Врагу не пожелаешь

24 часть

Я зависла, поражаясь наглости рыжего мерзавца. По коже прошлась мелкая дрожь, стоило взглянуть на искаженное яростью лицо Свята, на котором рябью проскакивали очертания морды Зверя.

— Повторись, мой недорогой друг, — холодно отчеканил муж. — Я, кажется, нихуя не расслышал… Что там за хуйня пришла в твою рыжую башку?

Сжавшись на стуле, я дрожала и отчаянно кусала губы, проклиная все на свете. Чутье подсказывало, что очередная вспышка неконтролируемой агрессии подступила слишком близко. И, черт возьми, это было действительно страшно! Меня трясло от одного лишь истинного облика Лютова, хоть он и ни разу не причинил мне физической боли.

Слишком хорошо знала, что стоит Зверю вылезти наружу, как все грани стираются, человеческое сознание отступает, полностью давая волю инстинктам.

Лисогорскому стоило извиниться и поскорее закрыть тему, но чертов кретин совершенно не высказывал страха, лишь широко оскалился и весело прорычал:

— Правильно ты все понял. Хочешь, можем сначала морды друг другу набить, а потом обговорим детали нашей сделки. Давно меня не пиздили, — мечтательно пропел рыжий, скидывая пиджак и закатывая рукава рубашки.

Свят лишь рявкнул в ответ:

— Ебнулся? Вставай и уебывай отсюда на хуй, Мир.

Лисогорский отодвинул стул, демонстративно медленно поднялся на ноги и развел руками.

— С места не сдвинусь по своей воле.

Пошатываясь и меняя облик, Лютов поднялся вслед за Велимиром, но в последний миг вспомнил про меня, пригвоздил алыми камнями глаз к стулу намертво.

— Елисава, поднимись в комнату.

Я не сдвинулась с места, не находя в себе сил пошевелить хотя бы пальцем от застывшего ужаса в жилах.

— Лис! — прорычал уже совсем чужим голосом.

Собравшись, я рывком соскочила со стула и бросилась наутек, слыша за спиной утробное рычание и скрежет металлических пластин, заменивших им кожу.

Звон битой посуды застрял в ушах, отдаваясь эхом в голове, будоража и без того замершее сердце.

Я бежала без оглядки, совершенно не желая видеть происходящего, чтобы не травмировать себя лишний раз.

Спешно поднявшись по лестнице, кинулась вдоль коридора, распахнула первую попавшуюся дверь и влетела в комнату.

Забившись в угол между кроватью и комодом, зажала уши, надеясь приглушить дикие звуки борьбы, доносившиеся с первого этажа.

Монстры. Безумные монстры, вот они кто.

Свят и Велимир настолько погрязли в звериной части своих душ, что даже не видели решения проблемы или конфликта без насилия.

Дикари!

Мне было безумно страшно, сердце колотилось о ребра так, что казалось еще чуть-чуть, и оно выскочит наружу.

Каждый звук удара, доносившийся до меня, заставлял вздрагивать и трястись еще больше.

Боги, а если Зверь настолько одуреет от жажды крови, что порвет меня на куски? Ведь бывали такие трагические случаи.

Страшно, очень страшно.

Проскочила даже мрачная мысль, что стоит бежать прямо сейчас, пока Лютов занят своим противником и не сможет сразу сообразить, что я покинула пределы дома.

Я тут же отмела ее прочь, проклиная свою взбалмошную натуру.

Какой смысл бежать? Можно сколько угодно мечтать о свободе, но вся правда заключается в том, что ее для меня не существует. Куда я побегу?

Больно и мерзко признавать, но идти некуда, да и я не нужна никому. Кроме Свята.

Пусть он хоть трижды психопат, ненормальный дикарь и монстр. Если он сможет обуздать Зверя, не кинется на меня в приступе ярости, то, клянусь, я все ему прощу! И даже честно попытаюсь исправиться, стать хорошей женой, а не мерзавкой, поджидающей удобный момент, чтобы всадить нож в спину.

Я потеряла счет времени и даже не заметила, когда звуки борьбы внизу стихли, а на замену пришла натянутая тишина, прерываемая лишь моими редкими всхлипами и судорожным дыханием.

Забившись глубже, я прижалась спиной к стене, напряженно ожидая.

Они хоть не убили там друг друга?

Боги, какие же эти двое монстры!

Но у Свята хотя бы есть капелька света, очень крошечная и едва различимая, но есть!

А Лисогорский… чудовище! Настоящее чудовище из самой злой и страшной сказки, которое никогда в принца не превратится. Страшно представить, каким образом Леда вообще его терпит. Впрочем, сестрица тоже та еще дрянь. А вот Вероника… совсем юная и непосвященная в темную часть этого мира. Девчонка, прозванная любимой игрушкой. Бедняжка!

Вот уж у кого страшная участь, что и врагу не пожелаешь.

Громкие шаги в коридоре заставили меня вновь вздрогнуть, сердце замерло в груди, а потом пустилось в бешеный пляс.

Боги, только бы не Зверь! Не хочу видеть его в этом ужасном проявлении, не хочу!

Вопреки моим страхам, когда дверь отворилась, внутрь вошел Лютов с абсолютно спокойным выражением лица. Лица, а не со стальной мордой и хищным оскалом!

О происходившем несколько минут назад не напоминало ничего, только левая скула чуть покраснела и вновь кровоточила губа.

— Почему ты здесь, сладкая?

Я удивленно огляделась и только сейчас заметила, что в панике прибежала не в нашу спальню, а в комнату с фресками, которые Лютов так и не закрасил.

— Не знаю, — тихо выдохнула. — Вы меня напугали.

Чуть склонив голову набок, Свят с интересом разглядывал меня.

— Почему?

Он спросил это так, словно подобное — нормально. Будто во всем мире каждый спор решается мордобоем, а дипломатию еще просто не придумали.

Пожав плечами, я беспомощно ответила:

— Это страшно. Видеть Зверя страшно.

Лютов нахмурился, обдумал что-то, а потом кивнул:

— Ладно, вставай.

Протянув руки, Свят помог мне подняться, но колени тут же подогнулись и меня повело в сторону.

— Ты настолько испугалась? — мягко улыбнулся муж. — Все нормально, Лис?

Подхватив меня на руки, Лютов направился прочь из комнаты.

Прижавшись щекой к твердой груди и вдыхая горьковатый аромат, я наконец почувствовала себя в безопасности, а страх отступил, оставляя после себя лишь усталость.

— Да, — прошептала ему в шею. — Только, пожалуйста, постарайся воздерживаться от насилия. Хотя бы в таких случаях.

Коротко хохотнув, он подметил:

— Это не насилие, а лишь дружеская потасовка.

— Дружеская? — удивилась. — Мало я знаю о дружбе. Велимир жив?

— Да. Уже уехал.

— А его предложение?

— Я обещал подумать.

Это мне не понравилось совершенно, хоть и не имело за собой логического основания. Деловые вопросы Лютова меня вообще не касаются, но в душе что-то противно засвербело.

Я постаралась отогнать дурное предчувствие.

К черту все.

Я наконец-то смогла взглянуть на Свята совершенно иначе, пустила в свое сердце первые ростки прощения и смирения.

Так, незаметно для себя, я начала доверять тому, кого совсем недавно мечтала убить.