Враг

ГЛАВА 8

Мои глаза заболели, стоило мне их открыть. Я моргнула и попыталась сосредоточиться на своем окружении, но всё было размытым.

— Где я? — мои слова прозвучали шепотом.

Я попыталась сесть, но комната закружилась.

— Эй, не так быстро.

Доктор Саймон положил руку мне на плечо. Было такое чувство, будто по моей голове ударили отбойным молотком, и теперь внутри неё всё пульсировало.

Мы были внутри какого-то здания. Пламя небольшого костра горело прямо посреди комнаты, освещая лица солдат, сидевших вокруг него. Все они выглядели уставшими и грязными. Осмотревшись, я, наконец, заметила Чейза, пристроившегося сбоку от доктора Саймона.

— Мы всё ещё в городе, — сказал сержант. — Рации сломаны, поэтому мы не можем позвать на помощь.

Доктор Саймон потянулся к левому боку и схватил флягу. Он достал из кармана две маленькие таблетки и протянул их мне.

— Это аспирин, — прошептал он. — Как ты себя чувствуешь?

— Ужасно, — простонала я, держась за голову, чтобы она не взорвалась.

Я попыталась пошевелить ногами, но мои движения были скованы.

— Какого чёрта? — огрызнулась я, увидев наручники на лодыжках.

— Мне жаль. У нас приказ, — сказал сержант.

— Чушь собачья! Мы не пленники. Мы такие же выжившие, как и вы.

Гнев вспыхнул внутри меня.

— Ты не такая, как мы, — ответил сержант. — Может, вы и не пленники, но у вас есть дар, который может спасти нас. Это мера предосторожности, чтобы убедиться, что мы вас не потеряем.

— Пошёл ты, — огрызнулась я.

Я заметила его имя, вышитое на правой стороне груди. Хокинс.

Доктор Саймон положил руку мне на плечо.

— Эби, ты стала намного сильнее после той демонстрации. Как…

— Не знаю. Сама в шоке, — я пожала плечами. — Ещё несколько часов назад, я не знала, что могу передвигать вещи силой мысли.

— Я понятия не имею, каким дерьмом они тебя накачали, — сказал сержант Хокинс, — но ты являешься оружием массового поражения. Ты спасла нас. В одиночку. Если бы я не видел этого собственными глазами, я бы никогда в это не поверил. Неудивительно, что правительство так отчаянно хочет тебя вернуть.

Я ухмыльнулась.

— Сначала вам придётся убить меня. Я не собираюсь возвращаться в то место, чтобы всю оставшуюся жизнь провести как крыса в клетке. С меня хватит. Я буду бороться до последнего вздоха за свою свободу.

Мне пришлось глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться. Похоже, вспыльчивость была побочным эффектом сыворотки. Я обнаружила, что слишком легко начинаю злиться. Мне было трудно это контролировать.

— Эй, успокойся, — сказал сержант, поднимая руки. — Нам всем дарованы какие-то таланты; и в нас достаточно силы для того, чтобы справиться с ними. Бежать и прятаться от своего предназначения бессмысленно. Подумай обо всех невинных людях, которые укрывались под землей в течение последних тринадцати лет. Через некоторое время они все будут мертвы или мутируют, потому что мы в меньшинстве. Сила, которой ты обладаешь, может спасти жизни. Оглянись вокруг. Каждый из нас находится сейчас здесь из-за тебя.

— Она сильнее всех, кого я знаю, — отметил Чейз, взглянув на меня с усмешкой.

— Я согласен, — сказал сержант. — Если бы она не вышла, мы все были бы мертвы.

— Но за всё приходится платить. Каждый раз, когда я использую эту силу, она истощает меня, — я закрыла глаза и медленно выдохнула. — Я не знаю, что она со мной делает. Может быть, я сейчас умираю.

— Мы все умираем, — ответил сержант Хокинс. — С момента нашего рождения мы начинаем наше путешествие к самой важной точке, к смерти. Важно только то, что мы делаем с тем временем и талантами, которые нам дарованы.

А вот тут вы ошибаетесь.

— Мне не был дарован этот талант. Его навязали мне силой. Единственный дар, который у меня был, это способность слышать мутантов в своём сознании, что было скорее проклятием, чем даром.

Да-да, именно плохо изученная сыворотка, введенная мне, стала причиной возникновения Венде, но это не давало правительству права собственности на меня. Мой разум был ключом к победе, но он был моим разумом. Я не была их собственностью.

— Я не вернусь в бункер живой. Как я уже сказала, сначала вам придётся убить меня.

— Мы не собираемся тебя убивать, — ответил сержант. — Нам было приказано вернуть тебя живой.

— Я вам не позволю, — твердо сказала я.

Сержант Хокинс покачал головой и сделал ещё один глоток алкоголя.

— У тебя нет выбора.

Я пристально посмотрела на него.

— У каждого есть выбор.

— Послушай, — сказал солдат со светлыми волосами и голубыми глазами, указывая на меня. — Ты ведь что-то сделала со мной, используя свой разум? Последнее, что я помню, это как я смотрел на тебя, когда ты сидела под одним из зданий. Затем я моргнул и оказался на другом конце города.

— Стивенс, верно?

У него отвисла челюсть.

— Откуда ты знаешь?

— Она может читать твои мысли, идиот, — сказал мужчина, сидевший рядом с ним, и ударил его по плечу.

Я отрицательно покачала головой.

— Я слышала, как сержант назвал твоё имя, когда увидела тебя в первый раз.

— А-а-а, — ответил он, широко раскрыв глаза и приподняв брови. — Копаться в моих мыслях вероятно не очень здóрово. Там всё довольно сложно.

Солдат рядом со Стивенсом заговорил:

— Не знаю, чувак. Твой разум кажется мне довольно пустым.

— Пошёл ты, Хименес, — Стивенс резко ударил его по руке.

— Тебе не нужно беспокоиться насчёт меня, — вздохнула я. — Я не вхожу ни в чье сознание без крайней необходимости. В моей жизни и так уже достаточно дерьма.

— Ага. Тогда напомни мне потом, чтобы я не приближался к тебе, когда ты в плохом настроении, — рассмеялся Стивенс, а затем бросил что-то в огонь.

Он изо всех сил старался не смотреть мне в глаза. Должно быть, их всех предупредили о том, чтобы они не смотрели в глаза «уродам».

Но сейчас мне было наплевать. Я была так слаба, что даже Венде притихла. Я была сейчас доктором Джекиллом, а Хайд[1] впал в спячку.

— Вообще-то у меня есть вопрос, — добавил Стивенс. — Если ты смогла стереть целый час из моей памяти, вложила туда, что пожелала, и отослала меня подальше, почему бы тебе просто не сказать Арви, чтобы они тоже ушли?

— Если она скажет им, чтобы они ушли, это не решит ни одну из наших проблем, — ответил Чейз. — Они должны быть уничтожены. Эти твари хотят стереть нас с лица земли, и они не остановятся, пока не сделают этого.

— Да, — вмешался другой солдат. — Эти долбаные крысы должны умереть, чтобы у нас был хоть какой-то шанс выжить на поверхности. Они убили слишком многих из нас.

Стивенс посмотрел на меня.

— Так тебя зовут Эбигейл?

— Эби, — ответила я.

— Эби, — повторил Хименес. — У тебя есть парень?

— У меня есть жених.

Их глаза округлились, когда они посмотрели на меня.

— В таком юном возрасте? — спросил сержант.

— Нам не обещают никакого завтра, — ответила я. — Кроме того, на Земле нет никого, кому бы я могла точно так же доверить свою жизнь. Он никогда меня не подводил.

Сержант пожал плечами.

— А что насчёт твоих родителей? Они всё ещё живы?

Я поняла, что их, видимо, проинформировали о моей ситуации. Неужели они думали, что я идиотка? Я бы никогда не выдала им никакой информации. Это было не их чёртово дело.

Я посмотрела вниз, сохраняя мрачное выражение лица.

— Я не знаю. Мы были разделены после того, как покинули бункер. Я молюсь о том, чтобы снова увидеть их… если выживу.

— Будем надеяться, что мы все выживем, — сказал он.

Нас осталось восемь человек — пятеро солдат, Чейз, доктор Саймон и я. Солдатам на вид было лет двадцать пять-тридцать с небольшим, за исключением сержанта, которому на вид было за сорок.

Сержант Хокинс мрачно встал и вытянул вперёд руку с жетонами погибших солдат.

— Давайте помолимся за наших павших братьев: Джонстона, Соуза, Картера и Дэниелса, — сказал он.

Все склонили головы, и некоторое время хранили молчание.

Смерть.

Эти четверо мужчин были молоды, всё ещё пытались понять, чего хотели от жизни, и строили планы на будущее. А затем пришли Арви и забрали у них всё это, и единственное, что им досталось, это несколько минут тишины.

Какой же дерьмовый способ выйти на поверхность. Но это было лучше, чем стать одним из них.

Находиться на поверхности было отстойно, Арви были отстоем, ужасные смерти и слепая ярость были отстоем. Если бы Финна не было в моей жизни, она тоже была бы полным отстоем. За то короткое время, что я пробыла наверху, стало ясно… жизнь — это то, что ты из неё делаешь. Если уделить минутку и попытаться оценить дары, которые тебе преподносят, можно было заметить прекрасный закат посреди хаоса. Я знала, за что борюсь: за то, чтобы сделать поверхность пригодной для жизни и безопасной для будущих поколений. Знала, что мы, может быть, сможем пожить счастливой жизнью, свободной от ужаса. Когда-нибудь.

— Эй, сержант, а как насчёт вас? Вы, похоже, пожили дольше любого из нас. Расскажите нам о своей жизни до апокалипсиса, — попросил солдат. На вид ему тоже было лет двадцать пять.

— Тебе нравится испытывать судьбу, Джонс?

Стивенс рассмеялся.

Джонс был высоким и мускулистым, с красивой кожей цвета какао, как у доктора Бэнкса. Его волосы и глаза были черными, как вороново крыло.

— Не так сильно, как Киану, — Джонс повернулся к парню, который принёс меня.

Он был загорелым, с ещё более огромными мышцами, чем у остальных, и был покрыт родоплеменными татуировками.

Сержант рассмеялся.

— Вы, детишки, сосали сиськи своей мамы, пока я тут надирал задницы. Я сражался во многих войнах до апокалипсиса и повидал много смертей и разрушений. Я был свидетелем чудовищных и немыслимых деяний, которые люди совершали по отношению к другим людям. Пытки, геноцид… и самые необъяснимые вещи, которые вы когда-либо могли себе представить. Я никогда не пойму причины всего этого.

— Из-за чего велись войны? — спросил Джонс.

— Большинство из них касались политического контроля или ресурсов. И всё же худшие из них были связаны с религией. Нет ничего более бессмысленного, чем это, — сказал сержант и поморщился.

Сделав глоток самогона, он глубоко вздохнул и испустил вздох, предавшись воспоминаниям, которые мог видеть только он.

— Зачем кому-то устраивать войну из-за религии? — спросил Хименес.

Он очень напоминал мне Хуана. У них обоих была загорелая кожа и смуглые лица, но Хименес был моложе, ниже ростом и не такой мускулистый.

— Я не знаю, сынок. Есть плохие люди, которые используют всё то хорошее, что есть в мире. Некоторые из них используют религию, как предлог для объявления войны, или совершения лишенных смысла актов насилия.

— Хреново.

— Так и есть, — вздохнул он. — В каждом человеке заложено добро и зло, и я считаю, что это во многом зависит от воспитания. Но, в конечном счёте, каждый человек несёт ответственность за свои собственные решения и действия.

Хименес бросил камень в огонь, и в воздух взметнулись искры.

— В нашей ситуации мы вынуждены убивать. Делает ли это нас злыми?

— Нет, — ответил сержант Хокинс. — Арви без колебаний убьют любого из нас, и они не остановятся, пока все мы не умрём. Мы всего лишь пытаемся выжить, и обеспечить нашим семьям безопасность. Но мы должны помнить, что эти монстры когда-то были нашими родителями, братьями и сестрами, друзьями и соседями. Они очень много страдали.

— Другими словами, уважайте того, кого убиваете, — добавил Хименес.

— А ты не такой невежественный, как я когда-то думал, — сержант рассмеялся.

— Сержант, вам надо стать президентом.

— Я бы не хотел брать на себя такую ответственность. Я просто хочу прожить остаток своей жизни в мире и со своей семьёй.

— Как вы думаете, мы когда-нибудь перебьём всех мутантов?

Сержант взглянул на меня.

— Это возможно.

Я вздохнула, не желая быть единственной надеждой для этого мира. По мере того как шли минуты, меня охватывало растущее беспокойство. Я не могла не думать о том, насколько мы были уязвимы. Мы все собрались в единственном уцелевшем здании в городе.

И я была уверена в одном. Придут новые Арви. Я только не знала, когда. Я знала, что другие Арви, должно быть, слышали крики боли своих братьев, когда тех убивали.

— Не хочу портить момент, но нам надо уходить. Явятся новые Арви, и есть вероятность, что мы не сможем снова отбиться от них. Я еще недостаточно сильна.

Сержант кивнул.

— Она права. Давайте сворачиваться и будем выдвигаться.

— Мы все вымотаны, — пропыхтел Стивенс.

— Говори за себя. Я готов к броску, — сказал Киану и напряг мускулистый бицепс, заставив танцевать свои племенные татуировки.

— Выспишься после смерти, — сказал сержант Хокинс. — Мы должны добраться до следующего укрытия до утра, иначе солнце поджарит нас заживо.

— Как далеко находится следующее убежище? — спросил Джонс. — Я не взял с собой солнцезащитный крем.

Я услышала, как он усмехнулся.

— Чувак, моя кожа уже давно покрылась волдырями.

Стивенс дотронулся до своей шеи и втянул ртом воздух из-за боли.

— Ты такой слабак, — усмехнулся Джонс.

— Как скажешь, чувак. Только я не был благословлен красивой кожей шоколадного цвета.

— Чувак, зато ты как хамелеон — меняешь цвет и все такое.

Джонс хлопнул его по спине.

— А-а-а, — простонал Стивенс. — Вот ты придурок.

— Смирись уже. По крайней мере, ты всё ещё дышишь, — рассмеялся Хименес.

— Прекратите, дамочки.

Сержант Хокинс вытащил карту и положил её на землю возле костра.

— У нас есть два варианта, поскольку возвращение в бункер не обсуждается. Первый вариант: отправиться на север, в маленький городок примерно в пяти часах отсюда. Второй вариант — отправиться на восток, в сторону более крупного города.

Он пальцем провёл линию по карте.

— Это примерно на тридцать пять миль дальше, чем северный город, но там у нас больше шансов найти еду и припасы. И я надеюсь, что по дороге мы встретим вертолёт.

— Вам не кажется, что вероятность появления мутантов в городе выше? — спросил Хименес.

— У нас есть Эби, — выпалил Стивенс. — Мы просто должны убедиться в том, что она отдохнула.

Я отрицательно покачала головой.

— Я вышла из строя на день или два. Моему телу нужна подзарядка.

Я не знала, стоило ли мне сообщать им о том, насколько я действительно была слаба.

— Не беспокойся об Эби. Она точно так же опасна с оружием в руках, — сказал Чейз. — Я видел её в деле. Это правда.

Я взглянула на него и закатила глаза.

— Я тренировалась с ним с тех самых пор, как научилась держать его в руках.

— Какое твое любимое оружие? — спросил Хименес.

Я потянулась к Адищу и поняла, что он исчез.

— Что вы сделали с моим пистолетом?

Я посмотрела на сержанта Хокинса, и внутри меня всё закипело.

— Твоё оружие в надёжном месте.

Он приподнял большую тёмную спортивную сумку, избегая зрительного контакта.

Если бы я не была такой слабой, я бы использовала свой разум, чтобы бросить горячий уголь ему в промежность. Но даже это было слишком сложно сделать в данный момент. Моё тело было не таким сильным, как разум. Ему нужно было время, чтобы восполнить силы.

— Твоё оружие — это что-то очень личное для тебя? — спросил Стивенс, криво усмехнувшись.

— Это был первый пистолет, который я когда-либо держала в руках, и он же будет последним, — сказала я сквозь стиснутые зубы.

— Эби и Адище вместе это нечто. Она убийственно стреляет.

Чейз продолжал хвастаться моими навыками стрельбы, но вместо того, чтобы помогать, он уменьшал мои шансы вернуть Адище.

Солдаты засмеялись, как будто не поверили Чейзу. Я пожала плечами, так как мне было наплевать, что они подумают.

— Адище? У твоего пистолета есть имя? — спросил Стивенс.

— Так и есть, — ухмыльнулась я. — И тебе лучше следить за тем, что ты говоришь о нём. Он довольно нервный и редко промахивается.

— Хотел бы я на это посмотреть, — сказал Хименес.

— У меня такое чувство, что когда-нибудь тебе представиться такой шанс, — сказала я.

— Не под нашим наблюдением, — добавил сержант.

Я пристально посмотрела на него, но он так и не осмелился встретиться со мной взглядом. Я рассмеялась.

Чейз наклонился вперед.

— Они боятся тебя, Эби.

— Они и должны, — сказала я, искоса посмотрев на него.

— Вы выводите её из себя; может быть, вам следует завязать ей глаза… ну знаете, на случай, если она решит взорвать вам мозги, — сказал Киану.

— Завязывать ей глаза не гуманно. Она не наша пленница, — добавил Стивенс.

Я была удивлена его замечанию.

— Спасибо, — выдохнула я.

— Жополиз, — сказал Киану, покачав головой.

Стивенс кивнул и поднялся с пола. Остальные сделали то же самое и начали собирать свои вещи.

Пока остальные разговаривали между собой, доктор Саймон осторожно связался со мной.

— Как там Милтон? У нас не хватало одного набора сыворотки, и поскольку он пропал, я предположил, что он прихватил набор с собой. Ты продолжила свои инъекции?

Я наклонилась вперёд, положила голову на колени и, глядя в огонь, понаблюдала за тем, как блуждающие угольки вздымаются и исчезают в темноте.

— Я не из тех, кто сдается. Милтона ранили в плечо, но рана была чистой, как внутри, так и снаружи. Наш доктор довольно хорошо его подлатал. Он выздоравливает, и чувствует себя хорошо.

— Это хорошо, — вздохнул он. — Когда тебе сделали последнюю инъекцию?

— Вчера, поэтому я и ушла.

— После инцидента с Хлоей нам вводили меньшие дозы.

— Это хорошо. Я беспокоилась о вас.

— Мы больше беспокоились о тебе.

Я увидела, что он повернул ко мне голову.

— Со мной все в порядке. Я слабею после того, как использую дар, но я учусь лучше его контролировать — то есть контролировать головные боли и голоса в голове. Теперь они более управляемы.

— Ты — чудо. Сильнее, чем любой из нас мог себе представить. Мне жаль, что всё так получилось. Если бы я знал, каковы их планы, я бы никогда не согласился на их методы.

— Это не ваша вина. Вы встряли точно так же, как и я.

Я указала на наручники на его лодыжках, затем быстро посмотрела ему в глаза и снова сосредоточилась на огне.

Мой разум уже пытался выяснить, как можно было избавиться от этих отвратительных штук. Доктор Саймон не смог бы убежать от этих солдат. Меня смешило и невероятно бесило то, как они обращались с людьми, которые могли спасти их жизни.

Мне надо было найти способ вырваться, но мне была нужна их помощь, чтобы как можно ближе подобраться к бабушке.

Когда мы вышли из здания, я заметила, что температура изменилась. Прохладный ветер обдувал обожженную кожу, пуская по ней мурашки.

— Как, черт возьми, мы сможем пройти более ста миль в наручниках? — огрызнулась я. — Наши лодыжки отвалятся на полпути, и мы только будем вас тормозить. Они и так уже причиняют боль. Куда мы вообще собираемся идти? Вокруг нет ничего, кроме пустыни, и у нас нет ни оружия, ни воды.

Сержант остановился, оценил ситуацию, а затем повернулся к своим людям.

— Снимите наручники, но свяжите им руки перед собой.

— Спасибо, — сказала я с благодарностью.

По крайней мере, он не был полным ослом.

Сержант коротко кивнул, резко повернулся и начал выводить группу из города.