Возвращение в юность

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Кели Макдермотт сидела на краю кровати, рядом лежал открытый пустой чемодан. Что взять с собой? Что нужно брать в больницу, где тебе прооперируют грудь? Она не сомневалась, что вернется оттуда совсем другой. Но она вернется и будет жить, пусть даже недолго.

Зубная щетка, расческа, щетка для волос, тапочки, халат, ночная рубашка. Эти немногочисленные вещи не заполнят чемодан. Надо взять что-то из одежды, в которой ей придется возвращаться домой. А дом ли это для нее? Можно ли считать это место ее домом?

Укладывая вещи, она слышала, как Джин, не останавливаясь, печатает на машинке. Он говорил, что завершает книгу. Ему хотелось поведать всему миру о том, что отставной полковник ВВС Макдермотт выполнил свой долг.

Стук машинки сопровождал Кели, спускавшуюся в холл. Когда она проходила с чемоданом в руках мимо открытой двери кабинета Джина, знакомые звуки на минуту смолкли. Кели вынесла чемодан к машине, а когда снова вернулась, ритм электрической машинки слегка изменился, словно стал несколько замедленным. Она всегда чувствовала, когда Джин заканчивал работу. Означает ли это, что муж, наконец, закончил книгу? Может, он сейчас выйдет из комнаты? Сегодня утром Марша пришла умолять ее обратиться к врачу в Новом Орлеане. Она тогда заявила и ей, и Джину, что уже решила ехать в Новый Орлеан и сделает все что нужно ради спасения своей жизни.

После того как Марша покинула их дом, преследуемая гневным и разъяренным Джином, муж не произнес ни слова. Он только взглянул на нее так, словно Кели была чужим человеком, ушел в свой кабинет, и с тех самых пор его машинка стучала безостановочно. Никаких слов, никаких объяснений, ничего. Как будто она просто перестала существовать.

Кели могла бы сказать ему, что собирается уезжать. Теперь она не боялась, что он остановит ее. А можно уехать завтра утром и лечь в больницу на операцию. Потом. Она потом решит, что делать.

Кели стояла у открытого окна спальни. Какая прекрасная ночь! Как беззаботно стрекотали кузнечики… Она улыбнулась. Каким прекрасным был бы этот мир, если бы каждый мог быть счастлив…

Кели нуждалась в поддержке и сочувствии, в том, чего никогда не могла найти за закрытыми дверями кабинета, где Джин работал над книгой. Но еще больше ей хотелось получить поддержку и увидеть сочувствие в глазах Дэмиона. Она отчаянно этого желала. Что-то внутри подсказывало ей, что Дэмион тоже нуждается в ней. Дэмион…

Внезапно Кели решилась. Не испытывая ни малейшего страха или сомнения, она взяла со стола ключи от машины. Дэмион говорил, что она должна выбирать сама. Выбор… Дэмион — вот ее выбор.

Кели открыла дверь, спустилась по лестнице, вышла на крыльцо и прошла по лужайке к машине. Она выбрала Дэмиона. Он нужен ей, она хочет быть с ним.

Оставив автомобиль на стоянке, она направилась к пасторскому дому. Позвонила в дверь и отступила чуть назад. Мягкий теплый свет освещал крыльцо, завораживая ее своей аурой.

Дэмион Конвей открыл дверь и улыбнулся гостье. Кели стояла не шевелясь, спокойно и серьезно глядя ему в глаза.

— Я хочу завтра ехать в Новый Орлеан. Встречусь с доктором, о котором мне говорил Марк Болдуин. Чемодан уже в машине. Я так решила. Сама.

Как много слов, подумал Дэмион. Это так непохоже на Кели… Вероятно, ей захотелось поделиться с кем-то. Необходимо, чтобы кто-то выслушал ее. Просто выслушал. Он молча отступил в сторону, приглашая ее войти в дом.

Взгляд Кели стал непроницаемым. Дэмион тяжело вздохнул. Ему хотелось поговорить с ней, хотелось, чтобы она поняла его, но он инстинктивно чувствовал, что Кели не хватит мужества признаться в своих чувствах.

Посмотрев ему в глаза с молчаливой мольбой, она повернулась и пошла к двери. Спина ее по-прежнему оставалась прямой и напряженной.

— Кели, — позвал он тихо. — Когда я тебе понадоблюсь, я всегда буду здесь. Мне хочется быть нужным тебе, Кели. Не для того, чтобы принимать решения вместо тебя, а чтобы поддерживать тебя в твоих собственных решениях. Не делай этого, Кели. Не делай этого ради нас двоих.

Он смотрел, как она уходила, чувствуя, что его окружает непроницаемая пустота. Вокруг стояла тишина, слышен был только стук ее каблуков по вымощенной дорожке. Дэмион не видел ничего, кроме ее хрупкой фигурки и темных длинных, до бедер, волос.

Кели высоко подняла голову, едва сдерживая слезы, застилавшие глаза. Она вернулась к машине на стоянке около церкви. Решение принято, но ее терзал страх. Боже, помоги! Кели боялась, что тело ее будет обезображено, что ее ждет смерть, что она останется одна. Что никогда не узнает, что значит обнять человека, который любит ее и которого любит она.

Ей показалось, что она слышала, как Дэмион закрыл дверь, как эта дверь безнадежно стукнула и навсегда разделила их. Что ж, Кели сама ушла от Дэмиона, сама захлопнула ее…

Пока она стояла около машины, казалось, прошла вечность. Кели была в смятении, ее одолевали сомнения и мучили вопросы, ответы на которые мог дать только Дэмион.

Расправив плечи и высоко подняв подбородок, она твердо направилась назад к пасторскому дому. Глаза ее сияли. Она быстро поднялась на крыльцо. Казалось, ноги почти не касались земли. Толкнув дверь, Кели позвала Дэмиона.

На первом этаже никого не было. Поднявшись вверх по лестнице, она услышала шум воды. Кели пошла на звук и заметила на ночном столике незатушенную сигарету, а на пути в ванную комнату — разбросанную одежду.

Решившись, она быстро разделась, сбросила туфли около кровати Дэмиона и вошла в наполненную паром ванную комнату.

Удивление первых секунд сменилось теплотой и радостью, засветившимися в его темных глазах. Он улыбнулся и притянул ее к себе под теплые сильные струи воды.

Когда Кели почувствовала, как Дэмион смотрит на ее тело, покрытое капельками воды, она ощутила внутреннюю дрожь, прижалась к нему и подняла голову. Он целовал ее, словно пил сладчайшее вино.

Его руки обнимали ее, прижимая все крепче и крепче.

Дэмион смотрел на нее с такой любовью и нежностью… Отвечая на ее взгляд, он поднял ее на руки и понес в спальню, опустил на постель и лег рядом, обняв ее и с наслаждением вдыхая ее аромат.

Кели чуть отстранилась, приподнялась на локте и заглянула ему в лицо.

— Не сейчас, Дэмион, — запротестовала она. — Сначала я хочу кое-что сказать тебе, — темные раскосые глаза смотрели с нежностью. Ее настойчивость тронула его. — Сегодня я еще такая же женщина, как все, а завтра это может измениться. Я хочу, чтобы ты любил меня сегодня, Дэмион. Меня, Кели, полноценную женщину. Сегодня. Сейчас. Я хочу знать, что такое лежать рядом с мужчиной, которого любишь, пока я еще такая, как все. Я никогда не была с мужчиной, Дэмион. Я девственница. Я хочу узнать, что такое любить, хочу запомнить это, пока могу…

Дэмион заглянул в ее глаза и увидел спокойствие в их темной глубине. Он с любовью посмотрел на нее и произнес:

— Кели, ты всегда будешь полноценной женщиной, полноценным человеком. Операция не изменит ни тебя, ни то, что внутри тебя, — он коснулся пальцем груди там, где было сердце.

— Ты хочешь меня?

— Только Богу известно, как я хочу тебя. Я люблю тебя, Коли. Ты самое прекрасное создание, какое я когда-либо видел. Я полюбил тебя с того самого момента, как впервые увидел. И это чувство все время росло во мне. Только с этого времени жизнь стала иметь для меня какой-то смысл. Ты должна понять, что я люблю тебя, Кели, а не твое физическое совершенство. Люблю в тебе женщину, а не женское тело. Я буду любить тебя, как мужчина любит женщину. Ты должна это понять, Кели, понять всем сердцем. Потому что я буду любить тебя не только сегодня ночью, я буду любить тебя всегда. И завтра ты отправишься в Новый Орлеан не одна. Я поеду с тобой.

Кели взглянула в любимое лицо, слезы застилали глаза. Слезы счастья. Это навсегда. Она не играет на его сострадании, не пользуется его любовью.

— Я понимаю, Дэмион. И женщина, которую ты сейчас будешь любить, будет любить тебя, как женщина любит мужчину, — глаза ярко вспыхнули и засияли, она прильнула к нему и прошептала: — Покажи мне, как ты меня любишь, Дэмион. Покажи мне.

Когда Кели хлопнула дверцей автомобиля, Джин Макдермотт допечатал последнее слово своей рукописи. Что ж, работа закончена. Не спеша, аккуратно, уверенными и точными движениями он собрал отпечатанные листы и сложил в письменный стол. Потом вынул вилку из розетки, свернул шнур и убрал в футляр машинку.

Когда Кели завела мотор, он выдвинул ящик стола и достал свой табельный револьвер. Не было необходимости проверять, заряжено ли оружие. Только глупцы держат его незаряженным.

Он взвел курок и остановился перед большим зеркалом на двери стенного шкафа. В то мгновение, когда Джин услышал, как автомобиль отъехал от дома, он приставил револьвер к виску и нажал курок.