Возьми номерок

Глава 21

Нора

Солнце начинает садиться, когда Дин идет с сестрой Майлса к алтарю под акустическую гитару, играющую Baby I Love Your Way Питера Фрэмптона. Как бы здорово ни звучала гитара и как бы ни была прекрасна Мэгги с ее темными волосами и светло-голубыми глазами, я не могу оторвать взгляд от Дина.

Этот человек умеет носить костюм.

Не многие мужчины решаться надеть черно-фиолетовый бархатный пиджак-смокинг… но Дин великолепно в нем смотрится. Он снова подстриг бороду, а очки в темной оправе дополняют его уникальный стиль. Сегодня он действительно самый красивый мужчина здесь. Возможно, самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела. Не могу поверить, что прошла неделя с тех пор, как видела его в последний раз. Кажется, что прошла вечность, и одновременно несколько секунд.

Он занимает свое место рядом с Линси, пока Джош опускает Джулианну на землю, чтобы она начала свое шествие в качестве цветочницы. Она идет по белому проходу в пушистом платье. Ее короткие каштановые волосы завиты и немного растрепаны, она идет и несколько раз спотыкается, забыв об осенних листьях, которые должна разбрасывать. Наконец доходит до своей мамы и визжит от восторга, когда Линси наклоняется, чтобы взять ее на руки.

Улыбка Джулианны исчезает, когда она замечает Дина, стоящего рядом с ними. Она хмурится, глядя на его пиджак, и тянет пухлый маленький пальчик к необычной текстуре. Дин ласково улыбается ей и Линси, а когда протягивает руку и сжимает ее палец, я чувствую, как что-то сжимается в моем теле, а в горле образуется маленький комок.

Музыка меняется, и священник просит всех встать, пока Кейт идет к алтарю. Слезы свободно текут по ее щекам, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на реакцию Майлса на свою будущую жену. Он выглядит спокойным и счастливым, а когда перевожу взгляд на Дина, то резко вдыхаю.

Я предполагала, что его взгляд будет прикован к лучшей подруге, идущей к алтарю, но это не так. Он прикован ко мне, и интенсивность, тлеющая за стеклами его очков в темной оправе, заставляет все мое тело покраснеть.

Дин уже много раз наблюдал за мной в пекарне. Он заставлял меня потеть безо всяких усилий. Именно поэтому мне пришлось установить для него правило не пялиться на меня слишком часто, когда мы начали эти фальшивые отношения.

Но сейчас он не просто смотрит на меня.

Дин… поглощает меня.

И его взгляд не вызывает пот над моей губой. Он заставляет кровь в моих венах кипеть от потребности.

Я заставляю себя отвести взгляд, когда Майлс встречает Кейт, и эти двое берут друг друга за руки, чтобы церемония началась. Они выглядят идеально… его темные руки на ее светлых. Я немного времени проводила с ними, но, понаблюдав за ними в Аспене и здесь, стало ясно, как сильно они любят друг друга.

Брак никогда не был тем, что я представляла для себя. Даже когда была моложе, я не могла представить себя в свадебном платье, и выбирающая быть с одним человеком навсегда. Но когда эти двое произносят свои клятвы, а вся толпа из ста пятидесяти человек смеется вместе с ними, когда Майлс упоминает, что первые несколько недель их совместной жизни знал Кейт только под псевдонимом, я понимаю, что, возможно, для каждого существует свой идеальный человек. Если Кейт и Майлс смогли преодолеть такое препятствие, может быть, найдется человек, который подарит крылья мне.

Когда церемония заканчивается, я следую за толпой, пока мы идем к большому шатру, расположенному среди деревьев у близлежащего ручья. Внутри потрясающая обстановка: шатры из белой ткани, задрапированные вдоль потолка, и люстры с огоньками, смешанные с наружным освещением. Декор представляет собой эклектичную смесь осенних цветов с вкраплениями сливового и бордового.

Я не могу удержаться от смеха, когда замечаю, что на торте маленькая фигурка жениха с ящиком для инструментов и смазкой на лице, стоит рядом с невестой, нога которой опирается на шину. Очень похоже на Кейт и Майлса.

— Нора, иди к нам, — муж Линси, Джош, с вежливой улыбкой машет мне рукой, кормя Джулианну, сидящую на детском стульчике рядом с собой, крекерами.

Я подхожу к ним и смотрю на красивый деревянный стол, украшенный бордовыми хризантемами и банками со свечами.

— Я бродила вокруг и искала схему рассадки.

— Боюсь, ты застряла за детским столом, — с досадой отвечает Джош.

— Ничего плохого в детском столе. — Я сажусь по другую сторону от Джулианны и ярко улыбаюсь ей. — Привет, милашка. Ты отлично справилась с ролью цветочницы.

— Пончик, — четко произносит она, и мои глаза расширяются.

— Она помнит меня! — Я наклоняюсь, чтобы поговорить с Джулианной еще немного. — Ты уже пробовала мои крупоны? В следующий раз, когда придешь с мамой или папой, возьми номерок и наберись терпения.

Она смотрит на меня в ответ, как будто не понимает, что, черт возьми, я говорю, но потом тянется ко мне и требует:

— Ня, ня.

— Похоже, она хочет ко мне? — спрашиваю я, переглядываясь с Джошем.

Джош кивает.

— Если подержишь ее, я пойду, возьму бутылочку вина.

— Эм… у меня нет опыта общения с детьми. — Я протягиваю ей палец, чтобы остановить.

— С тобой все будет в порядке, — говорит Джош, вставая и оглядываясь по сторонам в поисках бара. — Я был чрезмерно заботливым, когда она была маленькой, но теперь представляю, что она взрослая. — Он наклоняется к ней с напряженным взглядом. — Нам просто нужно продержаться еще двадцать минут, пока не прибудет спасательный фургон с бабушкой-няней.

Джош срывается с места, как будто он наконец-то впервые почувствовал вкус свободы. Джулианна нетерпеливо повизгивает и тянется ко мне. Она выглядит решительно, поэтому я беру ее под мышками и пытаюсь вытащить из стульчика. Кажется, она за что-то зацепилась, а ее платье слишком пышное, чтобы я могла разглядеть, за что именно. Малышка крепко держится за мои волосы, закрыв мне глаза, так что я ничего не вижу, как вдруг раздается знакомый голос:

— Помочь?

Я смотрю сквозь свои растрепанные волосы и вижу Дина, который стоит надо мной и выглядит… ну, я уверена, гораздо лучше, чем я.

— Да, пожалуйста. Она, кажется, очень хочет выбраться из этого, а Джошу, очевидно, очень нужна выпивка.

Дин усмехается и наклоняется, чтобы помочь, обдавая меня своим ароматом в процессе. Трудно сосредоточиться. Но в наших руках ребенок, так что сосредоточиться, вероятно, нужно.

Наконец, Джулианна освобождается, переползает ко мне на колени и берет со стола свою чашку-поилку. Запихивает носик в рот и прижимается к моей груди, явно довольная новым местом для сиденья.

Дин опускается на свободное место рядом со мной.

— Похоже ей комфортно.

— Присяжные еще не определились с уровнем моего комфорта, — недоверчиво хмыкаю я и пытаюсь поправить волосы, крепко держа маленького ребенка на коленях.

Дин наблюдает за мной с легким блеском в глазах, от которого у меня мурашки по коже.

— Ты хорошо смотрелся в роли шафера, — тупо говорю я. Мне неловко. Почему это кажется неловким? Он видел меня голой, ради всего святого.

Он качает головой, прогоняя все мысли, которые были у него секунду назад.

— Технически, я был подружкой невесты, а не шафером.

— Конечно, — отвечаю я со знанием дела. — Ну, ты выглядишь очень мило.

— А ты выглядишь, — он шумно выдувает воздух, разглядывая меня с ног до головы, — слишком хорошо. Это не то платье, фотографию которого ты мне прислала.

— Это все Рейчел. — Я улыбаюсь ему и нервно прикусываю губу под его восхищенным взглядом. — Как твой отец?

— Мой отец?

— Да, у твоего отца была протечка трубы или что-то в этом роде?

— Ах, это. — Он смотрит в сторону и кладет руки на стол. — Все в порядке. Теперь все хорошо.

Я медленно киваю.

— Это хорошо. Давненько мы не виделись.

— Неделю, — отвечает он мгновенно, словно тоже считал дни. Мышцы на его челюсти напрягаются, пока парень наблюдает, как все садятся за свои столики, едят закуски и берут напитки.

— У тебя все в порядке? — спрашиваю я, наклоняя голову и замечая, что его руки сжаты в кулаки. Он выглядит смущенным, что необычно, потому что Дин обычно мистер Крутой и Непринужденный, куда бы ни пошел.

— Я в порядке. — Он откашливается и откидывается на спинку стула. — Просто подумал, что в какой-то момент нам, наверное, стоит поговорить о нашем разрыве.

— О нашем разрыве?

— Да… это наше последнее фальшивое свидание, и мы еще не обсудили, что будем делать дальше.

Мои губы подергиваются, когда Джулианна поворачивается и прижимает голову к моей груди, продолжая сосать из своей чашки.

— Что бы ты хотел сделать? — хрипло спрашиваю я.

Прошла неделя с тех пор, как мы виделись, и первое, о чем он хочет поговорить, — это наш фальшивый разрыв? У меня потные руки, когда я прижимаю ребенка к груди.

Дин непринужденно пожимает плечами.

— Не думаю, что мы должны делать это здесь, на глазах у всех. Если бы мы это сделали, думаю, Линси вмешалась бы и попыталась сделать все, чтобы мы не расставались, еще до того, как мы выйдем за дверь.

— О да, это нехорошо. — Я заставляю себя рассмеяться, но такое чувство, что в рот засунуто около восьмидесяти ватных шариков.

— Тихое расставание думаю самое то. Мы можем изменить наши статусы отношений в интернете завтра, и пусть люди сами разбираются в этом, как тогда, когда мы объявили о наших отношениях.

— Хорошо… конечно, — отвечаю я, внезапно желая передать ему Джулиану и убежать. Он ведет себя так холодно, так отстраненно… так… подло. Мое сердце начинает бешено колотиться в груди, когда я начинаю выходить из себя. Я стискиваю зубы и, прищурившись, смотрю на него. — Прости, но должна ли я вообще быть здесь?

— Что ты имеешь в виду? — спрашивает Дин, бездумно играя с лежащей перед ним скатертью.

Странный звук булькает у меня в горле, и я вижу, как Джулианна моргает, словно собирается заснуть у меня на коленях в любую секунду. Я беру у нее из рук чашку, за секунду до падения, и ставлю ее на стол перед собой.

— Может, мне стоит уйти пораньше, и ты сможешь сказать всем, что я бросила тебя прямо здесь.

Дин, наконец, поворачивается ко мне лицом и изучает меня задумчивым взглядом.

— Нора, в чем твоя проблема?

Кривлю губы в усмешке, когда я в защитном жесте прижимаю к себе спящую Джулианну, как будто держусь за свое собственное обнаженное сердце.

— Моя проблема в том, что я с нетерпением ждала сегодняшнего вечера. Я вела себя хорошо с твоими друзьями последние две недели. Я ходила по магазинам и купила новое платье. Ты знаешь, что я не часто выхожу в свет, и я подумала… глупая я, может, мы действительно могли бы повеселиться сегодня вечером, — шепчу я, чтобы не встревожить Джулианну.

— Мы можем повеселиться, — возражает Дин, небрежно пожимая плечами.

— Нет, не можем, потому что я не видела тебя неделю, и через шестьдесят секунд после нашего первого разговора ты говоришь о том, что собираешься меня бросить. Боюсь, я не вижу вариантов для веселья.

В этот момент возвращается Джош с открытой бутылкой красного и улыбкой.

— У меня есть выпивка!

— Извини, мне нужно идти. — Я неловко встаю, потому что у меня никогда не было ребенка, который засыпал бы у меня на руках, но все же мне удается передать спящую цветочницу ее отцу, прежде чем взять свою сумочку.

— Нора, — зовет Дин, но я не могу заставить себя посмотреть на него из-за очень раздражающего узла неприятия, образующегося в моем горле. Я прокладываю себе путь через гостей, молясь о том, что не выгляжу так же ужасно, как себя чувствую.

— Нора! — Дин идет прямо за мной, когда я выхожу из светящегося шатра и направляюсь по гравийной дорожке к машинам. Солнце почти село, и прохлада в воздухе соответствует той атмосфере, которую я ощущала рядом с Дином.

Теплая рука обхватывает мою руку и разворачивает меня.

— Вернись со мной.

— Нет, — огрызаюсь я, выдергивая руку из его хватки, в животе бурлит гнев. — В чем смысл?

Дин замирает и нервно моргает за очками.

— Потому что мы заключили сделку.

Я разражаюсь недоверчивым смехом.

— Ну, согласно сделке, это должно было быть весело, а это уже не так.

— Что ты хочешь от меня, Нора? — спрашивает он и запускает пальцы в волосы, растрепывая их еще больше. — Скажи мне, что делать.

Стоя передо мной, он выглядит… подавленным, как будто ему больно. Его глаза полны печали и растерянности, они ищут ответы в моих. Я хочу обхватить его лицо ладонями и сказать ему прямо здесь, прямо сейчас, что мы должны остаться вместе. Что мы не должны планировать наш фальшивый разрыв отношений. Но он не готов к этому. Дин забыл, как хорошо нам было вместе. Забыл, что мы подходим друг другу. Мне нужно напомнить ему об этом. Нужно показать ему, как нам весело вместе.

Я прерывисто вздыхаю и заставляю себя говорить спокойно, потому что это, вероятно, последний шанс, который у меня будет с ним.

— Может, ты примешь дозу своего собственного лекарства и будешь наслаждаться моментом со мной сегодня вечером. И немного повеселишься. — Я тыкаю его в грудь, и он потирает это место, как будто я использовала нож. — Раньше это ты подталкивал меня к веселью, помнишь?

Его брови приподнимаются, а уголки рта подергиваются от веселья.

— О, я помню.

Я подхожу чуть ближе и запрокидываю голову, чтобы посмотреть на него.

— Нам, наверное, стоит фальшиво поцеловаться, потому что сейчас все смотрят, как мы фальшиво ссоримся.

Дин не поворачивается, чтобы подтвердить этот факт, и это хорошо, потому что это полная ложь. Вместо этого все веселье пропадает с его лица, и парень хмурит брови, когда обхватывает ладонями мои щеки и прижимается губами к моим.

Я думала, что это будет игривый поцелуй. Что-то легкое и глупое… подходящее для шоу. Но это что угодно, только не шоу.

Поцелуй яростный и собственнический, с такой сильной потребностью, что слезы наворачиваются на глаза. Когда Дин, наконец, отпускает меня, мы оба задыхаемся, и его голос звучит хрипло, когда он говорит:

— Я скучал по тебе на этой неделе.

Я приподнимаю брови, так как этот комментарий вызывает трепет в животе. Прикусываю губу и пытаюсь выглядеть непринужденно.

— Ты скучал по мне фальшиво или по-настоящему?

— По-настоящему, — выдыхает он, и это признание с болью отражается на его лице.

— Тогда ладно, — хриплю я, мое сердце колотится от надежды, которую я едва ли позволяла себе иметь раньше.

— Тогда ладно.

Я отстраняюсь, чтобы подышать свежим воздухом, и смотрю в его темные глаза. Я хочу признаться ему во всем прямо здесь, прямо сейчас. Видит ли он, как сильно я хочу быть с ним? Как сильно хочу, чтобы между нами было нечто больше? Я выкидываю эти мысли из головы, потому что сейчас мне не нужно планировать. Мне нужно наслаждаться настоящим моментом.

С улыбкой на губах, я беру его за руку и тяну обратно к шатру.

— Пойдем, повеселимся.

Кейт и Майлс знают, как устроить классную вечеринку. Мы пьем, едим, смеемся. Между тем, как коллеги-механики Майлса устраивают соревнования по выпивке пива у ручья и тем, как несколько друзей-авторов непристойных романов Кейт поют караоке, мне удается провести лучшее время на свадьбе, которое у меня когда-либо было.

И я забыла, как сильно мне нравится танцевать с Дином. Мы вдвоем танцуем так, будто никто не смотрит, хотя на самом деле смотрят все. По крайней мере, дюжина пьяных людей, которая, спотыкаясь, подходит к нам и невнятно говорит:

— Вы двое следующие.

И вместо того, чтобы разозлиться, мы просто смеемся, потому что это приятно. На первый взгляд, может показаться, что мы притворяемся, но в глубине души мы самые настоящие. Чем веселее мне с Дином, тем больше я сомневаюсь, что мы с ним действительно притворялись последние несколько недель. Такую химию нельзя подделать, верно?

Дин даже ведет мою машину к себе домой, как будто мы настоящая пара. А когда паркуется, он открывает мою дверь, берет за руку и тянет в свой дом.

Как только мы оказываемся внутри, его губы оказываются на моих, пробуя, дразня и возбуждая меня до безумия. Моя сумочка звонко падает на пол, и звук, с которым он расстегивает молнию на моем платье, целуя мои плечи, становится лучшей мелодией в моей жизни.

Я выскальзываю из платья и наклоняюсь, чтобы снова поцеловать его, но он останавливает меня, держа за плечи и благоговейно разглядывая мой комплект черного кружевного белья. Он медленно сглатывает, прежде чем поднять меня, крепко обхватывая моими ногами свою талию, и несет наверх, в свою кровать.

Мое нижнее белье и его одежда оказываются на полу спальни. Когда мы оба полностью обнажены, Дин укладывает меня в свою постель, которая пахнет им, и целует меня везде. Он шепчет мое имя, снова и снова, как будто пытается запомнить этот момент.

И я тоже.

Это была отличная ночь после нашей небольшой размолвки, что многое говорит о нас как о паре. Мы смогли услышать друг друга, высказать свои опасения и забыть об этом.

— Я принимаю таблетки, — говорю я, приподнимаясь, чтобы остановить его руку, пока он стоит на коленях между моих ног и готовится открыть презерватив.

Он делает паузу и серьезно смотрит на меня.

— Хорошо?

Я нервно пожимаю плечами.

— Мы можем… обойтись без… если ты хочешь. Я доверяю тебе. Ты доверяешь мне?

Он делает глубокий вдох и прикусывает губу, кивая один раз, как будто ему больно это признавать.

— Тогда ладно… без презерватива, — подтверждаю я и протягиваю руку, чтобы взять резинку из его рук и бросить на пол.

Дин медленно нависает надо мной, его кончик скользит по моей влажной щели, и он издает нуждающийся стон и располагается у моего входа.

— Ты уверена?

Я беру его лицо в ладони, снимаю с него очки и кладу их на тумбочку, чтобы лучше видеть его глаза.

— Я уверена.

Он смотрит прямо в мои глаза, медленно проникая в меня. Так медленно, так нежно, так сладко. Отсутствие барьера — это то, к чему нам обоим нужно привыкнуть… это другое ощущение.

— Дин, — выдыхаю я, извиваясь под ним, требуя большего.

— Нора, — говорит он, отстраняясь и снова медленно проникая внутрь. — В тебе так хорошо.

— О, боже, — шепчу я, обвивая его тело руками, а пальцами впиваясь в спину. Он так хорошо подходит мне. Мы идеально подходим друг другу. Во всех смыслах. Это странное чувство, потому что долгие годы я заботилась только о своей работе, пекарне и успехе. И никогда не хотела быть привязанной к кому-то, потому что хотела завоевать мир. Дин заставляет меня чувствовать, что я хочу остаться в этом моменте с ним, навсегда. Это слишком много. Все это слишком много.

— Я близко, — восклицаю я, мои мысли мчатся вместе с ощущениями в моем теле.

Парень крепче сжимает мое бедро, глядя мне в глаза.

— Никогда не делал этого ни с кем раньше.

— Я тоже. — Я хватаюсь за него и держусь изо всех сил.

Он толкается снова.

— Только ты, Нора.

Я киваю в знак согласия.

— Только ты, — повторяет он, прежде чем оба наших тела охватывает бешеная потребность кончить и воспарить к небесам.

Дин прижимается своим ртом к моему, а я приподнимаю бедра, чтобы встречать его толчки. Наше дыхание — это смесь голода и страстного желания. Ощущения настолько сильны, что нам не нужно много времени, чтобы разбиться вдребезги и сорваться в темную бездну.

Сейчас все кажется правильным… естественным… настоящим. Настолько реальным, что я не хочу, чтобы это прекращалось.