Возвращение

Глава 18

Когда Дмитрия Ильича Сафонова спрашивали, что заставило его напряжённо учиться, и в итоге стать лётчиком-космонавтом СССР, он отвечал коротко: «Крахмал».

Его мать Авдотья Яковлевна после смерти мужа приноровилась тереть картофель. Вместе с малолетней дочерью и с сыном Митей она открыла целое производство на дому. Крахмал поначалу продавали в Дмитровске, чтобы купить лапти и керосин. Затем мать начала возить его продавать в Харьков.

- Мы такого отродясь не видывали. – Делилась она с детьми городскими впечатлениями. – Красота неимоверная!

Пока Авдотья за неделю продавала 400 стаканов, Митя ещё 200 стаканов натирал и намывал к её возвращению. Из Харькова мать привозила на радость детям белые булочки и вафли.

- Учись Митька! – говорила она младшему сыну, - тогда будешь жить в достатке…

- Из колхоза меня всё равно не отпустят!

- А ты учись.

Школу-семилетку Митя Сафонов закончил на одни пятёрки. Сгоряча бросил учёбу – пошёл работать прицепщиком плуга на тракторе. Эта работа требовала сноровки и физической силы. На повороте, при въезде в лощинку, прицепщик крутил «баранку» руля, чтобы плуги поднимались или опускались.

- Стойки на плугах чугунные, - поучали его бывалые трактористы, -причём самого низкого качества.

- И что будет?

- Если не рассчитал и опустил глубоко плуги – чугунные стойки ломаются словно спички...

- Ты смотри!

- Работа у тракториста хуже, чем у раба. – Сказал вечно кашляющий бригадир.

Во время обеденного перерыва, когда уже опытный прицепщик сидел на завалинке и потягивал цигарку, пришла Наталья, дочь учителя Панина.

- Чего ты, Митя, не хочешь учиться дальше? – спросила она.

- А кто ж работать будет? - рассудительно ответил пацанёнок.

- Век думаешь «баранку» крутить?

- А всё лучше, - отбрил Митя, - чем языком молоть…

- Лучше выучиться и стать человеком! - веско сказала девушка.

По крестьянским понятиям считалось, что выучиться надо затем, чтобы не работать. Труд признавался только один – физический. Работа того же учителя или бригадира, раздающего наряды на работу – это не труд.

- А может она и права! – подумал Митя и выбросил окурок.

… Осенью 1947 года семнадцатилетний Дмитрий Сафонов уехал учиться в Задонский сельхозтехникум. Для пропитания в Задонске мать загодя заготовила ему картофельные сухари. Они вместе натёрли картошку, затем полученную массу смыли водой для получения крахмала. Перетёртый и высушенный картофельный жмых Авдотья смешала с гущей на муке и выпекла картофельный хлеб, который резала на куски и сушила в печи на сухари.

- Пресный! – пожаловался Митя, попробовал полученный деликатес.

- Зато хранится долго…

Сухарь получался «на славу» - раскисал в чашке с водой за полтора часа. Дмитрий забрал с собой в мешке зараз килограмм сорок таких сухарей.

- Чтобы хватило до следующих каникул. – Сказала мать, упаковывая припасы.

- Мне их на всю учёбу хватит! – недовольно буркнул сын.

Митя ошибся, он съел их за три месяца, потому что есть хотелось всегда. Стипендия составляла 14 рублей. Каждый месяц рубль вычитали на заём государству плюс комсомольские и профсоюзные взносы. 2 рубля 20 копеек – плата за проживание в общежитие. Шесть рублей уходило «на харчи» по талонам в техникумовской столовой, но без хлеба.

- На остаток можно жить как буржуи… - шутили студенты.

- Если сравнивать с голодающими неграми развивающихся стран, то да!

Хлеб, двухкилограммовую буханку стоимостью 19 копеек, покупал каждый себе и старался «растянуть» её на несколько дней к ежедневным завтракам, обедам, ужинам.

- Главное в еде - регулярность! – часто говорил толстый заведующий столовой, крепко воровавший из студенческого котла.

Завтрак состоял из столовой ложки манной каши, с каплей подсолнечного масла в центре. Обед: щи из кислой капусты, которую в техникуме заготавливали сами учащиеся в больших деревянных бочках; отварка из чечевицы. Ужин: ложка гречневой каши или картошки.

- С голода умереть не дадут!

- Но и толстыми не будем…

Для студенческого общежития использовались бывшие монастырские кельи на 12 человек каждая. Посреди комнаты-кельи стоял стол, по бокам – кровати. Чадящая грубка помещалась в углу при входе.

- Топим её углём. – Ввели Митю в курс дела сторожили.

- Хватает?

- За глаза!

Было даже жарко. Электрического света в Задонске не было. Но в техникуме имелась своя дизельная электростанция и до полуночи «лампочки Ильича» горели. С 12-ти и до 2-х часов ночи зажигали две 12-ти линейные керосиновые лампы – доучивать уроки.

- Единственная беда, - жаловался он товарищам, - есть хочется постоянно.

- А нам, думаешь не хочется?

- Может, заточит хлеба…

- А завтра, что есть будем?

- Что завтра голодать, что сегодня. - Посмотрев на буханку хлеба, рассудил Митя.

Он черпанул кружку воды, добавил в неё соль и отрезав краюху хлеба.

- Теперь подкреплюсь и буду делать уроки. – Сказал он, довольный собой.

- На завтра хлеба не будет…

- Если нет хлеба – значит, буду курить!

Голод перебивали куревом. Митя начал курить с десяти лет. После войны сам высаживал табак на огороде. Махорку хранил в гильзах из-под снарядов. Напряжённая учёба и скудные студенческие харчи привели к малокровию.

- Не бросишь курить – сдохнешь. - Врач посоветовал ему бросить вредную привычку.

- Другие же курят?

- Для курения здоровье нужно, а у тебя его нет…

Митя зашил карманы, которые использовал вместо кисета для табака.

- Два месяца помучиться и всё: некурящий на всю оставшуюся жизнь. – Твёрдо решил он.

Форма одежды у студента Сафонова по тому времени была завидная. Брат Николай из армии привёз ему кирзовые сапоги, гимнастёрку и солдатские брюки. В этой мужественной форме он и ходил в техникуме. Некоторые сокурсники, видя такую завидную одежду Дмитрия, спрашивали его, не служил ли он в армии.

- Наоборот, - хвастался он и распрямлял плечи, - скоро пойду.

- Везёт тебе!

Земляк Илья Есин щеголял по Задонску в немецких офицерских галифе и немецких кованых ботинках. Когда он шёл по булыжным задонским мостовым, они «цокали».

- В этом весь шик!

… Через месяц учёбу к нему обратился комендант общежития за паспортом для прописки. Митя объяснил ему, почему не имел документа:

- Мне председатель не дал справку в сельсовет.

- Почему?

Со сталинских времён коллективизации была введена определённая процедура выезда из сельской местности.

- Ты хочешь быть вумнее моих оболтусов! - мотивировал свой отказ «Ероплан», когда Митя сообщил, что собирается учиться в техникуме.

После письменного согласия председателя колхоза, сельсовет выдавал «форму-1» для выезда из деревни и получения паспорта.

- Хрен ты у меня выедешь!

Комендант предложил Мите поискать частную квартиру, где согласятся держать квартиранта без паспорта и прописки.

- А деньги на оплату я, где возьму?

- Мне какая печаль…

Он пошёл к директору техникума и объяснил, почему нет паспорта. Тот дал три дня на оформление документов. Сафонов снова обратился к «Ероплану» за вожделенной формой - результат тот же.

- Показал ему записку от директора, что являюсь студентом Задонского сельхозтехникума с просьбой выдать ему нужную справку для получения паспорта. – Обиженный Митя делился переживаниями с матерью.

- А он?

- Ответил: «Сходи с этой бумажкой на двор».

Сортиры в то время у них не строили. Поэтому «по нужде» ходили в сарай или за сарай, на огород.

- Зайди в сельсовет, - посоветовала сообразительная Авдотья. – Глебу Александровичу твоего отца сильно уважал…

- Схожу.

Пошёл Митя к Новикову, председателю Донаховского сельсовета. Глеб Александрович внимательно выслушал страдальца и скомандовал секретарю выдать справку. Тот попытался заволокитить дело, чтобы получить причитающийся в таких случаях магарыч.

- Ты забыл, как его отец Илья Афанасьевич нас перед немцами защищал? - Новиков заставил секретаря быстро и без проволочек оформить нужную бумагу.

Так в 1948 году Дмитрий Сафонов получил паспорт и стал полноправным гражданином СССР.

Осенью следующего года его призвали в армию. Ему необыкновенно повезло, он попал служить в авиационную обслугу.

- Хоть в армии вволю наемся. – Обрадовался Митя, когда в первый раз попал в столовую лётной части.

Кормили 4 раза в день. За стол садились вчетвером: лётчик, штурман, стрелок-радист, техник. Меню: первое и второе блюда; на третье – какао в обед, шоколад; масло, сыр на третье блюдо – в ужин.

- Даже полдник на аэродром вывозят. – Не верил он своему счастью.

В казарме авиационного полка стояли двухъярусные кровати.

- Казармы плохие – для лагерников построенные. – Делились старослужащие и кривили лица.

- Зато кровати хорошие…

В метель в них было холодно, хотя топили беспрерывно. Аэродром Талаг, в 60 верстах от Архангельска был построен на болоте, где на сцепленные бетонные плиты приземлялись ЛИ-2.

- Клюквы поел за службу вволю. – Радовался рядовой Сафонов, но однажды попал в переделку.

Командир его батальона охраны оказался очень злющий. Особенно он любил проверять часовых на постах и если находил спящих, сразу отправлял солдатиков в лагеря, строить плотины. В сталинские времена за сон на посту, как врагу народа давали много. Очень его боялись все, но физиология брала своё, и солдаты нет-нет, да и засыпали на посту.

- Благо, стоять надо с винтовкой, - делились секретами караульные, - опёршись спиной о стенку, а подбородком о винтовку…

- Можно хорошо покемарить стоя.

У винтовки Мосина есть одна особенность, затвор открывается если медленно, то бесшумно, и в заднем положении при нажатии на курок вываливается совсем. Подкрался как-то ночью комбат к посту, где рядовой Сафонов спал стоя. Он тихонько вынул затвор у его винтовки, и пошёл проверять другие посты.

- Вот влип! - Через минуту Митя проснулся, и понял, что - каюк.

Он быстро сообразил что делать, побежал на соседний пост, и попросил у товарища затвор. Вернулся на пост, зарядил винтовку и ждёт комбата. По Уставу караульной службы, часовой должен окрикнуть любого идущего по территории поста.

- Стой, кто идёт! – строго как учили, спросил Митя.

Комбат только ухмыльнулся и шагал дальше.

- Стой стрелять буду! – предупредил бдительный часовой.

Комбат идёт, поигрывая затвором. Воспользовавшись шансом, Митя сделал предупредительный выстрел в воздух, и тут же влепив пулю остолбеневшему комбату прямо между глаз.

- Слишком усердно нести службу, - подумал Митя в эту секунду, - бывает опасно для здоровья.

Он забрал свой затвор и вернул соседу его. Потом вызвал караул на происшествие. За задержание нарушителя ему вынесли благодарность, и посты более никто втихаря не проверял...

- Нарвёшься ещё на пулю!– правомерно думали офицеры.

Через полгода Дмитрий впервые в жизни напился пьяным. Он стоял днём на посту и увидел идущего человек. Рядовой Сафонов окрикнул его.

- Свои! – весело ответил тот.

По голосу откликнувшегося часовой понял – идёт знакомый лётчик.

- Знаешь, у нас у техника день рождения. Будешь?

- Давай.

Лётчик прошёл в самолёт, вынес 20-ти литровую канистру спирта, замёрзший батон и колбасу. На поясном ремне болталась фляга.

- Держи! - Он открутил пробку с фляжки и налил часовому спирту.

Первый колпачок часовой запил из лужи. Остальные четыре, грамм по 20 каждый, закусывал ледяшками.

- Пойду на КП - возьму чайник для ребят. – Пьяный Митя зашёл в какой-то склад.

- Там нету чайников…

В тёплой экипировке: унтах и меховой куртке Сафонов залез в чехлы для самолёта и мертвецки заснул. Хватились – нет часового. До выяснения обстоятельств поставили нового – татарина Хабибулина. Тот сильно напугался, когда Митя проспался и вылез из чехлов. Но татарин поступил по-товарищески: отправил его досыпать в казарму.

- Влетит тебе! – сочувственно сказал он в след пошатывающемуся сослуживцу.

- Служба скоро закончится…

Однако в человеческой жизни не всё подчинено логике. Рядового Сафонова не наказали, а даже рекомендовали для поступления в лётное военное училище, расположенное в пригороде Москвы.

- Стану лётчиком, - решил Митя и наметил перспективу, - спирта будет завались…

После успешной сдачи вступительных экзаменов в училище, он долго шагал счастливый и радостный по ярким улицам столицы Советского Союза. Когда опомнился, принялся искать ночлег. Стёр ноги в кровь, пока на окраине города не нашёл копну сена. Утром Дмитрия разбудил какой-то дремучий дед:

- Вставай, внучок!

- Чего тебе дедушка?

- Я тебе, чуть вилами не заколол!

Учёба Сафонову давалась легко. Он накоротке сошёлся с товарищами и они часто после занятий выпивали в общежитии. Самым старшим из курсантов был Юрий Самоедов. Он успел послужить вольнонаёмным техником в боевых советских частях участвующих в боевых действиях на Ближнем Востоке.

- Досталось нам будь здоров! – хвастался Юрка перед «зелёными» курсантами.

- А я и не слышал, - признался Митя, - чтобы наши там воевали…

- Так тебе по радио об этом и сообщат! – Засмеялся Самоедов.

- Расскажи что-нибудь. – Попросил Сафонов.

Юрка с довольным видом развалился на стуле и начал повествование:

- Наша эскадрилья ВВС базировалась в центре пустыне. Единственное развлечение - боевые вылеты. Вода строго лимитирована, даже рук не мыли, а очищали специальной пастой из тюбика.

- Как это? – удивился прыщавый слушатель.

Самоедов не удостоил его даже взглядом:

- Короче глушь. Во время какого-то большого арабского праздника объявили, что "сегодня не воюем". Пилоты решили наконец-то расслабиться. Внезапно поступил приказ из штаба на срочный вылет на перехват, оказалось, что евреи придерживаются другого мнения относительно графика на сегодняшний день.

Курсанты дружно засмеялись, а Сафонов налил всем немного портвейна.

- Приказ, есть приказ и те, кто ещё держался на ногах, - хлебнул «чернил» Юрий. - Помогли нам загрузить в кабину самого трезвого пилота, ибо он этого уже не мог. Где-то через минут пять мы вдруг поняли, что наделали и в момент протрезвели. Улетевший был Герой Советского Союза, лучший ас полка и прочая, прочая... Но через некоторое время самолёт показался снова над аэродромом и даже благополучно сел. Все бросились к машине. Фонарь открылся и на руки друзьям со счастливой улыбкой выпал наш Герой ... победно поднимая вверх два пальца!

- А это что значит? – спросил прыщавый.

- Остолоп! – заржал Митя. - Он сбил два "Миража"!

- А в чём фокус?

- На современных самолётах любое дрожание рук приводит к броскам машины из стороны в сторону. – Терпеливо объяснил Самоедов. - Поэтому состояние нашего пилота привело к тому, что МиГ вёл себя в воздухе так, как это было характерно для малоопытного арабского летчика.

- На что и попались израильтяне. – Догадался Митя.

… Годы учёбы пролетели как реактивный МиГ. На последнем курсе курсант Сафонов приехал домой не в форме, а в модных ботинках и драповом пальто. На вопрос матери:

- Откуда такое добро? - ответил, что - решал задачи богатеньким сынкам генералов, а они насильно деньги давали.

- Вот и приоделся.

- Ну, ты – как Булганин! – восхитился кто-то из односельчан.

Дмитрия только так и стали называть во время его редких посещений Криниц. После десяти лет безупречной службы в Военно-воздушных войсках Советского Союза и жесточайшего отбора его зачислили в отряд космонавтов.