Война

Глава 15

Утром нужно было отвезти товар в Верхний город, и Сула решила, что заодно неплохо бы узнать последние клубные сплетни у ПэДжи. Помня, как он любит понежиться в кровати, она дождалась полудня и лишь потом позвонила, воспользовавшись общественным коммуникатором. Она верила ПэДжи, но понимала, что он легко проболтается по глупости, и позаботилась о том, чтобы он не знал, как ее найти, и ожидал, что она свяжется с ним первая.

– Да? – промямлил он, отвечая на звонок. Глаза были сонные, а редеющие волосы растрепались – Сула явно подняла его с постели.

– Привет, ПэДжи? Как настроение? – бодро начала она.

Узнав голос, он резко преобразился и уже осознанно глядел на экран:

– Да. О! Настроение, э-э, отлично. Просто отлично.

Если бы он сказал "первоклассно", это бы значило, что он попал в лапы наксидов и Суле не стоит доверять его словам и тем более назначать встречу.

– Да, леди… ну, то есть, мисс… Вам надо встретиться кое с кем. Прямо сейчас.

– Через полчаса пойдет?

– Да! Да! – его лицо стало странно задумчивым. Он потёр подбородок. – Если подъедете ко дворцу, я провожу вас к его… конторе.

– Он же не знает…

"Ну, что я подпольное правительство".

– Безусловно, – он подмигнул. – Не сомневайтесь. Он даже не знает, что мы придем.

"Вот те раз, – подумала Сула, закончив разговор. – ПэДжи что-то придумал."

Ей оставалось лишь надеяться, что он ничего без ее ведома не навзрывает.

Доставив последнюю партию сигар и кофе и узнав в клубе несущественные слухи, команда 491 въехала во двор Нгени через заранее открытые боковые ворота. Хозяин уже стоял в гигантской тени древнего баньяна, небрежно облокотившись о мощные корни, и курил сигарету.

– Мисс Арделион! Мистер Старлинг! Леди, нет, мисс Люси! – возбужденно поприветствовал он пришедших.

– Что стряслось? – спросила Сула.

Он просиял.

– Сами увидите, что там у Сидни в магазине! Запрыгаете от радости!

Он бросил окурок и повел всех в город, не забыв запереть за собой вход. Идти пришлось довольно далеко, даже по прямой. ПэДжи почти подскакивал от возбуждения. На некоторых перекрестках полупустого города стояли полицейские патрули. Каждый раз при виде наксидов Сула отводила взгляд, вспоминая, что под курткой пистолет. Потом, правда, одергивала себя, зная, что ее поведение вызывает подозрения. Но успокаивала расшалившиеся нервы, твердя, что ей показалось, никто на них не смотрит. И вообще наксиды теперь подозревают всех.

Она шла мимо полицейских, а они даже не пытались остановить ее.

Из половины магазинов доносился перезвон эджай. Стояла невыносимая жара без малейшего ветерка, и они жутко вспотели, когда наконец добрались до своей цели – магазинчика в пешеходной зоне торгового квартала. Вывески и витрины предлагали различные сувениры, антиквариат, элитное мясо, униформу, даймонгские деликатесы…

"Первоклассное оружие Сидни", – гласила одна из вывесок. Дверь пересекала лента: "Закрыто по приказу лорда Уммира, министра полиции".

Сула почувствовала дрожь предвкушения: "Неплохо. Надо будет подарить ПэДжи на день рожденья что-нибудь особенное."

– Узнал в клубе, что Сидни закрывается, – объяснял ПэДжи, пока они шли к черному входу. – Вчера я к нему зашел поболтать и провести рекогносцировку, а потом мне лишь осталось ждать вашего звонка.

ПэДжи остановился у зеленоватой металлической двери и постучал. Некоторое время они простояли в раскаленной тишине, наслаждаясь видом и ароматом трупика канамида, по всей видимости, убитого кошкой и оставленного лежать шестью скрюченными лапками вверх между серыми мусорными баками.

Дверь отъехала с тихим гудением. Суле пришлось прикрыться рукой от яркого света, чтобы рассмотреть стоящего в темном помещении худого человека. Он носил седую эспаньолку и завитые унтер-офицерские усы. Из помещения доносился запах дыма.

– Милорд, это ваши друзья? – хрипло спросил он.

– Да, мистер Сидни. Мисс Люси, мисс Арделион и мистер Старлинг, – торжественно представил их ПэДжи.

Мужчина оценивающе осмотрел пришедших. Его зрачки его были так расширены, что напоминали ружейные дула.

– Проходите, – пригласил он и шагнул назад.

Они оказались в удивительно компактной мастерской, заполненной токарными станками с компьютерным управлением, полками с инструментами и различным оружием с начищенными стволами и необычной деревянной или костяной инкрустацией. Суле понравился безупречный порядок, в котором всё содержалось.

Но не порадовал витающий в комнате запах гашиша, источником которого служила еще дымящаяся металлическая трубка, которую Сидни подобрал, проходя мимо одного из верстаков.

– Пойдемте в магазин, – сказал он и провел в узкую комнату с прилавком. На полках и в полированных деревянных витринах блекло мерцало оружие. Сидни остановился у угольно-черного металлического футляра с длинноствольным охотничьим ружьем, достал его и продемонстрировал гостям. По всей длине ствола, изящно переплетаясь в сложный орнамент, напоминающий клубок змей, шли серебряные и черные полосы. Приклад, украшенный цветами из слоновой кости, был сделан из полированного красного дерева. К ружью прилагался оптический прицел с темно-желтым экраном ночного видения, но имелась и железная мушка для тех, кто предпочитает классику.

– Я его сделал для лорда Ричарда Ли, – сказал Сидни, не выпуская трубки изо рта.

Сула вздрогнула, услышав имя. Лорд Ричард был капитаном ее корабля – "Неустрашимого" – и погиб в битве при Магарии. Он собирался жениться на Терзе Чен, той коварной сучке, выскочившей замуж за Мартинеса.

Она очнулась от внезапно нахлынувших воспоминаний.

– Вас закрыли наксиды? – спросила она.

Конечно, не самое умное замечание, но по крайней мере она выдавила из себя хоть что-то.

– Даже странно, что они так долго тянули. Наверное, сначала просто было не до того. Теперь уже не понять, – Сидни положил ружье обратно в футляр и задумчиво затянулся гашишем. – Можно, конечно, подать заявление на повторное открытие магазина, но придется подписать согласие на продажу оружия исключительно наксидам, а мне даже думать не хочется, что эти гады будут из моих ружей убивать заложников. К тому же оружие, сконструированное для других рас, все равно продавать нельзя.

Он запер футляр. Повернувшись, он стал необычайно серьезен.

– Короче, эти ружья я все равно не продам. Но не в одном законе не прописано, что я не могу их отдать.

Сула онемела от удивления. С застенчивым видом Сидни вынул изо рта трубку.

– Простите, я был не вежлив. Кто-нибудь желает покурить?

ПэДжи явно собирался принять приглашение, но Сула ответила за всех:

– Спасибо, не сейчас. – Она перевела взгляд на Сидни: – Вы хотите отдать нам оружие?

– Если с толком им воспользуетесь, – сурово ответил он.

У Сулы пересохло в горле.

– Это… очень щедро.

Сидни пожал плечами.

– Мне оно без надобности. И на завод я его уже не верну – всех производителей прикрыли. Я разрываю договор аренды: оплата магазина мне не по карману, и хранить товар больше негде. Можно, конечно, дождаться, когда у меня все конфискуют, но зачем? – Он опять пожал плечами. – Лучше пусть приносит пользу. – Он хотел еще что-то добавить, но передумал и опять стиснул зубами мундштук. – Не надо мне знать, что вы с ним сделаете.

Он повернулся к прилавку и положил руку на металлический футляр.

– Я бы хотел кое-что у себя оставить, то, что сделано на заказ. Случись у вас… провал, это оружие сразу выведет на меня.

Он сделал шаг назад и показал на стекло витрины, за которым мерцал ряд пистолетов, приспособленных для лайонов:

– Это всё спортивное оружие. Не самое подходящее для боя, но в умелых руках…

Он сделал затяжку, выпустив густое облако дыма. Сула по неосторожности вдохнула и закашлялась.

– Извините, – вежливо сказал Сидни.

Откашлявшись, Сула попыталась собраться с мыслями, но в голове стоял туман. Ей надо было срочно глотнуть свежего воздуха.

– Мистер Сидни, я правильно поняла, что вы сами конструируете оружие? – наконец сказала она.

– Это так, – Сидни выпустил еще клуб дыма, и в этот раз Сула отошла.

– Вы могли бы мне помочь, – сказала она и опять закашлялась. Из глаз выступили слезы, но она сумела продолжить: – Мне нужно определенное оружие.

Сидни заинтересовался.

– И?

– Ничего особо сложного. Даже наоборот. То, что дешево и легко собрать.

Сидни фыркнул, но тут же задумался над проблемой.

– Если токарный станок правильно запрограммировать, на нем можно делать чудесные вещи.

– Прямо скажем, в этом мои навыки несколько ограничены.

Сидни улыбнулся:

– Кажется, сейчас у меня полно свободного времени. Я подумаю и, мисс… Люси, не так ли?

– Люси. Да.

– Перезвоните мне через пару дней, может, чем помогу.

***

– Здорово! – сказала Спенс во время первой из нескольких поездок для перевозки оружия в подвал ПэДжи. – Даже не верится, что он все это отдал. Да еще с патронами!

– Он смелый. – После часа погрузки в клубах гашиша из трубки Сидни улыбка ПэДжи выглядела даже глупее, чем обычно.

– Он не смелый. Он самоубийца, – сказала Сула.

ПэДжи сразу перестал улыбаться.

– Миледи, то есть Люси, то есть… – он пытался что-то сказать, но лишь по-рыбьи разевал рот.

– Думаете, у производителя не записаны серийные номера? – спросила Сула. – Не говоря о данных баллистических испытаний, проводимых на заводе? Как только мы выстрелим, наксиды сразу же направятся к Сидни и выбьют из него признание. А потом попадетесь вы, ПэДжи.

– Ой, – побледнел он.

– Вероятно, Сидни надеется, что, когда за ним придут, он прихватит с собой нескольких наксидов. А может, ему на всё наплевать. Или он полагает, что сможет скрыться. Пока мы не выясним его планы и он не перестанет рисковать, оружие будет лежать в подвале и никто к нему не притронется. – Она следила за дорогой и за преувеличенно осторожными движениями Макнамары, который вел машину не менее одурманенный гашишем, чем остальные.

– Кроме того, у меня на нашего Сидни другие виды, и я не дам ему испортить всё самоубийством, – добавила она.

К вечеру она уговорила Сидни вновь открыть магазин исключительно для наксидов.

– В любом случае ваше оружие слишком дорого для обычных покупателей, – сказала она. Налог в сотню зенитов за каждую проданную единицу, то есть в половину среднестатистической годовой зарплаты, автоматически переводил ружья в разряд роскоши. – Доставляя оружие новым владельцам, вы сможете пройти через их систему безопасности.

– Я буду ассасином? – мрачно улыбнулся Сидни.

– Нет. Для этого у нас есть другие. – Сула надеялась, что не обманывает. – Я бы предпочла, чтобы вы тщательно записывали детали системы безопасности и расположения постов. Любая мелочь может пригодится.

– С этим справлюсь. Как будем связываться? – спросил Сидни.

Сула задумалась. Она скрывала свое местоположение от ПэДжи, опасаясь, что он случайно проболтается. Если она даст свои координаты в присутствии Нгени, он обидится. Ее мало волновали его чувства, но не хотелось, чтобы он считал себя задетым.

– Мы сообщим об этом позже. А пока мы сами свяжемся с вами, – ответила она.

Она рассказала Сидни о простейшем коде, научив, как и ПэДжи, говорить "первоклассно", если наксиды возьмут его на прицел. В ответ оружейник глубокомысленно кивал, хотя если учесть, сколько гашиша он выкурил за день, следовало усомниться, что он может самостоятельно стоять, не то что запоминать инструкции.

Но видно будет.

***

Вернувшись на явочную квартиру, Сула проверила коммуникатор Гредель. Казимир звонил трижды, приглашая ее в клуб. Она долго плескалась в восхитительной ванне с водой, ароматизированной сиренью, и обдумывала ответ. Потянувшись к нарукавному коммуникатору, она отключила передачу картинки и перезвонила.

– Почему бы и нет? – сказала она хмурому Казимиру. – Если ты, конечно, не передумал.

Он сразу перестал дуться и, безрезультатно вглядываясь в экран в поисках картинки, спросил:

– Гредель? Почему тебя не видно?

– Я принимаю ванну.

Его глаза лукаво блеснули.

– Мне бы тоже помыться. Пригласишь?

– Встретимся в клубе. Просто скажи когда.

Он назвал время. Она еще сможет понежиться в ванне, а потом пару часов вздремнуть.

– Что надеть? – спросила Сула.

– Приходи в том, в чем сейчас.

– Смешно. Как вчера пойдет?

– Конечно.

– Тогда увидимся.

Она завершила звонок и приказала добавить горячей воды. Но аудиодатчик барахлил, и ей пришлось наклониться и открыть кран вручную. Пока вода лилась, заполняя комнату паром, Сула вновь расслабилась, закрыв глаза и вдыхая аромат сирени.

Она думала о фарфоре. Селадон, фаянс, роз Помпадур. Она мысленно касалась пальцами своей китайской вазы.

День начался неплохо. Продолжение должно быть еще лучше.

***

Сула поправила жакет и выглянула в окно. Последние торговцы закрывали ларьки или уезжали на трехколесных мотороллерах с тюками на багажнике. Экономное освещение улиц и захват заложников больно ударили по делам. С наступлением темноты город быстро пустел, и продавцам оставалось только сворачиваться.

– Я пойду с тобой, – настаивал Макнамара.

– На свидание? – засмеялась Сула.

Он по-детски надул губы.

– Ты знаешь, кто он. Это небезопасно.

Она поправила свои выкрашенные в черный волосы.

– Это неизбежный риск. Я знаю, как с ним справиться.

Макнамара презрительно фыркнул. Сула оглянулась на Спенс, которая, сидя на диване, делала вид, что не прислушивается.

– Он преступник, – твердил Макнамара. – И наверняка убийца.

"Вряд ли он убивал столько, сколько я", – подумала Сула. Перед ее глазами пять наксидских крейсеров разлетелись пылью в огненной вспышке. Она не стала напоминать об этом Макнамаре.

Она отвернулась от окна и посмотрела на него.

– Представь, ты хочешь начать бизнес, а у тебя нет денег. Что сделаешь?

Макнамара стал подозрителен, почувствовав ловушку.

– Пойду к главе клана.

– А если он не поможет?

– К кому-нибудь из патронов. К пэру, например.

Сула кивнула.

– А если у племянника пэра такой же бизнес и ему не хочется конкуренции?

– Ну уж точно к Малышу Казимиру не пойду, – опять надулся Макнамара.

– Возможно. Но многие идут и начинают свое дело, а Казимир защищает их от нападок племянника пэра и его клана. И получает пятьдесят или сто процентов на вложенные деньги и клиента, который может отблагодарить услугой.

Гэвин выглядел, словно надкусил лимон.

– Если они не заплатят сто процентов, их убьют.

– Вряд ли, – сказала Сула, немного подумав. – Если не попытаются обдурить Казимира. Скорее всего просто лишатся бизнеса, который Казимир передаст кому-нибудь из своих, а должник окажется на улице.

Макнамара хотел поспорить, но она остановила его жестом:

– Я же не утверждаю, что он образец добродетели. Он хочет лишь денег и власти. И пойдет на всё, даже не сомневаюсь. Но в нашей системе, когда за пэрами и капитал, и закон, такие, как Риверсайдская группировка, необходимы.

– Не понимаю. Ты сама пэр, а система тебе не нравится.

Сула пожала плечами.

– Знаешь, есть пэры, по сравнению с которыми Казимир просто сопляк.

Например, покойные лорд и леди Сула.

Голосовой командой она включила камеру на видеостене и внимательно посмотрела на себя на экране. Надела мягкую бархатную шляпу и поправила ее, придав нужный угол.

Ну вот. Слегка вызывающе, но кто тут этого боится.

– Все равно пойду с тобой, – настаивал Макнамара. – На улицах опасно.

Сула вздохнула и сдалась:

– Ладно. Проводишь меня до клуба, но держись подальше, и когда войду, чтоб больше тебя не видела.

– Да, – согласился он. И добавил: – Миледи.

Стремление Макнамары во что бы то ни стало защитить ее, навело на мысли, нет ли в его собственнических замашках эмоционального или сексуального подтекста.

Суле даже показалось, что есть. В конце концов, все ее знакомые мужчины вели себя так, почему Макнамара должен быть исключением?

Хорошо бы не пришлось его одергивать.

Он следовал за ней по темным улицам до клуба, как послушное тяжеловооруженное привидение. Из дверей сочился желтоватый свет, слышались музыка и смех, пахло табаком. Она оглянулась на Макнамару, показывая, что пора уходить, а потом заскочила на выложенное черно-серебристой плиткой крыльцо и, кивнув двум вышибалам, прошла внутрь.

Казимир с двумя гостями ждал в кабинете. На нем была серая шелковая рубашка с жестким многослойным воротником-стойкой, заставляющим высоко держать подбородок, начищенные массивные ботинки и длинный мягкий плащ – черный и, словно звездами, усыпанный крошечными треугольными зеркалами. Длинными бледными пальцами он держал черную, доходящую почти до середины груди трость с серебряным набалдашником – когтистая лапа сжимала хрустальный шар.

Когда Сула вошла, он засмеялся и преувеличенно вежливо поклонился. Трость добавила куртуазности его движениям. Она оглядела его наряд, не зная, что сказать.

– Очень оригинально, – наконец выговорила Сула.

– Ческо, – пояснил Казимир. – Через год у нее все будут одеваться. А это Жюльен и Вероника, – представил он своих друзей. – Проведем вечер вместе, если не возражаешь, конечно.

Жюльен был моложавым мужчиной с острыми чертами лица, а Вероника – сексуальной блондинкой в парче и с переливающейся цепочкой на лодыжке.

"Интересненько, парное свидание", – подумал Сула. Возможно, Казимир не хочет ее смущать и показывает, что один на один с хищником она не останется.

– Рада знакомству. Я Гредель.

Казимир дважды щелкнул пальцами, и отделанная плиткой стена отъехала, открывая шикарный бар с изящными бутылками, наполненными янтарными, зелеными и алыми жидкостями.

– Выпьем перед ужином? – предложил он.

– Я не пью, но пусть вас это не беспокоит, – сказала Сула.

Казимир, направляющийся к стойке, резко остановился.

– Может, чего-нибудь еще? Гашиша или…

– Газировки, пожалуйста.

Казимир помедлил, но все же наполнил тяжелый хрустальный бокал из серебряного сифона и протянул ей.

Себе и гостям он смешал коктейли, и все уселись в огромные и слишком мягкие кресла. Сула старалась вести себя естественно.

Говорили о не известных ей композиторах и музыкантах. Казимир хвастал коллекцией записей, включая то одну, то другую. Он предпочитал энергичные, даже агрессивные ритмы.

– А тебе что нравится? – спросил Сулу Жюльен.

– Дериву.

Вероника хихикнула, а Жюльен скорчил гримасу.

– Для меня слишком холодно, – сказал он.

– Совсем не холодно, а очень даже эмоционально, – возразила Сула.

– Там всё про смерть, – вставила Вероника.

– Почему бы и нет? Смерть – спутница жизни. Все страдают и умирают. Дериву не пытается смягчить правду.

На какое-то мгновение беседа прервалась, и Сула осознала, что вряд ли неизбежность страданий и смерти является подходящей темой для разговора при первой встрече с такими людьми, а потом взглянула на Казимира, в темных глазах которого плясали бесенята. Он взял свою трость и поднялся.

– Пойдем. Если не допили, возьмите стаканы с собой.

Огромный лимузин Казимира, напоминавший по форме тыквенное семечко, был выкрашен в персиковые тона с салоном тех же оттенков. Два торминела сели рядом с водителем, отлично видя огромными, приспособленными для ночи глазами, что происходит на плохо освещенных улицах. Зал ресторана, в который они приехали, был обит темными деревянными панелями, на столиках лежали хрустящие плотные скатерти и салфетки, а из латунных светильников лился мягкий свет. Сквозь изысканную резную ширму Сула видела, что в соседнем кабинете ужинают несколько лайонов, удобно расположившихся на специально приспособленных для них стульях.

Блюда выбирал Казимир, но пожилой официант всем видом показывал, что на своем долгом веку встречал много таких гурманов, и предлагал что-то другое взамен. Сула воспользовалась рекомендацией Казимира и не прогадала: страусовый стейк оказался сочным и ароматным, а клубни крека с кусочками трюфеля немного маслянистыми, но восхитительно вкусными.

Мужчины заказывали редкие напитки и многочисленные закуски и десерты, словно соревнуясь в умении кутить. Половину из принесенного никто даже не попробовал. Жюльен был нахален и многословен, Казимир – остроумен и язвителен. Вероника по-детски хлопала огромными глазами и постоянно хихикала.

Из ресторана они проехали в клуб на самой вершине одного из небоскребов в Грандвью, недалеко от прежней квартиры Сулы, которую она взорвала вместе с наксидскими полицейскими. Сквозь прозрачную стену бара они видели, как над районом нависает огромный гранитный купол Великого Пристанища, самого высокого здания Верхнего города. Казимир и Жюльен опять тратили деньги, покупая напитки и раздавая чаевые официантам, барменам и музыкантам. Было незаметно, что наксидская оккупация уменьшила их доходы.

Сула понимала, что они хотели произвести впечатление. Но даже в юности, встречаясь с Хромушей, ей было плевать на напускную расточительность. Она слишком хорошо знала, откуда берутся такие деньги.

Ей больше понравилось танцевать с Казимиром. Он нежно обнимал ее изящными руками, но она чувствовала, что за всей этой нежностью скрывается сильная мускулатура и твердая воля. Казимир полностью сосредоточился на Суле, вглядываясь ей в лицо серьезными карими глазами и чутко отзываясь на каждое ее движение.

"А он не так прост", – удивилась она.

Это может как облегчить, так и усложнить дело. В любом случае его уже не просчитаешь.

– Откуда ты? Почему я тебя раньше не встречал? – спросил он, когда они вновь сели за столик. Жюльен с Вероникой все еще были на танцполе. Выверенная грация Вероники подчеркивала неуклюжесть ее усердно вытанцовывающего партнера.

– Жила на кольце. А потом его взорвали, – ответила Сула.

– Чем ты там занималась?

– Учила детей математике.

Казимир удивился.

– Испытай меня, придумай задачку, – предложила она, но он не ответил. Сула не знала, почему ее выдуманная работа так шокировала его.

– Когда я учился в школе, у нас не было таких учителей, как ты.

– Не думал, что учителя тоже ходят в клубы?

Он задумался, потом придвинулся поближе и, прищурившись, произнес:

– Одного не понимаю. Если ты с кольца, почему у тебя риверсайдский акцент?

Сула напряглась, но заставила себя рассмеяться.

– Разве я говорила, что всю жизнь провела на кольце? Не помню такого.

– Я бы мог проверить твои документы, но раз уж ты занимаешься их подделкой, это вряд ли поможет, – еще серьезнее сказал он.

Между ними змеей, готовой к удару, свернулось напряжение. Сула подняла бровь.

– Все еще считаешь, что я подослана. Я же тебя пока не спровоцировала ни на одно преступление.

Он постучал указательным пальцем по матовой столешнице.

– Я считаю, что ты опасна.

– Ты прав, – глядя прямо ему в глаза, сказала Сула.

Казимир выдохнул и откинулся на кожаные подушки.

– Почему ты не пьешь?- спросил он.

– Выросла среди пьянчуг. Не хочу стать похожей.

Она не соврала, и, видимо, Казимир почувствовал это, кивнув в ответ.

– И жила ты в Риверсайде.

– На Заншаа, пока моих родителей не казнили.

Он пристально посмотрел на нее.

– За что?

– Наверное, имелись причины. Но я была ребенком и не задавала вопросов. – Сула пожала плечами.

Казимир бросил беспокойный взгляд на танцующих.

– Моего отца тоже казнили. Задушили.

– Я видела, что ты понимаешь, почему я люблю дериву, – кивнула Сула.

Не отводя глаз от танцпола, Казимир ответил:

– Понимаю. Но все равно думаю, что эта музыка депрессивна.

Вдруг Сула широко улыбнулась.

– Пойдем потанцуем.

– Да, пойдем, – ответил он, тоже улыбнувшись.

Они танцевали до изнеможения, а потом отправились в другой клуб и опять танцевали, пили и сорили деньгами. В конце концов Казимир потребовал передышки, и инкрустированный перламутром лифт поднял их в пентхаус отеля "Дары судьбы".

Казимир приложил большой палец к сканеру, и дверь открылась. Комната, заставленная низкой удобной мебелью, буквально тонула в обилии яркой драпировки. Стол ломился от закусок: мясной нарезки, сыра, пресных хлебцев, маринадов, чатни, великолепных пирожных и печений. На подносе с колотым льдом лежали бутылки. Приход сюда явно не был сюрпризом.

Сула соорудила себе бутерброд и обратила внимание на тарелки – неплохая керамика, современная, с четкими линиями – и начала обдумывать предлог, чтобы уйти. Конечно же, две спальни в одном номере тоже не были случайностью.

"Мне с утра на работу". Да, это лучше, чем "Надо срочно организовать восстание".

Казимир отправил свою трость в явно изготовленную специально для нее подставку и достал две коробочки в блестящей обертке со сверкающими алыми лентами. Он протянул их Суле и Веронике.

– Благодарю за чудесный вечер.

Внутри оказались хрустальные флакончики сенгры, содержащей мускус редких животных атауба с Пэйкахпа. Крохотный сосуд в пальцах Сулы стоил Казимиру двадцать, а то и больше, зенитов: кольцо планеты уничтожено и поставки еще долго не возобновятся.

Вероника распаковала подарок и, завизжав от восторга, опять широко распахнула глаза – лет в пятьдесят она будет выглядеть комично, если не отучится от этого. Сула вела себя сдержаннее, просто поцеловав Казимира в щеку.

Она укололась о щетину. Казимир оценивающе посмотрел на нее. От него приятно пахло.

Сула уже хотела завести речь о том, что ей рано вставать, когда зазвонил коммуникатор Казимира. Он недовольно поморщился, но ответил.

– Казимир, у нас неприятности, – сказал незнакомый голос.

– Подожди, – он вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь. Пока все молча ждали, Сула съела оливку.

Казимир вернулся с недовольным лицом. Даже не пытаясь извиниться, он взглянул на девушек и сказал:

– Вечер закончен. Кое-что произошло.

Вероника надулась и потянулась за жакетом. Казимир взял Сулу за руку и повел к двери.

– Что случилось? – спросила она.

Он бросил на нее раздраженный взгляд – не ее это дело, в конце концов, – но потом опомнился и пожал плечами.

– Не случилось, но скоро случится. Наксиды вводят продовольственные карточки.

– Они что?.. – Сулу передернуло от негодования. Казимир нервно открыл дверь, но она задержалась на пороге.

– Поздравляю. Тебя только что сделали богатым.

– Я позвоню.

– И меня заодно. Карточки обойдутся тебе по сто за каждую.

– По сотне?! – теперь возмутился Казимир.

– Подумай. Посчитай, сколько они принесут тебе.

Они застыли, глядя в глаза друг другу, а потом расхохотались.

– Оговорим цену позже, – сказал он и выпроводил девушек в коридор. Вероника показала Суле купюру в пять зенитов.

– Жюльен дал на такси, – похвасталась она. – Сдачу можем оставить себе!

– Скорее таксист оставит себе сдачу, – ответила Сула, заставив Веронику задуматься.

– Разменяем в вестибюле.

Пока ночной портье-даймонг разменивал деньги, Вероника сморщила носик от его запаха. По дороге домой Сула узнала, что девушка бывшая модель и сейчас работает в клубе.

– А я преподавала математику, – сообщила Сула.

Вероника вновь сделала круглые глаза.

– Ух ты!

***

Высадив Веронику у ее дома, Сула доехала до Риверсайда, отпустив такси за два квартала до явочной квартиры, а потом прогулялась при свете звезд. Высоко над головой, на фоне слегка мерцающего неба, виднелись черные изогнутые силуэты арок уничтоженного кольца. У подъезда Сула остановилась, вглядываясь в темноту, но потом различила смутные очертания белого керамического горшка на подоконнике: "Кто-то внутри, всё чисто".

Замок на входной двери, считывающий отпечатки, иногда не срабатывал, но в этот раз дверь, как ни странно, открылась сразу. Сула поднялась и вставила ключ в замочную скважину.

Макнамара спал на диване, положив на столик рядом с собой два пистолета и гранату.

– Привет, папочка, – сказала Сула, пока он пытался проморгаться. – Малыш меня не тронул, прямо как и обещал.

Гэвин выглядел смущенным, а Сула улыбалась.

– Зачем тебе граната?

Он не ответил. Она направилась к компьютеру.

– Я поработаю. А ты поспи, утром надо кое-что сделать.

– Что? – Он встал, ероша спутанные волосы.

– Рынок открывается в 07:27?

– Да.

Сула села за стол.

– Купи продуктов столько, сколько сможешь унести. Консервы, сухофрукты, напитки, полуфабрикаты. И самый большой мешок муки, и мешок бобов. Хорошо бы сгущенки. Возьми с собой Спенс, поможет нести.

– Что происходит? – не понимал Макнамара.

– Вводят продуктовые карточки.

– Что? – Он тоже возмутился. Сула вызвала меню.

– Вижу две причины, – сказала она. – Во-первых, оформляя карточки, наксиды перепроверят личные удостоверения… неплохо при борьбе с бунтовщиками и саботажниками. Во-вторых, – она сделала движения рукой, словно подбрасывая воображаемые монеты, – искусственные ограничения принесут некоторым наксидам много-много денег.

– Проклятье, – выдохнул Макнамара.

– Но для нас хорошо, – заметила Сула. – Цены поднимутся минимум в четыре раза, в том числе и на табак. Мы разбогатеем.

– Проклятье, – повторил Гэвин.

Сула строго посмотрела на него.

– Спокойной ночи. Папочка.

Макнамара вспыхнул и поплелся спать. Сула вернулась к работе.

– А введут ли талоны на алкоголь? – вырвалось у нее. Тогда во всех ванных Заншаа будут стоять самогонные аппараты, перерабатывая картофель, кожуру тасвы, яблочные огрызки и прочую муру.

Следующие несколько часов она набрасывала "Сопротивление" с осуждением продовольственной политики наксидов. Прежде чем встать на убийственную стезю партизанского движения, Сула работала в сфере логистики и разбиралась в учете и распределении ресурсов. Праксис требовал от планет продовольственного самообеспечения, поэтому введение карточек не имело под собой материальных причин. Многие данные она приводила по памяти, иногда заглядывая в различные источники за уточнениями.

Когда закончила, восход окрасил небо в зеленоватые тона. Она приняла душ, смывая с себя запах табака, и свалилась в кровать одновременно с трелью будильника Макнамары.

Проснулась в полдень, уже изнывая от накалившего квартиру ослепительного летнего солнца. Она терла не желающие разлипаться веки кулаками и вспоминала, каково быть подружкой бандита.

Потом ее осенило. Команда 491 торговала ее собственностью – дело нестабильное, но законное. Но когда в силу вступят карточки, продажа шоколада и кофе, в них не входящих, станет нелегальной. И они превратятся из частных предпринимателей в преступников.

Им понадобится защита. А такую защиту предоставляет Казимир.

"Чёрт!" – выругалась Сула.