Враг

ГЛАВА 19

Я так и не смогла уснуть, поэтому встала и приготовила себе растворимый кофе. Я посчитала, что раз уж не могу уснуть, то мне ничего не остается, как подзарядить своё тело. Мы с Киану собирались заступить на дежурство через час, но он всё ещё был в отключке. Я пока не хотела его будить, зная, что он, вероятно, всю ночь не спал из-за Джонса.

Я заглянула в комнату, проверить, как там Чейз и доктор Саймон — они оба крепко спали. Я немного позавидовала тому, как умиротворенно они выглядели. Они наконец-то получили отдых, в котором отчаянно нуждались их тела. Выживать было тяжело не только физически, но и морально. Выжить означало выстоять, собраться с силами, сохранить надежду и желание лучшего будущего — несмотря на непреодолимые трудности. Это было намного легче сказать, чем сделать. Я не знала, как долго ещё смогу обходиться без сна, но я ужасно боялась, что он скоро найдёт меня.

Наша смена была назначена на рассвет, и я была рада, что у нас будет преимущество. Я была готова принять любую помощь, которую могла получить. В дверь, шатаясь, вошли сержант Хокинс и Стивенс, у обоих под глазами залегли чёрные мешки. Их поступь была тяжелой, и они медленно передвигались.

— Есть. Спать, — пробормотал Стивенс, зашаркав в сторону кухни.

Я рассмеялась.

— Похоже, ты перешел в режим зомби. Но главное, что ты охранял нашу жизнь всю ночь, так что, думаю, ты заслужил еду и сон.

— Ммм, — промычал он.

Его лицо ничего не выражало, а голубые глаза были уставшими. Он достиг своего предела.

Сержант Хокинс выглядел не так плохо, но был близок к этому.

— Как там Джонс? — спросил он Киану, который, спотыкаясь, вышел из своей комнаты.

Волосы сержанта были растрепаны, и он был без рубашки. Я не могла не заметить его точеное мускулистое тело. Его кожа выглядела гладкой и загорелой, а на правой груди и руке были большие племенные татуировки. Когда он повернулся, я заметила еще одну татуировку на его левой руке — такую же, как у Финна.

От её вида со мной что-то произошло. Мне стало грустно, досадно и одновременно одиноко… Все эти эмоции нахлынули на меня, как поток, и мне потребовались все внутренние силы, чтобы усмирить их.

— Он будет жить, — ответил Киану. — Я дал ему ещё одну дозу обезболивающего. Какое-то время он пробудет в отключке.

— Эби, ты в порядке? — спросил из кухни Стивенс, который заваривал себе овсянку быстрого приготовления. — Когда Киану вышел, ты стала выглядеть так, будто вот-вот разрыдаешься.

Я отрицательно покачала головой.

— Я просто устала. Я почти не спала.

— Он и на меня так действует, — усмехнулся Стивенс.

— Заткнись, — проворчал Киану, проводя руками по своим тёмным волосам. — У меня есть пара таблеток снотворного, если они тебе понадобятся, Эби. Просто напомни мне. Ты можешь взять одну после нашей смены.

— Надеюсь, они мне не понадобятся. Если я буду чувствовать себя так же, как сейчас выглядит Стивенс, не думаю, что у меня возникнут проблемы со сном.

— Эй, — обиженно сказал он. — Поверь мне, если бы я сейчас не стоял, прислонившись к этой столешнице и не запихивал еду в рот, я бы упал лицом в пол. Вообще-то, этот кухонный пол выглядит чертовски уютно.

— Он весь твой, чувак, — сказал Киану, направляясь к сержанту.

— Кому-то пора выйти наружу. Нельзя оставлять вахту без дежурных, — сказал сержант Хокинс.

— Я готова. Уже иду, — сказала я, закинув винтовку на плечо и прикрепив Адище к поясу.

— Спасибо, — ответил он.

Я была рада тому, что он доверял мне, что все они доверяли мне. Это было очевидно, так как они отправляли меня одну на улицу с заряженным оружием.

— Я выйду через секунду. Только выпью кофе, — сказал Киану.

— Нет проблем.

Я помахала рукой и вышла за дверь.

Со стороны улицы, на переднем фасаде дома была самодельная лестница, ведущая на крышу. Похоже, ночью кто-то был занят… или пытался найти себе занятие, чтобы не заснуть. Судя по грубым углам и загнутым гвоздям, я предположила, что это был Стивенс.

Но я не слышала стука молотка.

Осторожно взобравшись наверх, я заметила, что они также соорудили что-то вроде навеса на крыше. Это были какие-то обрезки дерева, которые они нашли и сложили вместе. Учитывая изнуряющий жар, исходивший от солнца, этот навес был крайне необходим.

Наступил рассвет, возвещавший о начале нового дня. Быстро осмотрев окрестности, я не могла не задаться вопросом, как это место выглядело раньше. Я представила себе девочку, которая лежала мертвой в объятиях своих родителей внизу, как она каталась на велосипеде и бегала с другими соседскими детьми.

Всего тринадцать лет назад этот мир был полон жизни. Люди занимались своими делами, не заботясь ни о чём. А потом… бац! Конец света. Хаос, массовые смерти и тотальное разрушение.

Я задумалась над тем, каково жилось бабушке? Она сказала, что они начали заниматься сельским хозяйством и даже наладили производство. Я представляла себе её мир так же, как и свой сад, за исключением того, что там были люди, которые могли разделить его красоту. Может быть, мы смогли бы жить в её маленьком раю? Может быть, это место находилось где-то в горах, где не было Арви и, как я надеялась, правительства?

Киану поднял своё большое тело на крышу и сел рядом со мной в тени. Его волосы коснулись импровизированной крыши.

— Похоже, это придумал какой-то коротышка, — вздохнул он, подготавливая винтовку.

Я рассмеялась.

— Ты крупнее, чем обычный человек.

Он ухмыльнулся и покачал головой.

— Видишь что-нибудь?

— Нет. Только горячий песок и много солнечного света.

— Дневная смена должна быть легкой. Мутанты не должны выходить, и я думаю, что мы передали наше послание всем выжившим в этом районе.

— Шизикам?

— Да, и им тоже. Но именно за этими сумасшедшими ублюдками нам нужно особенно следить.

Следующие два часа мы сидели в тишине. Солнце поднималось всё выше и выше в небе, делая нахождение на крыше невыносимым.

Тишину нарушил крик доктора Саймона.

— Эби, иди сюда скорее.

Чего он мог хотеть?

— Иди. Я справлюсь, — сказал Киану. — Если им понадобится моя помощь, пошлите Стивенса наверх.

— Будет сделано, — сказала я, быстро спускаясь с крыши.

У меня в голове творился полный хаос. Мне не нравилось, что они не вышли и не сказали: «Эби, случилось это и это». Тогда, по крайней мере, я бы знала, что происходит, и могла бы морально подготовиться.

Когда я спустилась вниз, я бросилась к входной двери.

Даниэлла и Чейз сидели за столом, а доктор Саймон и сержант Хокинс стояли перед ней с озадаченными лицами.

— В чём дело? — спросила я, тяжело дыша.

— Что ты сделала с Даниэллой? — спросил доктор Саймон.

— Что вы имеете в виду? — спросила я.

— Я имею в виду, что она нормальная. Она излечилась.

Он рукой указал на Даниэллу, сидевшую за столом. Её глаза были яркими, ясными и нормальными на вид.

— Я ничего не сделала, — сказала я, качая головой.

— Она сказала мне, что это сделала ты, — заявил он. — Она сказала мне, что прошлой ночью у неё были проблемы, и ты посетила её в её разуме. Что ты помогла исцелить её.

— Я…

Я не знала, что и сказать. Я взглянула на Даниэллу, которая встретила мой пристальный взгляд и кивнула.

— Всё, что я сделала, это была рядом с ней, когда она боролась с монстром внутри своего сознания.

— И?

— И, похоже, она выиграла.

Я пожала плечами.

— Эби, ты сделала то, чего не смогла сделать наука. Ты вошла в разум и помогла вылечить его.

Лицо Чейза тоже сияло.

— Ты взломала код сумасшедшего.

Он повернулся к Даниэлле с широко раскрытыми глазами и покачал головой.

— Прости. Я не хотел…

Она подняла руку.

— Всё в порядке. Я была в тёмном месте, потерявшись в собственном разуме. Я пробыла одна на поверхности, по меньшей мере, месяц. Люди, с которыми я жила, они… — она запнулась и задрожала.

— Ты не обязана нам рассказывать, — настояла я.

— Я знаю. Но я чувствую, что должна кому-то рассказать, — пробормотала она.

— С нами ты в безопасности, — сказал Чейз. — Ты можешь рассказать нам столько, сколько посчитаешь нужным.

Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Мы с доктором Саймоном сели, приготовившись выслушать её историю. Сержант Хокинс стоял у двери наготове с винтовкой в руке.

— Мне было три года, когда меня отвели в подземный бункер вместе с пятью мужчинами и двумя женщинами. Трое из мужчин — два брата и их кузен — были богаты и скинулись на строительство убежища. Братья привели туда своих родителей, а старший брат также привёл свою жену. Ещё один член приюта был близким другом семьи.

— Они были твоей семьей? — спросила я.

— Они так сказали. Братья сообщили мне, что я дочь их сестры, и что она умерла, рожая меня. Позже я узнала, что у них никогда не было сестры. Правда заключалась в том, что младший брат случайно натолкнулся на меня. Я стояла посреди улицы, была потеряна и испугана. Он сказал, что пытался найти моих родителей, но начались беспорядки, и он не хотел оставлять меня одну. В итоге он забрал меня. Жена старшего брата стала мне матерью. Она заботилась обо мне, следила, чтобы меня хорошо кормили, учила меня читать и писать. Она проводила всё свое время за тем, что раскраивала футболки и шила мне платья.

Даниэлла унеслась в своих мыслях в те счастливые моменты, которые она только что разворошила.

Сержант откашлялся в дверях и вернул её к реальности.

— Простите.

Она подняла глаза и застенчиво улыбнулась.

— Но так было пока я была маленькой. Шли годы, и мужчины начали накуриваться и напиваться по ночам. Полагаю, они снабдили бункер не только едой и водой.

Она сделала паузу, и я поняла, что ей было тяжело.

Чейз наклонился и слегка сжал её плечо, что, казалось, придало ей сил, и она продолжила.

— Чем пьянее они были, тем сильнее дрались друг с другом. В такие ночи моя мать запирала меня у себя в комнате. Мы играли в настольные игры до тех пор, пока я не засыпала. Но однажды ночью меня разбудил громкий стук в дверь. Это был её муж. Его глаза были ярко-красными. Он был зол и обвинил её в том, что она развлекается с другими мужчинами. Это было неправдой. Она всегда была со мной.

Она глубоко вздохнула и её руки беспокойно заёрзали.

— Он начал кричать и бросать вещи. А затем начал бить её и бил до тех пор, пока она не упала на землю и не перестала двигаться. Когда он ушел, я подбежала к ней, но она никак не приходила в себя.

— Где были его родители? — спросил Чейз.

— Они были старыми и не общались с нами. Им не нравились ни моя мама, ни я, поэтому мы тоже держались особняком. Именно благодаря ей я выжила.

— Что с ней случилось?

— Из-за травм она оказалась прикована к постели. Она едва могла ходить. А потом, через восемь дней после моего восьмого дня рождения, она не проснулась.

— Мне так жаль, — сказал Чейз.

— Мне тоже жаль, — добавил доктор Саймон. — Не только из-за твоей потери, но и из-за того, что тебе пришлось пережить.

Тело Даниэллы начало сотрясаться, и у неё из глаз полились слёзы, сопровождаемые глубокими рыданиями.

— Она умерла. И не было никого, кто мог бы защитить меня от других.

Она закрыла лицо руками.

Чейз обнял ее за плечи.

— Эй, — прошептал он. — Тебе больше не нужно нам ничего рассказывать. Я думаю, мы понимаем, что произошло дальше.

— Милое дитя, — доктор Саймон вытер слезу со щеки, — мы рады, что нашли тебя. Теперь мы защитим тебя.

— Вы не сможете защитить её, если отведёте обратно в бункер, — сказала я.

— Она может стать нашим лекарством, которое позволит нам жить наверху, — заявил сержант Хокинс с порога.

Даниэлла посмотрела на меня.

— Я не против пойти с ними. Никто не может причинить больше вреда по сравнению с тем, что я уже испытала. У меня нет никого… нет семьи.

— У тебя есть мы, — сказала я, протянув к ней руку через стол.

Она взяла меня за руку.

— Спасибо. Именно поэтому я пойду с ними. Потому что я хочу, чтобы вы были в безопасности.

Она посмотрела на меня полными слёз глазами.

— Я знаю, почему ты здесь. Ты хочешь спасти свою семью. Я собираюсь сделать то же самое.

— Да, мы станем тебе семьёй, — согласился доктор Саймон. — Я позабочусь о твоей безопасности.

— Спасибо, — улыбнулась она.

— Так как тебе удалось сбежать? — спросила я.

Она переплела руки.

— Старший из братьев покинул бункер в пьяной ярости. Остальные умоляли его остаться, но он не послушал их. Несколько дней спустя двое других отправились на его поиски и тоже не вернулись. Остались только я и их родители. Но они не хотели, чтобы я находилась с ними. Они выгнали меня, потому что мне было шестнадцать, и я была беременна. Я не знала, как выживать или с чем мне придётся столкнуться. Я просто запихнула в старый рюкзак столько еды и воды, сколько туда влезло, и побежала, пока не добралась до дома, где вы меня нашли. После того, как моя дочь родилась мертвой… мне хотелось уснуть и не просыпаться. Но каждый день мои глаза открывались, и я не могла понять, почему.

Она замолчала и тихо заплакала, закрыв лицо руками.

Мне было ужасно жаль Даниэллу. Протянув руку, я погладила её по волосам.

— Сомневаюсь, что мы когда-нибудь ещё встретим такого борца, как ты, — сказала я. — Ты самая храбрая девушка, которую я знаю.

Она отрицательно покачала головой.

— Это ты самая храбрая девушка, которую я знаю.

— Думаю, на шкале храбрости вы обе находитесь на одном уровне, — отметил Чейз.

Его комментарий заставил Даниэллу рассмеяться сквозь слезы.

— Я знаю, что мы можем сделать, чтобы тебе стало лучше. Это немного, но это только начало. Это поможет тебе закрыть эту страницу, — сказал Чейз.

Мы все повернулись к нему, и Даниэлла вытерла глаза.

— О чём ты?

— Мы могли бы похоронить твою малышку.

— Отэм, — прошептала она. — Её звали Отэм.

Он сочувственно кивнул.

— Мы можем устроить достойные похороны для Отэм. Что ты об этом думаешь?

Она оглядела присутствующих за столом, и её взгляд остановился на мне.

— Вы сделаете это для меня?

— Конечно, сделаем, — сказала я, почувствовав, что мы только что сделали важный шаг в сторону её полного выздоровления. — Она не заслуживает меньшего.

* * *

Перед заходом солнца Чейз вышел на улицу и вырыл небольшую могилу рядом с могилой Хименеса. Мы все стояли вокруг в знак поддержки, пока Даниэлла укладывала своего ребенка в место его последнего упокоения, а доктор Саймон читал молитву. Она оказалась короткой и трогательной, но я увидела, что это была ещё одна победа для Даниэллы. Всего за несколько коротких дней она уже не была той девушкой, которую мы нашли в том доме. И в глубине души я знала, что она справится.

В тот вечер атмосфера очень изменилась. Джонс приходил в себя, и Даниэлла сидела с нами за обеденным столом. Стивенс достал колоду карт и научил нас нескольким играм. Это был первый раз за долгое время, когда у нас был обычный вечер. Мы ели до чувства полного насыщения, пили воду, пока не перестали испытывать жажду, и смеялись, кажется, несколько часов подряд.

Когда пришло время ложиться спать, мы с Даниэллой направились в нашу комнату. Она попросила меня оставить фонарик включенным, и я согласилась. Затем она начала пристраивать свой спальный мешок рядом с моим. Ей ещё было нужно время, чтобы приспособиться к некоторым вещам.

— Спокойной ночи, Эби, — прошептала Даниэлла, как только мы устроились поудобнее.

— Спокойной ночи, Даниэлла.

Посмотрев на светящийся круг на потолке, я коротко помолилась, попросив Бога присмотреть за Финном и моей семьёй.

Затем я перевернулась на бок и, наконец, провалилась в глубокий сон.