Возвращение

Глава 18.

С серьёзной проблемой "специалист по мозгам" обратился к Белову только в конце июля, до этого ему лишь дважды потребовались небольшие технические доработки.

- Виктор Валерьевич, появились первые значимые результаты эксплуатации вашего прибора, построенного по моим идеям. Хотелось бы их обсудить на личной встрече.

- Не вопрос. Где и когда я нахожусь, вы знаете.

- Отлично, приду в ближайшее время.

И, действительно, на склад медицинского оборудования Забельев прибыл вечером следующего же дня, и рассказал о текущем состоянии дел и проявившихся проблемах.

- Я полагал, что почти за полгода эксплуатации прибора у меня будут данные сканирования если не тысяч, то многих сотен людей. Однако, на настоящий момент их всего сто тридцать шесть. Как ни странно, но люди с предубеждением относятся к сканированию головного мозга с последующим построением его полной карты, в то время как к подобной операции относительно, например, печени или почек, у них никаких возражений нет.

- Вы объясняли, с какой целью проводится сканирование?

- Конечно, сообщал, что для определения есть ли у них какие-нибудь выдающиеся способности, или они являются заурядными обывателями.

- Именно этими словами?

- Возможно, иногда вместо слова "обыватель" я использовал слово "бездарность".

- Понятно. Вы сообщали, кем был этот прибор разработан?

- Конечно, мною, в смысле, по моим идеям.

- Сергей Вячеславович, может быть, есть смысл несколько изменить внедренческую политику? Кстати, на себе вы его испытали?

- Да, на следующий же день.

- И как результаты?

- Как и ожидалось, мой мозг оказался неординарным, значительно увеличено моторное речевое поле Брока, в частности поля 44 и 45.

- Насколько увеличены, на порядок?

- Ну, не в такой степени, но заметить можно, вообще, судя по всему, методы качественной оценки ещё нуждаются в доработке. Но речь не обо мне, я к вам, собственно, по результатам сканирования определённого мозга.

- Чей это мозг?

- Одного широко известного талантливого художника, Николая Дмитриевича Шмелёва, его ещё называют мастером портрета, возможно, вы о нём слышали или видели его работы.

- Извините, но, нет.

- Да я, собственно, тоже этим видом искусства не особенно интересуюсь, просто наши с ним жёны давно дружат. От жены я и узнал, что он сейчас находится в творческом кризисе, уже больше полугода не может написать ни одной картины, у них даже в семье наступил небольшой разлад.

- Кажется, я понял, почему он согласился на сканирование, считает, что ему уже нечего терять.

- Не суть важно. Теперь по результатам, у него резко увеличены затылочные поля 17, 18, 19, отвечающие за обработку зрительных сигналов, а также поля 1, 4, 6, осуществляющие сенсомоторный анализ и управление. Это именно то, что необходимо гению зрения и моторики, чтобы он мог адекватно переносить на холст сгенерированные образы.

- То есть, согласно вашей теории, этот художник настоящий гений?

- К сожалению, у него недостаточно развиты поля, обеспечивающие специализированную память и соответствующие ассоциации. Правильно будет назвать этого художника недогением.

- Так подтверждает исследование его мозга вашу теорию или нет?

- Безусловно подтверждает, ведь в своей области он признанный талант, я лишь выражаю сожаление, что самая малость отделяет его от гениальности. Но, увы, изменить то, что заложено природой, невозможно.

- Что же вы хотите от меня, или пришли просто поделиться первым успехом?

- Виктор Валерьевич, мне известно, что у вас разработаны довольно совершенные электронные модели нейронов, нельзя ли, в порядке эксперимента имплантировать такую нейронную группу?

- То есть, для подтверждения вашей теории вы предлагаете установить вашему художнику мозговой протез?

- Можете быть уверены, если есть хоть малейший шанс на успех, он даст добровольное согласие.

- Да, видимо, его творческий кризис даже глубже, чем я предполагал. Скажите, он не принял рой микромашин?

- Нет, сначала, как и я, опасался, что это повлияет на творческие способности, ну, а позже стали известны связанные с этим роем проблемы.

- Тогда у меня есть другое, не столь радикальное предложение, не требующее никаких протезов, можно создать условия для роста новых и прорастания существующих нейронов в заданной области мозга.

- Даже так? Пожалуй, это то, что нужно, завтра же переговорю с художником.

Коротко попрощавшись, загоревшийся новой надеждой биолог, немедленно отбыл. Как и следовало ожидать, звонок от него поступил на следующий день, даже не дожидаясь конца рабочего дня целителя, столь велико было нетерпение предвкушающего успех исследователя. На звонок Витя не ответил, позвонил сам, когда возникла небольшая пауза между партиями исцеляемых.

Выяснилось, что Забельев не только переговорил с портретистом, но и получил от него письменное согласие на медицинский эксперимент, не связанный с угрозой для жизни. То есть, остатки здравого смысла художник всё же сохранил.

Сама процедура состоялась на том же складе в рабочее время. Витя подготовил внушительный антураж и даже "надел" идеально белый халат. К удивлению ожидавшего худшего художника, "операция" обошлась даже без наркоза, хотя и заняла около получаса работы солидно гудевшего оборудования.

- Что, это всё? - удивлённо спросил извлечённый из "саркофага" мастер портрета.

- Да, первые результаты могут проявиться уже завтра.

- Что я должен делать?

- Работать, в смысле творить, как обычно, сегодня же советую просто отдохнуть, и не браться за серьёзные дела, - маститый академик, молодая внешность сейчас не могла никого обмануть, пожал ему на прощание руку и занялся своей аппаратурой.

Больше двух месяцев с этого фронта не поступало никаких известий, а плотно занятый своими делами, инициативу в этом направлении Витя не проявлял. Наконец, уже в сентябре ему позвонил Забельев: Виктор Валерьевич, можете меня поздравить, грандиозный успех!

- Удалось найти человека со скрытыми гениальными способностями, или художник Шмелёв вышел из творческого кризиса?

- Вышел, да ещё как вышел! Правда, первое, что он начал делать, это повсюду, в том числе и в инфосети, уничтожать свои картины со словами "как я мог создать такую никчёмную мазню". Его жена даже начала сомневаться в душевном здоровье супруга, но потом он снова начал писать портреты, возможно, какой-нибудь вы видели в сети.

- Нет, не видел, был очень занят.

- Советую посмотреть, пока они не удалены по требованию тех, с кого писались. Оценка многих экспертов, работы гениальны.

- Посмотрю обязательно. У меня есть вопрос, почему натурщики требуют удалить их портреты из сети?

- Понимаете, после моего, то есть нашего с вами улучшения архитектоники полей его мозга, художник стал видеть самую суть человека, даже скрываемую от самого себя, и гениально переносить её на холст. И не всем понравилось, то, что они увидели.

- Ваш, Сергей Вячеславович, портрет, он тоже написал?

- Да, одним из первых, и, по моей просьбе, подарил его мне.

- И как он?

- Скажем так, я не стал бы его выставлять на всеобщее обозрение.

- Понятно, зато, полагаю, поскольку он из творческого кризиса благополучно вышел, его семейные дела наладились.

- Да, там всё в порядке, жена уже подала на развод.

- Почему? Хотя...

- Думаю, что вы правильно догадались, он создал её портрет, на мой взгляд, очень удачный, а ей, мягко говоря, не понравился. Из её эмоциональной беседы с моей женой, я смог понять только слова "я не такая", впрочем, это всё сущие пустяки по сравнению с результатом. Я уже готовлю большой доклад на всесоюзную конференцию, посмотрю, что будет верещать Щетинкин и вся его свора, которая издевалась над моей теорией.

- Сергей Вячеславович, я предлагаю не спешить с докладом, а дождаться других столь же весомых успехов, сами знаете, что значит в науке повторяемость результатов. Ваши оппоненты вполне могут объявить произошедшее со Шмелёвым случайностью, просто художник сам по себе успешно преодолел творческий кризис.

- Хорошо, я подумаю, возможно, вы правы, - обдумав сказанное академиком, биолог немного остыл, - Да, чуть не забыл, Коля предлагает написать ваш портрет, что ему ответить?

- В принципе, не возражаю, но специально позировать мне некогда, если его устроит наблюдение за мной во время работы, то, пожалуйста. Сколько времени ему нужно?

- Он в курсе, что вы очень заняты, и позирование за работой его вполне устраивает. Николай обычно обходится двумя-тремя сеансами по паре часов, далее дописывает по памяти. Так я даю ему добро?

- Не возражаю.

Никаких особых хлопот с прибывшим на следующей неделе художником не было, он лишь высказал определённые требования к освещению, которые Витя легко удовлетворил, расположился на противоположной от больших сфер стороне, и попросил больше не обращать на него внимания, что "натурщика" вполне устраивало.

К тому же, в этот день позвонил Анатолий Иванович и сообщил, что у него есть разговор по венерианскому проекту. Младший Белов предложил перенести разговор на перерыв между до- и послеобеденной партиями пациентов, поскольку и та и другая оказались неполными. Дело в том, что поток больных, если старость тоже считать болезнью, стал иногда редеть, видимо, с этой проблемой удастся справиться ещё до окончания года.

- Как ты знаешь, проект "Венера" принят к исполнению, пока, правда, только его исследовательская часть. За разработку большой орбитальной станции взялось КБ центра Хруничева, с тебя машины, способные работать на поверхности планеты - буровые установки, центр связи, транспорт и прочее. Пересылаю тебе полный список и желаемые тактико-технические данные. Когда сможешь приступить к разработке?

- Начну сегодня.

- Примерно это я и ожидал, как дела, зная тебя, не спрашиваю, наверняка, всё как обычно.

- Ну, да. Единственное новшество, с меня сейчас пишут портрет.

- Решил увековечить себя ещё и с помощью искусства?

- Да, нет, тут другая история, как-нибудь расскажу при личной встрече.

- Шучу я, конечно, слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить в "увековечивание".

- Ладно, займусь венерианскими машинами.

Главной проблемой при работе техники на поверхности Венеры является, конечно, температура, около +500 по Цельсию, начал свои размышления Витя. На первый взгляд, основных подходов для её решения видится два.

Первый вариант, поддержание нормальной температуры всех внутренних узлов и схем, то есть создание мощной системы охлаждения. Минусы такого решения очевидны, большие затраты энергии, дополнительное усложнение конструкций и, как следствие большая их масса. Главный, но и сомнительный плюс, возможность нахождения там человека.

Второй вариант, разработка механизмов, машин и аппаратуры, для которых температура в 500 градусов является составляющей нормального режима работы. Невозможность нахождения в такой технике человека серьёзным минусом считать нельзя, находиться на поверхности Венеры в её нынешнем состоянии людям совершенно не нужно. Главный минус этого варианта высокие требования к термостойкости материалов, из которых должна быть изготовлена вся эта машинерия, ну и, конечно, двигатели должны нормально работать при этой температуре. Кроме того, управляться всё это будет разумными машинами, и их электроника также должна нормально работать при этих условиях. Например, кремниевая никуда не годится, с углеродной не так однозначно, кристаллический углерод сгорает в земной атмосфере приблизительно при 900 градусах по Цельсию, плавится в атмосфере бескислородной и вовсе при 4000 градусов. Другое дело, что нужно провести и в отладчике и в реале натурные испытания, чтобы понять, как ведут себя углеродные микросхемы при этой температуре.

Ещё одна проблема, источник энергии, которая, впрочем, должна быть решена в любом из вариантов. Девятый рецепт артефактора явно позволит создать ядерный мини- и даже микрореактор. Другое дело, что совершенно нелепо повторять схему работы больших архаичных реакторов, которые сначала преобразуют ядерную энергию в тепло, а потом это тепло в электрическую энергию. Учитывая его нынешние возможности, промежуточный этап абсолютно лишний, более того, чрезвычайно интересен вопрос, можно ли обойтись и без преобразования в энергию электрическую, хотя он, наверное, преждевременный.

В этот момент он понял, что вариант номер один им уже отброшен, как тривиальный и бесперспективный, позволяющий решить только конкретную текущую задачу. В то время, как второй, в случае успеха позволяет создать самодостаточную техносферу, комфортно чувствующую себя в современных венерианских условиях, а отсюда один шаг до кибернетической цивилизации Венеры, остаётся только решить задачу самовоспроизводства.

Решать которую нельзя ни в коем случае, остановил Витя полёт фантазии артефактора. За годы и десятилетия своей деятельности он научился бороться с одним из своих главных недостатков, увлекаемостью, когда начав решать определённую задачу, в процессе встречал задачу более интересную, переключался на неё, и, в итоге, решал совсем не ту проблему, которую решить было нужно.

Теоретически есть ещё и третий вариант проведения глубокого исследования Венеры, использовать возможности мастера пространства. Но для этого размер его сферы эффективности должен быть километров пятьдесят, чтобы летя в дирижабле в сравнительно комфортных условиях верхних слоёв атмосферы, исследовать кору планеты на достаточную глубину. Увы, для этого нужно иметь где-нибудь восьмой или девятый уровень телепортации, и подняться на семь-восемь общих уровней.

В общем, выбор ясен, вариант номер два, и с этого момента, используя большую часть "свободного" времени, он занялся решением нескольких довольно сложных, но и интересных задач. Проблема имитации производства будущей техники, благодаря практически полной автоматизации, уже давно проблемой не является, ни у кого не появляется вопрос, кто произвёл новые образцы, все "знают", что человек участвует только на стадии проектирования.

Тем временем художник занялся своим творчеством. Первые три дня он действительно посещал Витино рабочее место на два-три часа, но на четвёртый день задержался подольше, а к исходу его недельного пребывания на складе Витя решил, что Шмелёв вообще тут прижился и покидать склад не собирается. Но вечером девятого дня творческий процесс, наконец, завершился, правда, неожиданным для временного хозяина склада образом.

Мастер портрета шумно скомкал многочисленные наброски на бумаге и небрежно затолкал в свою сумку.

- Виктор Валерьевич, извините за потерянное время, но я не могу написать ваш портрет. Получается или лубок, или вообще чёрт знает что, то есть абстракционизм, а это не моё. Да, а я уже возгордился, что поймал бога за бороду, и могу вообще всё, оказалось, что нет предела совершенству, но есть предел моим способностям. Впрочем, ещё не вечер, посмотрим, что будет через год или два. Ещё раз извините, со временем, надеюсь на более плодотворную встречу.

Слегка встревожившийся Витя, не начался ли у художника новый творческий кризис, успокоился, попрощался с немного задержавшимся гостем, и, чуть погодя, сам отправился домой. Жена, бывшая в курсе всей затеи, продолжила эту же тему, встретила его традиционным в последние дни вопросом: Портрет не принёс?

- Нет, оказалось, что с меня можно написать только абстрактную картину, а Шмелёв не абстракционист.

- Странно, - Света внимательно посмотрела на мужа, - и что в тебе такого необычного?