Возмездие

ГЛАВА 38 Ночь и любовь …

Возвращение во дворец стало сном, Мэл не запомнила ни прогулку под ночным небом, ни то, как ее снимали с лошади и даже то, кто ее из ее оставшихся двух мужей принес в комнату. Но она проснулась в тот момент, когда с нее стали снимать платье, устилая ее плечи поцелуями, делая массаж ее плеч и растирая виски. Открыв глаза, Мэл поняла, что она лежит в теплой ванне, рядом Анн и Питер и они абсолютно голые, а вокруг нее клубится пар, а ванна так и манит голубизной воды.

— Эм, — застонала она, лежа на Питере, когда ее виски легко сжали его пальцы.

— Расслабься, — шептал Анн, поглаживая ее живот большими пальцами и легко сжимая ее талию, а сам шептал ей в губы, как же он ее любит.

— Я вас тоже люблю, — обхватывая его за шею, проговорила Мэл, закрывая глаза и уходя в нирвану от теплой ванны и умелых рук, которые разминали ее плечи.

— А пошли на кроватку? — Питер переглянулся с Анн и вот Мэл поставили на кафельный пол и быстренько вытерли и тело и волосы, заплетая кудряшки в тугую косу. Потом Анн подхватив ее на руки, вынес ее бренное тело в комнату, а Питер отбросил одеяло и помог уложить девушку на кровать. Мужчины уложили Мэл в центр огромной кровати, сами укладываясь рядышком с ней, беря ее в кольцо своих рук.

— Как хорошо, — выдохнула Мэл, вытягивая руки вдоль подушки к спинке кровати.

Анн замер. Перед ним была девушка — теплая, мягкая, по-детски наивная, отзывчивая. От того, что он видел, по его телу пробежала судорога, его дружок уже давно давил и требовал взять то, что принадлежит ему, а он лишь целовал ее плечико и наслаждался видом полушарий груди с розовым соском. Положив ладонь на ее живот, понял, что теперь всегда рядом с ним будет та, кто может нежиться в его руках, та, что не боится быть неправильно понятой, та, что может нежиться, пока он наслаждается ее телом. А он будет сильным, тем, кто станет для нее стеной, о которую будут разбиваться все ее тревоги, он должен им стать. Ради нее. Ради себя и своего будущего.

Питер, когда Мэл потянулась, раскрылась, улыбнулся и провел подушечками пальцев левой руки по ее нежной коже, и перестал дышать: «Я хочу всю свою жизнь целовать ее, ласкать и нежить. Чтобы больше не было ни ее слез, ни тревог». Как же она была прекрасна в этот момент, белоснежные простыни и золотые волосы, молочная кожа и фиалковые глаза, сверкающие из-под длиннющих ресниц. Питер выдохнул, пытаясь успокоиться и не сорваться на женщину, прикорнувшую в его руках, улыбаясь ей и заставляя дрожать каждую мышцу его тела под ее взглядом. Там в лесах небольшого замка, когда он понял что его отвергли, он решил что справится с неопытной магичкой, которая прибыла в этот мир и не знает ничего о нем. Сможет лишить ее всего, а потом станет для нее всем. Но сейчас он сердцем ощущал, что именно она спасла его в тот момент, когда по незнанию приняла его советником, ничего не требуя взамен, а лишь даря себя и успокаивая его сердце.

Анн не выдержал и поцеловал розовый сосок, дрожа от нетерпения, от желания, обхватывая ладонью полукружие груди, а Мэл ухватила его за длинные волосы и притянула его голову к своим губам.

— Хочешь пожесче? — спросил он ей в губы, а Мэл сейчас и сама не знала: чего она хочет. Она хотела забыться в руках мужчин, хотела, чтобы прошлых дней не было, хотела, чтобы голова не гудела от мыслей. А Анн, уже видел в ее глазах, чего она хочет. Она хочет забыть все и начать с чистого листа. Тогда нужно быть не нежным, а показать ее слабость, заставить кричать в их руках, просить остановиться их.

И вот она лежит на нем, пробуя пальчиками каменный живот Анн, а позади к ней пристраивается Питер. И Мэл поняла в этот момент — пощады сегодня не просят, ибо в этой битве она в проигрыше. Но, против ли она?

«Этой ночью властвовать здесь будет любовь», — и Мэл поцеловала сосок Анн, пробуя его зубками и слушая его стон и ощущая его руки на своих плечах, прижимающих ее к нему.

Анн отдавая отчет о том, что он уже не может больше сдерживать рвущееся сквозь его кожу нетерпение, намотал на руку светлые волосы, заплетенные в косу, заставляя девушку прогнуться в спине, и впился в ее губы. О боги, как же он хотел эту женщину! Ее губы были подобны меду, который он пил и пил, ее ноготочки, которые она вонзила в кожу его плеч лишь добавили пикантности этому моменту, а он терзал ее губы, удерживая ее на себе и в то же время, не давая ей лечь на него.

Питер погладил спину Мэл, легко надавливая на ее позвонок, заставляя прогибаться в талии, выставляя попку. Сладкую, нежную и такую притягательную. Нежнейшая кожа под его пальцами и у него лишь желание ее целовать.

Мэл потерялась в ощущениях, когда Анн перехватил ее волосы, потом этот поцелуй и губы Питера у нее на ягодицах. Ее стон стал для обоих мужчин тем ключиком, который сорвал с них все преграды. И вот пальцы Питера уже хозяйничают у нее в промежности, лаская и заставляя вздрагивать молодое тело, а когда его пальцы двинулась дальше, вглубь ее тела, а Анн оттянул ее голову от своих губ и впился в ее сосок, прикусывая его и тут же лаская языком, она почти кричала от возбуждения. Анн, удерживая ее на весу, ласкал ее соски, целовал ее кожу и пробовал ее дыхание, срывая его с ее губ. А Питер ласкал языком ее лепестки, наслаждаясь ее соками и желая лишь, чтобы этот миг не кончался. Пусть она всегда трется о его губы, сразу и прося пощады и желая этой ласки. А он будет ее ласкать, втягивая и прикусывая кнопочку, которая даст ей улететь к звездам и даст ему почувствовать себя любимым, единственным в этот момент.

Когда Питер отстранился от ее тела, Мэл заскулила, еще секунда и мир взорвался бы миллиардами звезд, но сегодня ее мужчины ведут этот танец, потому она лишь может просить пощады. Анн приподнялся, приподнимая и Мэл, насаживая ее на себя, сразу без усилий входя в ее глубины, без жалости, сразу доходя до конца и вызывая у нее выдох ему в губы и закрытые глаза, укрывшие от него фиалковые глаза с длинными ресницами, которые затрепетали. А к ее тугой дырочке, пристраивался уже член Питера. Медленно входя в нее, он старался не порвать, быть нежным, но и пощады не давать, сегодня все будет так, как хотят мужчины. А мужчины любят покорных женщин. А Мэл сидя на коленях сразу двух мужчин билась в их руках, стараясь не разреветься от наслаждения, которое опять накатывало на нее, выбивая из нее весь воздух. Анн вбивался в нее с остервенением придерживая ее за бедра, сзади Питер старался быть осторожным, но вскоре и он увеличил темп, лаская ладонями ее груди, оттягивая и тут же сжимая соски. А Мэл чувствуя и боль и наслаждение одновременно, терялась в ощущениях. Тонкая перегородка между сразу двумя членами в ней, давала ей возможность почувствовать, как нарастает темп у мужчин, как они сжимают ее тело, лаская и кусая ее плечи, соски, заставляя ее ощущать сразу два желания, оттягивают волосы, заставляя оголить шею, на которую тут же набросился Анн, а с другой стороны Питер. Легкие укусы, тут же поцелуи и руки которые давали ощущение ласки и были жесткими, требовательными подводили ее к пику наслаждения быстрее чем она может быть и хотела. Попытавшись обхватить шею Анн, Мэл тут же была обездвижена, руки опустили по ее бедрам, с приказом быть послушной и дать насладиться ее покорностью. И Мэл смирилась. Сейчас она хотела быть любимой, пусть они не дают ей наслаждаться своими телами, ничего у нее много времени, сейчас она их полностью, она чувствует не только их любовь, их желание спасти ее от самой себя. Хорошо, она будет покорной.

Любить ее и чувствовать как дрожит в твоих руках любимая, то еще удовольствие, наслаждаться ее телом и подводить ее к порогу ее наслаждения, понимать, что именно у тебя в руках, она так доверчива и так тепла, так ласкова и так нежна — высшее наслаждение для мужчины. И Анн и Питер ласкали ее, целовали и уже забыв, что они хотели, просто любили ее. Прикусывая ее нежную кожу на шее, они подводили и себя и ее к тому взрыву, который соединит всех троих сегодня, заставит в их руках женщину забыть о всех тревогах и просто уснуть в их объятиях. И они старались.

Бешеный темп, ласковые руки и Мэл бьется в их руках, видя на потолке своей комнаты звезды и прося пощады, а мужчины уже и сами готовы ее запросить — эту пощаду, потому что каждый из них уже сам видит эти самые звезды и в животе у каждого, танцуют те самые бабочки от радости ею обладания.