Возьми мое сердце

34

«Сам Господь сотворил этот день», — хмуро думал Грег Олдрич, глядя из окна спальни.

На календаре был понедельник, шесть часов утра, и на улице лил сильный дождь. Впрочем, даже в ясную погоду Грег все равно отказался бы от пробежки. «Вряд ли в такой особенный для меня день я опять потерял бы ощущение времени, — сказал он себе, — но рисковать не стоит».

Он с трудом сглотнул; у него сильно пересохло во рту. Накануне вечером Грег принял снотворную пилюлю слабого действия и смог уснуть на целых семь часов. Однако он не чувствовал себя отдохнувшим — скорее наоборот, слегка заторможенным. Грег решил, что его выручит крепкий кофе.

Достав из шкафа халат, он надел его и сунул ноги в шлепанцы, а затем по мягкому ковру в коридоре побрел на кухню. Долетавший оттуда аромат бодрящего напитка в кофеварке сразу поднял настроение.

«Выходные в Вермонте в компании Майка меня просто спасли, — размышлял Грег, доставая из застекленного шкафчика свою любимую кружку. — Каким утешением было поговорить с ним о том дне, когда не стало Натали, когда я целых два часа, ничего вокруг не замечая, бегал по холоду...»

Друг настраивал его, что в понедельник надо выступить со свидетельской трибуны так же хорошо, как и в пятницу. Вчера вечером, когда они уже возвращались из Вермонта, Гордон снова поднял эту тему.

— Грег, прояви завтра ту же решимость, какая была у тебя в пятницу. Твоя речь производила впечатление абсолютного правдоподобия! Помнишь выступление судьи Рейли в моей передаче? Если бы он в баре поболтал с незнакомцем и тот стал бы потом утверждать, будто новый знакомый предложил ему деньги за убийство жены, то поверили бы Рейли. Зрители по всей стране слышали эти слова, и я ничуть не сомневаюсь, что множество людей везде и всюду думают так же. — Майкл помолчал и продолжил: — В жизни бывают обстоятельства, при которых можно обвинить кого угодно и в чем угодно. Не забывай, что Джимми Истона за дачу показаний против тебя ждет немалая награда: ему больше не придется трястись при мысли, что он состарится в тюрьме.

— Да, но ты кое-что упустил из виду, — возразил Олдрич. — Жену того судьи никто в действительности не убивал.

«Убежденность, — с горечью констатировал Грег, — вот чего мне не хватает!» Он перелил кофе в кружку и перешел с ней в гостиную. Эту квартиру они с Кэтлин купили, когда ожидали рождения Кейти. Ему тогда пришлось сильно поднапрячься, чтобы подписать контракт на содержание жилья. Правда, в те времена он нисколько не сомневался, что добьется успеха на своем поприще. И вот он его добился, и к чему это все привело?

Кэтлин радовалась как ребенок, выбирая для новой квартиры обои, мебель и ковры. У нее от природы был хороший вкус и исключительное умение торговаться. Она любила шутить, что оба они — прирожденные везунчики, хотя и не родились с серебряной ложкой во рту. Если бы она не умерла, Грег никогда не сошелся бы с Натали, и ему не надо было бы ехать в суд и доказывать присяжным, что он не убийца. Ностальгия нахлынула на него подобно волне; Олдрич ощутил, что душевно и физически скучает по первой жене.

— Кэтлин, — прошептал он, — посмотри, что со мной стало... Мне так страшно... Если меня осудят, кто позаботится о нашей Кейти?

В горле у него стоял комок; совладать с собой не получалось. Прикусив губу, Олдрич приказал себе: «Хватит! Уймись! Лучше иди и приготовь Кейти завтрак. Если она увидит, в каком ты состоянии, то совсем падет духом».

На пути в кухню ему попался тот самый столик с ящиком, откуда, по уверениям Джимми Истона, Грег выдал ему пятитысячный аванс за убийство Натали. Олдрич остановился и потянул за ручку ящичка. Пронзительный скрип, столь дотошно описанный Истоном, тут же резанул по ушам, и он с досадой задвинул ящик обратно.