Врагу не пожелаешь

22 часть

Сначала я мысленно желала, чтобы Свят подавился, уныло ковыряя вилкой и наблюдая за неуемным аппетитом этого монстра.

Потом гаденько ухмылялась, представляя, что в один прекрасный день муженек сляжет от приступов зубной боли, пораженный кариесом.

Потому что просто нельзя сжирать столько сладостей без последствий.

Когда Лютов был увлечен едой и лишь изредка бросал на меня красноречивый взгляд с претензией, я наблюдала. Как ученый, внимательно изучающий повадки лабораторной крысы, чтобы потом зафиксировать произошедшие с ней изменения после эксперимента.

Рассуждать в таком ключе оказалось неожиданно легче, чем воспринимать всю реальность. Теперь я была не жертвой, а экспериментатором.

Тем, кто однажды добьет своего подопытного.

— Что, — оторвался от своей тарелки Лютов, — представляешь, как я давлюсь едой и умираю из-за нехватки кислорода?

Его лицо пересекла кривая ухмылка, но я и бровью не повела. Даже не ответила, не находя в себе сил, чтобы выдавить хоть какой-то набор звуков.

Хватит уже. Я слишком устала, этот ублюдок исчерпал все мои эмоциональные запасы.

Сволочь, еще посмел что-то сказать о заботе, когда сам совершенно не думает о моих чувствах. И ладно, что уж там мои чувства. Абсолютно не желает понимать, что от моего настроения зависит и течение беременности, здоровье его ребенка.

Внешне я оставалась спокойной, собранной. А вот мысленно уже успела раз десять воткнуть ему вилку в глаз.

— Нет, — все-таки удосужилась ответить. — Думаю о том, что кое в чем ты был прав.

Мои слова очень удивили Лютова. Он откинулся на спинку стула, пронзая меня подозревающим взглядом и уточнил:

— Неужели? Ты наконец-то решила мыслить логически?

— Не прельщайся. В этом нет твоей заслуги.

Хмыкнув, Свят потянулся к бокалу с виски, стоящему по левую сторону от него.

— Так и в чем я был прав? Нет, я-то прав во всем. Но мне интересно, что же оценила ты?

Я лишь широко улыбнулась, молясь, чтобы муж не заметил наигранности.

— Пироги Майи. Это действительно прекрасно.

Я почти не солгала, но и не была искренней.

В нынешнем состоянии почувствовать вкус чего-то казалось нереальным. Все рецепторы заволокло горечью обиды. Из-за него.

Свят улыбнулся, широко и открыто, взгляд его потеплел.

— Да, — задумчиво протянул. — В детстве я пробирался на кухню, чтобы украсть выпечку Майи. А после весь день проводил в лесу, грелся на солнце и лопал пироги.

Я поджала губы, сдержав ухмылку.

Вот он откуда такой дикий. Все детство в лесу, ясно.

— Время идет, — ядовито прошипела, — а привычки не меняются. Верно, Лютов?

Выражение его лица тут же изменилось, пелена ностальгия спала, сменившись на мрачное напряжение.

— Это ты о чем, Лис?

Пожав плечами, я выпалила:

— Как в детстве крал чужое, так и сейчас. Захотел пирог — украл. Пожелал чужую невесту — украл.

Я не была готова к очередному скандалу, не имела сил сопротивляться. Но и сдержать эти едкие слова не смогла. Мне хотелось поселить в его душу сомнение в правильности совершенных поступков, вызвать хоть проблеск чего-то похожего на совесть.

Но Лютов вообще не имел ничего общего с совестью.

Вопреки ожиданиям, он не загорелся злостью, никак не обиделся на мои слова.

Лишь колко взглянул на меня, пряча в уголках губ самодовольную усмешку.

— Знаешь, что самое забавное, Лис? Пироги были приготовлены для меня, я просто брал их раньше обеда. Потому что хотел. Ты же… Ты рождена, чтобы греть мою постель. Но тебя, правда, я забрал в последний момент. Это не кража. Я просто взял свое.

Оторопев от такой наглости, я несколько секунд удивленно взирала на своего мужа.

Как можно быть настолько непробиваемым? Как вообще можно верить, что другой человек появился на этот свет с миссией быть кем-то для тебя? Он вообще хоть что-то слышал о праве выбора, личных границах?!

Свят просто моральный урод, клянусь!

Отбросив с жалобным звоном вилку, я резко поднялась со стула.

— Спасибо за ужин, — надменно отчеканила. — Я, пожалуй, отправлюсь в свою спальню. Хочу отдохнуть.

Не дожидаясь ответа, я спешно покинула кухню, не оглядываясь.

Взбегая по лестнице, очень старалась делать глубокий вдох и выдох, чтобы совладать с бушующей яростью.

Руки чесались от желания зарядить в самодовольную морду придурка, но необходимо держать себя в узде.

Сволочь! Боги, как же я его ненавижу. От этой черной ненависти хотелось биться в истерике, бить его, кусать и пинать.

Монстр считает, что я создана лишь в качестве постельной грелки. Прекрасное отношение к молодой жене!

И как мне вообще налаживать отношения с подобным мужланом? О чем здесь может идти речь?

Он ведь даже как личность меня не воспринимает. Инкубатор и кукла для секса. Все, его больше ничего и не интересует.

Стоило захлопнуться двери за моей спиной, как из груди вырвался такой рык, будто я и сама была Зверем.

Существом, способным убить единственным взмахом руки.

Ох, если бы это было так! Никакой проблемы в лице Свята уже бы не было.

Иногда я даже жалею, что женщины не могут быть полноценными двуликими. Так, лишь носительницы древней крови, дочери Зверя. Угнетенные, вынужденные подчиняться вот таким отбитым на голову, как Лютов.

Не включая свет, я разделась и юркнула под одеяло, накрывшись им с головой. Крепко зажмурившись, попыталась сосчитать до десяти, чтобы успокоиться и уснуть. Выгнать прочь все мысли из головы, гнев на мировоззрение Свята, на несправедливость наших законов.

Жалобно скрипнувшая дверь, а также последовавшие за этим широкие шаги, приглушаемые толстым ковром, заставили меня напрячься, внутри все сжалось в тугую пружину.

Опять пришел.

Боги, что ему еще от меня надо?! Неужели так сложно просто подарить мне покой?

— Я знаю, что ты не спишь, — злобно прозвучало за спиной.

Мысленно застонав, я устало выдохнула:

— Что тебе надо? Свят, прошу, оставь меня в покое. Хотя бы ненадолго.

Я слишком устала, чтобы вступать в перепалки, терпеть угрозы и оскорбления, испытывать иссушающий страх.

Сил не осталось ни на что. Я оказалась слишком слаба, чтобы принять существующую реальность, впадала в истерику и все время плакала.

М-да, когда-то я была о себе лучшего мнения. Даже воображала, что являюсь достойной дочерью Зверя. Спокойная и сдержанная, абсолютно соответствующая своему жениху.

В этом было даже нечто забавное, ведь теперь я соответствовала Лютову.

Взбалмошный психопат и истеричная плакса. Славная пара.

Даже жаль нашего ребенка. Бедная кроха, совершенно несправедливо получит такую испорченную наследственность.

— Почему, — хрипло прозвучал голос мужа, — ты сбежала? Зачем пыталась отравить меня? Почему, блядь? Алиса, зачем ты все это сделала?

Откинув одеяло, я повернулась, силясь рассмотреть Лютова, освещенного слабым отсветом луны.

Пораженно замерев, я некоторое время удивленно рассматривала его.

Свят хмурился, пытливо ожидая ответа. Казался он не столько злым, сколько обиженным.

Откинувшись на подушки, я звонко расхохоталась, чем гневное сопение.

— Почему? — выдавила из себя, оттирая проступившие слезы. — Ты серьезно? Свят, правда?

Он лишь издал раздраженный рык в ответ, нервно поерзал на постели.

— Не поверишь, — продолжала я снисходительно, — но прямо-таки убивать тебя умысла не было. Я хотела просто вырубить тебя на пару часов. Так, чтобы ты не мешал мне сбежать. Просто ты оказался слишком крепким, Зверь долго пытался уничтожить действия порошка. Я подсыпала еще и еще, а потом просто оп… и ты уже без сознания. Мне даже показалось, что мертвый. И вновь ты не поверишь моим словам, но я даже немного сожалела. Не хотелось становиться убийцей. Хотя тебя гуманнее было бы добить, конечно.

— Почему же?

Я равнодушно пожала плечами.

— Ты неадекватен, Свят. Настолько, что представляешь угрозу для окружающих. Сегодня ты кинулся на родного брата. Даже не хочу знать, что послужило причиной этому. Важно одно — ты себя не контролируешь.

— Возможно, — бесстрастно согласился муж. — Но на главный вопрос ты так и не ответила. Почему ты хотела сбежать? Тебя ведь никак не обижали. Не оскорбляли, не унижали и не били. Никто бы не посмел высказать пренебрежение моей жене, пока я жив.

Логика Лютова поражала. Он видел проблему во всем окружающем мире, но упорно не желал замечать свои недостатки.

— А почему ты думаешь, что кто-то из твоей семьи подтолкнул меня к этому? — возмущенно воскликнула я. — При чем здесь они вообще? Ты! Только ты виновен в этом!

— Я? — удивленно хмыкнул Свят. — И какое же такое зло я сделал тебе, сладкая моя? Согласен, я бываю несдержанным. Да только и ты старательно провоцируешь каждую вспышку моего гнева. Блядь, Лис, мне вообще кажется, что главная цель твоей жизни — подорвать мой рассудок. Но несмотря на все это, единственно телесное наказание, которое ты получала — порка.

— И? Из-за не сломанных костей мне должно стать легче?

Свят тихо взревел, запуская пятерню в свои отросшие волосы, которые чуть завивались на концах. Угрюмо взглянул на меня, гневно выдохнул:

— Женщина, ну что не так? Чего ты хочешь? Шмоток? Я сегодня позволил тебе выбрать любые. Меха, ювелирку или еще какие цацки? Алиса, просто скажи, что тебе нужно? Не выноси мне мозг своими загадками.

Ненависть взметнулась в душе с новой силой, опаляя меня так, что перед глазами все поплыло от желания хорошенько дать кулаком в его морду, не понимающую элементарного.

— Чудовище ты, — злобно прошипела сквозь зубы, поворачиваясь к мужу спиной. — Потому что только чудовище не может понять, что в первую очередь мне нужно нормальное отношение. На кой черт мне тряпки и меха? У меня итак все это было! Только при этом никто не обращался со мной, как со шлюхой. А ты просто грубый мужлан, который иначе и не умеет.

И безумец, совершенно не контролирующий себя. Психопат, готовый загрести в свои грязные лапы понравившуюся игрушку, даже не понимающий, что дальше с ней делать.

Матрас вновь прогнулся под его весом, когда Свят улегся рядом, позади меня, прожигая затылок своим горячим яростным дыханием.

Я бесцельно прожигала взглядом окно, сквозь которое было видно луну, казавшуюся неестественно окровавленной, алой.

Внутренне приготовилась к любым последующим событиям, начиная от того, что он все-таки наплюет на свои слова и оттаскает меня за волосы, до очередного грубого секса с этим животным.

Но когда горячая ладонь коснулась моих волос, все-таки вздрогнула.

А спокойный голос Лютова и вовсе ввел в недоумение, как и его слова:

— Елисава, я думаю, что все-таки был неправ. Я неправильно начал наше знакомство, — здесь я издевательски хмыкнула. — Не стоило давать волю инстинктам, согласен. Но ты ведь понимаешь, что я никуда тебя не отпущу?

— Понимаю.

Еще бы! Он ведь еще не наигрался вдоволь, не сломал меня полностью, не исполнил всех своих обещаний касательно подвала и пыток.

— Поэтому я предлагаю дать второй шанс нашим отношениям. Нормальным отношениям.

Я поспешно повернулась к нему лицом, удивленно вглядываясь в поблескивающие алым глаза.

Шутит? Опять затеял какую-то подлость?

Но выражение его лица было абсолютно серьезным и даже странным. Мягким, что ли. Впервые.

— Нормальным отношениям? — переспросила онемевшими губами. — Что ты вкладываешь в это понятие?

Горячая и чуть шершавая ладонь мужа коснулась моего лица. Грубые пальцы мягко обвели контур скул, носа, спустились к губам, заставляя меня покраснеть. Было в этом жесте нечто интимное, что-то более сокровенное и таинственное, чем то грубое соитие, что было до.

— Я научусь прислушиваться к твоим желаниям, а ты попытаешься заслужить мое доверие.

Тяжело сглотнув, я уточнила:

— Значит ли это, что ты перестанешь держать меня словно зверушку в клетке?

— Я никогда и не планировал держать тебя в клетке, сладкая. Но твое поведение… По-другому было нельзя. Ты не оправдала ту толику доверия, что получила изначально залогом. Понимаешь?

Я согласно кивнула, полностью разделяя его мнение. Что уж там, он еще мягко выразился. Я вела себя будто мартышка в зоопарке.

— Но я дам тебе шанс все исправить. А ты дашь шанс нам стать нормальной семьей.

Боги, как же мне хотелось ему поверить! Больше всего на свете я мечтала о доверительном союзе, преисполненного взаимного уважения. Я хотела мужа, который бы заботился обо мне, оберегал и не пугал. Но возможно ли это с Лютовым? Свят ведь может говорить все, что угодно. Его же припадки… Он ведь психопат!

Но верить хотелось. Слабый лучик надежды, задребезжавший в душе озарил собой тьму внутри меня, заставил ее немного отступить.

— Хорошо, — чуть кивнула. — Я устала от войны. Я больше не хочу.

— Меня радует, что ты наконец проявляешь рассудительность, Лис.

Его ладонь сползла с моего лица ниже, пробралась под одеяло, спустилась к груди, сжала.

Мне вдруг стало так горько и обидно, что на глаза набежала пелена слез. Все из-за этого? Неужели он вновь использует меня?

— Блядь, — выругался Свят, заметив перемены в моем лице. — Что такое? Лис? Я ведь сказал, что попытаюсь прислушиваться к твоим желаниям. Что не так? Говори!

— Не трогай меня, — выдавила из охрипшего горла, стараясь сдержать плач. — Так не трогай.

— В смысле? Вообще? Лис, полноценная семья…

— Не сейчас. Не используй мое тело, когда я того не желаю. Не применяй силу, пожалуйста.

Разве его когда-то останавливали мои просьбы? Я и не думала, что остановит и сейчас, приготовилась к наглому напору, запретному удовольствию и последующему стыду, ощущению гадливости и грязи.

Свят шумно выдохнул, поднялся с постели.

Я притаилась в ворохе одеял, ожидая его последующих действий.

Неужели просто уйдет? А если уйдет, то куда?

Наверняка в общине много девок, согласных удовлетворить его желания. О, для них это будет даже честью.

Эта мысль настолько испугала меня, что из горла едва не вырвался крик и мольбы, чтобы не смел уходить. Пусть делает со мной все, что пожелает, но не уходит. Мне слишком одиноко и горестно в этом незнакомом доме. А еще я не хочу, чтобы мой муж бегал по чужим постелям. Даже такой. Он ведь все равно мой! Только мой!

Лютов уходить не собирался, неспешно стянул футболку и джинсы, бросил одежду на мягкий пуфик около постели, забрался под одеяло. Тесно прижался ко мне, крепко обвив мощными руками, коснулся опаляющим дыханием шеи и затылка.

— Спи.

Я не верила в происходящее, некоторое время еще продолжала пораженно пялиться в полумрак перед собой.

А потом пригрелась около Лютова, провалилась в сладкий и крепкий сон.

Впервые за долгое время мне было не одиноко и не страшно. Я чувствовала себя под надежной защитой.