно, хоть тысячу лет. Пока ты жив, он привязан к тебе. Будет делать всё, что ты ему прикажешь. Если, конечно, сможет справиться. Но с удовольствием хулиганит. Прикажешь ему пошуметь у кого-нибудь дома — всё, хоть святых выноси. Он этот дом на уши поставит. Только надо этот дом показать, чтоб он запомнил. Но только один, память у него такая. Покажешь другой, он первый сразу забудет. Захочешь, чтобы он вернулся — наклонись над шкатулкой и скомандуй «иди домой». Как он появится, сразу ему — «спи!». Если не скажешь спать, он будет колобродить, хулиганить везде, даже у тебя дома. Понял?

Я кивнул.

— Ну, поехали, я тебя отвезу домой… — предложил Василий Макарович. — Чтобы тебе ноги не топтать.

Как только мы выехали со двора, ворота сразу же закрылись. Краем глаза я увидел невысокое мохнатое существо, державшееся за створки. Ленсик поймал мой взгляд, пояснил:

— Шишок на хозяйстве.

Он остановился у калитки и, не заглушая двигателя, поинтересовался:

— У тебя какие планы?

— Пока здесь, — ответил я. — Через полторы недели в школу. Дня через три-четыре домой поеду, а что?

— Ехал бы ты домой, — посоветовал Василий Макарович. — Завтра же. Я тебя до станции подвезу. Или, если хочешь, до райцентра. Этот поп — нехороший он человек. И в покое тебя не оставит.

Он замолчал, вздохнул, потом продолжил:

— У них в церкви есть люди, которые за такими, как мы присматривают. Лет двести назад бы нас с тобой втихую в избах бы сожгли и глазом не моргнули.

— Это вам двести лет? — удивился я.

— Нет, — улыбнулся лесник. — Конечно, нет! Меньше! Я образно говорю. Так вот, — продолжил он. — Меня-то они знают, побаиваются. А вот на тебя могут попробовать надавить. Молодой ты еще, неопытный. Да и вообще они могут… как шлея под хвост попадёт!

Он мотнул головой.

— Чего?

— Ликвидировать тебя! — криво усмехнулся Василий Макарович. — Как класс. Это они с виду такие… Хорошие, душевные… А там, у них такие есть… Чисто инквизиторы!

— А в КГБ про них знают?

— В КГБ? — удивился лесник и задумался. — Наверное, знают. А может, и нет. А что, у тебя там знакомые есть? Хотя да, о чём я? Твой же дядя там работает!

— Дядя Саша в ГРУ служит, — заметил я. — Не в КГБ. У меня в Переславле знакомые кэгэбэшники есть. Помог я им со здоровьем.

— Всё равно, — лесник покачал головой. — Лучше будет, если ты уедешь. Твои друзья далеко, а от попа уже завтра можешь ждать гостей!

— Зря я ему «понос» не вставил! — задумчиво сказал я.

— Чего? — удивился Василий Макарович.

— Конструкт-заклинание «понос», — пояснил я. — До машины бы не успел добежать!

— Дурачина! — осуждающе ответил лесник. — Сейчас у него в отношении тебя только рассказ бабки и одни подозрения. А твоё заклинание было бы стопроцентным подтверждением наличия у тебя колдовских способностей. В общем, завтра в семь утра я тебя жду у твоего дома! Понял?

— Понял…