Глава 4 НАПАДЕНИЕ

Паг ехал молча. Его лошадь мелкой, ленивой трусцой семенила вдоль обрывистого берега моря.

Воздух был напоен благоуханием луговых цветов, росших по обочинам тропинки. Далеко на востоке виднелась кромка густого леса. День выдался жаркий, и над морем колыхалось легкое, прозрачное марево. Белогрудые чайки, пронзительно крича, носились над волнами, то и дело камнем бросаясь к воде за добычей. По небу плыли пышные белые облака.

Пристально разглядывая стройную, прямую спину принцессы, ехавшей в нескольких шагах впереди него на белоснежной кобыле, Паг вспоминал события минувшего утра. Ему пришлось битых два часа ожидать на конюшне появления ее высочества. Она вышла из замка в сопровождении отца, и герцог Боуррик принялся подробно перечислять Пагу его обязанности грума и несколько раз напомнил об ответственности, сопряженной с этим званием. Паг терпеливо выслушал его, хотя герцог почти дословно повторил все то, что втолковывал ему мастер Элгон накануне вечером. Старший конюший целую неделю учил Пага верховой езде и наконец решил, что отныне он вполне способен сопровождать принцессу в ее прогулках.

Паг проследовал за Каролиной к замковым воротам. Решетка поднялась, и всадники выехали на дорогу, которая вела к берегу моря. Паг все не мог нарадоваться свалившемуся на него счастью.

Он пребывал в прекрасном расположении духа, хотя всю минувшую ночь провел без сна, а проснувшись, не смог притронуться к завтраку.

***

Теперь же восторг, которому он предавался в течение всей прошедшей недели, уступил место досаде и глухому раздражению.

Принцесса решительно отвергла все его попытки завязать вежливый разговор. Она лишь отдавала ему краткие приказания, после чего замыкалась в упорном молчании. Тон ее был сух и резок, она вела себя с ним бесцеремонно, почти грубо и к немалой досаде Пата упорно избегала называть его по имени, заменяя его словом <мальчишка>. Она нисколько не походила сейчас на благовоспитанную высокородную леди, каковой ее привыкли считать все обитатели замка. Оставшись наедине с Пагом, Каролина уподобилась капризной, избалованной девчонке, явно задавшейся целью вывести своего спутника из терпения.

Для прогулки Пагу оседлали старую рабочую лошадь. Похлопав ее по шее, мастер Элгон со смехом провозгласил:

- По всаднику и конь!

Паг чувствовал себя довольно неловко, взгромоздившись на эту неказистую клячу. Лошадь оказалась смирной и добродушной.

Она двигалась вперед с упорной медлительностью существа, привыкшего больше всего на свете ценить покой и досуг, и нетерпеливому всаднику при всем его старании не удавалось заставить ее перейти с шага даже на легкую рысь.

Паг надел нынче свой самый красивый ярко-красный камзол и серые штаны. Он приберегал этот наряд, подаренный ему Кулганом, для особо торжественных случаев, но рядом с принцессой он тем не менее выглядел одетым бедно и жалко: скромное желтое платье для верховой езды, рукава и подол которого были оторочены черными кружевами, и желтая с черным шляпка, составлявшие ее одеяние, поражали изысканностью сочетания цветов и благородной простотой покроя. Каролина, хотя она сидела в седле боком, по-дамски, была, казалось, создана для верховой езды. От завистливого взгляда Пага не ускользнуло, как прямо и уверенно держится она верхом на своей стройной, резвой кобыле. Сам же он чувствовал себя по сравнению с ней неуклюжим деревенским увальнем, шутки ради взгромоздившимся на рабочую клячу, вместо того чтобы брести вслед за ней по полю, навалившись на плуг. В добавление к неказистой внешности и возмутительной медлительности кобыла эта имела скверную привычку останавливаться каждые несколько шагов, чтобы пощипать травы или обглодать верхушки ближайших кустов. В подобных случаях, чтобы заставить ее сдвинуться с места, Пагу приходилось колотить клячу пятками по бокам. Лошадь, на которой ехала Каролина, была великолепно вышколена и беспрекословно повиновалась своей всаднице. Принцесса стремительно и уверенно мчалась вперед, не обращая ни малейшего внимания на пыхтение и досадливые восклицания Пата, старавшегося сдвинуть с места упрямую питомицу мастера Элгона.

Вскоре Паг почувствовал волчий голод. Все его романтические мечты улетучились как дым, вытесненные насущнейшей потребностью молодого, растущего организма. Он стал все чаще и чаще поглядывать на корзинку с завтраком, притороченную к его седлу, и глотать слюну в ожидании скорого привала.

Внезапно принцесса обернулась к нему и надменно спросила:

- Мальчишка, какому ремеслу ты обучаешься?

Паг, растерявшись от неожиданности, не сразу собрался с ответом.

- Я... я - ученик мастера Кулгана, - запнувшись, пробормотал он после нескольких секунд неловкого молчания.

- Ах вот ты, оказывается, кто! - Принцесса смерила его презрительным взглядом и, казалось, полностью утратила интерес к его персоне. Паг с тоской подумал, что с подобной же брезгливостью Каролина, скорее всего, стала бы разглядывать насекомое, дерзновенно заползшее на обеденное блюдо.

Прогулка продолжалась в молчании. Прошло около получаса, когда Каролина, наконец, произнесла:

- Мальчишка, здесь мы остановимся.

Паг натянул поводья, спешился и подбежал к принцессе, чтобы помочь ей сойти с лошади, как учили его мастер Элгон и герцог.

Но Каролина уже успела соскочить наземь. Протянув ему поводья, она подошла к краю обрывистого берега.

С минуту она молча вглядывалась в морскую даль, затем, не оборачиваясь, спросила:

- Ты считаешь меня красивой?

Вопрос принцессы снова привел Пага в замешательство. Он молчал, не зная, что ответить ей. Каролина повернулась к нему лицом и топнула ногой.

- Ну же! Отвечай!

- Да, ваше высочество.

- Очень красивой?

- Да, ваше высочество. Очень красивой.

Принцесса слегка нахмурилась и снова обратила взор к морю, расстилавшемуся перед ней.

- Этот вопрос очень важен для меня, мальчишка, - задумчиво произнесла она. - Мне просто необходимо быть красивой. Леди Марна говорит, что со временем я стану самой прекрасной девушкой Королевства. Но ведь она без ума от меня и потому, возможно, судит пристрастно. Я желала бы стать супругой высокородного и влиятельного вельможи, а ведь правом выбора обладают лишь самые красивые из невест. Дурнушкам же приходится довольствоваться теми, кого посылают им боги. Леди Марна говорит, что искать моей руки будут очень многие. Ведь мой отец - особа королевской крови! - Она снова взглянула на него, явно наслаждаясь неловкостью, в которую ввергли ничтожного мальчишку ее хвастливые высказывания. - У тебя много друзей?

Паг пожал плечами.

- Есть несколько, ваше высочество.

Каролина с минуту изучающе смотрела на него, а затем со вздохом произнесла:

- Должно быть, это здорово. - Она отвела локон, выбившийся из-под кокетливой шляпки и грустно улыбнулась каким-то своим мыслям. В эту минуту принцесса показалась Пагу такой одинокой и беззащитной, что душа его снова исполнилась прежней нежности к ней. Вероятно, чувства Пага отразились на его лице, ибо Каролина немедленно решила укрепить пошатнувшийся было незримый барьер в отношениях между нею и мальчишкой-грумом, барьер, который она так упорно возводила с самого утра. Сощурив свои синие глаза, она строго и высокомерно изрекла:

- Мы будем завтракать теперь же!

Паг с готовностью бросился выполнять ее распоряжение. Он отвязал корзину со снедью от своего седла, поставил ее на траву и снял плетеную крышку. От запаха свежевыпеченного хлеба, сыра и копченой грудинки рот его наполнился слюной.

Принцесса взглянула на него сверху вниз и скомандовала:

- Отведи лошадей к ручью за холмом и напои обеих. Поесть успеешь на обратном пути. Я позову тебя, когда окончу завтрак.

Подавив возглас досады, готовый слететь с губ, Паг взял лошадей под уздцы и побрел к ручью. Он поддевал ногой попадавшиеся на его пути небольшие камни и насвистывал мотив грустной песенки, которую не так давно исполняли в главном холле замка бродячие менестрели. Паг хорошо помнил, как строго мастер Элгон и герцог предупреждали его, чтобы он не смел надолго оставлять принцессу одну. Но ведь мастер также запретил ему противоречить ее высочеству и велел без возражений выполнять все ее приказы. Ситуация, созданная Каролиной, предполагала нарушение по крайней мере одного из наставлений конюшего и герцога. Паг надеялся, что сделал правильный выбор.

Здесь, вдалеке от леса, ее безопасности ничто не угрожало.

Кроме того, он был несказанно рад хоть немного отдохнуть от принцессы, от ее возмутительного высокомерия и отпускаемых ею колкостей.

Подойдя к ручью, он расседлал лошадей и протер их спины пучком сухой травы. Обе кобылы напились прохладной, чистой воды и стали мирно пастись на широкой поляне. Паг уселся на берегу ручейка и принялся перебирать в уме события дня. В душе его боролись противоречивые чувства. Он по-прежнему считал Каролину самой красивой девушкой в округе, но неприязнь, которую она демонстрировала ему на протяжении всего утра, почти уничтожила ту нежную привязанность, то почтительное восхищение, с какими он относился к ней вот уже несколько лет кряду. Наг вспомнил, что, открыв корзину с завтраком, он готов был наброситься на еду, как голодный шакал, почти мгновенно забыв о присутствии Каролины. Он почесал в затылке, размышляя, является ли это признаком угасания его любви к принцессе и не была ли сама эта любовь лишь плодом его мальчишеского воображения.

Но вскоре мысли о Каролине наскучили ему, к тому же от долгого сидения на одном месте у него затекли ноги. Паг встал, потянулся и принялся искать на дне мелкого ручейка плоские и круглые камешки. Плоские нужны были ему, чтобы бросать их по воде так, чтобы они несколько раз коснулись волн, а круглые служили снарядами для его рогатки. После недолгих поисков он доверху наполнил карманы камнями и решил поупражняться в меткости. Паг вынул из-за пояса рогатку и стал стрелять по стволам тоненьких деревьев на другом берегу ручья, вспугивая обитавших в их листве птиц. Ему удалось сбить несколько гроздьев горьких ягод. В среднем лишь каждый шестой из его выстрелов не достигал цели. Удовлетворенный этим результатом, он снова сунул рогатку за пояс и пересчитал оставшиеся снаряды.

Их было немного, но Паг не стал искать новые, а заторопился к лошадям. Он решил заранее оседлать их, чтобы, когда принцесса крикнет его, не заставлять ее высочество ждать.

Он подошел к стройной белоснежной кобыле, похлопал ее по спине и наклонился, чтобы поднять с земли седло. Вдруг из-за холма послышался отчаянный, жалобный крик Каролины. Паг в мгновение ока домчался до вершины холма и остановился как вкопанный. Зрелище, представившееся его глазам, было столь ужасно, что волосы на его голове встали дыбом.

Принцесса бежала вдоль берега, подобрав подол платья, а по пятам за ней неслись два тролля. Живя в глуши лесов, тролли редко отваживались выходить на открытые места. Паг не мог представить себе, что побудило их изменить своим привычкам.

Даже находясь у себя в лесной чаще, эти твари нападали лишь на одиноких путников, не рискуя ввязываться в схватки с несколькими противниками разом. Внешне они напоминали людей, но были ниже ростом, шире в плечах, и руки их отличались непомерной длиной, почти доставая до земли. Они передвигались то на двух, то на четырех конечностях, развивая немалую скорость. Тролли хищно оскалились, обнажив длинные желтые клыки. Еще мгновение, и чудовища схватят принцессу!

Поколебавшись лишь мгновение, Паг вытащил из-за пояса рогатку и бросился наперерез преследователям. Он подоспел вовремя. Один из троллей уже тянул к Каролине свои длинные лапы с острыми, загнутыми когтями. Камень, пущенный из рогатки Пага, попал ему в челюсть. Тролль упал и с ревом покатился по земле.

Другой на всем бегу запнулся о тело товарища и свалился рядом с ним. Но через мгновение они вскочили на ноги и, позабыв об убегавшей принцессе, повернулись к Пагу, который остановился неподалеку от них. Чудовища со злобным ревом бросились к нему, и Паг помчался вверх по склону холма, рассчитывая вскочить на спину принцесс иной лошади, доскакать до Каролины, подсадить ее в седло и вместе с ней верхом спастись от преследователей. На бегу он опасливо оглянулся. Тролли настигали его. Их маленькие глазки на заросших шерстью мордах горели ненавистью, из оскаленных пастей торчали длинные клыки. Ветер донес до Пага отвратительный запах мертвечины, исходивший от этих кровожадных существ.

Достигнув вершины холма, Паг с ужасом обнаружил, что лошади вошли в ручей и находятся ярдах в двадцати от того места, где он их оставил. Тело Пага было покрыто липким потом, дыхание с хрипом вырывалось из полуоткрытого рта. Он бросился вниз по склону, от души надеясь, что успеет добежать до белой кобылы прежде, чем будет схвачен чудовищами.

Он прыгнул в ручей, слыша за спиной приближающийся топот.

Вода, доходившая ему до пояса, значительно замедляла продвижение.

Под ноги ему попался скользкий камень, и Паг потерял равновесие. Падая, он выставил руки вперед, чтобы удержать голову над поверхностью воды. Стоило ему подняться и сделать несколько шагов, как он снова споткнулся и опять оказался в воде по самое горло. Между тем тролли подбежали к берегу ручья.

Видя, что враг их барахтается в воде, они удовлетворенно зарычали. Паг с трудом выпрямился и попытался немеющими от холода пальцами зарядить камнем свою рогатку. Но рогатка выскользнула из рук и, подхваченная течениям, уплыла вниз по ручью. Паг едва не разрыдался от ужаса и отчаяния.

Тролли вошли в воду, и внезапно перед глазами Пага вспыхнул ослепивший его яркий свет. Голову его сжала мучительная боль, и в памяти стали сами собой возникать знакомые слова. Он отчетливо вспомнил весь текст одного из заклинаний, записанного на магическом свитке, который показывал ему Кулган. Почти бессознательно он стал повторять вслух слова и фразы заклинания, возникавшие перед его мысленным взором.

Когда Паг произнес волшебный текст до конца, боль отступила, и окрестности огласил ужасающий рев. Паг открыл глаза и увидел, что оба тролля беспомощно барахтаются в воде, истошно вопя. От боли и ужаса глаза обоих чудовищ вылезли из орбит. Они размахивали руками, словно борясь с невидимым противником.

Паг выбрался на берег ручья и стал с любопытством, недоумением и некоторой опаской наблюдать за троллями. Крики их становились все тише, движения сделались судорожными и беспорядочными. Вскоре один из них содрогнулся всем телом и недвижимо распластался на поверхности воды мордой вниз. Второй еще продолжал бороться со смертью, но через несколько мгновений захлебнулся и застыл на воде, как и его товарищ.

Вконец разбитый и опустошенный, Паг перешел ручей, стараясь держаться подальше от утопленников. Мозг его отказывался воспринимать происходящее. Он сделал несколько шагов по направлению к холму, но внезапно остановился, вспомнив о лошадях. Но тех и след простыл. Вероятно, едва завидев троллей, они помчались к дому.

Паг устремился на поиски принцессы. С вершины холма он оглядел окрестности, но Каролины нигде не было видно. Он спустился вниз, прихрамывая на ходу. На лужайке, неподалеку от обрывистого берега моря, лежала опрокинутая корзинка с завтраком. При виде нее из головы Пага мгновенно улетучились все снедавшие его тревоги. Он позабыл даже о необходимости как можно скорее отыскать Каролину. Голод заглушил собой все его чувства.

Паг опустился на колени и, выхватив из корзины первое попавшееся - кусок сыра - сунул его в рот. На траве лежала бутыль вина, часть содержимого которой выплеснулась наземь. Паг поднес бутыль к губам и сделал несколько глотков. По телу его разлилось приятное тепло, мысли прояснились. Он отломил горбушку от каравая, лежавшего в корзине, и стал с жадностью жевать свежий, ароматный хлеб.

В сознании его одно за другим стали постепенно всплывать подробности схватки с троллями, и лишь теперь он осознал, что впервые со времени начала своего ученичества сумел привести в действие магическое заклинание. Самым удивительным, однако, было то, что он сделал это без помощи каких-либо волшебных книг, свитков и амулетов. Пожалуй, здесь крылось что-то странное, не укладывавшееся в рамки его представлений о возможностях чародея. Но Паг был не в силах долго размышлять об этом. Мысли его снова начали туманиться. Больше всего на свете ему сейчас хотелось бы улечься на траву и заснуть, ведь теперь ни принцессе, ни ему ничто больше не угрожало. Принцесса! А ведь он чуть вовсе не позабыл о ней!

Паг резко вскочил на ноги. У него закружилась голова, и он едва не свалился на траву, однако сумел удержать в руках бутыль с остатками вина и краюшку хлеба. С трудом обретя равновесие, он заплетающейся походкой побрел туда, где видел Каролину в последний раз. Пагу было тяжело брести по высокой траве. Ноги плохо повиновались ему, перед глазами плыли разноцветные круги, в голове звенело. Он принялся звать принцессу по имени.

Внезапно из-за высоких кустов послышались сдавленные рыдания.

Пат устремился туда. Он нашел Каролину в гуще кустарника. Она горько плакала, спрятав лицо в ладонях. Во время погони шляпа слетела с ее головы, а платье было выпачкано и изорвано.

Услышав голос Пага, девушка взглянула на него расширившимися от ужаса глазами. Лишь через несколько мгновений она поняла, что схватка с троллями закончилась победой ее юного грума, и бросилась в объятия своего спасителя. Она вцепилась в полы его камзола и прижалась мокрой от слез щекой к его груди. Пат, по-прежнему державший в руках хлеб и бутыль с вином, растерянно переминался с ноги на ногу, не зная, как вести себя в подобной щекотливой ситуации. Наконец он неловко погладил принцессу по голове запястьем руки, в которой был зажат хлеб, и пробормотал:

- Все в порядке. Их больше нет. Вы в безопасности.

Каролина еще крепче сжала его в объятиях, а когда ее слезы иссякли, отстранилась и, всхлипнув, призналась:

- Я думала, они убили тебя и пришли за мной!

Пагом овладело замешательство. Он только что был на волосок от гибели, и силы его, казалось, вконец истощились в борьбе с чудовищами, теперь же его чувства подверглись едва ли не более суровому испытанию. Секунду назад он обнимал ту, о встрече с которой прежде мог лишь мечтать! Она нуждалась в его защите и получила ее. Это пленительное создание так щедро расточало ему свою благодарность! Он сделал шаг к ней, но Каролина отпрянула назад и вновь напустила на себя неприступный вид.

Первый порыв радости, бросивший ее в объятия Пага, бесследно прошел, уступив место негодованию на него за то, что он посмел воспользоваться ее слабостью, и на себя - за те ощущения, которые она испытала, прижавшись к его юному, горячему, сильному телу.

- Я рада, что ты остался цел и невредим, мальчик, - надменно произнесла она. Паг молчал, растерянно глядя на нее, и Каролина, гордо выпрямившись, скомандовала:

- Приведи лошадей.

Нам пора возвращаться в замок.

Паг почувствовал себя уязвленным до глубины души. О, как ему хотелось ответить дерзостью этой спесивой девчонке, из-за которой он чуть не погиб, но он взял себя в руки и ровным голосом произнес:

- Сожалею, ваше высочество, но лошади испугались троллей и убежали. Нам придется идти домой пешком.

Каролина топнула ногой и закусила губу. Ее покрасневшие глаза вновь стали наполняться слезами. Она не могла не понимать, что сама виновата во всем случившемся, но спесь и упрямство в который уже раз взяли в ней верх над здравым смыслом. Она дала выход своему гневу, капризно воскликнув:

- Пешком?! Да как это ты осмеливаешься предложить мне подобное?! Ведь до замка так далеко! Я не пойду! Слышишь? Не пойду!

Выражение непререкаемого упрямства и презрения на заплаканном лице принцессы нисколько не вязалось с ее обликом: волосы растрепались, руки были исцарапаны о колючий кустарник, измятое платье пестрело прорехами и пятнами грязи. Кровь бросилась в голову Пага. Не в силах долее сдерживаться, он закричал:

- Тогда сидите здесь, прах вас возьми, и ждите, когда в замке поднимут тревогу и пришлют сюда поисковый отряд! Можете быть уверены, это произойдет не раньше, чем часа через два после захода солнца!

Каролина отступила назад и, пытаясь сохранить прежний царственно-надменный вид, дрожащими губами пробормотала:

- Не смей говорить со мной таким тоном, мальчишка!

Эти слова принцессы подействовали на Пага, словно удар хлыстом. Он надвинулся на нее и, бешено жестикулируя, выкрикнул:

- Что?! Вы недовольны моим тоном?! Не я ли только что подвергал опасности свою жизнь ради сохранения вашей?! И теперь вы вместо благодарности осыпаете меня упреками! Что же, по-вашему, я должен был одной рукой топить троллей, а другой держать лошадей, чтобы они не убежали?! Будьте довольны уже тем, что остались живы! Мы, ремесленники, может, и худородны, но достаточно хорошо воспитаны, чтобы всегда благодарить тех, кто оказывает нам услуги. - Он перевел дух, чувствуя, как гнев его улетучивается, и добавил уже спокойнее:

- Можете оставаться здесь, если желаете, я же намерен вернуться в замок пешком. - Внезапно он осознал, что стоит перед принцессой в нелепой позе, с бутылью, воздетой над головой. Принцесса не отводила взгляда от горбушки хлеба, которую он сжимал в кулаке, упертом в бок.

Это наверняка делало его вид еще более потешным. Паг вздохнул и повел головой из стороны в сторону, словно отгоняя наваждение.

Злость его прошла без следа. Он взглянул на Каролину, прикрывавшую ладонями нижнюю часть лица, и решил было, что она не на шутку испугана его порывом, но принцесса вдруг рассмеялась - весело, мелодично и беззлобно.

- Прости меня, Паг! - сказала она. - Но я, право же, не могла удержаться от смеха. Ты сейчас был так похож на одну из тех нелепых статуй, что украшают улицы и площади Крондора, только в руках у них зажаты мечи и луки, а не бутылки с вином!

Паг покачал головой:

- Это мне следует повиниться перед вами, ваше высочество. Я вел себя недопустимо дерзко, позволив себе кричать на вас и осыпая вас упреками. Пожалуйста, простите меня!

Каролина смущенно улыбнулась и тихим голосом возразила:

- Нет, Паг! Ты имел на это полное право! Ведь я и в самом деле обязана тебе жизнью. И я вела себя с тобой просто возмутительно! - Она приблизилась к Пагу и положила ладонь ему на плечо. - Поверь, я очень благодарна тебе!

Паг несмело улыбнулся ей. Стоя рядом с Каролиной, ощущая тепло ее руки, он почувствовал себя таким счастливым, что из памяти его мгновенно улетучилась и битва с троллями, и первое в его жизни успешное применение могущественного заклинания. В эту минуту главным для него было то, что его самые смелые мечты чудесным образом осуществились: принцесса здесь, рядом, она смотрит на него с нежностью и восхищением. Он хотел было снова обнять ее, но, внезапно вспомнив, что силы ее нуждаются в подкреплении, протянул ей бутыль.

- Хотите вина?

Принцесса усмехнулась, словно прочитав его мысли. Она глотнула вина, и щеки ее порозовели.

- Нам следует поторопиться, чтобы прийти в Крайди до наступления темноты, - сказал Паг.

Принцесса молчала, не сводя с него пристального взора своих огромных синих глаз. Паг почувствовал себя неловко.

Нахмурившись, он предложил Каролине руку и со вздохом пробормотал:

- Что ж. Пойдемте, ваше высочество!

Она покорно побрела рядом с ним, но, сделав несколько шагов, остановилась и жалобно проговорила:

- Паг, будь так добр, поделись со мной хлебом.

Паг много раз проделывал путь от побережья до замка, но принцесса никогда прежде не предпринимала столь длительных пеших прогулок. Ходоком она оказалась неважным, к тому же изящные сапожки для верховой езды, в которые были обуты ее стройные маленькие ножки, вовсе не предназначались для пеших маршей. Поэтому, когда перед взором путников наконец возникли башни замка Крайди, Каролина еле передвигала ноги, хромая и опираясь рукой о плечо Пага.

Со смотровой вышки раздался крик, и стражи выскочили из ворот навстречу Каролине и Пагу. Солдаты бежали быстро, но это не помешало леди Марне, пышнотелой гувернантке принцессы, ростом и дородностью превосходившей любого из воинов, оставить их всех далеко позади. Она мчалась вперед не разбирая дороги, словно разъяренная медведица, бросившаяся на выручку своему детенышу. Подбежав к Каролине, леди Марна обхватила могучими руками тонкий стан девушки и так крепко прижала ее к своему огромному бюсту, что принцесса едва не лишилась чувств. Вскоре прибывших окружили воины и придворные. Они с недоумением разглядывали оборванное платье Каролины и бросали подозрительные взгляды на Пага, смущенно отступившего в сторону.

Убедившись, что ее ненаглядная воспитанница цела и невредима, леди Марна яростно набросилась на Пага:

- Как смел ты допустить, негодный мальчишка, что ее высочество явилась домой в столь неподобающем виде?! Принцесса натерла ноги, потеряла шляпку, ее платье выпачкано и изорвано!

Так-то ты относишься к своим обязанностям?! Я немедленно же прикажу мастеру Элгону взять вожжи и спустить с тебя шкуру! Ты у меня еще пожалеешь о том, что появился на свет!

Слова сыпались изо рта леди Марны с такой скоростью, голос ее был так пронзителен, что Паг при всем желании не мог даже попытаться объяснить случившееся. Придворные и воины окружили его кольцом. Один из стражей положил могучую ладонь на его плечо, чтобы не дать ему ускользнуть от расправы.

- Немедленно отпустите его!

Все с удивлением взглянули на принцессу, прокладывавшую путь к Пагу сквозь толпу придворных. Приблизившись к нему, она с такой силой оттолкнула стражника, что тот растянулся на земле, растерянно поводя головой из стороны в сторону.

- Он спас мне жизнь! - звонко выкрикнула принцесса, с укоризной взглянув на свою гувернантку. - И сам при этом едва избежал смерти! - По лицу Каролины заструились слезы. - Он не сделал мне ничего дурного! И я не позволю никому из вас обращаться с ним дурно! Идем в замок, Паг!

Придворные и воины с невольным уважением взглянули на Пага, удостоившегося столь высоких похвал ее высочества. Всем им не терпелось узнать подробности происшедшего. Один из стражей бросился в замок, чтобы доложить о случившемся. Почтительно расступившись перед принцессой, опиравшейся на плечо своего спасителя, обитатели замка потянулись к воротам, над которыми один за другим стали зажигаться факелы и фонари.

У самых ворот Каролина к немалому облегчению Пага позволила леди Марне и одной из придворных дам подхватить себя под руки.

Паг с наслаждением размял ладонью занемевшее плечо и руку, недоумевая, как могла столь хрупкая на вид девушка оказаться такой тяжелой. Герцог, которому только что доложили о возвращении дочери, уже спешил ей навстречу. Он обнял Каролину и стал расспрашивать ее о происшедшем. Вскоре любопытные, плотным кольцом окружившие Пага, заслонили принцессу и герцога от его взора. Он попытался было выскользнуть из тесного круга замковой челяди, чтобы пройти к себе в башню, но ему никак не удавалось пробиться сквозь плотную людскую стену. Внезапно грозный голос прорычал:

- А ну-ка за работу, бездельники!

К толпе, обступившей Пага, приближался мастер Фэннон в сопровождении Томаса. Слуги, воины и стражники немедленно вернулись к своим обязанностям, и двор в мгновение ока почти опустел. У входа в замок остались лишь придворные, Томас и сам Фэннон. Неподалеку от них принцесса что-то горячо втолковывала отцу, Лиаму, Аруте и сквайру Роланду.

- Что случилось, паренек? - участливо спросил мастер Фэннон.

Паг не успел ответить мастеру клинка, заметив, что к нему направились герцог и оба принца. Следом за ними устремился и Кулган, который спустился из своей башни, заслышав шум и крики во дворе. Оба мальчика и Фэннон почтительно поклонились подошедшему герцогу. Каролина коротко кивнула сквайру Роланду и подбежала к Пагу, что заставило леди Марну сурово нахмуриться и погрозить ей пальцем. Роланд, недоуменно пожав плечами, неспешно приблизился к остальным. Когда Каролина взяла Пага за руку, недоумение на лице юного сквайра сменилось выражением досады и ревности.

- Моя дочь рассказала нам о твоем геройском поступке, Паг, - проговорил герцог. - Теперь я желал бы услышать о случившемся из твоих уст.

Внезапно оправившись от смущения и вновь обретя былое самообладание, Паг осторожно высвободил руку из ладони принцессы и кратко, но обстоятельно пересказал его сиятельству события минувшего дня. Каролина то и дело перебивала его, добавляя всевозможные незначительные подробности. Когда оба они умолкли, герцог, на мгновение задумавшись, с любопытством спросил:

- А отчего же они утонули?

Паг смущенно потупился и едва слышно пробормотал:

- Я произнес заклинание, и они не смогли выбраться на берег ручья, ваше сиятельство.

Лицо Кулгана, внимательно вслушивавшегося в слова ученика, вытянулось от изумления. Он недоверчиво покачал головой и стал теребить свою окладистую бороду. Паг пустился было в дальнейшие объяснения, но герцог перебил его:

- Я не в силах выразить тебе всю мою признательность, юный чародей. Могу сказать лишь одно: твоя храбрость заслуживает высочайшей награды, и ты получишь ее в самое ближайшее время!

В порыве восторга принцесса заключила Пага в объятия. Он стоял, опустив руки по швам и всем своим видом давая понять, что ни в коем случае не считает себя достойным подобной чести.

Леди Марна при виде этого едва не лишилась чувств. Герцог, деликатно кашлянув, кивком головы велел дочери удалиться.

Принцесса покорно побрела ко входу в замок. Леди Марна заспешила следом за ней. Лиам, Арута, Фэннон и Кулган принялись наперебой выражать свое изумление и восхищение геройством Пага.

Сквайр Роланд, бросив на ученика чародея недобрый, исполненный ревности взгляд, повернулся и зашагал прочь.

- Отведите мальчика в его комнату, - сказал герцог Боуррик Кулгану. - Он нуждается в отдыхе. Я распоряжусь, чтобы ужин прислали к нему наверх. А поутру после завтрака я буду ждать его в главном зале. - Он обратился к Пагу:

- Еще раз спасибо тебе, юный чародей!

Вскоре герцог и оба принца удалились в свои покои. Мастер Фэннон твердо взял Томаса, начавшего было задавать Пагу вопросы, за рукав и повлек его к казармам.

- Имей совесть, парень! - укоризненно прошептал он ему на ухо. - Завтра успеете наговориться вдоволь. Или ты не видишь, что он, бедолага, едва держится на ногах?

Томас кивнул и, как ни трудно ему было победить в себе любопытство, покорно последовал за своим наставником.

Оставшись наедине с Пагом, Кулган положил руку ему на плечо.

- Пошли, Паг, - обеспокоенно взглянув на мальчика, сказал он. - Ты устал, и нам надо о многом поговорить.

Паг лежал на своей кровати, отставив в сторону тарелку с недоеденным ужином. Он никогда еще не чувствовал себя таким усталым. Кулган в волнении кружил по тесной каморке, задевая мебель широкими полами своего балахона.

- Но это же совершенно невероятно! - в который уже раз повторил он. - Ты закрыл глаза и представил себе, что держишь в руках свиток, который видел несколько недель тому назад. Ты мысленно повторил текст запечатленного на нем заклинания, и тролли утонули в ручье. Нет и еще раз нет! Это попросту невозможно! - Немного успокоившись, он грузно опустился на табурет подле кровати Пага. - Дружок, мне никогда еще не доводилось слышать о подобном, - задумчиво проговорил он. - Ты-то хоть представляешь себе, что тебе удалось осуществить?

Паг с трудом открыл слипавшиеся глаза и сонным голосом ответил:

- Нет, учитель.

- И не понимаешь, как это у тебя вышло?

- Нет.

- И я тоже, - сознался чародей, ухватив себя за бороду.

Помолчав, он беспомощно развел руками. - Хотел бы я знать, что все это означает. Ведь маги лишены способности произносить заклинания по памяти. Подобное доступно лишь священникам, но они пользуются другой магической утварью, да и приемы у них иные. И фокусы, которыми они пользуются, отличны от наших.

Помнишь ли ты, что есть фокус, Паг?

Паг захлопал глазами и тряхнул головой, отгоняя сон. Он был вовсе не расположен повторять давно затверженный урок, но все же принудил себя сесть на постели и отчеканил:

- Всякий, кто практикует занятия магией, должен иметь фокус, в котором сосредоточиваются вызываемые им силы.

Священники могут фокусировать магические силы в свои молитвы, и заклинания, которыми они оперируют, принимают форму молитв.

Чародеи же используют для этой цели свое тело, либо амулеты, книги и свитки.

- Правильно, - кивнул Кулган. - Но выходит, что ты сегодня опроверг данное утверждение. - Он достал свою трубку и набил ее табаком. - Ведь заклинание, которое ты прочел, не предполагает использования тела мага в качестве фокуса. Оно служит для того, чтобы причинять кому-либо нестерпимую боль, и потому является сильнейшим оружием. Но заклинание это приводится в действие лишь с помощью свитка, на котором записано. Почему это так?

Ответь мне, Паг. - И Кулган вопросительно взглянул на своего ученика.

Мальчик, борясь с дремотой, пробормотал:

- Потому что сам свиток наделен магической силой.

- Верно. Некоторые магические действия, скажем, превращения в то или иное животное, предсказания погоды и перемен ветра мы способны осуществлять без помощи волшебных предметов, но, творя заклинания, мы нуждаемся во внешнем фокусе, иначе сила заклинания может обернуться против того, кто его произнес. В твоем случае ужасную боль, от которой погибли тролли, должен был бы испытать ты сам, дружок! Вот почему чародеи создали все эти амулеты, свитки и книги. Эти предметы призваны оберегать магов от их собственных заклинаний! До сегодняшнего дня я не верил, что кто-либо способен привести в действие то из них, которым воспользовался ты, и придать ему верное направление без помощи внешнего фокуса, то есть без свитка!

Кулган подошел к окну и, вглядываясь во тьму, яростно задымил трубкой.

- Похоже, что ты нечаянно открыл какой-то новый, никому доселе не известный вид магии, - ворчливо проговорил он. Ответа не последовало. Чародей оглянулся и обнаружил, что Паг сладко спит, свернувшись калачиком на своей узкой кровати.

Кулган укрыл его одеялом, притушил висевший на стене светильник и вышел из каморки, притворив за собой дверь. Он ощупью поднялся по пролету лестницы, который отделял комнату Пага от его собственной, не переставая покачивать головой и вполголоса бормотать:

- Совершенно невероятно!

К утру весть о геройском поступке Пага облетела весь городок, и потому после завтрака в просторном холле замка собрался весь цвет крайдийского общества. Кроме герцогской семьи, придворных и низшей знати здесь присутствовали также купцы, ремесленники и зажиточные арендаторы со своими крикливо разодетыми женами. Все взоры были устремлены на виновника торжества, неловко переминавшегося с ноги на ногу. Большинство собравшихся смотрели на мальчика с восторгом и одобрением, в глазах иных читались недоверие и сомнение.

Паг был одет в новый костюм, который слуга герцога принес в его каморку ранним утром. Мальчик чувствовал себя крайне скованно в этом роскошном одеянии, состоявшем из желтого шелкового камзола и голубых панталон. Он с трудом пошевелил пальцами ног, обутых в первые в его жизни башмаки. С непривычки ему было трудно ходить в них, и он опасался, что в самый неподходящий момент споткнется и растянется на скользком полу на потеху всем собравшимся. С пояса его свисал кинжал, ножны которого были украшены гербом герцога - золотой чайкой с короной на голове. Паг решил, что наряд этот прежде наверняка принадлежал одному из принцев.

Герцог отдавал последние распоряжения начальнику стражи, который должен был отправить нескольких своих подчиненных для охраны лесорубов, заготовлявших сосны для корабельных мачт в дальнем лесу. Его сиятельство, как всегда, был одет во все черное, тогда как принцы и принцесса надели наряды светлых тонов. Лиам внимательно прислушивался к тому, что говорил его отец. Сквайр Роланд, как обычно, стоял за спиной старшего из принцев. Арута против своего обыкновения находился в веселом расположении духа. Прикрыв рот ладонью, он тихо смеялся над очередной остротой отца Тулли. Каролина чинно восседала на стуле с высокой спинкой. Она то и дело взглядывала на Пага, ласково улыбаясь ему, и это лишь увеличивало его неловкость.

Сквайр Роланд был явно вне себя от ревности.

Наконец старшина лесорубов и начальник стражи с поклоном отошли от стола, за которым сидел герцог, и заняли свои места в рядах собравшихся гостей. Паг, как учил его Кулган, вышел вперед и церемонно поклонился его сиятельству. Боуррик милостиво улыбнулся мальчику и кивком подозвал к себе отца Тулли. Тот вынул из широкого рукава рясы свернутый в трубку пергамент и протянул его герольду, который развернул документ, набрал в грудь воздуха и принялся зычным голосом читать:

- К сведению всех обитателей подвластных нам земель!

Ввиду того, что юноша Паг, сирота из Крайди и ученик чародея Кулгана, проявив беспримерную храбрость и не щадя живота своего, спас от неминуемой гибели особу королевской крови принцессу Каролину, а также принимая во внимание, что этим своим поступком означенный юноша оставил нас в неоплатном долгу перед ним, герцогской волей нашей повелеваем: отныне сирота Паг из Крайди зачисляется мною в штат придворных с присвоением ему звания сквайра и всех почестей и привилегий, приличествующих данному титулу. Кроме того, да будет известно всем и каждому, что наряду с титулом юноша Паг из Крайди по совершеннолетии своем получает в наследственное неделимое владение земли, именуемые Форест Дип, со всеми их обитателями.

Подписано мною, герцогом Крайди, принцем Королевства, владетелем Крайди, Карса и Тулана, наместником Запада, Главнокомандующим Королевских армий, наследником Рилланонского престола, и скреплено герцогской печатью.

У Пага подкосились ноги и, если бы не придворные и горожане, окружившие его тесным кольцом, он упал бы навзничь.

Все наперебой поздравляли его, одобрительно похлопывая по спине и называя счастливчиком, героем и славным парнем. Все происходящее казалось Пагу сном. Он стал сквайром, получил право ношения оружия, доступ ко двору и земли с господским домом, крепостными, франклинами и стадами скота, с полями и лугами. Он стал богат! Вернее, станет, когда по истечении трех лет ему исполнится восемнадцать. По законам Королевства мальчик считался полноправным гражданином с четырнадцатилетнего возраста, но получал право владения имуществом лишь по достижении совершеннолетия. Толпа расступилась, давая дорогу герцогу, его детям и Роланду. Оба принца ласково улыбались Пагу, глаза Каролины сияли. Роланд выдавил из себя кислую улыбку, явно, как и сам Паг, усомнившись в реальности происходящего.

- Благодарю вас, ваше сиятельство, - пролепетал Паг. - Право же, не знаю, что еще сказать...

- Вот и хорошо, - усмехнулся герцог. - Ведь сдержанность на язык - признак ума и хорошего воспитания. Пойдем-ка присядем.

Нам с тобой есть о чем потолковать. - Он обнял Пага за плечи и подвел его к ряду стульев с высокими спинками. - Вас же я попрошу оставить нас наедине со сквайром, - обратился он к остальным. Горожане и придворные стали расходиться, разочарованно вздыхая. - Сказанное не относится к вам двоим, - и герцог Крайди кивком подозвал к себе Кулгана и отца Тулли.

Каролина, упрямо надув губы, остановилась у стула, на который герцог указал Пату. Роланд держался возле нее.

- Иди к себе, дитя мое, - мягко проговорил герцог.

Принцесса начала было протестовать, но отец жестом прервал ее возражения и веско проговорил:

- Ты еще успеешь поздравить нашего героя, а пока нам надо обсудить дела, не терпящие отлагательств. Прошу тебя, оставь нас.

Оба принца, остановившиеся у дверей, с удивлением наблюдали за этой сценой. Каролина нехотя побрела к выходу из зала.

Роланд предложил ей руку, но она скользнула мимо него и исчезла в коридоре. Лиам участливо потрепал поникшего Роланда по плечу.

Сквайр с подчеркнутым достоинством удалился вслед за принцами.

В дверях он оглянулся и с такой ненавистью взглянул на Пага, что тот невольно вздрогнул и потупился.

- Не обращай внимания на Роланда, Паг, - улыбнулся герцог Боуррик. - Моя дочь уже давно стала предметом его обожания. Он без памяти влюблен в нее и со временем рассчитывает взять ее в жены. - Оглянувшись на плотно притворенную дверь, он понизил голос:

- Но ему придется оставить все свои проказы и стать серьезным, дельным молодым человеком, чтобы получить мое согласие на помолвку. - Герцог помолчал, а затем снова ласково обратился к Пагу:

- Но я оставил тебя здесь вовсе не затем, чтобы обсуждать сердечные дела сквайра Роланда. Я намерен сделать тебе еще один подарок, но прежде хотел бы кое о чем напомнить тебе.

Моя семья - одна из старейших в Королевстве. Мы связаны с царствующим домом тесными узами родства, ибо дед мой, первый герцог Крайди, был младшим сыном короля. Но превыше знатности происхождения, превыше королевского достоинства мы ставим долг и честь. Отныне ты одновременно являешься моим придворным и учеником мастера Кулгана. С ним тебя связывает долг службы, со мной - честь дворянина. Ты видишь эти боевые трофеи, которыми украшены стены зала? - Паг кивнул. - Они - немые свидетельства нашей доблести. Сражаясь с отрядами Братства Темной Тропы, отражая нападения свирепых пиратов, мы бились отважно и неустрашимо, не посрамив памяти предков, не запятнав своей чести. Знай, юноша, что ни один из моих придворных не навлек позора и бесчестья на наше герцогство. Я жду того же и от тебя.

- Я оправдаю оказанное мне доверие, ваше сиятельство, - проговорил Паг. В памяти его всплыли рассказы о подвигах крайдийских воинов и рыцарей. Сердце его было исполнено решимости защищать родную землю от врагов с оружием в руках.

- Теперь о подарке, который я хочу сделать тебе, - сказал герцог. - У отца Тулли хранится документ, который он по моей просьбе составил минувшей ночью. Он познакомит тебя с его содержанием, когда сочтет нужным. Будь терпелив, мой мальчик, и не пытайся прежде срока узнать, о чем он гласит. Скажу лишь, что, после того как документ сей будет передан тебе, ты не раз с благодарностью вспомнишь этот день.

- О да, ваше сиятельство, - отозвался Паг. Он не сомневался, что речь идет о чем-то очень значительном для него, но, следуя совету герцога, не пытался проникнуть в суть происходящего. За последний час он испытал столько потрясений, что был даже рад остаться в неведении относительно нового дара герцога. Он боялся, что иначе сойдет с ума от обилия нежданно свалившихся на него почестей и богатств.

- Мы будем ждать тебя к ужину, Паг, - с улыбкой проговорил герцог. - Теперь, став придворным, ты всегда будешь есть в зале, а не на кухне и не в трапезной для прислуги, как прежде.

- Видя, с каким смущением воспринимает сказанное новоиспеченный сквайр, герцог ободряюще кивнул ему головой. - Смотри веселее, Паг! Мы вплотную займемся твоим воспитанием. Вот увидишь, не пройдет и месяца, как твои манеры станут вполне изысканными и светскими. Это нетрудная наука, уверяю тебя, и ты овладеешь ею без особых усилий. - Паг с сомнением покачал головой. - Да-да!

- уверенно произнес герцог Боуррик. - И когда-нибудь, отправившись ко двору короля в Рилланон, ты на деле подтвердишь всеобщее мнение о том, что манеры крайдийской знати отличаются безупречной вежливостью и непринужденный грацией.

Загрузка...