Враг женщин

Глава одиннадцатая

От Сары Нермин

Нермин, пусть поможет нам Аллах в битве с этим женоненавистником. Мой успех будет означать блестящую победу прекрасного пола над мужчинами. Молитесь за нас!

Хомонголос пока еще ни о чем не догадывается. Он продолжает противостоять нам со всей свойственной ему наглостью, которая бесит окружающих.

Два дня назад под каким-то предлогом мы заманили его в наше поместье. Сначала мы беседовали об одном недавнем происшествии в поселке, которое дало пищу для сплетен. Жена одного крупного чиновника бросила своего мужа и двоих детей и сбежала в Стамбул с каким-то безработным бродягой.

Моя тетя, близко знакомая с этой женщиной, не находила себе места от удивления.

— Я никогда не думала, что такая покорная и честная женщина может совершить столь нелицеприятный поступок, — говорила она.

Один из присутствовавших мужчин вмешался:

— От детей праматери Евы можно ожидать всего.

Несдержанность Хомонголоса стала уже передаваться и другим мужчинам из его компании.

Эти слова затронули религиозные чувства нашей почтенной госпожи Исмет. Она, плохо скрывая раздражение, воскликнула:

— Мы понимаем, что вы можете высказывать все, что приходит вам в голову, относительно женского пола… Но чем же вам помешала праматерь Ева? Разве допустимо клеветать на супругу первого человека — прародителя людей и первого пророка — благороднейшего представителя рода человеческого?

Ее собеседник явно почувствовал себя не в своей тарелке. Он не нашелся, что ответить.

Пыл госпожи Исмет от этого еще более разгорелся:

— Кто из вас может сказать, что Ева когда-либо изменяла своему мужу Адаму, пусть выйдет вперед!

Хомонголос тут же подхватил с коварной предательской усмешкой:

— Госпожа, конечно, права. В истории за прародительницей Евой такого греха не числится. Но тогда у нее и не имелось такой возможности. Ведь мир еще был пуст. Не могла же она изменить праотцу Адаму с мамонтом, в самом-то деле!

Госпожа Исмет вышла из себя. Но я вовремя перехватила ее готовый вот-вот разразиться порыв гнева. Осторожно отведя ее в сторону, я рассказала ей, пользуясь удобным случаем, о своих намерениях проучить Хомонголоса.

— Этого человека нельзя побороть словами… Если вы мне поможете, то в скором времени все мы будем отомщены, — сказала я.

Таким образом я привела почтенную госпожу Исмет в наши ряды. Но главная роль отводилась малышке Бехире. Проказница взяла Хомонголоса на мушку. Она следила за ним, как полицейский агент, сообщала мне во всех подробностях, куда он ходит и что делает.

Чтобы подружиться с ним и покрепче привязать его к себе, она придумала хороший повод — любовь к велосипедам.

В дровяном сарае она раскопала старый велосипед, стоявший где-то в углу, и попросила Хомонголоса отремонтировать его.

Вчера я подслушала их диалог. Я чуть не лопнула от смеха. Хомонголос, сидя на земле, накачивал шину велосипеда маленьким насосом, замазывая при этом места, пропускавшие воздух. Стоявшая рядом с ним Бехире вдруг со вздохом произнесла:

— Ах, если бы я была взрослой!

Хомонголос, не поднимая головы, спросил:

— Зачем торопиться, малышка? Ты, как и твои старшие сестры, в один прекрасный день превратишься в разряженную, размалеванную барышню.

Бехире, разводя руками, с притворной злостью возразила:

— Спаси Аллах, я не для того хочу вырасти, чтобы стать кокетливой девицей. Я хочу стать спортсменкой и чтобы у меня был такой же мотоцикл, как и у вас.

Хомонголос, так и не подняв головы, слегка улыбнулся:

— Это временное желание, малышка! Не бойся… Стоит тебе немного подрасти, природа возьмет свое. Будешь такой же, как они все.

Девочка еще энергичнее запротестовала:

— Сохрани Аллах! Я их терпеть не могу. Я стану такой, как вы, господин Зия! Сильной, крепкой, спортивной… Если передо мной появилась бы фея и спросила, на кого я хочу походить, я бы ей сказала: только на господина Зию.

Хомонголос не выдержал, повернул голову и внимательно посмотрел на Бехире.

— Очень странно, — промолвил он. — Если бы ты была постарше, я подумал бы, что ты смеешься надо мной.

Взглянув в невинные детские глаза, он задумался. Потом снова повернулся к велосипеду и своим обычным голосом продолжил:

— Если ты встретишь фею, то скажи ей: да, я желаю стать такой, как он. Но будет хорошо, если ты кое-что изменишь в моем облике.

Итак, Бехире вовсю старалась, придумывая самые бесовские хитрости, для того чтобы втереться в доверие к Хомонголосу.

Я расскажу о том, к какому трюку она прибегла для того, чтобы вчера вечером привести Хомонголоса к нам в усадьбу. Во второй половине дня Бехире, подбежав ко мне, воскликнула:

— Сестра, Хомонголос приехал на мотоцикле в поселок. Я спросила, к кому он собирается, и он ответил, что в дом своего учителя. Вскоре он должен проехать здесь поблизости, возвращаясь в свой лагерь. Я поеду кататься на велосипеде. Буду ожидать возле колодца. А ты, как только заслышишь рев мотоцикла, сразу подходи туда. Идет?

Вскоре малышка никем не замеченной уже выезжала из сада.

Солнце зашло, постепенно темнело…

Я, Весиме и господин Ремзи гуляли втроем по саду.

На бедного Господина Ремзи как раз в эти часы нашло какое-то странное оцепенение. Пока мы с Весиме разговаривали о том о сем, он шел, немного обогнав нас, и думал о чем-то грустном.

В вечерней тишине я расслышала далекий рев мотора. Прервав Весиме, я сказала:

— Бехире до сих пор не пришла, я начинаю беспокоиться. Где она бродит в такой час?

— Разве Бехире нет дома?

— Нет… Час назад она поехала кататься на велосипеде.

Ты знаешь, что Весиме очень беспокойная девушка. Она тотчас заволновалась.

— Стоп, не надо суматохи, — стала успокаивать я ее. — Слава Аллаху, в этих местах спокойно, не так ли, господин Ремзи?

Тот кивнул в знак согласия.

— Вы спускайтесь вниз, а я пока пойду по другой дороге. Может быть, Бехире уже возвращается.

Мы осмотрели сад. Девочка, конечно же, не вернулась. Как мы и договорились, Весиме с женихом стали спускаться по нижней дороге. Я же, расставшись с ними, отправилась в сторону колодца. Вскоре я увидела, как невдалеке с ревом промчался мотоцикл, поднимая дорожную пыль. Через несколько минут шум мотора внезапно смолк. Я обрадовалась: «Значит, Бехире заполучила врага в свои руки». Затем я ускорила шаг. В той стороне, где-то в саду, лаяла собака.

Немного погодя я их увидела. Стоило посмотреть, Нермин, на то, как они идут вместе — Хомонголос и маленькая девочка. Точнее говоря, Хомонголос поддерживал ее, обхватив рукой, а она, вцепившись ему в плечо одной ручкой, другой управляла велосипедом. Вся ее одежда покрылась пылью, юбочка — разорвана. На лице сверкали слезы, смешавшиеся с грязью. Она вся дрожала. Малышка так хорошо играла свою роль, что если бы я не была посвящена в суть дела, я бы тоже встревожилась.

— Что с вами случилось? — спросила я.

Бехире, всхлипывая, бросилась мне на шею.

— Сестра… сестра! — только и смогла вымолвить она, давясь слезами.

Хомонголос спокойно пояснил:

— Ничего страшного, госпожа. Дворовая собака бросилась наперерез барышне. Юбку порвала…

Хомонголос указал рукой на юбку, которую я сама распарывала всего час назад ради осуществления нашего плана. Бехире, прижавшись головой к моему плечу, тихонько пожала мне руку. Делая вид, что продолжает всхлипывать, она, быть может, в душе с трудом удерживалась от смеха.

Спортсмен продолжал:

— Умный ребенок! Она тотчас вскарабкалась на оливковое дерево. Я ее застал там всю в слезах. Слава Аллаху, что я оказался рядом!

Я в порыве чувств схватилась за руки Хомонголоса и воскликнула:

— Вы спасли жизнь бедняжке! Не знаю, как и благодарить вас!

У Хомонголоса руки оказались тонкими и красивыми. Казалось, что только руки у него и остались похожими на человеческие. Странно, каким образом столь долгие занятия спортом не изменили их изящную форму.

Передав мне Бехире, он собирался удалиться.

— Нет-нет, — сказала я. — Разве вы не хотите принять благодарность от семьи, чьего ребенка вы только что спасли?

Хомонголос слегка пожал плечами.

— Вы шутите, госпожа Сара… Вы же знаете, мне не по душе подобные церемонии. То, что я прогнал собаку и снял девочку, еще не значит, что я должен теперь принимать почести, как командир победившего отряда… Не смешите меня! Позвольте, прошу вас. Я должен вернуться в лагерь.

Не ожидая ответа, он вскочил на мотоцикл и растворился в темноте.

Бехире, неожиданно оживившись, сказала:

— Ах, сестричка… Похоже, наша игра провалилась!

Улыбаясь, я ответила:

— Неважно… Я нарочно его отпустила… Так даже лучше.

— Как это лучше?

— Скоро поймешь… Ты хорошо сыграла свою роль. Думаю, у тебя большое будущее… Расскажи, как тебе все удалось?

Девочка, отряхиваясь и приводя себя в порядок, начала рассказ:

— Все просто. Заслышав шум мотоцикла, я начала валяться в пыли. Перед этим я наполнила карманы камнями. Потом взобралась на дерево. Там бегала собака дедушки Хасана. Я стала кидать в нее камни, а сама закричала. Как раз в это время Хомонголос и подъехал к дереву. Я, плача, позвала его.

В конце дороги показались две темные фигуры. Это были Весиме и Ремзи. Они не нашли дитя и в тревоге возвращались назад.

Я потихоньку сказала Бехире:

— Веди себя так же, как и раньше. Реви…

Заметив Бехире, они вздохнули с облегчением. Весиме, обняв сестренку, зарыдала. Мы рассказали им обо всем, что произошло.

Господин Ремзи констатировал:

— Видишь, Весиме, я был прав, говоря, что не нужно поднимать тревогу?

Но моя двоюродная сестра, бедняжка, все еще лила слезы, сжимая в своих объятиях Бехире.

Господин Ремзи повернулся ко мне:

— Вы знаете, госпожа Сара? Сегодня вечером между мной и Весиме произошла размолвка. Она хотела поднять всю семью на ноги. Я же ее уговаривал не тревожить мать и отца. Но она меня не слушала, все твердила, что, если бы Бехире была моей родной сестрой, я бы говорил по-другому.

Весиме нервно прервала его:

— Да, это так, но если я повторю сейчас то, что ты мне говорил? Что будет?

— Между женихом и невестой, которым всего-то ничего осталось до свадьбы, такие раздоры ни к чему, — пыталась я примирить их. А затем продолжила: — Мы должны отблагодарить Хомонголоса. Он из скромности не захотел зайти к нам… Нам нужно навестить его в лагере.

— Это правильно. Завтра, после полудня… — поддержала Весиме меня.

— Нет, нет… Если мы отправимся сегодня вечером, это будет еще учтивее. К тому же светит луна. Мы поедем в большой повозке, не так ли, господин Ремзи? — возразила я.

Зять моего дяди, конечно же, согласился со мной. Пытаясь скрыть радость, он заговорил:

— Да-да, нельзя оставлять это на завтра. Но если ты слишком устала, Весиме, ты можешь остаться дома.

— Нет… Весиме лично должна поблагодарить Хомонголоса за спасение Бехире. И мы возьмем с собой еще госпожу Исмет и Хандан, — снова возразила я.

Вернувшись домой, мы рассказали обо всем дяде и тете. Поскольку было уже поздно, мы решили быстро поужинать прямо в саду и отправиться в путь.

На ходу мы сорвали в саду несколько цветков, соорудив таким образом небольшой букет.

Когда мы выезжали из поместья, взошла луна. Воздух был наполнен ароматом осени и приятной прохладой. После получаса езды мы остановились у подножия небольшого холма. Дальше нужно было пробираться пешком по извилистой тропинке, ведущей к лагерю.

Мы еще не прошли и половину пути, как были замечены нашими друзьями-спортсменами. Они бросились к нам навстречу вниз по склону с радостными криками. Они скандировали в нашу честь, будто на трибуне стадиона: «Ша, ша, ша!» Если бы они знали о нашем приходе заранее, то наверняка украсили бы обе стороны дороги разноцветными фонарями и устроили бы настоящее торжество.

Когда госпожа Исмет, поднимаясь по склону холма, вдруг почувствовала, что у нее слабеют ноги, они подхватили ее, образовав паланкин из своих сплетенных рук, и понесли бедную женщину под радостные возгласы прямо к лагерю, будто жену эмира.

Этот неожиданный визит крайне обрадовал всех спортсменов, кроме Хомонголоса. Можно сказать, что последний даже огорчился. Чувствовалось, что он нервничает, принимая от нас цветы.

— Благодарю вас, но все это похоже на шутку, — повторял он.

Мы пробыли в лагере часа три. Спортсмены угощали нас от всего сердца. Они даже помчались на велосипедах в какой-то виноградник, где рос самый лучший виноград, и привезли его нам, хотя это заняло около часа.

Хомонголос, как всегда, вначале держался немного развязно, а под конец забился в темный угол. Я сделала вид, что хочу прогуляться, и, будто бы случайно, подошла к нему. Он был так погружен в свои мысли, что сначала даже не заметил меня. Он сидел, уставившись на маленький букет, который держал в руке. Мое сердце чуть не выскочило из груди. Я узнала цветы, которые сама ему подарила. Значит, мои атаки на женоненавистника стали приносить первые плоды? Спортсмен, увидев меня, хотел было спрятать букетик, что еще более укрепило мои догадки.

— Вы любите не только свет луны, господин Зия, но также и цветы? — спросила я. — Вы клеветали на себя, когда говорили, что вы ничего не понимаете, когда речь идет о красоте.

Он резко встал и несколько иронично ответил:

— Мы ведь все люди, госпожа, у каждого из нас тысячи бессмысленных слабостей. Мне понравился ваш букет, я нахожу его очень изящным, и я даже решил повесить его над своей раскладушкой, потому что отдельной спальни-то у меня здесь нет.

— Как я рада, господин Зия!

— Госпожа, я член спортивного клуба «Серебряный лук», а вы как раз выбрали для вашего букета цвета формы нашего клуба. Конечно же, я в восторге от вашего вкуса и утонченности.

Представляешь, Нермин, как меня это возмутило и поразило. Но, не подавая виду, я продолжила:

— Признаюсь, что мне были незнакомы цвета вашего клуба, господин Зия. Но я и в самом деле очень рада, что случайно смогла угодить вашему вкусу. К сожалению, у меня очень мало сведений о наших спортивных клубах. Ведь вокруг меня люди, которые ничего в этом не понимают, разве только в новомодных танцах разбираются. Между тем мне очень интересно, господин Зия… Могли бы вы поподробнее рассказать мне о клубе? Давайте немного прогуляемся, если хотите… Нас никто не потревожит, и к тому же у меня появится возможность осмотреть окрестности. Вы знаете, господин Зия, я очень люблю ходить по незнакомым местам. Вот там, за этими деревьями, похоже, начинается долина…

Не давая Хомонголосу времени на возражения и отговорки, я тут же двинулась в указанном направлении. Ему пришлось пойти за мной. Пройдя немного вперед, я остановилась, чтобы подождать его. Я подняла глаза и посмотрела на луну. Я чувствовала, что в этот момент я прекрасна, как чудесное видение. Но он даже на секунду не взглянул на меня.

— Эти места, — сказал он ровным голосом, — полны колючек и острых камней. Вы поранитесь. И платье можете порвать.

Я, улыбаясь, настаивала:

— Что за беда, господин Зия? Я ведь ваш гость. Вы должны прислушиваться к моим пожеланиям.

Хомонголос вынужден был следовать за мной. Но я не могла добиться того, чтобы он шел рядом, несмотря на все предпринимаемые мной маневры. Он плелся чуть поодаль. Я то и дело останавливалась под тем предлогом, что хочу получить от него те или иные объяснения.

— Это деревня? А эта дорога куда ведет?

Мы оба уже позабыли о том, что он собирался рассказать мне о спортивных клубах. Он уже не был таким разговорчивым, как раньше, и постоянно о чем-то думал и хмурился. На мои вопросы он отвечал отрывисто.

Мы подошли к зарослям орешника.

— Дальше не пойдем, там ничего интересного для такой барышни, как вы, нет. Отвесный склон и под ним темная, глухая долина, — предупредил Хомонголос.

Я прицепилась к его словам «для такой барышни, как вы» и стояла на своем. Хомонголос пошел впереди меня. Раздвигая ветви своими сильными руками, срывая колючки, он прокладывал мне путь. Мы подошли к краю пропасти. С победной улыбкой он заметил:

— Дальше, если хотите, идите на свой страх и риск.

Хомонголос описал это место таким, каким оно и оказалось в действительности. Отвесный склон, а внизу — дикая черная долина. Вершины соседних холмов были освещены лунным светом. Когда мы начали спускаться, свет луны постепенно таял, ветер со свистом несся по ущелью. Белые ветки олив, похожие в сумраке на застывшее серебро, издавали дикий скрип под его порывами.

Мы дошли почти до берега. Я повернулась к темнеющему внизу заливу и замерла. Но не просто так. Я сделала так, чтобы в лучах лунного света Хомонголос увидел мой профиль. Моя личность, казалось, на время раздвоилась: я смотрела ему в глаза и одновременно созерцала саму себя, свое великолепие, как будто со стороны. Казалось, никогда прежде я не была влюблена в себя так сильно. А может быть, это только мне почудилось.

Душа Сары была очарована ее физической красотой. Но как жаль, что этой красоте осталось жить всего лишь несколько лет, притягивая окружающих. Ты знаешь, что мысль о старости, о потере привлекательности с годами просто убивает меня. Этот проклятый страх гложет мне сердце и отзывается в нем такой болью.

Краем глаза я наблюдала за Хомонголосом. Для него я значила не больше, чем куски камня, лежавшие вдоль тропинки. Он тихонько посвистывал, обстругивая ножом какую-то палку. Этот хищник даже не смотрел на меня, Нермин!

Я словно бы потеряла на минуту всякую надежду очаровать этого бесчувственного человека.

Хомонголос, заметив, что я смотрю на него, продолжил ту же самую песню:

— Вернуться бы нам, госпожа Исмет… То есть пардон, госпожа Сара. Вы видите, пейзаж тот же самый. Как бы нас не начали искать. К тому же можете приехать сюда в любое время. Скажем, лет через двадцать-тридцать…

Этот острослов, возможно, говорил все это просто для красного словца. Но мне показалось, что он проник в мою душу и раскрыл мои тайные мысли, мои страхи и теперь насмехается надо мной.

Он заговорил тем же тоном:

— Хотя вы недооцениваете физические упражнения, не придаете значения спорту. Поэтому к тому времени вы превратитесь в немощную пожилую женщину. Ревматизм в ногах не позволит вам пройти по этим тропам.

Я вдруг увидела на месте, где стояла прекрасная Сара, старую, сморщенную женщину. Цель негодяя была очевидна. Он потешался над моим возрастом. Не потому ли он нарочно назвал меня госпожой Исмет, будто бы забыв мое настоящее имя?

Вся ненависть, весь протест, которые я ощущала в душе по отношению к этому мужчине, при этих словах нахлынули на меня с такой силой, что, если бы могла, я бы, не задумываясь, сбросила Хомонголоса с обрыва.

Я решила предпринять атаку. Пока же мои глаза наполнились слезами.

— Господин Зия, — сказала я. — Мне что-то попало в глаз. Какая-то мошка. Очень больно. Посмотрите, пожалуйста!

Улыбаясь, я подошла к нему. Я подставила ему свое мокрое от слез лицо, словно желая получить от него поцелуй. Хомонголос отступил на шаг, не вынимая рук из карманов, и начал заговаривать мне зубы:

— Ничего страшного, милая… Надавите на веко одним пальчиком, а другим поглаживайте, словно утюгом. По милости Аллаха, все пройдет.

Я застонала, как больной ребенок:

— Очень прошу вас, так сильно болит…

— Хорошо… Но как я в темноте увижу…

— У вас в кармане есть электрический фонарик…

— Не получится… Вы постоянно моргаете… Будьте же хладнокровнее! Вы ведь говорили, что очень целеустремленная женщина.

Можешь себе представить все перипетии нашей борьбы, Нермин? Я, забыв обо всем, старалась заставить его взглянуть на себя поближе, посмотреть в глубину моих глаз. Что поделать, Нермин, — на войне, как на войне. Раз он не видит мою красоту издали, нужно ткнуть ею прямо в глаза.

Хомонголос с полунасмешливым видом встал рядом со мной. Я повернула голову к лунному свету. Словно боясь дотронуться до моих щек, он осторожно мизинцем приподнял мне веко. Наши взгляды встретились. Я впервые увидела его так близко.

Мне почудилось, что взгляд Хомонголоса тоже дрогнул. Но он снова заговорил тем же ироничным тоном:

— Ничего нет. В таких больших глазах, как у вас, даже и слон затеряется, сохрани Аллах…

Я повторила еще раз свою просьбу зажечь фонарик. С недовольным видом он вынул левую руку из кармана. Рука была перевязана платком. Ему было трудно включить фонарь.

— Что у вас с рукой? — поинтересовалась я.

— Ерунда. Я только что стругал дерево и немного порезался… Просто царапина. Обычное дело.

Когда он зажег фонарик, я сама все увидела. То, что он называл ерундой, было раной, от которой весь платок был в крови.

— Извините, господин Зия… Ваша рана куда серьезнее. Да и боль в глазу у меня уже прошла. Давайте теперь я вас полечу.

Хомонголос кивнул с таким выражением, будто говорил: «От этой девушки нет спасения!» Покапризничав еще немного, он протянул руку. Его ладонь была рассечена. От такой раны мы с тобой неделю не вставали бы с кровати.

С показным волнением я разорвала свой платок и стала осторожно делать ему перевязку.

В выражении лица Хомонголоса что-то изменилось.

— Вы говорили, что очень хладнокровная и выносливая девушка. А ведете себя как ребенок. Как будто вы перевязываете смертельно раненного… Зачем, госпожа? Для нас все это — дело привычное.

Хомонголос, как всегда, забавлялся. Но в его голосе чувствовалась теперь какая-то грусть и нежность.

Мы потихоньку пошли в сторону лагеря. Он попросил меня никому не рассказывать о том, что произошло.

Я сообщу тебе, Нермин, еще об одной чрезвычайной ситуации на нашем фронте. Когда пришло время возвращаться, Хомонголос сел на мотоцикл. Хотя мы просили его не беспокоиться, он довез нас до самого дома. Конечно, я этим воспользовалась. Я взяла с него слово, что послезавтра он непременно будет у нас в гостях.

Госпожа Исмет, наблюдая за сценой нашего расставания опытным взором, задумчиво произнесла:

— Бычок, похоже, клюнул на приманку. Наверное, нас ожидает успех.

Сара.